Должно быть, я все-таки сошла с ума, подумала я, стоя перед зеркалом в своей ванной комнате в доме бывшего мужа и застёгивая пуговицу на новом вечернем жакете. Вместо этих судорожных сборов и поездки в театр, от одной мысли о которой на меня накатывала паника, я могла бы спокойно провести вечер в компании с ноутбуком или посмотреть какое-нибудь дурацкое шоу по телевизору, но я зачем-то согласилась сопровождать Эдварда и Ренесми. Честное слово, я сама себе враг: сначала делаю, потом думаю.
Я была совершенно не готова к выходу в свет. Молчу про свое нестабильное душевное состояние, вызванное сутками, проведенными в опасной близости к Эдварду Каллену, и про сомнительную радость от перспективы встретить в театре кого-то знакомого из прошлой замужней жизни, так мне банально было нечего надеть. И если бы не воодушевление Ренесми и не наши только-только начавшие налаживаться отношения, я бы послала к черту все и осталась дома. Если бы…
Естественно, собирая сумку в Лос-Анджелесе, я не упаковала вечерних нарядов. Так что по пути домой с прогулки нам с Эдвардом и Ренесми пришлось заехать в торговый центр. Понимая, что если мы будем ходить по магазинам все вместе, то это затянется до полуночи, я отправила бывшего мужа и дочь за покупкой подходящей к новому наряду Ренесми пары туфель, а сама занялась поиском платья для себя.
После долгих выборов, вместо платья я купила изысканный смокинг, маленькую сумочку и туфли-лоферы. Пожалуй, ни Эдвард, ни Ренесми не оценят моего креативного прочтения дресс-кода, но в этом брючном костюме я чувствовала себя комфортно и уверенно. А это в данной ситуации было для меня самым главным. Единственное, что немного смущало меня – это достаточно глубокий вырез на жакете. Учитывая, что продавщица уверяла меня, что под него я не должна надевать ничего, кроме нижнего белья, наряд выглядел достаточно пикантным, на что я никак не рассчитывала…
Домой мы приехали всего за час до того времени, как нужно было выезжать в театр. Поэтому сразу разошлись по комнатам собираться. Я быстро приняла душ и высушила волосы, выпрямив их и собрав в низкий хвост. Уделив несколько минут макияжу глаз, я сделала легкие смоки, которые всегда очень шли мне, подчеркнула брови и накрасила ресницы. Помадой я решила пренебречь – только нанесла на губы бесцветный бальзам и немного прошлась кистью с румянами по скулам.
Перед самым выходом, я еще раз придирчиво осмотрела себя в зеркале. Что ж, учитывая сумбурность моих сборов, выглядела я совсем недурно. Я одернула жакет, пригладила волосы и показала язык своему отражению – пусть мне сегодня сопутствует удача.
Когда я спустилась вниз, Эдвард уже был в гостиной. При одном взгляде на его худощавую подтянутую фигуру мое сердце пропустило удар, а когда он обернулся, услышав мои шаги, и наши глаза встретились – забилось с удвоенной силой. Я облизнула мгновенно пересохшие губы – для мужчины быть таким красивым должно было быть противозаконно.
Шикарный, таинственный и до одури сексуальный – он был похож… Он был похож на Эдварда, того самого мужчину, с которым я когда-то делила постель, а теперь делю лишь дочь.
Я до сих пор отчетливо помню тот момент, когда я впервые увидела его в школе Форкса – я тогда подумала, что встретила самого красивого парня на свете. Что ж, даже сейчас, по прошествии стольких лет я считала точно также. Только теперь к физической красоте и природному обаянию добавился ореол мужественности и властности – все это вместе было по-настоящему губительной комбинацией для любой женщины. И я, к моему глубокому сожалению, не была исключением.
Проклиная свою предательскую слабость к этому мужчине, я вздернула подбородок и нацепила на лицо дежурную улыбку.
Наклонив голову набок, Эдвард бегло осмотрел меня с ног до головы. Слишком пристальный взгляд его глаз цвета золотистого меда, скользивший по мне, то задумчивый, то откровенно оценивающий, вызывал в моей душе смятение и неуверенность. Я подумала, что прошлом он не очень любил, когда я отдавала предпочтение брюкам, так что могу предположить, что он остался недоволен моим выбором наряда на вечер. Однако, он удивил меня снова:
- Ты выглядишь сногсшибательно, - произнес он своим глубоким сексуальным голосом.
- Кажется, раньше тебе не очень нравилось, когда я носила брюки, - с нарочитым безразличием я пожала плечами.
К моему удивлению, он широко улыбнулся, а в его глазах запрыгали искорки веселья.
- И что, ты сегодня надела брюки, чтобы вызвать мое неудовольствие?
- Если честно, то мне все равно, что тебе нравится, а что нет, - сказала я, всерьез опасаясь, что от этой откровенной лжи на моем лбу высветится надпись «лгунья».
Несколько секунд Эдвард с улыбкой рассматривал меня, ничуть не обидевшись, а потом спросил:
- Хочешь выпить?
Конечно, мне стоило отказаться: рядом с бывшим мужем мне нужно быть начеку, а меня обычно уносило с одного бокала. Но и немного снять напряжение мне не помешало бы, поэтому я кивнула.
Пока Эдвард шел к бару и мешал что-то в моем бокале, я смогла получше рассмотреть его. Он переоделся в классический черный костюм и белоснежную рубашку с галстуком-бабочкой. Костюм сидел идеально – должно быть, он, как и многие вещи в гардеробе Эдварда, были сшиты в каком-нибудь итальянском ателье на заказ. Но дело было не только в крое костюма, в роскошной ткани и фурнитуре – то, как Эдвард носил этот костюм, с ленивой небрежностью, врожденной аристократичностью и элегантностью, делало его поистине неотразимым…
Понимая, что мои мысли опять сворачивают куда-то не туда, я тряхнула головой и сосредоточилась на изучении люстры на потолке.
- Твой коктейль, - Эдвард протянул мне бокал с красноватой жидкостью. Пробормотав слова благодарности, я взяла его, стараясь, чтобы наши пальцы не соприкоснулись. Видимо, это мое намерение было чересчур очевидно, так что Эдвард насмешливо приподнял брови, но ничего не сказал.
Едва я успела сделать первый глоток, как на лестнице, ведущей на второй этаж, показалась тоненькая фигурка дочери. И если до этого момента я уже много раз думала о том, что Ренесми стала совсем взрослой, то сейчас мне пришлось окончательно убедиться в этом.
В своем нарочито простом платье в пол от Valentino она спускалась вниз по лестнице как юная королева – царственно, грациозно, с легкой полуулыбкой и гордо расправленными плечами. В ее возрасте я была такой неуклюжей, что цепляла все косяки и вечно ходила с синяками, а Ренесми казалась воплощением элегантности и красоты. Что ни говори, а умение произвести впечатление ей передалось явно не от меня.
- Простите, кто вы, юная леди, и что вы сделали с моей дочерью? – Эдвард восторженно следил за Ренесми, пока она неторопливо спускалась по лестнице.
Она задорно рассмеялась и сделала показательный реверанс.
- Неплохо вышло, правда?
Эдвард сделал вид, что подавился:
- Неплохо? Да мне сегодня весь вечер придется отгонять кавалеров, потому что ты, моя дорогая, выглядишь как мечта каждого парня.

В театр мы приехали за несколько минут до начала спектакля. Как всегда, перед премьерой в зале царила приподнятая атмосфера. К нашему всеобщему удивлению, Розали и Эммет уже сидели на своих местах – обычно эти двое везде опаздывали, а сегодня продемонстрировали прямо-таки чудеса пунктуальности. Обменявшись с ними короткими приветствиями, мы заняли свои места в ложе. Тут же погас свет, заиграла музыка и поднялся занавес, и публика замерла в предвкушении представления.
Я получила огромное удовольствие от первого акта. Я так давно никуда не выбиралась, что полностью отключилась от реальности и погрузилась в историю несчастной любви, которую на сцене разыгрывали лучшие актеры города, и когда зажегся свет и объявили антракт даже не сразу поверила, что прошло больше часа.
На Ренесми спектакль произвел не меньшее впечатление, чем на меня, и она выразила желание в антракте зайти на выставку, приуроченную к открытию нового театрального сезона, которая расположилась на цокольном этаже здания театра. Розали и Эммет сразу направились к бару, а мы с ней и Эдвардом отправились на выставку.
Пока мы через толпу людей пробирались к входу, я смогла оценить уровень мероприятия. Так как сегодня была премьера новой постановки, на которую получили пригласительные лишь избранные, здесь собрался весь цвет Сиэтла. Некоторых людей я знала по своей прошлой жизни с Калленом – до определенного времени мы довольно часто посещали светские мероприятия, других я никогда не видела раньше, но чем дольше я находилась здесь, тем отчетливее понимала, каким уважением в обществе пользуется Эдвард. Не было ни секунды, чтобы к ним не подходил очередной гость, чтобы поздороваться и выразить свое почтение. А когда он шел, головы всех присутствующих, особенно женщин, поворачивались вслед за ним.
Пока Ренесми увлеченно изучала архивные фотографии и костюмы на выставке, я, чтобы скоротать время в этой бесконечной кутерьме знакомств, вяло листала программку и смотрела по сторонам, когда мое внимание привлекла роскошная рыжеволосая незнакомка, которая с другого конца зала направлялась в нашу сторону. С копной кудрявых огненных волос, в изумрудном платье с глубоким декольте, она невольно притягивала взгляды всех собравшихся, причем, как мужчин, так и женщин. Но по тому, какими глазами она смотрела на Эдварда, у меня создалось впечатление, что ее здесь интересовал только мой бывший муж.
- О, Эдвард! Как приятно увидеть тебя здесь! – воскликнула она, подходя к нам ближе и бросая на Эдварда взгляд, который, по моему мнению, был откровенно неприличным.
- Здравствуй, Виктория, - вежливо произнес Эдвард, наклоняясь, чтобы приветственно поцеловать ее в щеку.
«Виктория! Еще и имя-то какое красивое!» - подумала я, разглядывая незнакомку.
Она была высокой и фигуристой. Платье облегало ее как вторая кожа, а декольте и вырез на подоле оставляли мало простора для фантазии. Ее густо подведенные глаза были обращены к Эдварду, а рука с красным маникюром сейчас уверенно лежала на рукаве его пиджака. Манера, с которой она держалась с моим бывшим мужем, вызвала у меня необъяснимое неприятное ощущение. Но Эдвард никак не реагировал на это, будто ему было все равно, что какая-то девица лапает его у всех на виду.
- Я как раз сегодня думала, что нам обязательно нужно встретиться. И вот, - она сделала выразительный жест и призывно засмеялась. – Ты здесь.
- Папа, не представишь нас с мамой? – вмешалась Ренесми в их обмен любезностями еще до того, как Эдвард успел что-либо ответить.
- Папа? – повторила Виктория. Хотя ее пухлые губы продолжали улыбаться, глаза стали холодными и неприязненно смотрели то на меня, то на Ренесми.
- Виктория, это моя дочь Ренесми, - между тем произнес Эдвард. – И Белла.
Просто Белла. Он не сказал, ни бывшая жена, ни мать моей дочери. Никак не подчеркнул мой статус. Может быть, у него роман с этой Викторией? Конечно, вряд ли тут что-то серьёзное, иначе она знала бы и о нашем приезде, и о походе в театр. Но судя по интимности, с которой она продолжала поглаживать плечо Эдварда, а он не протестовал, эти двое прекрасно знали друг друга.
- Как приятно, - фальшиво улыбаясь произнесла Виктория. Но по ее тону было ясно, что ей ничуть не приятно. Впрочем, и я, и Ренесми разделяли ее мнение.
- Извините нас, - со сладкой улыбкой Ренесми взяла Эдварда под руку. - Но папа обещал сводить нас с мамой в бар, поэтому вынуждены покинуть вас.
Виктория кивнула, вновь изобразив улыбку, которая не коснулась ее глаз. Но до того, как мы успели уйти, она сделала свой финальный выстрел:
- Эдвард, увидимся в понедельник, да?
Он кивнул. А Виктория, откинув рыжие волосы и выпятив декольте еще сильнее, развернулась и с триумфом удалилась. Бегло оглядев зал, я поняла, то не было ни одного мужчины, который бы в этот момент не провожал ее взглядом…
Украдкой я посмотрела на Эдварда, желая проверить, остался ли он равнодушен к чарам рыжеволосой красавицы, но он перехватил мой взгляд и вопросительно приподнял брови.
Отчего-то в этот момент мне отчаянно захотелось выпить.
- Мы, кажется, хотели пойти в бар, - сказала я, игнорируя вопрос в его глазах и отводя взгляд.
Наш путь к бару для меня был подобен пытке. Мы медленно продвигались сквозь толпу гостей, собравшихся в зале, то и дело останавливаясь, чтобы с кем-то познакомиться. С фальшивой вымученной улыбкой, будто приклеившейся на мое лицо, мне приходилось выслушивать приветствия и комплименты совершенно чужих людей, когда единственное, что мне сейчас хотелось – это забиться в свою комнату с бутылкой хорошего шампанского и забыться сном в котором не будет места Эдварду Каллену и его женщинам, которых, теперь, после встречи с Викторией, я была уверена, был легион.
Где-то на середине пути Ренесми отлучилась в уборную, и мы с Эдвардом остались наедине. Я сознательно демонстративно отказывалась смотреть на бывшего мужа, равнодушно разглядывая богато одетую толпу. Но он не привык находиться на вторых ролях слишком долго.
- Хочешь спросить меня о чем-нибудь? – тихо спросил меня Эдвард, наклонившись к самому уху. От его теплого дыхания по моей спине побежали мурашки, а волоски на руках встали дыбом.
Я отрицательно покачала головой, хорошо понимая, что он подразумевал под этим вопросом.
- Это не мое дело.
Мне казалось, Эдвард хотел что-то сказать мне в продолжение этой темы, но так и не сделал этого. Вместо этого он поймал официанта в белой форме и вручил мне бокал шампанского.
Едва шампанское заиграло в моем бокале, я сделала большой глоток, так что в бокале едва ли осталась половина, и закашлялась. Пить так я не привыкла. И шампанское обычно довольно быстро ударяло мне в голову. Но, честно говоря, это было именно то, что мне сейчас было нужно. Так прекрасно начинавшийся вечер теперь казался непоправимо испорченным и шампанское было самым малым, что могло его хоть как-то скрасить.
Невзирая на предупреждающий взгляд Эдварда, я демонстративно сделала второй глоток и поставила опустевший бокал на поднос проходящего мимо официанта. Тот подал мне второй бокал, от которого я не отказалась, но благоразумие взяло верх, и я не стала пить из него сразу.
Пока длилась эта немая сцена, из толпы к нам подошли Эммет и Розали, а вслед за ними вернулась и Ренесми. Я взглянула на дочь – щеки у нее раскраснелись, а в глазах застыло выражение странной уязвимости, но я списала все на непривычную обстановку и перевозбуждение. Несмотря на то, что в окружении этой разодетой толпы Ренесми смотрелась абсолютно органично и естественно, будто каждый день бывала на подобных мероприятиях, я понимала, что всеобщее внимание могло утомить ее.
- Вольтури здесь, - произнес Эммет напряженно, наклоняясь к Эдварду и делая большой глоток из своего бокала. – Вместе с женой и сыном.
Я даже не увидела, почувствовала, как при этих словах напряглось тело Эдварда. За все время нашего брака я несколько раз слышала эту фамилию, но, насколько я помнила, ее представители уже долгое время жили в Европе. По рассказам Эдварда, эта семейка несколько раз уводила крупных клиентов из-под носа Калленов, а однажды поставила их бизнес на грань разорения. И только умные действия Эммета и Эдварда, а также крупный кредит помог им спасти положение. И, несмотря на то, что с тех пор они вдвое увеличили состояние семьи Каллен, злость на Вольтури осталась неизменной.
Ничего удивительного в этом не было – Эдвард ненавидел проигрывать. Так что новость о приезде в город Вольтури не могла не вызвать в нем подобную реакцию.
- Что они здесь забыли? – холодно спросил он у Эммета, но тот в ответ лишь развел руками. - Надеюсь, нам удастся избежать встречи с ними. Иначе я за себя не ручаюсь.
Но, видимо, удача сегодня была не на нашей стороне, потому что в финале антракта, когда мы уже возвращались в зал, почти перед самым входом столкнулись нос к носу с Вольтури.
Аро я узнала сразу – несколько раз встречала его фотографии в деловых газетах, его жена Сульпиция была частым гостем колонок светской хроники, а вот их сына, который был всего на несколько лет старше Ренесми, я видела впервые.
- Ну и ну, только посмотрите! – произнес Аро приторно-сладким голосом, изображая улыбку. – Кто у нас здесь? Эдвард Каллен с женой и красавицей-дочерью. Розали, Эммет, - он кивнул им. – Удовольствие видеть вас второй раз за вечер.
- Здравствуй, Аро, - произнес Эдвард холодно. – Сульпиция.
- Ты знаком с моим сыном Алеком? Он теперь вместе с Кайем занимается нашим американским филиалом.
Алек кивнул и подал Эдварду руку.
- Какая радость, - произнес Эдвард холодно, но все же ответил на рукопожатие. Я видела, что внутри Эдвард негодовал и готов был разорвать Аро в клочья, но рамки приличия требовали от него вежливости.
- Дамы… - темный взгляд Алека задержался на мне лишь на секунду, пока он пожимал мои пальцы, а потом он уперся взглядом в нашу с Эдвардом дочь.
Что-то странное случилось в тот момент, когда их глаза встретились.
Не знаю, может быть, все дело в шампанском, которым я явно злоупотребила сегодня вечером, или в моих собственных душевных переживаниях, но мне показалось, что между Ренесми и Алеком идет какой-то молчаливый диалог.
Он подал ей руку, и я наблюдала, как тоненькая ладошка Ренесми скрылась в его руке. Мгновение они смотрели друг на друга не отрываясь, а потом Ренесми вздрогнула, ее щеки залил румянец, и она выдернула свою руку, будто обожглась, отступая на шаг назад.
Я никогда не видела, чтобы Ренесми вела себя подобным образом. Она всегда очень легко вступала в контакт с незнакомцами и очаровывала всех и каждого. Но сейчас на ее губах не было ни следа обычной вежливой улыбки, а на лице застыло выражение, в котором одновременно читалось и любопытство, и безотчетный страх…
В наступившей тишине звонко прозвенел звонок, сообщающий о начале второго акта.
- Нам пора, - произнес Эдвард. Он взял Ренесми под руку, ободряюще пожав ей пальцы, и больше не обращая внимания на Вольтури, повел нас в зал, где уже начинали поднимать занавес.
Ступая по проходу по направлению в нашу ложу, я украдкой взглянула на Ренесми и ахнула.
Дочка через плечо смотрела на Алека Вольтури, который в это же время снисходительно улыбался ей, также не сводя с нее своих черных глаз.