Через три дня Гарри выписали из больницы. Доехав до коттеджа «Ракушка» на автобусе «Ночной Рыцарь», он поднялся по крутым ступенькам и постучал дверным молотком. Поначалу в темноте до ушей доносился только отдаленный шум прибоя, затем послышалось тяжелое шарканье тапок по полу, и в дверном проеме возникла грузная фигура Рона Уизли, обзаведшаяся густой рыжей щетиной и пивным животиком. Увидев друга, Рон просиял.
– Гарри, здорово, дружище! – воскликнул он, радостно похлопав того по спине. – Герми говорила, что ты можешь приехать, но мы и не ждали тебя так скоро!
Сияя всем лицом, Рон радостно втащил Гарри в светлую прихожую. Гарри снял пальто, и они пошли в гостиную. Гермиона была там. Сидя на кривой табуретке на железных ножках, она вязала шерстяные носки и покачивала висящую рядом колыбель со спящей малышкой. В комнате уютно горел камин, и блики огня отражались в больших глазах Гермионы.
Гарри немного взволнованно поздоровался с ней.

– Привет, – тихо произнесла Гермиона, не поднимая глаз от вязания.
Гарри сел на стул и придвинулся поближе к Гермионе, а Рон, развалившись на диване, стал рассказывать о их семейной жизни: о быте, о маленькой дочке, о прошедшей свадьбе...
– А где Билл и Флер? – поинтересовался Гарри, не в силах больше говорить на тему семейной жизни.
– А, они отдыхают на Мальдивах, – пояснил Рон, перекатывая во рту огромный кусок яблока. – И дочку ихнюю – Мари-Виктуар – с собой взяли. А Флер уже второго ждет. Говорят, что будет парень. Показать тебе альбомы с фотками?
Гарри кивнул, желая, чтоб Рон поскорее убрался. Через секунду тяжелые шаги Рона забухали на втором этаже, затем послушался шум перерываемых коробок: Рон очень сильно жаждал показать свадебный альбом. Можно сказать, что он гордился, взяв в жены Гермиону. Она, конечно, не Дафна, которую Рон любил совершенно безответно, но женой оказалась тоже недурной. Можно даже сказать, что Рон любил Гермиону крепкой, но дружеской любовью.
– Ну, вот я и пришел, – нервно сказал Гарри, когда они остались наедине.

Гермиона слабо выразила свое одобрение. Голос был тонким, словно нитка одинарного сложения, и звучал устало и измотано.
– У тебя круги под глазами, – тихо сказал Гарри, заглядывая в ее изможденное лицо. – Как ты?
– Все в порядке, просто устала, – негромко ответила Гермиона. – Роуз плачет по ночам, это изматывает. Я сижу с ней... Читаю сказки Барда Бидля, вяжу... И так целыми вечерами.
Из ее туго скрученного на затылке узла выпал на вязание локон. Гари подхватил его и, заправив Гермионе за ухо, торопливо убрал руку. Девушка боязливо обернулась, но Рон все еще грохотал коробками наверху. В этот момент Гарри понял, что Гермиона совсем не счастлива в браке.

– Зачем ты за него вышла? – спросил Гарри. В голосе звякнуло возмущение. – Я вижу, что ты его не любишь.
– Гарри, я осталась тогда совсем одна. Ты впал в кому, и не было никакой надежды на светлое будущее. Родители в Австралии: я так и не смогла вернуть им память. Джинни погибла, – вздохнула девушка. – Поначалу у меня завязался роман с Перси. Это случилось сразу после главной битвы. Перси раскаялся и отчаянно сражался против зла. Он был ранен, я целыми днями проводила время у Уизли (все равно пойти мне было больше некуда), и я ухаживала за Перси. Я не хотела казаться обузой. Желая быть полезной, я днем и ночью сидела у кровати Перси, подносила ему воду, меняла повязку на его разорванной ноге. А еще я читала ему на ночь.
Вскоре Перси поправился, и я начала выводить его в сад. Он ходил медленно, опираясь на мою руку. Мы с ним обсуждали все наши любимые книги: романы Джейн Остин, «Ярмарку Тщеславия», «Джейн Эйр», «Грозовой Перевал» и, разумеется, наши любимые сказки Барда Бидля. Оказалось, что с ним легко и интересно. Однажды, он сказал, что я умная, а потом поцеловал меня. Дело пошло к свадьбе, – увлеченно рассказывала Гермиона.
Но так и не дошло: неожиданно в Нору объявилась троюродная кузина Уизли – Одри Бертрам – умница, раскрасавица, выдающаяся волшебница двадцати двух лет. Она с первых же дней пленила сердце Перси Уизли, но и Гермиону оттуда не вытеснила. И Перси оказался между двух огней: он до помешательства любил красоту Одри, ее невероятный ум сводил Перси с ума, но в то же время он страстно желал по-домашнему теплую любовь Гермионы и никакие интеллектуальные беседы с Одри не могли сравниться с обсуждением родного «Грозового Перевала».

Перси страстно целовал Одри, опираясь на хлипкую гнилую калитку сада. Гермиона видела все это, и железные когти раздирали ее изнутри, но девушка упорно молчала, потому что знала – иначе она окончательно потеряет Перси.
Гермиона все терпела за эти ночи, которые они с Перси проводили вместе, за его ласки, за горячие поцелуи, за интересные беседы за чаем по утрам. Одри тоже знала это. Плакалась в жилетку миссис Уизли, хотя у той и так проблем было немало: нужно было хоронить Джинни с Фредом. Видя все это, Гермиона набралась решимости и предложила Перси расстаться, если он того хочет. Но он не хотел. Одри, зная про Гермиону, грозилась уехать раз и навсегда, но каждый раз возвращалась, чтобы признать: без Перси она не могла жить. В общем, Перси так никогда и не выбрал между ними.

– Это все? – спросил Гарри, когда Гермиона замолчала и незаметно утерла глаза кончиком недовязанного носка. – Выходит, Перси все-таки женился на Одри?
Гермиона печально покачала головой.
– Он бросился в Темзу.
– Прости. Я не должен был поднимать эту тему, – виновато сказал Гарри, чувствуя себя последним дерьмом.
Гермиона ничего не ответила, снова утерев глаза своим вязанием. Слезы больше не катились по ее щекам: Гермиона давно уже отплакала по Перси свои тазики слез. Гарри понимающе сжал ее руку.
– Сам-то ты как? – поинтересовалась Гермиона, вконец успокоившись.
– На букву «х», – честно признался Гарри. – Не подумай, что хорошо.
Она снова кивнула, затем подняла взгляд от вязания и заглянула Гарри в глаза.
– Ты был прав. Я совсем не люблю Рона. Я просто боялась одиночества. – Гермиона набрала в грудь побольше воздуха. – Гарри Поттер, я люблю только тебя.

Не говоря лишних слов, Гарри взял ее лицо в свои руки и поцеловал. Их губы сплелись, и на этот раз Гермиона охотно отвечала. Сумасшедшая страсть подкралась незаметно, как осторожный хищник подкрадывается к своей жертве. Через двадцать минут Гарри с Гермионой лежали на диване, тяжело дыша.
– Люблю тебя... Никому не отдам, – шептал Гарри, обвивая Гермиону ногами за пояс.
Ее пьянящий запах сводил с ума, как алкоголика сводит с ума настоящее виноградное вино из Парижа. Прижимая к себе ее стройное тело, Гарри чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Теперь эта чудесная девушка принадлежала ему целиком. Девушка, которая большую часть жизни была рядом, но Гарри ее не замечал. Пришло время исправить старые ошибки и наверстать упущенное.
– Я тоже люблю тебя, но Рон... Как же Рон? – спросила Гермиона, и в ее голосе послышались панические нотки. – А моя дочь?
– Плевать на всех, – шептал Гарри, покрывая ее тело страстными поцелуями. – Бежим со мной... Пожалуйста...


А как все закончилось, пусть каждый решит сам для себя.
Все могло быть так:
– Ты никуда не пойдешь! – заорал Рон, который, видимо, давно подслушивал под дверью. – Грязная сучка! А была такой послушной! Это все он!
Рон схватил Гарри и, выдирая у него куски кожи и мяса, сбросил с постели на ковер и стал яростно пинать здоровенными ступнями-ластами. Гарри кричал от боли и кашлял собственной кровью, которая расплывалась на светлом ковре пугающими алыми пятнами.
– Нет, мальчики, нет!!! – завизжала Гермиона.
– Молчи, тварь!!!

Наставив на Гарри волшебную палочку, Рон в бешенстве выкрикнул: «Круцио», и Гарри стал извиваться и корчиться от боли. Когда заклятие, наконец, было снято, Гарри, дрожа всем телом, поднялся на ноги. Рот наполнился ядом, и парень выкрикнул: «Авада Кедавра!» Рыжий пригнулся, заклятие просвистело у него над головой и врезалось в грудь Гермионе. Девушка медленно завалилась набок и больше не шевелилась. Жизнь в глазах погасла.
– Нет, – со слезами в голосе зашептал Гарри, осознавая, что натворил. – Нет, только не это...
– Не трогай ее! – закричал Рон и, бросившись Гарри наперерез, резко напоролся на его волшебную палочку.
Гарри беспомощно наблюдал за тем, как его бывший лучший друг оседал на пол. Бросив на Гарри последний ненавидящий взгляд, Рон умер в собственной луже крови.
Гарри всю ночь сидел около безжизненного тела Гермионы и рыдал, а в колыбели надрывалась плачем малышка. Ранним утром вернулись Билл и Флер. А на следующий вечер Гарри уже был в Азкабане.
Когда, спустя сутки, авроры заглянули в камеру, Гарри Поттер, конечно же, никуда не делся. Он был там. Висел. И бледные голые ступни болтались над полом.


А могло быть и так:
Прошло два года с тех пор, как Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер сбежали из коттеджа «Ракушка», прихватив с собой маленькую Роуз. Поначалу они снимали комнату в «Дырявом Котле», но позже смогли купить собственный дом. Сегодня в их доме был праздник – Роуз исполнялось пять лет.
– За Роуз. – Гермиона подняла бокал с огневиски и залпом опрокинула его в себя. Горячая жидкость обожгла нутро.
– За то, что все хорошо, что хорошо кончается, – прошептал Гарри и тоже опрокинул в себя бокал.
Затем он пересел на диван и приобнял Гермиону – осторожно, чтоб не задеть круглый живот. Гарри откуда-то точно знал, что у них еще будут и Джеймс, и Альбус, и Лили и, может быть, даже Хьюго. Гарри нежно сжал руку своей жены, на которой сверкало дорогое колечко. Пустой бокал выпал из руки Гермионы и разбился, брызнув осколками по всему полу, но девушке было уже все равно, потому что она отвечала Гарри на страстный, напористый поцелуй...


А теперь небольшое послесловие:
*Итак, Гарри с Гермионой жили долго и счастливо (или мирно лежали в сырой земле).
*Тело Перси извлекли из Темзы и похоронили рядом с Джинни, Драко и Фредом.
*Одри Бертрам нашла утешение в Джордже Уизли, как и он в ней.
*Рон-таки умер.
*Дафна уехала на юг Франции и соединилась там со своим женихом, которого любила больше своего «хаммера».