ПАРАД ПЛАНЕТ

Планета восьмая: обеими сторонами к Солнцу (часть 4)



Я точно знал, сколько кругов сделала секундная стрелка на моих часах, сколько делений она насчитала, когда понял, что больше не могу сдерживаться и отказывать себе в удовольствии дотронуться до нее, такой близкой, такой беззащитной, такой… моей.
Еще сомневаясь, стоит ли поддаться столь эгоистичному желанию, я уже - медленно и нерешительно, но все же - тянул руку к своей девушке. Но не успел дотронуться до нее, как услышал звук прямо за дверью моей комнаты - за ней кто-то стоял. И тут же внутренний голос Элис позвал меня: "Эдвард, выйди, пожалуйста".
Я посмотрел на Беллу, не желая ее оставлять ни на секунду, но быстро поднялся. Если сестра рвалась со мной поговорить, закрытая дверь ее не остановит, и очень скоро она войдет внутрь. Избавиться от нее будет затруднительно. Я предпочел выйти к ней сам.
Выскользнув за дверь, я прикрыл ее за собой и кивнул вместо приветствия. Она тоже ответила мне кивком.
- Белла спит? – тихо спросила она.
Я укоризненно взглянул на нее. Мы оба понимали, что если бы Белла проснулась, то все в нашем доме, на каком бы этаже они ни находились, узнали об этом в ту же минуту, что и я. Она, как минимум, начала бы говорить, как максимум, поколотила бы меня за тоталитаризм, что наделало бы немало шума.
Элис свела брови к переносице и быстро заговорила. - Я хотела попросить тебя не ругать Беллу за ее очередной побег к щенкам. Знаю, что ты…
- Не буду, - прервал я сестру.
- Что? – спросила она, часто моргая.
- Я не буду ее ругать, - терпеливо пояснил я и, считая, что наш разговор окончен, сказал: - Если это все, то я пойду к Белле.
Она кивнула и я вернулся в комнату. Шагнул к кровати, и снова лег рядом с моей любимой.
Едва я опустился на кровать, как тут же услышал ревущий звук мотора Дукати, хоть Джаспер и сильно сбросил скорость, подъезжая к дому. Я бы вряд ли обратил внимание на его появление – он прибыл позже всех, потому что сразу после Порт-Анжелеса отделился от нашей группы и вместо того, чтобы, как обычно, повернуть налево, на Олимпик Хайуэй, он выбрал дорогу на Джойс. Видимо, брату захотелось продлить себе удовольствие езды на моем мотоцикле. Против чего я, разумеется, не возражал. Но вслед за шумом мотора до меня донесся его голос - по-прежнему спокойный, но не без язвительности, что было непохоже на Джаса.
- Я так понимаю, меня назначили парковщиком? Это плата за мотоцикл или наказание за опоздание?
Я взглянул на поляну перед домом глазами брата. Помимо брошенного мной Рэнджа, у дома стояла и Бугатти, не было только Мерседеса - Карлайл позаботился о своей машине и поставил ее на место. Я хотел было снова встать и исправить свою неряшливость, но Джаспер уже сошел с мотоцикла и пересел за руль джипа, чтобы загнать его в гараж первым – супербайк прекрасно помещался в углу у самых ворот, тогда как Рэнджу этого места было явно недостаточно. Но не успел брат завести двигатель, как на траву спрыгнул гонимый чувством вины Эмметт. Он опередил Джаспера и первым заехал внутрь. Хлопнул дверью и громко присвистнул.
- А это что еще за металлолом? – свистом он не ограничился, и его голос звенел от удивления.
Через секунду раздался насмешливый голос Джаса. - Не иначе живой памятник первому в мире мотоциклу.
И я увидел его – тот самый кусок ржавого железа, ошибочно именуемый мотоциклом, который был дряхлее даже видавшего виды пикапа Беллы – ее трухлявая Хонда. Тут же в голове мелькнула мысль, что раз это чудо техники теперь живет здесь, мне не придется выкупать его у Блэков. Этот факт не мог не порадовать меня, и я поздравил себя с тем, что не ошибся с покупкой мотоцикла для себя. Все складывалось как нельзя лучше.
- А когда был первый в мире? – тем временем вопрошал любопытный Эмметт.
- В восьмидесятых годах девятнадцатого века, - Джас задумался лишь на секунду и уточнил: - Но это в Европе, у нас они появились лет на пятнадцать позднее.
- Харлеи? – догадался Эмметт и был явно доволен своими познаниями.
Джаспер задумался, не будучи уверенным в ответе. Вместо него, не повышая голоса, хоть и находилась не рядом с ними в гараже, а в своей комнате, ответила Розали.
- Индианы¹, но их трудно было назвать мотоциклами, не более чем велосипед с моторочиком, - в ее голосе вопреки ожиданиям не было презрения, лишь констатация.
- Милая, я надеюсь, эта… вещь - не твой каприз? – осторожно поинтересовался Эмметт.
Розали прыснула, будто он сказал что-то очень смешное. Так и было – трудно было придумать более нелепого предположения. Роуз с уважением относилась к любой автотехнике, но прежде всего была гурманом и эстетом.
Эмметт облегченно выдохнул, а Розали поделилась информацией:
- Этот мотоцикл принадлежит Белле. И, кажется, он даже ездит. По крайней мере, сегодня она приехала к нам именно на нем.
Произнеся это, наш семейный автоэксперт потеряла интерес к разговору мужа с братом и вернулась к чтению китайского журнала мод. Я тоже перестал подслушивать и снова вперился взглядом в любимое лицо.
Во сне Белла всегда казалась мне такой беззащитной, даже больше, чем когда она суетливо и неуверенно передвигалась по кухне или своей комнате, постоянно что-нибудь задевая и каждым движением руки норовя что-нибудь смахнуть или опрокинуть. Всякий раз, наблюдая за ней, я говорил себе, что никто и ничто не представляет для нее бóльшую опасность, чем она сама. Своей невнимательностью, неуклюжестью и неотступно следующим за ней невезением. Я смотрел на нее и вспоминал, как она поскальзывалась на тонком льду, как спотыкалась на ровном месте, едва успев сделать пару шагов, как не могла занять свое место за партой, не задев бедром ее угол, как обжигалась, вынимая из духовки форму для выпечки, наотрез отказавшись от моей помощи, хоть и брала ее перчатками, как обязательно кололась об иголку, если бралась зашить Чарли продырявленный карман на форменных брюках, как прищемляла край куртки или свитера дверцей пикапа…
Белла шевельнулась во сне, и непослушная длинная челка снова упала ей на лицо, закрывая его от меня. Этого я уже не мог допустить. Убрал прядь с лица и бережно заправил за ухо. Не удержавшись, провел рукой по краю роста ее волос, не касаясь кожи. Но Белла, будто почувствовав мое прикосновение, сладко застонала и, вяло улыбнувшись, проснулась.
Несколько томительно долгих мгновений она вглядывалась в окружающую ее непроглядную тьму, потом перевела взгляд в окно напротив, и в глазах мелькнуло понимание. Она тут же вновь закрыла веки и попыталась отвернуться от меня, но вдруг замерла и распахнула глаза. Повернулась обратно и силилась что-нибудь рассмотреть, но ночь была безлунной, и ей это не удалось.
- Прости, - пробормотал я тихим шепотом, мысленно проклиная себя, что разбудил ее, испытывая при этом дикую радость оттого, что она открыла глаза.
Невидящим взглядом она шарила по окружающей ее темноте, даже не понимая толком, откуда шел мой голос. И я совсем не удивлюсь, если, подумав, она решит, что ей все показалось, и я – не более чем сон.
- Я не хотел тебя разбудить, - оправдывался я чуть слышно, позволяя ей по голосу определить мое местонахождение.
Взгляд ее метнулся на звук, а сердце забилось учащеннее. Теперь она смотрела прямо на меня, и с каждой секундой взгляд ее становился все более осмысленным, хоть я мог поклясться, что меня она по-прежнему не видела. Я уже не помнил, насколько слепы во мраке люди, но знал - для того чтобы что-то увидеть, их глазам нужно привыкнуть к темноте. Я молча ждал, когда это произойдет, готовый к тому, что, разглядев меня рядом с собой, Белла наверняка накинется на меня с претензиями и обвинениями за посягательство на ее свободу. Но она не спешила нападать, продолжая напрягать слабое человеческое зрение - минутная слепота заставляла ее чувствовать себя неуверенно. И тут мне вдруг пришла в голову мысль, что ведь и Белла тоже может ожидать от меня недовольства ее побегом из-под ареста, и прямо сейчас не рискует что-то сказать, чтобы не спровоцировать меня на вспышку негодования. Возможно, именно этим и объясняется ее молчание, и, надо признать, опасения ее вполне обоснованны - учитывая мою реакцию недельной давности. Белла ведь не знает ни о совете Карлайла, ни о моих думах, ни о том, что я решил смириться с такой опасной для меня дружбой… А значит, гневаться и упрекать ее в непослушании не буду.
Я уже хотел было ей об этом сказать, когда она неожиданно высунула руки из-под одеяла и, продвигая их по поверхности покрывала, наткнулась на мои, схватила их и придвинулась ко мне. Ее горячее дыхание скользнуло по моей шее, и она уткнулась головой в мою грудь. Я обхватил ее руками, сильнее прижимая к себе, и от ее близости по моему телу разливались волны удовольствия. Я мог бы лежать так до самого рассвета, именно этого и не хватало мне все это время, с тех пор как переступил порог своей - нашей! - спальни. Но Белла не пожелала довольствоваться малым и, чуть отстранившись от меня, потянулась выше, желая найти в окружавшей нас темноте мои губы. Руками обвила мою шею и склонила лицо, но я опередил ее. Накрыл пылающими холодом губами ее приоткрытый в нетерпеливом ожидании рот и поцеловал.
В голове некстати мелькнула запоздалая мысль: "Буря миновала?", и я, усмехнувшись, тихо заметил:
- Я готовился к вспышке гнева, что затмит собой ярость гризли, а получаю вот это? – я улыбнулся еще шире: - Мне следует почаще доводить тебя до бешенства.
Ничуть не смутившись, она пообещала: - Дай мне минутку, и я тебе устрою.
И с жадностью поцеловала меня. И еще раз… и еще…
Утопая в наслаждении, я гладил ее волосы, пропуская длинные вьющиеся пряди сквозь пальцы.
- Я подожду сколько потребуется, - чудом смог вымолвить я между поцелуями.
Я не знал, какой прием ждет меня дома, но о подобном не смел и мечтать. Что это было? Приятные последствия долгой – невыносимо долгой – разлуки? Или смена декораций: обычно я ночевал в комнате Беллы, а не она в моей, или виной всему эта большая кровать, предназначенная - уж теперь-то я это точно знал - для чего угодно, только не для спокойного сна? Или это и был сон?..
Я услышал, что дышать Белле стало намного труднее, и заставил себя оторваться от ее губ, вмиг почувствовав себя осиротевшим.
- Утром, быть может, - задыхаясь, пробормотала она, неотрывно глядя на мои губы, которые под ее чуть затуманенным взглядом буквально полыхали жаром.
- Когда пожелаешь, - сумел выговорить ровным голосом, хотя мне казалось, что владел я собой сейчас немногим лучше Беллы.
- Добро пожаловать домой, - проявила моя девушка гостеприимство и, обворожительно улыбнувшись, добавила: - Я рада, что ты вернулся.
- Это очень хорошо, - я наблюдал за ней из-под полуприкрытых век.
Она промычала в знак согласия и, уткнувшись лицом мне в шею, еще сильнее прижалась ко мне. А у меня, видимо, в голове что-то помутилось, потому что неожиданно для самого себя я медленным, но уверенным движением стал спускать свою ладонь, прежде покоившуюся на плече Беллы, все ниже, прокладывая дорожку по разгоряченному телу моей девушки - от плеча к бедру и дальше, к колену. Откинув голову, моя любимая смотрела на меня с некоторой долей страха в горящих желанием глазах, а сердце ее билось отчаянно и так громко, что заглушало все другие звуки в доме и вне его. Я неотрывно смотрел ей в глаза, с удовлетворением отметив шумное сбивчивое дыхание, а когда мои пальцы достигли коленной чашечки, она, вздрогнув, на мгновение зажмурилась. Окончательно осмелев, я обхватил ее ногу и закинул на свое бедро. Шокированная столь резкими переменами в моем поведении, Белла слабо охнула, но по-прежнему не шевелилась и даже перестала дышать.
Наклонившись к ней, я хрипло прошептал: - Не хочу преждевременно навлекать на себя твой гнев, но, может, ты объяснишь мне, что ты имеешь против этой кровати?
Но не дав ей возможности ответить на мой вопрос, резко перекатился на спину, положив Беллу на себя. Приблизившись губами к горлу любимой, где в венах пульсировала столь желанная для меня кровь, я щекотал ее пылающую кожу своим прохладным дыханием. Она молчала, стараясь дышать ровно, чтобы успокоить учащенное сердцебиение, и, по-моему, напрочь забыла, о чем я только что спрашивал.
- Так что с кроватью? – напомнил я, желая получить ответ. – Лично я считаю ее замечательной.
- Она ни к чему, - прощебетала моя девушка слабым голосом.
Я определенно был с ней не согласен. Для меня она более чем бесполезна, но для нас… Я снова поцеловал ее, будучи не в силах держать ее в своих руках и не коснуться пухлых, горячих губ. Не разрывая поцелуя, я осторожно перевернулся и опустил Беллу на кровать. Склонился над ней, оперевшись на локти, и продолжал ласкать губами ее губы со все возрастающей страстью. Жар ее рук, скользящих по моему каменному телу, согревал его, от ее прикосновений я искрил, как оголенный провод, еще немного, и я вспыхну, как сухая щепка. Или уже вспыхнул? Наверняка я не знал, но мне казалось, что внутри меня полыхает пожар. Неужели Белла его не чувствует?.. Но нет, снаружи я был по-прежнему холоден и если не желал окончательно лишиться рассудка, мне следовало поскорее прекратить это непозволительное безумие.
Отстранившись от Беллы, я тихо засмеялся, с трудом сдерживаясь, чтобы снова не прижаться к ней губами. Моя любимая тяжело дышала и смотрела на меня немигающим взглядом темных блестящих глаз.
- Спорное утверждение, - прошептал я, отвечая на ее последнюю фразу. – На диване так не разгуляешься.
И, высунув кончик языка, провел им по контуру ее губ, одновременно лаская и поддразнивая. Ее сердце стучало так сильно, что я мог видеть, как пульсирует венка на ее нежной шее и чувствовать кожей, как оно бьется у нее в груди, будто стремясь вырваться наружу.
- Ты передумал? - спросила она, с шумом выдохнув и нервно облизнув губы, этим неосознанным жестом едва не сведя меня с ума.
Я не сразу понял, что она имела в виду, но судя по горящему взгляду, это могло быть только одно – то, чего она так рьяно желала. То, чего я никогда не смогу ей дать.
Мне хотелось завыть и ударить по чему-нибудь, ведь я сам только что спровоцировал ее и позволил надеяться на невозможное. Сам того не желая, я увел разговор к той теме, которую старательно избегал все это время. Как я мог быть таким глупцом?
Злясь на себя, я разочарованно вздохнул и отодвинулся от нее.
- Не глупи, Белла. Я лишь пытался продемонстрировать тебе преимущества кровати, которая, похоже, тебе не нравится. Не увлекайся.
На что я надеялся этой фразой? Разумеется, Беллу мои слова ничуть не убедили.
- Слишком поздно, - недовольно буркнула она и прикрыла глаза.
Я смотрел на нее настороженное, выжидая, что она скажет или сделает дальше. Меньше всего мне хотелось обидеть ее. Наконец она хлопнула веками и после короткой паузы улыбнулась.
- И мне нравится кровать.
- Вот и хорошо, - улыбнулся я в ответ и легко коснулся губами ее лба.
- Но я по-прежнему считаю ее ненужной, - не сдавалась моя упрямая девушка. - Если мы не собираемся увлекаться, какая от нее польза?
Когда хотела, Белла могла быть очень настойчивой. А мне приходилось собирать в кулак всю свою волю и решимость, ведь мне так тяжело было ей отказывать. Почти невозможно. И я не отказывал. Почти ни в чем…
Он снова вздохнул. - Белла, говорю тебе в сотый раз: это опасно.
- Я люблю опасности, - продолжала она твердить.
Я вспомнил об экспонате, подпирающем стену семейного гаража и возбудившем любопытство моих братьев, и усмехнулся.
- Это я знаю.
Она быстро опустила взгляд, видимо, поняв, что скрывается под моими словами, но тут же торопливо заговорила.
- Я расскажу тебе, что опасно на самом деле. В один из таких дней я внезапно воспламенюсь, - удивительно, но всего несколько минут назад я думал о том же самом, и тоже боялся самовозгорания, – и только ты будешь в этом виноват.
Быстро справившись с удивлением о том, насколько похожи наши ощущения и мысли, я начал шутливо отпихивать от себя Беллу.
- Что ты делаешь? - возмутилась любимая, крепко ухватившись за ворот рубашки.
Она только думала, что ее хватка была цепкой. Мне ничего не стоило освободиться. Только я не спешил этого делать.
- Профилактика самовозгорания, - терпеливо пояснил. - Если это для тебя слишком…
Но она и не собиралась отступать.
- Я в состоянии держать себя в руках.
Перестав отталкивать ее, я снова придвинулся к ней и, обвив руками за талию, сказал виновато: - Мне жаль, что я ввел тебя в заблуждение. У меня и в мыслях не было тебя огорчать. Очень нехорошо с моей стороны.
- Вообще-то это было очень-очень хорошо, - покачала она головой и положила ее мне на грудь.
Мне снова неудержимо захотелось поцеловать ее, и я медленно вдохнул и еще медленнее выдохнул.
- Ты не устала? – спросил, перейдя на шепот. - Тебе нужно выспаться.
- Нет, не устала, - она отрицательно покачала головой, при этом потершись щекой о гладкую ткань рубашки. – И я не буду возражать, если ты захочешь еще раз ввести меня в заблуждение.
Я подавил тяжкий вздох. Безусловно, это игра, в которую можно играть вдвоем, и если недавно я был ее зачинщиком, а Белла лишь подыгрывала мне, то сейчас мы поменялись ролями, и уже она была ведущей, а мне приходилось сдерживать ее порывы.
- Может статься, это плохая идея, - попытался я в очередной раз воззвать к ее голосу разума. - Ты не единственная, кто может увлечься.
- Нет, единственная, – она надула губки и обиженно засопела, а я весело засмеялся.
- Белла, ты не можешь этого знать. И твоя настойчивость ничуть не помогает мне держать себя в руках.
- Я не собираюсь извиняться за это, - она продолжала упрямиться.
- А я могу извиниться? – спросил серьезным голосом, приподняв ее подбородок, чтобы видеть ее глаза.
В них отчетливо читалось удивление. - За что?
- Ты злилась на меня, помнишь?
Я не лукавил, я действительно раскаивался за свой импульсивный поступок, продиктованный дикой ревностью и нежеланием ее отпускать. Поэтому сейчас испытывал стойкую потребность попросить у нее прощения за свое поведение эгоиста и собственника, не желающего считаться с чужим мнением.
- Ах, это, - она облегченно выдохнула, видимо, простив меня и считая тему давно исчерпанной.
Но я так не думал.
- Извини меня, - сказал наконец, еще плотнее сжав кольцо своих рук, будто надеясь таким образом ее удержать, - я был не прав. Намного проще вести себя правильно, когда ты в безопасности здесь, со мной. Оставляя тебя, я схожу с ума. Сомневаюсь, что снова поеду в такую даль. Оно того не стоит.
Она широко улыбнулась, и в темноте сверкнули ее белые зубки. - Ты не нашел ни одного кугуара? – спросила насмешливо.
- Вообще-то нашел, - признался я. – Но даже это не стоит всех переживаний. Прости меня за то, что заставил Элис сделать тебя пленницей. Это была плохая идея.
Я провел ладонью по ее лицу, думая о том, как же сильно я по ней тосковал.
- Да уж, - подтвердила Белла.
- Я больше так не поступлю, - честно пообещал я.
И действительно имел это в виду. Я больше не буду поступать против ее воли. Больше не буду ни к чему ее принуждать, и уж тем более принимать решения за нее. Она свободна и вольна делать все, что пожелает. Мне остается лишь надеяться, что наши желания будут схожими, и мне не придется пожалеть о данном обещании. Хотя это неважно. Я давал его не для того, чтобы что-то выгадать для себя. Я сказал то, что думал, потому что на самом деле чувствовал себя виноватым.
- Хорошо, - легко согласилась она и, отогнув ворот наполовину расстегнутой рубашки, прижалась губами к моей ключице.
Я подавил готовый сорваться с губ стон, и на мгновение прикрыл глаза.
- Но на самом деле в пижамных вечеринках есть свои плюсы… - продолжала она, в то время как я еще не успел прийти в себя. - Лично ты можешь держать меня в плену сколько захочешь.
Я промычал в ответ. - Ловлю тебя на слове.
- Что ж, теперь моя очередь? – неожиданно спросила она, приподнявшись на локте.
- Твоя очередь? – теперь уже я не сумел сдержать удивления.
- Просить прощения, - склонила она голову набок и смотрела на меня с лукавым выражением в глазах, явно наслаждаясь моим недоумением.
- А ты за что? – мысленно я пытался угадать, что меня ожидает.
- Ты разве на меня не злишься?
- Нет, - честно ответил я, так ничего и не придумав.
Она нахмурилась, и было похоже, что не может решить, стоит ли продолжать, если я на самом деле ничего не знаю. Но ее замешательство длилось недолго, и она задала еще один вопрос:
- Ты видел Элис, когда пришел домой?
- Да, а что?
- Ты отнимешь у нее Порше?
От удивления я едва не ойкнул, но глаза вытаращил уж точно. С какой стати?
- Конечно, нет, - я был возмущен таким предположением.
Интересно, Белла это сама придумала или благодарности за мой светлый образ мне следует слать любимой сестричке?
- Это подарок, - счел я нужным добавить.
- Ты не хочешь узнать, чем я занималась? – снова спросила она, недоумевая, почему я так спокоен.
Я равнодушно пожал плечами.
- Мне интересно все, чем ты занимаешься, но ты не обязана рассказывать мне, если не хочешь.
- Но я же ездила в Ла Пуш, - Белла чуть повысила голос.
- Я знаю, - просто ответил я.
- И прогуляла школу, - продолжала она перечислять совершенные ей за время моего отсутствия преступления.
- Я тоже, - снова пожал я плечами.
Она замолчала и смотрела на меня, не видя толком моего лица, и поэтому не могла определить, шучу я или говорю всерьез. И меня действительно ничуть не трогает ее сегодняшняя мини-революция. Так и не сумев ничего рассмотреть, она стала трогать мое лицо руками, пытаясь нащупать улыбку на губах и складки вокруг глаз или между бровей. По ним она надеялась понять мое истинное настроение.
- С чего вдруг ты стал таким покладистым? – спросила она подозрительно.
Я понял, что настало время рассказать Белле о своем недавнем решении, и обреченно выдохнул.
- Я решил, что ты была права. Моя проблема заключалась в… - я замолчал, пытаясь сформулировать свою мысль, - предвзятости по отношению к оборотням. Я постараюсь быть более объективным и доверять твоим суждениям. Если ты говоришь, что там безопасно, значит, так оно и есть.
- Ух ты… - вроде бы не поверила моя девушка ни одному моему слову.
Если б могла, она наверняка в этом месте присвистнула, как Эмметт недавно, но она свистеть не умела, и ограничилась не очень радостным возгласом.
- И… самое важное… - я дважды запнулся, но, глядя ей в глаза, закончил решительно: - Я не хочу, что бы это мешало нашим отношениям,
После недолгой паузы Белла снова опустила голову мне на грудь и лежала неподвижно, а я гадал, о чем она думает.
Но она молчала, и я, не выдержав, спросил деланно бодрым и уверенным голосом.
- Итак, у тебя уже созрел план, как скоро ты снова поедешь в Ла Пуш?
Белла продолжала молчать, но я чувствовал, что она напряглась, и дыхание не было ровным. Я поспешил развеять ее сомнения.
- Просто чтобы мне тоже придумать для себя занятие, - я играл с ее волосами, наматывая на палец один из длинных локонов. - Не хочу, чтобы ты спешила вернуться оттуда, только потому, что я сижу здесь и жду тебя.
- Нет, - произнесла она наконец хриплым от напряжения голосом. - Я не планирую туда возвращаться.
Это было бы слишком хорошо. Но вряд ли она так быстро и так легко откажется от своего друга. И я не готов был принять такую жертву.
- О, тебе не стоит делать этого ради меня, - я и сам не верил в то, что говорил.
- Не думаю, что меня там по-прежнему ждут, - она с трудом выдавливала слова, и под конец фразы голос ей отказал.
Я не понимал, что с ней творится, и отчаянно хотел это узнать, но она молчала. Я решил перевести разговор в шутку.
- Ты задавила чью-то кошку? – засмеялся я, хотя мне было ничуть не весело.
Белла не из тех, кто разыгрывает драму на пустом месте. И раз она через силу заставляет себя говорить об этом, значит, все действительно серьезно. Но я не мог на нее давить. Она расскажет, когда захочет. Если сочтет нужным.
Но это отнюдь не умаляло моего желания знать, что случилось.
- Нет, - зашептала она, тяжело вздохнув, - я думала, Джейкоб догадается… Я не думала, что это его удивит…
Из такого путаного объяснения я абсолютно ничего не понял, но не торопил ее. Начав говорить, она обязательно закончит.
- Он не ожидал… что это, - она сделала ударение на последнем слове, - произойдет так скоро.
Мне не нужно было объяснять, что такое "это". Я и сам "этого" боялся.
- Ааа, - протянул я медленно и прижался губами к ее волосам.
Отстранившись от меня, она выпалила: - Он сказал, что предпочел бы увидеть меня мертвой, - в ее голосе слышалась обида и отчаяние.
А я резко зажмурился. В эту минуту я ненавидел Джейкоба Блэка сильнее, чем когда-либо. Сильнее, чем кого-либо другого в своей жизни. Он сразу был для меня угрозой. Угрозой моему счастью, угрозой моей любви, но никогда раньше он не делал Белле больно. По крайней мере, ни о чем подобном я не знал. И вот теперь этот лжедруг заявляет, что желал бы видеть Беллу мертвой…
Я сверну ему шею!
Я открыл глаза, боясь, что мои мысли написаны у меня на лице, и Белла может их проесть. Но она ничего не увидела – в комнате было слишком темно.
Притянув ее к своей груди, я прошептал, надеясь скрыть за шепотом кипящую во мне ярость: - Мне так жаль.
- Я думала, тебя это обрадует, - она тоже вновь перешла на шепот.
Я горько хмыкнул. – Обрадует то, что причиняет тебе боль? Никогда, Белла.
Она как будто успокоилась, расслабилась и, немного поерзав, поудобнее устроилась у меня на груди. Я молчал, будучи не в силах перестать думах о словах Джейка.
Заподозрив неладное, Белла спросила обеспокоенно: - Что-то не так?
- Ничего, - я мотнул головой.
- Ты можешь мне сказать, - попросила она, приподнимаясь.
Я сомневался, стоит ли говорить ей правду, несмотря на ее заверения. Но в то же время обещал ей больше не врать. Я попытался увильнуть от ответа.
- Это может разозлить тебя.
- Я все равно хочу знать, - настаивала любимая.
Похоже, выбора у меня не было, и я вздохнул. - Я готов убить его за то, что он сказал тебе это. Я жажду его убить.
Она робко засмеялась. – Как же здорово, что ты так хорошо умеешь себя сдерживать.
Я на секунду задумался. А сумею ли?..
- Могу и не сдержаться.
Она мгновенно встревожилась, но, как и я, попыталась отшутиться. - Если ты собираешься ослабить самоконтроль, я могу найти для этого более подходящий повод…
И без промедления потянулась ко мне с явным намерением поцеловать. Но я усилил напряжение в обнимающих ее руках и, вздохнув, остановил ее.
- Ну почему именно мне приходится быть ответственным за все?
Она лукаво улыбнулась. - Не должен, - и предложила: - Позволь мне разделить твою ответственность на несколько минут… или часов…
Мне было очень трудно сдерживать и свое желание поцеловать ее, и сопротивляться этим губам, жаждущим моего поцелуя, что были так близко… Внутри у меня все замирало, а в висках стучала какая-то сумасшедшая дробь.
- Спокойной ночи, Белла, - сказал я сурово.
- Подожди, - попросила она. - Я кое о чем хотела тебя спросить.
- О чем?
Все, что угодно, подумал я, только не бросай меня в терновый куст. Точнее, не пытайся больше меня поцеловать. Я не выдержу.
- Прошлой ночью у нас с Розали состоялся разговор…
Я внутренне подобрался. И хоть уже знал об этом от сестры, но не думал, что Белла станет говорить со мной об их разговоре. Ведь Роуз говорила с ней о ее желании стать вампиром и советовала отказаться от столь поспешного и ошибочного решения. В этом вопросе наши мнения с Розали совпадали, а вот у Беллы был иной взгляд на проблему, и обычно она отказывалась обсуждать это со мной.
Почему же сейчас она передумала?
- Да, - сказал я осторожно. - Она думала об этом, когда я пришел. Она дала тебе много пищи для размышлений?
Я не справился с волнением, и голос мой предательски дрогнул. Я взглянул на Беллу, пытаясь понять, уловила она это или нет. Но ее лицо было непроницаемым. Она о чем-то размышляла.
- Она вкратце рассказала мне… о том времени, когда твоя семья жила в Денали.
На Аляске? А при чем тут Денали? Об этом мысли Роуз мне не поведали. Моя сестра явно не считала упоминание о семье Тани чем-то важным. Тогда почему Беллу беспокоят Денали?
- Да? – во избежание повторения оплошности с голосом я ограничился одним словом.
- Она упомянула о клане женщин вампиров… и о тебе.
Это меня насторожило, и я ждал продолжения.
- Не волнуйся, - сказала она после длительной и весьма мучительной паузы. - Она сказала, что ты не… выказал предпочтения ни одной из них. Но мне просто любопытно, не было ли чего-то подобного с их стороны. То есть, проявляли ли они свою заинтересованность в тебе.
Такой поворот в нашей беседе мне не понравился. Мне не хотелось вспоминать о той неловкости, возникшей между мной и Таней после того, как я ясно – хоть и предельно вежливо, стараясь не задеть ее чувства – объяснил ей, что не заинтересован в ее излишнем внимании и предпочел бы сохранить нейтральные отношения между нами. И тем более я не стремился обсуждать это с Беллой.
Честно говоря, и рассказывать-то мне было нечего. Ведь я даже не сразу заметил изменения в поведении Тани. Мысли о своих планах насчет меня она старательно прятала, а некие возникающие у меня подозрения я тут же отметал как невозможные. Мне не хотелось в это верить, потому что не хотелось ничего усложнять. Я точно знал, что между нами ничего не может быть, но Таня – друг семьи, и мне не хотелось обижать ее грубым отказом. Поступить с ней как с Джессикой Стэнли - с которой тогда, разумеется, еще не был знаком, она тогда еще даже не родилась - я не мог. И надеялся, что если не буду поощрять вампиршу и вообще обращать на нее внимание, она вскоре охладеет ко мне так же, как и к остальным своим мужчинам. Но Таня не отступала: стала чаще наведываться к нам с визитами, явно предпочитая мое общество остальным членам семьи, ее навязчивый флирт и заигрывания уже нельзя было игнорировать – их заметили все. И в конце концов я решил, что нужно заканчивать с этим недоразумением как можно скорее, поехал в Денали и один на один весьма недвусмысленно дал понять Тане, что отношусь к ней только как к другу и менять установившийся статус-кво не намерен. Она, разумеется, обиделась и некоторое время мы не виделись.
- Которая их них? – не выдержав моего молчания, поинтересовалась Белла, глядя в сторону и старательно делая вид, что на самом деле она не так уж и хочет знать. - Или их было несколько?
Я продолжал хранить молчание, непонятно на что надеясь. Ведь понимал же, что она не отступится и будет допрашивать меня, пока я ей не отвечу. Или не меня…
Подумав об этом, я попал в точку, потому что мгновением позже она уверенно заявила:
- Элис расскажет мне. Я пойду и спрошу у нее прямо сейчас.
Она предприняла попытку встать, но я сжал руки вокруг нее, не позволив пошевелиться.
- Уже поздно, - получилось излишне резко, за что мне сразу стало стыдно, и я сказал виновато: - Кроме того, думаю, Элис ушла…
- Плохо, - загрустила Белла и перестала вырываться. – Все так плохо, да?
На лице ее отпечатался такой неподдельный страх, что я вновь устыдился своих действий. Молчал о малом, а моя единственная тем временем напридумывала нечто ужасное.
- Успокойся, Белла, - я поцеловал ее в кончик носа и заметил: - Ты ведешь себя глупо.
- Я? – фыркнула она. - Тогда почему бы тебе все мне ни рассказать?
Я устало вздохнул. - Потому что нечего рассказывать. Ты делаешь из мухи слона.
- Кто конкретно? – требовала она ответа, и в обычно нежном голосе зазвенел металл.
Хуже не будет, подумал я обреченно.
- У Тани был некоторый интерес, - признался с большой неохотой. - Я очень вежливо, как и положено джентльмену, дал ей понять, что не отвечаю ей взаимностью. Конец истории.
Но Белле этого оказалось недостаточно. Да я и не очень на это надеялся.
- Расскажи мне кое-что еще – как эта Таня выглядит?
- Как и все мы: бледная кожа, золотистые глаза, - равнодушно сказал я – Таня меня не интересовала.
- И, разумеется, сногсшибательно красива.
Я пожал плечами. - Для глаз человека, наверное. А знаешь что? – я наклонился к ней.
- Что? - переспросила она, сгорая от нетерпения.
Я придвинулся еще ближе, почти касаясь губами ее теплого уха, прошептал: - Я предпочитаю брюнеток.
- А она значит блондинка? Вот как, - с досады моя любимая закусила губу.
- Платиновая блондинка – совсем не в моем вкусе, - выдохнул я ей в шею и стал прокладывать губами дорожку от шеи вверх до виска и обратно.
И снова вверх… Надеясь таким образом избавить ревнивицу от непрошеных мыслей.
Наконец Белла сжалилась надо мной.
- Ну тогда ладно, - в подтверждение своих слов она кивнула.
Не отнимая губ от ее сладкой кожи, я удовлетворенно хмыкнул. - Ты такая хорошенькая, когда ревнуешь. Оказывается, это приятно.
Она насупилась и застыла. Я опустил ее на кровать, и прижался к ее спине, в точности повторяя изгиб ее тела, свернутого калачиком.
- Уже поздно, - сказал по-прежнему шепотом. - Спи, моя Белла. Пусть тебе снятся прекрасные сны. Ты единственная, кто затронула мое сердце. Оно всегда будет твоим. Спи, моя единственная любовь.
И тихо-тихо стал напевать написанную в одну из таких же безлунных и безмятежных ночей колыбельную. Колыбельную для Беллы. Она жалась ко мне, упрямо не желая засыпать. Но уже очень скоро дыхание ее стало размеренным, сердцебиение спокойным, а тело окончательно расслабилось. Я продолжал петь для нее еще некоторое время, совершенно счастливый оттого, что держу в своих руках самую большую в мире драгоценность.
За нее не жалко отдать все-все.
За нее не жалко пожертвовать жизнь…

---

¹ первая компания по производству мотоциклов в США, основанная в 1901 и просуществовавшая до 1953 года