Смерть – это только начало Когда я очнулась, меня окружал мрак. Запах плесени и сырой земли. Гулко упавшая капля воды заставила резко сесть. Подвал. Что со мной случилось? Где я? И самое страшное - кто я? Вопросы без ответов. Я не могла вспомнить даже своего имени. Одно было ясно: произошло нечто ужасное.
Ночь Она любила закат, подарившей ей такое короткое, но счастье. Он любил рассвет, дарующий новый день. Что может их объединять, спросите вы? Я отвечу – ночь.
Секрет Три подруги: Белла, Элис и Розали, приехали на каникулы к родителям Беллы. Во время прогулки по лесу они встречают трех парней: Эдварда, Джаспера и Эммета. Они начинают общаться и дружной компанией весело проводить время, пока тайна, скрываемая новыми знакомыми девушек, не всплывает на поверхность их вроде бы тихой гавани.
Дитя Ночи «Я похожа на вампира, – пробормотала она, ее закрытые веки затрепетали. – Потому что солнце может убить меня. Я жила в темноте, боялась солнечного света, который в считанные секунды способен украсть мою жизнь. Но… когда я с тобой, я чувствую тепло. Ты – мое солнце, Эдвард»
Детства выпускной (Недотрога) Карина выводила аккуратным почерком в тетради чужие стихи. Рисовала узоры на полях. Вздыхала. Сердечко ее подрагивало. Серые глаза Дениса Викторовича не давали спать по ночам. И, как любая девочка в нежном возрасте, она верила, что школьная любовь - навсегда. Особенно, когда ОН старше, умнее, лучше всех. А судьба-злодейка ухмылялась, ставила подножку... Новенький уже переступил порог класса...
Хочешь мира – готовься к войне Джейк и Нейтири счастливы на освобожденной Пандоре. Торук Макто принес Оматикайя свободу. Земляне вернулись на свою умирающую планету. Кончилось время Великой Скорби. Джейк стал видеть сны, в которых больше не было войны. Но рано или поздно приходится проснуться... Фанфик по "Аватару".
Надежда для человечества Души всегда были сильнее своих носителей. Именно поэтому мы оккупировали чужие миры, а не чужие миры – нас. И только здесь, на Земле, что-то пошло не так... Фандом - Гостья
В «Темноте» Скромные и правильно воспитанные девушки тоже иногда хотят приключений. Это поняла Белла, оказавшись в ресторане с интригующим названием «Темнота».
Взрыв самолета и шепот Кристофера Нолана: Что режиссер и актеры рассказывают о съемках «Довода»
15:20
Накануне выхода фильма в прокат поговорили с его командой о трюках, музыке, страхе высоты и абсолютном зле.
Пресс-конференция, посвященная «Доводу», была такой же загадочной, как и все, что окружало фильм эти месяцы. Избранных журналистов со всего мира собрали в Zoom. Внезапно, как черти из табакерки, один за другим подключались режиссер и его съемочная команда: Роберт Паттинсон, Джон Дэвид Вашингтон, Кеннет Брана, Элизабет Дебики, супруга и продюсер Нолана Эмма Томас и композитор Людвиг Йоранссон, с которым Нолан «изменил» Хансу Циммеру (тот был вынужден отказаться от работы над «Доводом» из-за «Дюны» Дени Вильнёва). Вопросы с журналистов собрали заранее, самим их задавать было нельзя — с группой фильма общалась модератор, которая бойко интересовалась всем сама и позже зачитала то, что прислали мы. Сидели ли все вместе? Или же каждый находился в своей отдельной сингулярности с черным фоном? Видели ли они нас или только мы их — тайна. Но вот что нам все-таки удалось узнать.
Об идеях
— Как родилась концепция «Довода»?
Кристофер Нолан: Показать время в инверсии я придумал, наверное, лет двадцать назад. Это можно увидеть в моих ранних работах. Например, в «Помни» пуля вылетала из пистолета, а затем возвращалась в него. Там это была своего рода метафора, а в случае с «Доводом» этот прием стал сюжетообразующим. Ну а желание поместить странные временные концепции в жанр шпионского фильма появилось шесть-семь лет назад.
— Искажения времени присутствуют во многих ваших фильмах, но в «Доводе» время кажется особенно запутанным. Как менялась история в процессе работы?
Кристофер Нолан: Я пытался сконструировать как можно более увлекательную шпионскую историю. Выбрал жанр шпионского фильма, объединил его элементы с концепцией инверсии времени и при этом снимал зрелищную, но относительно прямолинейную для зрителя историю. Пожалуй, самым сложным было как раз объединить концепцию и жанр.
— Какой ваш любимый шпионский фильм?
Кристофер Нолан: «Шпион, который меня любил» с Роджером Муром — это первый фильм про Джеймса Бонда, который я посмотрел с отцом в кинотеатре. Мне тогда было лет семь, и это до сих одна из моих самых любимых картин. Я ее очень часто пересматриваю, недавно даже детям показывал. Помню, при просмотре чувствовал, что могло произойти все что угодно. Через экран можно попасть в любую точку мира. Это масштабное кино для чистого эскапизма. Большую часть карьеры я пытаюсь воспроизвести это ощущение для зрителей. Показать, на что способно кино и куда оно может вас отправить.
— Какие философы вдохновляли вас?
Кристофер Нолан: До меня время исследовали многие великие умы. Однако у меня, скорее, были визуальные источники вдохновения. Главным из них я бы назвал художника, мастера оптических обманок Маурица Эшера. Я думаю схемами, когда пишу сценарии. В этот раз с их помощью я планировал направления времени.
О масштабе
— Эмма, когда Кристофер показывает вам сценарий, вы как реагируете?
Эмма Томас: Всегда немного нервничаю. Кто знает, что он там написал? Когда читаю текст в первый раз, то пытаюсь просто увидеть фильм и представить, какое впечатление получат зрители. Если Крис хочет снять фильм с гигантским размахом, на это есть веская причина. Ему важно создать определенный зрительский опыт.
— Надо думать, ему не менее важно, чтобы актеры и члены съемочной группы тоже получили определенный опыт?
Эмма Томас: Приятный опыт! Все фильмы Криса было нелегко снимать, но это всегда весело, верно?
Кристофер Нолан: (Уверенно) Верно!
Остальные молча кивают.
— Все говорят о Boeing 747, который вы купили специально, чтобы взорвать на съемках.
Эмма Томас: Да, этот эпизод требовал долгой подготовки, был миллион логистических проблем и всяких разрешений. Мы снимали в действующем аэропорту, а там обычно самолеты не взрывают. (Смеется.) Но в случае с «Доводом» такие сложности возникали чуть ли не каждую неделю. Даже, казалось бы, для самых обычных вещей вроде проезда по Таллину нужно было перекрыть шоссе в центре города на три недели. Это требует уймы переговоров и координации работы многих людей. Нам невероятно повезло с локациями. Все города, где мы снимали, хотели быть частью нашего проекта.
— Кристофер, а зачем вам понадобилось мотаться по всему миру, снимая тут и там разные части этой истории? Не проще ли было все сделать в павильоне?
Кристофер Нолан: Когда создаешь такие масштабные проекты, натыкаешься на множество ограничений, какие-то вещи просто нельзя построить на студии. А вот в реальном мире можно найти массу возможностей. Повторюсь, я все это делаю ради эскапизма, чтобы зрители могли пойти в кино и отправиться во все эти шикарные или опасные места, куда никогда бы не попали в обычной жизни. Так что съемки в реальных локациях не только придают этому эскапизму гигантский масштаб, но и являются важным сюжетным моментом. В «Доводе» под угрозой находится весь мир, и, показывая его на экране, мы напоминаем зрителям о масштабе угрозы. Это не локальная опасность — под удар поставлены мы все.
О героях и актерах
— Дэвид, скажите, что движет Протагонистом?
Джон Дэвид Вашингтон: Вера в человечество и в способность людей развиваться. Он готов умереть за эту веру. Думаю, Протагониста рекрутировали в раннем возрасте, разглядев в нем любовь к людям. Она становится его уязвимым местом, которое, правда, он использует и в качестве оружия. При этом иногда мой герой может быть очень чувствительным.
— Роберт, у вас очень неоднозначный персонаж, даже не с двойным дном, а с несколькими. Это влияло на то, как вы его играли?
Роберт Паттинсон: У Нила столько разных граней! Странным образом он осознает сложность своего характера. Это довольно непривычно играть. Помню, я читал сценарий и пытался понять своего героя и сложный и запутанный мир, в котором он обитает. Как только я догадался, что Нил может наслаждаться всеми хаотичными ситуациями, в которых оказывается, я нашел к нему ключ. Не то чтобы ему нравится, как Протагонисту приходится решать все эти головоломки и узнавать правду, которая, мягко говоря, пугает. Просто Нил из тех, кто любит жить в кошмаре.
— Элизабет, а как бы вы описали свою героиню?
Элизабет Дебики: Кэт полна противоречий, однако Крис написал ее очень достоверной. Она находится в состоянии войны с самой собой. Для нее это сложное психологическое путешествие, она становится участницей событий, в которых при любом другом раскладе не стала бы участвовать. Знакомство с Протагонистом и Нилом многому ее учит и помогает обрести силу духа. Мне нравится, что это героиня жанрового фильма, которая не только по-настоящему борется за свою свободу, но и играет важную роль в сюжете.
— Кэт не дает мужчинам управлять собой. Для вас важны такие детали при выборе роли?
Элизабет Дебики: Сила проявляется по-разному и скрывается в разных деталях. Мне нравятся сильные героини, а сила Кэт становится явной не сразу. Спасибо Крису за честное изображение ее пути. Впрочем, я играла и женщин, которые не кажутся сильными, и мне они тоже были интересны.
— Как вы себе представляли работу с Кристофером Ноланом и какой она оказалась на самом деле?
Элизабет Дебики: Я ждала, что будет больше напряжения и страха. История, которую мы рассказываем, временами очень мрачная, и моей героине приходится переживать весьма тяжелые моменты. Однако на съемках было весело. Роб, Джей Ди и Кен — прекрасные партнеры, очень смешные. Плюс Крис создает чудесную атмосферу на площадке. Вообще, честно говоря, мне раньше не приходилось делать ничего подобного, настолько выходить за пределы своих границ.
— Между вами, Джоном и Робертом возникла отличная химия. Как вы ее добились?
Элизабет Дебики: Наши герои попадают в такие ситуации, что волей-неволей сближаются. Разумеется, мы все репетировали и обсуждали, но, думаю, эта химия родилась уже в процессе съемок. Сложно говорить об этом без спойлеров.
— Кеннет, вы играете отличного злодея. Много ли вы обсуждали его с Крисом?
Кеннет Брана: Все было понятно уже из сценария. Крис придумал выдающегося персонажа, который плюнул на собственную душу. Последствия его действий для человечества совершенно ужасны. Он словно пошел на дьявольскую сделку и получил чудовищную силу, но в то же время обрек себя на страшное одиночество. Когда я посмотрел фильм, то испугался: смотрел на себя, а видел лишь сосуд для этого удивительного героя. Это огромная привилегия — попробовать свои силы в создании столь оригинального фильма. Знаю-знаю, актеры всегда такое говорят, но это правда! Не понимаю, как Эмма не сходит с ума! Ей надо организовать съемку невероятно сложных эпизодов, каждый день то и это, а она даже бровью не ведет. Фильмы Криса часто рассказывают о времени — может быть, поэтому он умеет им управлять. Даже если на площадке находится 5000 человек, единственный, кто его интересует, — это ты. Мне кажется, он и Эмма — просто волшебники.
— Было ли вам важно показать в человеке настоящее зло?
Кеннет Брана: Актеры, когда играют злодеев, не задаются такими вопросами. Я вспомнил об одном молодом члене британского парламента. Когда он начал заниматься политикой в университете, то сказал интересную фразу: «Я уверен, что выиграю все сияющие призы». Такую же амбициозность можно найти в легенде о Фаусте. Человек иногда готов отдать нечто важное для себя в обмен на богатства мира. С одной стороны, это жадность. С другой — он платит определенную цену и становится уязвим, даже если творит ужасные вещи.
— Джон, как вы готовились к роли? У вас же там и движения инвертированы?
Джон Дэвид Вашингтон: Мы отправились в Университет им. Кристофера Нолана, где тренировались с постановщиком трюков. Для меня в новинку было то, что физическая сторона роли диктовала, что мой герой чувствует и делает в кадре. Мне никогда не позволяли так экспериментировать на площадке. Это опыт многое открыл мне в самом себе и помог лучше понять роль, я буквально чувствовал после съемок то же самое, что мой герой переживает после драк. Я смог справиться с физическими нагрузками только благодаря коллегам и атмосфере любви на площадке.
— Как работа в реальных локациях, а не на зеленом экране, влияла на вашу игру?
Джон Дэвид Вашингтон: Мне нужно было прыгать с настоящего балкона в Мумбаи, хотя у меня не то чтобы отличные отношения с высотой. Однако пришлось набраться храбрости и сигануть вниз из любви к искусству. Гораздо больше мне понравилось кататься на катере по Средиземному морю в красивой рубашке!
— А вы говорили Крису, что боитесь высоты? Или просто пошли и прыгнули?
Джон Дэвид Вашингтон: Знаете, если актера спросить, умеет ли он кататься на лошади, он обязательно скажет, что умеет. Отвечай «да» — думай потом. Мистер Нолан был очень терпелив со мной, за что ему огромное спасибо. Обычно я быстро воспринимаю режиссерские указания, но не в ту ночь. Впрочем, в итоге все получилось.
Кристофер Нолан: Я думал, ты просто не хотел со мной соглашаться. Я и не понял, что ты боялся высоты. Ты хорошо замаскировался. Вообще, всегда невероятно интересно наблюдать, как актеры справляются с такими вызовами!
О драках
— Рукопашных схваток, в которых один герой дерется в нормальном времени, а другой — в обратном, в кино еще не было. Как вы работали над хореографией этих сцен?
Кристофер Нолан: Инверсия времени, конечно, усложнила драки. Наш постановщик трюков Джордж Коттл и постановщик драк Джексон Спиделл перебрали множество боевых движений, думая, как их можно видоизменять во времени. У нас был очень напряженный репетиционный период, группа каскадеров долго готовилась к съемкам фильма. Первым делом мы занялись хореографией драк плюс изучили танцевальную хореографию. Для Протагониста и Нила очень важна физическая форма. Как только мы нашли решение для съемки кульминационной рукопашной схватки в хранилище Фрипорта, весь остальной экшен сложился в единую картину.
Джон Дэвид Вашингтон: Я пришел в кино из американского футбола, поэтому привык репетировать и тренироваться, пока движения не будут отработаны. Знаете, как говорят: «Любители тренируются, пока не научатся делать правильно, а профессионалы — пока не смогут делать неправильно». Мы месяцами оттачивали движения, находя у драк новые возможности. Когда я пришел в нужную форму телесно и духовно, все стало на свои места.
О музыке
— Людвиг, как вы с Крисом работали над музыкой к фильму?
Людвиг Йоранссон: Я подключился к работе очень рано, где-то за полгода до начала съемок. Из сценария был понятно, что зрители еще никогда не видели такого мира. Соответственно, нужно было новое звучание музыки, которое мы никогда не слышали. Раз в неделю я давал послушать Крису демотреки, и постепенно мы поняли, что работает, а что — нет. Мы довольно рано построили целый мир из музыкальных звуков. Затем Крис отправился снимать и раз в три недели посылал мне письма из разных концов мира, рассказывая о своих местных музыкальных впечатлениях. Так что мы очень плотно взаимодействовали друг с другом. Затем на этапе монтажа каждую пятницу я смотрел фильм от начала до конца. Думаю, посмотрел его раз тридцать-сорок. Благодаря этому я действительно смог понять, что там происходит.
— Ваш звуковой ландшафт часто включает в себя необычные аранжировки на винтажном оборудовании.
Людвиг Йоранссон: Для «Довода» я использовал много странных электронных игрушек, но в то же время и много самых обычных музыкальных инструментов. Я люблю брать знакомые всем звуки и менять их до неузнаваемости. Например, мы с Крисом сразу решили по-новому использовать гитару, и это вылилось во множество экспериментов. Я пропустил ее звук через кучу примочек и вертел его в разные стороны. На самом деле значительная часть саундтрека «Довода» — это гитарный эмбиент. Зачастую звук сложновато распознать. Кстати, мы также использовали обычные бытовые звуки. Например, часть саундтрека, сопровождающего антагониста, — это просто дыхание Криса в микрофон, которое я изменил, превратив в такой неприятный царапающий звук.
Кристофер Нолан: Для меня очень важно, чтобы музыка и звуковой дизайн были единым целым. Людвиг плотно работал со звукорежиссером Ричардом Кингом, и мы сразу знали, какого эффекта хотим добиться на выходе. Что мне больше всего понравилось у Людвига — он делает звук с нуля. В его музыке нет ничего, что имело бы конкретные ассоциации. Она вся оригинальна и работает как звуковой дизайн. В ней, разумеется, есть эмоции, волнение, деление на темы, но она действует на уровне подсознания и сильно отличается от обычной музыки с точки зрения аудиальных характеристик, создания и содержания. В случае с «Доводом» музыка полностью интегрирована в ДНК фильма. Людвигу пришлось начать работать рано, потому что я не монтирую под временную музыку (неоригинальная музыка, которая используется во время монтажа и иногда дается композитору в качестве референса. — Прим. ред.). Мне хотелось монтировать под оригинальные демозаписи Людвига, чтобы музыка сразу была заточена под историю. Это позволило создать тесный сплав из музыки и звуковых эффектов.
Процитировать текст новости: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА
Если Вы нашли ошибку или опечатку в новости, выделите текст и нажмите сюда.
— Эмма, когда Кристофер показывает вам сценарий, вы как реагируете?
Эмма Томас: Всегда немного нервничаю. Кто знает, что он там написал?
Да уж. Наверное, непросто быть одновременно и женой, и продюсером. Интересно, как она выкручивается, если ей что-то не нравится, и что в таком случае говорит. Исправляют они это, или же ему удаётся её переубедить или просто настоять на своём. Вряд ли она прям всегда принимает все его идеи на все сто процентов, пусть он и муж, и это его фильм. Мне почему-то кажется это невозможным. Хотя кто их знает.
www.TwilightRussia.ru (www.Твайлайтраша.рф) Twilight Russia - официальный, первый и крупнейший сайт в России, посвященный книгам Стефани Майер и их экранизациям. Сайт является некоммерческим проектом. При использовании материалов сайта гиперссылка на сайт обязательна. Мобильная версия (pda) Установка РИПов дизайна и любое копирование элементов охраняется авторским правом и преследуется Гражданским Кодексом РФ
... что можете оставить заявку 
... что 
Накануне выхода фильма в прокат поговорили с его командой о трюках, музыке, страхе высоты и абсолютном зле. 
0
