Что значит любовь?
Раньше я и понятия не имел, что это за чувство.
Теперь же могу сказать одно – это больно.
Самая страшная любовь – это первая, ведь именно она оставляет в твоей душе зияющие дыры.
А может быть чувство совсем ни при чем, и здесь действуют скорее материальные факторы?
Возможно.
Моим материальным фактором стала Келли.
Подросток влюбился в свою одноклассницу – это так естественно в пятнадцать лет.
Всяческими способами я старался привлечь ее внимание, и мне это удалось: неумелые объятия, слюнявые поцелуи, первый секс.
Все это мне подарила она – девушка моей мечты.
Казалось, что все в жизни так просто, и ответы на вопросы могу найти только я один.
Но мой корабль под названием Любовь потерпел крушение на одной из вечеринок.
Келли в наглую обнималась с капитаном футбольной команды. Мое желание понять, что же все-таки происходит, встретилось с кулаком Джека, и, к сожалению, проиграло. Не потому, что я не мог постоять за себя, а потому что мне вдруг все показалось таким нелепым, что я просто не смог сориентироваться.
Сопровождаемый своим позором и Эмметом, я вернулся домой. Увидев мою рассеченную губу, Эсме чуть не упала в обморок.
– Эдвард, что это? – она встревожено касалась своими руками моего лица.
– Все в порядке мам, отстань, - я вырвался из ее рук и пошел к себе в комнату.
Не знаю, почему я называл эту женщину мамой, но она определенно мне нравилась.
Отец считал, что мы должны расти в полной семье, и отчаянно искал женщину, которая согласилась бы жить в нашем дурдоме, и браво – он ее нашел.
– Простите его, миссис Каллен, – Эм топал вслед за мной.
Я упал на кровать и начал размышлять о том, что же теперь делать завтра.
– У тебя есть что-нибудь поесть? – Эммет крутился на стуле, как на карусели.
– Да пошел ты. Я думаю, как устроить реванш, а он только о еде и думает, - я со всей силы запустил в него подушкой.
– Зря ты все это.
– А что я, по-твоему, должен делать? Мириться с тем, как моя девушка при всех терлась об этого придурка?
– Вовсе нет. И что ты, о гений мира сего, придумал?
– Сначала начищу рожу Джеку, а потом займусь Келли.
– А она-то тут при чем?
– Эм, ты прекрасно знаешь, что, если бы она не захотела, ничего бы не было.
– Но ведь ты сам прекрасно знал, с кем связываешься.
– Дело не в этом – я ее любил.
– Сам знаешь, Келли всегда с тем, кто ей выгоден, и, признай, дружище – твой звездный час прошел.
– Не будь ты моим другом – я бы тебе вломил. Прав был Джеймс, когда говорил, что от любви не будет ничего хорошего.
– Что ты заладил Джеймс, Джеймс. Ты прекрасно знаешь, какой он сам подонок.
– Не говори так о моем друге, – я угрожающе сжал кулаки.
– Где был твой друг, когда тебе надрали задницу?
– Заткнись, а? – мое и без того уязвленное самолюбие вот-вот грозило перевалить за отметку «опасен для окружающих».
– Встретимся завтра в школе. Вижу, ты не в состоянии сейчас адекватно мыслить, – и он хлопнул дверью.
МакКартни шокирует меня – в обычной жизни девяносто процентов его поведения – чистое детское ребячество, и очень редко бывают те десять процентов, в которые он мысли здраво, как сейчас.
Я взял домашний телефон и набрал номер Джеймса, трубку сняли сразу.
– Алло.
– Привет, Джеймс.
– Доброй ночи, Эдвард. Чем обязан?
– Думаю, ты уже в курсе сегодняшних разборок. И у меня только один вопрос – какое наказание заслужила эта тварь?
Уснул я только под утро – мы разработали идеальный план, который я сотни раз прокрутил в голове. Он был прост: сначала я дам по морде качку, потом унижу Келли – как это она сделала со мной.
Джеймс не любитель долгих отношений – он использует девушек по назначению, а именно в его понятии – для секса, и они не жаловались.
Утром, даже не позавтракав, я отправился в школу.
Я пренебрег правилами и вместо типичной формы надел узкие черные брюки и белую рубашку – она всегда говорила, что ее это заводит.
Школьная команда по футболу была уже в сборе, и стояла на краю стоянки.
Джек внимательно проводил глазами мой вольво – похоже, не один я надеюсь на продолжение. Я немного посидел в машине, но предвкушение драки постепенно нарастало внутри, пока, наконец, не достигло своего апогея.
Лениво скользнув взглядом по гладкой поверхности машины, я невольно отметил, что сегодня просто неотразим – что ж, это была непременная часть моего плана.
Медленными, размеренными шагами я приблизился к кучке самодовольных накачанных самцов.
– Ты, – я подошел вплотную к Джеку, – После уроков. На футбольном поле.
Он даже ни слова не сказал.
Отличное начало.
Рядом незаметно нарисовался Эммет.
– Чувак, да ты крут. Я думал, он тебя прямо там прикончит.
– Не в моих правилах бояться. Но и не в твоих тоже – по-крайней мере, так было до вчерашнего вечера. – мы шли на математику, – Я прямо не узнаю тебя.
– Отец пригрозил домашним арестом и лишением карманных денег до совершеннолетия, если его снова вызовут в школу.
– О, старик, ты попал, – мы, конечно, не были заядлыми хулиганами, но иногда позволяли себе пошалить.
С некоторой эйфорией я жаждал окончания последнего урока, чтобы, наконец, дать выход эмоциям.
Первая часть плана сработала безукоризненно.
Я так навалял этому качку, что он долго еще не соберет кости. Десять лет боевых искусств – это вам не гоняться за мячиком по полю в трениках и шлеме.
Наверное, за это у меня могут быть серьезные проблемы – но сейчас я искренне наслаждался пьянящим чувством победы и с нетерпением ждал, когда же придет время для эффектной второй части.
Как и предсказывал Джеймс, после драки Келли бросилась за мной, умоляя ее простить и доказывая, что во всем виноват только этот придурок.
В ответ я сказал, что единственное, что она может сделать – это заслужить прощение, и эта дура ответила, что согласна на все.
Сейчас я ласково обнимал эту подстилку за талию и вел в кабинет испанского.
В этом помещении никто не занимался в последнее время, что отлично вписывалось в мои планы.
– Ты мой герой, – она накинулась на меня сразу, как только я закрыл дверь.
Как же она была мне сейчас противна – настолько, что я всерьез начал опасаться, что меня стошнит прежде, чем свершится месть.
– Подожди, дай я развешу жалюзи, я хочу видеть тебя всю, – я кое-как отцепил ее липкие руки от себя.
– А если нас застукают?
– Ты же знаешь, во второй половине дня здесь никого не бывает, – я поднял занавес нашего спектакля, под названием «жалюзи».
– Иди сюда, – она снова накинулась на меня.
– Постой, постой, милая. Я сам сначала хочу сделать тебе приятное.
– М-м-м-м, вот это мне нравится. Давай сделаем это на столе.
– Детка, ты читаешь мои мысли, – я потянул ее к первой парте у окна.
Полдела сделано, остальное за Джеймсом.
Аккуратно, не торопясь, я снял с нее одежду, последними, в общую кучу моей победы, отправились ее трусики.
– Я предлагаю поиграть, – я достал из кармана брюк две шелковые ленты, которые мне утром дал Джеймс.
– О, Эдвард, с каждой минутой ты удивляешь меня все больше, – я мстительно улыбнулся в ответ, делая вид, что страшно возбужден открывшимся видом ее плохо побритых лодыжек.
– То ли еще будет, – я завязал ее руки за спиной, завязал глаза и заткнул рот ее же трусиками, – Я хочу с тобой поиграть. Детка, ты даже не представляешь, что я для тебя приготовил – уверен, ты кончишь сразу же, как только увидишь это.
Она громко сглотнула, пытаясь на ощупь схватить меня за пах. Я предусмотрительно отодвинулся, чтобы ее цепкие руки не достали до моих брюк и ухмыльнулся, по-настоящему испытывая возбуждение от того, что сейчас произойдет.
Прежде чем перейти к заключительной части, я немного поласкал ее тело, и, наконец, отошел на приличное расстояние.
По ту сторону экрана начали собираться первые зрители.
Когда все старшие классы собрались, я медленно прошептал низким голосом, желая продлить момент моей победы как можно дольше:
– Детка, теперь ты можешь развязать глаза. Мой большой и напряженный сюрприз уже тебя ждет.
– О Эдвард, я так соскучилась по нему. Помоги мне – у меня связаны руки. Хотя если ты позволишь, я могу отыскать твой сюрприз своим ротиком, – томно проговорила Келли, при этом ерзая по парте голой задницей. Наконец, парта закончилась, и обнаженная девушка тяжелым кулем свалилась прямо на пол.
– Черт, – сквозь зубы проговорила она, распутывая, наконец, связанные руки.
Келли стянула повязку с глаз и застыла на месте.
Народ за стеклом просто умирал со смеху.
– Улыбнись, – я сфотографировал ее на память, – Ну, детка, скажи теперь: каково это быть униженной? Нравится, а?
Она торопливо вскочила на ноги, стараясь прикрыть свою наготу руками.
Я подошел к ней вплотную, и сказал, глядя прямо в глаза:
– Шлюха, – и в этот момент она не выдержала и заплакала.
Я бросил к ее ногам одежду.
Мое самолюбие ликовало.
Так я первый раз отнесся к девушке, как к вещи.
Могу сказать, что мне это очень понравилось. Все они только и заслуживают такого отношения. Все они дешевые шлюхи.
С этого дня все и началось.
В тот же вечер я использовал «по назначению» еще двух.
Каждый день новая пассия – я даже не затруднял себя запоминать их имена.
А зачем?
Завтра все равно будет новая.
Они сами слетались на меня как мотыльки на огонь. Это тешило все мои самые потаенные чувства.
Эммет постоянно читал мне лекции. Кто бы говорил – он сам был заправским ловеласом.
В скором времени все больше общих интересов у нас становилось с Джеймсом и Лораном.
Мы даже придумали одну очень забавную игру: кто больше угадает девственниц.
Суть состояла в том, чтобы соблазнить намеченную цель, затащить ее в постель, а там уж проверить, девственница она или нет. В девяносто девяти случаев я был прав.
В нашей игре равным соперником мне был только Джеймс – мы всегда с ним шли наравне.
Уже не помню, что такого натворил Эм, но его родители решили избавить сына от нашего дурного общества и отправили его к тетке в Ангию, а вскоре и сами переехали.
Я не видел своего большого брата пять лет, пока мы однажды не встретились с ним в одном из баров Лос-Анджелеса. Но это уже совсем другая история, вернусь к своей юности.
Особо я не убивался по МакКартни: мы развлекались с ребятами как могли.
Сегодня во время ланча я стянул юбку с Вайолет.
Зачем? Просто так, на спор.
Лорану стало интересно, какие на ней трусики. Я говорил, что с медвежонком спереди, а Джеймс доказывал, что в горошек.
Обладая преимуществом того, что эта паинька-отличница сохнет по мне, я попросту подошел к ней и заговорил.
Девочку унесло.
Я выполнил свое черное дело, незаметно расстегнув ей сзади молнию.
Итог: она оказалась совсем безвкусной – обычные белые.
Не знаю, кто тогда настучал моему отцу, но в тот вечер он орал без умолка три часа, и, в конце концов, заявил, что мы переезжаем.
Я подумал, что он просто хочет приструнить меня, но на самом деле все оказалось действительно серьезно. В течение недели он уладил все, и вот уже моя нога переступила порог нового дома, в какой-то захолустной глуши под названием Форкс.
Хуже наказания и не придумать, отец отлично постарался: я один со своей бешеной сестрой и родителями в окружении густого леса.
Даже если буду кричать – никто не услышит.
Дни потянулись жутко медленно.
Единственным моим развлечением была Элис.
Я постоянно подшучивал и издевался над ней, но ее то ни капельки не смущало – она от рождения отменная язва.
Не хочу сказать, что у нас с Эл были плохие отношения, просто, наверное, мы так выражали свою любовь друг к другу.
Нашей маленькой девочке было не место в этой клетке живой природы, так же как и мне.
Она старалась завести дружбу с местными аборигенами, что ей почти удалось – они приняли ее в свой круг избранных, любителей потанцевать дикие танцы у костра. Это, наверное, было нечто обрядовое, и они старались заманить солнце, но что-то у них ни черта не получалось и круглосуточно шли дожди. Мать их, шаманы недоделанные.
Прозябать в этом лоне природы я не собирался.
С отличием окончив школу, я поступил в Оксфорд.
Моим протестом отцу был финансово-экономический факультет вместо медицинского, как он хотел.
Выпускной, пожалуй, стал одним из лучших дней моей жизни здесь – а точнее, единственным. Ко мне приехал Джеймс, чему я был несказанно рад.
Хорошо отметив, мы завалились ко мне домой, к счастью, родителей не было.
На сверху спустились две девицы, с которыми моя сестра пыталась завести дружбу.
Джеймс сразу же просек фишку и сказал, что у меня есть шанс отыграться за прошлое – затащить их в постель, иначе он выиграет.
Мое подкрепленное алкоголем самолюбие взбунтовалось – оно просто кричало, что я смогу.
Я все могу.
Так оно и вышло.
Друг пробыл у меня неделю, за это время я заметил, что он поглядывает на Элис, и мне пришлось предупредить его, что оторву ему яйца, если он еще раз посмотрит в ее сторону.
А он очень дорожил своим мужским достоинством, поэтому дважды повторять не пришлось. Вскоре я покинул свой каторжный рай и отравился в Оксфорд.
Там я немного остепенился, но не совсем – теперь я подпускал к себе девушек только модельной внешности.
Через несколько лет, в какой-то момент мне все надоело, и я решил навестить родителей.
В то время я, можно так сказать, встречался с одной блондинкой, но то был только лишь секс, и она об этом прекрасно знала.
Приехав в Форкс, я странным образом сразу почувствовал какое-то умиротворение – словно попал на другую планету.
В городе ничего не изменилось, только вот моя маленькая сестренка превратилась в очаровательную девушку.
Поначалу я ее почти не узнал.
В Форкс я прибыл рано утром, дома все еще спали.
Дверь мне открыла зевающая Эл.
– Чем могу помочь? – она облокотилась на дверной проем.
– Нуждаюсь в укусе змеи, не поможете?
– Эдвард? – она прыгнула на меня и повисла.
Мы с ней долго дурачились, но ей нужно было идти в школу.
Я предложил отвезти ее, а она согласилась.
Отец попросил об одолжении – узнать у директора как справляется с работой новая медсестра.
Я охотно согласился.
Пока мы ехали до школы, моя милая сестренка вынесла мне весь мозг, но это было так забавно – снова почувствовать себя дома.
Она вышла из машины и упорхнула на занятия.
Посидев еще немного в машине, я пошел в главный корпус.
Надо же, здесь абсолютно ничего не изменилось. Наверное, даже гравий на земле и цветы на клумбах – все в том же порядке, что и раньше. Прям день сурка какой-то.
Я почти дошел, когда из здания навстречу мне вышла девушка. Она смотрела куда-то вниз, и я не успел даже понять, что же произошло, как внезапно она начала падать.
Я подхватил ее в нескольких сантиметрах от земли – еще чуть-чуть, и она бы разбила свой очаровательный носик, и это было бы очень больно – уж я-то знаю.
Я вернул ее в вертикальное положение и пошел дальше.
Конечно я не Чип и Дейл, но мне бы было жалко, если бы она упала. Хотя я толком даже не рассмотрел ее.
Я вернулся домой и сразу же лег спать. Проснувшись, я долго валялся в кровати, безумно уставясь в ноутбук. Я слышал, как моя сестра шла с кем-то и говорила:
– А это комната Эдварда, там он прячет трупы своих девушек, – я кинул в дверь подушкой, она стукнулась и упала на пол.
По правде говоря, я запрещал кому-либо входить в мою комнату.
С той стороны двери засмеялись, наверное, моя сестрица опять пытается завести подругу. Вечером я узнал, что это Эсме наняла себе помощницу, чтобы та помогала ей ухаживать за садом.
Мне было абсолютно неинтересно, кто там будет помогать маме с ее оранжереей – хоть армия волшебников, лично выписанная из Хогвартса. Я продолжал жить своей обычной жизнью – развлекался на всю катушку, водил девочек, когда родителей не было дома.
Однажды мне позвонил Джеймс и сказал, что приедет через несколько дней.
Я тщательно подготовился к его встрече: выбрал самый лучший бар, пригласил самых красивых девчонок.
Встречей он оказался крайне доволен.
На следующий день мы стояли на террасе, преследуемые похмельной головной болью.
Я сидел в кресле и пил крепкий кофе, Джеймс стоял и наблюдал за чем-то.
– Почему к твоим берегам всегда прибивает самых скучных девственниц? – он был увлечен каким-то зрелищем.
– Я тебя предупреждал о сестре и не посмотрю, что ты мой друг, – я глотнул обжигающе горячего кофе.
– Да я не об Элис, а об этой темненькой, – я поставил кружку и подошел к нему.
Внизу Эл, и как я понимаю, мамина помощница, играли в бадминтон.
– Ты только посмотри на нее – в ней заключена какая-то скрытая сила, – я издевательски усмехнулся его словам.
– Мы вроде бы давно перестали играть в эти игры.
– Спорим, что ты с ней не справишься, даже если я дам тебе три месяца?
– Сомневаюсь. Еще ни одна не устояла.
– Спорим, что она девственница?
– Я и спорить не хочу.
– Я вижу, ты боишься проиграть, да эта девчонка отошьет тебя в два счета.
– Заканчивай. Ты же знаешь – я лучший.
– Тогда давай сыграем по крупному, в последний раз. Ва-банк, так сказать.
– Это как?
– Ну смотри, если выигрываешь ты – окрутив ее и лишив девственности, то я признаю тебя лучшим, и никогда уже не оспорю этот факт. Если выигрываю я, и тебе не подобраться к этой милашке, то Элис моя, – он хищно улыбнулся.
– Я тебе уже говорил.
– Струсил. Ты сомневаешься в себе.
– Ладно, идет, – больше всего я ненавидел, когда он начинал вот так «уговаривать».
– По рукам. Даю тебе три месяца, – мы пожали друг другу руки.
Я особо не придал значения этому спору, и все и дальше шло своим чередом, пока однажды родители не уехали, и я остался вдвоем с Элис.
Она притащила эту девчонку, и они заперлись у нее в комнате.
Я же решил немного расслабиться и пропустить один-другой стаканчик виски.
На глаза мне попался рояль – я не играл уже целую вечность.
Как истинный романтик, коим воспитывал меня отец, я нашел дома свечу, зажег ее и сел играть. Сначала все получалось довольно криво, но потом пальцы нашли нужный ритм.
Я так увлекся своей игрой, что, чуть было, не пропустил тот торжественный момент, когда кто-то начал спускаться по лестнице, но, споткнувшись, кубарем полетел вниз.
Этой картине можно было дать премию абсурд года.
Девушка запуталась в собственных ногах и с чудовищным грохотом упала на пол.
Подавив в себе смешок, я обратился к ней вполне серьезным голосом.
Отчего-то она была напряжена как струна. Но потихоньку у нас с ней завязался разговор.
В моей голове созрела мысль: а почему бы не сделать это прямо сейчас?
Но для начала ее надо расслабить.
Я налил ей виски и фактически заставил его выпить.
Было видно, как в ней загораются искорки смелости, спокойствия и желания.
У Беллы (я узнал ее имя только потому, что Элис постоянно его твердила) были необычайно красивые глаза цвета молочного шоколада, которые странным образом заставляли тонуть в их магической глубине.
Она смотрела на меня не моргая. Тогда, осмелев, я прикоснулся к ней, и она ответила мне, неожиданно страстно выгибаясь навстречу.
Ее кожа была очень холодной, и я обжигал ее своей горячей ладонью.
Во мне зародился очередной вопрос: каковы на вкус ее губы?
Никогда не забуду это сладостное ощущение, цепляющее за глубину души.
Нежные – точно первая весенняя роза, трепетные – точно крылья бабочки, они были слаще самого изысканного вина.
Я упивался этим поцелуем, держа ее в своих руках.
Но меня обломала моя сестра, которая как всегда, можно сказать, телепортировалась в ненужное время.
На следующий день ко мне в комнату явилась Элис и потребовала, чтобы я даже на метр не приближался к ее подруге.
Мне пришлось сделать вид, что я согласен с ней.
Жаль, Эл не знала о том, насколько все серьезно и что сама замешана в эту игру, которая уже тогда начала становиться для меня чем-то большим, чем просто спор.
В доказательство своих слов сестра теперь нигде не оставляла девушку одну, а постоянно крутилась вокруг нее.
Я выбрал одну из своих любимых тактик: заставить объект думать только о тебе.
Добиться этого было одновременно просто и непросто.
Во-первых, мне постоянно хотелось ощущать ее в своих объятиях, а во-вторых, она сама тянулась ко мне.
Я выжидал, и наконец, подловил тот момент, когда она осталась одна.
В тот день я целовал ее до умопомрачения.
С каждым разом мне становилось играть все труднее – тело требовало большего.
Но фортуна действительно была на моей стороне – у Элис выпускной, а родители уехали из города.
Действовать нужно было решительно.
Главным образом, нужно было избавиться от сестры.
Я договорился с капитаном школьной команды по футболу, дав ему пятьсот баксов.
Он не должен был отходить от нее ни на шаг, и, не дай Бог, не распускать руки – или с ним случится что-нибудь нехорошее.
Связавшись с агентством, которое устраивает праздники, я за солидную сумму договорился украсить весь дом свечами.
Я сотню раз проклял небеса, когда увидел Беллу. В выпускном платье она была просто неотразима. Ни одна из моих бывших не годилась ей в подметки.
Джеймс был прав – она ценный экземпляр.
Пока мы ехали, я любовался ею в зеркало заднего вида, а она поглядывала на меня из-под опущенных ресниц. Медленно, я сгорал внутри себя от неуклонно растущего желания.
На вручении аттестатов я не сводил с нее глаз, открыто наслаждаясь ее красотой. Она заметила мои полные желания взгляды, которые я даже не старался скрыть, и споткнулась, чем очень меня рассмешила.
А потом, меня словно накрыло, и я впервые начал сомневаться в правильности своих действий. Выйдя на улицу, я нашел в машине отца коньяк и устроился на лавочке.
Стоит ли губить такой цветок?
Но на кону стояла честь Элис – Джеймс меня не поймет.
Я ожидал хоть какого-нибудь знака свыше, и им явилась она, появившись словно из ниоткуда.
Я пригласил ее танцевать, но она долго отказывалась – мне стоило чудовищных усилий ее уговорить.
И вот в нежном танце, ощущая хрупкое тело в своих руках, я понял, что хочу ее, как никого раньше.
Даже невзирая на спор.
Хочу больше всего на свете.
Не отпуская ее ни на шаг от себя, я довел до машины, и, гоня, как сумасшедший, привез ее домой.
Я видел, что она тоже дрожит от желания.
Дальше все смешалась в единую бурю, сметающую все на своем пути.
Белла что-то спрашивала у меня, я ей отвечал.
Ощущение холодных простыней под нашими разгоряченными телами кружило голову и заставляло все сильнее желать перейти черту.
Девушка просто трепетала.
Но меня не покидало чувство, что я делаю что-то неправильно. И тогда я набрался мужества, заставив себя остановиться и собраться с мыслями. Тогда, первый раз в жизни, я понял какой ответственный шаг я совершаю, насколько значимо я вписываю себя в чужую книгу жизни.
– Ты действительно этого хочешь? – держать себя в руках было, мягко говоря, непросто.
Ее сладкие губы прошептали беззвучное «да». Она доверилась мне. Я продолжил начатое, и теперь мы слились воедино не только физически, но и душевно. По ее лицу шелковыми дорожками заструились слезы. Я не раз в жизни видел женские слезы, но сейчас моим долгом было утешить эту девушку. Я шептал ей самые прекрасные слова, которые только знал. Она потихоньку приходила в себя.
Что-то зажглось в е глазах звериным блеском, и теперь Белла была на пике наслаждения.
Она уснула, а я притянул ее к себе, зарывшись в ее волосы лицом.
Мне доставляло удовольствие быть рядом с ней, держать ее в своих руках. Это было нечто большее, чем чувство собственности.
Скажете, любовь? Нет, я сомневаюсь.
Меня попросту тянуло к ней. Сказать по правде, меня это все настораживало – я теоретически не мог в нее влюбиться, потому что знал, что она мне надоест в несколько раз быстрее, чем длинноногие куклы. Провести с ней оставшееся время в Форксе было бы гениальным планом. Это как смешать приятное с полезным: мне приятно быть с ней рядом, а ей полезно общаться с мужчинами.
Может быть, попробовать не только брать, но и отдавать? Простая девчонка не могла мне понравиться, она в корне отличается от всех моих пассий. А что если это и есть полюс притяжения? Возможно, она меня притягивает не длинными ногами, белокурыми волосами, сверкающей улыбкой и одеждой от Кутюрье, а своей наивностью, неуклюжестью и такими красивыми шоколадными глазами?
Я не мог ответить ни на один из вопросов в моей голове. А если не усложнять все – просто податься течению? Будь, что будет.
Я лежал, как придурок, и улыбался. Сначала Белла ворочалась во сне, а потом вскочила, не понимая, где она находится.
Мне захотелось поделиться с ней чем-то сокровенным, тайным, что знаю только я.
И я решил показать ей рассвет.
В этих местах он особенно красив. Мы стояли на балконе, прижавшись, друг к другу, и смотрели за рождением нового дня. Все, что было вокруг – было словно не про меня. Но все в жизни уравновешенно, особенно такие моменты.
Позвонил Джек и сообщил, что Элис напилась.
Я кастрирую этого недоноска.
Бегая по комнате и собирая вещи, я ругал себя: какой же придурок все испортил.
Черт, это же надо было до такого додуматься
Fuuuuck!
Белла стояла и смотрела на все мои манипуляции.
Я кинул ей платье, а потом помог ей застегнуть его.
Чуть ниже шеи мои пальцы вывели китайский иероглиф, который изображал что-то вроде нежности или романтики. Это единственное, что я запомнил, изучая в первом семестре восточную философию. Сомневаюсь, что я правильно его воспроизвел.
Я разозлился на то, что этот придурок не усмотрел за моей сестренкой.
Свою злость я вымещал на педали газа. Еще чуть-чуть и я начну извергать пламя изо рта. Я попросил Беллу посидеть в машине, а сам отправился в спортзал. Практически все разошлись, и осталось всего несколько человек. Я пришел в тот самый момент, когда Элис забиралась на стол, видимо танцевать.
– Прости, я не хотел, – на моем пути вырос Джек. Лучше бы он убежал куда подальше и спрятался, но, я думаю, что все равно бы нашел его. Со всего размаху я ударил его в нос, кажется, что-то хрустнуло.
Эл не хотела спускаться со своего пьедестала, пришлось ее стаскивать в прямом смысле слова. Сестра упиралась, но мне не осталось ничего, как понести ее на плече. Я снял с нее туфли, чтобы она меня не поранила.
Нести кроху было очень тяжело – она брыкалась, выворачивалась и била меня по спине. Мне не привыкать. Не без труда я донес ее до машины, аккуратно посадив ее, а она двинула меня ногой в пах. Весь мир показался мне адом. Сжав зубы до боли, я постарался сохранить самообладание. В кармане зазвонил телефон.
На экране было написано «Кейт».
Странно, она никогда мне не звонила.
– Алло.
– Привет милый, – господи, какой у нее писклявый голос.
– Привет.
– Когда ты приедешь?
– Не знаю, у меня дела, – я посмотрел на Беллу, которая уже клевала носом.
– Наверняка изменяешь мне?
– Нет, конечно. Ты что-то хотела?
– Ой, точно. У меня для тебя сюрприз.
– Какой? – мне было абсолютно неинтересно.
– Мне кажется, что я беременна, – она засмеялась, а я стоял, как громом пораженный.
– Тебе кажется или ты уверена?
– Да, уверена. Когда ты приедешь? Я хочу отпраздновать это, – точно, нужно срочно вернуться в Лондон.
– Я прилечу ближайшим рейсом.
– Ух ты! Мне срочно нужно что-нибудь купить! Пока, милый! – Кейт отключилась.
В моих ушах все ее звучал ее смех.
Когда-то он меня умилял, а сейчас вызывал отвращение.
Ребенок.
Какой еще ребенок?
Этого быть не может, мы ведь предохранялись. Абсурд какой-то. Мне необходимо как можно быстрее вернуться в Англию и разобраться с этой «маленькой» проблемкой.
Мы ехали молча, я старался взвесить все в своей голове и понять что к чему. Белла сидела тихонечко рядом. Я даже не заметил, как мы приехали к дому.
Я верил, что как только приземлюсь в туманном Лондоне, я решу все проблемы. Мне кажется, что Кейт всего лишь разыгрывает меня. Я заставлю сходить ее к врачу, уж тогда она точно не сможет мне врать, и быстро вернусь в Форкс к Белле.
Я даже попросил ее ждать, поддавшись каким-то внутренним чувствам.
Мне чертовски хотелось знать, сдержит ли она свое слово. Конечно, ее ответ можно было и предугадать, но мне хотелось услышать это от нее. Мы с ней попрощались, и я не знаю, что меня дернуло, но я чуть не сказал ей « я люблю тебя», но вовремя остановился.
Я привез Элис домой, аккуратно перенес сестру к ней в комнату. Сейчас она была похожа на маленькую девочку. Я заказал билеты на самолет, и пока у меня оставалось время, чтобы убрать свечи, решил замести следы нашего с Беллой маленького преступления. Я нашел какую-то коробку и складывал туда огарки свечей, стараясь не думать о том, что будет через несколько часов.
Эл встала довольно-таки быстро. Мне пришлось сказать ей, что я уезжаю на неопределенный срок времени. Сим же я надеялся, что вернусь через несколько дней и продолжу изучать объект Изабелла Свон.
Но жизнь зачастую поворачивается к нам не тем местом, которым мы бы ее хотели видеть.
Когда я примчался из аэропорта прямиком к Кейт, она встретила меня в руках с тестом на беременность и какими-то справками. Все это значило только одно: скоро я стану отцом. Пришел конец моей холостой жизни.
Я не мог понять, как это вообще могло произойти, а Эммет смеялся и говорил, что, может быть, мне наглядно показать. Кейт говорила, что и система дает сбой. Она заявила, что об аборте и речи быть не может, хотя я ни о чем подобном даже не думал.
Теперь все свое время я проводил в барах с Эмом, он поддерживал меня как мог. С МакКартни мы учимся в одном университете, я, в общем-то, только из-за него и уехал в Англию. До сих пор он с презрением относился к Джеймсу, и я ничего с этим не мог поделать. Но, честно признаться, мне тоже порядком поднадоели его выходки.
Уныние все больше поглощало меня.
Как истинный джентльмен я обязан был жениться на Кейт – вот только эта перспектива меня особо не радовала. Каждый день она начинала с длинной речи о подготовке к свадьбе, что еще больше бесило меня. Бурный секс – единственная отрада в совместной жизни с ней.
Иногда я срывался на Кейт, но мысль о том, что она носит моего ребенка, остужала меня. Ни на минуту мои мысли не покидала загадочная Белла, которую мне теперь не предстоит уже разгадать. Вообще, надо выбросить ее из головы, ведь меня она уже теперь забыла. По этой причине, я и не хотел связываться с ней.
Кейт немного побаивалась меня, и я видел, как она набиралась смелости, чтобы что-то спросить. Мы лежали в кровати после очередного жаркого секса, и она, наконец, спросила то, что так давно готовилась узнать.
– Эдвард, милый, ты так и не собираешься представить меня родителям? – я даже не сказал им о том дерьме, что творилось в моей жизни.
– Да, конечно. Ты сможешь завтра отправиться в Форкс?
– Куда? – она привстала на локте.
– В Форкс.
– Это вообще где? – спокойствие, только спокойствие.
– Форкс – это штат Вашингтон. Ты поедешь или нет? – я встала с кровати и начал одеваться, мне срочно нужно было виски.
– Ладно.
Я отправился бродить по ночным улицам Лондона.
На следующий день я позвонил домой и сказал, что приеду, и у меня для них большой сюрприз.
Когда мы приехали в Форкс, нужно было видеть лицо Кейт – она была минимум шокирована здешней цивилизацией.
Надо признать, что я был доволен произведенным впечатлением.
Дитя мегаполиса, что сказать. Я, конечно, люблю столицы мира, но этот городишко стал для меня чем-то родным.
Сам дом порадовал ее ничуть не больше, чем все остальное. Мы вошли тихо, Элис смотрела телевизор, но когда она услышала наши шаги – повернулась. Увидев мою спутницу, она с каменным лицом вернулась к своему занятию.
– Мама, – позвал я. Эсме вышла из столовой, за ней следовал отец.
– Мама, папа – это моя невеста Кейт, – я не видел реакцию родителей, так как меня отвлекли шаги на лестнице.
Это была Белла.
Она спустилась как раз в тот момент, чтобы услышать ключевую фразу.
Прости меня, девочка.
Сердце сжалось, когда я поймал ее растерянный взгляд. Она развернулась и убежала вверх по лестнице:
– Знакомьтесь пока, а я поднимусь к себе.
Я высвободился из цепкой хватки Кейт.
Спиной я чувствовал взгляд отца, он смотрел до тех пор, пока я не скрылся из его поля зрения. Он все понял.
Я открыл первую дверь. На полу в ванной без сознания лежала Белла.
Я бросился к ней.
– Карлайл!!! – я упал рядом с ней на колени и подтянул ее к себе, – Карлайл!
Он не заставил себя долго ждать.
– Что с ней? – он опустился рядом, проверяя ее пульс.
– Не знаю, дверь была открыта, а она лежала здесь, – он посмотрел на меня.
– Сможешь ее поднять? – я кивнул и поднялся на ноги вместе с Беллой.
На полу была кровь.
– Что с ней? – я не на шутку испугался.
– Не знаю. Неси ее в машину, – я спустился вниз, где осталась только одна Кейт.
– Эдвард!
– Потом объясню! – рявкнул я.
Карлайл не отставал от меня.
Отец сел за руль моей машины, которую я взял в аэропорту, а я устроился на заднем сидении с Беллой. Боже, только не умирай, прошу. Я смотрел на ее закрытые веки.
– Будь здесь, я привезу каталку, – отец бегом побежал в здание. Я перебирал пальцы на правой руке Беллы – ее ладошка была такая маленькая. Меньше чем через минуту в сопровождении еще нескольких врачей вернулся отец.
– Езжай домой, – бросил он, – С ней все будет хорошо.
Я послушался его и поехал домой, но не находил себе места до тех пор, пока Карлайл не вернулся. Он сказал, что с Беллой все в порядке, не стоит ни о чем беспокоиться. По правде говоря, он был чем-то сильно омрачен.
Кейт скучала в Форксе, но ехать домой одна отказывалась.
Элис со мной не разговаривала, считая, что я стал причиной того, что случилось с Беллой. Несколько дней она не приходила в сознание, но потом все вернулось в норму.
Домой прискакала счастливая Эл.
Воспользовавшись ее порше, я отправился в больницу. Мне захотелось убедиться в здравии Беллы лично. Я поднялся на нужный мне этаж, который подсказала медсестра. В поисках палаты я прошел весь этаж, но поиски оказались тщетными.
Где-то в кармане зазвонил телефон. На дисплее светилось имя человека, про которого в последнее время я напрочь забыл.
– Алло, – я остановился около окна.
– Здорово, чувак. Какие дела? Я слышал, ты женишься? И почему я узнаю это последним?
– Да Джеймс – женюсь. Если бы ты поехал со мной в Англию, а не сбежал в последний момент, то ты бы узнал первым. И потом бы еще посочувствовал, – я замолчал, слушая собеседника.
– Эдвард, ты же знаешь – я не виноват в том, что встретил по пути такую цыпочку. Да и потом, я был недавно в Англии. Расскажи лучше, как у вас дела с железной леди, она тебя отшила? – мне было неприятно слышать это. Нужно изобразить холодный деловой тон, чтобы не привлекать его внимание.
– И как ты не спросил это первым делом. Я думал, что ты за этим и позвонил. Зачем тебе сдалась эта девчонка? Ну так вот – Свон действительно оказалась девственницей. Ты, как всегда, попал в точку.
– Брат, ты просто мастер своего дела. Ты сыграл на ее наивности?
– Да, она до предела наивна, но в ней скрывается страсть – еще ни разу не встречал подобного в девственницах. Так что я выиграл это пари, – я выдохнул воздух изо рта на холодное стекло.
Сам о том не задумываясь, я вывел указательным пальцем большую букву «Б».
Первую букву ее имени.
Услышав скрип половицы, я повернулась, все еще слушая хвалебные речи Джеймса. Передо мной стояла Белла со слезами на глазах. Могу поклясться, что она слышала весь мой разговор и поняла все, только неправильно. Затем эта хрупкая девочка замахнулась и влепила мне пощечину. Звон удара раскатился эхом по холлу. Не в силах сдерживать свои слезы, она побежала в сторону лестницы. Вместо того, чтобы догнать ее и объяснить, что к чему, я просто стоял и смотрел ей в след.
– Каллен, ты меня слышишь?
– Я тебе потом перезвоню, – я отключился и спрятал телефон в карман.
Ее нужно срочно отыскать и объяснить все, пока она не наделала каких-нибудь глупостей. Быстрым шагом я шел по коридору, слава Богу, навстречу мне шел отец.
– Карлайл, где палата Бе