Глава 17

POV Белла

- Карлайл, должен быть какой-нибудь выход, - взмолилась я, с надеждой глядя на своего приемного отца.

- Прости, я ничего не могу сделать, - расстроенно отводя взгляд, ответил он.

Какой-то частью мозга я понимала, что он сделал все, что мог, но не могла смириться. Опустить руки сейчас - значит окончательно потерять любимого человека, а к этому я была не готова. Даже если мы не сможем быть вместе, и Мейсен никогда не узнает, что я некоторым образом жива, я все равно мечтала хоть иногда видеть его. Я никогда не забуду, как, наплевав на все запреты, последовала за Эсми в Сиэтл и увидела Эдварда через стекло больничной палаты. Я рвалась к нему все время, но новорожденному вампиру не место среди людей. Хорошо, что мой сумасбродный поступок не привел к ужасным последствиям. Я сделала все так, как учили Каллены – перестала дышать еще в лесу и сделала вдох только один раз, чтобы прошептать «я люблю тебя», глядя на измученное лицо любимого.

Но этот вздох чуть не стал роковым. На языке закружились сотня самых притягательных и вкусных ароматов, а горло обожгло невыносимой болью, как будто я выпила расплавленный металл. По сравнению с жаждой, обрушившейся на меня в тот момент, боль обращения была ничтожна. За секунду я стала безжалостным убийцей, хищником, рядом с которым находились многочисленные жертвы.
Единственной ниточкой, удержавшей меня в сознании, стал последний взгляд Эдварда. Он был пропитан такой любовью, что отвлек от жажды, и я, задержав дыхание, смогла покинуть город и вернуться домой.

И вот сейчас Карлайл сказал, что все наши усилия вернуть Эдварда к нормальной жизни, напрасны. Я так надеялась, что операция ему поможет, что желание встать на ноги даст дополнительный стимул – ведь Мейсен упрямый и если что-то решил, то будет любыми способами добиваться своей цели. Но никто не мог предположить, что все пойдет не так.

Три недели назад Эдварда перевезли в Портленд - именно там находится клиника, в которой должна была пройти операция. Карлайл, как лечащий врач, сопровождал его, но остаться и присутствовать при операции ему не разрешили - местные врачи расценили его просьбу как недоверие к ним и отказали. Все новости мы узнавали от Эдварда по телефону - они с Карлайлом часто созванивались по вечерам. Я с нетерпением ждала этих звонков и как привязанная стояла рядом с отцом, слушая голос любимого в телефонной трубке. Не дыша, я ловила каждое слово, каждый его вздох. В эту минуту весь мир для меня переставал существовать и заключался в маленьком аппарате, из которой доносился самый желанный голос на свете.

В день операции Карлайл уехал в Портленд, а мы с Эсми остались дома. Никогда не думала, что ожидание может быть настолько мучительным. Я гипнотизировала взглядом секундную стрелку на часах, а она, как будто нарочно издеваясь, ползла со скоростью черепахи. Так прошли сутки, а потом и вторые. Эсми пыталась меня отвлечь, но чем бы я ни занималась, мои мысли были заняты Эдвардом. Как же мне хотелось быть рядом с ним, держать за руку и говорить, что все будет хорошо. Я сходила с ума от мысли, что он борется в одиночку, а я ничем не могу ему помочь.

Мое терпение уже подходило к концу, когда я услышала, что с трассы в сторону дома свернула машина отца. Но стоило увидеть выражение его лица, как мое мертвое сердце остановилось во второй раз.

Слова Карлайла прозвучали как приговор - окончательный и обжалованию не подлежащий – неудачная операция, остановка сердца, клиническая смерть, кома.

Мне казалось, что я оглохла и ослепла – мир вокруг замер, а краски исчезли. Эсми что-то говорила, Карлайл отвечал ей, но я не слышала слов. Не сразу, но до моего сознания дошло, что Эдвард жив, хоть и в коме. Моего медицинского опыта было достаточно, чтобы понять - это еще не конец.

- Но люди же выходят из комы? – я с мольбой посмотрела на отца, ожидая от него поддержки и хоть каплю надежды.

- Да, если им позволяют это сделать.

- Объясни! Как это «позволяют»?

- Нейрохирург в Портсмуте сделал заключение, что мозг Эдварда слишком долго находился без кислорода и не сможет восстановиться. Как только его родители подпишут соответствующие бумаги, то его отключат от аппарата искусственного дыхания.

- Врач мог ошибаться? – чуть ли не простонала я.

- Думаю, что он ошибся, но я не смог ничего сделать. Прости, - отец выглядел виноватым.

От невозможности что-либо исправить я сначала застонала, а потом меня захлестнула волна неконтролируемой ярости.

- Я не позволю им это сделать, - прорычала я.

- Белла, дочка, не волнуйся. Все будет хорошо. Мы что-нибудь обязательно придумаем, - Эсми, увидев мое состояние, мгновенно оказалась рядом и обхватила руками мое лицо.

Тело сотрясала крупная дрожь, и я с трудом сдерживала себя, чтобы не сорваться. Сколько бы Карлайл ни говорил, что для новорожденного вампира резкая смена настроения - это нормально, каждый раз мне было стыдно за свое поведение. Особенно, если я, придя в себя, обнаруживала поломанную мебель, выбитые окна или снесенные с петель двери.

Чтобы не наброситься на своих приемных родителей или в очередной раз не разгромить дом, я выдохнула «извините» и, не утруждая себя спуском по лестнице, выпрыгнула в открытое окно.

Не снижая скорости, я мгновенно перемахнула через небольшую речку и углубилась в лес. Наметив жертву и представляя на ее месте Викторию или того нейрохирурга, я со всей силы новорожденного вампира ударила по огромному дереву. Не выдержав моего напора, оно истошно заскрипело и, ломая маленькие деревца и кусты, рухнуло на землю. Но это не отрезвило, и я упрямо колотила по всему, что попадалось под руку. Глухие удары и мой звериный рык раздавались на весь лес.

Вампиры не устают, но сейчас я была выжата как лимон. Еще ни разу я не чувствовала себя настолько эмоционально опустошенной. Со стоном опустившись на землю, я закрыла лицо руками и, уткнувшись лбом в колени, замерла. Мне казалось, что мое каменное тело рассыпается на мелкие песчинки, а ветер, подхватив их, уносит вдаль – туда, куда рвалась моя душа, к парню, которому я навсегда отдала свое сердце и которому сейчас не могла ничем помочь.

- Дочка, успокойся. Все будет хорошо, - Эсми присела рядом и осторожно погладила меня по голове, готовая в любую минуту дать отпор сумасшедшей новорожденной в случае нападения. Ее опасения можно было понять – я еще плохо контролировала себя. И если с жаждой я еще как-то могла справиться, то эмоции были мне неподвластны.

- Уже не будет. Уже ничего не будет, – не поднимая головы, ответила я. В этот момент в голове появилась идея. И если раньше я считала её эгоистичной и не могла так поступить с Эдвардом, то сейчас она казалась единственно верной.

- Карлайл, ты мог бы обратить его? – я задала вопрос, зная, что он неподалеку и слышит меня.

- Сложно сказать, - отец покачал головой, приближаясь к нам. – Я уже думал об этом. С технической точки зрения проблем не будет - яд вампира творит чудеса и вылечит не только сломанный позвоночник, но и повреждения мозга. Но с Эдвардом все не так просто…

Я ждала дальнейших пояснений, но Каллен молчал, о чем-то серьезно задумавшись.

- Карлайл… - напомнила я о себе, а он, как будто очнувшись, продолжил:

- Понимаешь, исчезновение Эдварда вызовет слишком много вопросов. Он все же очень известный человек. Но не это главное. Я не представляю, как незаметно забрать его из больницы. Без аппарата искусственного дыхания он не проживет и минуты...

Мой вампирский мозг начал лихорадочно работать, придумывая различные варианты. Но ни один из них не мог воплотиться в жизнь. От безысходности я застонала и закрыла лицо руками. Не говоря ни слова, мы втроем так и продолжали сидеть посреди леса, а перед моими глазами промелькнули воспоминания о своей смерти и последующем перерождении.

Воспоминание.

О своем обращении я знала только то, что рассказывал Карлайл. Последнее человеческое воспоминание – это искаженное ужасом лицо Эдварда, после чего последовала пустота, а затем пришла боль. Она была настолько сильной, что не оставляла места другим ощущениям или воспоминаниям. Когда сознание вернулось, я обнаружила себя рычащей, как дикий зверь, и забившейся в угол в доме Калленов.

Единственным чувством, владевшим мной в тот момент, был страх - огромный, неконтролируемый, всепоглощающий. И боялась я двух людей, медленно приближающихся ко мне. Никогда бы не подумала, что нападу на них, но так и случилось.

Первое, что я сделала, очнувшись после обращения – напала на Калленов. Их было двое, но я была сильнее. Когда им все же удалось справиться со мной, встал вопрос, что делать дальше. Карлайл что-то говорил, звал куда-то, но я не воспринимала его слова, вновь забившись в угол и злобно рыча оттуда, стоило им сделать шаг в мою сторону. Тогда Эсми принесла стакан, наполненный чем-то темно-красным. Жидкость пахла как еда, а за еду надо бороться – ведь она была в руках врага. Не долго думая, я вновь напала. Спасибо Карлайлу, он смог перехватить меня и, не давая вырваться, потащил на улицу.

Только после первой охоты я немного пришла в норму и стала адекватно воспринимать действительность. Тогда же вернулись и человеческие воспоминания.

- Что со мной? Где Эдвард? – это были первые вопросы, которые я задала, выпив несколько оленей.

- Эдвард в больнице, - ответил Карлайл и начал рассказывать о том, что произошло. Я узнала об аварии и о том, что для всех я теперь мертва. Мне было странно слушать о моей новой сущности – я никогда не верила в вампиров – но приняла это спокойно. Если можно жить не убивая людей, то какая разница, чем питаться? Обычные люди едят мясо животных, а мы пьем кровь – такая философия Калленов меня вполне устраивала.

Слушая об особенностях вампиров, я не могла поверить, что до сих пор была так слепа и принимала Калленов за людей. Я и раньше замечала за ними некоторые странности, но мне никогда не приходило в голову, что все объясняется таким фантастическим образом. Когда мне рассказывали о том, что гробы и чеснок - это миф, я даже улыбнулась и спросила об осиновых кольях и оборотнях – ведь судя по фильмам, только оборотень способен убить вампира. Но меня ждало разочарование – колья не причиняют вреда, а последнего оборотня уничтожили пятьсот лет назад, задолго до того, как на свет появился Карлайл.

Более неоднозначные эмоции вызывали физические перемены – сила, скорость или, например, внешность. Когда я впервые увидела себя в зеркале, даже оглянулась, пытаясь найти очаровательную незнакомку за своим плечом. Но обратив внимание на цвет глаз, я испытала такой шок, что, не раздумывая, разбила проклятое стекло. Впрочем, в последующие две недели я много чего сломала. Какой бы заботой и вниманием ни окружили меня Каллены, я рвалась в город к Эдварду.

- Почему нет? – горячилась я. – Линзы скроют глаза, а если кто-то меня узнает, то я всегда смогу сказать, что они обознались!

- Белла, милая, подожди немного. Как только ты научишься контролировать себя, то сможешь быть среди людей, - уговаривала Эсми.

- Я хорошо себя контролирую, - возмутившись, я слишком сильно сжала деревянный подлокотник дивана, и он тут же рассыпался на мелкие крошки. – Черт! И почему все вещи такие хрупкие! – я виновато опустила глаза в пол.

- Вот видишь, что происходит, стоит лишь на миг потерять концентрацию. А еще ты слишком быстро двигаешься, забываешь моргать и дышать, как человек. И не забывай - Эдвард, как, впрочем, и все остальные, считают тебя погибшей!

- Но я же не собираюсь встречаться – меня все равно в больницу не пустят. Я только посмотрю на него через окно палаты, и все!

- Дочка, не забывай про жажду, вокруг будет много людей.

- Жажду я могу контролировать.

- Это легко проверить, - Карлайлу надоело со мной спорить. Он поднялся в свой кабинет и через минуту принес что-то небольшое зажатое в кулаке. – Готова? – сурово спросил он, а я кивнула.

Раскрыв руку, мистер Каллен показал небольшую пробирку с красной жидкостью внутри. Глядя мне в глаза, он медленно открыл пробку. Стоило ощутить божественный аромат человеческой крови, как мой самоконтроль разлетелся на мелкие кусочки. Зарычав, я бросилась вперед - ради капли этого неземного нектара я была готова убивать. Никогда я еще не чувствовала более привлекательного запаха - он манил и звал, обещая потушить пожар в горле, наполнить тело силой и удовольствием.

Я не успела накинуться на Карлайла - Эсми сбила меня с ног, и вдвоем они прижали меня к полу. Стоило соблазнительному аромату исчезнуть, как сознание вернулось, и я обнаружила себя в кольце сильных рук вампиров, сдерживающих и одновременно утешающих меня.

- Все хорошо, - шептала Эсми, гладя меня по спине. – Не беспокойся, это пройдет. Подожди немного, ты всему научишься. У меня тоже не сразу получилось, но ты сильная – у тебя получится.

- Сколько? Сколько так будет? – если я бы могла, то расплакалась бы. Сейчас я чувствовала, что недостойна их утешения – меня ведь предупреждали, а я не поверила и сорвалась.

- Около года. Но полностью это не пройдет никогда. Если ты захочешь быть среди людей, то тебе каждую минуту придется бороться со своей сущностью, - ответил мистер Каллен.

- Стоит забыться или ослабить контроль, и может произойти трагедия - погибнут ни в чем не повинные люди, - грустно добавила Эсми.

- А у вас такое было? – я посмотрела на Калленов. Их самоконтроль поражал, и мне не верилось, что кто-то из них мог сорваться.

- У меня – да, у Карлайла – нет.

- Это моя вина, что не уберег Эсми от ошибок. Мы жили слишком близко к городу, но я обещаю, что с тобой такого не произойдет, - он посмотрел мне в глаза. – Прости, что сегодня подверг тебя такому тяжелому испытанию, но я хочу, чтобы ты знала, с чем тебе придется столкнуться.

Я кивнула, четко осознавая, что моя надежда вернуться к прежней жизни, пусть и с некоторыми ограничениями, растаяла как дым. В эту минуту я пожалела, что Карлайл спас меня и не дал умереть.

- Белла, у меня к тебе просьба, - тихо заговорила Эсми. – Я не тороплю тебя и пойму, если ты вообще не захочешь, но нам с Карлайлом было бы очень приятно, если бы ты считала нас приемными родителями и называла мамой и папой.

Ее слова подействовали как бальзам на мое мертвое сердце. Я всегда уважала Калленов и считала близкими людьми, а то, о чем просила меня Эсми, было для меня честью.

- Мама, - просто прошептала я, утыкаясь лицом в ее плечо, а она, обняв меня, стала поглаживать по волосам.

- Дочка, все будет хорошо. Потерпи немного, - искренняя забота и любовь в словах Эсми смогли успокоить меня и немного примирить с новой сущностью. В этот момент я подумала, что, возможно, это моя судьба – у меня не было любящих родителей в человеческой жизни, а теперь они есть. Наверное, это покажется странным и неправильным, но я не скучала ни по Чарли, ни по Рене. С матерью наши дороги разошлись еще год назад, а с отцом я так и не успела сблизиться. Теперь мое место здесь, а мои приемные родители заслуживали уважение и любовь большую, чем биологические – в этом я была уверена.

В последующие недели Каллены действительно стали для меня настоящими родителями. Они объяснили мне правила поведения, рассказали о Вольтури. Я поняла, как рисковал Карлайл, когда решил спасти меня, обратив в вампира. У меня не было шанса выжить - еще в машине скорой помощи врачи констатировали смерть.

В тот день стояла солнечная погода, и только поэтому доктор Каллен не уехал домой после ночного дежурства. Когда нас привезли, Эдварда отправили в реанимацию, а меня - в морг. Там и повторилась история Эсми. Когда Карлайл нашел меня, чуткий вампирский слух уловил слабое сердцебиение. Он рискнул всем, когда переложил мои документы к мертвой неопознанной девушке, которую потом и похоронили под моим именем в закрытом гробу, а меня смог незаметно перенести в свою машину.
Стоило выехать за ворота клиники, как он понял, что время вышло, и он не успеет довезти меня до дома, так что моя вторая жизнь началась в узком глухом переулке сразу за больницей.

Конец воспоминания.

И вот сейчас я просила отца сделать невозможное еще раз и спасти Эдварда. Спасти человека, без которого я не смогу, да и не хочу жить. Наверное, я и раньше это понимала, но в эту минуту я приняла решение – я не буду жить, если на свете не будет его.

***

Всю ночь в нашем доме было тихо. В последнее время моим любимым местом стала крыша. Я садилась, опираясь спиной на каминную трубу, и замирала, глядя на лес. Можно было бы сидеть в своей комнате, но там и так не осталось целых вещей, а в случае очередной вспышки ярости отсюда легко было спрыгнуть и разнести в щепки пару деревьев, растущих неподалеку.

Сидя на крыше, я прислушивалась к разговору Карлайла и Эсми в гостиной, но смысл ускользал от меня - я не могла перестать думать об Эдварде. Только он занимал все мои мысли, и я в который раз сжимала кулаки и начинала рычать от бессилия. Нет ничего хуже, чем все знать и не иметь возможности помочь. Сейчас от меня ничего не зависело, и осознание своей слабости и никчемности приводило в бешенство.

Горизонт уже светлел, когда Карлайл вышел из дома и, подняв голову, обратился ко мне:

- Белла, спускайся вниз, – я тут же подчинилась, выползая из-за трубы и мгновенно оказываясь перед ним. Не ожидая от меня столь резких движений, он отшатнулся и занял оборонительную позицию, но, увидев на моем лице полуулыбку, расслабился.

- Прости, - я попыталась извиниться за то, что напугала его.

- Все нормально, - он тоже улыбнулся, но потом серьезно добавил, кладя руку на мое плечо и внимательно глядя в глаза:

- Дочка, я прошу тебя остаться дома и не делать глупостей, - я кивнула, соглашаясь. - Будьте готовы, - он посмотрел на жену, а потом, нежно поцеловав ее в лоб, направился к машине.

- Эсми, что задумал Карлайл? – спросила я, стоило "Мерседесу" скрыться за поворотом.

- Все будет хорошо. Надо только верить.

- Во что верить?

- Белла, пойдем, у нас много дел.

- Мама, объясни! – но мои вопросы вновь остались без ответа.

Войдя в дом, Эсми на вампирской скорости стала перемещаться по нему, собирая вещи.

- Мы уезжаем? – я продолжала стоять посреди гостиной.

- Да, если у Карлайла ничего не получится.

- Что не получится? – рыкнула я, начиная заводиться.

- Белла, дочка, - Эсми остановилась передо мной, протягивая пустую коробку - собери свои вещи. Но только самое необходимое.

Все, что мне оставалось, так это недовольно фыркнуть и заняться делом. Собрав свои нехитрые пожитки, я начала помогать Эсми – она упаковывала библиотеку и картины. Сначала я недоумевала - чтобы все это перевезти, нужен грузовик, не меньше! Но потом поняла. В подвале дома была еще одна, но тщательно замаскированная комната. Ни люди, ни огонь, ни вода не потревожат имущество хозяев в их отсутствие, поэтому мы все складывали туда. Через несколько часов в доме было чисто и пусто, мебель закрыта чехлами, окна - ставнями, и только около двери одиноко стояли три коробки с вещами: одна - Карлайла, вторая - Эсми и третья - моя.

Пока мы работали, Эсми поминутно смотрела на свой телефон, а я на нее. Я пробовала расспросить о планах Карлайла еще дважды, но она просила подождать и не терять надежду.

В молчаливом ожидании закончился день, и прошла ночь.

Слоняясь по дому из угла в угол, я вошла в кухню и поняла, что мы не все убрали – оставались съестные припасы. На кухне стояли два холодильника – один большой, наполненный на случай непредвиденных гостей, человеческими продуктами. Второй поменьше, тщательно спрятанный от посторонних глаз под барной стойкой. В доме Калленов редко бывали посторонние, но они очень удивились бы, обнаружив холодильник с пакетами, наполненными консервированной свиной кровью. Это был НЗ вампиров на тот случай, если они не смогут поохотиться. Я уже пробовала ее, и если на запах она была великолепна, то вкус оставлял желать лучшего и напоминал протухшую рыбу. Карлайл сказал - это потому, что в нее добавлен консервант, позволяющий крови не свертываться и долго храниться.

Новорожденные вампиры в еде неприхотливы и не различают вкуса, но ко мне это утверждение не относилось. За два месяца жизни в новой ипостаси у меня появились предпочтения - консервированную кровь я терпеть не могла, лоси и олени были чуть лучше, хоть и напоминали пресное желе, а вот пумы, медведи и волки имели хоть какой-то вкус. Впрочем, были еще лисы. Уж не знаю, связано ли то с тем, что в человеческой жизни Мейсен на пару с МакКартни дразнили меня хитрой лисицей, но этих зверей я любила больше всего. Из-за своего маленького размера утолить ими жажду было невозможно, но я представляла их в качестве десерта, как пирожное или конфету, и никогда не возвращалась с охоты, не полакомившись этим рыжим зверьком.

Оставив в покое вампирский холодильник, я занялась человеческим. Взяв мусорные мешки, я начала выгребать продукты, но с одним из них получилась загвоздка.

Яйца! Обыкновенные куриные яйца заставили меня чуть ли не взорваться от злости. Как бы нежно и аккуратно я не касалась их пальцами, они тут же раскалывались, стекая по руке зловонной и противной слизью. Я уже рычала от ярости, когда очередное яйцо оказалось на полу, но упрямый характер не давал отступить и, вытащив полочку из холодильника, просто высыпать своих мучителей в пакет. Желание совладать с каменными руками и научиться, наконец, с ними обращаться было сильнее.

Вампиры легко отвлекаются, поэтому я не услышала, как Эсми вошла в кухню и вздрогнула, когда она с улыбкой на лице окликнула меня:

- Дочка, пойдем. Тебе надо поохотиться.

- Не сейчас, - рыкнула я, беря в руку очередного мучителя и осторожно вынимая его из холодильника. Я завороженно смотрела, как мои пальцы держат тонкую скорлупу, а рука медленно движется в сторону пакета.

- У Карлайла получилось. Эдвард будет жить, пусть не как человек, но он будет жить, - прошептала Эсми.

Как только эти слова дошли до меня, я мгновенно потеряла концентрацию, и очередное яйцо растеклось по руке. Но я этого даже не заметила.

В сознании билась только одна мысль: - «У Карлайла получилось! Эдвард будет жить! Он будет, как и я, вампиром!»

____________________________________

Белла первой стала вампиром, теперь пришла очередь Эдварда. В следующей главе его ждет обращение и встреча с любимой девушкой.

P.S. Я уехала в отпуск. Следующая глава будет или в конце августа или в начале сентября.
_____________________________________


ФОРУМ


Спасибо бете, можно сказать ЗДЕСЬ,