Эдвард все никак не мог оправиться после той встречи. Он не мог забыть ту самую девушку, которую, по сути, видел впервые. Каллен даже был не в силах постоянно находиться вдали от того самого места, где все это и произошло, он даже не возвращался домой, фактически перебравшись в лес. Её запас стоял повсюду, и он был просто превосходным: сладостью отзывался на губах и приятно щекотал нос, словно аромат какого-то экзотического цветка. Вампир пытался привыкнуть к нему, дабы не сорваться при следующей встрече с его обладательницей, он прекрасно знал, что увидится с нею вновь.

И он был рад тому, что рядом был кто-то способный его поддержать. Братья, сестры и родители все стали для него стальной крепостью, что сдерживала ярость монстра внутри него. Кто-нибудь из них постоянно был рядом, пытался подбодрить, и, хотя, в иной раз, Эдвард чувствовал себя, словно беззащитный младенец, он был рад, что в случае срыва все его попытки немедленно будут пресечены, а девушка останется в живых. И даже несмотря на то, что он совершенно не знал ее, не видел даже ее лица, она запала в его сердце, и, возможно, не как предмет воздыхания, но как нечто большее, чем обычный смертный, уж точно.

— Эдвард, завтра уже сочельник. Ты же не проведешь его тут, в лесу? — Эсме, как обычно, волновалась. Она была не очень рада той встрече, что положило начало дней скитаний ее любимого «первенца». — В любом случае, вряд ли та девушка проведет Рождество в лесу.

— Да, кто ее знает, — грусть и тревога засела в сердце молодого вампира. Он уже долгое время не мог уловить тот прелестный запах, коим наслаждался несколько дней, сейчас он словно растворился, когда еще совсем недавно витал в воздухе. — Не похоже, что она часто бывает в городе.

Эдвард осторожно облокотился о ствол старого дерева, наблюдая, как его родители нежно держаться за руки. Это продолжалось давно, они уже и забыли, как от этого воздерживаться. Впрочем, не только они. Вся семья уже давно погрузилась в обстановку любви и согласия, и родители, чья любовь была такой же крепкой как алмаз, давали своим отпрыскам самый лучший пример. Элис и Джаспер, Розали и Эммет уже давно потеряли братскую связь со своим партнером, они все давно были влюблены друг в друга, не стесняясь говорить о своей любви всему свету. Оставалась лишь одна проблема — Эдвард был одинок, он чувствовал себя изгоем в своем же собственном окружении. Конечно же, все старались поддержать его, но много ли это давало?

Эдвард улыбнулся, смотря, как Элис и Джаспер скатываются со скользкой горы. Блондин специально обхватил свою девушку руками, прежде чем они наехали на маленький трамплин, что отбросил их прямо в сугроб. Никто не знал, откуда тут взялась эта высокая горка, хотя было ясно, что ее кто-то сделал специально, ибо она была выложена из снежных и ледяных плит, что опирались на склон холма, а скат был облит водою, что превратилась от мороза в лед. Была проделана долгая работа, и было жаль видеть, как двое родственников сейчас ее так бессовестно ломают своими играми. Эдвард разочарованно вздохнул.

Этот вздох был для него, как полет в рай. Его зрачки вмиг расширились, а в груди что-то защемило, словно сердце вновь остановилось. Мышца мгновенно напряглись, а рот наполнился ядовитой слюной. Это было как тогда, неделей ранее, когда он впервые почувствовал этот аромат. Парень пытался взглядом отыскать то место, откуда исходил этот запах, но погода была ветреной, поэтому сначала это было не так-то просто. Но, все же, спустя минуты он двинулся к востоку, краем глаза наблюдая, что отец с матерью идут вслед за ним.

Запах становился все слаще, с каждым сделанным вампиром шагом. Карлайл встал по правую сторону от своего первенца, следуя по следу едва для него ощутимого аромата, что вывел их к берегу замершего пруда. Эсме подошла только спустя секунд десять. Все замерли, в ожидании чего-то, устремив свой взгляд на ту, ради которой Эдвард чуть было не раскрыл свою сущность.

Девушка стояла прямо посреди длинного берега. Крупные хлопья снега падали на длинные светлые волосы, застревая среди них. Она стояла в одном лишь легком, посеревшем от старости, платье, и на босу ногу были небрежно натянуты мужские военные ботинки, причем даже не были зашнурованы. В одной руке она держала маленькую лопаточку, которой осторожно отковыривала кору дуба. У ее ног стояло и небольшое лукошко, откуда даже с дали виднелись корешки, ветки и засохшие листья, которые леди насобирала в лесу. Она не поворачивала своего лица, что печалило ее спасителя, но тот все равно был рад, что смог увидеть ее.

Каллен просто любовался ею, смотрел, как тщательно она выбирает корешки, которые собирается собрать, в то время как его родители недоумевали об ином. Видеть подростка в такой одежде и красными от холода руками тяжело. Родители Эдварда даже начали придумывать себе жуткие картинки из будней этой девушки, отчего она вынуждена была прятаться в лесу, и это, несомненно, раздражало Эдда. Однако больше его напугали не выдумки отца и матери, а тень скользнувшая вблизи. Черная рысь скользнула в сторону милой девушки.

— Осторожно! Уходи оттуда! — Парень закричал, что есть мочи, дабы привлечь внимание животного к себе, однако больше напугал блондинку, стоящую у дерева. Бедняжка аж корзину из рук выронила.

Васька остановился, лениво присаживаясь на лапы, как и многие «обычные» кошки. Он обернулся в сторону вампиров, начиная рычать от чувства, которое был и сам не в силах разобрать. Он напрягся еще сильнее, когда вдали услышал и быстрые шаги остальных Калленов, которых напугал крик их брата. Рев его был настолько яростным, что содрогались деревья вблизи него. А лик его подверг вампиров в недоумение, ибо за века своего существование даже Карлайл ни разу не встречал ничего подобного этому коту. Он не видел этого зверя никогда.

— Чего ты так раскричался? — девушка давно ощущала на себя пристальные взгляды и не разворачивалась только по той причине, что до последнего старалась сохранить тайну своего бытия. Васька успокоился, когда услышал голос матери своего хозяина: он недовольно фыркнул в сторону вампиров, после чего рванул в сторону девушки. Эдвард напрягся оттого, что хищник был так близко к цели, но не прекращал бездействовать, наблюдая за девушкой, что была бесспорна красива. Ее кожа была чуть темнее, чем у вампиров, отчего красный от мороза румянец сильно выделялся. Но больше всего его привлекли глаза нимфы — они были цвета горького шоколада. Настолько прелестных он не видел еще никогда.

Девушка же не обращала внимания на вампиров. Она больше была сосредоточена на том, что притащил в своих зубах ее питомец. Его пасть открылась так широко, что, казалось, будто туда могла бы влезть человеческая голова целиком. Оттуда сразу полилась вода, прямо в корзину с лечебными травами, а затем, брыкаясь и высоко подпрыгивая, проследовали и рыбешки. Кот любил охотиться, но он никогда не ел, поэтому всю добычу приносил хозяину или Белле. Рыбки погибли спустя пару минут, после того, как остались без воды, а радостный кот сел на задние лапы, выставляя свою голову вперед, требуя тем самым, поощрительных мер в виде поглаживаний.

— Молодец, бесенок, а теперь тащи это «домой». Да хозяина своего найди, пусть ужин приготовит, — блондинка провела лишь раз рукой по мягкой шевелюре, и кот рванул в сторону их пещеры.

— Так «это» твое? — Эдвард сделал нерешительный шаг вперед, и взгляд Беллы мгновенно упал на него. Она разглядела его от головы до пят за секунду, и все ее внимание привлек кожаный браслет. Девушка уже где-то видела такой. — Немного необычно держать таких экзотических животных.

— А вмешиваться в чужие дела для тебя привычно? — Белла быстро подобрала с земли кусочки коры, что ранее выронила. Она пыталась уйти отсюда живой, ибо знала, что с вампирами иметь общие дела было не очень полезно. А парень точно был вампиром, она узнала это с самого первого прикосновения его рук к ее коже. И даже, несмотря на то, что глаза вампира отливались золотом, она знала его суть. — Спасибо за ту помощь, которую ты оказал мне на ручье.

Девушка развернулась, желая пойти по следам своего питомца, но скрип снега под ногами двоих спутников того вампира заставил ее обернуться еще раз. Она пожалела об этом сразу, как наивный, почти детский взгляд скользнул по лицам других вампиров. В начале она решила, что ей показалось, что она просто не выспалась сегодня. Они словно сошли с той фотографии в кулоне, только преобразились в свете дня. Оба выглядели так, словно только что сошли с обложки глянцевого журнала: черты лица, бледность кожи и красота глаз просто завораживали. Они даже одеты были так, словно не собирались ходить по грязной, местами замерзшей глине, будто они собрались в город или на какой-нибудь домашний, но, в то же время, дорогой прием у соседей. Девушка даже на секунду отвлеклась от них, чтобы посмотреть на себя: босая оборванка, волосы которой столько не расчесывались, что превратились в спутанную паклю. Девушка перестала верить в то, что способна быть их дочерью, что была какая-то ошибка.

— Эй, ты чего застыла? — блондинка и не заметила, как парень возник прямо перед нею, впрочем, как и родители. Она сглотнула он щелчка перед глазами, испуганно переводя взгляд на лик спасителя. Тот, похоже, то же напугался. — Выглядит так, будто приведение увидела. Скажи хоть, как тебя зовут.

— Белла, — сиротка еще раз бегло пробежалась взглядом по месту, где стояли те, кого она так давно искала, и кого найти не надеялась никогда. В жизни она только и хотела, что быть с родителями: с мамой, которая печет блинчики по утрам и отвозит тебя в школу, с отцом, что на выходные вытаскивает тебя на каток. Она помнила это из прежней жизни с родителями, которых убили. Рене и Чарли. Интересно, как бы все произошло, если бы с ними было сейчас все хорошо. Прежняя Свон заметила на себе взгляды негодования родителей, которые, вероятно, не говорили ей ничего только из-за воспитанности, которой ей часто очень не хватает. Они не сказали еще ни слова, а она уже видела огромную пропасть непонимания между собой и ними. Этот мальчик, что стоял, и который даже не был им родным, подходил на роль их ребенка куда больше. — Мне пора. Не стоит более вам так беспокоится за тех, кто вам безразличен.

На этот раз девушка не успела и развернуться, как к ее родителям, от встречи с которой она все еще не могла опомниться, как на поляну выбежали еще двое. Они уменьшили скорость совсем недавно, но даже это не помогло им выглядеть более человечным, эти двое будто выпарили из лесу. На этот раз чувства были однозначными. Она теперь не ощущала ничего, кроме печали и обреченности. Возможно, присутствовала и ярость, но она была не столь очевидна.

— Ну, конечно, стоило догадаться, что когда мой брат говорил о девушке, что плавала в ледяной воде посреди декабря, то он имел в виду тебя, — Эдвард даже отошел от сестры на пару шагов, не понимая, отчего та так взъелась. Он еще даже не успел ничего узнать о Белле, а Элис уже ее презирала. Родители проследовали его примеру, а вот Джаспер решил держать полный нейтралитет, ему было плевать на блондинку. — Я же говорила тебе, чтобы ты держалась подальше от моей семьи!

— Успокойся, я не знала, что тут живешь ты и твой парень. Мы и не собирались оставаться в Форксе, просто мальчик повредил ногу. Он уже нормально ходит, так что вскоре мы уйдем.

— Только не говори, что все еще не избавилась от него, — коротышка чуть ли не отплевывалась слюнями. Она как ненормальная несколько раз подпрыгнула, и уже собиралась подойти к сиротке, как Эдвард одернул ее за руку, увидев в мыслях сестры, что она не собирается быть любезной. — Джеймс узнает об этом и тебе не скрыться. Я хотя и считаю тебя крайне опасной для всех, но смерти не желаю. Все же мы были близки…

— А теперь я близка к нему.

— Ты его почти убила. Помнишь? В день его рождения ты почти вонзила кинжал ему в голову, и если бы только сделала это немного раньше, то сейчас могла бы не скрываться по богом забытым городам. Ты не такая, как я, тебе не обязательно прятаться. Ты всего лишь человек!

— Вот именно, человек… Не чудовище, что может убить ребенка.

— Да ты ему даже имени не дала, чтобы он не был к тебе привязан. Этот мальчик ничего хорошего не увидит. Разве ты не говорила, что его мать мертва, а больше ему неоткуда получить хоть дольку тепла и любви. Отдай его Джеймсу, не надо подвергать опасности всех, кого ты встречаешь.

Никто ничего не понимал. Даже Эдвард, что видел обрывки воспоминаний сестры, просто стоял и смотрел как девушка, что была интересна ему утром и его любимая сводная родственница рьяно перебрасываются непонятными словами. Джаспер просто пытался об этом ничего не думать, ведь Элис сама все Эдварду покажет. Она расскажет про ту встречу не так ужасно, как это бы сделал Джаспер, который ничего не имел против Беллы и ее прихвостня.

«Домой» полукровка прибрела лишь ближе к утру. Она пыталась не думать о том, что сказала Элис напоследок, это, вроде, было не совсем культурно, но та сама виновата. Блондинка подкинула сухих дров в огонь, что почти потух, присаживаясь ближе к нему. Она заметила маленький котелок, из которого торчали хвосты рыбы, а наверху плавало что-то похожее на рис. Конечно, мальчишка не мог ничего сварить кроме неправильной ухи из одной лишь рыбы, риса и одной картофелины, которую даже не почистил, чтобы не срезать лишнего. Даже соли не было. Сам же мальчик лежал у стены, держа в руках рождественский венок, сплетенный из веточек сосны и шишек. Такие были по всей пещере, а в центе стояла маленькая елка, украшенная бумажными корабликами и журавликами. Васька лежал прямо у ели, смотря своими огромными ультрамариновыми глазами на пришедшую домой девушку.

Из головы Беллы не выходила ее семья. Только вот она никак не ожидала, что кроме привычных мамы и папы рядом будет еще навязчивый парень, девочка — истеричка, что ненавидит ее, а также ее парень, похожим на призрака больше чем на вампира. Рождество должно было наступить с минуты на минуту, а главного его атрибута не было, отчего становилось грустно. Праздник без семьи — не праздник.