— Дженнифер Робертс. Завтра планируется процедура установки кардиостимулятора, — услышала я на ежедневном обходе, и воздух застрял в легких.
«Как? Так быстро?!».
— А разве ее операция не сегодня? — подлил масло в огонь один из интернов, заставив меня задержать дыхание.
— Нет, сегодня операция у мистера Роджерса, — поправил его доктор Берк.
— Оу, да, простите, — промямлил интерн.
Когда вся группа врачей покинула мою палату, я тут же нервно вскочила с постели и вошла в санузел. Холодная вода помогла немного унять нервную дрожь. В конце концов это всего лишь операция, не казнь. Мне нужна операция, без неё я просто умру.
Попытки себя успокоить подействовали, но ровно до того момента, как медсестра пришла, чтобы взять какие-то анализы для операции.
— Операция очень сложная? — спросила я у неё.
— Это совершенно обычная операция, — спокойно ответила женщина. — Разве доктор Берк не рассказывал вам?
— Лишь в общих чертах, и больше не мне, а моим родителям.
— Думаю, этого достаточно, — медсестра закончила сбор крови, положив пробирку в специальный пакет, уже собиралась уходить, когда я решилась спросить:
— А доктор Каллен в больнице?
Медсестра посмотрела на меня так, словно я выведываю у неё особо секретную информацию.
— Насколько я знаю он на операции, — нехотя ответила она, выходя.
Я промолчала. Глубоко вздохнула. Привычка, что доктор Каллен где-то рядом, что он со спокойствием и добротой объясняет и успокаивает, нервировала. Нельзя быть настолько зависимой от человека, особенно зная что вы скоро расстанетесь.
В конце концов, я же не маленький ребёнок. Даже мои родители думали, что я уже достаточно взрослая, чтобы справляться самой.
Справляться самой получалось откровенно плохо. Сейчас от одной мысли о том, что меня разрежут и поставят в мое тело какой-то инородный предмет, меня потряхивало. Мне казалось это каким-то нереальным. В голову лезли всевозможные мысли о том, что на операциях происходят ошибки, в людях забывают инструменты, тампоны, происходят всяческие осложнения, от которых пациент может умереть. А вдруг этот кардиостимулятор сломается? А вдруг провода прикрепляться не там? Чем больше я проматывала в голове эти мысли тем страшнее мне становилось. Я пыталась хоть чем-то отвлечься, но ни книги, ни музыка в плеере не помогали.
«Мне нужно это увидеть», — пришла мысль в мою голову. — «Мне нужно увидеть, как делают эту операцию!».
Имя пациента с такой же операцией я уже знала. Осталось выяснить время и номер операционной. Интересно, у них тут такие же огромные доски с расстановкой операций, как в фильмах? Надеюсь, что да.
Отчаянная попытка. Определенное нарушение больничных правил. И кем?! Мной! Которая и с уроков-то никогда не сбегала. А сейчас, стараясь привлечь как можно меньше внимания, шагаю по практически незнакомым коридорам больницы, и нет, не в поисках запасного выхода, а в поисках операционной! Звучит бредово, но только точно узнав и поняв, что со мной будут делать завтра, я возможно, успокоюсь. Возможно.
Посмотрев по сторонам, я наконец нашла то, что искала. Так называемую смотровую площадку над операционной, где обычно сидят студенты-медики, наблюдая за операцией. Раньше я что-то подобное видела только в сериалах о врачах, и сомневалась, что такая существует в реальности. Осторожно приоткрыв дверь, я заглянула внутрь. Мне определённо везло, даже слишком, галерея была пуста.
Быстренько прошмыгнув внутрь, я подошла к большому смотровому окну, даже скорее стене. За ней, как на ладони, просматривалась операционная. Холодное, стерильное помещение заставленное различными мониторами, лампами, в чьём свете, сверкая металлом, стоял операционный стол. Пациента ещё не привезли, и вокруг суетились медсестры, раскладывая различные медицинские инструменты по небольшим подносам.
Меня вдруг затошнило от всей этой картины, по телу пошёл озноб. Может это действительно плохая идея. Я уже решила, что, пока это возможно, вернусь в свою палату, но не успела сделать и шага от стекла.
— Дженнифер, что вы тут делаете?! — подпрыгнула я, услышав знакомый голос позади себя.
Я оглянулась. В дверях стоял доктор Каллен. Судя по лицу, он не был рассержен, скорее удивлён. Я с испугом посмотрела за его спину: вдруг он привёл с собой группу студентов, — но нет, он был один. И как он меня нашёл? Хотя может и не искал вовсе, а просто шёл сюда.
Размышлять дальше об этом странном стечении обстоятельств мне не дало собственное сердце. В левой части груди сначала неприятно заныло, а потом сдавило как тисками. Я, ойкнув опустилась на ближайшее кресло. Доктор Каллен мигом оказался рядом со мной, уже взяв мою руку, чтобы посчитать пульс.
— Вам никто не говорил, что не стоит пугать человека с сердечной недостаточностью? — натянуто улыбнулась я.
Несколько глубоких вздохов и ритм стал более менее ровным.
— Простите, — извинился доктор Каллен, отпуская мою руку. — Так что вы тут делаете?
— Хотела посмотреть на операцию, которая мне предстоит, — я кивнула в сторону стёкла. — Думала, что так мне будет проще не бояться, но сейчас уже не уверена.
В операционную уже ввезли пациента. Доктор Каллен тоже посмотрел вниз на все приготовления.
— Подождите меня здесь, — кивнул он мне и быстром шагом вышел за дверь, чтобы через несколько минут вернуться с медицинским халатом в руках. — Одевайте, вам тут быть нельзя, так что устроим небольшой маскарад.
Я послушно натянула на халат:
— А вы уверены? — сейчас за эту идею могла пострадать не только я, но и он.
— Вполне, — кивнул он мне. — Люди больше всего боятся неизвестного. Вы собственными глазами увидите, что в этой процедуре нет ничего страшного, — он включил один из мониторов, висящих на стене. — Я буду объяснять весь ход операции. Согласны, или можем вернуться в палату?
Доктор Каллен, сев рядом, посмотрел на меня, ожидая моего решения:
— Согласна, — посмотрев в его глаза, ответила я.
Пожалуй, сейчас бы я так ответила, даже если бы он предложил мне лечь на операционный стол вместо сегодняшнего пациента. Сейчас я чувствовала себя абсолютно спокойно рядом с ним. Мир сузился до его взгляда, по спине побежали мурашки и тёплая волна окутала коконом. Мне показалось, что я могу просидеть вот так вечно, смотря в его глаза, угадываясь в них малейшие оттенки эмоций, словно ловя золотых солнечных зайчиков. Тонуть в этой совершенно иррациональной, шальной радости от того, что он просто рядом.
— Они начинают, — возвращая меня на грешную землю, отвернулся доктор Каллен.
Мне показалось, что я уловила в его голосе дрожь. Я тоже посмотрела в окно. Пациента уже окружили врачи, над ними светили яркие холодные лампы, превращая операционную в подобие сцены.
На мониторах я увидела, как хирург сделал небольшие надрезы под ключицей. Меня несколько замутило от вида выступившей крови. На миг закрыла глаза.
— Все хорошо? — спросил доктор Каллен. — Хотите уйти?
— Нет, — покачала я головой.
Если бы разрез был больше, то меня бы точно вывернуло, но тут был небольшой надрез.
— Что они делают? — спросила я, чтобы отвлечься.
— Так создаётся подкожный карман, — объяснял мне доктор Каллен. — Туда вставят сам кардиостимулятор. Позже по вене проведут электроды прямо к сердцу.
Все действия хирурга были отработаны и по-своему даже красивы. Он был также сосредоточен и прекрасен как играющий на инструменте музыкант, только с той разницей, что тут инструментом было человеческое сердце. Мне стало любопытно, а доктор Каллен также прекрасен во время своих операций.
На черно-белой картинке я видела как провода, словно две змеи, устремились к сердцу. В какой-то момент мне показалось, что они не успеют остановиться и просто врежутся в него. От испуга я сама не заметила как схватила доктора Каллена за руку, лежащую на подлокотнике стула. Почувствовав прикосновение, он вздрогнул, посмотрел на меня и улыбнулся:
— Сейчас электроды прикрепят к эндокарду, внутренней оболочке сердца, и операция будет закончена.
— Действительно, все не так страшно, — я смутившись отпустила его ладонь.
— Пойдёмте, я провожу вас до палаты, — встал доктор Каллен с кресла первым и подал мне руку.
Мы вышли из комнаты. Доктор Каллен взял меня под руку.
— Надеюсь, вы больше не будете сбегать из палаты?
Я покачала головой:
— А что дальше? — спросила я пока мы шли по коридору. — После операции.
— Все просто: в завершение процедуры делают специфические тесты, чтобы убедиться в надежности работы установленного кардиостимулятора. На кожу накладываются саморассасывающиеся швы, руку на сутки иммобилизуют с помощью повязки.
— И все? — удивилась я.
Ожидая, что после операции я проведу тут не меньше недели, сейчас испытывала непонятное замешательство.
— Всё, — кивнул доктор Каллен. — В течение месяца нельзя будет перенапрягаться. Поосторожнее с электроприборами, но наиболее опасное воздействие на кардиостимулятор могут разве что различные кабели и сварочное оборудование.
— Буду знать, — улыбнулась я.
Я прошла в палату. Чувствуя себя усталой, но страшно мне теперь не было, разве, что немного. Посмотрев на доктора Каллена, застывшего в дверях, я решилась:
— Доктор Каллен?
— Да?
— Я, наверное, сейчас покажусь ужасной трусихой и глупой, но хочу вас попросить, — Я чувствовала, как щеки заливает румянец. — Я толком даже не могу вам этого объяснить, но просто знаю, что если бы вы завтра сидели и смотрели на ход моей… операции. Мне было бы спокойнее, — выпалила я на одном дыхании.
Доктор посмотрел на меня и понимающе кивнул:
— Не могу обещать наверняка, но очень постараюсь.
— Спасибо, — поблагодарила я.
Пейджер на моем ремне ожил, напоминая об остальных пациентах ждущих моей помощи и внимания. Я поспешил на вызов, а в голове до сих пор крутился образ Дженнифер, сидящей рядом со мной в галерее. Ощущение её руки в моей. Ее взгляд в сторону смотрового окна. Сначала испуганный и выражающий отвращение и ещё множество эмоций, который испытывает самый обычный человек, не врач, сменился любопытством, а позже восхищением. Она действительно наблюдала за операцией, как за интереснейшим спектаклем.

Дженнифер удивляла меня с каждой минутой нашего общения, отдаляясь от образа обычной школьницы. Умная, начитанная, смелая. Именно смелая раз решилась перебороть свой страх таким радикальным методом.
Проходя мимо галереи в тот момент, я поначалу подумал, что мне почудился ее аромат, исходивший из-за двери, но заглянув туда, действительно нашёл Дженнифер, стоящую у смотрового окна. Ей нельзя было тут находиться, но то, зачем она тут оказалась, удивило меня намного больше. Поэтому я решил поддержать её идею и даже устроить небольшой маскарад.
А сейчас она попросила меня наблюдать за её операцией. Мне хотелось сказать, что я готов даже напроситься в операционную, чтобы быть точно уверенным в успешности проведённой процедуре, но также понимал, насколько это показалось странным. Доктор Берк профессионал, и Дженнифер увидела это собственными глазами, поэтому она не станет настолько бояться.
— Доктор Каллен, там у мистера Нельсона поднялась температура, — сообщила мне медсестра, стоило мне войти в палату.
— Что ж это вы, Гаррисон, — улыбнулся я пациенту, листая его карту с последними назначениями. — Давайте выясним, что заставило вашу температуру подскочить. Чувствуете боль в левом боку?



Дженнифер увезли на операцию. Я видел как ее провожали родители и брат. Выглядели они сейчас как вполне обычная любящая семья. Так что всё, что вспоминала Дженнифер об несправедливости и равнодушии, можно было бы принять за застарелые детские обиды и юношеский максимализм, если бы после того, как двери лифта закрылись, Кайл не спросил практически на весь коридор:
— Ну что, теперь мы можем ехать домой?!
— Тише, — шикнула на него мать, оглядываясь по сторонам, видимо опасаясь как бы никто его не услышал.
— А что такого?! — возмутился парень. — Вам же позвонят, когда операция закончится. При том ты сама сказала, что она не сложнее, чем удаление гланд. А мне ещё нужно купить новые кроссовки.
— И правда, — поддержал сына мистер Робертс. — Толку нам тут штаны просиживать. Она всё равно будет отходить от наркоза. Вот завтра утром приедем.
Было видно как женщина заколебалась под давлением мужской части семьи. Я покачал головой, вспоминая как Дженнифер сидела в коридоре этой больницы среди ночи, когда брат по глупости попал в аварию.
— Здравствуйте, — подошёл я к ним.
— Доктор Каллен, — расплылась в улыбке миссис Робертс.
— Дженнифер только что увезли? — сделал я вид, что не знаю.
— Да, — закивала она. — Как думаете, долго продлится операция?
— Обычно это занимает не более двух часов.
— Но она же будет под наркозом? — спросил уже мистер Робертс.
Я кивнул.
— Значит, нет особого смысла оставаться, — подытожил он мой ответ.
— Как твоя нога? — спросил я у чуть стушевавшегося парня.
— Все хорошо, — ответил он. — Только устаю быстро, прям слабость такая накатывает и хочется лечь, — парень явно давя на жалость родителям, посмотрел в их сторону.
Я еле сдержал рычание. Настолько меня разозлило это равнодушие к дочери, поняв, что мистер и миссис Робертс снова встали на сторону любимого чада, а тот безгранично и безответственно пользовался своей властью.
— Простите, мне пора, — попрощался я с «заботливой» семьей, смотря на время. Я обещал Дженнифер быть на её операции, и теперь точно не стал его нарушать.

Я вошёл в пустую галерею над нужной операционной, как раз в тот момент, когда Дженнифер дали наркоз. Мне показалось, что она успела увидеть меня, но не был уверен.
Заняв место в первом ряду, я стал следить за ходом операции, мысленно проделывая все те же действия, что и Берк за столом. Все шло ровно по плану, до определенного момента…. Я ощутил этот момент всем своим существом, всей той врачебной интуицией, что наработал за столько веков, до встревоженной реплики одного из хирургов-помощников:
— Доктор Берк, тут открылось кровотечение.
— Черт! — выругались мы хором с коллегой.
Судя по изображению на мониторе задет был сосуд по которому шёл проводник, но разобрать насколько серьёзен прокол было сложно, так как камеру заливала кровь.
— Берк, вытаскивай быстро, нужно прижигание! — подошёл я к коммутатору.
— Разберусь без сопливых, — рыкнул Берк, уже пытаясь найти прорыв. — Тебя вообще не должно тут быть, Каллен.
Я знал, что он прав, но не мог спокойно смотреть, как Дженнифер истекает кровью, казалось с каждой минутой ее становится все больше, а при ее проблемах с сердцем с каждой минутой ситуация становилось все опаснее. Секунды растянулись и замерли. С каждой пройденной, я боялся услышать противный писк оповещающий об остановке сердца. Неотрывно следил глазами за попытками хирургов отыскать источник кровотечения.
Я не мог даже спуститься, чтобы помочь, или унести Дженнифер не раскрыв себя перед людьми, а значит подписать себе, а возможно и своим детям, и Дженнифер смертный приговор по законам Вольтури. Страх за неё заползал под кожу, давно забытым чувством, как и ощущение собственной беспомощности.
Мне оставалось лишь молиться, вспоминая даже те молитвы из детства, что практически стерлись из памяти за три с лишним века. Под пальцами затрещал пластик сиденья. Я выпустил подлокотники из рук с удивлением смотря на то, во что они превратились. Давно я не терял контроль над своими силами, очень давно, практически на заре своего перерождения.
— Нашёл! Прижигаем! — услышал я голос Берка и облегченно выдохнул, хотя не нуждался в кислороде и дышал лишь по привычке.
Дальше операция проходила без каких либо эксцессов, но я следил за каждым движением Берка.
— Каллен, ты как интерн на своей первой операции, — пошутил Берк делая последние стяжки и подглядывая в сторону галереи. — Ещё немного прожжёшь во мне дырку через стекло.
Сделав последние тесты он добавил:
— Кардиостимулятор работает нормально.

Прошло где-то четыре часа прежде чем Дженнифер открыла глаза.
— Пить, — прошептала она, увидев меня у постели.
— Простите, пока нельзя, — покачал я головой. — Только вот, — намочив бинт водой, приложил к ее губам. — Все хорошо. Операция прошла успешно.
Дженнифер осторожно провела ладонью по повязке, потом перешла на грудь, остановившись в районе сердца.
— Стучит.
— Сильно и ровно, — подтвердил я, стараясь не вспоминать страх, что пережил, пока она была на операционном столе.
— Родители? — посмотрела она по сторонам, в прочем без особой надежды.
— Они были здесь, но вы слишком долго спали…
— Не надо, — поморщилась Дженнифер. — Не лгите, доктор Каллен, ни к чему… Готова поспорить на свой новенький кардиостимулятор, что они уехали из больницы, стоило дверям лифта за мною закрыться, — грустно улыбнулась она.
Иллюзий по поводу своих родных Дженнифер явно не питала, и от этого становилось как-то особенно горько. Я взяв ответственность или приняв в свой клан, в свою семью, полюбил каждого из своих детей. Полюбил их именно так, как должен любить отец. Несмотря ни на наши различающие взгляды, ни на их поступки, верные или нет, они все оставались моими детьми, достойными моей любви, поддержки и защиты. За любого из них я бы вступил в битву с самим дьяволом не раздумывая, а тут… Я взглянул на Дженнифер. Умная, красивая, чуткая и талантливая девушка, которая должна была быть наградой и предметом гордости всего семейства, оставалась непонятой и одинокой. Несправедливо.
— Они вернутся утром, — только и сумел сказать я, понимая, что в глубине души сопротивляется их возвращению.
Мне не хотелось отдавать Дженнифер им, отпускать ее к этим чужим людям, по какой-то причуде природы связанных с ней кровными узами.
— Мне иногда хочется, чтобы они не возвращались, — словно прочитав мои мысли, ответила Дженнифер. — Они не самые плохие, для кого-то даже очень хорошие… Все нормально, теперь я смогу поступить в колледж и уехать от них, — она старалась, чтобы ее голос звучал легко, но я заметил как в уголках глаз собрались слёзы.
Я покачал головой. Да, операция прошла успешно, но сам факт вмешательства, страх, что он за собой оставляет никуда не делся, и вот тут-то и нужно чтобы кто-то держал тебя за руку. Я нашёл ее ладонь и легонько сжал, показывая, что рядом. Дженнифер вздрогнула, удивленно посмотрев на меня.
— Поспи. Я побуду здесь, — улыбнулся я ей. — С тобой все будет хорошо.
Уголки её губ дрогнули в ответной улыбке и Дженнифер послушно закрыла глаза. Я слушал её спокойное, медленное дыхание, ритм сердца, твёрдый и уверенный.
Ощущал тепло её руки, лежащий в моей. И со всей точностью врача-хирурга осознавал насколько больно мне будет ее отпустить.



Три недели — это двадцать один день, пятьсот четыре часа, тридцать тысяч двести сорок минут. Время ещё никогда не было для меня таким вязким и тягучим, до боли. Я даже уже несколько раз порывался собрать вещи и вернуться в Форкс, но ответственность перед пациентами и больницей, а также глупая надежда увидеть Дженнифер ещё хоть раз, пусть даже мельком, держала меня в этом городе крепче железных цепей. Как я и предполагал, по показаниям её выписали ровно через сутки после операции. Она стояла в своей палате, что уже не была завалена ее вещами и учебниками, рассматривая все вокруг с какой-то растерянностью, словно не веря, что уходит от сюда.
— Эй, сестренка, ты теперь киборг?! — спросил у Дженнифер брат.
— Нет, железный дровосек, — фыркнула она.
— А вещи к тебе примагничиваются? — он вытянул в ее сторону смартфон, что держал в руках.
Дженнифер отскочила от брата со всей доступной скоростью. Я же дернулся в её сторону, чтобы защитить.
«Глупый мальчишка!».
— Идиот! — озвучила мои мысли менее корректно Дженнифер.
— Что такого? — округлил глаза парень.
— Тебе что, теперь нельзя пользоваться телефоном? А компьютером?
— Можно, только недолго, — ответила Дженнифер.
Отец, что забирал её, казалось не заметил выходку сына.
— Ну что, все документы на руках? — спросил мистер Робертс. — Тогда поехали? А то меня уже тошнит от запаха лекарств, — проворчал он, подхватывая сумку дочери.
Они вышли из палаты, и тут Дженнифер посмотрела в мою сторону. Она остановилась, развернулась и даже сделала шаг, но окрик отца остановил ее. Дженнифер просто подняла руку в знак прощания и поспешила к выходу не оборачиваясь.

С той минуты я больше не видел и практически ничего не слышал о Дженнифер Робертс. Я знал, что где-то на этой неделе она должна прийти на дежурный осмотр к доктору Берку и никак не мог решить стоит ли мне встречаться с ней. Стоит ли мучить себя и её, уже понимая насколько моя тоска по Дженнифер отличается от тоски по Эсми, насколько она сильнее, ярче и острее. То что едва теплилось между мной и Эсми, было, скорей, на уровне неясной тяги, с Дженнифер уже оформилось в сильную симпатию, а возможно влюблённость.
Только вот теперь Дженнифер была здорова и могла не боясь заниматься музыкой, поступить в академию. Ей не нужно сталкиваться с этим миром, моим миром. Я не желал ей становиться частью его.
Звонок телефона отвлёк меня от невесёлых дум.
— Здравствуй, Элис, — узнал я высветивший на дисплее номер.
— Отец, ты знаешь, кто такая Дженнифер? — как обычно без лишних слов и приветствий спросила моя провидица.
— Да, — коротко ответил я, уже напрягаясь всем телом готовый к действию.
— С ней случится беда, если ты не вмешаешься, — подтвердила она мою догадку.
— Говори, — потребовал я.

Предыдущая глава