Эпиграф

Иногда мы бессильны перед судьбой, желаниями или порывами, и это мучительно, часто не переносимо. Такое чувство будет преследовать тебя всю жизнь, иногда забываясь, а иногда превращаясь в наваждение. Искусство жить во многом зависит от нашей способности превозмогать собственное бессилие. Это трудно, потому что бессилие часто порождает страх. Оно сводит на нет наши силы, разум, здравый смысл и открывает дорогу слабости.

Ты узнаешь много страхов. Борись с ними, но не подменяй их слишком долгими колебаниями.
Подумай, реши и делай! Не поддавайся сомнениям, неспособность отвечать за собственный выбор отравляет жизнь.

Каждый вопрос может превратиться в игру, каждое принятое решение научит тебя лучше узнать и понять самого себя. Заставь мир двигаться, это же твой мир!



Глава 1

Пепельный блондин с кроваво-красными глазами и пергаментной кожей нанес сокрушительной силы удар.

Я не чувствовала физической боли, когда моя голова отделилась от туловища, душевная боль затмевала всё и вся. Не кричала, не вырывалась, не сопротивлялась. Я ждала этого. Мечтала о смерти. Однако я всё еще не была мертва, всё видела и мыслила ясно настолько, насколько это было возможно.

Я смотрела на дочь, когда моя голова, кувыркнувшись, упала на снег и застряла в сугробе. Чувствовала, как расчленяют мое каменное тело, ощущала, что превращаюсь в головешку и пламя охватывает мои конечности. При этом мой разум отметил, что моя рука начала гореть в огне прежде, чем в пламя попали другие истерзанные части. И я была благодарна Элис за то, что она помогла мне покинуть этот свет. А потом огонь поглотил меня без остатка.

Было уже невыносимо, но я не могла пошевелиться, не получалось даже закричать. Потому что к тому моменту уже не было меня как таковой. Был только тлеющий разум и бессмертная агония. Но тем не менее я чувствовала, как сгораю. Горело все внутри меня. Сгорала моя душа. Вся, без остатка. Казалось, что от меня осталась всего горстка пепла, когда теплый ветер начал обдувать меня со всех сторон, захватывая в свой вихрь. Но это не приносило облегчения. Казалось, будто раскаленные угли моего тела обрастали ледяной глыбой. Холод шел от кончиков пальцев к сердцу очень медленно, принося с собой невообразимую боль. Я чувствовала, будто тысячи стальных иголок впивались мне в кожу, холод сжигал внутренности, ломал кости. Хотя я знала, что скоро умру, у меня не было ни капли желания бороться с этим ледяным огнем. Отнюдь, я ликовала, зная, что умираю. Смеясь и благодаря, словно сумасшедшая, я желала побыстрее сбросить с себя последние признаки жизни, получить забвение. Я уже давно потеряла счет времени, казалось, что прошли тысячелетия, а эта пытка всё продолжалась. Я не умру? Не забуду боль потери?

Хватаясь за свои воспоминания, я пыталась больше думать о счастливых моментах, но те последние минуты, казалось, были выжжены в моей памяти. Неужели я не умру и буду вечно страдать? Здесь, в этом небытие. Одна. Навсегда... Быть может, и впрямь наши души прокляты?

Тело ломало, потому что съедавшая меня чернота просто не могла поместиться в нём. Она просачивалась сквозь кожу, всё сильнее окутывая меня, заставляя стать частью этой пустоты. Но я не могла понять, что болит сильнее: мое мертвое тело, сгоравшее заживо, или проклятая душа, пылавшая в адском огне агонии. Пробиравший до мозга костей холод сковал меня.

Неожиданно резкая вспышка боли прошила меня насквозь, и я почувствовала, что начала падать.

Я падала в темную бездну и молила, чтобы у меня забрали жизнь. Это было необычно и страшно. Действительно страшно, как будто я упала в себя, в ту черную дыру, что образовалась на месте моего мертвого сердца. Все звуки исчезли. Вокруг была только кромешная тьма, в которую я погружалась всё глубже и глубже, теряя счет времени, потому что в этом небытии, вообще, не было такого понятия, как время. Мне казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как я начала сваливаться в эту пропасть, продолжая молить о смерти.

И в один прекрасный миг я было подумала, что это свершилось. Решила, что я умерла. По всем законам я должна была умереть. Не может человек жить без сердца и души. Всё это погибло вместе с моей семьей. Так почему я еще жива?! Лишь оттого, что я вампир? Впервые я проклинала свою новую сущность, эту бездушную полужизнь, осознала своё проклятье. Время неумолимо шло, и что-то вновь изменилось. Было такое чувство, что из меня одним ударом выбили весь воздух. Я задохнулась, выгибая спину и безуспешно хватая ртом воздух, а затем рухнула.

Я перестала что-либо чувствовать — физическая боль прошла, осталось лишь странное онемение, будто тело затекло от долгого пребывания в одном и том же положении, став ватным.

Или все же я умерла? Какое облегчение... Вот только... Почему сердце так сжимается в груди? И где мой Эдвард и Ренесми? Почему они не встречают меня здесь? Или всё же я попала в ад?

Я резко втянула носом воздух. Он был чист. Запахов почти не чувствовалось. Ни запахов заснеженного леса, ни терпких запахов вампиров, ни бьющей в нос собачьей вони, ни удушливого дыма костров, сжигающих моих врагов, союзников и семью. Ничего.

Я была в замешательстве.

Прислушалась.

Я услышала какие-то приглушенные звуки в соседнем помещении, но не могла понять их происхождения. Музыка и голоса? Телевизор? Слишком тихо. Слишком неразборчиво. Или просто слишком далеко?

В считаные секунды ресницы вздрогнули, и я резко распахнула глаза. Меня окружала непроглядная темнота. Странно. Раньше темнота не была помехой для моего идеального вампирского зрения. Я скосила глаза влево — там была стена. Справа — пугающее своей неизвестностью пространство. Боясь даже пошевелиться, я лежала неподвижно, пока зрение начало медленно фокусироваться на ближайших предметах, а мозг распознавать образы. Окружение казалось каким-то знакомым, но я не могла понять, где это видела.

Вялость тела странным образом соответствовала вялости мысли. Что с моей головой? Почему я так медленно соображаю? И откуда эта слабость и заторможенность? Даже глаза открытыми держать тяжело. И все такое тихое... запахи, звуки... Так действует чей-то дар? Какого черта тогда мой щит не работает? И где я? Что это за место? Я жива? А потом я поняла, что мне всё равно. Всё безразлично.

Моя семья умерла. Эдвард и Ренесми погибли. Это так, будто моё сердце вырвали, а потом в дыре устроили пожар. Я лежала, глядя в потолок, и тихие слёзы стекали по моим щекам. Почему я не умерла? И можно ли умереть от душевной боли?

Раздались тихие шаги, и дверь распахнулась, ослепляя меня светом, исходившим снаружи. Я резко вскинула руку к лицу, прикрывая глаза. Не рассчитав траектории движения, словно моё тело не принадлежало мне, я ударилась локтем о стену и в довершение стукнула себя по лбу кистью руки. К удивлению, это причинило мне боль, но я не смела произнести ни звука, ожидая нападения от притаившегося в нерешительности человеческого силуэта, возникшего в дверном проеме. Щурясь сквозь пальцы, я пыталась его разглядеть. Женщина в длинной юбке и убранными в прическу волосами, нервно переминавшаяся с ноги на ногу, так же приглядывалась ко мне, как и я к ней.

- Белла? Ты спишь? - тихо и неуверенно раздался такой знакомый родной голос. Я так давно его не слышала. Но... это невозможно! Этого просто не может быть...

Горло саднило, и мой голос оказался хриплым и надрывистым.
- Мама? Это ты?! - на выдохе спросила я и затаила дыхание. Еще не хватало накинуться на родную мать!

Как я только её раньше не почуяла?!

По комнате разнесся звонкий смех мамы.
- Ну не Фил же!

- Что ты здесь делаешь? - выдавила из себя я, чувствуя, как в легких закончился воздух, и... начала задыхаться?! Как такое возможно?

Моя рука сжала горло, надеясь усмирить жажду, которая, несомненно, одолеет меня, стоит лишь сладкому человеческому аромату заполнить мои легкие. Я сделала судорожный вздох. Ничего! Ни полного рта яда, ни адского пламени в горле, лишь легкий дискомфорт, словно горло пересохло. Я даже запаха её не разобрала. Да что за чертовщина?

- Просто волновалась за тебя, и, видимо, не зря... Милая, с тобой все хорошо? Ты переживаешь?

Переживаю ли я? Ничто на этой земле больше не имело для меня смысла. Весь мир умер вокруг в один миг. Моя семья практически уничтожена — Элис, Джаспер, Джейк... Эдвард... и, о боже! Ренесми! Моя маленькая девочка! Я с самого начала знала, что нам с Эдвардом суждено умереть в этой битве. Но я осталась, а их больше нет! От тоски защемило сердце, будто кто-то стянул стальным обручем грудную клетку. Отчаянье и беспомощность обрушились на меня лавиной. Чувства были слишком сильны, переполняли душу. Их больше нет! Этого я не смогу себе простить. Никогда! Как я могла такое допустить? Не защитила, не уберегла, потеряла... Ну почему я не умерла вместе с ними? Слезы затуманили и без того несовершенное зрение. Мне нужен был свежий воздух, я начала задыхаться, руки задрожали, а рыдания разрывали мою грудь на мелкие кусочки. И каждый из них горел адским пламенем. Воспоминания пронеслись перед невидящими глазами, ослепляя своей поразительной точностью и яркостью.

***

Вот мы стоим на поле, а у меня как груз с плеч свалился, когда я услышала о том, что вскоре темпы роста нашей малышки замедлятся, а затем Ренесми и вовсе перестанет изменяться. Было таким грандиозным облегчением увидеть своими глазами тому живое доказательство — ещё одного полукровку, поведавшего всем нам свою историю. Науэль был молодым здоровым парнем, с невозможно коричневой, насыщенного оттенка кожей. Он оказался даже старше моего драгоценного мужа. А это значило, что и с Ренесми тоже всё будет хорошо: она не состарится, не умрёт и всегда будет с нами, со своей семьей.

"Невероятно! Волшебно! Прекрасно!" - ликовала я, но другая часть моего мозга всё еще продолжала чувствовать опасность, неминуемую гибель. Я постоянно проверяла свой ментальный щит, которым укрывала всех союзников, надеясь, что он не даст бреши. Удары были сильными, регулярными и непредсказуемыми. Не болезненные, но весьма ощутимые. Плюс ко всему, я чувствовала противный привкус во рту — следствие приторного тумана Алека, которым он собирался нас всех парализовать. И я кипела от злости, что эти выскочки-близнецы ослушались приказа Аро, который просил их прекратить всякое воздействие, пока не будет вынесен окончательный приговор. Хоть муж, стоявший подле меня, и улыбался победно, я всё так же переживала. Может, зря? Может, надо расслабиться, как и всем? Ведь то, что Элис пришла, является хорошим знаком, правда? На всякий случай я в сотый раз проверила щит.

Науэль и его тётушка, Хайлин, закончили свой рассказ, и мне показалось, его история убедила Вольтури, но за каких-то пять минут ситуация кардинально изменилась.

Аро расспрашивал Науэля про его сестер, потом Кай спросил у него про его отца, Джохема, который хотел создать новую расу сверхлюдей. Короткое совещание, в процессе которого они решили, что Джохема следует казнить, и вот они, долгожданные слова Аро: "Дорогие мои! Сегодня битвы не будет".

А затем, с улыбкой на тонких губах, Аро подозвал к себе Элис.

Джаспер пошел в качестве сопровождающего. Никакого сомнения в её действиях, легкая, воздушная походка и милая улыбка Элис должны были меня окончательно убедить, что все завершилось хорошо, но вот на сердце было неспокойно. И не зря.

Элис подошла к Аро и протянула ему свою руку, чтобы показать какое-то видение. Я так и не успела спросить Эдварда, что это было за видение. Все произошло стремительно. Кай отдал приказ, и в мгновенье ока Элис крепко схватила стража. Она нужна была им, как ценный экземпляр их коллекции. Аро в изумлении перевел взгляд на Кая.

Джаспер кинулся на помощь к своей супруге. Он погиб первым. Несмотря на весь свой опыт, он ничего не смог предпринять против десятка цепких рук. Эта толпа кровососов просто повалила его своей массой, как стая пираний, накинувшаяся на свою жертву, и надежды уже не было никакой. Самый лучший боец с нашей стороны был уничтожен.

Элис дико кричала у костра, а потом беспомощно рухнула на колени и затряслась от бесслезных рыданий.

Я слышала сквозь обрывки рвущихся звуков свой животный рык, когда рыжий волк кинулся прочь от этого проклятого места, унося на закорках Ренесми.

Жажда крови, убийства и мести — эти чувства тесно переплелись в одно и наполнили меня, как сосуд. Глаза заволокло красной пеленой.

Началась битва.

Пробыв в замешательстве лишь долю секунды, большая часть свидетелей Вольтури покинула поле, другие приняли сторону врага, и лишь некоторые решили рискнуть своей жизнью, став на нашу сторону.

Удары по щиту приносили уже значительный дискомфорт, и мне было непросто удерживать сполохи, когда всё пришло в движение. Это было изнурительно и требовало полной концентрации с моей стороны.

Поляна превратилась в огромное месиво из тел, вампиры разлетались в разные стороны, кто-то из них горел в огне, кого-то просто раздирали на части, пока я держала всех под щитом, а амазонки прикрывали меня от атак. Не отрывая взгляда, я следила за Эдвардом, который на немыслимой скорости мчался в атаку. То и дело на него кидались какие-то вампиры, но он ловко сбивал их с ног или же уворачивался, практически не замедляя своих движений, мчась к цели. Деметрий — вот его мишень. Как бы ни закончилась битва, Ренесми должна быть в безопасности. Её не должны найти. Прыжок! И Эдвард вступил в бой. Смотреть на него во время драки было ужасающе, но в то же время его движения так завораживали, что невозможно было отвести взгляд. Он был прекрасен. Расчетлив и сосредоточен.

На помощь Деметрию пришел Феликс, повалив Эдварда наземь, но Денали взяли его на себя. Жажда крови и мести горела черным пламенем в их глазах.

Деметрий в смертоносном прыжке метнулся к Эдварду, но любимый оттолкнул его от себя с такой силой, что тот отлетел на несколько метров и потерял равновесие. Я уже решила, что сейчас Эдвард встанет и нанесёт решающий удар, но вместо этого он вдруг перекатился по снегу, а мимо него пролетело бессмертное тело в черном мундире.

Быстро вскочив на ноги, Эдвард продолжил свой поединок с Деметрием.

Муж двигался так быстро, что я едва замечала его движения, похожие на танец. И вот очередное па, после которого голова Деметрия крепко зажата в его руках. Отшвырнув ледяное тело противника в пламя разгоревшегося костра, любимый довольно ухмыльнулся, показав острые как бритва зубы.

На периферии мелькнули Питер и Шарлотта, разрывавшие на части какого-то вампира. Элеазар принял защитную позу, прикрывая спиной Кармен от надвигавшейся на них великолепной брюнетки-кровопийцы. Что-то опасное было в её движениях. Элеазар оскалился и бросился на неё в атаку со звериным рыком. Рядом сражались Владимир и Стефан. Они буквально разрывались, будучи не в состоянии справиться с каждым вампиром, наступавшим на них.

Науэль в растерянности смотрел на то, как несколько вампиров стервятниками накинулись на него с тётей.

Они начали защищаться, но совершенно точно был виден исход этой схватки. Ни один из них не был подготовлен к бою.

В это время Гаррет отправил в костер Алека и теперь пытался одновременно бороться с двумя вампирами. Правда, у него это плохо получалось — было ощущение, что еще чуть-чуть и они просто разорвут его. Розали оторвала голову вампира, подкрадывавшегося к Эммету сзади.

Вокруг творился настоящий хаос. Всё пространство было наполнено диким гулом и треском.

Моё внимание переместилось. Несколько вампиров кинулись вслед за Джейком. Я хотела бежать на помощь, но две пары рук сдержали мой порыв.
Я не стала сопротивляться, хотя моей силы новорожденного вампира без труда хватало, чтобы сбросить их с себя, но умом я понимала, что должна быть здесь и до последнего держать щит.

Бенджамин, пригнувшись, коснулся ладонью земли. Его веки были плотно сомкнуты, лицо сосредоточено. Земля затряслась, и на поле образовалась глубокая расщелина.

Многие из преследователей провалились в бездну. Остальных сдерживала стая, прикрывавшая фланг. На сердце полегчало.

Я снова переключила всё своё внимание на поединок и вдруг увидела, как вампир в темном балахоне заходит за спину к Эсми. Вся моя сущность завопила от злости и страха. Резко метнувшись к Эсми, вампир намеревался вцепиться ей в горло и, возможно, даже преуспел бы в этом, но Эдвард встал на его пути, видимо, прочитав о намерениях вампира за секунду до того, как тот пришел в движение.

Перехватив его руку, Эдвард оттолкнул вампира в сторону, так что тот пробил пару деревьев, оставив после себя гору щепок, и зарычал.

Злобно оскалившееся красноглазое чудовище попыталось запрыгнуть на Эдварда, но тот за мгновенье до столкновения ловко увернулся и нанес противнику удар в голову. Рыча и скалясь, Эдвард делал ложные выпады, и я заметила, что он при этом оттеснял своего противника к пропасти, ограничивая его движения.

Движения Эдварда становились все более резкими и опасными. Точным прыжком он кинулся в атаку и схватил вампира, которому подоспевший Карлайл оторвал голову.

Зафрина привлекла моё внимание легким толчком в плечо.

Я проследила за её взглядом: три вампира бежали в нашу сторону, Кашири перехватила четвертого и, быстро расправившись с ним, поспешила на помощь сестрам Денали, окруженным небольшой группой врагов. Из оставшейся троицы мне была известна лишь Хайди. Амазонки приготовились к атаке, встав в боевые стойки, а с моих губ сорвалось безудержное неконтролируемое рычание. Бросившись вперед, я заметила краем глаза тёмную тень, которая кинулась к Хайди. Это была скалившая зубы Сенна, сбившая её с ног. Зафрина сражалась с третьим вампиром.

У каждого из этих бойцов была своя техника, которой они владели на «отлично», и, что меня несколько пугало, очевидно, дар Зафрины на соперника не действовал.

Но сейчас мне было не до того.

Резким выпадом вампир напал на меня, но я успела увернуться, поэтому пролетев мимо меня, он с шумом упал на землю. Быстро перекувырнувшись и встав в боевую позицию, он был готов продолжать поединок. Была готова и я. Мы кружили, нападая и отражая удары. Он был высок и, безусловно, силен, его движения были просчитанными и точными, но мне было всё равно. Я была новорожденной — это придавало мне достаточно уверенности в собственных силах. Выждав момент, я, как пушечное ядро, выпущенное в цель, кинулась на него, опрокинула на спину и со звериным рыком вцепилась ему в горло. Рычание с примесью шипения раздалось от него, когда мой яд проник в его тело.

Я утробно рычала в ответ. Толчок в живот, и я отлетела на пару метров, когда он ногами отбросил меня от себя. Я приземлилась на корточки и оглушительно зарычала, когда он вновь кинулся на меня. Мои действия были инстинктивными, дикими, необузданными. Рывок вперед и удар. Бросок. Парирование удара. Отход назад и в сторону. После чего одним прыжком я оказалась позади вампира, руками обхватив его голову, а подножкой сбив с ног. Он оказался на коленях. Секунда — и я у него на плечах.

С раздирающим уши треском его шея переломилась, и голова отделилась от туловища, когда я изо всех сил потянула за нее, оттолкнувшись ногами от плеч. Я убила.

Его тело трепыхалось и извивалось, а голова уже летела в сторону костра. Перед глазами все поплыло. Я убила.

Мертвое тело передо мной продолжало дергаться, корячиться в агонии, и я задумалась, есть ли успокоение для бессмертных в смерти или же они так и продолжают мучиться, сгорая заживо. Вечно. В любом случае мне показалось негуманным оставить это тело существовать без головы. Нечто похожее на приступ тошноты спазмом сжало внутренности, когда я решила, что должна закончить начатое.

Расчленить и сжечь.

"Он уже мертв, - напомнила я себе, - я убила его", - всплыло в подсознании, и меня замутило еще сильнее.

Я убила. Убила. Убила…

А потом резкая боль вывела меня из ступора.

Глаза налились кровью. Я еле слышала собственное рычание через охватившую меня боль, когда мой левый рукав опустел и заколыхался на ветру. Плечо саднило, а оторванная рука с глухим звуком упала на землю. На мгновенье от нестерпимой и обжигающей боли перед глазами стало темно, и я почувствовала, что щит схлопнулся.

Я ничего не могла понять. Через многочисленные крики, шум и треск горящего костра я толком не могла разобрать, что происходит, до меня доносились лишь отголоски всего происходящего.

Медленно и мучительно я, ковыляя, выбралась из оков боли и оцепенения, но тут же запнулась. Голова Сенны лежала у моих ног. Её рот был широко открыт, и пронзительный визг едва ли не разорвал мои барабанные перепонки. Ярость накрыла меня с головой.

Я забыла о дикой боли. Мне хватило и единственной оставшейся руки, чтобы схватить за шею Хайди.

Зафрина помогла мне разорвать её тело и отправить куски в пекло, а потом бросилась собирать останки сестры в надежде воссоединить их.

Забыв про искорёженный кусок мрамора в форме моей конечности, я бросилась вперед сквозь густой клуб дыма и перепрыгнула через камень. Лишь потом я осознала, что это было обезглавленное тело Мэгги. Цепляясь когтистыми пальцами за землю, она, извиваясь, ползла в сторону леса. Я быстро отыскала Лиама, защищавшего Шивон и, окликнув его, указала в сторону тела. Чертыхнувшись, он взял за руку возлюбленную и, подхватив то, что осталось от Мэгги, побежал куда-то в сторону гор.

Поспешно я стала возвращать щит, воздавая хвалы всевышнему, что к этому моменту Алек был нейтрализован. В противном случае это закончилось бы полнейшей катастрофой. Тем не менее паника охватывала меня с каждым мгновеньем все сильнее. обгоревшие тела. Грохот от столкновения каменных тел друг с другом и с землей был оглушающим. Волчий вой сигнализировал о ранениях, а быть может, и о потерях в стае.

Я окинула взглядом поле, и моя паника тут же трансформировалась в невыносимую агонию. Кусок гранита в моей груди, бывший моим сердцем, ухнул вниз, куда-то в пятки. Я видела всё, но не видела того единственного, кого мне было необходимо видеть. Я не могла отыскать Эдварда. В голову полезли совсем нехорошие мысли. Нет-нет, этого не может быть! Эдвард, Нет! Я найду его, найду! Он где-то здесь!

Я видела, как беспомощно сидела на земле Элис. Она сдалась, ей не за что было больше сражаться.

Тиа — её широко открытые глаза не успели даже моргнуть, как ударом ноги в висок ей снесли половину черепа. Я вздрогнула и, не в силах смотреть на это, опустила взгляд.

На земле возле меня что-то зашевелилось. Игнорируя жуткую боль, стремительным движением я подхватила свою руку, каждый сустав которой бесконтрольно сгибался и разгибался, пока её не сожгли. Я понятия не имела, как приделать её обратно, поэтому просто прижала её к груди, надеясь, что позже Карлайл поможет мне разобраться. Цепкие пальцы ногтями ухватились за мягкую ткань моего свитера, проделав в ней дырки, но я проигнорировала это, и мой взгляд снова устремился на поле.

Шивон и Лиам были не в лучшей ситуации, можно сказать, что они были практически повержены.

Судорожно всматриваясь в мелькающие образы, мои глаза на автомате искали необычный оттенок бронзовых волос, принадлежавших Эдварду. Практически вся свита была разбита. Жен не было в живых. Многие свидетели также погибли. Другие бежали. Везде валялись куски вампирских тел, которые дергались и пытались найти путь обратно. Всюду полыхали костры, от которых к пасмурному небу поднимались столбы бледно-лилового дыма, загораживавшие обзор. Сквозь этот туман я видела, как мелькали и боролись вампиры, а звуки разрываемых тел продолжали коробить мой слух. Все трещало и визжало. Мои глаза осматривали поляну, выискивая среди потасовки наших союзников. Один за другим накидывала я на них пленку своего щита. Вокруг раздавались рев, крики, пронзительные вопли, скрежет металла, рычание и волчий вой.

Вот Кейт с Таней обезглавили Феликса и принялись отбиваться от группы, окружившей их. Врагов было слишком много, и при всем старании они не смогли бы убить их всех, однако они еще как-то боролись. Питер с отчаяньем кинулся на Корина. Эсми боролась с неизвестным мне вампиром. На это было страшно смотреть. Когда хрупкая Эсми сделала в его сторону резкий выпад, на его спину бросился Карлайл, пытаясь повалить на землю. Вампир отшвырнул Эсми в сторону и оттолкнулся назад, переворачиваясь на спину вместе с Карлайлом. На помощь подоспел Эммет. Я облегченно вздохнула, когда поняла, что вдвоём они не оставят ему шанса.

Розали с оглушительным рыком бросилась на спину Джейн, которая, в свою очередь, собиралась атаковать Кейт. Тани рядом с ней не оказалось. Я вздрогнула, когда поняла, что это значит.

Бенджамина пятеро вампиров держали за руки и готовились сжечь на костре. В поле моего зрения попал Сэм. Я с ужасом осознала, что когда я кидала щит на вожака, высветилось не больше пяти волков.

Бедные дети. Мои глаза судорожно оглядывали поле. Я не видела среди уцелевших Эдварда. Где он?

Скрежет и крики продолжали разноситься по полю. Щит Ренаты не смог сдержать атаки Стефана, которого я вовремя успела прикрыть. Я встретилась с полными ужаса глазами Аро, осознавшего свою участь. Маркус был мертв, это я уже заметила. Кая поблизости тоже не оказалось.

Жар в районе плеча нарастал с новой силой, мою кожу будто разъедало. Хотелось выть, стонать и реветь от боли, но всё это было неважно. Я продолжала сканировать поле боя.

Фиолетовый дым столбами вздымался над землей. Движущихся фигур становилось все меньше, смертельный танец затихал, а я продолжала захватывать под щит уцелевших, проклиная себя за то, что не смогла удержать защиту. Будь я сильнее, многих жертв удалось бы избежать. Умом я понимала, что здесь нет моей вины, но это не мешало мне чувствовать себя ничтожеством, неспособным защитить своих близких.

Сквозь дым я с трудом могла разглядеть полные боли лица. Всюду костры и огонь! Сплошной пожар!

Вот убитый горем Питер. Карлайл прижимал к груди бившуюся в истерике Эсми. Где Эдвард? В последний раз они были вместе. Элеазар. Огонь! Огонь. Всюду огонь. Вот, склонившись над чьими-то останками, сидит Шивон. Где же он? Где он? Я стала интенсивней втягивать воздух. Едкий дым оседал в легких. Все запахи смешались. Я не могла ничего разобрать.

Мой ищущий взор наткнулся на Элис. Она, сидя всё на том же месте, обхватила руками колени и методично раскачивалась из стороны в сторону. Очевидно, ощутив на себе мой взгляд, она подняла на меня свои туманные глаза, полные боли и утраты, и медленно покачала головой, но я не могла поверить в то, что она пыталась сказать мне этим. Этого не может быть! Элис просто ошиблась! Ледяная кровь застыла в жилах, а в мёртвом сердце поселился колючий холодный ужас. Нет, с ним все хорошо! Я старалась успокоить себя как могла, но глаза Элис говорили обратное.

А потом я услышала вдалеке этот пронзительный вой, полный горя и страдания, разорвавший мою душу. Я сразу узнала его. Я бы узнала его даже через тысячу лет, даже после смерти.

Мое сознание окаменело, покрывшись чернотой в одну долю секунды. Страх был настолько резким и глубоким, что мое сердце, казалось, дернулось, ужасной болью отозвавшись в грудной клетке, а перед глазами заплясали черные пятна. Я даже не ощущала боли там, где должна была быть моя рука. Душевная боль и тревога затмили все чувства.

Я поборола возникшую в теле дрожь, проигнорировав обжигавшие плети холода, душившие не хуже настоящей смертельной петли, и повернулась в ту сторону, где увидела облако густого сиреневого дыма, поднимавшееся где-то далеко за горами.

Глаза застилала красная пелена, мысли испарились, и я сорвалась с места, откинув свою левую руку куда-то в сторону Карлайла. Мне уже было плевать, даже спали ее по ошибке, но она мешала мне в беге. "Успеть. Только бы успеть", - звучало в моей голове. От напряжения воздух рядом со мной стал накаляться.

Неожиданно Элис сорвалась с места и очутилась подле моей конечности. Первое её осознанное движение, после того как Джаспер покинул нас. Обхватив мою руку, она прижала её к груди и начала поглаживать, а мои пальцы невольно потянулись к её щеке в попытке принести утешение, ослабить душевную муку. Я этого не видела, так как уже бежала в направлении дымившегося за горами костра, но чувствовала эту мучительную смесь адской боли с трепетной лаской подруги, словно прощавшейся со мной.

Сознание словно разделилось. Часть меня осталась там — на поле, с семьей. С тем, что от нее осталось. Другая — бежала вперед, сгорая в агонии.

Как будто я вернулась в худшую ночь в моей жизни. Огонь проходил по каждой вене моего тела, покрывал всякий дюйм кожи, разъедал сердцевину любой кости. Но отлаженный механизм мышц заставлял перемещаться мои ноги. Заледеневшее тело не чувствовало усталости или боли. Просто двигалось вперед. Три волка — все, кто уцелел — мчались рядом со мной, скалясь и рыча.

Я бежала что есть сил, огибая вековые ели, перепрыгивая через овраги, карабкаясь по скалам, и уже могла четко чувствовать два запаха: Джейк и Ренесми.

Я бежала, используя всю свою силу, лишь бы не сбиться со следа. Сбивала стоявшие на пути слабые деревья и прочую мелочь. Ничего не имело значения. Только этот след.

Без труда обогнав меня, волки побежали в обход, готовя засаду.

След вел меня к опушке леса. Ветер принес поток удушающего дыма, и вскоре я смогла различить вдалеке несколько быстро перемещавшихся силуэтов: группа вампиров сражалась друг с другом.

Дикое рычание вырывалось из моего горла. Я неслась вперед на бешеной скорости, сбивая деревья и клацая зубами.

"Чёрт! Быстрее! Быстрее! Быстрее!" - единственная мысль, что билась в моём сознании.

Казалось, что я не бегу, а ползу как черепаха, хотя мои ноги и перемещались с невероятной скоростью.

Я уже не бежала, а летела вниз, в черную пропасть, в ад — в сугробе всколыхнулись рыжие, залитые кровью клочья меха. Джейк. В нескольких шагах от искалеченного безжизненного тела волка небрежно валялась его голова. Стеклянные глаза смотрели в никуда, а обмякший розовый язык свисал из разорванной пасти, скривившейся в своём последнем ужасающем оскале. Джейкоб, мой милый Джейкоб, мой лучший в мире друг, мой брат, был мертв. Все внутри меня оборвалось. Меня словно облили холодной водой, а потом начали медленно жарить на огне.

Продолжая бег, я отвела взгляд от безжизненного тела моего павшего в бою друга и устремила взгляд вперёд. И тогда мой мир окончательно рухнул.

"Эдвард..." - его имя слетело с моих губ, как молитва, и я захлебнулась болью и отчаяньем, увидев его, замершего посреди поля битвы всего в нескольких сотнях метров от меня.

Дыхание, такое ненужное, перехватило... Я больше не могла сделать ни вдоха, захлебываясь своим отчаяньем даже при едином взгляде на любимого.

Вид у него был совершенно потерянный, лицо исказила страшная мука, а глаза переполнились невыплаканными слезами. Мои же собственные глаза щипало от невыносимой сухости. До боли хотелось плакать.

Лишь на миг я встретилась взглядом с этой парой черных миндалевидных глаз. По сердцу как ножом полоснуло, и я затряслась от боли, смотря в любимые глаза, таившие невыносимую боль вперемешку с агонией. Они были переполнены ужасом, грустью, болью утраты, страхом и отчаяньем. Столько муки в них еще никогда не бывало. Он всматривался в моё лицо взглядом человека, старавшегося запомнить что-то навсегда. "Последний взгляд", - от страшной мысли грудь пронзило нестерпимой болью.

Человек может такое испытать лишь однажды, перед смертью. Я же — камень.

Прекрасные губы с трудом выдавили тихое "прости". Его голос был хриплым, забитым, но таким любимым мною. Я задыхалась, глядя на то, как яркое пламя вспыхнуло между нами, готовясь поглотить Эдварда. Разлетевшись на тысячу осколков, он растворился в огне, а вместе с ним разбилось и моё ледяное, безжизненно застывшее в груди сердце. Разбилось навсегда. Окончательно и бесповоротно. Ничто теперь не поможет его собрать, ничто не вернет его на место. Никогда.

"Умер. Исчез", - вновь и вновь крутилось в моей голове.

Я не могла принять это. Он не мог. Нет, это всё неправда! Он не мог просто так взять и бросить меня, оставить на растерзание миру. Нет! Так не должно быть! Он не мог... Он должен жить! Он ведь бессмертный и не может умереть! Но его больше нет. Я потеряла любимого мужчину второй раз и теперь уже навсегда. Происходящее не укладывалось у меня в голове. Это было немыслимо, казалось, что вместе с ним умерла вселенная. Это был апокалипсис в самом страшном своём воплощении. Это был конец.

Я резко остановилась. Нет больше никакого смысла куда-то спешить. Я опоздала всего на несколько секунд. Его больше нет. Всё кончено. Ренесми, моя маленькая девочка, тоже мертва. Я знала это. Он бы не сдался, будь она жива. Он бы не стал извиняться.

Из-под ног полетели клочья почвы и снега, выбитых при торможении. Сама земля стонала от моего гнета. Ноги подкосились, словно я была простым человеком, и я пала ниц, содрогаясь от невыплаканных слез. Глаза заволокло дымкой, а когда я опустила взгляд на белый снег, содрогнувшись, увидела подтверждение своим жутким догадкам: в паре метрах от меня лежала маленькая девочка. Бронзовые локоны обрамляли фарфоровое личико. Казалось, что она просто спит. Но она не спала.

Словно призрак, я приблизилась к ней и склонилась над безжизненным телом дочери. Краем глаза я видела, как подоспевшие волки сцепились с группой вампиров, но мне был безразличен исход этого сражения.

Я вся сжалась от той боли, которая прошла по мне огромным разрядом, и еще долго вслушивалась, надеясь услышать хотя бы один удар сердца или вздох. Но всё было кончено. Тело дочери остыло до температуры снега, на котором она лежала. Кровь давно уже не бежала по тоненьким венам. А вот по моим венам текло чистое горе, охватывая каждую клеточку моего совершенного каменного тела, не позволяя чувствовать ничего, кроме адской боли, разрывавшей меня изнутри на части. Боль во время перерождения даже в сравнение не шла с той, что я испытывала сейчас — она была всепоглощающей, повсеместной.

Казалось, еще недавно я слышала заливистый смех Ренесми, видела её лучезарную улыбку, от вида которой хотелось жить и летать, смотрела в счастливые шоколадные глаза, наблюдала, как Эдвард играл для неё на рояле, читал сказки о волшебных странах своими мягким умопомрачительным голосом... Я не могла поверить в то, что больше не услышу этого любимого и родного голоса, не испытаю нежных прикосновений шелковистой кожи, прохладного дыхания и терпких поцелуев.

Это было нестерпимо.

Перед глазами всё плыло, будто я была простым человеком, который вот-вот потеряет сознание.
Зачем мне жить без них? Зачем продолжать свое жалкое, никому, включая меня, ненужное существование? А ведь они наверняка ждут меня там, на небе. Эдвард ждёт меня. Я всегда верила, что его ослепительно-прекрасная душа попадет в рай, но как же мне последовать за ним?

Сквозь пелену я различила мелькавшие передо мной тени. Вампиры, погубившие всё, что мне было дорого. Наверное, я должна была озвереть и кинуться в бой. Растерзать, отомстить, уничтожить. Но сил ни на что не было. В душе поселились пустота и апатия. Я лишь мечтала, чтобы эти вампиры поскорее добрались до меня и прекратили мои мучения.

Мне не хотелось больше быть здесь. Я мечтала оказаться где-нибудь далеко-далеко вместе с ними. Где-то там, где не будет всего этого ужаса, все станет легко и просто, мы сможем быть вместе, живя долго и счастливо. И неважно, где окажется это где-то. Главное, чтобы мои любимые были рядом.

Большего я не желала. Мой Эдвард и моя милая Ренесми — живые — вот рецепт спокойствия для моей души.

А сейчас я хотела скорей исчезнуть из этого мира, закончить свое земное существование, превратиться в ничто, испустить душу или что там с нами происходит... Я жаждала смерти. Мне больше не нужна была вечная бессмертная жизнь без них. Вечность без них — бессмысленный, монотонный, беспроглядно-черный отрезок времени, каждый миг которого пропитан моим горем и отчаяньем и похож на предыдущий. Вечная мука и боль. Я не смогу вечно жить с горем от потери дочери и мужа, твердо зная, что ничто и никогда не сможет принести мне хоть каплю облегчения и покоя. Что ничто и никогда не сможет их мне вернуть.

Будь я простой смертной, я бы жила дальше. Не знаю как, но жила бы вопреки всему, я ведь, в конце концов, не самоубийца. Я была бы обязана жить ради них и за них. Во имя их. Своего рода искупление за то, что не смогла тогда, когда это было нужно, помочь им. Не успела.

Я бы проживала день за днем, превозмогая боль утраты, пожираемая изнутри этой болью, каждую секунду чувствуя, как адский огонь вгрызается в кожу. Я жила бы ради оставшихся в живых Эсми, Карлайла, Эммета, Розали и Элис... Бедная Элис. Только моя подруга способна понять то отчаянье и горе, что я испытывала. Она тоже потеряла свой смысл существования. Будь мы людьми, стали бы друг другу опорой и поддержкой. Помогали бы друг другу справляться, нести свой крест до последнего вздоха, ожидая его, как глоток свежего воздуха после этой пучины страданий.

Но всё иначе. Я бессмертна. И какой смысл в этом теперь, зная, что мой земной путь никогда не прервется естественным путем и меня не ждет встреча с моими любимыми хотя бы в том, загробном мире?

Легкий хруст снега под ногами и я подняла глаза на звук: ко мне навстречу с надменным видом шел Кай. Что ж, моя заветная мечта сбылась. Судьба предоставила мне эту услугу, и скоро я присоединюсь к моим любимым.

С отчаянием я прижала любимую дочь к себе и, поцеловав в лоб, прошептала "прощай".

"Еще немного и мы встретимся снова, родная. Еще чуть-чуть и я воссоединюсь с тобой и твоим отцом. Надо лишь верить в чудо", - пообещала я ей.

И я верила. Всем сердцем, всей душой верила, что мы встретимся снова.

Я покорно склонила голову и закрыла глаза, почувствовав, как по моей щеке к подбородку скатилось что-то мокрое, задев уголок губ и оставив там солёный след. Ледяная капля сорвалась и упала вниз, на лоб моей маленькой девочки. Слезы? Вампиры не умеют плакать! Хотя, какая разница. Уже все равно.

Их больше нет. Я не успела, не спасла. Во всем этом моя вина! Только моя вина! О, если бы можно было повернуть время вспять! Будь хоть единый шанс их спасти! Я мечтала распахнуть глаза и проснуться от этого кошмара. Пусть будет так, что каким-то непостижимым образом все происходящее окажется лишь сном! Пусть я окажусь в объятьях любимого, который заверит меня, что этот кошмар лишь плод моего воображения! Перед глазами плыло. Мысли кружили в голове, перемешиваясь с воспоминаниями о счастливых днях и мечтами о том, как всё могло бы быть, не случись этой битвы. Я уже начала терять грань между действительностью и мечтами. Если бы только всё вернуть, спасти мужа, дочь, семью. Я бы всё отдала, всё… Теперь ничто не держит меня в этом мире.

Я стала задыхаться, только сейчас понимая, что не смогу удержать поток слёз, ручьями стекавших по щекам.

Сорвав с шеи подарок Аро, я стерла его в порошок, и алмазная пыль тысячей снежинок закружилась вокруг меня. Голова пошла кругом. Перед глазами все поплыло, будто я летела в воздухе, но при этом все части тела казались тяжелыми. Невозможно было пошевелиться. Вокруг я видела лишь белую пелену, которая, казалось, застилала и мое сознание. Кай сделал последний шаг по направлению ко мне и кровожадно улыбнулся.

***

Вспышка воспоминаний была настолько яркой и точной, что ослепила меня, но судя по всему длилась всего мгновенье, так как мама всё еще стояла в дверях в той же позе.
Осознание случившегося, словно лезвие, полоснуло по сердцу: вся моя семья уничтожена. Кто-то физически, остальные морально. Но ужаснее всего то, что исчез смысл моего существования – Эдвард и Ренесми, мои муж и дочь!

При этом боль уже не только резала, она безжалостно терзала тысячами острейших лезвий мое сердце. Я схватилась за грудь, прижимая изо всех сил руку к сердцу, стараясь унять боль. Она сдавливала мне грудь гигантскими клещами, сжигала сердце и ударяла огромным молотом по голове. Комната начала трястись и мне понадобилась минута, чтобы сообразить: это меня трясет так сильно, что кажется, будто земля ходуном ходит. Я вцепилась пальцами в волосы, чувствуя, как боль заполняет легкие. К глазам подкатил поток слез, и меня начали душить рыдания. Я плакала, но мне это не помогало. Теперь я понимала, что значит гореть заживо. Боль заполонила меня, болела моя душа, истекавшая кровью.

Мама подбежала ко мне и с паникой в голосе начала что-то говорить. Но я не слышала её слов. Она обнимала меня и гладила по спине, пока мой плач не начал стихать. Я полностью залила слезами ее платье спереди.

- Белла, милая, все в порядке! Все хорошо! Успокойся!

К глазам прилила новая волна слез, но я изо всех сил постаралась сдержать ее.

Моя рука начала теребить рубашку на груди, едва ли не разрывая её в клочья, как будто это могло унять поселившуюся там боль. Я чувствовала, как черная дыра только что разверзлась и поглотила меня живьем. И я ничего не могла сделать, чтобы выкарабкаться оттуда.

Судорожно вздохнув, я собралась возразить, что ничего больше не может быть хорошо и все кончено, но она крепко прижала меня к груди и, успокаивая, продолжила говорить.

- Милая, это был просто сон! Просто кошмарный сон...

У меня заняло еще пару мгновений, чтобы действительно услышать её. Я прокручивала в голове эту фразу еще с минуту, прежде чем действительно осознала её, и это понимание свалилось на меня тяжелым комом, осевшим где-то внизу живота. Я отстранилась и посмотрела ей в глаза. В голове теснились сотни мыслей. Моя рука взметнулась и прижалась к груди, где бешено колотилось сердце. Сердце. Моё сердце. Билось. Я жива. Мама погладила меня по голове и поцеловала мои волосы.

- Сон? - выдохнула я, привалившись к спинке кровати, когда почувствовала, как вокруг всё поплыло.

- Милая, ты просто слишком много переживаешь в последнее время, - осторожно сказала она, опасливо оглядывая меня. - Я даже не удивляюсь, что тебе снятся кошмары. Может, не стоило затевать этот переезд к отцу?

- Что? - выдавила я из себя, пытаясь справиться со спазмами, сжимавшими мое горло. Еще чуть-чуть – и я вновь просто разрыдаюсь. Я сделала глубокий вдох и постаралась собраться настолько, чтобы можно было хотя бы нормально произносить слова. - Что ты хочешь этим сказать?

Я нервно потёрла левое плечо. Левое плечо. Я уставилась на свою руку. Приподняла её к лицу и пошевелила пальцами.

- Мы можем сдать твой билет, я не поеду с Филом на сборы, останусь с тобой. И со школой что-нибудь придумаем. Они ещё успеют перевести документы обратно! Папа не обидится. Мы ведь все знаем, как ты не любишь Форкс...

Мой ошарашенный взгляд оторвался от собственной руки и метнулся к лицу матери. В голове образовалась каша, мозг начал плавиться и закипать.

- Мама, я не понимаю...

- Солнышко, не надо жертвовать собой ради моего счастья! Ты у меня девочка самоотверженная, но все же... Да и, в конце концов, менять школу посреди учебного года... это необязательно.

- Переезд в Форкс? Школа...

Мой мозг отказывался принимать информацию. Мысли путались.

Это все мне приснилось? Это все было только у меня в голове? Мысли закрутились в ошеломляющем водовороте. Все это вымысел? Они все живы? Мой Эдвард жив? Или... Или их, вообще, не существует?

Я не понимала, что происходит и как с этим жить дальше.

Быть может, это всего лишь сон, а, точнее, кошмар? Хотя это никак нельзя было назвать плохим сном. Это был замечательный, удивительный сон, лишь на последних минутах превратившийся в кошмар. Быть может, я и сейчас сплю? Быть может, не стоит ни о чем задумываться и скоро все кончится само собой?

Больно ущипнув себя, я зажмурила глаза. А хочу ли я, чтобы всё оказалось сном? Определенно нет. Только последние месяцы. Дни после неудачного визита Ирины. Но что если вымыслом оказался и он? Вдруг Каллены также были плодом моего воображения? Вдруг никого из них на самом деле нет? Или вампиры в этом мире существуют только в мифах? Может ли быть так, что Эдвард был просто сном, прекрасным принцем из особенной сказки. Я всхлипнула, подумав о том, что никогда больше не увижу его.

Этого не может быть. Нет. Я отказываюсь верить в то, что ничего не произошло. Что его не существует.

Нет! Нет! Нет! Или да? Неужели это все плод моей больной фантазии? Шутка больного разума? Весь этот мир — просто мой вымысел. Вампиры, оборотни — неужели это просто миф? Все происходившее казалось мне безумием, или, может быть, это я сошла с ума?

Голова раскалывалась. Как я смогу жить в мире, где его не существует? Я должна была убедиться, что он есть, причем невредимый. Для этого я должна попасть в Форкс. Но что мне делать дальше? Я не знала ответа на этот вопрос. Это была слишком сложная задача. Мне нужно всё хорошенько обдумать. На данный момент я твердо знала одно: сейчас для меня важно лишь своими глазами увидеть его. Убедиться, что с ним и с нашей семьей... его семьей... Что с ними всё в порядке.

Что будет дальше, известно лишь судьбе. Время все расставит по своим местам. Время мудрее нас всех.

Я закрыла глаза рукой, а затем запустила её в волосы и медленно перевела глаза на потолок, сделав еще один глубокий вдох.

- Нет, - дрожащим голосом ответила я. – Мам, я поеду в Форкс... Я не из-за этого плакала. Ты права. Это был просто кошмар.

- Ладно, мы еще обсудим это, - вздохнула мама. - Ты собираешься спускаться праздновать? Уже совсем скоро часы на Times Square известят о начале Нового года. Ты ведь не хочешь это пропустить?

Я просто смотрела в пространство передо мной. Голова раскалывалась, как будто кто-то сидел внутри и долбил молотом по моей бедной черепушке. Чувствуя все нарастающую пустоту внутри, только увеличивавшуюся вместе с осознанием и принятием данной ситуации, я покачала головой, пытаясь собрать оставшиеся крупицы самообладания. Мне нужно быть сильной.

- Да, мам, конечно. Я спущусь через пару минут. Мне надо привести себя в порядок.

- Ждем тебя внизу, дорогая, - проворковала мама и выскользнула из комнаты.

Я решительно кивнула. Итак, решено, через две недели я прилечу домой.

---

Моя искренняя благодарность Татьяне (tatyana-gr) за редакцию главы! Радостно видеть облагороженный текст!