Oт Эдварда

Я вышел из больницы, не видя ничего вокруг.
Сердце рвалось из груди.

Не было никакой возможности спастись от когтистых лап Джессики.
Если только...

Я поймал такси и назвал адрес, который, я думал, давно стерся из моей памяти.

Остановка.
Маленький домик.
Шагаю к двери по дорожке.

Сердце бьется, как ненормальное.

Делаю ли я правильно?

Звонок.
Быстрые шаги по дому.
Дверь открылась.

Моему взору предстала незнакомая женщина.

- Эмм... простите, вам кого? – поинтересовалась она слегка осипшим голосом.
- А Виктория Лефевр разве не здесь живет? – удивился я.
- Нет, я ее старшая сестра, - почему-то заплакала женщина. – Викки нет.
- Она уехала? – медленно соображал я.

Она вытерла слезы и протянула мне ладонь:
- Я Кармен.
- Эдвард, - ответил я, пожимая ей руку.
- Заходите, - пригласила она меня внутрь.

Я вошел, а она проводила меня на кухню.
Жестом предложив сесть, она вынула из минибара бутылку виски и налила нам обоим.

- А кто вы моей сестре? – спросила она.
- Давай на «ты»? Это раз. А я ее однокурсник, это два.

Она кивнула, и, отпив виски, начала рассказывать:
- Викки всегда отличалась скромностью и закрытостью. Она никогда ни о чем не рассказывала, даже если приходила домой поздно. Поэтому мы с моим мужем Чарльзом привыкли, что если она и не дает о себе знать, то с ней все равно всё в порядке. Зря привыкли. Один раз мы очень долго её ждали. Мобильный был недоступен. Я уже пила третий раз валерьянку, когда Чарли позвал меня в гостиную. Он смотрел новости на нашем местном канале, и тут показывают сюжет о страшной аварии.

Я вздрогнул от слова авария, но продолжил слушать, лишь чуточку отпив виски. Оно оказалось отменным.

- Мои ноги подкосились, как только я увидела в телевизоре такие знакомые красно-огненные кудри. Виктория разбилась в автокатастрофе. Она ехала со своим парнем на мотоцикле, и прямо в них въехал грузовик. Мы не придали её смерть большой огласке, тем более, что она почти ни с кем из университета не дружила. Но сегодня прямо какой-то день визитов. Перед тобою приходила какая-то девушка и тоже расспрашивала.
- Простите, но нам ничего не сообщали, - ответил я. – И простите за навязчивость, но когда это произошло?
- Четыре месяца назад. Ну, почти четыре, - ответила заплаканная Кармен.

Как бы мне не было ее жаль, я вскоре распрощался с нею и рванул в «Бейлиз». В голове все кусочки пазла сложились в одну картинку

Я убью эту суку Стэнли на хрен!

Влетая в кафе, я чуть не сбил с ног официантку.

А вот и Стэнли. Сидит, стерва, ухмыляется.

Я подошел и, схватив ее за волосы, выволок ее на улицу.

Она визжала, и какой-то парень пытался меня от нее оттащить, но я рявкнул, что она, сука, мне изменяет, и если он не хочет смерти, то пусть отстанет.

Я дотащил ее до парка и швырнул на лавку.

- Ты охренел, Эдвард? – завизжала Джессика. – Ты забыл, что у меня на тебя компромат?

Я дал ей пощечину. Знаю, девушек бить некрасиво, но... она не девушка, она заслужила такое обращение.

- У тебя нет никакого на меня компромата. Я все знаю. Ты все придумала.

Она прожигала меня взглядом. Она не думала, что я свяжусь с родственниками Виктории.
А я продолжал:
- А теперь запомни! Я Эдвард Каллен! Я сын мэра! Я ничего в этом городе не боюсь! И мне никто не сможет указывать, и заруби себе на носу, если ты еще раз ко мне подойдешь, тебя найдут нескоро и то в каком-нибудь леске. Я страшный человек, и шутки со мной плохи! Поняла?

Джессика вся съежилась в комок и просто кивнула.
Я плюнул ей под ноги и прежде, чем удалиться, добавил:
- А теперь, падшая женщина, уберись навсегда из моей жизни. И запомни, еще раз увижу тебя возле Беллы, удушу самолично!

Сказав все это, я ушел из парка, оставив Стэнли сидеть с открытым ртом.

Мне надо домой, успокоиться.
А позже можно будет и к Белле.

Oт Беллы

Четыре часа дня

Эдвард. И эта сука.
Вместе. В постели.

Гадко.

У меня рвотные позывы.
Я не выдержу такой лжи в мой адрес.

В палату зашел доктор.

- Вот ваши документы, Изабелла. Вас сегодня выписывать? – сказал он, протягивая мне мои бумаги.

Я колебалась ровно одну секунду:
- Да!
- Тогда вы можете быть свободны, леди. Бумаги вот! Не буду мешать вам одеваться.

Я кивнула:
- Спасибо!

Доктор ушел.
Я вылезла из-под одеяла, достала из пакета, оставленного Элис, красивое голубое нижнее белье, одела его и надела платье.
Оно было, как шитое на меня. Я чувствовала себя в нем королевой. Но оно вечернее. А не пофиг ли?

Достав из-под матраса телефон и сто долларов, я забрала с тумбочки документы и вышла из этой палаты.

Ненавижу больницы! Надеюсь, что я сюда больше не вернусь.

Хотя...

А куда мне идти?
Домой? Не могу! Я увижу Эдварда...
К Элис? А как ей объяснить, что я не домой приехала?
К Роуз? Нет, я не смогу еще раз увидеть ту улицу, на которой меня сбил Эд...

Да и вообще...

Нет смысла кому-либо показываться на глаза...
Все будут сопереживать.
Ведь Белла несчастная, бедная...
Ненавижу!

Поймав такси, я кинула единственную фразу:
- Ла-Пуш!

Таксист округлил глаза, но я, ткнув ему сотню, сказала:
- Без сдачи.

Он сразу заулыбался и быстро поехал в указанном направлении.
Спустя полчаса он завозил меня в поселок.

Я попросила его остановиться у въезда в Ла-Пуш и, не попрощавшись, вышла.

Мобильник. Отключить. В траву. Не надо.
Документы. Разорвать.
Беллы Свон нет. Исчезла. Растворилась в воздухе. Пропала без вести.
В траву.
Меня привлекала сейчас красивая скала, на фоне заката.
Туда. Вперед.

Конечно, сквозь заросли было сложно добраться до приметного утёса в таком длинном платье, но я молчала. Добравшись до места, я молча опустилась на нагретый солнцем камень.
За что?

Слёзы покатились из глаз, заливая подол роскошного платья.

Сначала ссора.
Авария.
Ребенок. Был. И нет его.
Теперь – это.

За что? Что я такого сделала? Неужели я так грешна, Господи? Никто не ангел, но... Я ведь и не дьявол. Да, я дала себя соблазнить Каллену. Но... мы любим друг друга.

Я же никого не убила. Я просто хотела счастья.

Ненавижу?
А ненависть – это грех.
Тогда я черна... Я ненавидела всех своих врагов. Всю жизнь. Я не пыталась выяснить причину того, зачем мне делали гадости. Я просто сразу показывала когти.

Я окинула взором окрестности.

Это любимый утес нашей шайки. Я легко отодвинула третий камень от себя и открыла тайник. В нем лежали старые фото, наш устав и правила шайки.

Старая фотка. Я и Элис на дереве, а внизу стоят Джейк и Сэт, и тянет Эл за колготки вниз.

Слёзы вновь брызнули из глаз. Я спрятала фотографию назад. И отдалась эмоциям.

Элис счастлива с Джаспером. У Сета вскоре свадьба. Джейк, я уверена, по-любому будет счастлив. А я?
Нет, меня и не предали, но...
Это намного хуже.
Ведь не знаешь, как назвать это чувство.

Оно просто сидит глубоко внутри и грызет тебя, словно надоедливая мышь.

Я люблю Эдварда.
Люблю.
Но... я не хочу его ни с кем делить.
И не приму его после того, что он сделал.

Он сейчас спит с этой Стэнли, хоть и ради меня.

Я понимаю, он берег меня от еще одной психологической травмы, и могу сказать ему, что все знаю, но...

Он уже не лично мой. А я...

Я слабая личность, хотя всю жизнь считала иначе.
Нет, я знаю, кто я.
Я грешна.

Вскочив на ноги, я слегка пошатнулась в сторону из-за того, что голова закружилась.
Слезы залили лицо, а в голове бились мысли.

Я падший ангел.
А если падший, то мне необходимо падение.
Ощущение полета.

Помню, как летела в Германию. Хотела стать подобной птице и ощутить, как это, летать.

Я подошла к краю обрыва. Высоко. Вода. Море. Умру?
Плаваю неплохо.

Но...

Не хочу жить.

Смерть – это облегчение.
Жизнь – страдание. Почему бы не заполучить долгожданный покой?

Точно, Беллс? Решение принято.

Вдох...
Выдох...
Вдох...
Выдох...

Вспомнилось все: детство, юность... Запачканная розовым кремом Элис, Роуз в рубашке Эмметта, когда мы их случайно застукали, Эдвард в первую нашу с ним ночь, Джаспер в аэропорту. Мама и папа... Надеюсь, что они меня простят. Они, конечно, совершенно в другом штате живут, и давно мы не контактировали, но... Я их любила. Люблю точнее. И буду любить. Теперь я понимаю, что значит выражение – пролетела жизнь перед глазами. В висках застучало, а в ушах невесть откуда слышалось: тик-так, тик-так, тик-так...

Сумасшествие прогрессирует.

Пора закончить все это.
Закончить красиво.

Шаг. Еще один. И еще.
Главное, не смотреть вниз.

Платье мешает.
Цепляется за голый камень, словно не желает меня пустить в полет.

Последний взгляд на мир.
Небо заволокло тучами. Солнце уже село. Ночью, видимо, будет гроза. Еще лучше. Меня здесь никто не найдет.

Где-то вдалеке раздался раскат грома.

Не злись на меня, небо.
Я иначе не могу.
Мне нет в этом мире места.

Молния пронзила небо на востоке. Я права в своих рассуждениях.
Гроза. Никогда не любила это явления.
Сейчас благодарна ему.
Оно скроет меня. От всех любопытных взглядов. От всех посторонних людей. От нелепых оправданий и ненужных фраз. От искусственных сожалений и соболезнований.

Руки рефлекторно легли на живот. Еще недавно в нем была жизнь. А сейчас – пустота.
Незачем жить. Незачем.

Каждая женщина живет ради детей. А у меня их не будет. Никогда.
Я подслушала две недели назад разговор двух докторов.
После у меня был кризис. Я металась по палате, выкрикивая имя Эдварда вперемешку с ругательствами. Меня едва успокоили. Я никому не рассказала, почему тогда себе позволила такую вольность.

А сейчас. Нет смысла молчать.

Слезы снова покатились из глаз.

Нет смысла.

- Прости меня... Я люблю тебя, Эдвард...

Шаг в бездну.

А лететь приятно.

Раскат грома.
Шум листвы.
Вода.
Погрузиться в нее. Легко и просто...
Молчание. Нет смысла бороться с волнами. Против стихии невозможно бороться.
Все закончено.

В ушах зашумело.
Последнее воспоминание – детский смех. Чей? Не знаю.

Oт третьего лица

Обрыв.
Прыжок.
Ощущение полета.
Свободное падение.

Несколько секунд, и девушку скрыли темные волны моря.

В этот момент заплакало небо, протянув длинные дождевые нитки от неба к земле.
Тяжелые капли быстро смыли любые следы пребывания девушки на скале.
Природа плакала о еще одной загубленной душе.

Падший ангел?
Возможно.

Жизнь так несправедлива.
А может быть, и нет?

Мы ведь сами выбираем свой путь, прокладываем себе дорогу.

Вот и Изабелла Свон выбрала свой путь.

Ей забвение показалось легче жизни.

Но все ведь не так просто, как кажется на первый взгляд.
Любые проблемы появляются после сомнений и становятся труднопреодолимыми.

И жизнь не так легка.
А разве смерть легче?

Чтобы убедиться, надо умереть. Но как тогда вернуться, чтобы сравнить два своих состояния?
Невозможно... Или реально?
Не нам судить... Мы – не Бог, а простые люди – со своими странностями, со своими слабостями.

Небо все плакало и плакало, посылая в отчаянии на землю огненные стрелы.

А в нескольких километрах от Ла-Пуш по всему Форксу ездило пятеро не на шутку обеспокоенных людей – Эдвард Каллен, Элис Брэндон, Джаспер Хейл, Розали и Эмметт Маккарти. Они искали подругу, что была погребена под морскими волнами.

Когда же они обнаружат ее последнее местонахождение?
И вообще случится ли такое?

Предыдущая глава