Белла POV

Когда день сменяется ночью, и мы видим перед глазами только темноту, это словно знак, что пора сомкнуть их и не открывать, пока вновь не наступит утро. Но, несмотря на поздний час и то, что дом погрузился в тишину, я не спала и лежала с открытыми глазами. Мысли отогнали от меня любой сон, который только мог ко мне прийти. «А ему было не просто плохо… Он был подавлен, совершенно разбит». Эти несколько слов не давали мне покоя, но у меня не было ни малейшего представления, почему именно сейчас они возникли в памяти, ведь разговор между нами с Эсми состоялся не сегодня и даже не вчера. Может, объяснение кроется в том, что Эдвард уснул, не дождавшись меня, укладывающую Мелани, и, увидев его, такого расслабленного, ничем не огорченного и не расстроенного, вообразить обратную ситуацию, то, что он не может уснуть, и в глазах его слезы отчаяния и потери, мне было легче всего. Мы говорили о том, каково было мне лишиться его, столкнуться с тем, что он исчез из моей жизни, но ни разу не затрагивали тему его чувств. А Эдвард… Я даже никогда всерьез не задумывалась, а что, если ему приходилось еще хуже, чем мне? Чувство вины все отягощает, и то, что мне ничего неизвестно о том, как он справлялся, это… нечестно по отношению к нему. Эдвард держит все в себе долгие годы, а недавно к его ощущениям прибавились и мои, одно накладывается на другое, а так быть не должно. Необходимо, чтобы он разделил со мной свою боль, даже если она и осталась в далеком прошлом. Так будет справедливо.

Мои внутренние терзания, запоздалые, но все же не отступающие прочь, подтолкнули меня к тому, чтобы поднять руку, тихонько коснуться плеча Эдварда и едва слышно позвать его. Я инстинктивно отпрянула, когда последовала незамедлительная реакция, которую мне и в голову не пришло ожидать так скоро. Эдвард открыл глаза в ту же секунду, едва подушечки моих пальцев соприкоснулись с его теплой кожей, и его руки быстрым, наполненным до краев желанием защитить обняли меня столь стремительно, что я даже немного испугалась и потому вздрогнула. Впрочем, это чувство ушло так же, как и появилось, в одно мгновение.

- Белла? – хриплым ото сна голосом спросил Эдвард и сильнее прижал меня к себе, его руки находились на моей спине, двигаясь вдоль позвоночника вверх-вниз. Постоянство движений успокаивало, и, будь мои переживания незначительными, они бы оказались тут же унесены, но… Я не считала свои тревоги напрасными. Подняв глаза, чтобы посмотреть туда, где, как я чувствовала, находились глаза Эдварда, я заговорила о том, что меня сейчас беспокоило больше всего. Наверное, это было не совсем разумно, затрагивать то, что не было оговорено, когда раны еще были свежи, а теперь расковыривать их, да еще и поздней ночью, но я просто не могла оставить все вот так… Возможно, все дело в беременности, толкающей меня на неожиданные вещи.

- Ты ведь тоже не был тогда в порядке, да? – спросила я и кожей буквально ощутила исходящее от Эдварда в ответ недоумение. – Когда уехал?..

- Тебе мама что-то сказала?

- Это вышло случайно… Странно, наверное, переживать о былом, когда прошло столько времени. Я сама себя не понимаю, но мне не нравится мысль о том, что ты носишь груз прошлого в себе и не делишься им.

- Я и не должен, Белла. Я заслуживал быть не в порядке.

- Тебя звал долг, и в том, что ты последовал за ним, нет ничего плохого. В смысле, что люди способны на вещи и похуже. Гораздо хуже, – не согласилась я. – А ты верный…

- Моя верность не распространилась на тебя, и прекрати, пожалуйста, искать мне оправдания.

- Я и не ищу… Я, правда, так думаю. Ты просто не мог иначе… Тогда мне трудно было понять это, но с годами все прояснилось.

Эдвард, вздохнув, погладил мой бок, я придвинулась ближе к любимому и положила голову ему на грудь, то поднимающуюся, то опускающуюся под моей щекой. Ровное биение его сердца совпадало с моим, и я просто лежала и, молча, слушала повторяющиеся удары.

- Мне тоже приходилось нелегко, – зашептал Эдвард, окружая мои плечи своей рукой и точно, я чувствовала его взгляд, смотря на меня, – но это не сравнится с тем, что пришлось тебе преодолеть.

- Не думай об этом. Все ведь уже прошло.

- Да. И я не могу быть счастливее, чем сейчас, держа тебя в своих объятиях. Глубоко внутри… даже если я не признавался в этом самому себе… мне не хватало ощущения твоего тепла. Не покидай меня, Белла…

- И ты не оставляй меня.

- Никогда больше, обещаю. Спи спокойно, я буду рядом.

- Спасибо, что ты есть.

Мой живот накрыла рука, я взялась за пальцы Эдварда, и окружающий мир стал еще прекраснее, чем был мгновение назад.

***

Передвижения Мелани ограничивались домом, но дочка все равно убежала далеко вперед. Я не переживала, что с ней что-то случится, Эсми обязательно присмотрит за своей внучкой. Из моей руки выпал ее носок, мне пришлось остановиться, я вздохнула, чтобы немного успокоиться, и собралась наклониться за ним, но поняла, что это выше моих сил из-за возникшего тянущего ощущения внизу живота. Наверное, за последние минуты мною было сделано слишком много резких и торопливых движений. Мне определенно необходимо передохнуть.

Я медленно пошла к дивану и, взявшись за спинку, осторожно села, чувствуя подступающее расстройство. Мои руки дотянулись до подушки и обняли ее, прижав к боку. Я сидела, просто отдыхая, когда ощущение чьего-то присутствия заставило меня выпрямить спину, напрячься и повернуть голову. Мое тело инстинктивно расслабилось, стоило глазам увидеть Эдварда. Его волосы были растрепаны, определенно из-за его привычки касаться их снова и снова в минуты волнения. И я знала, без всяких вопросов знала, что он неслучайно вернулся раньше обычного. Это происходило далеко не в первый раз. Неприятные предчувствия. Обязательная необходимость лично убедиться, что дома все в порядке. Переживания о моем благополучии. Будто Эдвард сможет что-нибудь изменить, помешать случиться тому, чему суждено произойти. Он рискует работой, все чаще и чаще, не понимая или не желая понимать, что его могут просто выгнать. И все ради чего?.. Ради призрачной уверенности в своей возможности ощутить наступление нечто плохого и оказаться рядом со мной в нужное время? Никто не может знать заранее и наверняка.

Эдвард нежно улыбнулся мне через комнату, сделал несколько шагов вперед, чтобы подобрать носочек, и потом присел около моих ног.

- Ты рано…

- Здесь я нужнее.

Я вздохнула, думая промолчать и не говорить слов, которые разрушат его счастливое состояние, но Эдварду уже достаточно изводить себя, полагая, что физически со мной все будет хорошо, при его постоянном пребывании дома или на заднем дворе. Это глупости…

- Ты не можешь все время быть рядом и, более того, не можешь защитить меня от всего.

С лица Эдварда сползла улыбка, глаза будто потухли, и что-то внутри стало мешать моему дыханию. Я потерла шею в надежде избавиться от ощущения удушья, но оно сохранялось, словно кто-то сжал мое горло и перекрыл доступ воздуха, пока Эдвард не сел рядом и не обнял, будто говоря: «Успокойся. Ты не обидела меня. Дыши, родная, только дыши. Мы в порядке».

- Я все равно буду стараться, - на этот раз вслух сказал он, - быть рядом, когда ты нуждаешься во мне, как сейчас. Ты выглядишь расстроенной.

- Да… От меня Мелани убежала. Я только… хотела носки ей надеть, чтобы ноги не замерзли, а она… - моя нижняя губа задрожала, будто от подступающих рыданий, и Эдвард стал укачивать меня, словно маленького ребенка. – Я не могу бегать за ней, как раньше.

- Ш-ш-ш, не нужно ни за кем бегать. Мы поговорим с ней, или я поговорю. Ты… пожалуйста, ты только успокойся. Не могу смотреть, как ты плачешь, - любимый вытер мои слезы, и я, благодаря тому, что он обнимал меня и был рядом, смогла взять себя в руки.

- Со мной сейчас нелегко, наверное. Но ты... прости, пожалуйста, ладно?

Эдвард отрицательно покачал головой и улыбнулся так широко, что вокруг его глаз образовались морщинки:

- Тебе не за что просить прощение. Твои слезы не заставят меня уйти. Ничто больше не заставит. Ты счастлива – я буду рядом. Что-то расстроило тебя – я так же никуда не денусь. Что бы ни происходило, ты все равно моя Белла… Белла, которую я знаю и люблю. Люблю в любое время.

- Люблю тебя.

Я взялась за руки Эдварда, крепко, сильно, прочно, так, что нас было не разделить, потянула его к себе, мы улыбнулись друг другу, а потом произошло волшебство. Каждый наш поцелуй, как чудо, и неважно, сколько их было, мы всегда будто ступаем на неизведанную территорию. Мне радостно, что у нас все, как в первый раз. Я время от времени думаю о своих родителях, о том, как они ссорились, и… не хочу такого для нас с Эдвардом, чтобы он устал от меня, или я надоела ему. От подобной мысли становится страшно и тревожно.

Моей щеки коснулась теплая ладонь, я покачала головой, отгоняя от себя невеселые мысли, и положила руку на живот, напоминая себе, что у нас с Эдвардом будет ребенок, и мы – не мои родители.

- Ты со мной?

- Да. Да, с тобой. Просто задумалась ненадолго.

- Думаю, нам все же стоит надеть Мелани носочки.

- Доченька, где ты? Папа дома и соскучился по тебе. Наверное, она в своей комнате. Знаешь, вот носочки, ты иди и жди меня там.

Эдвард кивнул, я наблюдала за его удаляющейся фигурой, а потом пошла на кухню. Хотелось пить, и Эсми налила мне теплый травяной чай, успокаивающий и приятный на вкус, ставший моим любимым.

- Печенье будешь? – спросила она, пододвигая ко мне корзинку.

- Нет, не хочется. – С моего места была видна входная дверь в дом, я увидела, как она открылась, впуская входящего, и закрылась. - Здравствуй, Карлайл.

- Белла. Как дела? – спросил он, снимая уличную обувь и одновременно смотря на меня. – Ты одна?

- Нет, теперь все дома.

- И Эдвард?

- Да, наш сын тоже недавно пришел, - ответила Эсми, и я почувствовала румянец, расползающийся по лицу и ниже, по шее, хотя Карлайл и поцеловал жену вполне целомудренно, и смущенно отвернулась. Было неловко смотреть на родителей Эдварда, но это не мешало мне признавать, что я всем сердцем надеялась, что лет через двадцать-тридцать любимый так же, как его отец сейчас, будет приветствовать меня поцелуем по возвращении домой. Если нам с Эдвардом и есть куда стремиться, то только к этому. В остальном же наша семья… В моих глазах мы все, все трое, совершенны, совершенны в заботе о ближнем, даже когда слишком уставшие, чтобы проявить внимание, или грустные, или не в настроении. Что бы ни происходило, я знаю, что плохой день – это далеко не плохая жизнь, и даже не в самый хороший день Эдвард уложит Мелани, если я попрошу, и не откажет мне в такой малости. А если времена благополучные, как сегодня, то… я обнаружу двух самых любимых своих людей заснувшими вместе при горящей лампе.

Передо мной даже не стоял вопрос, что делать. Я немного посмотрела на дочку и ее папочку, сладко спящих в тесной для двоих кровати, и погасила свет. В конце концов, это всего на одну ночь. У меня получится уснуть без ощущения теплого тела Эдварда. Обязано получиться. Если он мне понадобится, то я найду его в соседней комнате.

Но Эдварду я, видимо, понадобилась раньше, когда внезапно среди ночи, точное время неизвестно, меня разбудили его поцелуи. Он даже не давал мне вздохнуть, а я… я и не нуждалась в глотке воздуха. Всего миг, один короткий миг, наши взгляды встретились, его глаза содержали безмолвный вопрос, слова были лишними, ответом послужил мой кивок, и я почувствовала Эдварда в себе, быстрого, но нежного, берущего все, но дающего гораздо больше, любимого до безумия, но любящего до беспамятства. Пусть так будет всегда. Пусть мы всегда будем беззаветно влюбленными и страстно желающими, такими же, как в день первой встречи. Пусть эта жажда друг друга никогда не притупится. Это все, о чем прошу.