Название: Волшебная тыквочка

Категория: Собственные произведения
Бета:+
Жанр: cказка
Рейтинг: PG13
Саммари: Домик ведьмы стоит в глубокой чаще, и найти его может только тот, кто очень хочет этого. А я очень хочу. Мне очень нужно узнать то, от чего зависит вся моя будущая жизнь…

---

В такую ночь хорошо сидеть дома, у горящего очага, и пить теплое молоко. Или собраться у кого-нибудь из подруг, вышивать себе приданое и петь длинные протяжные песни, как и полагается в разгаре осени. Или же устроиться в спальне младших братьев, освещенной только лунными лучами, и рассказывать им сказки про привидения и рыцарей.

Но сейчас нет луны. Пасмурно, дует резкий ветер, срывая с деревьев последние листья, и противно чавкает под ногами сырая после дождя земля. И я не дома, и даже не в родном городке, где знаком каждый камень, а в темном лесу, и путь мне освещает только горшочек с углями. Мне страшно, очень страшно. По спине то и дело пробегает мелкая дрожь, юбка путается в ногах, а косы задевают за ветки. Но я иду вперед, находя дорогу скорее наитием, чем зрением. Да и то сказать - какая там дорога?
Все знают, что ведьмы живут не в городе. И даже не в деревне на отшибе. Их домик стоит в глубокой чаще, и найти его может только тот, кто очень хочет этого. А я очень хочу.
Мне очень нужно узнать то, от чего зависит вся моя будущая жизнь…
Деревья расступились словно бы сами собой, открывая полянку. Передо мной засветился яркий прямоугольник окна обычного дома. Не скособоченной хибары, заросшей мхом и поганками. Без частокола, увенчанного черепами с горящими глазами. Дом как дом, с черепичной крышей, дымком из трубы и аккуратным крылечком, на котором черный кот упоенно вылизывал себе лапу. Заметив меня, он встряхнулся и задней лапой толкнул дверь, приглашая войти.
- Здравствуйте, - робко позвала я с порога, оглядываясь. Снова ничего удивительного. Большой очаг, над которым висит котелок, стол, накрытый скатертью, блюдо с пирожками, пучки ароматных трав, развешанных по всей комнате. И хозяйка – высокая статная женщина с длинной косой, в расшитой цветами блузке, клетчатой юбке и ослепительно белом переднике.
- Здравствуй, дорогая, - приветливо улыбнулась она. – Проходи. Пирожки уже на столе, а глинтвейн вот-вот настоится.
- А вы… - замялась я.
- Знала, что ты придешь? – подсказала хозяйка. – Конечно. Я же ведьма.
- Но вы… совсем не похожи на ведьму…
- Не похожа? А вот так?
Женщина стукнула каблучками сапожек о чисто вымытый пол, крутанулась вокруг себя, взметнулась юбка – и передо мной оказалась старая карга с бородавкой на крючковатом носу, в черных лохмотьях и в остроконечной шляпе ведьмы на голове.
- Так тебе больше нравится? – ухмыляясь, проскрипела она.
- Н…нет, - честно призналась я. Ведьма еще раз крутанулась, взмахнув черными лохмотьями, и уже прежняя красавица по-доброму улыбалась мне.
- Садись, дорогая.
Я шагнула было вперед, но, вспомнив, в каком состоянии моя обувь, замерла с поднятой ногой. Хозяйка мигом сообразила, в чем проблема, дунула – и мои испачканные в грязи сапожки засияли чистотой.
- Бери пирожок. Не бойся, в нем нет поганок и пиявок, только яблоки и брусника. А вот глинтвейн с добавкой семи трав, чтобы согреться. Ты же замерзла, пока шла?
- Да, - призналась я, неловко устраиваясь за столом, и откусила от пирожка, действительно очень вкусного. Напиток согрел и взбодрил, придавая сил. Мне вдруг стало удивительно хорошо и спокойно. Тревога и неловкость куда-то исчезли, и показалось, словно хозяйка домика в лесу – моя давняя подруга, с которой можно поделиться самым заветным желанием.
- Вкусно? – улыбнулась ведьма. – Тогда рассказывай, голубка, зачем ты пришла ко мне.
- А разве вы… госпожа…
- Госпожа Вероника, если тебе так удобнее, - подсказала хозяйка.
- Госпожа Вероника, разве вам самой уже не известно? Ведь вы же ведьма?
- Мне, может, и известно, - засмеялась она. – Главное, чтобы ты сама точно знала, зачем пробиралась в такую ночь по темному лесу. Знаешь? Тогда рассказывай.
Я собралась с духом.
- Завтра в городке праздник. Будут горячее вино, угощения, танцы на площади и… Девушки, готовые выйти замуж, повяжут своему избраннику ленту на руку, показывая, что принимают его ухаживания. И я…
- Не можешь выбрать? – понятливо кивнула ведьма.
- Нет, – смутилась я. – Не знаю. Родители сговорились с бургомистром, его сын - самый красивый, самый веселый, самый ласковый, и Золтан уже упоминал, что ждет мою ленту. Но… я хочу быть уверена, что мой выбор правильный. Что наш брак будет такой же, как в сказках про прекрасных принцесс и рыцарей. Что мы счастливо проживем много лет, вырастим детей и внуков и умрем в один день. Это же можно узнать?
Я с надеждой посмотрела на госпожу Веронику. Та на мгновение нахмурилась, но тут же морщинка пропала с ее высокого белого лба.
- Бартольд! – позвала она.
На пороге показался черный кот, стоявший на задних лапах. В передних он держал потертую шкатулку. Госпожа Вероника достала из нее чашу, поставив ее передо мной, и плеснула в нее воды.
- Так…
Она принесла два подсвечника, зажгла в них свечи и установила по обе стороны чаши.
- Дорогая, мне нужен твой волосок и капля крови. Не бойся, это совсем не больно.
Ведьма уколола мне палец, дождалась, чтобы с него в воду упала капля крови, и подула на ранку, мгновенно залечив ее. Дальше в воду полетел сожженный на свече волосок.
- А теперь сиди и смотри в воду. Тот, кого ты там увидишь, – и есть твой суженый.
Я с некоторой опаской вгляделась в темную, абсолютно чистую поверхность, в которой отражались только огоньки двух свечей. Госпожа Вероника полуприкрыла глаза и негромко запела:
- Ты открой, вода, покажи, вода,
Что в тех темных глубинах сокрыто,
Отпусти на свет из-под толщи льда,
Все, что было и будет забыто…
Или как-то так. Я не особенно вслушивалась, изо всех сил стараясь увидеть на ровной поверхности воды в чаше облик того, с кем суждено мне прожить всю жизнь, и подсознательно готовилась к тому, что там возникнет черная копна волос Золтана, его белозубая улыбка, карие глаза, тонкая полоска темных усиков над верхней губой…
Пламя свечей словно бы разрасталось, затмевая собой и очаг, и пучки трав, и сидящую передо мной красивую женщину без возраста. Вода в чаше пошла мелкой рябью, и в глубине начал прорисовываться облик мужчины. Широкие плечи, светлые волосы, аккуратная бородка… Я всматривалась до боли в глазах, так старательно, что вцепилась руками в края чаши.
Сильный порыв ветра стукнул ставней. Я вздрогнула от неожиданности, чаша колыхнулась, и вода из нее выплеснулась на стол. Внезапно погасли свечи и зашипел кот.
- Ну как же так? – расстроилась Вероника. – Ты успела что-нибудь увидеть?
- Д-да, госпожа ведьма. Но я не смогла рассмотреть, - жалобно, пряча подступавшие слезы, проговорила я. – И теперь мне больше ничего не удастся узнать?
- Погадать я больше не смогу, - огорченно развела она руками. – Второй раз вода уже не откроет свои тайны.
- Мяу! – громко заявил кот.
- Ты думаешь, Бартольд? – подняла брови Вероника.
- Мяу, - повторил тот.
- Тогда неси.
Кот метнулся в угол и выкатил оттуда небольшую, размером с детский кулачок тыквочку. Вероника подняла ее, стерла пыль и протянула мне.
- Возьми, дорогая. Эта тыквочка поможет тебе найти свое счастье.
- А как? – растерялась я, беря в руки самую обычную тыкву – оранжевую, с веселым зеленым хвостиком.
- Увидишь, - таинственно пообещала ведьма. – А теперь тебя нужно отправить домой, пока родные не спохватились. Бартольд!
Расширенными от восторга и ужаса глазами я смотрела, как кот метнулся за дверь, и через несколько секунд в проем влетела метла. Бартольд сидел на ней и крепко держал передними лапами.
- Он довезет тебя до окраины городка, а там сама доберешься, - пояснила госпожа Вероника. – Садись на нее верхом и ничего не бойся. Бартольд, а ты смотри у меня, не пугай девочку! – грозно добавила она. Кот в ответ только недовольно фыркнул и с равнодушным выражением на морде ждал, пока я с замирающим от страха сердцем оседлывала метлу и сжимала древко побелевшими от натуги пальцами.
- Прощай, Мара!
Метла стрелой сорвалась с места, и последнее, что промелькнуло у меня в голове до того, как все мысли вымелись из нее стремительным полетом, – это откуда госпожа Вероника знает мое имя, если я его не говорила?
Не знаю, сколько мы летели. Не знаю, где и как высоко. Лишь увидев, как теряется где-то внизу земля, я закрыла глаза, вцепилась в твердую деревяшку и сжалась в комочек. Вокруг свистел воздух, бил по лицу ветер, вибрировало метловище, а Бартольд, кажется, вопреки указаниям хозяйки закладывал лихие виражи и громко, победно орал. Или пел. Возможно, издаваемые звуки ему казались песней.
Но всему приходит конец, и в какой-то момент метла пошла на снижение, потом совсем остановилась, и кот намекающе сообщил:
- Мяу!
Я осторожно открыла глаза, отпустила метловище и слезла на землю, слегка пошатываясь. Кружилась голова, ноги подрагивали, но в целом все обстояло прилично. И главное – тыквочка не потерялась, а тихо и мирно лежала себе в кармане передника.
- Спасибо, господин Бартольд, - вежливо, как учила мама, поблагодарила я и присела в книксене. Кот важно кивнул, развернул метлу и вознесся к пухлым темным тучам в небе. Проводив его взглядом, я поежилась – темный лес обступал стеной, деревья устрашающе тянули свои ветки, норовя ухватить меня за блузку и шаль, что-то поблизости шуршало, ворчало и, кажется, завывало.
- Мара? – окликнул меня знакомый, невероятно удивленный голос.
- Михал! - не сумев скрыть свою радость, повернулась я к лучшему охотнику нашего городка. Вопрос, почему он прогуливается в лесу в такой час, отпал сам собой – на поясе высокого светловолосого мужчины висело с пяток уток, а из заплечного мешка высовывались заячьи уши.
- Мара, что ты здесь делаешь?
- Домой иду, - вполне искренне ответила я, только сейчас сообразив, что мое присутствие в лесу надо как-то объяснить, и визит к ведьме – не совсем то, что стоит рассказывать даже Михалу. Да, он мой старый приятель, в детстве нас нельзя было разлучить и на полчаса, и мы делились всем – и бедами, и радостями. Но все-таки это ведьма, живущая в темном лесу, и вполне возможно, что у Михала тоже есть предрассудки по отношению не к самым светлым личностям нашего мира. Да и причина моего посещения небольшого домика… Сын бургомистра не нравился Михалу, и мой лучший друг часто укоризненно качал головой и хмурился, видя, как меня кружит в танце темноволосый весельчак. А мне очень не хотелось вновь расстраивать его, напоминая о грядущей свадьбе. Да и себя, если на то пошло.
- В такое время? Мара, тебя и днем в лес не загнать, а уж ночью? Что ты тут делала?
- Клюкву собирала, - выпалила я первое, что пришло на ум. – Заблудилась, кузовок бросила где-то в лесу и очень хочу домой. Проводишь меня?
Конечно, с правдой моя история не имела ничего общего, особенно если учесть чистую обувь и белоснежно чистый передник, который никак не мог остаться таковым после дня на болоте. Не давая Михалу задуматься, я быстро подхватила его под руку и с удовольствием ощутила рядом с собой крепкого надежного мужчину. Он не стал допытываться дальше, просто повел меня вперед.
Кажется, я болтала какую-то ерунду про сильную усталость и большой урожай клюквы, из-за которого там задержалась. Но вполне могла и ничего не говорить. Нам всегда было хорошо наедине друг с другом, и уютное молчание никак не мешало этому ощущению, наоборот, только способствовало ему.
Впереди через деревья начал пробиваться свет городских фонарей, показалась пожарная каланча. Прошло еще несколько минут, и мы остановились у моего дома.
- Спасибо, Михал, - тепло поблагодарила я, улыбнувшись ему.
- Не за что, - хмыкнул он. – Кажется, это моя святая обязанность – вытаскивать тебя из неприятностей.
- Кажется, да, - смутилась я, неудержимо краснея от сонма вспыхнувших воспоминаний: Михал снимает меня с ветки яблони, куда я полезла за самым вкусным яблоком, отгоняет от меня бешеную собаку, в подростковом возрасте дерется с Золтаном, который приобрел привычку задирать молоденьких девушек, только что покинувших детство и стремительно входящих в юность. – И все равно спасибо.
Еще раз улыбнувшись, я с неохотой отвернулась и уже шагнула к двери, но меня остановил оклик:
- Мара, подожди! Это твое?
Михал протягивал мне тыквочку. Я поспешно проверила карман – точно, моя. Но как она могла выпасть так, что я не заметила?
- Бери, только осторожно, она горячая. Чем ты ее так нагрела?
- Просто у тебя руки замерзли, наверное, - предположила я. Нагреться тыквочка никак не могла, она же лежала в переднике, а не касалась тела. Но, забирая ее из рук Михала, убедилась: действительно теплая. Не горячая, как уверял приятель, но и не холодная, какой должна была быть ночью в середине осени.
- Спасибо, - еще раз проговорила я, поднимая голову и заглядывая Михалу в глаза. Странно, никогда не замечала, какого они красивого цвета – голубые, как лепестки колокольчика. И улыбка на губах, прикрытых аккуратной бородкой, греет, как солнышко весной.
- Беги, Мара, - легко провел он пальцами по моей щеке, оставляя невидимый глазу, но чувствительный след.
Уже позднее, когда я лежала в кровати и почти уснула, мне вдруг пришло в голову: а ведь Михал очень похож на того мужчину, что проявился в чаше Вероники. Те же широкие плечи, светлые волосы и бородка. Мысль только скользнула по краю сознания и быстро убежала, бросив меня во власть сновидений, но продолжала согревать всю ночь, оставив на душе теплое и пушистое предвкушение чего-то очень хорошего.
А утром я закрутилась в водовороте дел, сладких ожиданий и приготовлений к празднику. Следовало достать давно приготовленную вышитую ленту, которая вечером должна оказаться на руке Золтана. В последний раз проверить, нет ли на ней огрехов и пропущенных стежков – мой будущий жених заметит любую оплошность и не преминет отпустить по этому поводу серию неприятных шуточек. Отгладить юбку и нарядную блузку – по той же причине и чтобы не оказаться на празднике неприглядной неряхой. Щелкнуть по носу младших братьев, без устали отпускающих шуточки про девиц на выданье. И, наконец, умчаться с подругами на городскую площадь. И весь день меня мучило странное ощущение – будто я что-то должна вспомнить. Что-то очень важное. Что-то, связанное с тыквочкой, врученной мне ведьмой.
Я старательно пыталась вытащить постоянно ускользавшую мысль. Сжимала подарок ладонями, напрягала память – но меня все время кто-то или что-то отвлекало. Единственное, что помнилось твердо – тыквочка должна указать мне на суженого. И я взяла ее с собой на площадь, хотя времени до того момента, когда девушки подойдут с лентами к своим избранникам, оставалось совсем мало. Но вдруг подарок ведьмы успеет подсказать моему сердцу?

Ярко горели разноцветные фонарики, развешанные на домах, столбах, деревьях – везде, куда достали руки людей, украшавших площадь. По воздуху разносился аромат глинтвейна, дымило жареное мясо, пенилось пиво в кружках. Хохот смешивался с нескладным, но залихватским пением, а звуки скрипок периодически заглушались бумканьем импровизированного барабана. Каблуки отплясывающих в середине площади людей, казалось, высекали искры из древней мостовой, и их веселый стук восхитительно сочетался с радостным повизгиванием девушек, подбрасываемых в воздух их сильными партнерами.
И я тоже кружилась, взлетала вверх, цокала каблуками и взвизгивала вместе со всеми. Вот только обращенная к кавалеру улыбка была натянутой, а удовольствие – наигранным. Золтана привычно окружали городские красавицы, и он не обделял вниманием ни одну. Подмигивал мне, улыбался очередной девушке и уводил ее в центр круга танцующих. Я тоже не оставалась без кавалеров: принимала приглашения, сияла улыбкой, чтобы не показывать своей обиды, притворно веселилась, но сердце при этом сковывали обида и удивление. Разве так должен вести себя мужчина, ожидающий, что ему вот-вот повяжут на руку ленту?
Последней каплей стала пляска Золтана с моей подругой Ильзой. На этот раз мне не нашлось партнера, и я вынужденно стояла в толпе, окружающей танцующих, вместе со всеми хлопала в ладони, подбадривая их, и, хмурясь, закусывала губу, глядя, как сын бургомистра не отводит взгляда от низкого выреза блузки пышногрудой красавицы. И еще хуже становилось от того, что напротив меня точно так же стоял и хмурился Михал.
На глаза навернулись нежеланные сейчас слезы. Я отвернулась и, протиснувшись через толпу, отошла в тень, где можно взять себя в руки без лишних зрителей и разобраться – а хочу ли я всю оставшуюся жизнь смотреть, как мой муж не отрывает взгляда от блузки другой женщины? К сожалению, это заняло больше времени, чем хотелось бы. Скрипки успели замолкнуть, скрипачи – перевести дух и вновь залихватски провести смычком по струнам, а мне все еще не удавалось прийти к окончательному выводу.
- Мара, ты решила поскучать в одиночестве? Или прячешься от меня?
Я невольно вздрогнула, услышав знакомый голос. Мне на плечи легли руки и развернули меня к беспечно улыбающемуся Золтану.
- Смотри, дорогая, я могу подумать, что ты обиделась!
- Что ты?! Нет, конечно, - как могла убедительнее улыбнулась я в ответ, пряча подлинные эмоции. Но, наверное, что-то промелькнуло на моем лице, поскольку Золтан свел брови.
- Мара, ты же понимаешь, что скоро я стану семейным и остепененным мужчиной и до наступления этого счастливого события просто обязан уделить внимание каждой девушке, которой не достанется его всю последующую, такую длинную жизнь!
- Понимаю, - легко, как мне казалось, кивнула я.
- Мара! – с напускной суровостью проговорил Золтан, по-хозяйски обхватывая мою щеку ладонью и проводя пальцем по моим губам. – Ты же не хочешь сказать, что после нашей свадьбы будешь зорко следить за мной, ревновать и встречать со скалкой в руках, стоит мне задержаться хоть на пять минут?
Я на секунду представила себя со скалкой или метлой в руках, а виноватого Золтана – на коленях передо мной. Нет, он не встанет на колени, это не в его характере. Скорее, выхватит из моих рук скалку, отбросит ее в сторону и отпустит ряд нелицеприятных эпитетов. А я вынуждена буду сносить их, ведь он – мой муж, и моя обязанность – подчиняться ему.
Золтан, кажется, почувствовал мой настрой.
- Мара, ты ли это? Может быть, я ошибся и подошел к другой девушке? Ну-ка, докажи мне это…
Он резко притянул меня к себе, наклоняя голову для поцелуя. Наши тела практически вжались одно в другое, губы почти соприкоснулись… как вдруг Золтан с недовольной миной отстранился.
- Мара, что у тебя там?
- Где? – не сразу поняла я, но потом сообразила, залезла в карман юбки и достала оттуда тыквочку ведьмы. – А, это… Это… тыква. Самая обычная. Вот, посмотри.
Золтан оторопело взглянул на тыквочку, которую я сунула ему в ладони, внезапно вскрикнул и со всей силы швырнул ее на мостовую. Ярко-оранжевые кусочки разлетелись во все стороны.
- Мара, ты с ума сошла? Это же ледышка! Ты решила без рук меня оставить!
- Золтан, о чем ты?
Я присела, непонимающе дотрагиваясь до остатков тыквочки. Какая ледышка? Теплая, согретая моим телом – ведь она столько времени провела в кармане. Почему Золтан так буйствует?
- Ты не понимаешь? – буквально взревел он. – Мара, ты хотела лишить меня рук в отместку за танец с Ильзой?
- Золтан?! – Я выпрямилась, ошеломленно глядя на сына бургомистра. – О чем ты? Это самая обычная тыква, которую мне дала…
Слово «ведьма» мне удалось проглотить. Оно сейчас стало бы явно лишним и только добавило бы масла в огонь ярости, который и так разгорался с силой лесного пожара.
- Тыква, Мара? – ядовито переспросил Золтан. – Дал? И я даже знаю, кто именно!
Я не успела испугаться того, что он каким-то образом узнал про ведьму. Гневные слова вылетали из рта Золтана, словно воробьи из-под застрехи, и обрушивались на мою голову тяжелым грузом.
- Тот паршивец, что таскается за тобой с детства! Это была его идея или твоя? Вы хотели выставить меня на посмешище! И подумать только, я еще хотел сделать тебя своей женой!
Золтан размахнулся. Я зажмурилась, ожидая сильного удара, которого почему-то не последовало. Зато раздался холодный мужской голос:
- Уходи.
- Я так и знал, что это ты, - выплюнул через зубы Золтан.
- Уходи, - повторил Михал. – И не подходи больше к ней.
- Да на кой она мне сдалась, - саркастически рассмеялся мужчина, за которого я когда-то собиралась замуж. – Найдется и другая. Любая девица в этом городке с радостью повяжет мне ленту на руку, хотя бы и Ильза!
В этом я не сомневалась. Как и в том, что так действительно поступит любая девушка, стоит только Золтану обратить на нее свое благосклонное внимание.
- Вот и иди к ним, - все так же холодно посоветовал Михал. – А Мару оставь в покое.
- Да провались она, твоя Мара! – рявкнул на прощание Золтан и ушел, грохоча сапогами по мостовой.
Я стояла, не шевелясь и не решаясь открыть глаза. Вся моя жизнь за последние пять минут рухнула и развалилась на осколки. И все из-за чего: глупой, самой обычной тыквы, врученной мне ведьмой! А госпожа Вероника утверждала, что с ее помощью я найду свое счастье. Ведь так?
- Мара? – На мои плечи вновь опустились мужские ладони. Теплые, вливающие силу и уверенность. – Как ты, солнце мое? Он ничего не успел тебе сделать?
Я осмелилась открыть глаза, в которых успели скопиться слезы обиды и непонимания. В размытом пятне передо мной стоял высокий, светловолосый, широкоплечий мужчина. Точно такой же, какой возник на дне чаши госпожи Вероники… Тот, кто и есть мое счастье, и я поняла это ночью, но так и не смогла вспомнить утром…
- Мара?
- Все хорошо, Михал, - улыбнулась я и протерла глаза. – Он не дотронулся до меня. И больше не дотронется никогда.
- Мара, может быть, ты хочешь помири…
- Никогда, - твердо заявила я, перебивая своего… кого? Друга? Или того, кто уже давно стал для меня чем-то большим? – Никогда, Михал.
- Но ты же хотела…
На этот раз он замолчал сам, ошеломленно глядя, как я достаю бережно свернутую ленту и завязываю ее у него на руке.
- Я чуть было не совершила ошибку, Михал, - негромко призналась я. – И… ты же не возражаешь, правда?
- Я с детства знал, что так и должно быть, - хрипло проговорил он. – А потом сходил с ума, зная, что твои родители договорились…
Я с наслаждением уткнулась ему в плечо.
- Мы разберемся с ними.
- Я готов прямо сейчас поговорить с твоим отцом!
Подняв голову, я всмотрелась в искрящиеся любовью и счастьем глаза Михала.
- Согласна. Но сначала мы… идем танцевать!

Ярко горели разноцветные фонарики, пели скрипки, гремел барабан, и стучали каблуки танцующих в центре площади. Я кружилась, взлетала вверх, а на моих губах играла счастливая улыбка. Меня обнимал мужчина – верный, добрый и любящий, который чуть было не ушел из моей жизни и вернулся в нее только благодаря волшебной тыквочке ведьмы. Госпожа Вероника не обманула.
С ее помощью я нашла свое счастье.