Что может случиться с вами за полгода? Довольно много самых разнообразных вещей! Вы можете обнаружить, что крупная фармацевтическая корпорация, которой, оказывается, владел ваш отец, вот уже десять месяцев принадлежит вам. Как раз с момента вашего совершеннолетия. Так же вы можете случайно узнать, что на самом деле та самая корпорация, территориально расположенная в Бразилии, производит тяжелые наркотики, обеспечивая хренову тучу народа так называемым «колумбийским насморком». Ещё может оказаться, что ваш горячо любимый папочка в один прекрасный день решил расширить своё влияние и с помощью своей легальной судоходной компании переправлять дурь из Южной Америки в Северую под видом заказных грузов. О, вдобавок ко всему вы можете узнать, что ваш брат, узнав про «вашу» компанию утонет под волной таких эмоций как злость, зависть и незаслуженная обида. Чтобы отхватить многострадальную фирму себе, он может спутаться с продажной шлюхой – своей очередной мачехой и натравить на вас «кредиторов отца», как я… Пардон, как вы (речь же идет о вас, а не обо мне) их точно окрестили. Дело в том, что груз, который ваш отец привычном росчерком размашистой подписи отправил с одного континента на другой, попросту пропал. Из одного порта вышел, а в другой так и не пришел. И принимающая сторона крайне «обеспокоилась» этим досадным недоразумением.
Вроде бы все. А, нет! Ещё «по мелочи». Женщину, которую вас родила, могли застрелить в собственной квартире. Вы сами можете за один вечер стать хладнокровным убийцей. Ну и влюбиться… Ведь ни одна «гангстерская сага» без этого не обходится.
Теперь все? Теперь точно все! Что? Это все произошло не с вами, а со мной? А вы уверены? Может всё-таки…

- Ли, твою мать, ты встанешь или нет? – прервав поток моих полусонных размышлений, в мой номер влетает мини-тайфун, восемнадцать лет назад окрещенный именем «Алексис Дейл».
- Нет! – вымученно простонав, я зарываюсь поглубже в подушки.
Значит все-таки со мной. А так хотелось верить в чудо. Я запуталась, пока выясняла все вышеперечисленные факты. А пока старалась уложить обрывки информации в своей голове, даже подзабыла некоторые детали и запуталась ещё больше.
- Я тебе даже кофе принесла!
Так вот значит, чем воняет!
- То, которое продается в местном кафетерии?
- Да, - Лекси ставит пластиковый стаканчик на тумбочку перед моим лицом и отходить на шаг назад. До меня доносится резкий «соблазнительный» запах, что заставляет мой желудок сжаться в спазмах тошноты. Я со стоном отворачиваюсь.
- Тогда это не кофе, это параша, - укрывшись с головой, я теряю из виду подругу и слышу лишь неясное шуршание. Моё личное живое и приятно пахнущее «одеяло» ушло, и мне приходится довольствоваться, чем есть. Последнее время, когда его нет рядом, я чувствую себя неуютно, насколько вообще можно себя уютно чувствовать при таких обстоятельствах. Дерьмо…
- Вставай, лентяйка, иначе не отдам…
Я резко высовываю голову из своего укрытия и жадно впиваюсь глазами в глянцевую обложку в её руках. Ото сна не осталось и следа, я подскакиваю на кровати и, прижав одеяло к груди, начинаю скакать как зайчик «Дюрасель».
- Дай, дай, дай его мне!
В руках Алексис журнал. Обыкновенный глянцевый журнал, толстый, с множеством цветных страничек и свежим запахом типографии. С идеально одетой и накрашенной голливудской актрисой на обложке, с новостями из внешнего мира, модными новинками и репортажами с модных показов. Я люблю журналы. Они напоминают мне о прежней, такой далекой теперь жизни.
Почти неделя прошла с той неожиданной перестрелки в доме Лекси. Все это время мы пытались разобраться в найденных документах и сложить хоть какую-то приблизительную картину происходящего из разнообразных кусочков этой странной мозаики. А вчера на мобильный Дейл позвонил Райан. Предварительно наорав на неё за такую беспечность, как оставленный при себе сотовый телефон, я ответила на звонок. Брат просил о встрече. Его голос был нервным, и он обещал мне все рассказать. Райан быстро, обрывая собственную речь на полуслове, обрисовал ситуацию, сказал, что Элизабет совсем ополоумела, а сам он не ожидал, что все так обернется. Не дав мне толком и слова вставить, он назвал место и время встречи и отключился.
Я весь вечер думала обо всем этом и не спала полночи. Потому так не выспалась. Но в итоге приняла решение – ехать. Ребята против этой безумной идеи, они не доверяют Райану и не хотят меня отпускать. Приводя огромную кучу самых разнообразных доводов, они заставили меня сомневаться в нем, но он мой брат. И этим все сказано. Я должна поговорить с ним.
- Давай-давай, одевайся! – Дейл легонько шлепает меня и толкает с кровати. – Сегодня прилетает наша девушка рокера!
- Так наша или рокера? – ухмыляюсь я, пытаясь выхватить журнал из её рук.
- Не придирайся к словам! Жду тебя в холле. Парни тоже куда-то собираются ехать. Но «мазду» я с боем отвоевала нам, - подруга летящей походкой направляется к выходу, но на пороге оборачивается и машет желанным изданием. – Это забираю с собой, чтобы ты быстрее собиралась.
Швырнув в удаляющуюся хитрющую подругу подушку, я сажусь и за пару глотков выпиваю гадкое поило, которое здесь выдают за кофе. За этот подвиг я вознаграждаю себя круассаном, что лежит рядом со стаканчиком.
- Эй, принцесса, твоя подруга внизу рвет и мечет. Поторопись, - с легкой усмешкой Чейз появляется в комнате. Окинув меня взглядом, парень не сдерживает смеха. Выгляжу я, наверное, забавно. С крошками вокруг рта, прической а-ля «я упала с самосвала, тормозила головой» и концом одеяла, тянущимся за мной, словно шлейф.
- Угу, фтаф, - бормочу я с набитым ртом и подхожу к креслу, в котором грудой навалена моя одежда. Уже натянув изрядно помятые джинсы и черную футболку размера XL, я торможу Адамса у двери ванной:
- Колин сделал мне права? – у нас образовалась небольшая проблема. Дело в том, что Элисон Катнер имела водительские права, Летиция Дюваль же таковыми не обладала.
- Да. Посмотри в бумажнике, - парень скрывается за дверью и до меня доносится щелчок замка. Громкий хохот заставляет меня на время прервать сборы. Он заперся! Боится, что я буду подглядывать? Чего я там не видела?

Саундтрек1

Я подхожу к тумбочке, все еще посмеиваясь, и беру в руки черный кожаный бумажник, который Чейз предварительно сюда кинул. Случайно сквозь подкладку я нащупываю какую-то бумажку. Похоже у меня нюх на тайники. Вспомнить хотя бы папочкин «Вальтер», который я теперь таскаю с собой буквально везде. Если ты под прицелом - паранойя твой друг.
Посмотреть? Я окидываю задумчивым взглядом дверь ванной комнаты, затем рубашку, что Чейз снял перед походом в душ, тяжелые мужские ботинки на полу и наручные часы с широким ремешком и большим циферблатом. Любопытство берет верх, да и вроде не чужие люди. Я быстро нахожу небольшую дыру в подкладке и вынимаю аккуратно сложенный вчетверо листок. По истертым и потрепанным изгибам понимаю, что лежит он тут давно.
Улыбка тает по мере того, как я читаю напечатанные слова. Мне будто грубой мужской рукой дают под дых, затем хватают за волосы и опускают мордой в ледяную воду. Дыхание перехватывает. Охладись, принцесса!
«Я, Летиция Дюваль, официальный владелец корпорации KSD industries, передаю вышеуказанную корпорацию в собственность Чейза Адамса с полным правом владения, пользования и распоряжения... Все условия передачи собственности соблюдены, претензий не имею». Слева открытая дата с напечатанным годом, справа пустая строчка для росписи.
Я медленно оседаю на кровать. Подлая тварь! А я так упорно искала предателя. Пыталась сообразить, как же бандиты так точно отслеживают мои перемещения, появляются из ниоткуда и не дают опомниться. Не могли же они повсюду следовать за мной по пятам всем скопом? Или могли? Господи, какая же я дура! Достаточно было протянуть руку, чтобы даже во сне схватить подонка за горло.

Открыв дверь, Чейз с весело свистом выходит из душа и замирает, ощущая холодок между лопаток.
- Эл? Это не смешно!
- Да. Мне тоже не до смеха! – я обхожу парня спереди и прислоняю дуло к его груди.
- Ты что, рехнулась?!
- А ты, видимо, этого очень ждешь, милый?
- Что ты… - но как только перед его носом появляется найденная улика, без слов обвиняющая его в предательства, Адамс замолкает.
- Что Я? Что ТЫ, гавнюк, задумал?! Когда ты собирался заставить меня это подписать? А? Что молчишь?!
- Элисон, не кипятись. Я…
- Тварь! Каким образом? Как ты хотел все это провернуть? Чем хотел на меня надавить?
- Успокойся! – от малейшего его движения я возвожу курок.
- Не шевелись! На колени, живо! И руки держи так, чтобы я их видела.
Адамс недоверчиво смотрит в моё искаженное яростью лицо. Не знаю, что он там увидел, неподдельную решимость, безграничное бешенство или отчаянную безысходность, но повинуется. С чувством некого удовлетворения прислонив холодный метал к его лбу, я с каким-то нечеловеческим свистом шиплю:
- Как же я тебя ненавижу!
- Катнер, не делай глупостей!
- Ах значит Катнер? А как же «принцесса»? Принц оказался драконом. Обидно, черт возьми! У меня ничего не осталось! Чем ты собирался мне угрожать? Жизнью собственного брата? Ведь для тебя нет ничего святого! Или, может, Алекс? Отвечай! Ты собирался угрожать моей подруге?!
- Нет!!!
- Врешь! – и рука не дрогнула… и ничто не могло меня остановить… и неуловимое легкое движение указательного пальца правой руки… и…

Затихающий шум воды приводит меня в чувства и отвлекает от моей любимой игры разума под названием «А что если бы?». Я вскакиваю и лихорадочно вытираю вспотевшие ладони о джинсы. Вспоминается фраза, брошенная мной со смехом в тот день, когда Алексис лопала печенье и жаловалась на Колина: «Везде эти Адамсы. Везде и всюду замешаны Адамсы!» Нервный смешок срывается с моих губ. Ведь даже если тебя подгоняет страх, можно смеяться. Что ещё остается делать?
Сунув расписку в бюстгальтер, поближе к сердцу, где она стала холодить кожу, я вырываю листок из блокнота и сую на место найденного доказательства. Доказательства вины. Доказательства грязной мерзкой лживой подставы. Надеюсь, он нечасто на него любуется. Я кидаюсь ко второй двери, благо ванная и туалет раздельные, и скрываюсь за ней. Вовремя. Соседняя дверь открывается.
В комнате слышатся мягкие шаги по дешевому ковролину, шорох одежды, хриплый кашель. Я зажимаю себе рот двумя руками, надеясь заткнуть внезапно подкатившую истерику. «Уходи, пожалуйста, уходи! Иначе я вышибу тебе мозги!» - колотится в голове, как заклинание. Шаги становятся все тише, парень направляется к выходу.
- Ли, ты ещё здесь? – его голос пробирает до костей и в тишине номера, под хрип моего дыхания кажется невероятно чужим. Обувь. Черт! Он заметил мои ботинки у двери.
Я судорожно вздыхаю, стараясь придать голосу уверенности. И одновременно с мысленной молитвой «Господи, помоги!», произношу:
- Эээ… Да! Мне что-то нехорошо. Говорила же, этот кофе меня угробит, - и снова руку к губам, чтоб не издать лишнего звука, не выдать себя и не перейти черту.
- Мне остаться? – его голос, звучащий совсем близко, по ту сторону двери, заставляет меня вздрогнуть.
- Нет! – резко и надрывно выкрикиваю я, прижимая дуло пистолета к двери, предполагаемо напротив его колена. Но после глубокого вздоха продолжаю более спокойно. - Все будет хорошо. Лучше передай Алекс, чтобы ехала без меня. Пусть потом скинет сообщение с адресом, где Рейн остановилась.
А у самой в голове черти вопят: «Не смей приближаться к моей подруге! Я до смерти запытаю тебя, если хоть волос упадет с её головы!»
- Хорошо.

Саундтрек2

И тишина. Чего же ты ждешь? Проваливай! И я уже собираюсь заорать «Пошел на хер!», когда снова раздаются шаги и щелчок двери. Только тогда я замечаю, как горячие слезы обжигают мне щеки. Я буквально растекаюсь в бесформенную лужу возле двери и даже не надеюсь когда-либо собрать себя обратно хотя бы в отдаленное подобие меня. Я не знаю, куда деть руки в приступах животного бешенства. Оно доходит до такой грани, что даже выплеснуть его невозможно. Невероятная густая черная вязкая злоба сносит все на своём пути и клокочет где-то в горле, без возможности вырваться на свободу. Слишком остро. Слишком горько. Слишком тяжело. Поочередно поднося ладони то к волосам, то к лицу, но так ни до чего и не дотронувшись, я закусываю кулак до крови и кричу от дикой страшной боли, что рвет меня на части. Слезы душат, а безумные вопли рвут глотку и кажется нет конца этой невероятной истерии. В приступах дикой ярости я свободной рукой начинаю молотить рукой по стене, проклиная эту чертову жизнь, которая отобрала у меня ВСЁ! Последние крупицы надежды, которые я с таким трудом пыталась уберечь, по ветру развеялись от неосторожного вздоха. Я сгорела. Не перегорела, не сломалась, а именно сгорела дотла. Горсткой пепла оставаясь валяться у дверей туалета в номере дешевого отеля далеко от родного дома.
Поначалу мыслей нет вообще. Не единой адекватной связки с внешним миром, за которую можно было бы зацепиться и вылезти из этого болота. Затем, после первой выворачивающей на изнанку волны истерики, сквозь общий гул начинают прорываться какие-то клочки: «Колин знает?... Нет. Не хочу даже думать об этом… потом… когда-нибудь… никогда… Иначе я свихнусь… А разве я ещё в своём уме?... Наверняка, он знает… Нет! Не хочу и не буду!... Надо попытаться вздохнуть… Чертовы сукины дети!!! Почему всегда я? Может, хватит с меня? Довольно!»
- Так, - хрипло начинаю я, неожиданно успокаиваясь от звука собственного голоса. Самый лучший мой друг и союзник со мной. И этого достаточно. Сейчас он меня успокоит и поднимет с этого холодного пола. - Тебе нужно собраться, девочка. Вставай!
Вслух! Громко! Четко! Стараясь, чтобы голос не дрожал!
Послушавшись саму себя, я практически за волосы отдираю себя от кафеля и заставляю выйти из туалета. Экран телефона ещё светится от только что пришедшего сообщения. Наверное, Дейл. Циферблат часов показывает, что я отстала от жизни, почти три часа просидев в оцепенении на полу сортира. Блеск! Я пытаюсь умыться, но руки жутко саднит. На одной - свежие следы зубов и кровавые царапины, на другой - сбитые и уже чуть припухшие костяшки кулака. Из отражения на меня смотрит настолько жалкое создание, что мне хочется расколотить зеркало, лишь бы никогда его больше не видеть. И только ноющая тупая боль разбитых рук останавливает меня от этого необдуманного поступка. Лишь однажды я видела этого убогое человекоподобное существо, на третий день после выхода из больницы, когда я наконец осознала, что Зака больше нет.
Как сейчас помню его угольно черные волосы. Его челка постоянно спадала на левый глаз, и он упрямо отбрасывал её назад. Но всё время стригся именно так, ему так нравилось. Его губы, цвета спелой вишни, словно он все время целовался. Хотя так оно и было. Он все время целовался со мной. Я безумно любила его, до умопомрачения отчаянно. Эгоистично хотела его только себе и для себя. Хотела тонуть в его невероятных серых глазах и быть там одной. Я никого не хотела видеть рядом с нами. Это было похоже на сумасшествие. И потом я медленно сходила с ума не от ужаса того, что со мной сделали, а от осознания того, что его никогда больше не будет рядом. Я тогда лежала, распластавшись по собственной постели, словно оголенный провод. Словно все мои нервы вывернули наружу, и стоит кому-либо до меня дотронуться, как я разлечусь на миллиарды осколков. Подрагивая от нервного напряжения и боли, я ждала, что вот-вот все кончится. Сработает, наконец, тот самый защитный механизм, и я отключусь. Ведь не может человек выдержать столько всего...
Оказалось, может. Человек может невероятно многое и даже сам не подозревает об этом. Смогла тогда, смогу и сейчас…
Я умываюсь холодной водой, расчесываю волосы и прикладываю мокрое полотенце к измученным рукам. Проверяя мобильный, обнаруживаю восемь пропущенных вызовов и два сообщения. Одно с адресом, а другое более грозное, но вдохновляющее на действия: «Если не перезвонишь, прибью!». Всё от Дейл.
Натали остановил в люксе отеля Hyatt Regency. Это малышка не отвыкла от роскоши. Но прежде, чем я к ней попаду, мне нужно ещё сделать изрядную кучу разных мелких дел. Для начала беру напрокат недорогую тачку, на ней возвращаюсь в город и добираюсь до торгового центра, где основательно отовариваюсь. Меняю всю одежду, вплоть до нижнего белья. Переодеваюсь в черные штаны «под кожу», майку и укороченную черную куртку. Затем салон, где мне осветляют и без того блондинистые волосы, снимают сеченые концы и укладывают в небрежные волны. Там же покупаю дорогую профессиональную косметику и сама делаю себе необходимый макияж. Как я привыкла. А все для чего? В моменты, перечеркивающие твою жизнь, в моменты, когда все летит не просто в тартарары, а прямиком в огненную бездну, хочется выглядеть эффектно. Это последнее, что остается. Хотя бы выглядеть достойно и в момент крушения всего, ни единой черточкой лица не дрогнуть под слоями модной «штукатурки».
Алексис уже наверное разместилась в номере Рейн со всеми удобствами. Узнав дату приезда подруги, она сразу заявила, что слишком молода и красива, чтобы прожигать свою жизнь «в этом гадюшнике, где мы остановились». А я… я уже отошла от этой страшной, мерзкой правды, что обнаружила всего лишь несколько часов назад. Мне хочется думать, что я отошла, очень хочется в это верить. И я с упорством осла убеждаю себя, что всё в порядке, ничего особенного не произошло. Ведь сколько бы меня не опускали на колени, я все равно встану. Потому что я Дюваль! Это Катнер ныла о своей жизни, валяясь под очередной дозой в своей ванной, и ничего не делала. И я выжгу её из своей души. И оставлю новую версию себя! Элисон 2.0.
- Не ждали меня? – потренировавшись и нацепив свою привычную нагловатую ухмылку, я распахиваю дверь номера, снимая дорогие Ray Ben. Смешно. У нас с Чейзом все началось с разбитых очков… А сейчас мне хочется грязным осколком перерезать ему глотку.
- Ждали, вообще-то! Где ты пропадала? – с приветливой улыбкой спрашивает Натали, вставая с дивана и устремляясь мне навстречу. За окном уже стремительно сгущаются сумерки, время клонится к вечеру. – Шикарно выглядишь!
Вот оно! Что и следовало доказать. Этот незамысловатый комплимент придает мне некой уверенности. Оправдывает мои усилия. Убеждает в том, что за внешней оболочкой не видно, как пульсирующими толчками из моего сердца выплескивается черная обволакивающая злоба, с запахом гнили. Женщины тщеславны по своей натуре…
- Где наша бестия? – крепко сжав девушку в объятиях, интересуюсь я, не обнаружив присутствия Алекс.
На столе между двух кремово-бежевых диванов раскинулся низкий стеклянный стол, на котором расположился букет пионов в замысловатой вазе, почти пустая бутылка мартини и нераспечатанная текила. По центру пепельница и несколько пачек сигарет.
- Я случайно ляпнула, что Ларкин договорился с Колином о встрече в «Dark side» сегодня. И Лекси, как подстреленная, рванула туда, - девушка морщится и садится на место. Я сажусь напротив, и передо мной тут же оказывается стакан, в который хозяйка выливает остатки мартини. Мы провозглашаем тост за встречу и выпиваем.
- Что у вас с ним? – с места в карьер бросаюсь я. Помню, Дейл просила не спрашивать, но Рик был, и я надеюсь, остается, моим другом. Я должна хотя бы попытаться выяснить, что произошло. Цепляя из пачки тонкую вишневую сигарету, я откидываюсь на спинку дивана. На столе так же валяются «ментол» и «зеленое яблоко», выбирать не приходится. Свои я опять где-то просрала. Я щелкаю зажигалкой, пару секунд смотрю на пламя и с наслаждением прикуриваю.
Рейн снова морщится, как от ноющей зубной боли. Это выражение, раньше ей не свойственное, слишком часто стало появляться на её лице вместе с какой-то вымученной усталостью, прикрытой хамоватыми фразами. Она изменилась. Не в лучшую сторону. Но и не в худшую. Просто стала другой.
- Он идиот. Начал что-то заливать про свадьбу, отбирал сигареты, говоря, что хочет здоровых детей и прочую дурь.
Я недоверчиво улыбаюсь, ожидая, что вот сейчас она рассмеется и пояснит, что это шутка. Но она лишь умелым движением распечатывает бутылку и, выдохнув колечко дыма, тушит сигарету. Будто ставя точку. В разговоре. В отношениях.
- Дэээ, делаааа, - не зная, что ещё сказать, протягиваю я.
Натали куда-то уходит, потом появляется, принеся с собой тарелку с нарезанным лаймом, и садится на место. После второго стакана рассказывает пару забавных историй с репетиций.
- … и тут он начинает долбить по барабанам со злости, промахивается и падает со стула. Стюарт начал так угорать, что я подумала, он умрет от удушья.
Дверь тихонько открывается, впуская нашу пугающе унылую подругу, и снова закрывается за её спиной, оборвав наш смех.
- Эй, что случилось? – интересуется Рейн у подошедшей к столу Алекс. Та молча хватает бутылку, делает три жадных глотка прямо из горла и, поперхнувшись, ставит её обратно.
- Всё! – развернувшись, девушка направляется в спальню. А я понимаю, что это действительно всё. Конец! Hasta la vista! Finita la comedia! Короче, пиздец! Натали тоже это понимает:
- Сколько ещё он будет трепать тебе нервы?
- Больше не будет, - шепчу я и, перепрыгнув через диван, несусь за подругой в спальню, где она уже распахнула дверцы шкафа и швыряет свои недавно развешанные шмотки в красный чемодан на колесиках.
- Дейл, ты чего? – я поворачиваю её лицом к себе. А на нем, как приклеенная, застыла идиотская улыбочка. Почти как у Джокера из фильмов про Бетмена.
- Ничего. Точнее никого, больше. Здесь, - она тычет себя пальцем в грудь, куда-то в район сердца.
- Брось, - подключается Натали, - успокойся. Завтра вечером все вместе отсюда уедем!
Мы решили, что после моей встречи с Райаном и получения долгожданных объяснений, мы дружно свалим из этого проклятого города.
Лекси лихорадочно оборачивается, разглядывая часы на тумбочке, которые отсчитывают вот уже половину первого ночи.
- Вы СЕГОДНЯ вечером вместе уедете, а я СЕЙЧАС сваливаю нахер!
- А поточнее?
- Далеко нахер! – она внезапно закрывает крышку чемодана, со второго раза застегивает молнию, выдергивает ручку и направляется к выходу.
- Что ж ты такая упертая! Подожди, тебе говорят, - я выхожу следом за ней в коридор…

Как только я снова появляюсь в номере, Натали сразу же спрашивает:
- Ну что? – закручивает крышку второй опустевшей бутылки и с беспокойством смотрит на меня.
Я безнадежно качаю головой, беру со стола пачку, кидаю туда зажигалку и сую её в карман куртки.
- Слушай, я знаю место, в которое она может рвануть. Я лучше поеду за ней. Не обижайся, сама знаешь, что она может, - я подхожу к поднявшейся с места девушке и обнимаю её. Тепло и искренне, как я давно никого не обнимала.
- Какие обиды? Конечно, поезжай! – Рейн крепко прижимает меня к себе.
Я усмехаюсь и отхожу на шаг:
- Натали Рейн и Элисон Катнер – подруги. Кто бы мог подумать?
- И не говори.
Я беру с дивана очки и оборачиваюсь у самой двери:
- Береги себя.
- Ты тоже. Проследи за Дейл. Ты же знаешь, какая она ... – Натали делает паузу, которая подразумевает много чего. В это секундное безмолвие можно вместить полную биографию Лекси. Всю её натуру и сумасбродность, про которую мы обе прекрасно знаем. - Позвони мне обязательно.
Я киваю и покидаю номер. Выйдя их гостиницы, сажусь в старенький Opel и завожу мотор. Газ в пол до предела, под свист шин выезжаю со стоянки на главную дорогу. До первого поворота, затем налево, два квартала и маленький едва приметный переулок справа. Если бы не знала, что она здесь, даже не заметила бы машины. Подъезжаю вплотную, выключаю фары, вынимаю ключи из замка зажигания. В полном молчании перебираюсь на заднее сидение арендованной битой не раз черной Мазды.
Она сидит за рулем и ждет меня, поигрывая связкой ключей. Никак не реагирует на моё появление. Тоже боится эмоций. Точнее их проявлений. Тишина, темнота и легкий дымок по салону. Kent и «вишневые» Натали. Черт, а неплохая вещь!
Хриплый голос подруги разрывает тишину:
- Рассказывай…