Роберт медленно приходил в себя, с трудом дыша. Застонав, он коснулся пальцами окровавленного лица. Он медленно открывал глаза, щурясь от боли. Я сидела на полу рядом с залом, положив голову Роба себе на колени. Несколько человек стояли неподалеку и с интересом поглядывали на нас. Наверное, гадали, не умер ли он. А мое сердце кровью обливалось. Слезы стекали по щекам, оставляя черные дорожки.

Мистер Фачинелли, один из ответственных за новогодний бал, посмотрел на нас сверху вниз.

– Это отвратительное поведение, Паттинсон, – сказал он резко, – мы не собираемся мириться с драками в нашей школе.

«Я ослышалась?»

С полным непониманием я посмотрела на учителя. Он же все прекрасно видел! Я пришла в смятение.

– Но он ничего не сделал, мистер Фачинелли, – запротестовала я. – Это Джейк и Эммет его избили! Вы же видели все!

Но мистер Фачинелли словно и не слышал меня вовсе! Он так и продолжал кружить вокруг нас, как коршун.

– Кто-то должен доставить его домой, – ответил он неторопливо, чуть не лопаясь от важности. – Мне нужно быть в зале.

Сказав это, он просто ушел.

Теперь, когда все кончилось, почти все разошлись. Остался только Джексон, за его спиной стояла Эшли. Я же просто не могла поверить в произошедшее. Я не могла понять, реакцию ребят, которые видели, как двое избивают одного, и только подбадривали их. Но больше всего я не могла понять поведение мистера Фачинелли. Хотя, нет. Понять-то я, может, и смогла бы, но вот принять!

– Господи, чувак, ты в порядке? – спросил Джексон. – Я шел к тебе на помощь, но не успел.

Роберт осторожно тронул разбитый нос и снова слегка поморщился. И я поморщилась вместе с ним. Мне казалось, что вся его боль стала моей.

– Наверное… наверное, он сломан, - послышался его голос. Звучал он на удивление бодро. Я даже не поверила ушам своим.

– Тогда тебя нужно доставить в пункт «Скорой помощи», – сказал Джексон, беря на себя функции распорядителя.

– Какой пункт «Скорой помощи»? – спросила Эшли. – Это тебе не Сиэтл, знаешь ли. В этом захолустье в Новый год больница не работает, а ближайший медпункт в Порт-Анджелесе.

«Это все из-за меня! Надо было пойти с Джейком!» - пронеслась нерадостная мысль.

– А ты уверен, что нос сломан? – спросила я виновато.

Он опять дотронулся до носа:

– Ага, уверен.

Кровь с его лица закапала на мое белоснежное платье, оставляя большие красные влажные пятна.

– Я не ожидала, что так получится, – сказала я тихо, мой голос дрожал от едва сдерживаемых слез. – Я очень, очень сожалею об этом.

Роберт ободряюще посмотрел на меня и обратил все в шутку.

- Эй… ну что ты! Крис! Стоит и нос сломать ради того, чтобы этот подонок больше не вмешивался в твою жизнь.

Я посмотрела в его глаза, стараясь выразить всю нежность, всю благодарность, всю любовь, которую чувствовала к нему. Одно я знаю точно, теперь Джейк ко мне и на пушечный выстрел не подойдет. Я ласково провела пальцами по его мягким волосам. Роберт закрыл глаза и улыбнулся.

- Да, теперь его не будет в моей жизни.

Нашу идиллию прервал Джексон.

- Все это очень мило, но что нам делать?

- Можно отвезти его в Порт-Анжелес, - спокойно предложила Эшли.

– А как мы его туда отвезем? – сказал Джексон, почесывая подбородок. – Снег идет, морозит, и сегодня новогодний вечер. На чем поедем? На моем мотоцикле?

– Не знаю, – ответила Эшли, пожав плечами.

Мысли лихорадочно крутились у меня в голове. Я пыталась найти выход, но на ум ничего не приходило. И это еще больше бесило!

– Мы не поедем в трейлерный парк, – твердо сказала я. – Это слишком далеко. Я сейчас позвоню папе и попрошу заехать за нами. Роберт может переночевать у нас.

– Ты с ума сошла!? – воскликнул Джексон. – Твои родители итак разозлятся, когда ты объявишь, что порвала с Джейком навсегда.

И это правда. Мне еще предстоит серьезный разговор, но чувство вины было сильнее инстинкта самосохранения.

- Ты прав, - сейчас была решительна, как никогда, - но это моя вина и я отвечаю за все это.

Роб слабо простонал. То ли от боли, то ли от безысходности.

– Надо было мне садануть ему в пах.

– А ты уверен, что у него там что-нибудь есть? – холодно возразила Эшли.

Роб открыл глаза и попытался рассмеяться. Я видела каких трудов ему это стоило, и у меня все сжималось внутри.

– Значит, надо вот такому случиться, чтобы ты со мной заговорила, а?

Эшли пожала плечами. Я не понимала их отношений: брат и сестра, но отношения хуже, чем у врагов. Точнее, я не понимала ее отношения к Робу.

– Не очень-то радуйся.

Я вытащила мобильник из сумочки и вызвала такси. Долго нам ждать не пришлось – уже через десять минут машина стояла на школьной стоянке. Мы с Джексоном попытались помочь Роберту встать, но он лишь отмахнулся и, шатаясь, стал подниматься самостоятельно.

«Какой же он сильный!» - подумала я и невольно залюбовалась им. Даже сейчас, побитый и весь в крови, Роберт не переставал восхищать меня: такой высокий, красивый, решительный. Я не могла от него глаз отвести! Он стал для меня сказочным принцем, который помог привести свою жизнь в нормальное состояние. У Роба все еще кружилась голова. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Я поспешила ему на помощь.

– Слушай, Криси, я могу идти. Давай не будем подымать суматоху, – сказал он в смущении.

– Ты уверен? – спросила, тоже спешащая на помощь, Эшли.

– Да, уверен. – Он взглянул на Эшли. – Скажи дома, что я сегодня не вернусь. Хотя им на это наплевать.

– Как будто я стану с ними разговаривать, когда приду домой, – ответила она саркастически.

Путь ко мне занял не больше пятнадцати минут. Все это время таксист осуждающе поглядывал на нас. Будто это его дело. Я видела, как трудно ему удержаться от едкого комментария, но он молчал. И даже, когда я платила ему, он только протянул руку, всем своим видом давая понять, как он относится к нам.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я с тревогой, как только мы оказались в моей комнате.

Роберт огляделся и присвистнул. Моя комната была похожа на покои принцессы. Мне она не особо нравилась, но мама настояла.

- Как настоящий слабак! Если бы не эта горилла, я бы показал твоему поклоннику, где раки зимуют.

- Мой бывший поклонник, - поправила я, делая ударение на втором слове и снимая покрывало с кровати. – Ты будешь спать здесь.

Роберт попробовал улыбнуться, своей фирменной кривоватой улыбкой.

- С тобой?

Я улыбнулась в ответ.

– Будь посерьезнее.

Он сел на кровати передо мной и игриво заглянул мне в глаза, отчего кровь прилила к щекам, я засмущалась и поспешила уйти в ванную за мокрым полотенцем.

– О'кей, о'кей, просто спрашиваю, - услышала я насмешливый голос Роберта из спальни.

Я посмотрела на себя в зеркало и выдохнула, стараясь привести мысли в порядок. Он меня просто с ума сводил!

Когда я вернулась, он все так же поглядывал на меня, пытаясь смутить.

- Ух! – простонал он, когда я начала смывать кровь с его лица.

«Вот тебе! Не будешь больше так смотреть на меня», - самодовольно подумала я и победно улыбнулась.

- Не будь ребенком!

Он больше не издал ни звука. Только изучающее смотрел на меня. Исследовал взглядом каждый сантиметр моего лица. Когда его глаза остановились на моих губах, мне стало трудно дышать, и ком застрял в горле. Я старалась не обращать на это внимания, но контролировать дыхание с каждой секундой становилось все сложнее.

– А теперь как? Мне ложиться на твои простыни одетым? – когда я закончила, спросил Роб.

Мне кажется, или он действительно поставил цель сегодня постоянно смущать меня? Хотя ничего особенного в этом вопросе и не было, но вот тембр его голоса, интонация…

– Я обо всем позабочусь, - выдавила я и отвернулась.

Роберт опять усмехнулся.

- Даже разденешь меня?

«Ну, все! С меня хватит!»

Я глубоко вздохнула, едва не скрипнув зубами от злости. Повернувшись, я игриво улыбнулась и покачала головой.

– Когда-нибудь… может быть. А сейчас ты сам сможешь раздеться. Ты должен поспать, утром поговорим.

Он все так же продолжал улыбаться и изучать от кончиков волос до кончиков пальцев. Под его взглядом мурашки пробежали по всему телу.

– У тебя платье все в крови. Может, переоденешься, пока родители тебя так не увидели?

И правда. Весь подол, когда-то прекрасного платья был запачкан и безнадежно испорчен.

Он медленно встал и подошел к мне, нежно беря за руку и так же нежно смотря в глаза.

– Эй, Кристен, дело того стоило.

– Это ты завтра решишь, когда посмотришься в зеркало.

К тому времени, когда родители приехали домой, я успела принять душ, постелить себе на диване внизу и переоделась в халат, готовая встретить их. Я лежала, смотрела в потолок и думала. Думала о Роберте, о родителях и о Джейкобе. Вся эта ситуация выбила меня из колеи, и я не знаю, что говорить родителям. То есть, я, конечно, знаю, но немного побаиваюсь. А если они захотят его выгнать?

- Не угрожай мне, Рене! Никогда не угрожай! – кричал папа, входя в дом и громко хлопая дверью.

Я резко подскочила с дивана.

- Я тебе не угрожаю, - ответила мама, сдерживаясь, - я тебе вот что скажу, - но она не закончила, потому что увидела меня. – Кристен, что ты делаешь дома так рано?

«Рано? Да уже почти три!»

Опешив, я открыла рот и, еле собравшись с мыслями, ответила:

- На танцах кое-кто пострадал.

- Надеюсь, не ты, доченька? – быстро спросил папа, оглядываясь на маму.

- Нет, со мной все хорошо.

- А кто же тогда?

Я собиралась быть твердой, но увидев строгий взгляд мамы, как-то начала сникать. Коленки затряслись, и я произнесла, заикаясь и уткнувшись глазами в пол:

- Это… это… Роберт Паттинсон. Помните? Он играл со мной в спектакле…

- И что же с ним случилось? – похоже, ее больше интересовали ее ногти, чем ответ на вопрос.

– Его избили. Нет, не он начал, но ему сломали нос, и он не мог добраться сегодня ночью домой, в такой снегопад, и поэтому я привела его к нам, – я почувствовала, что начинаю тараторить, но не могу остановиться. – И сейчас он спит в моей кровати. Мама, все в высшей степени прилично. Я буду здесь, на диване.

Я посмотрела поочередно на папу и на маму и заметила, как они рассердились. Особенно папа. Я испугалась, что он сейчас начнет кричать.

– Этот парень у тебя, в твоей постели?

– Да, папочка, – сказала я кротко. – Но я же не в ней. Я внизу с вами. Правда?

Отец и мама в ужасе переглянулись. Что тут страшного я не представляю. Может, они боятся сплетен? Возможно. Они ведь оказались такими зависимыми от людского мнения!

– Я очень бы хотела, чтобы ты ничего подобного без спросу не делала, – кипятилась мама. – Я не люблю, когда у нас кто-нибудь ночует. И кто он, между прочим?

Мама просто с ума сходила от бешенства, а мне захотелось рассмеяться, и я едва сдерживалась.

- Я уже сказала мама. Роберт Паттинсон. Он играл Ромео в пьесе.

– А, этот. Он так странно выглядит, – ответила мама. – Мне говорили, что он живет в трейлере. Это правда?

Тон, которым были произнесены слова, разозлил меня. И я в очередной раз удивилась снобизму и высокомерию мамы. Моей мамы. Человека, которым я всегда гордилась и мечтала подражать, которого я слушалась во всем. И мне стало противно. Я почувствовала, как потихоньку в меня стало проникать разочарование.

– А что это меняет? – с вызовом спросила я.

Мама нахмурилась, как делала всегда, когда я ей перечила. Ее это всегда дико раздражало.

– Ладно, если тебе хочется спать на диване, ничего, видимо, не поделаешь. До завтра.

Папа хотел возразить, но мама не дала, положив руку ему на плечо. И они ушли, а я со вздохом облегчения опустилась на диван. Я слушала их шаги, шум воды в ванной и ждала. Мне хотелось подняться наверх и увидеть Роберта. Услышать его безмятежное дыхание. Убедиться, что с ним все в порядке. Примерно через полчаса все смолкло.

Очень тихо, стараясь не произвести ни единого лишнего звука, на носочках я прокралась в свою комнату. Роберт лежал на спине, раскинув руки. Его глаза были плотно закрыты. Он едва слышно посапывал. Бедный. У него, наверное, так болит нос! И все из-за меня, дуры несчастной!

«Роберт Паттинсон, ты изменил мою жизнь. И я очень, очень тебе благодарна».

Я долго-долго смотрела на него, переполненная бесконечной нежностью, и улыбалась. Мне захотелось дотронуться до него, зарыться в его великолепные волосы, вдохнуть его неповторимый запах. Но я только смотрела.

Утром я проснулась рано. Точнее, я толком и не спала. Мой сон все время прерывался, потому что я прислушивалась к каждому шороху в моей комнате. К тому же, мне хотелось покинуть дом, пока родители не проснулись. Если действовать быстро и тихо, то я смогу взять автомобиль и отвезти Роба в больницу в Порт-Анжелес без скандала с родителями, который точно будет, если я только заикнусь об этом.

В эту ночь что-то во мне переменилось. Именно сегодня я поняла, что нужно быть сильной, готовой к сопротивлению. И это мне понадобится в скором времени. Всю свою жизнь я была скромной, прилежной Кристен. Идеально послушной девочкой. Но теперь меня непременно объявят скверной Кристен, потому что я отказалась выйти замуж за самого богатого жениха в округе. Я, конечно, не удивлюсь, если Джейк пустит слух, что это он меня бросил. Но и тогда я буду плохой! Не зря же он порвал помолвку! Но я это переживу.

Я прокралась в свою комнату, где уже сидел полностью одетый в свой испорченный смокинг Роб. Я вошла и прижала палец к губам.

- Мы уезжаем.

Он кивнул. На его лице я увидела облегчение. Видимо, ему тоже не очень хотелось бы встречаться с моими родителями. Я быстро выхватила из шкафа первые попавшиеся джинсы и свитер. Оделась и пошла к выходу.

– Иди за мной, – прошептала я, и мы, крадучись, спустились вниз.

На кухне я быстро нацарапала записку, в которой объяснила, зачем взяла автомобиль. Через несколько минут мы были уже на улице. Адреналин зашкаливал, сердце билось в бешеном ритме. Я впервые, можно сказать, делаю что-то без разрешения родителей.

– Фу, – вздохнула я, отпирая дверцу машины. – Не очень легко действовать с преступными намерениями.

- Я поведу, - сказал он.

– Нет, – ответила я твердо, – еще не время.

– Ты хоть немного поспала? – спросил он, безропотно садясь на пассажирское сидение.

Его взгляд был полон заботы и ласки. Будто не он пострадал, а я.

- Нет. А ты?

Мы отъехали от дома, и я кинула на него мимолетный взгляд, но даже его хватило, чтобы заметить круги усталости, пролегшие вокруг его глаз. Он виновато дотронулся до своего распухшего носа.

- А ты как думаешь?

Это был скорее риторический вопрос, поэтому я просто сосредоточилась на дороге и ехала, погруженная в свои мысли. И они были отнюдь не безрадостными. Чем дальше мы отъезжали от Форкса, тем более счастливой я себя чувствовала. Более свободной, как птица в полете.

– Мы оба, наверное, сошли с ума! – воскликнула я, безумно счастливая.

– И тебе это нравится? – тепло улыбаясь, спросил он.

– Я просто в восторге, – ответила я бесшабашно. – Целый век не чувствовала себя такой свободной.

Он изучающее посмотрел на меня.

- А зачем ты встречалась тогда с ним? – тихо спросил он.

Мне не очень хотелось разговаривать об Джейке. Воспоминания о нем навивали на меня тоску, а грустить сейчас хотелось меньше всего. Удивительно, но после бессонной ночи, я чувствовала себя бодрее, чем после здорового восьмичасового сна. И все из-за того, что рядом сидел он.

– А выглядишь ты – просто страх, - не подумав, ляпнула я первое, что пришло мне в голову, чтобы сменить тему разговора.

- Благодарю.

Слава Богу, он не обиделся, а только весело рассмеялся.

– А как ты себя чувствуешь?

– Так, словно у меня по лицу прошелся трактор. Но если на это не обращать внимания, то просто замечательно.

Он положил голову на подголовник и довольно улыбнулся. Всю поездку он не отрывал от меня глаз, изучая мой профиль. Не передать словами, как был приятен его взгляд. Если Джейк раздевал меня взглядом, то Роб, напротив, будто ласкал. И от этого становилось так хорошо-хорошо!

- Доктор поправит тебе нос.

– Какой доктор?

- Мы едем в Порт-Анжелес.

- Да?

– Я тебе должна новый нос. Это из-за меня его сломали.

– Готов на все, если буду спать в твоей постели. – Он усмехнулся. – Очень уж мне понравились твои шикарные простыни!

Я засмеялась в ответ. На дорогу у нас ушло полтора часа. Не знаю, как Роберту, но мне хотелось ехать и ехать, чтобы дорога никогда не заканчивалась. Вдвоем с Робертом мне было так уютно и хорошо. Ни за какие деньги мира я бы не променяла эти полтора часа.

Новый год потребовал жертвоприношений – пункт «Скорой помощи» был битком набит пострадавшими в разных боях. Были тут кровавые ножевые раны, одна-две огнестрельных, две избитые женщины и огромный негр, громко и непристойно ругавшийся. Мне стало неуютно здесь. Сколько себя помню, всегда от одного вида крови мне становилось не по себе. Только на кровь Роба у меня не было такой реакции. Возможно, потому, что я люблю его. Не знаю. Мы сели и я прижалась к его плечу.

– Эй, не обращай внимания, – сказал он, крепче обнимая меня.

Прождали мы почти пять часов, прежде чем очередь, наконец, дошла до нас, и молодой замученный врач послал Роба на рентген. А потом наложил гипс*. У Роба сейчас был такой смешной вид, что я с огромным трудом сдерживала смех. Не хватало еще обидеть своего героя!

– У меня такое чувство, словно я побывал на войне, – пошутил Роб, когда мы выходили из больницы.

- Не беспокойся. Все будет прекрасно. И ты станешься таким же красавчиком, - сказала я, чтобы хоть как-то его поддержать. Хотя, я думаю, его ничто не смогло бы испортить. Это просто преступление – быть таким красивым парнем.

А снег повалил с удвоенной силой. Роберт поежился и потер руки, замерзая. У меня тоже мурашки по коже пробежали от холода. Мой желудок сжался в тугой комок от голода.

- Господи! Я умираю от голода.

- И я тоже.

Я посмотрела на часы.

- Уже почти три. Мои родители убьют меня. Надо ехать.

- Но сначала поедим.

Мне не очень хотелось ехать домой, ведь это означало, что через каких-то полтора часа мы распрощаемся с Робертом, а так не хотелось этого! Была б моя воля, я бы всю оставшуюся жизнь провела рядом с ним одним.

– Хорошо, – сказала я и подумала, что, наверное, надо позвонить.

«Нет, – решила я. – Отложим крупный разговор на потом».

Мы оставили машину на стоянке больницы и побежали к ближайшему кафе. Дорога была скользкая, поэтому мы хватались друг за друга, чтобы не упасть. Мы смеялись, как дети, лепили снежки замерзшими руками и кидались.

Даже в кафе мы продолжали весело улыбаться и легонько толкать друг друга. Посетители так на нас смотрели! Хотя да, конечно, мы, наверное, казались странной парочкой: все мокрые, потрепанные, Роб с смокинге и перебинтованным носом. Да еще смеемся так, будто мы с ума сошли. Хотя… не знаю, как Роберт, но я действительно чувствовала себя немножко сумасшедшей. От счастья. Это счастье пьянило меня, заставляя голову кружиться.

– Да? Что закажете? – неприветливо спросила официантка.

– Двойной гамбургер со всем, что есть, бутылку колы и жареный картофель, – сказала очень быстро я, – две порции, – и улыбнулась. – Хорошо?

– Я плачу, – ответил он.

– Нет, я, – сказала я упрямо. – Это из-за меня мы здесь.

– Но я не могу тебе этого позволить.

– Нет, можешь.

Мы бы, наверное, так и продолжали бы спорить, если бы не официантка, всем своим видом показывающая, как мы ее достали.

– Так два гамбургера или еще что?

- Больше ничего, - сказала я, и она ушла.

Роберт, молча, смотрел на меня. Когда он вот так на меня смотрит, меня в жар начинает бросать. Мурашки пробегают по телу, а сердце бьется так, что неминуемо грозит оказаться снаружи. Неожиданно он поцеловал меня, и голова взорвалась от удовольствия. Его поцелуй был таким же, как в прошлый раз: дерзким, настойчивым, страстным и одновременно нежным. Поцелуй закончился так же неожиданно, как и начался. Я даже застонала от разочарования.

– А это за что?

«О, Боже! Что я несу?»

– Э… за то, что ты это ты, наверное, - пряча от меня глаза, сказал он, и его щеки залил яркий румянец.

Я улыбнулась. Мне так понравилось его смущение!

- Э-э-э… я, наверное…

– Да? – спросила я нетерпеливо.

– О, да так, забудь.

«Ну, уж нет!»

Мне просто безумно захотелось узнать, что же такое он от меня скрывает! Любопытством я не отличалась, но все, что касалось Роберта, заставляло меня трепетать в нетерпении.

– Что?

– Э, да вроде, наверное, э… знаешь… Ну, вроде, наверное, я тебя люблю.

И тут все внутри меня оборвалось от счастья. Я думала, что счастливее, чем я была до этого, быть невозможно, но я ошибалась! Сейчас блаженство меня просто разрывает на части, не умещаясь в теле. Оно слишком мало, чтобы держать это в нем.

- И я люблю тебя.
............

*я не нашла, что накладывают на сломанные носы, поэтому у Роба - гипс))