Звонок кромсает царившую до него тишину в клочья, но я уже прикрываю за собой дверь, ведущую из гаража в дом, и, учитывая это, не вижу смысла отвечать, но сегодня он, очевидно, существует для всех, кроме меня, и словно подтверждением этой мысли служит налетающее на меня миниатюрное и худощавое тело. Прежде, чем я успеваю что-либо понять, сказать или сделать в ответ, Белла со своими мимолётными объятиями, в бытии которых я вообще-то нисколько не уверен, уже отодвигается прочь, и в её правой руке зажат подаренный мною телефон, а глаза наполнены некрасивой влагой, и путём размышлений, не требующих высокой мозговой активности и колоссального умственного напряжения, я осознаю, что она плакала. Вероятно, не один час. Из-за тебя. Потому что ты оставил ей свой номер вместе со средством связи, но чуть ли не в самый отвратительный день в своей жизни стал внезапно страдать из-за забывчивости, а потом и вовсе решил, что засесть в каком-нибудь захудалом баре из прошлого будет не такой уж и плохой идеей. Зачем, спрашивается, делать это, если даже в истинно тёмные времена ты никогда не заливался алкоголем и вообще не хочешь начинать? В конце концов, выходит, что Джаспер прав. Пусть он и не сказал этого напрямик, а лишь воспользовался близкой по смыслу приукрашенной фразой, я просто трус, и всё. Наверное, стоило бы напиться. Тогда сейчас я бы не был столь противен и омерзителен самому себе. Но я рад, что не сделал этого. Хочу быть трезвым и всё чувствовать. Даже то, как во мне разочаруются.

- Где ты был?

- Бродил... - я отодвигаю Беллу со своего пути и, не снимая ботинки, прохожу на кухню. Я явно давно не мыл полы, а значит, это делает она, хоть я и говорил, что не вижу в ней уборщицу и служанку, а сейчас пренебрегаю её трудом. Но когда это было? Ничего не помню... Будто всё до неё, а точнее до вчерашнего дня померкло и растворилось во мраке, но свет всё никак не настаёт. И не настанет. Так или иначе она исчезнет из моей жизни, по распоряжению службы опеки или по своему желанию, а поэтому мне лучше бы написать на её лбу большое и жирное «нельзя» или «неприкосновенна», чтобы оно сдерживало меня всякий раз от совершения жалких поступков и принятия не менее жалких решений.

- Бродил? А почему не отвечал на звонки?

- Телефон остался в отделе...

- Зачем ты так? Я же слышала звонок.

- Веришь или нет, мне принёс его Джаспер. А минуту назад я не стал отвечать, потому что, заходя в прихожую, уже не видел в этом особой необходимости. А вообще ты не моя жена, чтобы устраивать мне допросы и допытываться, где я был. Это не твоего ума дело. Никогда не было и не будет. Лучше иди собирай вещи. В любой день сюда придут из службы опеки и избавят меня от твоего присутствия.

- Что? Что ты говоришь? - даже не оборачиваясь, я знаю, что сейчас ей эмоционально плохо, что сопровождается дрожащей губой, скатывающейся вниз по щеке слезой и назревающим срывом, но мне это глубоко безразлично. Точнее я хочу, чтобы у неё, по крайней мере, сложилось такое впечатление, потому что я не верю, что всё обойдётся, и что отыщется какой-нибудь выход, и что в моей голове внезапно созреет адекватный план, не включающий в себя единственно полезный вариант, называющийся женитьбой. Другого способа вывести человека из-под опеки на законных основаниях просто нет, и из-под земли ни с того ни с сего он также не появится. Поэтому в конечном итоге Белле будет проще смириться, если я самоустранюсь и безропотно позволю всему идти своим чередом, но, когда прежде, чем броситься в свою комнату, она швыряет мне в спину ядовитые слова, которые я, кажется, всецело заслуживаю, у меня возникает резкое желание избить себя: - Да ты просто подлец и обманщик. Я тебе доверяла, а ты... - и таким образом Белла скрывается в гостевой спальне, уже за прикрытой к тому моменту, как я оказываюсь у порога, дверью, но она не заперта, и я беспрепятственно вхожу внутрь. Даже будь она закрыта на замок, у меня где-то есть ключ, и хотя я не имею ни малейшего понятия, где его искать, я бы перерыл весь дом, но всё равно нашёл его, сколько бы времени это не заняло, потому что доносящиеся изнутри до моих ушей звуки доставаемых из ящиков и шкафа вещей это явно не к добру. Но куда бы Белла ни собиралась, у неё ничего не выйдет. Я скорее умру, чем отпущу их.

- Белла... Тише, пожалуйста, тише. Ты разбудишь Эйдена.

- Как будто это тебя действительно волнует. Ты лжец и... А ещё что-то говорил о симпатии и чувствах. Нет, не трогай меня. Не прикасайся. Я думала, ты реально поможешь... что кто-то хотя бы раз... - оставаясь глухим к её просьбам и умоляющим словам, начисто игнорируя всё это, я сжимаю её в своих объятиях со спины, пока, плача, она пытается освободиться и заодно хоть как-то ударить меня, но все её старания тщетны, и чем крепче становится моя хватка, тем быстрее слабеет она, в результате чего остаются лишь всхлипы в одеяло, потому что в какой-то момент я повалил нас на кровать, громкие учащённые вдохи и судорожные прерывистые выдохи. Но разжимать свои руки я всё равно пока не тороплюсь.

- Дыши, девочка... Дыши. Размеренно и спокойно, - говорю я в её волосы, пахнущие зелёным яблоком и чем-то ещё, что я затрудняюсь определить, на своём примере показывая ей, как правильно действовать для наиболее скорого достижения положительного результата, но где-то под моим подбородком Белла качает головой.

- Нет, мне... мне нужно уходить. Я... я не могу просто сидеть и ждать... В тот дом я не вернусь.

- Ну, конечно, не вернёшься. Твои бывшие опекуны под следствием за неисполнение своих непосредственных обязанностей.

- Но всегда остаётся приют... А я... для меня это смерти подобно. Особенно теперь... Но ты... ты уже можешь меня отпустить. Обещаю, я в порядке.

- А что, если я не хочу? Вопреки всему тому, что ты прямо сейчас, вероятно, обо мне думаешь? - не хочу ни сейчас, ни когда-либо впредь? Это всё риторические вопросы, и я и не жду ровным счетом никаких реакций и ответов, но, сложив руки в локтях и коснувшись кончиками пальцев моих по-прежнему сдерживающих её верхних конечностей, Белла почти шепчущим голосом вдруг обращается ко мне:

- Тогда... не отпускай. Сделай хоть что-нибудь, чтобы не дать этому случиться. Что угодно.



- Я не могу позволить Белле вернуться под контроль службы опеки... И Эйден... Я обещал, но чувствую, что теряю их. Что мне делать, Джас?

- Подай мне, пожалуйста, бутылку с водой.

- Что?

- Видишь пламя? Нужно, чтобы очаг просто тлел, а открытый огонь спалит всё ко всем чертям, и мы останемся без барбекю, но зато с лихвой столкнёмся с возмущающейся Элис. Тебе это надо? - я недовольно вздыхаю, потому что в последнее время ненавижу способность Джаспера думать сразу о нескольких вещах одновременно, но при этом не всегда отвечать на поставленный вопрос, а отвлекаться от основной темы в пользу второстепенной. Хотя каждому своё. У меня на уме одно, а у него другое. Это вполне нормально и естественно. Если бы у меня под боком находилась беременная жена, то я тоже, скорее всего, уделял бы больше вниманию приготовлению еды, чем чему-либо ещё, если бы знал, что мой промах расстроит мать моего ребёнка.

- Джас.

- Ты можешь попробовать официально оформить опеку, друг. Это, конечно, рискованно, ведь тут много подводных камней, но ты можешь попробовать...

- Попробовать что? - Элис появляется в саду с тарелкой разных фруктов от яблок и апельсинов до груш и винограда в одной руке и красивой салатницей с цезарем в другой, и я спешу избавить подругу от этой ноши, ставя её на накрытый в тени беседки стол. - Спасибо, Эдвард. О чём же вы, двое, здесь говорите?

- Ты не рассказывал?

- Нет. Я же говорил, - даже не глядя в нашу сторону, откликается Джаспер, неотрывно находясь возле мангала и пристально следя за нашей будущей едой, - с тех пор ничего не изменилось.

- Не рассказывал мне чего? Чего я не знаю? Вы что, куда-то влипли?

- Нет, по крайней мере, не твой муж. За него можешь быть спокойна, - словно ребёнок, я пытаюсь стащить несколько фиолетовых виноградинок, просто оторвав их от ветки, но Элис чисто по-дружески ударяет меня по руке, не позволяя мне завершить начатое:

- Эй, не таскай здесь ничего. Дождись горячее.

- Вот ты заноза. Своим ребёнком также будешь командовать?

- Если понадобится, буду, а вообще не заговаривай мне зубы. Колись, что наделал. Чтобы ты знал, беременных волновать нельзя, - интересно, Таня бы тоже говорила мне подобные вещи, запрещала устраивать перекусы за считанные минуты до полноценного приёма пищи и, даже переживая за себя и нашего общего ребёнка, продолжала бы беспокоиться обо мне? Я в этом не уверен, в том, что она вообще была создана для материнства, но ведь люди способны меняться? В любом случае я уже никогда этого не узнаю.

- А ты не разволнуешься, наоборот, ещё больше?

- Эдвард.

- Ладно, так уж и быть, - киваю я и приступаю к своему рассказу, потому что, возможно, мне всё-таки не повредит ещё один посвящённый во всё и способный дать совет человек. Сомневаюсь, что находящаяся в положении девушка подходит на все сто процентов, но деваться никуда. Благодаря своей настойчивости Элис всё равно от меня ни за что не отстанет. Это уж без сомнений.

- Кажется, мне нужно выпить, - эмоционально говорит она по окончании моего повествования, неодобрительно качая головой, и я теряюсь, не зная, как это воспринимать, и не пора ли уже посылать Джаспера за успокоительными в дом, когда она вносит дополнение в свою фразу, - лучше сразу вина.

- Тебе...

- О, Эдвард, я в курсе, что мне нельзя. А ты не думал, что стоило бы пригласить девушку с собой?

- Я приглашал, - несколько зло отвечаю я, потому что так следует поступать, исходя из соблюдения элементарных правил вежливости, такта и уважения, и мне обидно и неуютно, что Элис заподозрила меня в эгоизме. Но я-то знаю, что если у тебя гости, а ты в свою очередь тоже куда-то собираешься, то нужно брать их с собой, а если принимающую сторону это не устраивает, и она не намеревается входить в твоё положение, то просто оставаться дома. Даже не спрашивая, я знал, что здесь Белле с Эйденом будут исключительно рады, но за моим вопросом последовал твёрдый отказ, и мне не осталось ничего иного, кроме как отступить и, убедившись, что её телефон заряжен, а все двери заперты, уехать. Я бы с удовольствием тоже отменил все свои планы, но Белла не пожелала и слышать об этом. И вот я здесь. - Но она сказала, что чувствует себя не очень хорошо, а я и не стал настаивать. К тому же первый и последний раз, когда мы все втроём выбирались куда-то в гости, закончился почти полной катастрофой. Уверен, и она не хочет повторения Дня благодарения. Тогда я слегка повздорил с родителями, а она всё случайно услышала и сделала вывод, что я вижу в ней Таню. Конечно, пришлось уехать. В первую очередь для того, чтобы догонять ушедшую с ребёнком, куда глаза глядят, Беллу.

- Поверить не могу, что ты, милый, совершенно ничего не говорил мне столько времени. Я тоже была бы очень рада познакомиться, и мы бы ничем её не обидели, но я тебя прекрасно понимаю, Эдвард. А в остальном ты дурак. Вот почему, парни, у вас всегда всё настолько сложно? Решение лежит буквально на поверхности. Просто женись на ней, Эдвард, и дело с концом. Женись на этой девочке.

- И ты туда же, - о, эти двое просто стоят друг друга. Куда муж, туда и жена. Они просто реально одна сатана. - Он что, читает твои мысли, а ты его? Или это просто гормоны, да?

- О, заткнись. Ты и понятия не имеешь, как действительно проявляются гормоны. А это правда, которая тебе нужна, чтобы ты уже сделал что-то существенное. В определённый момент жизни всем рано или поздно становится необходим толчок, - только Элис доводит свою мысль до логического завершения, заканчивая говорить, как у меня начинает звонить телефон, и, вставая из-за стола и отходя в сторонку, пока Джаспер размещает на нём запечённые мясо, рыбу и картофель, я принимаю вызов. Не просто чей-то незначительный и маловажный звонок, а звонок Беллы, и, памятуя о том, что ей было плохо, а значит, могло стать и хуже, я, разумеется, автоматически пугаюсь, но стараюсь, чтобы она этого не услышала.

Впрочем, Белле от моих усилий не становится ни жарко, ни холодно, потому что, говоря слишком тихим голосом, будто её могут услышать и обнаружить, она уже порядочно напугана, и всего несколько слов заставляют меня забыть про намечающийся ужин.

- Эдвард. Я бы не стала звонить, не будь это действительно важно, но ты должен немедленно вернуться обратно. Пожалуйста, я тебя прошу. Приезжай как можно скорее. Я не уверена, но мне кажется, что в сопровождении полиции за дверью находятся люди из службы опеки. Я... я не знаю, что делать.

- Ничего. Иди к себе в комнату, запри дверь, закрой окно и сиди там, пока я не приеду. Только не паникуй и не вздумай выходить и уж тем более открывать дверь. Я скоро буду. Продержись полчаса, - отдаю конкретные указания я и, лишь дослушав, как на том конце провода с непревзойдённой точностью выполнили всё, что я сказал, кладу трубку, после чего сразу же поворачиваюсь к беззаботно воркующим в беседке голубкам, - вынужден вас огорчить, но обед отменяется. Джас, без тебя никуда. Похоже, Беллу могут забрать. Едем ко мне домой, и быстро.

Предыдущая глава || Следующая глава