– Я сильна, милый, но не столько же. Могу дать тебе двадцать два, двадцать четыре часа максимум.

В лачуге цыганки пахло прокисшим молоком шестинедельной давности, гниющими кишками, зловонным мхом и чем-то, похожим на сожженные носки, пропитавшиеся трехгодичным потом – и все это был только декор. Сама ведьма представляла собой целый рог изобилия отвратительных ароматов, таких, что Эдвард надеялся, ему не придется выносить это вновь. Он задерживал дыхание всякий раз, когда было возможно.

– Двадцать четыре часа? Это же всего день!
– Вот именно! Красавчик и умница! – тут она посмотрела на Элис. – У твоего братца, кажется, полный набор достоинств! Да, ладно, мы все знаем, что он в действительности тебе не брат. Во всяком случае - некровный.

Цыганка поёрзала своим объемным туловищем на скрипучем стуле. Он запротестовал, застонав под ее весом. По выражению лица ведьмы можно было предположить: она хорошо знала, что последует за всем этим. Хитрые глаза цыганки оценивающе перебегали от Эдварда к Элис и обратно.

Элис быстро взглянула на Эдварда. "У нее тоже должно быть есть дар предвидения. Это опасно".
Эдвард кивнул. "Определенно. И о чём я только думал?". Он похолодел. Муха попалась в сеть. "Конечно, я думал о Белле".

– Так, мистер Совершенство, как это будет? Ты сейчас это съешь?
– Да, ведьма, похоже на "Хэппи Мил" только без игрушки и картошки фри. Но ты единственная чародейка в городе, и мы долго добирались до тебя.
– Возвращать к жизни мертвецов – хитрая штука, голубок. Как ты знаешь, умертвлять–то сначала намного легче, – Эдвард содрогнулся при слове "голубок". Мысли женщины воняли также сильно, как и ее дом. Запах последнего перекрывал их, но лишь частично. Худшие из них просачивались в него, словно через поры. – Я даже еще не начала описывать боль.
– Давай опустим детали и приступим к делу.
– Эдвард… – Элис сделала шаг вперед, но он вскинул руку, и она, замерев, тут же замолчала.
– Это в любом случае произойдёт.
– Хорошо, я уверена, что ни одна из нас не может увидеть, что именно произойдёт, – цыганка улыбнулась Элис, поджав губы. – Кажется, ты опять уступишь ему, девочка, так что лучше успокаивайся и приготовься его держать. Нам понадобиться вся твоя "суперсила".

Элис вздрогнула: "Еще есть время".
Эдвард послал ей уничижающий взгляд.
Если цыганка и заметила это, то все равно ничего не сказала, собирая вместе бутылочки и необходимые компоненты.
– Время снимать эту дорогую рубашку и ложиться, милок. Это будет тернистый путь.

Эдвард сделал, как она сказала, и лег на грязную кушетку. Несмотря на то, что внутри у него все переворачивалось, снаружи он выглядел достаточно уверенно. Кушетка кишела насекомыми, и если бы это было возможно, то Эдварда уже вырвало бы. Каждая клеточка его тела жаждала оказаться где-нибудь в другом месте, да где угодно!
"Белла, Белла, Белла…"
Он мысленно напевал ее имя, словно мантру, отчаянно пытаясь вызвать ее запах, вспышку эбеновых глаз, мягкое шуршание ее шелковых локонов, что было почти невозможно в этой адской яме. Только прикосновение ладони Элис к его руке служило ему утешением, даже если оно и казалось более крепким, чем это было необходимо. Он знал, что она не могла видеть результата с тех пор, как они вступили в лачугу этой женщины. Видимо, цыганка существовала между мирами – в странном сером пространстве, что иногда затуманивало видения Элис. Может быть, эта женщина была как волки. Но, несмотря на то, как он относился к волкам, он считал такое сравнение чрезвычайно несправедливым по отношению к ним.

Он так сильно концентрировался на любой детали, которую мог вспомнить о Белле, что целую минуту не замечал нависшую над ним женщину. Ее лицо, оказалось в опасной близости от него. Он попытался не вздрогнуть от отвращения. Ему не удалось.

– Она счастливая девушка, та самая. Не имеет представления о том, как глубока твоя привязанность. Она прошла бы для тебя сквозь огонь. И даже при этом, на мой взгляд, ей пришлось бы легче, чем сейчас будет тебе.
– Довольно рассуждений. Давайте уже сделаем это.

Она улыбнулась. Ее улыбка вызывала отвращение. За то короткое время их знакомства, он уже успел возненавидеть этот оскал.
- Конечно, красавчик, но я не была бы хорошей хозяйкой, если бы не предупредила: то, что ты делаешь сейчас, ты совершаешь на свой риск. Никакого возмещения. Никакого обмена. Сделка завершена.

Он слышал, как Элис мысленно захныкала. Она ненавидела прыжки без страховки. Блокировка была, как бетонная стена, и, должно быть, вызывала у нее сильную головную боль. "Хорошо. Сделай это уже".

– Выпей это. Затем ляг снова, – ведьма протянула ему чашку с отбитым краями.

Если бы он мог вырвать свои вкусовые рецепторы, горло и большую часть желудка, он бы сделал это. Пенистая, жирная, кислая жидкость зазмеилась по его пищеводу резким огнем. Это было самое противное, мерзкое вещество из всех, что он когда-либо пробовал. Тут же боль, словно ударом ножа, поразила его нутро. Он не чувствовал ничего подобного с того момента как… как из человека он был превращен в вампира. Он как-то говорил Белле, что ту боль невозможно забыть. Он был уверен, это воспоминание никогда не потускнеет, не исчезнет. Теперь он был уверен, что очень-очень сильно ошибался. Его горло захлебнулось криком, а чашка упала на пол. Он рухнул назад, проваливаясь в раскаленную добела агонию.

Издалека Эдварду слышалось пение цыганки. Ее голос звучал глубже, ниже и более гортанно. Он чувствовал, как ее пальцы чертили линии на его груди. Потом он почувствовал ЕЁ. Его глаза распахнулись. Он смог разглядеть женщину и темные влажные символы на своей груди, но его взгляд был затуманен маленькими светлыми точками. "Это кровь?".

Ведьма толкнула его голову назад, прямо на покрытую плесенью подушку. Ее жилистая ладонь легла на его глаза. "Лучше не спрашивай. Ты не хочешь этого знать". Она возобновила резкое пение.

Спина выгнулась, когда боль пронзила его тело. На своем плече он чувствовал холодную руку. Прикосновение было то очень холодным, то нормальным. Издалека он услышал что-то, похожее на звериное рычание и громкий крик. Но, возможно, этот звук вырвался из его собственного горла.

Время словно разваливалось на куски. Образы вспыхивали в его голове. Его мать. Человек на улице. Больничная кровать. Врач, возможно, Карлайл. Лихорадка. Медсёстры. Следы укуса. Белла. Он держался за Беллу. Прекрасную Беллу.

Кабинет биологии. Кафетерий. Поляна.
Нежные моменты пронеслись очень быстро.

Боль продолжала терзать его, накатывая волна за волной, достигая своего пика и обрушиваясь с новой силой. В тумане он искал лицо Беллы. Цеплялся за ее образ. Кричал ее имя.
Свет исчезал.
Боль пульсировала.
Пульсировала.

Через некоторое время он почувствовал ледяную руку, лежавшую на его плече. Она не двигалась, не сжимала. Он задрожал от ее холода. Его грудь горела. Его конечности болели. Его сердце билось очень быстро. Его легкие наполнялись воздухом и выпускали его почти одновременно. Он мог чувствовать пульсацию крови, вызывающую шум в ушах. «Погоди-ка? Кровь?»

Его глаза внезапно открылись. Все было таким тусклым, темным, расплывчатым. Это то же место?

– Эдвард? – голос был похож на перезвон колокольчиков на ветру – музыкальный, волшебный. Он посмотрел на его источник. Она была красивой и смутно знакомой: обрамленные густыми ресницами, золотисто-коричневые глаза на сливочно–белом лице; ее ангельский лик окаймляли темные блестящие волосы. – Эдвард?

– Элис? Это ты? – его голос звучал непривычно, но что-то в нем было знакомое. – Что…

Она бросилась к нему и обняла так крепко, что он на секунду потерял способность дышать. Кажется, он нуждался в воздухе. Странно.

– О, Эдвард! Я думала - ты умер! Действительно умер! Тебя не было три дня!

«Три дня?»

– Три дня?! – Окружающая обстановка всё больше пугала его. Пахло мерзко, но не так мерзко, как он помнил. – Какого черта?

В животе заурчало. Он подумал об одном из бифштексов Беллы, о грибных равиоли.

– Не могу поверить, это получилось.
– Что получилось? – ему так хотелось есть. Казалось, будто век прошел с тех пор, как он нормально ел в последний раз. Каков чисбургер на вкус?

– Эдвард, – медленно протянула Элис. Он уже привыкал к новому волшебному звучанию ее голоса. – Эдвард, ты снова человек, – он замер, похолодев. – И если эта несчастная была права, у нас не так много времени, что бы вернуть тебя к Белле.

Спасибо, что прочли. Комментарии и отзывы очень приветствуются!