Белла

Я в очередной раз потерла глаза, полностью уничтожая остатки своего макияжа и туши. Все-таки надо было послушать маму и остановиться на ночь в Сиэтле. Бессонная ночь: больше пятнадцати часов в небе, час ожидания багажа и таможни, и вот она я – здравствуй, Америка!

Глаза, правда, слипались, да и голова снова начинала болеть. Но желание доехать до места назначения было сильнее, чем выспаться. Я не позволяла себе расслабиться в удобном кресле Volvo, сильнее напрягая руки на руле, когда машину начинало заносить на мокром асфальте.

Мне очень повезло, что я сумела арендовать мощную машину. Мой маленький Mini Cooper, оставшийся дома в Париже, не справился бы со льдом, который еще встречался изредка на дороге. В конце концов, Форкс и Париж имеют разный климат. Здесь на полуострове Олимпик гораздо севернее и холоднее. По обочинам дороги даже ещё снег не растаял. И если во Франции в конце февраля вам будет достаточно теплого шарфика на шее и демисезонной куртки, то тут при здешней температуре в минус пять градусов поможет только утепленная куртка.

Я старалась не думать о том, куда еду и что может меня там ждать. В конце концов, я не была в Форксе восемнадцать лет. Многое могло поменяться. Я с тревогой смотрела вперед на бесконечную дорогу, одновременно желая скорее приехать и развернуться, к чертовой матери, назад.

Мне было девять лет, когда я была в этом городе последний раз. У меня остались лишь смутные воспоминания о маленьком городке, покрытом зеленью, и о холодном береге океана. Я только закончила третий класс, когда мама сообщила о том, что мы уезжаем. Это было неожиданно и совершенно покачнуло мой маленький мир.

Помню, как плакала, глядя на Рене, когда та упаковывала мои игрушки в большой чемодан. Будучи ребенком, я не представляла, что может меня ждать где-то там далеко за океаном на неизвестной мне земле. Я хотела остаться дома в Форксе, где были мои подружки, школа, кружок танцев и... Эдвард.

Я улыбнулась своим детским воспоминаниям: этот взрослый мальчик был очень важен для меня. До сих пор помню, как замирало мое маленькое сердечко, когда мы с мамой проходили мимо него в магазине или у школы. Я любовалась им как картинкой. Меня не смущало, что он был выпускником и старше меня чуть ли не на десять лет.

Это не было каким-то извращением или неправильным чувством. Нет, это было искреннее восхищение и обожание. Так могут любить только маленькие дети, без каких-то задних мыслей. Тогда маленькой мне казалось, он был похож на ангела. Его улыбка очаровывала с первого взгляда. Возле него всегда крутились девушки, которые чтобы привлечь его внимание часто глупо хихикали, когда он проходил мимо них.

Воспоминания о том, как я таскала Анжелу на второй этаж школы, только чтобы пройти мимо него лишний раз, до сих пор вызывают у меня смех. Это было так глупо и наивно. Но мне так хотелось посмотреть на него, хоть разочек мельком.

Эдвард Каллен был недосягаемым кумиром моих детских лет и моей первой любовью. Конечно, сам он о моей детской увлеченности им и не догадывался. К тому же ему хватало воздыхательниц и в своем кругу друзей. Редко когда этого парня можно было встретить одного, возле него всегда была хотя бы одна девушка и еще две-три за углом на подходе. Он был легендой своего времени и ярким пятном моих детских воспоминаний.

Интересно, где он сейчас?

***

Мои мысли хаотично скакали по воспоминаниям не в силах остановиться на чем-то одном. Тем временем уже начинало темнеть, и мне все больше приходилось напрягать глаза, смотря на дорогу. Я надеялась, что мне удастся застать на рабочем месте мистера Дженкса, адвоката, который неделю назад связался со мной по телефону.

Собственно именно поэтому я и возвращалась в город моего далекого детства.

Неделю назад я узнала, что мне завещали дом. Но это была не самая удивительная новость, хотя и она повергла меня в шок. Дом мне оставил мой отец Чарли Свон. Мужчина, о котором я никогда не слышала раньше.

Вначале я решила, что адвокат вообще ошибся номером телефона. Но он убедил меня, что ошибки быть не может. Именно мне, Изабелле МакКартни, завещался дом в городе Форкс штат Вашингтон. Мое изумление было сложно описать словами. Конечно, за разъяснениями я пошла к Рене. И здесь меня ждало еще одно удивление.

Которое надолго посадило меня на задницу. И заставило задуматься о своей жизни.

Оказывается, почти тридцать лет назад у моей мамы был роман. Не просто интрижка, а самый настоящий роман. В течение года она встречалась и практически жила с мужчиной по имени Чарли Свон, которого любила без памяти. На первый взгляд он отвечал ей взаимностью, разговоры уже шли о детях и свадьбе, когда всплыла гаденькая деталь из его жизни, которую он не удосужился ей сообщить.

Хах, мужчина оказался женат давно и безнадежно. Его жена и ребенок жили в другом городе в часе езды от Форкса.

Именно это послужило толчком к их расставанию. Рене не хотела разрушать жизнь чужой семьи. Ее сердце было растоптано, она выгнала из своей жизни Чарли. А через два месяца выяснилось, что она беременна мной.

Это изменило ее жизнь на триста шестьдесят градусов.

Она понимала, что у ее ребенка не будет отца, но все же выполнила свой долг и сообщила Чарли новость. Он никак не отреагировал, полностью проигнорировав ее письма. И больше никогда не появлялся в ее жизни. Потом она от общих знакомых узнала, что у них с женой родился второй сын, который лишь на полгода старше меня.

Это известие морально опустошило Рене и полностью убило в ней веру в мужчин и их пустые слова. Когда я подросла и стала задавать вопросы, она сказала, что мой отец погиб в автокатастрофе. Ложь легко слетела с ее языка, что бы маленькая дочь никогда не чувствовала себя отвергнутой отцом.

Только через десять лет Рене встретила и полюбила мужчину, за которого счастливо вышла замуж. Фил МакКартни, мужчина, который смог сделать мою маму счастливой. Он принял меня как свою дочь и старался, как мог, заменить мне отца. Я благодарна ему за это. Наблюдая за их с Рене отношениями, я понимаю - настоящая любовь существует, только нужно найти смелость дождаться ее.

Эта история заставила меня по-новому взглянуть на маму и восхититься ее смелостью и силой. Она говорила, что еще несколько лет ждала, что Чарли передумает и появится на ее пороге. Мы – женщины – иногда бываем так наивны… и верим в сказки.

Я со слезами на глазах выслушала историю своего появления на свет. На этот раз полную версию.

И вот она я. Уставшая, измученная долгой дорогой и перелетом, непризнанная дочь, никогда не видевшая родного отца. Еду за тридевять земель, чтобы выяснить, о чем идет речь в завещании и что именно мне завещал мой отец.

Даже в мыслях это словосочетание «мой отец» звучит странно. Я не привыкла к этим словам. Фила, своего отчима, я всегда звала только по имени. Полнейший сумбур из мыслей и чувств грозился вылиться в громадную головную боль. Я уже начинала ее чувствовать в районе переносицы, когда с огромным облегчением проехала знак «Вас приветствует город Форкс, штат Вашингтон».

Следуя за наставлениями навигатора, я замедлилась, проезжая по тихим незнакомым улицам когда-то моего родного города. Мне было любопытно, узнаю ли я что-то из детства. Дом, в котором мы когда-то жили, давно продали. Но все равно я с интересом рассматривала мелькавшие дома и магазины. Вдруг что-то шевельнется в памяти.

Припарковавшись у двухэтажного здания с большой вывеской «Адвокатская контора Дженкс и партнеры», я вышла из машины. На первом этаже конторы еще горел свет. Было около шести вечера, когда я открыла дверь фирмы.

Наверно было бы проще заказать доставку документов о завещании, которые мне надо изучить, на дом. Но так как я приехала на сутки раньше оговоренного срока, то надеялась застать мистера Дженкса на рабочем месте. По телефону мне показалось, что такие люди, как он, предпочитают личное общение виртуальному.

Меня встретила женщина средних лет, сидевшая за столом в приемной. Представившись, я подождала несколько минут, прежде чем меня провели в кабинет к адвокату.

- Вам повезло застать мистера Дженкса на работе, сегодня он задержался. Обычно в это время его уже нет на рабочем месте.

- Мне действительно повезло. Я сомневалась, стоит ли сегодня заезжать в контору.

- Прошу вас. – Пропустив меня вперед, женщина закрыла дверь за собой.

В кабинете за солидным столом из дуба сидел небольшой облысевший мужчина в очках круглой формы. Увидев меня, он поднялся, встречая на полпути.

- Аааа, мисс МакКартни, как я понимаю? Рад с вами встретиться! Не ждал вас сегодня…

- Да, мне удалось прилететь раньше. – Неловко улыбнулась я.

- Прекрасно, прекрасно… где-то у меня здесь была папка с документами. – Засуетился мужчина, перебирая бумаги на столе. - Присаживайтесь, пожалуйста.

- Благодарю.

Я села на стул напротив его стола, наблюдая, как мистер Дженкс, видимо, найдя нужную папку, стал просматривать бумаги, что-то бормоча под нос.

- Ага, вот они! Ну, что ж, мисс МакКартни. Как я и говорил по телефону, ваш отец Чарли Свон завещал вам свой дом в Форксе, который находится на Мейпл-авеню, пятнадцать. Также в вашу собственность переходит его банковский счет и…

- Простите, банковский счет?..

- Да. За столько лет там собралась приличная сумма! Автомобиль... хотя не уверен, что он еще ездит... Ну, и так, по мелочи. Вот, вы можете сами изучить бумаги. – Он протянул мне несколько листков. – К тому же ваш отец оставил для вас письмо, которое он написал за полгода до своей смерти.

Мужчина достал из своего стола большой коричневый конверт, перевернув который, вывалил на стол запечатанное письмо и связку ключей.

- Вот, это ждало вас. – Я на автомате протянула руку, плохо соображая, что мне делать с этим всем дальше. – Дом хоть и давно построен, но до сих пор в хорошем состоянии. Он находится в десяти минутах отсюда. Ключи теперь ваши, думаю, вы придумаете, что с этим делать.
Дженкс добродушно подмигнул мне.

- Да, спасибо.

- За остальными документами вы можете заехать на днях. Я подготовлю все нужные бумаги, а пока, добро пожаловать в Форкс! – Мистер Дженкс подошел ко мне. Я все еще чувствовала себя заторможенной. – Изабелла, мы все очень любили вашего отца, такого мужчину, как он, сложно найти второго. Незаменимый шериф, блюститель порядка. Мы все еще не привыкли, что его нет с нами.

Не зная как реагировать, я просто вежливо кивнула. В голове было совершенно пусто. Только пульс лихорадочно стучал в висках от переживаемых эмоций.

- Благодарю вас за все, мистер Дженкс! Я заеду на неделе, чтобы подписать все необходимые документы. До встречи. – Я быстренько ретировалась в приемную.

Женщина, сидевшая за стойкой, сочувственно мне улыбнулась. Все еще сжимая в руках письмо и ключи от дома Чарли, выглядела я видимо крайне странно.

- Хорошо, что вам удалось взять в аренду крепкую машину, - кивая в окно на стоянку, сказала она, - нам снова прогнозируют дождь со снегом. И этот лед... из-за него наши дороги посыпают какой-то кислотой, честное слово! Иначе как объяснить то, что шины на машине стираются каждый сезон. – Она негодующе покачала головой: – До свидания, мисс МакКартни.

- До свидания. – Я быстро вышла на улицу, где меня тут же обдал холодом обжигающий ветер. Погода и правда менялась.

К тому моменту, как я добралась до машины, я успела продрогнуть до мозга костей. Кажется, секретарша мистера Дженкса права, все это грозило превратиться в грандиозную непогоду. И до этого облачное небо выглядело теперь совсем суровым.

Отягощенная своими мыслями, я выехала с парковки. Снег еще не пошел, но если не поспешу, то, как раз, попаду под него. Еще до приезда в Форкс я планировала, что остановлюсь в местном мотеле на окраине города. Но сейчас связка ключей, лежащая на пассажирском сидении рядом со мной, настойчиво отвлекала меня, взывая обратить на нее внимание.

По словам адвоката, дом находился совсем недалеко. Сердце сильнее застучало в груди при мыслях о доме. Мне хотелось бы взглянуть на него, чтобы точно знать, с чем я имею дело. Я боялась этого момента всю поездку сюда. Это была полностью незнакомая для меня территория. Я не знала чего ожидать, каких эмоций и чувств.

Резко развернув машину на сто восемьдесят градусов, я ввела в навигатор новый адрес. Точка назначения высветилась через пару улиц от места моего нахождения сейчас. Ну, что ж - вперед и только вперед!

***

Ведя машину по центру города, я заметила супермаркет с неоновой вывеской. Вспомнив о еде, я скривилась: та чашка дерьмового кофе, что я пила в аэропорту, моя единственная на сегодня «еда». Я так торопилась добраться, что забыла себя накормить. Типичная я.

Заворачивать на парковку маркета я старалась очень аккуратно, небо все же разразилось мокрым снегом, и под колесами машины происходило превращение снега в грязную кашу.

Выйти из машины тоже было еще то задание, но мне удалось это сделать без эксцессов. Магазин оказался не очень большим, но для маленького городка вполне даже приличным. В нем было все самое необходимое.

Как издевательство над моим организмом вокруг витал запах выпечки и ароматного кофе. Не зря говорят, что нельзя ходить за покупками на голодный желудок. Я не успела оглянуться, как моя тележка оказалась уже наполовину забитой. Мда, похудеть здесь мне явно не светит.

Я взяла то, что точно смогла бы приготовить на любой кухне: вода, несколько видов хлеба, на которые упал мой взгляд, парочку нарезок, молоко, хлопья на завтрак, виноградный сок, много пакетиков кофе. Удивили меня необычно большие яйца со светло-бежевой скорлупой.

Только когда я начала выкладывать продукты на движущуюся ленту, поняла, что переусердствовала. Но останавливаться было уже поздно. Да, и к тому же жить мне здесь не один день. Хочется верить, что у Чарли в доме был хоть какой-нибудь холодильник.

Запихнуть все припасы в один большой пакет мне удалось со второго раза, всё время чувствуя на себе заинтересованные взгляды покупателей и кассиров. Я забыла эти «прелести» маленьких городков, когда все друг друга знают. Желая скорее выйти, я кое-как схватила свой тяжелый пакет и с трудом, но все-таки вышла на улицу.

Здесь уже вовсю свирепствовала непогода. За те полчаса, что я провела в магазине, намело не меньше пяти сантиметров снега. А моя одежда, очевидно, не была все-таки приспособлена к такой погоде, потому что меня передернуло от очередного порыва ветра.

Я с трудом видела куда иду. Снежная каша под ногами, а под ней лед - страшное сочетание. Борясь с каждым шагом, я медленно приближалась к своей машине.

Шаг, еще один... поворачиваю голову направо и неожиданно замечаю машину, которая едет прямо на меня. Водитель едва успевает затормозить в десяти сантиметрах от моего плеча. Но это не спасает меня от падения, я настолько засмотрелась на машину, что не заметила, куда поставила ногу.

Секунда и я уже, сижу попой на мокром асфальте. Каким-то чудом мне удалось удержать пакет вертикально в руках и продукты не рассыпались.

- Мисс, с вами все в порядке? – Я поняла, что ко мне обращается водитель.

Мужчина вышел из машины и сейчас беспокойно смотрел на меня.

- Эм, да… вроде да. – Точнее я ответить не могла.

Все еще удивленная, что мое падение вообще произошло, я отвечала с задержкой, мысленно перебирая свои ощущения: голова целая, руки тоже, нога правая побаливает, но жить буду.

Единственное, что точно пострадало, это мое самоуважение и задница. Мое мягкое место уже начинало дергать и неприятно пощипывать, ощущения добавляли мокрые от снега джинсы.

- Я ведь затормозил вовремя, почему вы упали?

Мне показалось или мужчина, когда увидел, что я не пострадала, стал более агрессивным?

- Кхм, я…

- Почему вы до сих пор сидите на земле? – А вот это уже были или тупость или хамство!

- Наверное, я тут загораю! – В минуты отчаяния я всегда использовала сарказм, чтобы не начать убивать.

Оттолкнув протянутую мне руку, я поднялась на непослушные ноги. Ощущение саднящей задницы и прилипших к ней джинсов - отвратительное чувство.

- Это не смешно, вы могли попасть под машину! Вы вообще смотрите под ноги? - Мужчина явно не хотел успокаиваться так скоро.

Перехватив удобнее пакет, я, наконец, смогла рассмотреть своего угробителя. Очень близко от меня стоял мужчина в темном пальто. На вид ему было около тридцати пяти плюс-минус пару лет. Высокий, стройный, широкоплечий. Волосы, уже припорошенные снегом, были темно-каштанового цвета. Бледное лицо. Глаза непонятного цвета скрывались за узкими очками. Тонкий нос, красивый подбородок. И губы, в данный момент, плотно сжатые, придавали его лицу недовольное выражение. Мужчина явно был разозлен, только я не могла понять на кого? На меня, на природу или вообще по жизни он такой?

- Успокойтесь, пожалуйста. – Я решила пойти по пути дружелюбия, все-таки он меня не задавил.

- И это она меня успокаивает. – Фыркнул он, закатив глаза. – Вы, вообще, понимаете, что могли погибнуть под колесами моей машины!

- Простите, вы сейчас переживаете о машине или мне показалось? – Я в недоумении уставилась на него, мои нервы начинали сдавать. Да, кто он спрашивается такой?

- Да, черт возьми, и о машине тоже!

- Знаете что, идите вы... к черту. Вы едва меня не убили этой вашей драгоценной машиной, а еще смеете на меня кричать! – Мой голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций.

- Я не кричал…

- Ага, вы просто громко комментировали свои мысли. До свидания! – Развернувшись, я похромала к своей машине.

- Подождите вы…

Но я не стала останавливаться, у меня просто не было на это сил. Мне как можно скорее хотелось присесть. Острое желание разреветься сформировалось в горле. При ходьбе немного болела правая нога, а пятая точка видимо окончательно онемела. К тому моменту, как я устроилась на водительском сидении, я ее практически не чувствовала.

Выезжая с парковки, я видела, как мужчина все еще стоял у своей машины и неотрывно следил за тем как я выезжаю. Я поборола в себе желание показать «птичку» этому идиоту. Когда я в последний раз взглянула на него, мне показалось, что он кого-то напомнил. Но этот момент узнавания быстро прошел, как только мужчина исчез из поля моего зрения.

***

Следуя указаниям навигатора, я проехала в тишине еще несколько минут, поворачивая на нужных перекрестках. С каждой секундой я отмечала, как изменялся мой сердечный ритм: чем дом был ближе, тем острее я чувствовала подступавшую панику и страх.

Мне было страшно!

Я даже себе не могла объяснить, чего именно боялась, но боялась ведь!

Один из самых больших в жизни страхов человечества, это, наверное, страх неизвестности. Мы боимся всегда и всего. Чудо, если человек может сформулировать и побороть свои внутренние порывы всевозможных страхов.

Сейчас один из таких случаев - не могу объяснить, чего я боюсь в этом доме. Ведь, если рассуждать разумно, это просто жилище. Стены, крыша, несколько окон, пол.…
Именно так я старалась побороть свою иррациональную реакцию на все, что происходит сейчас в моей жизни.

Мне нечего бояться, я в мире с собой. Это всего лишь дом, большой и светлый…

Самовнушение немного сняло пульсацию в висках, и к моменту, как я остановила машину на подъездной дорожке, мое сердце сильно стучало, но я могла с этим жить. Дом перед моими глазами на первый взгляд выглядел как еще десяток на этой улице.

Двухэтажный, со старой темной черепицей, покрашен в бледно желтый цвет, кое-где краска потрескалась и слезла. Но визуально не было видно никаких критичных ущербов. По периметру всего дома шла деревянная терраса, полы которой, конечно, видели лучшие годы, но все же не были прогнившими, за что я тоже была сейчас благодарна. Особенно когда ступила на ступеньки крылечка, и они подо мной не треснули.

Связка ключей холодила мою нервно подрагивающую руку. Не с первого раза мне удалось вставить ключ в замок, два поворота и дверь со скрипом открылась. Меня встретила темнота прихожей, я не закрывала дверь, пока не нащупала сбоку на стене выключатель.

- Ну, здравствуй, домик. А ты довольно милый.

Я сказала именно то, что думала, когда лампочка внутри зажглась, и прихожую, наполовину совмещенную с гостиной, затопил уютный желтоватый свет. Пахло, конечно, затхлой пылью, но пока не было ничего, с чем не могли бы справиться проветривание и хорошая уборка.

Справа от меня была достаточно большая гостиная с большим каменным камином и мягкими креслами в защитных чехлах перед ним. Слева была арка в кухню. По мере того, как я проходила по коридору, везде зажигала свет.

В доме была почти такая же температура, что и на улице, поэтому я не спешила раздеваться. В кухне заметила еще одну дверь, открыв которую, обнаружила древний бойлер и электрический котел. Покрутив несколько рычагов, я нашла нужный. Протяжно загудев, котел начал работать.

Попутно я в голове составляла список того, что нужно будет купить в магазине. В первую очередь: моющие средства, полотенца, щетки для уборки пыли.…

В конце коридора была лестница на второй этаж. Несколько ступенек подо мной опасно скрипнули, но все же выдержали мой вес. На втором этаже оказались четыре двери.

За первой я обнаружила небольшую спальню, возможно в прошлом это была детская. Дальше шла большая ванная комната с настоящей старинной ванной, а не душем, как мы все привыкли в современном мире.

Конечно же, везде наблюдался налет пыли, но в целом выглядело все не так страшно, как я думала. Напротив ванной была еще одна спальня, чуть больше предыдущей, но не намного. Мягкая на вид кровать, застеленная синим стеганым покрывалом, тумбочка с другой стороны, небольшой встроенный шкаф. Окно с желтоватыми от возраста занавесками выходило во внутренний дворик.

Зажигая лампочку в последней комнате, я уже понимала, что меня здесь ждет. Сомнений не осталось, когда увидела на комоде кепку полицейского. Будто бы мужчина ненадолго отошел и сейчас вернется. Комната Чарли…

Горло сдавило. Туманными от слез глазами я осмотрела оставшуюся часть комнаты. Большая кровать, две тумбочки, настольная лампа с белым абажуром, шкаф и комод. Вот и все убранство комнаты. Мне было неуютно здесь находиться, поэтому, быстро погасив свет, я поспешила вернуться в коридор.

Для себя я решила, что буду спать во второй спальне. Туда и стоит перетащить мой чемодан. Больше всего мне сейчас хотелось съесть большущий кусок пиццы, что купила в отделе полуфабрикатов, и смыть с себя пыль всех дорог. А еще наконец-то снять с себя почти уже высохшие на мне джинсы. Отвратительное ощущение, скажу я вам.

В голове промелькнул образ того странного мужчины в очках, но я быстро его отогнала. Еще чего, тратить время на этого грубияна.

В три этапа мне удалось перетащить все свои вещи из машины в дом. Пакет из супермаркета был поставлен на кухне, а свой небольшой чемодан с личными вещами я затащила на второй этаж в «синюю», как я ее окрестила, среднюю спаленку.

Наконец воздух в доме стал согреваться, и я позволила себе снять куртку, но все еще оставалась в сапогах. С грустью я посмотрела на свои ноги. К сожалению, надо признать, что моя обувь не выдерживала общение с такой погодой. Хотя, гибель сапог - это, наверное, самое меньшее, что должно меня расстраивать сейчас.

Сообразив на кухне что и куда, я включила старенький холодильник и плиту. Поставив духовку нагреваться, я разобрала продукты, оставив на столе только пиццу, пакетики с кофе и сок.

Поставив в разогретую до нужной температуры духовку полуготовую пиццу и установив таймер на полчаса, я поднялась наверх, желая исполнить свое второе желание — искупаться. Взяв свою косметичку и сменную одежду, я вошла в ванную. С трудом, но мне удалось выяснить, как работают старенькие краны. На удивление все отлично работало, и даже теплая вода не заставила себя ждать. Спасибо бойлеру.

Ощущать теплые струи воды на себе было блаженством. Кажется, в канализацию стекала не просто вода, а весь стресс, пережитый за сегодняшний день. Небольшое пространство комнаты быстро затянуло паром, а я все никак не могла выйти из-под теплой воды.

Искушать судьбу и бойлер мне все же не хотелось, поэтому через десять минут блаженства пришлось закрыть воду и выйти из ванной. Обмотав голову полотенцем, я постаралась быстро одеться. Розовая футболка с длинными рукавами и хлопковые штаны с рисунком из поцелуйчиков стали моей пижамой на эту ночь.

Что-то менее теплое я не рискнула даже доставать. Выйдя из ванной комнаты, я услышала звонок таймера духовки и поспешила вниз. Запах теплой пиццы взбудоражил все мои рецепторы, а первый укус стал райским наслаждением.

Очень быстро исчезла практически половина пиццы и стакан сока, выпитый мной вместо чая. Я еще не разобралась, что и где находится на кухне, поэтому не могла в полной мере нагреть себе воды. Но на данном этапе своей жизни я была довольна уже тем, что получилось - сытая и чистая. Наверное, это самые приятные ощущения на земле. По крайней мере, мне так казалось на тот момент.

Погасив внизу свет, я с шумом прошагала на второй этаж. Старая лестница протестовала против моих шагов, скрипя под ногами. Найдя в коридорном бельевом шкафу чистый комплект белья, я на всякий случай поменяла все постельное белье на кровати.

Заснула я быстро, едва коснувшись головой подушки, и проспала всю ночь без сновидений.

****

Проснувшись, я долго не могла понять, где нахожусь и почему так тихо. Дома в Париже меня бы уже давно разбудили звуки улицы, на которую выходило мое окно, и соседские дети над головой, что так часто были мне вместо будильника.

Открыв глаза, я уставилась на незнакомый потолок; бежевые обои на стенах местами выцвели, как и занавески на окнах, что пожелтели от возраста. От всего этого создавалось впечатление, что домом давно уже никто не занимался. Хотя это было странно, ведь Чарли умер не так давно.

На удивление я хорошо выспалась и была готова начать свой день. Быстро завершив свой утренний ритуал, я, зевая, спустилась на кухню. Здесь меня ждала подогретая пицца и чашка кофе из пакетика с наклейкой «стопроцентный, натуральный кофе».

Хах, как же! На вкус он еще хуже, чем на запах.

Старинной кофеваркой Чарли, которая нашлась при более подробном обзоре кухни, я не рискнула пользоваться, да и зерен у меня для нее не было.

Я все еще не знала, что чувствовала по поводу всей этой ситуации, в которой оказалась. Здесь в доме было спокойно. Не страшно, как я опасалась, а именно спокойно и тихо.

Взяв чашку кофе и накинув куртку, я надела сапоги и вышла на террасу. Небо, как и вчера, было покрыто серыми облаками, хотя снега больше не было. Вчерашняя каша на асфальте превратилась в ухабистый лед. Я с ужасом подумала, что мне придется выехать в город.

Температура держалась в районе минус одного-двух градусов, но я все равно не хотела заходить в дом – на улице было так хорошо! Облокотившись на перила террасы, я разглядывала безлюдную улицу.

Наверное, летом тут красиво. Кругом было много деревьев. На улице вдоль дороги и перед каждым домом была своя клумба. Достаточно большие дома, все так или иначе похожие друг на друга. Почтовые ящики в начале каждой подъездной дорожки к дому. У Чарли тоже такой был.

Где-то недалеко, прошумев, проехала машина. Кто-то хлопнул входной дверью. Заработал какой-то мотор. Но эти звуки не раздражали слух, а скорее вызывали любопытство. Голова была пустой, не хотелось что-то решать, что-то делать или куда-то бежать.

Холодный воздух приятно пощипывал щеки, а наполовину полная чашка кофе давно остыла. Но заходить в дом определённо не хотелось. Хотя мне нужно было отыскать свой телефон и позвонить Рене. Я откладывала звонок на потом со вчерашнего дня.

Мама, конечно, переживала за все и всегда. И не было разницы, была я во Франции в двадцати минутах от нее или на расстояние тысячи километров. Наверное, также стоило перезвонить и моему главному редактору. Хотя я ведь в отпуске, и у меня хватает переживаний без Жан-Поля над головой. Мне нравилось работать редактором в небольшом издательстве. Я всегда любила читать, и это каким-то образом переросло в профессию.

А еще меня в Париже не ждал ни один горяченький француз с усами и беретом на голове. Увы, моя личная жизнь была… вернее, ее просто не было. Те пару свиданий за последний год я искренне не могу назвать удавшейся личной жизнью.

В общем, у меня был месяц, чтобы разобраться, что делать с домом, наследством Чарли и со своей жизнью в целом.

***

Мое уединение нарушил звук шагов. Повернув голову к подъездной дорожке, я пронаблюдала, как из дома напротив, чуть прихрамывая, вышел пожилой мужчина. Он быстро перешел проезжую часть и направился прямиком ко мне.

Я с интересом его разглядывала. Мужчина был невысокого роста, коренастый, с небольшим пивным животом. Чуть красное лицо украшали крупный нос и пышные усы. Он мне напомнил какого-то персонажа из мультфильма и сразу понравился. Его живые глаза и морщины на лице выдавали в нём балагура и весельчака.

- Здравствуйте, юная леди, – громко поздоровался он, останавливаясь возле крылечка.
Я чуть не засмеялась, ко мне так не обращались уже лет десять, наверное.

- Доброе утро. – Я с любопытством наблюдала, как он поднимается ко мне на террасу.

– Меня зовут Билли Блек. Смею предположить, что вы – Изабелла, верно?

- Да, вы правильно угадали.

- Тут и гадать не нужно, ты – вылитый Чарли, разве только без усов. – Билл громко рассмеялся собственной шутке.

Я не знала, как реагировать. Конечно, я догадывалась, что должна быть похожа на отца, потому что от мамы у меня были только цвет кожи и глаз. Я имела от природы темные волосы, которые последние лет десять иногда перекрашивала полностью, а иногда делала только мелирование.

У Рене с того времени сохранилось только одно маленькое их с Чарли совместное фото размером пять на пять сантиметров. Они стояли в обнимку напротив какого-то необычно большого дерева. Я разглядывала это фото всю прошедшую неделю, пока готовилась к отъезду. Образ высокого мужчины с темными волосами и яркой улыбкой под усами стоял перед глазами. Я могла понять, что Рене привлекло в Чарли.

- Мы с Чарли были хорошими друзьями последние лет двадцать, – продолжал Билл, – он был бы рад увидеть тебя здесь. Уже очень много лет в этом доме никто не жил постоянно. Чарли только последние пару лет стал приезжать сюда чаще, когда у них с Викторией начались проблемы.

- Виктория?

- Его жена. Викки та еще мегера, скажу я тебе. Мы никогда с ней не ладили.

- Я думала, он был счастливо женат…

- Да, где там! Возможно, еще первые лет пять. А потом она посадила его на короткую цепь и при первой возможности кляла на чем свет стоит. Бедный Чарли. Они с семьей жили в Такоме - это в часе езды отсюда. Этот дом принадлежал родителям Чарли, но он был здесь редким гостем. Только последние пару лет перед смертью он смог вырваться из-под гнета своей женушки. Дети выросли, и он, наконец, смог почувствовать вкус свободы.

- Кхм, интересная история…

- Я тоже так думаю. – Билл приветливо мне улыбнулся. – Он был бы счастлив знать, что ты здесь. Этот дом давно уже не видел женской руки. Запасные ключи Чарли еще при жизни оставил нам, и моя жена Ингрид иногда заходит в дом протереть пыль и так по мелочи. Но в нем давно уже никто не жил. Ты разобралась, как включаются котел и бойлер?

- Да, спасибо.

- Конечно, все оборудование в доме видело лучшие годы. Но нет ничего, что нельзя было бы исправить при наличии желания и времени. Ты уже была на заднем дворе?

- Еще не успела.

- Идем, я тебе кое-что покажу.

Билл обвел меня вокруг дома по террасе, и мы вышли на еще одно крыльцо с другой стороны. За забором участка Чарли сразу начинался лес. С крылечка я могла видеть густые деревья. Высокие сосны в снегу выглядели грандиозно.

Мы спустились на неочищенную от снега тропинку. Несколько десятков шагов в сторону, и мы уже стоим под большим раскидистым дубом. Его большой ствол, наверное, не смогли бы обхватить и четыре человека.

– Вот иди сюда, погляди, думаю, тебе будет интересно…

С любопытством я подошла ближе к стволу. Мужчина рядом со мной с улыбкой смотрел на что-то. Наклонившись совсем близко к коре, я разглядела на уровне глаз выцарапанные инициалы: Ч+Р равняется сердечко. Я так же не смогла сдержать улыбки, глядя на эту шалость родителей. Было так удивительно видеть живое доказательство их любви. Грудь сдавили эмоции… Я с трепетом провела пальцами по едва заметным буквам.

- Как? – Это единственное что мне удалось выдавить из себя.

- Я не был знаком с твоей матерью лично, но Чарли много о ней рассказывал, особенно в последний год своей жизни. Он о многом сожалел и знал, что очень обидел ее.

- Да, это так. – Отвернувшись от дерева, я посмотрела на Билла. Невыплаканные слезы затуманили мои глаза. – Он растоптал своей ложью сердце моей мамы.

- И он очень сожалел об этом.

- Сожаление, чем оно может помочь? – Горько хмыкнула я.

- Наверное, ничем, но это естественная эмоция человека. Как и желание получить прощение.

- Я не понимаю, если он так сожалел, зачем солгал? Он ведь знал, что не сможет быть с мамой! Да, и она никогда бы не стала с ним встречаться, если б знала о его семье.

- Вот и всплывает причина номер один. Чарли знал о принципах Рене, поэтому и скрыл этот факт.

- Замечательно! Такая маленькая подробность, которая на самом деле была размером с континент!

- Знаю, это его не оправдывает. Но он был мужчиной, влюбленным мужчиной, а в этом состояние многие поступки нелогичны, а иногда и безнравственны. Повторюсь, он очень сожалел о своих поступках. – Рука в перчатке легла мне на плечо. – Зайдем в дом, я тебе покажу еще одно место.

Пройдя по тому же маршруту назад на крылечко, мы зашли в теплую прихожую. И только сейчас я ощутила, насколько продрогла. Руки покрылись мурашками, а волосы на затылке встали дыбом от смены температур.

Билли уверенно прошел мимо лестницы вглубь по коридору к двери, незамеченной мною ранее. Открыв ее, мы зашли в небольшую комнату, что была переделана под кабинет. Большой стол занимал почти половину комнаты, удобное на первый взгляд кресло стояло за столом, небольшой диван и несколько книжных полок. Вот и все, что поместилось в комнате.

- Этот кабинет был его самым любимым местом в доме. Он переделал его под себя, когда стал здесь практически жить, и пару последних лет своей жизни провел именно в нем. Чарли мне показывал… он должен быть где-то здесь...

- Что вы ищете? – Поинтересовалась я, попутно разглядывая картину на стене.

На ней была изображена опушка леса и какое-то животное, наподобие скунса в траве.

- Вот, кажется, нашел! – Билли снял с верхней полки тяжелый альбом в переплете, какие делали еще в девяностые год. – Когда Чарли становилось чуть лучше, он много времени проводил, рассматривая этот альбом. Присядь, тебе нужно на это взглянуть.

Сняв с кресла защитный чехол, я села в него, положив альбом на стол перед собой.

Билл открыл его передо мной приблизительно на середине. Со страницы на меня смотрели молодые и красивые Рене и Чарли со счастливыми улыбками.

- Они здесь такие молодые. – Я с трепетом коснулась лица Рене.

- Да, это они только познакомились. Посмотри, Чарли еще без усов. – Билл расплылся в улыбке.

- Я думала, он забыл ее, – горько прошептала я.

- Что ты! Он бы не смог этого сделать…

- Билли, откуда вам столько всего известно? Это было почти тридцать лет назад! Более того я уверена, что Чарли дал ясно понять своим игнорированием Рене, что не желает ничего знать.

- Каждый может совершить ошибку, и твоей отец ее совершил. А потом полжизни уничтожал себя за нее, но было уже поздно. Он вернулся в Такому, а там Виктория сообщает ему радостную новость, что у них будет мальчик.

- Ну, да, это ведь так ужасно, когда законная жена ждет от тебя ребенка… - не смогла удержаться я.

- Ты не понимаешь. Он ведь не жил с ней последние полгода, прежде чем встретил здесь в Форксе твою мать. В семье Чарли дело шло к разводу, и это развязало ему руки.

- А беременность Виктории? Она же ее не придумала!

- Не придумала, к сожалению. Ты должна понять, вся семья Чарли была против этого развода. На Чарли давили родители и вся семья. Вот в одну из таких попыток «помириться» видимо и случился Джеймс.

- Джеймс?

- Это твой брат по отцу. Тот еще чертенок, если честно. Я уверен, что ранняя седина Чарли, - это его заслуга.

- Это все равно не объясняет того, как жестоко он поступил с Рене. Зачем он начал новые отношения, не завершив старые? Тем более, все были так против…

- А как насчет банальной любви. Ты не допускаешь, что он влюбился как мальчишка? Я его таким счастливым, как в тот год, никогда не видел. Да он летал вокруг твоей матери! Знаю, что в итоге все закончилось плачевно, но чувства у него были самые настоящие. Иначе, он бы не вспоминал о ней столько лет. Ты не представляешь, как он корил себя за все.

- Ну, просто прекрасно! А как мне быть? Каково это жить, когда в графе отец у тебя просто прочерк! Всю жизнь я думала, что его нет в живых, и только этим могла оправдать отца. Если он знал обо мне, то почему не нашел раньше? В детстве я нуждалась в нем больше всего на свете! Я мечтала об отце, который поведет меня в школу или смастерит мне качели… Конечно, у меня был Фил, но это все равно не одно и то же.

В очередной раз за сутки мне сдавило горло от слез. Я не собиралась здесь плакать, но эмоции накрыли с головой. Где-то внутри что-то сломалось, глаза заволокло туманом, я шмыгала носом, пытаясь отогнать истерику, но безуспешно.

- Поплачь, девочка, выпусти свою обиду и разочарование, не копи в себе. – Билли подошел ко мне и обнял за плечи.

Сидя за столом и уронив голову на руки, я расклеилась окончательно. Чувствовала, как Билли неуверенно гладит меня по спине, пока я рыдаю. В поле моего зрения появился маленький платочек.

- Спасибо, – посмотрев на Билла, поблагодарила я.

Только через несколько минут я начала приходить в себя, мне все еще было больно и тошно на душе, но Билл прав, нужно найти в себе силы жить с этим дальше.

- Вижу в твоих глазах много вопросов, и это нормально. Все твои эмоции правильные, и ты имеешь на них право. К сожалению, это жизнь, и она сложилась так, как сложилась. Многое неподвластно нашему сердцу. Человек вообще импульсивное существо и склонен ошибаться. Показывая все это, я не хотел довести тебя до слез. Моей целью было показать, что твои родители были счастливы. Да, пусть недолго, но, правда, были. Чарли помнил о вас с мамой, иначе как еще объяснить, что этот дом он завещал тебе?

- Я не знаю, что чувствую по этому поводу.

- Ты не должна решать что-либо прямо сейчас. У тебя есть время подумать и решить, что ты будешь делать дальше с Форксом. Главное, не руби с плеча. Кто знает, возможно, эта поездка лучшее, что могло произойти с тобой в жизни.

- Вы правы, наверное. Спасибо.

- Ну, мне пора, Ингрид будет искать меня. Ты должна как-нибудь прийти к нам на обед, моя жена готовит удивительную лазанью. – С улыбкой предложил Билл. - Не провожай, я знаю, где выход. А на все оставшиеся в твоей красивой головушке вопросы должно ответить письмо Чарли. Я знаю, что он писал его тебе.

- Да, мистер Дженкс передал мне.

- Вот и хорошо. Не раскисай, Изабелла. Жизнь на самом деле чудесная штука.

С этими словами он покинул кабинет, и через несколько секунд я услышала, как хлопнула входная дверь.

Мои чувства были в полнейшем хаосе, а в мыслях царила сумятица. Пролитые слезы не принесли ничего кроме новой головной боли. Билл напомнил мне о письме Чарли.

Хотя я лгала самой себе, ведь где-то в подсознании мысль о письме отца не давала мне покоя. Но, наверное, из-за трусости откладывала его прочтение до последнего. У меня были большие опасения, что после я совсем расклеюсь.

В попытке привести свою жизнь хоть в какой-то лад я прошла в кладовку на кухне, где хранились средства для уборки, и принялась за чистку дома. Уборка всегда приводила мои мысли в порядок.

Первое, что я сделала в гостиной, это сняла все защитные чехлы с мягкой мебели. Следующей на очереди была пыль, в борьбе с которой я нещадно чихала, но все же смогла побороть ее. Из гостиной плавно перешла на кухню, хотя здесь было не особо грязно. Но все равно я с усердием протерла гранитные поверхности, а плиточный пол вымыла дважды.

Я даже нашла момент и позвонила Рене. Правда разговор не вышел долгим и нежным. Когда она удостоверилась, что у меня все в порядке, и я жива-здорова, мы достаточно быстро попрощались. Ибо, совершенно бессовестно забыв о разнице во времени с Парижем, я позвонила ей в глубокую ночь.

С шефом я решила не проделывать ту же самую ошибку, а просто отправила ему СМСку. Когда за окном потемнело, а моя спина уже не разгибалась, я была вынуждена сделать передышку. Несколько часов моего труда, и вокруг все преобразилось. Моему глазу была очевидна разница «до и после».

Единственной комнатой, куда я не дошла с уборкой, был кабинет Чарли. Что снова натолкнуло меня на мысль о письме. Оговорки правдивые и не очень закончились. Пришло время его прочесть.

С тяжелым сердцем достала из своей сумки конверт. Сев в удобное кресло перед камином, я включила стоящий рядом торшер, и комнату осветил яркий свет лампы. С нежностью проведя пальцами по надписи «Моей дочери», я открыла конверт. Вытряхнув содержимое, я удивилась - письмо оказалось совсем небольшим, всего лишь несколько листков, исписанных широким мужским почерком.

Вдохнув побольше воздуха, я начала читать.

« Здравствуй, моя милая доченька!

Если ты читаешь это письмо, значит, я не справился с болезнью. Рак всегда приходит неожиданно и забирает без расспросов. Мне очень жаль, что мы с тобой не увиделись при моей жизни.

Знаю, я во многом был неправ, много ошибок совершил. Некоторым из них не могу найти оправданий даже сейчас. Мне жаль, что все получилось именно так…

Изабелла, знаю, что ты сейчас находишься в полном смятении, и у тебя должно быть много вопросов ко мне. А возможно и ненависти. И ты имеешь на нее право, я понимаю это. Словами не передать, как же сожалею о том, что произошло. Ты заслуживала лучшего отца, а я таким никогда не был.

Много раз я порывался написать Рене, отыскать вас, позвонить, но был недостаточно смел для этого.

Знаю, что твоя мать проделала прекрасную работу, вырастив тебя настоящей красавицей, а как иначе? Рене была неотразимой девушкой. Потеряв голову, я влюбился в нее с первого взгляда.

Помню ее заразительный смех и нежную улыбку, когда вытворял очередную глупость перед нею. Мне было легко с ней всегда, я боготворил землю, по которой она ходила…

Я был настолько влюблен, что забыл обо всем на свете. Но знал, что она никогда не согласится быть со мной, если узнает, что у меня была семья. Слишком принципиальной была эта женщина. Поэтому и соврал. Да, мелочно и не по-мужски прятать голову и откладывать проблемы на потом, но, увы, поступить по-другому был не в силах.

Могу только сожалеть о той боли, что пришлось пережить твоей маме, когда она узнала о Виктории. Все мои объяснения о скором разводе и клятвы о том, что я давно не люблю свою жену, конечно, не подействовали.

Рене выгнала меня, захлопнув дверь передо мной. И я полностью ее понимаю. Мне здесь гордиться нечем, как и оправданий для меня нет.

Я надеялся на прощение и обивал порог ее дома, но для нее все было решено. И со временем я принял это. Через месяц вернулся в семью. Мои родители, консервативные в вопросах брака, настаивали на нашем примирении с женой. А мне к тому моменту было уже просто все равно, я был подавлен и не сопротивлялся.

Но продержался недолго и при первой возможности сбежал, записавшись в ряды миротворцев. Дома я был скорее обузой, чем хорошим мужем и отцом, армия должна была меня встряхнуть. Поэтому, недолго думая, я уехал из страны, подписав контракт на три года.

Когда я вернулся, меня тут же полностью засосала жизнь с ее бытом, крикливыми детьми и вечно недовольной женой. О том письме Рене, в котором сообщалось о ее беременности, я узнал только через много лет. Жена скрыла от меня его, а когда я узнал, было уже слишком поздно. Вы уехали из Америки.

Так я потерял самое лучшее, что было в моей жизни.

Сейчас, думая о том времени, я бы многое поменял и сделал иначе. Как жаль, что мы осознаем свои ошибки только в конце жизни.

Когда я узнал о твоем существовании, то открыл в банке счет и начал откладывать деньги. Сейчас там должна накопиться достаточно большая сумма. Я прошу, прими ее от меня без возражений. Как подарок или как вложение в твою жизнь. Ты вольна делать с этими деньгами, что хочешь. Знаю, что этим не восполнить всю пустоту, разочарование и боль, что я невольно причинил тебе. Но, возможно, это позволит тебе просто наслаждаться этой самой жизнью чуточку свободнее!

Наверное, у тебя много вопросов о доме. Этот дом построил еще мой отец, и наша семья была очень счастлива в нем. Я не хотел, чтобы он достался кому-то из моих сыновей.

Ты ничего не подумай, они неплохие парни. Но этот дом был создан, чтобы в нем жили любовь и счастье. А мои мальчики пока не могут привести в порядок даже собственные жизни, не говоря уже о том, чтобы дать лад дому.

Возможно, это неправильно и нечестно с моей стороны говорить подобное, но прошу, подумай трижды, прежде чем решишь продавать дом. Ничто и никогда не случается просто так. Надеюсь, он сможет принести тебе счастье. Я буду в это верить.

В доме напротив живет мой друг Билли Блек. Не сомневаюсь, что он уже навязался тебе в компаньоны и рассказал парочку скабрезных анекдотов, он обожает, когда девушки рядом краснеют. Если у тебя будут какие-то вопросы по поводу дома или еще о чем-то, смело спрашивай его. Этот старый хрыч знает многое, он только с виду такой дурак.

Моя малышка, Изабелла, как жаль, что не смог при жизни сказать тебе столько нужных и важных слов. Я упустил так много в твоем взрослении и жизни…

Тебе нужно знать только несколько вещей. Я любил Рене и совершил самый страшный поступок, из-за которого потерял ее доверие и любовь. Мне невыразимо жаль, что всё между нами закончилось именно так.

Тебя, мою дочь, я люблю больше всего на свете. Ты – моя надежда, вера и светлый лучик нашей с Рене любви. Я не был тебе отцом при своей жизни, но, возможно, смогу послужить примером, как не надо поступать в жизни. И ты, зная нашу историю с твоей мамой, встретив свою любовь, никогда ее не отпустишь.

Я верю в тебя, мой ангел.

Прости…»

По щекам текли горячие слезы, я не могла остановиться, горло душили рыдания. Сколько слов мне бы хотелось ему сказать, сколько тем еще не было оговорено... Безысходность, вот что я сейчас чувствовала.

Это та ситуация, в которой уже ничего нельзя изменить. И это, пожалуй, самое страшное.

Последнее слово в письме было уже едва заметным, видно, что рука у Чарли устала к концу, и буквы все больше разбегались по листу.

Скорее на автомате я сложила листочки назад в конверт. Руки тряслись, глаза не видели ясно. Хотелось что-то сделать, чтобы отогнать это чувство потери.

Умывшись над раковиной в кухне, я поняла, что мне это мало помогло. Мне нужно прогуляться и проветрить голову. Решение пришло мгновенно, как только я вспомнила небольшую вывеску бара ближе к центру города, когда ехала сюда. Возможно, пропустить стаканчик джина это и есть то, что мне сейчас нужно.

***

Переодевшись, я в первый раз за день глянула в зеркало. Макияж мои красные глаза все равно не скроет, поэтому я ограничилась только пудрой и блеском. Попытка сделать прическу провалилась, поэтому я просто волосы расчесала и оставила их распущенными.

Обувшись в свои любимые сапожки, я надела утепленную кожаную куртку. Шарф, что я завязала на шее, очень быстро перекочевал на голову, ведь стоило только выйти на улицу, как меня тут же обдало холодным порывом ветра.

Хорошо хоть снега не было.

Я решила не рисковать и не брать машину. Мало ли, вдруг напьюсь с горя. Ограничившись только кредитной картой, телефоном и парой купюр на всякий случай, я не взяла никакой сумочки. В этот вечер мне хотелось ощущать себя свободной от всего.
Неожиданно для себя до бара я добралась достаточно быстро минут за пятнадцать.
Внутри было тепло, гудела жизнь, смеялись люди, тихо играл музыкальный автомат. Я думала, что такие штуки еще в девяностых умерли. За стойкой бармен разливал напитки, для маленького городка здесь было достаточно народа.

Повесив куртку на вешалку при входе, я заняла один из последних свободных стульев в баре, молча разглядывая все вокруг и ожидая, когда бармен подойдет ко мне. Несколько парней, проходя мимо, приветливо мне улыбались, заинтересовано разглядывая. Наверное, здесь будет сложно слиться с толпой, в которой каждый друг друга знает.

- Чего желает милая леди?

Протяжный с техасским акцентом голос заставил меня повернуться и взглянуть на приветливо улыбающегося бармена. Блондин лет тридцати с копной светлых кудряшек, в меру накаченный и с улыбкой, которой мог растопить весь лед Антарктиды. Его бедра обтягивали темно-синие джинсы классического покроя, а свою светящуюся белым футболку он, наверное, при каждой стирке предварительно вымачивал в отбеливателе.

- У вас есть джин-тоник? – Мне хотелось расслабиться.

- Да, конечно, – приподнимая брови, ответил блондин. – Я – Джаспер.

Он поставил передо мной напиток.

- Приятно познакомиться. Белла.

- И что же ты здесь делаешь, Белла?

- Хах, хотела бы я знать. Пытаюсь выжить?

- Нет, я имел в виду, что ты делаешь в Форксе. Я тебя раньше не видел в городе …

- Аааа, ты об этом. Я здесь… - Тут я замолкла. А как объяснить постороннему человеку, что я здесь забыла? – Я в городе по семейным делам. – Выкрутилась я, смотря куда-то вниз.

- Поняяятно, - протянул Джаспер. – Ну, если захочешь добавки, маякни мне.

Усмехнувшись, он отошел в дальний конец стойки, где его ждал новый клиент.

- Мне все было интересно, как зовут мою «почти жертву».

Мужской баритон прозвучал где-то слева от меня. Повернувшись, я наткнулась на внимательный взгляд. Мужчина сидел рядом со мной в темном свитере под горло и с подтянутыми до локтей рукавами. Перед ним стоял бокал с чем-то коричневым на дне.

- О чем вы? – Я в недоумении уставилась на мужчину.

А потом начало приходить узнавание. Ну, конечно! Только мне могло так повезти. Передо мной сидел никто иной, как мужчина с вчерашней парковки.

Только выглядел он сейчас по-другому, более расслаблено что ли. Здесь, без снега и ветра, я, наконец, смогла рассмотреть его лицо. Этот хам определенно был очень красивым мужчиной! И очень кого-то напоминал. Сейчас на нем не было очков, и лицо казалось более молодым, хотя на висках уже можно было заметить несколько седых прядей.

Я поняла, что пялюсь на мужчину, так ничего ему не ответив.

- Простите, задумалась.

- Я заметил. – Понимающе ухмыльнулся он. – Думаю, нам стоит начать сначала. Вчера был не самый лучший мой день, и я прощу прощения за свое поведение. Давайте перейдем на «ты»? Меня зовут Эдвард Каллен, – протянув ладонь, представился он.

- Давайте. Приятно познакомиться, Изабелла МакКартни, – вложив свою ладонь в его, представилась я. – День вчера и правда был не очень. Да, и сегодня, он собственно ничуть не лучше.

- Ну же, отчего столько пессимизма во взгляде? Мы живы, здоровы, рядом с нами хорошие люди. Чего еще можно хотеть?

Я понимала, что мужчина просто пытается меня отвлечь, но не была склонна к оптимизму сегодня. Его серые глаза уверенно смотрели на меня, как будто и, правда, пытались искренне понять.

- Чтобы люди были живы, и всегда был шанс исправить свои ошибки…

- Ну-у-у, этого никто вам не сможет пообещать, – протянул парень, полностью развернувшись ко мне лицом. – Мы не в силах изменить прошлое, но в этом есть и один плюс. Прошлое тоже не имеет над нами власти сейчас. Надо оставлять прошлое в прошлом, как бы глупо это ни звучало. – Весь его вид показывал, что он правда верит в свои слова, а я второй раз за вечер была в изумлении. – Я слишком загнул, да?

- Нет, все правильно, и вы правы в том, что нужно перестать сожалеть о прошлом. Его не изменить, даже если очень хочется.

Мысли о письме Чарли и его собственных сожалениях больно ударили по мне. Нервы были на пределе, но я так устала плакать, а у мужчины напротив была такая красивая и располагающая улыбка.

Вздохнув, попыталась взять себя в руки.

- Постойте, вы сказали, вас зовут Эдвард Каллен? – Меня озарила догадка, губы расплылись в улыбке. Наверное, я выглядела чуть неадекватной, но я не могла поверить этой случайности.

- Да-а... – Осторожно кивнул Эдвард.

Моя голова начала работать в усиленном режиме, а кусочки из воспоминаний складывались в одну общую картинку из прошлого, и, наконец, портрет красивого юноши, что я помнила из далекого детства, встал перед глазами. Все смутные воспоминания о моей первой любви сейчас соединились в мужчине передо мной. Теперь мне стали понятны те вспышки узнавания, что подкидывал вчера мой уставший мозг, только я не могла их тогда понять.

- Удивительно просто!

- Рискну согласиться... – Снова кивнул Эдвард, но на всякий случай тут же переспросил: – А ты о чем сейчас?

- Ты знаешь, а я тебя любила!

Я не собиралась говорить эти слова и теперь, прикусив язык, наблюдала, как быстро увеличиваются глаза мужчины.

- Мы были знакомы? Думаю, я бы запомнил тебя.

- И да, и нет. Это было очень давно, еще в школе.
Я прямо могла видеть, как шестеренки закрутились в голове у Каллена, он, похоже, перебирал имена всех своих знакомых.

- Прости, не могу вспомнить тебя, - признав поражение, сказал он.

- А ты и не вспомнишь, - усмехнулась я. – Просто в третьем классе я была влюблена в красивого старшеклассника, у которого была шевелюра темных волос, самые пронзительные серые глаза и самая милая улыбка, от которой тащились все девчонки в округе.

- Знакомое описание... – хихикнул Каллен. – За это точно надо выпить! Поверить не могу!

Осушив свой бокал, он подал знак бармену, чтобы тот повторил.

Джаспер очень быстро материализовался перед нами с новыми напитками.

– Ты можешь поверить, эта девушка меня любила! – Не мог успокоиться Эдвард.

- Поздравляю, – засмеялся бармен, рассматривая меня.

- Это было в третьем классе, – не зная зачем, уточнила я, тоже не сдерживая улыбки.

- Никогда не надо недооценивать первую любовь! - подмигнув нам, Джаспер отошел к новым клиентам.

Не знаю почему, но именно в этот момент мои щеки залил румянец.

- Итак, «Изабелла, любившая меня в третьем классе», что сейчас привело тебя в наш город?

Кажется, Эдварда искренне интересовал мой ответ, а я не нашла в себе сил на то, чтобы придумать легенду, поэтому сказала правду:

- Мой отец умер полгода назад.

- Сожалею. Я мог его знать? Как его звали?

- Да, возможно. Его звали Чарли Свон.

- Так ты дочка прежнего шерифа? Не знал, что у него есть дочь.

- Он тоже не знал. – Хмыкнула я себе под нос.

- Не понимаю… - признался Эдвард, выглядя так мило растерянным и удивленным, что мне вновь захотелось сказать правду.

- Я никогда не видела своего отца… - И дальше слова потекли из меня, как вода сквозь крупное сито.

Эдвард сидел напротив, внимательно слушая мою историю, иногда прерывая рассказ своими вопросами. И, кажется, не было конца моим словам и его интересу.
Чувство глубочайшей усталости одновременно с облегчением опустилось на меня, когда я закончила свой рассказ. Глаза снова были на мокром месте…

- Не знаю, что по этому поводу должна чувствовать, не понимаю своих эмоций. Вот здесь, – я указала пальцем себе в область сердца, – будто прошел ураган, и все мои прошлые мысли и установки снесло шквальным ветром.

- Ты чувствуешь себя потерянной. Горевать, переживая утрату отца, - это нормально. Дай себе время прийти в норму. Ты имеешь права на все свои эмоции, не бойся их. – Эдвард нежно накрыл мою руку на барной стойке, и его глаза осветились заботой.

- Ты всегда такой умный? – уже поддразнивая, спросила я.

- Нет, только по четвергам, – ухмыльнулся он.

- Сегодня же среда, - рассмеялась я.

- Вот и я о том же. – Эдвард сделал такое комичное лицо, что я не могла не улыбнуться.

Я понимала, что он просто пытался поднять мне настроение, и была невероятно благодарна ему за это, чувствуя, как с моих плеч уходит вселенский груз печали.

Мы еще много говорили о нас и наших жизнях. Так мне стало известно, что Эдвард имеет собственную фирму по производству мебели здесь в окрестностях Форкса. Он вернулся сюда после колледжа, полный надежд и веры в себя. За последние десять лет ему удалось сделать свою фирму очень известной на восточном побережье. Заказы текли рекой.

Он с таким удовольствием рассказывал о своем детище, что я не могла не восхититься в очередной раз этим мужчиной. Эдвард был потрясающим! Если бы мы не столкнулись, вот так лицом к лицу с ним сейчас, я бы в жизни его не узнала.

Взрослость была ему к лицу. От того мальчика-балагура из школы ничего не осталось. Передо мной сидел взрослый устоявшийся мужчина в полном расцвете сил. Разве только иногда в его взгляде проскакивала искра юмора, придавая этому харизматичному человеку ещё больше обаяния.

Этот мужчина, что сидел передо мной, определенно знал, чего хотел: он был обходителен и вежлив, умен и красив, с прекрасным чувством юмора и восхитительной улыбкой. Его голос обволакивал, прельщая, и я все больше проникалась к нему симпатией. А глаза, что сейчас в плохом освещении казались почти серебристыми, зачаровывали меня.

- Думаю, мне стоит проводить тебя домой. У тебя был тяжелый день… - с сожалением произнес Эдвард, после того, как я третий раз подряд не смогла сдержать зевок.

Я полностью согрелась, тот бокал алкоголя позволил мне чувствовать себя свободнее и легче. Мне не хотелось покидать это место... Эдварда. На улице было холодно, а в доме так одиноко. Но я согласилась.

- Думаю, что ты прав.

- Вставай, я помогу тебе одеться.

Не позволив мне расплатиться за мой напиток, Эдвард кивнул Джасперу и, кинув пару купюр на барную стойку, вышел вместе со мной на буксире на улицу.

Там нас сразу же обдало пронзительным ветром. Кутаясь в свой шарф и куртку, я теснее прижалась к Эдварду. Моя рука все еще покоилась в его большой и теплой ладони. Мы не говорили все два квартала до дома Чарли: ветер дул нам в лицо, что не располагало к беседе.

Когда дом Чарли замаячил впереди, меня охватила печаль. Вот и все. Вечер закончился, принц сейчас растает, а Золушке пора возвращаться домой…

Вопреки моим мыслям Эдвард проводил меня до самого крылечка. Остановившись на нижней ступеньке, он с какой-то особенной нежностью посмотрел на меня. Я не могла оторвать взгляда от его лица, наслаждаясь последними секундами нашей близости.

- Ну что, до свиданья, «девушка, любившая меня в третьем классе»?! – Он открыто дразнил меня сейчас, глаза выдавали его с головой, когда он придвинулся еще ближе ко мне.

- Спокойной ночи, Эдвард. Мальчик, которого я любила в третьем классе, – прошептала я, загипнотизированная его тихим голосом.

- Сладких снов, Изабелла.

Когда он потянулся ко мне, я ожидала поцелуя в щеку. Поэтому вначале никак не отреагировала, когда его губы коснулись моих. Едва весомо, очень нежно. Я была готова растечься лужицей прямо здесь на крылечке.

– Мы увидимся с тобой завтра, - пообещал Эдвард, опаляя своим дыханием мои влажные губы. – Доброй ночи. – И, подарив мне напоследок свою улыбку, он быстро растворился в ночи.

Когда звук его шагов полностью смолк в ночи, я все еще стояла как статуя. Это было невероятно, восхитительно, блаженно и немного наивно.

Но, кажется, я начинала снова влюбляться в свою первую любовь. Боже, это даже звучало глупо, ведь так?

Первая любовь, она... последняя?

***

Следующие несколько дней прошли однотипно. Я вставала, пила кофе на террасе, шла в кабинет Чарли, разговаривала с Рене, иногда с Жан-Полем, но чаще просто сидела с книжкой в руках, глядя в одну точку. В эти дни мои мысли были полны сумбура.

Я осознала, что мне нравится находиться в кабинете Чарли, сидеть за его столом, так я чувствовала себя ближе к отцу. Я много времени провела за разглядыванием того альбома с фотографиями, что мне показал Билл. Фотографий их времени с Рене было немного, но альбом был наполнен другими моментами жизни Чарли, и я с трепетом «знакомилась» с ним.

Пару раз я не совладала со своими эмоциями и плакала над этим самым альбом. Боль, поселившаяся в груди от потери отца, которого никогда не имела, не ослабевала, а тоска на сердце стала повседневной ношей.

Несколько раз я виделась с Билли и даже познакомилась с его милой женой Ингрид, пухленькой женщиной с почти седыми волосами. Семья Блеков меня полностью очаровала своей добротой и любовью, что они пронесли через столько лет.

А Эдварда, к сожалению, я больше не встречала, хотя и тешила себя надеждой, что увижу его на улицах города. Но этого не случалось, и от этого портилось мое настроение еще больше.

Я понимала, что мне нужно было что-то решать, но решение отчаянно не хотело приходить. Во мне боролись эмоции и здравый смысл. Осознание того, что я начинаю привыкать к этому дому, городу и неспешной жизни в нем приводило меня одновременно в восторг и ужас.

Прошлая Изабелла МакКартни не тот человек, который решает все на эмоциях. Консерватор во мне трепыхался изо всех сил, потому что я всегда боялась перемен. Но новая я… ну, что сказать… Жизнь здесь в Форксе уже не внушала мне ужас и страх. Наоборот, я начала получать некое удовольствие от нее. И это пугало.

Постепенно с каждым днем дом все больше преображался, наполняясь маленькими деталями и элементами, что вносили жизнь в это место. Ваза в гостиной с живыми цветами, свечки на каминной полке, новые бра на стене, блестящая посуда на кухне, что я купила на днях.

Это все создавало иллюзию, что я дома, а может и не совсем иллюзию...
Мысли об Эдварде я старалась избегать. Только по вечерам воспоминания о его улыбке и том мимолетном поцелуе возвращались ко мне.

От Билли я узнала, что семья Калленов в Форксе весьма почитаема. А то, что Эдвард открыл здесь чуть ли не единственную фабрику в городе, добавляло им тысячу очков в карму в глазах всех жителей города. Я старалась не заострять внимание на самом Эдварде, чтобы не показать свой интерес.

Но Билл оказался охотным информатором и, сам того не подозревая, удовлетворял мое любопытство. Из наших разговоров я поняла, что Эдвард одинок. Был женат, но что-то не заладилось, или его жена не выдержала жизни в маленьком городке или еще что-то. Последние лет пять он живет своей маленькой фабрикой, работая там наравне со всеми за станками и над эскизами новой мебели.

Я пару раз проезжала мимо его фабрики, здание которой было одним из самых больших в Форксе и его было сложно не заметить. Но Эдварда я так и не встретила. Даже грустно признаваться самой себе, насколько сильно меня это расстраивало.… А спрашивать кого-то о нем я не рискнула, не желая лишний раз привлекать к себе внимание. И так любопытных взглядов ловила на себе немало.

Еще один повод для размышлений и расстройств был в том, что я так и не нашла в себе сил сходить к Чарли на кладбище. Откладывая это на потом, я поступала трусливо, но только при мысли об этой поездке мне становилось дурно.

Кажется, я только «нашла» своего отца, смирилась с мыслями о нем, и увидеть сейчас его могилу, существенное доказательство его смерти, мне было страшно. Мне понадобится все мое мужество, чтобы сделать это.

Дней через десять моего пребывания в Форксе раздался стук в дверь. Был поздний вечер, и я в очередной раз сидела в кабинете отца.

«Кто это мог быть? Да еще так поздно...» - Сердце понеслось галопом.

Насторожившись, я все же подошла к двери. Хотела взять что-то тяжелое, ну, на всякий случай... но передумала, зная свою удачу… это «тяжелое» точно уроню себе на ногу.

Открыв дверь, я замерла. На пороге стоял он. Все также красивый и невероятно притягательный. Темные волосы были присыпаны снегом, на ровном носу очки в тонкой оправе. Которые он часто поправлял, когда нервничал. Вот прямо как сейчас.

Я разрывалась между желаниями кинуться ему на шею или же закрыть дверь прямо перед его лицом. Этот мужчина до сих пор сводил меня с ума, пробуждая во мне все “лучшее”.

- Привет, - неуверенно поздоровался он, видимо и, правда, не зная, чего от меня ждать.

- Привет.

Я внимательно смотрела в его глаза, пытаясь найти там хоть какую-то подсказку: зачем он пришел, чего хочет, где был всю прошлую неделю? Вопросы зажигались у меня в голове как лампочки, но ни один я не задала.

- Пригласишь, войти?
- Конечно, проходи. Будешь чай?

Кивнув, он прошел за мной на кухню, попутно осматриваясь по сторонам, будто собирался с духом, чтобы начать разговор. Все это чувствовалось неловко, хотя повода для этого не было. Мы были чужими людьми из далекого прошлого, знакомые незнакомцы. И все же его присутствие здесь в старом доме Чарли не чувствовалось неправильно. Просто странно от того, что я не знала чего ожидать.

Когда прошло несколько мгновений в тишине, и я уже мысленно выдергала себе все волосы от переживаний, Эдвард заговорил:

- Знаешь, меня не было в городе. – Я замерла, это объясняло то, что мы не встретились. – Я уезжал по делам фабрики, были серьезные проблемы с доставкой материалов.

- И как дела у фабрики сейчас?

- Уже прекрасно, спасибо. Но я о другом... Кхм, я говорил о…

- О фабрике, – поддакнула я.

- Да, то есть, нет. Я хотел сказать, что всю эту неделю, что меня не было в Форксе, я думал о тебе. Постоянно, если честно. Сто раз пожалел, что не взял у тебя тогда в баре номер телефона. Я не привык кидаться словами и всегда все предусматриваю наперед. Но это… сложно описать словами мои эмоции, когда я вижу тебя. Даже, когда просто думаю о тебе. Ты всколыхнула и пробудила внутри меня то, что я думал, давно умерло. Знаю, еще слишком рано, и мы только встретились вновь... но ты что-то особенное для меня. Я не хочу тебя потерять, когда только нашел.

- Эдвард, ты… - Переживая вместе с ним и чувствуя все то, о чем он говорил, я хотела заверить его, что понимаю и чувствую то же самое.

- Нет, подожди, пожалуйста, я сейчас закончу. Возможно, это покажется рано, или…

- Эдвард…

Но он снова не дал мне продолжить.

- Я бы хотел…

Больше смотреть, как мужчина передо мной пытается найти правильные слова, я не могла. Подойдя к нему вплотную, я поцеловала его, прерывая тем самым монолог.

Сначала это был едва ощутимый поцелуй, просто соприкосновение губ, но когда удивление Эдварда прошло, его руки пришли в действие, притягивая меня ближе к твердому телу. Его губы двигались в унисон с моими, такой гармонии движений и чувств у меня не было ни в одном поцелуе прежде. Это было что-то за гранью.

Ощущать себя в его руках было прекрасно. Будто в них я нашла то, чего мне так не хватало последние недели, а может и годы – примирения души с разумом. Рядом с ним я чувствовала себя целой.

- Надеюсь, ты понял? – с улыбкой произнесла я, когда мы оторвались друг от друга в попытке вздохнуть воздух.

- Я тебе тоже нравлюсь?

- Ты невозможен! – Захихикала я, закатив глаза.

- Тебе стоит к этому привыкнуть. – Подмигнул Эдвард и, снова став серьезным, произнёс: - До того, как ты меня так волшебно прервала, я пытался сказать, что люблю тебя. Знаю, прошло мало времени, и мы только встретились, но ты это все что я хочу в своем будущем. Возможно, я буду эгоистом, но прошу тебя – не уезжай, дай этому шанс. Дай нам шанс! Будь со мной, выбери меня…

Блаженно улыбаясь, я кивала головой. Это было лучшее признание в моей жизни! Эмоции переполняли, счастье зашкаливало, и я сумела произнести только пару слов, но и этого оказалось достаточно, чтобы убрать тревогу из глаз мужчины:

- Ты теперь со мной надолго застрял, «мальчик, которого я любила в третьем классе»...

Его великолепные губы растянулись в широченную улыбку, когда он осознал мои слова.
И я поняла, что мне не нужно было делать какой-то выбор, потому что моё сердце само давно и неосознанно осуществило его. А появление на моем пороге «прекрасного принца» только подвело черту и заставило посмотреть на ситуацию по-другому.
Это был мой шанс на счастье, на любовь, и я была не настолько глупа, чтобы потерять его снова.

***

С того прекрасного вечера признаний мы с Эдвардом уже не расставались. Вначале мы пытались просто встречаться каждый день, но быстро поняли, что нам этого мало. И вскоре Эдвард переехал ко мне в дом Чарли. Свой же дом он выставил на продажу.

А когда еще через месяц отношений он предложил мне выйти за него замуж, я без долгих пауз согласилась. Это было самое легкое решение в моей жизни. Теперь я не представляла себе ни дня без этого мужчины.

Рене не была счастлива, когда узнала, что я остаюсь в Форксе. Но у нее не было выбора, ведь она хотела, чтобы ее дочь была счастлива, а свое счастье я нашла именно здесь. С Жан-Полем, моим шефом, на удивление легко удалось договориться: он все понял, пообещав дать координаты парочки своих друзей-коллег здесь в Сиэтле. Так что без работы я тоже надолго не засижусь. Редактором книг я могу быть где угодно.

Все складывалось более чем прекрасно. С помощью Эдварда я смогла найти в себе силы отпустить отца. Мы вместе посетили на кладбище его могилу. Я долго разговаривала там с папой, и слезы лились из глаз, пока я говорила обо всем, что чувствовала. Было ощущение, что через слова боль выходит из меня.

Мне стало легче, когда я отпустила свои детские обиды и недопонимание. Эдвард был на каждом этапе рядом со мной: держал за руку и обнимал в самые тяжелые моменты.

Я простила Чарли и поняла его мотивы. Все мы люди и совершаем ошибки, никто не идеален. Я благодарна отцу за то, что он заставил меня посмотреть на жизнь и свое появление на свет иначе. За то, что привел меня снова в Форкс к Эдварду.

Здесь все было по-другому, но это по-другому было прекрасно!

Мое прошлое и будущее обрели гармонию, наделив настоящее счастьем.

Спасибо, папа…

_________________________________

История написалась благодаря моему первому участию в Марафоне ТР.

Она вышла очень личной, печальной, немного безнадежной, но надеюсь все же счастливой. Очень хочется верить, что каждый из нас сможет найти свое счастье, независимо от того, что ему пришлось преодолеть... Я верю в любовь и счастье для каждого!

Буду рада видеть вас на форуме!