— Где она?! — Эрвин уже успел поесть, побывать в комнате, где спала принцесса, увидеть пустую постель Илльеры и заспанные возмущенные глаза Рихи, а теперь стоял около распахнутой двери, с бессильной яростью глядя на покачивающиеся от порывов ветра створки незапертых ворот.

— Мало ли забот может быть у женщины рано утром, — пытался урезонить его Кристофер. — Погоди приговор подписывать!

Бросив на друга недобрый взгляд через плечо, Винтер вышел за порог. Снег, нападавший ночью, не успел выровнять поверхность двора, — и Эрвин весьма отчетливо увидел цепочку наполовину занесенных следов, тянущуюся к конюшне. Не говоря больше ни слова, Винтер прошел рядом, остановился около едва торчащей из сугроба обгорелой щепки и проследил взглядом отпечатки копыт, уходящие за ворота.

— Она уехала.

— Вижу, — отозвался Крис, который тоже завернулся в плащ и вышел на улицу.

— Предложишь какое-нибудь безобидное объяснение женскими заботами? — губы Эрвина сжались в тонкую линию. Вот и случилось то, чего он так отчаянно боялся. А ведь он хотел ей верить. В самом деле хотел, пусть это и было совершенно нелогичное желание. Ощущение ее плеча рядом в схватке обнадеживало — и вовсе не потому, что она настолько великолепно владела оружием, хотя и в мастерстве ей не откажешь. В ней чувствовалась уверенность, умение принять решение и признать ответственность… Несмотря на все загадки, окружавшие Илльеру, Эрвин уже не мог бы представить себе дальнейший путь без нее. Конечно, дело в том, что она может донести об их планах, об их местонахождении… Да, только в этом…

— Ну, допустим, уехала. Но куда и зачем — мы не знаем. Так ли это страшно? — покачал головой Крис.

— Я узнаю, — отозвался Эрвин, уже заходя в конюшню и снимая с крючка узду.

— Ты с ума сошел, — закатил глаза Кристофер. — Одумайся!

— Я думал, очень хорошо думал. И мне, знаешь ли, не нравится перспектива сидеть здесь дальше в ожидании тех, кого она приведет по наши души.

— Она могла сделать это десять раз! Беркут, вспомни, все эти подозрения — по-прежнему лишь твои домыслы.

— Не имеет значения, — Эрвин уже затягивал ремешки вокруг головы довольно фыркающего Сапфира. — Она уехала тайком. Не сказав никому из нас ни слова. Достаточно веский повод.

— Давай соберемся и поедем все вместе, — предложил Ирд в последней отчаянной попытке остановить товарища. Но Винтер только усмехнулся.

— Ты же понимаешь, что Рихь замедляет наше продвижение. С ней Илльеру мы догоним, только если она отпустит Цейру и пойдет дальше пешком. Я уеду немедленно. Ты дашь Рихи возможность спокойно позавтракать, собраться, а потом найдите тут какой-нибудь домик на окраине и попроситесь на ночлег туда. Или трактир другой. Здесь оставаться нельзя… Я потом найду вас.

— Ты сошел с ума, Беркут, — со вздохом повторил Крис. — Твоя неприязнь к Илльере — безумие.

— Нет никакой неприязни, — негромко отозвался Эрвин, положив ладонь на шею Сапфира и задумчиво запустив пальцы в черную гриву. — Просто я ей не доверяю.

— А я — доверяю, — перебил его Ирд. — Оставайся с принцессой, я поеду сам.

— Нет, — покачал головой Винтер. — Ты доверяешь ей слишком сильно.

— И не смогу убить ее, если потребуется, ты это хочешь сказать? — брови Криса съехались на переносице. — Эрвин, прекрати. Да, ее нужно найти — но не для того, чтобы прикончить!

— Оставайся с принцессой, — повторил Эрвин и, смягчая приказной тон, хлопнул друга по плечу. — Я вернусь как только смогу, дня через три, самое долгое. А если не вернусь — поступай, как сочтёшь нужным.

— Поговори мне тут еще о смерти, — огрызнулся Кристофер. Но руку Винтера удержал и крепко пожал. А потом, все еще хмурясь, смотрел вслед Сапфиру, который, высоко поднимая копыта, резвым шагом направился к воротам.

Прикрыв створки после некоторого размышления, Крис возвратился в залу, где Роберт уже ставил тарелку с рагу перед принцессой, а та, еще не до конца придя в себя после внезапного пробуждения, сидела и искала ответы на все вопросы в глубине чашки с травяным отваром. Ароматный пар взбодрил даже Криса. Он подмигнул Роберту, который, понятливо кивнув, вскоре уже принес вторую чашку, и сел напротив Рихи.

— Не стоит на него сердиться, — вполголоса сказал Ирд. — Вы ведь уже должны были понять, он иначе не умеет.

— Не умеет быть галантным кавалером? — скептически поджала губы Рихь. — Не умеет учитывать интересы и возможности других? Не умеет прислушиваться к здравому смыслу?

— Не умеет делить ответственность, — чуть улыбнулся Крис. — Далеко не каждый идет в стражи границы по собственному желанию. И у Эрвина была возможность выбрать другое место службы, в этом нет сомнений. Хотя бы потому, что его мать имела немалое влияние при дворе.

— Да, я знаю, — задумчиво кивнула Рихь. Бледное лицо красивой, хотя и не молодой уже женщины. Бескровное. Мертвое. Треск погребального костра на заднем дворе особняка с украшенными розами воротами.

— Я шел на границу, потому что хотел доказать отцу, будто чего-то стою, — Крис отпил глоток отвара. — У меня был брат, на два года старше, но когда мы были подростками, он подцепил где-то лихорадку и умер. Быстро и внезапно, всего за несколько дней. Для отца это стало трагедией тем более страшной, что он грезил вернуть былую славу нашему роду, который все глубже и глубже скатывался в тень. Ни выдающихся талантов, ни значимых постов, ни близости к трону. Он хотел, чтобы брат все исправил. Тот бы смог. Но — не сложилось. И тогда настал мой черед оправдывать надежды, хотя мне до брата как отсюда до Ириталла пешком. Отец регулярно мне об этом напоминал. Ну и что оставалось, кроме как попроситься на границу, где уже шла необъявленная война. Я надеялся, что этим смогу его впечатлить. А он умер через месяц после того, как я отбыл к месту службы. Вести дошли, как раз когда оформили все документы. Смысла что-либо доказывать не осталось. Но перевестись в другой гарнизон оказалось уже невозможно. Так что я остался служить — под началом Беркута. И знаете, я ни дня не жалел об этом. Потому что Эрвин может быть суровым, резким, жестоким — но он всегда знает, ради чего сражается. Он ни разу не подвел нас, как бы трудно нам ни приходилось. Да и командиром отряда стал одним из самых молодых на границе. Мы все доверяли ему жизни. Доверьте и вы.

Рихь задумчиво посмотрела на Криса, отставила пустую тарелку и вздохнула.

— Вы хороший человек, Кристофер. И я понимаю, что Эрвин — ваш друг.

— Ваш тоже, — убежденно сказал Ирд. — Так что давайте последуем его совету.

— Какому на этот раз? — скептически поджала губы Рихь.

— Переедем. Найдем здесь, в городе, другое жилье. И будем ждать его возвращения.

Рихь не ответила. В глубине души она понимала, что переубеждать Криса так же бесполезно, как и Винтера, потому что они оба — одного поля ягоды. Солдаты, для которых приказ не обсуждается, а война не заканчивается. Сама принцесса уже и вовсе не знала, что думать о происходящем. Да, за ними охотились. Но кто? И чего добивались? Может быть, те преследователи просто хотели освободить ее, потому что считают ее пленницей, потому что канцлер не представляет, куда она исчезла, и пытается найти ее ради отца? И тогда он прав, сто, тысячу раз прав, потому что Адалард поручил ему защищать дочь… Но может статься, все именно так, как сказал Винтер, и те люди были посланы заговорщиками, и тогда прав оказывается уже Винтер… Илльера пропала. Рихь честно пыталась вспомнить, не слышала ли она, как воительница собиралась и уходила, но — нет, не слышала. А теперь ей даже самой стало любопытно. Илльера казалась интересной красивой загадкой. Даже в чем-то романтичной. Среди дворянок слишком мало женщин отваживались избрать воинский путь, хотя за это никого не осуждали. Вживую Рихь не видела ни одной женщины-воина — до встречи с Илльерой. Ей доводилось слышать о начальницах гарнизонов, защищавших крепости на северных границах, о младших дочерях знатных отцов, которые брались за оружие во имя семейной чести. А еще она слышала баллады. Вот в балладах воительниц воспевали часто и охотно. Принцессе нравились истории о подвигах прекрасных отважных героинь, до последнего вздоха верных слову, долгу и любви. В детстве она воображала себя на их месте. И только посмотрев на израненное тело Илльеры, заглянув в ее пустые холодные глаза, Рихь поняла, что не каждая, далеко не каждая сможет пройти этим путем достаточно далеко, чтобы попасть в баллады. Интересно, сложат ли когда-нибудь балладу об Илльере?

За этими размышлениями принцесса поднялась в комнату, собрала одежду, с сожалением посмотрела на оказавшуюся вполне сносной кровати и последний раз глянула в зеркало. Как знать, отыщется ли такая безделушка под другой крышей, где Кристофер собирается искать ночлег. Зеркала стоили немало. Особенно достаточно большие, чтобы рассмотреть в нем себя до пояса.

Наконец Рихь спустилась на нижний этаж. Крис как раз складывал на край стола монеты столбиком. Роберт стоял рядом с полотенцем в руках — он как раз вытер крошки, убрал посуду. Его мать снова не показывалась, звеня чем-то в кухне.

— Передай маме благодарность за вкусный ужин и не менее вкусный завтрак.

— Конечно! Жаль, что вы уже уезжаете, — вздохнул мальчик с простой детской непосредственностью. — Постояльцев не будет, и мама опять загрустит.

Рихь, заметив, что Ирд поднял голову на ее шаги, демонстративно закатила глаза.

— Ты сам, главное, не унывай, приятель, — проигнорировав ее эмоции, проговорил Кристофер. — Тут несколько лишних монет. Потрать, как хочешь.

— Спасибо.

— И знаешь, если вдруг тебя потом кто-нибудь будет спрашивать про нас — не говори ничего, ладно? — добавил Ирд после недолгого колебания. — Если спросят, видел ли ты нас, или были ли мы тут, или — куда мы поехали. Отвечай просто, что никого, похожего на нас, тут не появлялось.

— Вас ищут? — в тоне Роберта прозвучала искренняя тревога пополам с не менее искренним азартом. Детское восприятие мира, когда даже серьезная угроза может показаться всего лишь интересным приключением.

— Нас могут искать, — кивнул Кристофер. — Нехорошие люди.

— Ничего им не скажу! — с жаром воскликнул Роберт. — Буду нем как рыба!

— Вот и молодец, — Крис чуть взлохматил его волосы и улыбнулся.

Рихь прошла тем временем через комнату и остановилась около двери. Сумка оттягивала руку, но принцесса понимала, что в далеком прошлом те времена, когда вещи за ней носили пажи. Так что пришлось снова самой открыть дверь, самой нести вещи. Благо, Крис хотя бы позаботился о том, чтобы оседлать лошадей и помог пристроить седельные сумки, а потом подсадил верхом. Рихь подобрала поводья и выжидающе посмотрела на Ирда. Тот взял своего коня под уздцы и зашагал к воротам.

Очутившись на улице, Кристофер обернулся к принцессе и подмигнул.

— Ну, а теперь придется проявить природное обаяние и уговорить какую-нибудь сердобольную хозяйку приютить нас на пару дней.

— Проявляйте, — сдержанно отозвалась Рихь. — Но я бы на их месте и на порог неизвестных не пустила.

— Человек человеку, конечно, волк, но не всегда и не везде, — задумчиво проговорил Крис. — В глуши люди привыкли помогать друг другу, потому что в одиночку здесь выжить ох как трудно. Тут вам не столица.

Рихь вздернула подбородок и перевела взгляд на два ряда разношерстных домиков по обе стороны от утоптанной дороги. Некоторые подходили к дороге вплотную, другие отгородились дворами и заборами. Над крышами вился сизый дым, повисая в безоблачном небе наподобие грозовой тучи. Люди уже вовсю суетились, погруженные в свои каждодневные заботы. Никто не смотрел на путешественников, хотя Рихь единственная ехала по улице верхом. Ирд предпочел месить сапогами снежную грязь, задумчиво осматриваясь. Пускай…

На ближайшем пересечении улочек Кристофер свернул. Рихь направила лошадь следом. И наконец, по одному ему известным признакам Ирд сделал выбор. Ворота домика могли защитить двор разве что от заблудившихся коз. Забор — им под стать. Но снег за переплетением тонких прутьев был аккуратно расчищен, крыльцо подметено. Большой мохнатый пес высунул голову из конуры и проводил Ирда подозрительным взглядом, но нападать не спешил. Крис, кинув поводья на шею Грандо, пересек свободное пространство и постучался. Вскоре дверь открылась, и Рихь с высоты седла смогла рассмотреть седую женщину, которая вытирала ладони о передник.

— Хозяйка, прости мою навязчивость, но моя спутница очень устала. Не позволишь ли ты нам переночевать под твоим гостеприимным кровом? Мы заплатим и не стесним тебя сверх меры, — Кристофер говорил мягко, с улыбкой, глядя только на женщину, не пытаясь заглянуть в глубину дома.

Женщина в свою очередь внимательно посмотрела на Криса, а затем глянула на Рихь. Та смотрела в серое небо, не желая вникать в игры, которые затеял Ирд.

— В нашем городе есть трактир, быть может, там вам было бы удобнее? — наконец проговорила хозяйка дома.

— Трактир — это шум, суета, много людей и никакого уединения, — вздохнул Крис. — То, от чего мы успели устать в больших городах. Я клянусь вам, мы не доставим вам хлопот. Крыша над головой, кусок хлеба и лавка, на которой можно лечь, — большего нам не нужно.

При этой фразе Рихь мысленно выругалась не подобающими принцессам крови словами, но неспокойное путешествие уже в достаточной степени огранило ее характер, чтобы не позволить высказать Ирду вслух все, что она думала о ночевке на лавке. Впрочем, вскоре проблема решилась сама собой.

— У меня найдутся для вас и мягкие тюфяки, и одеяла. Лошадей можете поставить в тот сарай. Когда сын вернется с рынка, он даст им овса. Заходите в дом.

Кристофер расплылся в улыбке и помог Рихи сойти с седла.

— Почему здесь? — вполголоса спросила принцесса, переступая порог и оглядывая небогато обставленную, но очень чистую и аккуратную комнату.

— Чутье подсказало, — хмыкнул Ирд. — А если серьезно — дом небольшой, без пристроек — значит, семья маленькая. Снег расчищали маленькой лопатой, значит, либо подросток, либо женщина. Мужчины в доме сейчас нет. Оно и к лучшему, потому что одинокую женщину или женщину с ребенком проще подкупить, а женские сплетни куда реже воспринимают всерьез. Так что слухи о гостях если и поползут, внимания к ним будет меньше. Наконец, с этим прозрачным забором даже из дома будет отлично видно, кто подходит ко двору. Значит, мы увидим и Беркута, когда он вернется, и облаву, если она появится. Но будем надеяться, что этого не случится.

Рихь молча кивнула. В доме было тепло. Уютно. И принцесса со вздохом призналась себе, что в ее нынешнем положении придется радоваться таким мелочам. Потому что рассчитывать на нечто большее в ближайшее время точно не стоит.