У нас все будет хорошо... На следующий день молодые люди наотрез отказались выходить из дома. Их головы были тяжелы от предыдущей «вечеринки», а тела слишком измождены, чтобы они заставили себя подняться на ноги и хотя бы выйти наружу. Только Джаспер поехал в клуб за пополнением запасов.
Эдвард и Белла не отходили друг от друга, постоянно держась вместе. Она нуждалась в нем, как в кислороде, а он уже достаточно привязался к этой немало пережившей девчонке с глазами цвета молочного шоколада, чтобы отпустить ее от себя хоть на секунду. Они были молоды, влюблены… и, наверное, в какой-то степени счастливы в своем крохотном мирке, состоящем только из их бьющихся в такт сердец.
- Ты ведь не бросишь меня? – вот уже в который раз спрашивала Белла.
- О чем ты говоришь? Мы всегда будем вместе, - каждый раз отвечал Эдвард, целуя девушку.
И каждый раз его ответ был одинаков. А она продолжала спрашивать, будто все еще не верила ему и искала подтверждения. Белла так боялась одиночества. С тех пор, как погибли ее родители. Поэтому Эдвард старался почти не оставлять ее одну, а если и покидал ее, то возвращался как можно скорее.
Рядом с ним она оживала, будто вновь приходила в чувство после долгой комы, в которую периодически впадала, оставаясь одна. В его объятьях ее жизнь обретала смысл, она чувствовала себя защищенной, в полной безопасности, как за каменной стеной. Впрочем, не существовало никаких внешних угроз, которых ей следовало бы бояться. Основным ее страхом была темнота. Темнота внутри нее. Темнота, забившаяся в уголки ее израненной души и выползающая из надежного убежища, когда она оставалась одна. И лишь зеленоглазый парень с взъерошенными волосами мог победить эту тьму. Либо он, либо очередная доза героина. Хотя, наверное, Эдвард и был ее наркотиком.
Тихую идиллию влюбленной пары нарушил звонок мобильника Эдварда.
- Алло, - раздраженно сказал он в трубку. – Что? Зачем?
Секунду он молчал, а потом гневно прокричал:
- Да оставьте вы меня в покое!
- Что случилось? – спросила Белла.
- Опять с отцом поскандалил. Ему, видите ли, приспичило, чтобы я срочно приехал. – Эдвард недовольно фыркнул.
- Это обязательно?
- Что?
- Тебе обязательно ехать домой?
Белла не хотела отпускать Эдварда.
- Да, - неохотно ответил тот. - Пойми, лучше уж я сам приеду, чем отец что-то заподозрит и заявится сюда.
Разумеется, мистер Мейсен не знал об «увлечении» своего сына. И в интересах Эдварда было последовать его приказу и приехать домой.
- Не волнуйся, я скоро. - Эдвард осторожно освободился от объятий девушки и приподнялся со своего места.
Он подошел к Эммету, курившему у окна, и сказал:
- Подкинь-ка мне пару колес, дружище. Я же должен выглядеть бодрым, а то мать опять начнет кудахтать по поводу моей вялости. – Эдвард натянуто улыбнулся.
Эммет протянул ему пару таблеток экстази, после чего они тут же были отправлены в рот Эдварда. Он знал, что достаточно несколько секунд, и он почувствует себя куда лучше.
Белла проводила взглядом парня, за которым захлопнулась входная дверь, и, поджав под себя ноги, осталась сидеть в кресле, будто в оцепенении. Несмотря на полдень и солнце, заглядывающее в дом, освещая все яркими лучами, Белла будто вновь оказалась во тьме и холоде. Она осталась одна, хоть и была среди друзей.
- Беллз, я беспокоюсь за Эдварда, - тихо проговорила присевшая рядом Элис.
- Не надо. Все в порядке, - рассеянно ответила Белла, глядя на целующихся Роуз и Эммета.
- Нет, не в порядке. Он стал употреблять эту дрянь еще чаще, чем раньше. Как и ты, кстати. Я боюсь за вас. Одумайтесь, пока не поздно.
- Элис, не нужно читать нам нотации, - на удивление мягко ответила девушка. – Мы можем остановиться в любой момент, просто пока в этом нет необходимости. Пойми, мне очень тяжело и мне необходимо хоть как-то с этим справляться…
- Да, я все понимаю, Белла… Прости. – Элис опустила глаза, вспомнив о том, что произошло в жизни подруги около двух лет назад.
- У нас все будет хорошо.
Взгляд Беллы был не фокусирован, девушка смотрела в пустоту, уставившись в одну точку. Она со слепой уверенностью заявляла, что все будет хорошо, не зная даже ближайшего будущего, например, того, что будет завтра, не говоря уже о чем-то более глобальном. Но она продолжала верить в завтрашний день, надеясь, что и так слишком многое пережила, и, мол, хуже уже не будет. Верила, не подозревая, что ее будущее покрыто мраком.