Мои глаза никак не желали открываться, и все, чего хотелось, это уснуть и поспать еще немного, хотя бы чуть-чуть, но разум уже проснулся, и поэтому моя рука на ощупь тянулась к тумбочке рядом с кроватью, на которой, если ориентироваться на мою память, стояли часы. Когда я ухватилась за них пальцами, то приподняла голову, чтобы взглянуть на циферблат, и стряхнула с себя остатки сна, когда осознала, сколько сейчас времени. О, Мелани, девочка моя. Нет, нет, нет.

Я не могла проспать, только не сегодня, не сейчас, но мои глаза не обманывали меня, и это действительно случилось со мной. Я должна была покормить дочку еще час назад, чтобы в эти минуты закончить переодевать ее в красивый костюмчик, одеться самой в собственноручно сшитое платье и помочь тете перед тем, как в гости придут Анжела и ее родители. Мелани сегодня исполнился один месяц, и я подумала, что можно показать дочку подруге, и пригласила ее в гости.

Я быстро села в кровати и свесила ноги вниз, чтобы добежать до двери, ведущей в комнату дочки. Неужели она не плакала, или я настолько крепко спала, что ничего не услышала? У меня не получается быть хорошей матерью. Я даже не могу проснуться вовремя, чтобы покормить ребенка. На первый взгляд, это не так уж сложно, учитывая, что моя жизнь за последний месяц полностью свелась к заботе о дочке, и я могла бы уже привыкнуть к новому распорядку. Но вот беда, мой организм никак не перестроится, и мне не хватает тех часов, которые я затрачиваю на сон, чтобы реально отдохнуть. Усталость все накапливается, и я не чувствую, что справляюсь. Но, наверное, так и должно быть, учитывая, что я всегда знала, что не готова к таким переменам и ко всему тому, что они за собой влекут.

Да, я думала о ребенке, нашем с Эдвардом малыше, но всего раз, и никогда не считала, что он будет у меня, и не позволяла себе мечтать об этом. Но это случилось, и, разумеется, я не жалею ни о чем, о том, что у меня есть дочь, но мне так сложно. Конечно, тетя всегда готова прийти мне на помощь по необходимости, но это все не то. Я стараюсь не думать о том, чего мне не хватает, вернее кого, но проигрываю это сражение с самой собой, своими мыслями и чувствами раз за разом, когда отчаяние берет верх надо мной.

Я так и не настроилась морально на то, чтобы быть матерью в отсутствие отца своей дочери. Это так неправильно, так не должно быть, но не все вещи в жизни можно изменить. Некоторые остается только принять. Например, то, что Мелани, скорее всего, никогда не увидит своего отца, не узнает его, как и он ее.

Думая обо всем этом, я одновременно подошла к кроватке. Всего одного взгляда мне хватило, чтобы испугаться, и меня затрясло от страха. Она была пуста. Я не размышляла о том, что моя девочка совсем крошка, слишком мала, чтобы самой выбраться из нее, а значит, Мелани кто-то забрал. Я знала лишь только то, что прокусила губу почти до крови, пытаясь сдержать крик. И я бы еще долго стояла на месте без движения, если бы не услышала позади медленные шаги. Обернувшись, я увидела тетю, и, к моему облегчению, на своих руках она держала мою малышку. С ней все хорошо, и я зря так переживала. Она в порядке и в безопасности, и ничто ей не угрожает. Я шумно выдохнула, но это не помогло мне, и я, расплакавшись, решив вернуться к себе, так громко хлопнула дверью, что задрожали стекла, и упала на кровать.

Никогда раньше я не задумывалась о том, что такое одержимость, и какими признаками ее охарактеризовать. Но теперь я, кажется, начинаю понимать, что именно это слово весьма подходит, чтобы описать мое состояние. Я одержима тем, чтобы быть идеальной для Мелани, чтобы не совершать ошибок в ее отношении, и все это заставляет меня видеть собственные промахи, даже самые незначительные, и переживать из-за них так сильно, будто они привели к трагедии, хотя, конечно, это далеко от реальности. С моей дочкой все хорошо. Она в порядке. Нет причин для паники.

Разве что одна. Я не знаю, как мне обрести спокойствие и стать уравновешенной, чтобы впредь не пугать никого из близких. Очевидно, что у меня проблемы. И я не имею ни малейшего понятия, как с ними справиться и как перестать стремиться к совершенству, которого мне все равно не достигнуть. Возможно, стоит просто перестать быть такой чересчур заботливой, опекающей и обеспокоенной по пустякам.

Раздался стук в дверь, а затем она сразу же открылась. Я вытерла платком щеки и повернула голову, не приподнимая ее от подушки.

- Белла, милая? Ты выглядишь напуганной. Что случилось?

И как мне объяснить, отчего я вынуждена подавлять слезы, если вроде бы все нормально, и ничего не произошло? Как сказать тете, чтобы она не обиделась на меня за мои слова, что я увидела угрозу для своей малютки в этом самом доме, в котором никто никогда не причинит ей вреда? И, наконец, как признаться в страхе, потерять дочку или просто однажды проснуться и осознать, что она мне приснилась, а в реальности от Эдварда у меня не осталось ничего, что было бы по-настоящему важно.

- Дай, дай ее мне, - еле выговорила я, ощущая, как ритм сердца никак не вернется к нормальному.

- Успокойся, дорогая. Тише, хорошо? Я просто хотела, чтобы ты поспала подольше, поэтому и взяла малышку. Я покормила ее, Белла. Не плачь.

- Я просто испугалась.

- Все хорошо, такое бывает. Возьмешь?

- Да.

- Хорошо. Вот так.

Мелани, оказавшись в моих объятиях, открыла глазки и стала смотреть на меня. Я поцеловала все пальчики сначала на одной ее ручке, а потом и на второй. Я была так счастлива, чувствовать дочку в своих руках, что забыла обо всем на свете и не сразу заметила, что тети нет в комнате. Здесь только я и моя Мелани. Маленький носик едва слышно дышит, ножки иногда двигаются, щекоча мой живот, а ручки прижаты к моей груди. Это настоящее счастье. Мелани мой лучик света в темном царстве.

Я еще немножко покачала дочку прежде, чем встать и отправиться в ее комнату. Мелани не желала лежать спокойно и все время крутилась, пока я старалась быстрее надеть на нее светло-зеленый костюмчик, и я предположила, что она как-то чувствует, что скоро окажется в центре внимания, и ей все это не особо нравится и приходится по душе. Если так, то этим дочка пошла в меня. Когда вокруг много людей, я всегда нервничаю, даже если близка с ними, и они являются членами моей семьи.

- Мамочка будет рядом, - ласково сказала я, поднимая дочку на руки. Она схватилась за мои волосы, свисающие с плеч, и стала тянуть за них, и я поспешила убрать локоны за уши.

Положив дочку в центр кровати, я отошла к шкафу и достала из него вешалку с платьем. Я как раз собиралась расстегнуть пуговицы на своей блузке, чтобы снять ее, когда посмотрела на Мелани и, бросив все, опустилась рядом с ней, неуверенная, что делать. Она лежала на животике, в том же положении, в котором я ее оставила, но прямо сейчас, на моих глазах, кажется, собиралась перевернуться на спинку, по крайней мере, все выглядело именно так, но я не дала, поддавшись страху. Как такое возможно? Разве еще не слишком рано для этого? Эти вопросы я спустя минуты три задавала тете, которая прибежала на мой зов, думая, что случилось что-то страшное.

- Белла, умеешь же ты пугать. Не думаю, что Мелани перевернулась бы.

- Извини. Я просто...

- Испугалась, да?

Я лишь кивнула и, пока тетя ворковала с Мелани, все же завершила начатое и переоделась в платье, расправляя складки на его юбке.

- У нее ничего не болит, она растет и развивается. Просто радуйся и не думай о плохом.

- Хорошо. Тебе помочь?

- Не помешало бы.

- Тогда я скоро приду. Дени на улице?

- Да.

Я с дочкой на руках вышла из дома и нашла брата сидящим на крыльце и смотрящим вдаль. Видимо, братишка не слышал нашего приближения, раз немного вздрогнул, когда я спустилась на ступеньку вниз.

- Ты почему здесь один? И мне кажется, что тут можешь замерзнуть в одной рубашке. Дени?

- Нет, со мной все в порядке. А вот ты иди. И сама можешь простудиться, и ребенка застудишь.

- Что-то случилось? - вместо того, чтобы послушать брата и уйти, я села на одеяло рядом с ним и опустила голову на плечо Дени, который обнял меня и прижал ближе. - Расскажи мне, поговори со мной. Тебя что-то беспокоит?

- Ты.

- А что со мной? - спросила я, впрочем, не нуждаясь в ответе, чтобы понимать, что этот разговор может принять нежелательный для меня оборот. Когда что-то заканчивается, то в голове сами собой, независимо от желания, прокручиваются мысли о том, как все началось. Если речь идет об отношениях с другим человеком, то вспоминается каждое сказанное слово, каждый жест, каждое прикосновение, каждый поступок. А еще хочется понять, когда именно все рухнуло, из-за чего это случилось, и кто виноват. Я тоже так поступала, но вот прошел месяц с того дня, как у меня появилась Мелани, и я прекратила, заставила себя прекратить думать о любимом. Чем я руководствовалась, избегая подобных размышлений? Тем, что легче мне никогда не станет, если я продолжу каждую минуту представлять, что делает сейчас Эдвард, а жить же как-то нужно дальше, и желательно без мыслей, причиняющих боль, терзающих сердце и заставляющих страдать. В стремлении не допустить разговора, который не кончится добром для меня, я встала, думая, что пора бы сделать то, ради чего я пришла, и поспешить на кухню. - Я в порядке, и мне нужно помочь тете. Ты не мог бы взять Мелани?

- Но, Белла?

- Давай потом поговорим, - на самом деле, это не входило в мои реальные планы, но нужно же как-то отвлечь брата. - Возьмешь?

- Конечно, но...

- Все, мне надо бежать.

Я, поцеловав свою крошку в лобик, без всяких сомнений передала ее на руки ее дяде и вернулась в дом. Кажется, сегодня мне удалось избежать разговора по душам, но как долго мне еще будет удаваться переключать внимание брата с моих проблем на другие вещи? И насколько хватит моей силы воли, чтобы почти не думать о любимом и запрещать себе вспоминать?

- Так, чем мне помочь? - спросила я, войдя на кухню и подойдя к столу, на котором стояли кувшин с компотом из ягод и большая тарелка со свежеиспеченными печеньями. Признаться, я хотела отведать и то, и то, и моя рука даже потянулась к печенью, но я одернула себя, понимая, что все это мне пока не следует употреблять в пищу. Лучше не пробовать ничего из того, что, попав вместе с молоком в организм Мелани, возможно, вызовет у нее аллергию. Я не могу так рисковать. Мало ли как отреагирует организм дочери. Придется мне забыть на время о своих желаниях и вкусовых пристрастиях. С этими мыслями я накрыла салфеткой печенья, чтобы не смотреть на них лишний раз, и вообще отвернулась, сосредоточившись на том, чтобы порезать хлеб, о чем попросила тетя.

- Белла, потом отнеси эти две тарелки на стол, а я принесу все остальное.

- Хорошо, - ответила я и, отложив нож в сторону, взяла в одну руку тарелку с хлебом, а в другую с печеньями. Когда они заняли свое место на столе в гостиной, в нее вошел Дени с моей плачущей дочкой на руках. Я сразу же подошла к ним и забрала ее, ожидая ощутить, что костюмчик мокрый, но нет, он был сухим.

- Что случилось? Почему она плачет?

- Я не знаю, извини.

- Не надо, все в порядке. Я разберусь сейчас, - только я сказала эти слова, как услышала стук в дверь.

- Я открою, не волнуйся, - обнял меня Дени и, коснувшись руки Мелани, немного подержав ее пальчики, ушел.

- Я буду у себя. Если что, Анжела пусть зайдет ко мне, - крикнула я ему вслед. - Что с тобой, моя девочка? Кушать хочешь?

Придя в комнату дочери, я стала покачивать ее на руках, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы она успокоилась. Мне не хотелось бы кормить ее сейчас, когда не прошло еще и часа с тех пор, как тетя подняла ее и дала покушать. Было бы идеально, если бы Мелани еще немного подождала.

- Тише, тише, девочка моя.

- Белла, можно? - в приоткрытой двери возникла Анжела, и я улыбнулась ей, кивнув.

- Привет. Конечно, проходи. Возьми стул, и можешь сесть рядом.

Подруга быстро выполнила все, что я сказала, но, оказавшись рядом, опустила глаза. Наверное, не знает, можно ли смотреть, подумала я.

- Анжела, не бойся. Ты можешь посмотреть.

- Правда?

- Да. Это Мелани. Хочешь взять ее на ручки?

- Я не знаю. Она такая маленькая. Вдруг я ее уроню? Нет, пожалуй, лучше не стоит, - Анжела рассматривала мою дочку, но не касалась ее, явно боясь что-то сделать не так.

- Не переживай. Самое главное это придерживать головку. Попробуешь?

- Может быть, потом? – Тут я поняла, что подруга окончательно оробела, и лучше мне не продолжать настаивать.

- Конечно.

- Она красивая.

- Спасибо, - поблагодарила я, наблюдая, как Анжела нерешительно касается ножки Мелани, и она, почувствовав это, переводит взгляд на мою подругу. - Детям в таком возрасте нравится наблюдать за человеческими лицами.

- Она смотрит на меня! – взволнованно воскликнула Анжела.

- Ты для нее новый человек, и ей интересно, конечно же. Знаешь, иногда я говорю с ней, и она старается отвечать.

- Так мило.

После этих слов воцарилась тишина. Лишь Мелани что-то лопотала на своем, а Анжела в это самое время рассматривала ее лицо, будто что-то искала. И я не могла не догадываться, что именно она ищет. Но не думаю, что ей удастся найти ярко выраженное и видимое сходство со мной.

У Мелани мои пальчики, уши, но не глаза, не нос, не губы и не волосы. Идет время, и она все больше становится похожа на Эдварда. Как я смогу забыть его, если каждый день буду видеть его в чертах лица нашей дочери? Хуже не придумаешь. Почему все так? Почему ее глазам нужно становиться именно зелеными, как у ее отца? Почему не коричневыми, как у меня, или любыми другими? Я согласна на любой цвет, но что толку? Ее глаза это глаза Эдварда. И не только цвет тот же, но и разрез. И Анжела может заметить все это, но не факт, что промолчит и удержит эту информацию при себе. Если она скажет что-то, то я, наверно, разревусь прямо здесь и сейчас. Просто потому, что если услышу слова о том, как Мелани похожа на отца, то не смогу дальше игнорировать правду. Мне придется признать ее. И Анжела наверняка уже поняла, кто папа моей дочери. Почему она молчит? Хочу, чтобы она уже озвучила свои мысли, и я могла бы перешагнуть через эти мгновения, а потом сменить тему и отправиться вместе с подругой к столу. Когда она заговорила, я не выдержала и перебила ее, едва она вопросительно произнесла мое имя.

- Хочешь знать, кто ее отец?

- Белла, ты только не злись. Ты не обязана говорить, - тихо сказала Анжела, явно выглядя виноватой, но я-то понимала, что она просто хочет быть мне лучшей подругой и поддержать по возможности. И я могу довериться ей. Тогда потом она доверится мне, если потребуется.

- Я не злюсь на тебя, все нормально, - спокойно ответила я, взяв подругу за руку. - Но можно не буду произносить его имя? Ты и сама уже все поняла, ведь так?

- Да, хорошо. Ты в порядке вообще?

- Да, - привычная ложь тут же без всяких усилий сорвалась с моих губ, и, увы, даже Анжеле я никогда не смогу сказать, как сильно мне не хватает Эдварда, как я безумно люблю его. Если я произнесу эти фразы вслух в разговоре с кем-нибудь, то все, незамедлительно расстроюсь, а этого я стараюсь избегать. Да, я бегу от своих чувств, потому что если остановлюсь, оглянусь назад или просто осмотрюсь вокруг, то боль заполонит меня всю. Это совсем не то, что мне нужно сейчас и вообще когда-либо. Я не могу провести всю жизнь, страдая по Эдварду. Может быть, кажется со стороны, что я начинаю его ненавидеть, но это не так. Я люблю его еще сильнее, чем раньше, просто мне же нужно как-то двигаться дальше? Ведь так?

- Я рада это слышать.

- Пойдем к столу.

Я встала, и Анжела тоже. Она неожиданно остановила меня в дверях и сказала:

- Ты, надеюсь, не против, что с нами Бен пришел? Я подумала, что нужно тебя предупредить заранее.

Вот это новости. Они что, вместе? Когда это произошло? Кажется, моя подруга дождалась свое счастье, и ее шансы прожить благополучную жизнь с любимым человеком определенно выше, чем мои. Так что меня терзали противоречивые чувства. Я радовалась за Анжелу, правда, но осознание того, что у нее больше возможностей сохранить то, что я потеряла, причиняло мне боль. Но я ничем не выдам свое огорчение, имеющее место, это будет неправильно. Нельзя, чтобы Анжела заметила перемены в моем настроении.

- Давно это у вас?

- Мы просто общаемся. Не очень долго. Месяца три, не больше.

Три месяца? Лично для меня это достаточно внушительный срок. Этого времени мне вполне хватило, чтобы, не думая о последствиях, полюбить того, кто каким-то чудом ответил мне взаимностью, с головой окунуться в свои чувства, забыв обо всем, кроме них, и в самое неподходящее время, когда все рухнуло, узнать о беременности. Все познается в сравнении. То, что для Анжелы не очень долго, для меня чуть ли не вся жизнь, наверное, потому, что за упомянутый период она изменилась безвозвратно.

- Это то, чего ты хочешь?

- Он нравится мне. Думаю, что однажды смогу полюбить его.

Я вздохнула и, обняв подругу одной рукой, погладив ее по спине, искренне прошептала ей на ухо:

- Рада за тебя. Пойдем, познакомишь нас.

- Белла, мы поздравляем тебя, - родители Анжелы по очереди обняли меня, после чего протянули конверт. Заглянув в него, я увидела деньги и сразу поняла, что не могу принять их.

- Нет, - отрицательно покачала головой я. – Вы не должны.

- Это от чистого сердца. Не отказывайся от них, девочка. Не расстраивай нас.

- Спасибо большое, - вмешалась тетя и, пока я раздумывала, забрала из моих пальцев конверт. – Белла, мы поговорим об этом позже.

Поблагодарив маму и папу подруги, я обернулась к ней, когда она назвала мое имя.

- Белла, это Бен. Бен, это Белла.

- Приятно познакомиться, - улыбнулась я.

- Взаимно. Как зовут эту прекрасную малышку?

- Мелани.

- А можно мне подержать ее? Люблю детей. Моему младшему брату четыре года.

- О, как его зовут?

- Майкл. Так можно я подержу твою дочку?

- Конечно.

Бен так уверенно взял Мелани на руки, что даже я позавидовала отсутствию страха и колебаний в его движениях. Меня до сих пор иногда охватывает беспокойство, когда речь заходит о том, чтобы взять дочку на руки. Но я думаю, что смогу преодолеть это. Просто нужно немного больше времени.

Наконец, мы все расселись за столом, и я наблюдала за тем, как Бен мило воркует с Мелани, разговаривает с ней, одновременно успевая ухаживать за Анжелой, регулярно спрашивая, не нужно ли ей что-нибудь, и следя, чтобы ее тарелка не пустовала. Вокруг царила атмосфера спокойствия, и я непринужденно разговаривала с Анжелой, когда Бен дотронулся до ее руки и предложил:

- Анжела, может быть, ты хочешь подержать Мелани? Это совсем не страшно.

- Я…

Только Анжела заговорила, как внезапно Мелани громко и надрывно заплакала, и я тут же встала и, подойдя к Бену, забрала у него из рук дочку.

- Покормлю ее. Наверное, она проголодалась. Анжела, потом посидишь с ней, если захочешь. Хорошо?

- Конечно, Белла.

Я волновалась, что кормление займет много времени, и растянется на полчаса и даже больше, что случается порой, когда Мелани начинает капризничать и отворачиваться от меня. Не этого мне хочется сейчас, учитывая, что очень сильно желание побыть с друзьями и родными, посидеть с ними.

К счастью, минут через пятнадцать Мелани благополучно поела, и я, выйдя из комнаты, наткнулась на Анжелу прямо около двери. Подруга явно ожидала меня.

- Что случилось?

- Можно мне ее взять?

- Да, - улыбнулась я. Анжела с невероятной осторожностью прижала Мелани к себе одной рукой, а второй аккуратно и бережно дотронулась до ее головки, чтобы поддержать. Дочка смотрела на меня, наверное, переживая, что я уйду и оставлю ее, так что я поцеловала ее в макушку и пообещала:

- Мамочка рядом и никогда тебя не покинет. Вернемся в гостиную?

За столом мы оказались как раз к тому моменту, когда тетя убрала все лишнее, принесла чистые тарелки для торта и чайник. Вот только подруга ничего этого не замечала, и все ее внимание было сосредоточено на моей дочери. Анжела говорила с ней, и время от времени, если прислушаться, можно было услышать тихие звуки, издаваемые Мелани в ответ.

- Она схватила меня за палец и не отпускает. Кажется, что даже улыбается мне, - Анжела и сама улыбнулась, говоря все это, и я задумалась, что раз она выглядит такой заботливой по отношению к моей дочке, то когда у подруги появится свои дети, она совершенно точно станет им замечательной мамой, возможно, даже лучше, чем я для Мелани. Потому что, в отличие от меня, не окажется в ловушке обстоятельств, а серьезно подумает прежде, чем посчитать себя готовой к материнству и решиться на такой шаг. Моя подруга подождет, возможно, не один год, повзрослеет и сможет реально оценить то, что ее ждет. В ее случае все будет совсем иначе, не так, как у меня. Думаю, что благополучнее и счастливее.

Нет, я не считаю ошибкой появление у меня Мелани, мне просто хочется поддержки и близости ее отца. Наверняка у Анжелы все обязательно сложится именно так, как у меня не получилось. Я верю в это. Даже если не с Беном, что мне трудно представить, учитывая то, как он нежен и внимателен с ней, а она смотрит на него, когда Бен говорит.

- Ты ей нравишься, - заметил Бен в ответ на слова Анжелы, коснувшись ножки Мелани, а я спросила у родителей подруги, не хотят ли и они подержать мою дочку. Мистер Вебер поблагодарил меня за это предложение, но отрицательно покачал головой. Сразу стало ясно, что и он нервничает, как и его дочь ранее, и все из-за того, что Мелани такая маленькая. А вот миссис Вебер, немного подумав, согласилась, и они вместе с Анжелой и моей малышкой пересели на диван.

- Белла, налить тебе еще чаю? – предложил Бен.

- Нет, спасибо. Что-то не хочется.

- Ты какая-то грустная.

- Да нет, тебе кажется, - ответила я, почему-то избегая смотреть на Бена, не желая, чтобы он увидел мои глаза и печаль в них. Наверно, боялась, что мои противоречивые чувства по части этого вечера, по поводу всего, что я узнала сегодня, станут очевидными для него. А мне не хочется, чтобы он и вообще кто-либо заподозрил, что я не до конца честна с подругой и вроде как завидую ей и ее будущему счастью, тому, что она, вероятно, будет счастливее, чем я.

- У тебя все будет хорошо. Я знаю это, хотя и не знаю ничего о том, что у тебя произошло. У тебя красивая дочка, любящая семья, всегда готовая поддержать и помочь. Это ли не счастье?

- Да, - кивнула я, - ты прав. Но не все так просто.

- Жизнь вообще сложная штука. Но трудности проходят. Они не навсегда. После дождя же всегда выходит солнце, и появляется радуга.

- Спасибо, Бен.

- Обращайся. Всегда рад помочь.

- Белла?

- Да? - я повернулась к зовущей меня Анжеле.

- Наверное, мы пойдем.

- Как? Уже? Я думала, что вы еще посидите.

- Вам всем нужно отдыхать, особенно малышке, - сказала миссис Вебер, перекладывая мне на руки дочку.

Спустя минут десять мы все обнялись друг с другом, и я проводила гостей, после чего покупала дочку, покормила ее и стала укладывать спать. Все это время я думала о том, что сказал мне Бен. Он ведь прав, это счастье, что у меня есть Мелани.