— Рейна, этот текст нужно перевести до конца рабочего дня.
На край стола легла флешка без колпачка.
— Хорошо, мистер Грин.
Компьютер, после некоторого размышления над антивирусом, открыл файл, и экран заполнился арабской вязью.
— Боже, как ты умудряешься здесь хоть что-то понимать! — раздался за плечом смеющийся голос. — Это же просто орнамент!
— Грейс, я же не спрашиваю, как ты умудряешься шпарить французские переводы без словаря, — с улыбкой отвечала Рейна, оглянувшись. Грейс Нил, смешливая блондинка, душа любой компании и просто милая девушка, оказалась соседкой Рейны по рабочему столу с самого первого дня ее прихода на новую работу три года назад. Они отлично ладили и временами ходили вместе пить кофе в перерыв. Грейс могла заболтать кого угодно, и выдающейся чертой ее характера было умение складно говорить, даже если ее никто не слушает. Для молчаливой Рейны лучшей подруги и сыскать было нельзя. Грейс болтала за двоих, если не за троих. И это всех устраивало.
— Так то французский, простой и понятный, а не вот это вот всё, — Нил театрально махнула рукой в направлении монитора собеседницы. — Что хоть пишут-то?
— Не знаю, — честно призналась Рейна. — Я же еще ни строчки не прочитала. Хотя обычно пишут-то одно и то же. Или продать нам что-нибудь хотят, или купить, или и то, и другое одновременно. Я стараюсь не забивать себе голову этими договорами.
— Скука смертная! — уверенно заявила Грейс, возвращаясь к своему монитору. — А мне на днях приносили совершенно зубодробительный текст завещания…

Рейна кивнула и вернулась взглядом к тексту. Завитки, черточки, точки, разбегающаяся справа налево строка… Кого-то арабский язык пугал, кого-то раздражал непривычностью, ну, а для Рейны оказался удачным способом заработка. Тем более, что напрягаться особенно не приходилось, а та стопка словарей, которая громоздилась слева от компьютера, лежала больше для красоты или отвлечения внимания. Рейна не помнила, когда последний раз проверяла что-либо по словарю. Ей это было не нужно. Впрочем, других она в известность об этом не ставила и предпочитала иногда потянуть время и повозиться с работой подольше. Просто потому, что было невыразимо приятно никуда не спешить и сознавать, что жизнь идет и будет идти по раз и навсегда установленному расписанию.
Текст, оказавшийся очередным партнерским соглашением для местного торгового центра, был закончен вскоре после обеда. Пару раз перечитав его и потратив еще немного времени на размышления о скорых выходных, Рейна отнесла флешку Грину и вышла на пожарную лестницу, где сотрудники обычно курили в перерыве. Сама Рейна давно бросила, но тут можно было посмотреть на городской пейзаж — запыленный сквер через квартал, неправильный куб торгового центра над крышами жилых домов. Банально, тускло — но спокойно, и это Рейна ценила превыше всего.
— Не отвлекаю? — повернувшись лицом к теплому летнему ветру, негромко спросила она, приложив к уху телефон.
— Ждал твоего звонка целый день! — раздался звонкий мужской голос по ту сторону смартфона, и Рейна невольно улыбнулась. — Скучаю по тебе, мое сокровище.
— Можем вечером прогуляться, если ты не поздно, — продолжая улыбаться, предложила Рейна, представляя себе, как рыжий веснушчатый парень придерживает смартфон плечом, потому что обе руки продолжают на автомате разбирать очередной ноутбук или системный блок. Этим одаренным мастером на все руки был Джонни Ашер, вчерашний выпускник технического колледжа и ее муж. Они поженились чуть больше года назад, и Джонни продолжал греть Рейну всем пылом первой серьезной юношеской влюбленности. Молодость и горячность с одной стороны, красота и жажда ласки с другой — они нашли друг друга и прекрасно ладили, хотя Джонни нет-нет, да и пытался выведать у любимой супруги, откуда у нее круглый шрам на боку, у самых ребер. Рейна отшучивалась некстати попавшейся на дороге арматурой. И Джонни верил, и целовал этот шрам, и с улыбкой обещал распилить на мелкие кусочки любую арматурину, которая только посмеет еще раз причинить вред его возлюбленной. Что до нескольких полос никогда не загорающей розоватой кожи, причудливо переплетающихся на голени — так ногу сломать любой может, тут никто не виноват.

Ясный летний вечер выдался теплым и пряным, в воздухе мешались запахи цветов из скверов и палисадников, жар перегретого асфальта и гарь машин. Рейна не торопясь спустилась по широким бетонным ступеням, прошла через полупустую парковку и зашагала вдоль улицы. Хотя небо еще и не думало темнеть, вывески и фонари сияли вовсю. Под очередным фонарем, зависшем над пешеходным переходом, они и встретились — Рейна и Джонни, смуглая темноволосая девушка с широкими плечами, скрытыми летящими рукавами блузки, и высокий, под два метра, белокожий парень с непослушными рыжими вихрами, которому Рейна доставала только до подбородка.
Объятия, жадный поцелуй, ласковое прикосновение к щеке.
— Я так скучал по тебе, родная!
— И я, — Рейна прижалась к клетчатой рубашке лбом и рассмеялась. — Восьмичасовой рабочий день — зло. Тем более, с часом, добавленным на обед.
— Надо пересмотреть трудовой договор, — Джонни приобнял девушку за плечи, приноравливаясь к ее шагу. — Пригрози им, что уволишься, если тебя не будут отпускать раньше. Или что привлечешь их к ответственности за сведение мужа в могилу.
Рейна снова рассмеялась, чуть менее звонко. Кого привлекать к ответственности за могилы…
Побродив по улицам и обсудив, куда можно поехать в отпуск, что посмотреть в кино на выходные и стоит ли позвать соседей на ланч, парочка расположилась в небольшой кофейне. Рейна с удовольствием откинулась на спинку дивана, затылком касаясь шершавой настенной панели. Взгляд украдкой скользил с улыбающегося лица Джонни на ярко-зеленую табличку «запасной выход» около витрины для десертов, а потом — на периодически разъезжающиеся входные двери. Кофе был сладким, печенье свежим, настроение — прекрасным, как может быть настроение у человека, который полностью доволен своей жизнью. Они болтали, замолкали, уходя каждый в свои мысли, а потом переглядывались и подмигивали друг другу.
За широкими стеклами наконец стемнело. Время близилось к одиннадцати. Ашеры, взявшись за руки, вышли под темное звездное небо. Правда, звезды за блеском неона различались едва-едва, но если уйти с центральных улиц туда, где потише и нет круглосуточного биения жизни, можно будет что-то разглядеть — погода стояла ясная.
Миновав трехэтажный торговый центр, который уже замолчал до утра, и оставив в стороне темнеющий городской сквер, в котором только иногда вспыхивали искры сигарет, Рейна и Джонни свернули на поперечную улицу, потом еще раз, и с каждым поворотом становилось все тише и безлюднее. Пару раз Рейна задерживала взгляд на темных углах между домами, и тогда Джонни нагибался к самому ее уху и шептал: «Не бойся, я с тобой. Я смогу защитить тебя от любой опасности». Рейна улыбалась, когда теплое дыхание щекотало шею, и кивала в ответ, крепче сжимая его ладонь. Пусть так и будет…

***

— Капитан Альбанезе, прием! Доложите обстановку! — рация тихонько потрескивала, но слышно было хорошо. Пока…
— Прием. Находимся на позиции. Здание как на ладони. Движение не замечено, — плоская крыша и проемы окон на двух стенах просматривались идеально. С другой стороны дом держала под прицелом вторая пара. Для подстраховки. Правда или нет, что внутри засел отряд боевиков, проверять такую информацию следует только под прикрытием.
Солнце припекало немилосердно. Вода во фляге чуть что не кипела. Приклад винтовки у щеки казался горячим, словно вытащенная из костра головня.
— Альба, — подал голос корректировщик, — как думаешь, этих ублюдков там много?
— Всем хватит, Пирс. А теперь заткнись, — чертовски жаль, что прислали этого болтуна. Пусть он и признанный мастер своего дела. Лучше бы совсем без наводчика, чем с этим…
— Не затыкай меня, я не меньше твоего отслужил, — Пирс с театральной раздраженностью поджал губы. — И чин капитана мне, между прочим, должны дать со дня на день…
— Если я прежде не пристрелю тебя на месте за то, что ты мне мешаешь, — шутки шутками, но для работы нужна ясная голова. Особенно, когда не знаешь, чего именно ждать от загнанной дичи. На душе было неспокойно.
Тени в угловом окне второго этажа шевельнулись. Окуляр прицела тут же плотно вжался в глазницу.
— Прием, это Альба. Как слышно? Вижу движение.
— Продолжать наблюдение. Штурмовая группа на подходе.
Легко себе это представить. Приземистые БТР, ощетинившиеся пулеметами, неспешно и неотвратимо наползающие на груды строительного мусора, которыми теперь засыпаны улочки этого злополучного городишки, в котором вздумали разместить свои базы боевики. Желтовато-бежевые, покрытые расплывчатыми пятнами. А на них — бойцы в такой же пятнистой форме. Лягут на песок, замрут — и можно в двух шагах пройти, не заметив.
До слуха долетел рев моторов, оборвавшийся, когда водители начали высадку. Оторвавшись от прицела, можно было увидеть, как стремительные силуэты рассыпаются по улице, таясь в тени домов. С крыши дома на возвышенности обзор открывался превосходный, и оставалось только радоваться, что им удалось занять удачную позицию первыми. Впрочем, будь на то необходимость — они бы выбили отсюда врага даже вдвоем с болтуном Пирсом. В этом можно было не сомневаться.
Теперь что-то шевельнулось в окне первого этажа. На долю секунды показалось, что в глубине темного помещения тускло блеснула оптика. Перекрестье прицела сползло ниже. Тот факт, что группу зачистки ждали, не казался странным или настораживающим. Тут война шла давно и превратилась в образ жизни для всех. Просто надо уметь увидеть угрозу и ударить первым.
— Альба… — зашипел позади Пирс. Пришлось показать ему кулак, на мгновение оторвав руку от курка.
— Видишь что-то?
— Заткнись.
Тени бойцов приближались к дому с разных сторон, прикрывая друг друга на триста шестьдесят градусов и используя каждую груду битого кирпича на улице. Нечего лишний раз под пули подставляться.
Внезапно раздался громкий хлопок выстрела. Еле заметная вспышка пламени в верхнем окне. Ну вот ты и показался, тварь… Прицел чуть сместился, палец надавил на курок. Идеально выверенное движение отдалось привычным толчком приклада в плечо. Пирс уже лежал рядом, впившись взглядом в бинокль.
— Кажись, есть.
— Альба, доложить, что происходит! — ожила рация.
— В результате выстрела замечен вражеский снайпер, цель ликвидирована.
— Разрешения стрелять не было!
— Сэр, это необходимость, — главное, не сорваться на грубость. После боя такие мелочи всегда забывались, но иногда приверженность полковника к букве устава нервировала.
Из нижнего окна вылетел блеснувший на солнце предмет, чтобы через секунду разворотить ближайший к дому остов сожженного автомобиля. Хорошо, что за ним никто не укрывался.
— Начали, — послышалось на общей частоте.
Впрочем, группа и так уже подобралась перед броском. Окно, из которого вылетела граната, черным проемом занимало центр окуляра. Но различить фигуру не удавалось. Может быть, успел залечь. Либо у стены встал… Ничего, ничего, пуля найдется для каждого… Ободок прицела удобно прилегал к глазнице. Взгляд пронизывал темную комнату насквозь, выискивая цель.
Бойцы по двое ринулись к дому. Двери разлетелись от выстрела из гранатомета. Сомнений в том, каких взглядов придерживались те, кто находился внутри, уже не оставалось. Но вот имена и лица представляли интерес, об этом перед операцией полковник говорил особо.
Размытые тени бойцов исчезали в развороченном дверном проеме, послышались выстрелы, сначала очередями, затем одиночные. Ухнул еще один взрыв.
— Неужели ни один не сдастся… — проворчал Пирс сбоку.
— Ты бы дался живым? Будь ты на их месте, — померещилось, или в темноте пустой комнаты мелькнула вспышка… Но стрелять нельзя — там может оказаться и свой.
— Мы — не они, пленных на ленточки не режем и головой вниз не вешаем.
— А ты уверен, что они об этом знают? — губы растягиваются в кривой ухмылке, и щека плотнее прижимается к прикладу.
Перестрелка в доме разгорелась с новой силой. Внезапно распахнулся люк на плоскую залитую солнцем крышу. Ствол винтовки сдвинулся буквально на пару сантиметров, меняя линию прицеливания. На крыше показались… одна за другой несколько женщин в черных балахонах. Оружия у них видно не было. Они махали руками, что-то кричали, суетились. Слишком суетились. Палец лег на пусковой крючок чуть плотнее.
— Гляди в оба. Они мне не нравятся.
— Мне тоже… — Пирс уже давно присматривался к этому спектаклю через окуляры. Оставалось понять, ради чего он затевался.
Внезапно между бесформенными женскими фигурами мелькнул куда более четкий силуэт.
— Альба!
— Вижу. Интересно, как он собрался бежать, прикрываясь этим курятником? — прицелиться трудно. Женщины безоружны, но движутся совершенно четко. К дальнему краю крыши…
— Даг, прием!
— Пирс, прием.
— Ты наблюдаешь?
— Да. Уитман держит группу под прицелом.
— Куда они направляются?
— Черт их разберешь. Крыша простреливается со всех сторон, они должны это понимать, иначе спектакль с гаремом ни к чему.
Между черными полотнищами еще раз мелькает более светлая ткань мужского костюма. Через люк поднимаются двое бойцов, автоматы на изготовку. Замерли. Вступили в диалог? Похоже… Женщины всполошились еще больше. Внезапно одна из них сделала резкое движение рукой. Слишком резкое. Напрасно. Пуля срывается из дула, несется, несется через горячий воздух и сбивает цель с ног ударом в правое плечо. Суматоха… К раненой никто не кидается, она припадает на бок и тянется к складкам одеяния левой рукой. Вторая пуля попадает ей в голову. Одновременно человек на крыше бросается к самому ее краю, на мгновение оторвавшись от своего живого щита, швыряет вниз гранату, которая распускается огненным цветком в узком переулке, и накидывает ремень на провод, протянутый между домами. Но прыгнуть не успевает — похоже, Уитман поймал удобный момент. Только вместо того, чтобы упасть на крышу, бандит резким движением заваливается вперед и летит головой вниз на пыльную утоптанную до плотности асфальта землю…
— Черт бы побрал этого героя… — слова цедятся сквозь зубы, словно яд.
— Уитман должен был стрелять в колено, — Пирс отполз в сторону, не опуская бинокль, но дальше ничего интересного не происходило. Женщины сбились растерянной толпой, и бойцы вели их обратно в дом, где успела наступить тишина.
— Стрелял, куда мог. На базе дам тебе винтовку, и попробуй сам.
— Можно подумать, я никогда не пробовал… — огрызнулся корректировщик.
— Альба! — прорывается в наушник голос Роджерса. — У этой девки была граната. Чистая работа.
— Славно. Реджи, тот прыгун мертвец?
— Да. Без вариантов. Поговорить с ним не удастся. А жаль. Ребята нашли тут немало интересного…