Наглухо застегнувшись, Белла брела против холодных порывов ветра, укрываясь от маленьких снежинок, что кружили вокруг нее. Легкий ветер хлестал волосами по ее лицу, и, несмотря на то, через что Эдвард заставил ее пройти, в свете бликующих рождественских огоньков, что очерчивали вход в ресторан, он думал о том, как она похожа на ангела.

Он ослабил хватку на ручке двери, полностью отдаваясь во власть саморазочарования, стискивая руки, удерживаясь от того, чтобы не выбежать на улицу, схватить ее хрупкое тело своими руками и никогда не отпускать ее. Он знал, что не мог сделать этого, потому что он позволил ей поверить в ложь, худшую из возможных. И если бы он подошел к ней сейчас, вся эта ложь оказалась бы напрасной. Эдвард знал, что ей будет трудно какое-то время после его ухода, и ему горько было видеть, что его предположения оказались верны. Но это было лишь началом пути ее восстановления, а ее душа для него была важнее, чем собственное счастье. Он слишком сильно ее любил, чтобы сломать во второй раз.

- Я не понимаю твою одержимость этим рестораном, Белла, - отрезала Джессика, доставая руку из кармана и упирая ее в бедро, показывая этой позой все свое негодование. – Ты постоянно рвешься сюда, но это… никто из школы не пришел бы сюда. Это просто как… для мам, пап и прочих. Мне это не нравится.

Белла смущенно смотрела в землю, засунув руки глубоко в карманы и пиная носком кроссовка камешек. Эдвард хотел задушить Джессику Стенли. Он задался вопросом, в который раз Белла вернулась сюда, в место, где они провели свое первое псевдо-свидание, потому что Джессика очень ясно дала понять, что она была здесь уже не в первый раз. Возможно, Белла была потеряна так же, как и Эдвард. В отличие от Эдварда ей не нужен был компас, чтобы найти себя. Белла всегда следовала за своим сердцем, и это было одной из тех вещей, которую Эдвард любил в ней больше всего.

Анджела выглянула на дорогу, практически упершись взглядом в его машину, на ее лице отражалось понимание. Эдвард слушал, как Анджела складывала кусочки головоломки вместе в своей голове, быстро переходя к главному и понимая, почему Белла неоднократно приезжает в конкретно этот ресторан. Она открыла рот, чтобы заговорить с Беллой, но ее прервал пронзительный звонок мобильного телефона Джессики.

Боковым зрением Эдвард увидел, как просветлело лицо Джессики, когда она вытащила мобильник из кармана. Он слышал ее мысли и знал, что вызывающим абонентом был не кто иной, как Майк Ньютон. Она пошла вниз по улице в сторону машины, так что Эдвард порадовался, что, занявшись пустой болтовней с Майком об их несущественной подростковой драме, она ушла, оставив Беллу наедине с той подругой, которая понимала ее.

Белла расслабилась как только они с Анджелой остались одни. Анджела протянула руки и убрала прядь волос с лица Беллы. Именно тогда, смотря на нее глазами Анджелы, Эдвард действительно увидел, как плохо выглядела Белла. Темно-фиолетовые полумесяцы под ее глазами говорили, что она совсем не спит. Продумывая тогда план, который Эдвард водворил в жизнь, он ни разу не задумался, как его уход может повлиять на режим сна Беллы. Конечно, это было тяжелое время для нее. Почти полгода Эдвард был рядом с ней, пока она спала.

Эдвард смотрел, как Анджела обняла подругу и прижала к себе. Руки Беллы безвольно повисли вдоль тела, и Эдвард задался вопросом, было это из-за того, что она не любила проявлять на людях привязанность, или ей просто было это не нужно. Он знал, что Белле всегда было тяжело демонстрировать свои эмоции. В то время, когда они были вместе, казалось, что лишь с ним она была готова делиться своими настоящими чувствами. Эта мысль заставила кусочки разбитого сердца Эдварда всколыхнуться, но даже тогда они по-прежнему не собирались вместе должным образом.

В конце концов, Белла приняла поддержку подруги и крепко обняла Вебер за талию. Анджела начала гладить волосы Беллы, ее пальцы пробегались через каштановые пряди, разметавшиеся по плечам.

- Он не вернется, - прошептала Белла так тихо, что даже исключительный слух Эдварда едва позволил ему расслышать полные горя и смирения слова.

- Я знаю, - слегка вздохнула Анджела, притягивая ее к себе. Он слышал не озвученные Анджелой мысли: о том, что было бессмысленно приходить Белле сюда, что это только еще больше навредит ей, в конце концов. Эдвард съежился, когда услышал шквал недобрых мыслей Анджелы, направленных прямо на него.

Эдвард задумался, может ли он сделать хоть что-нибудь, что не причинит Белле боль. Он подвергал ее опасности, просто находясь рядом с ней, и делал ей больно, когда был вдали от нее. Впервые с тех пор, как он оставил ее, у Эдварда мелькнула мысль, что, возможно, он ошибался. Но он не позволил себе слишком долго обдумывать это, ничего хорошего из этого выйти не могло. По сути, ничего не изменилось. Белла излечится без него, просто это займет немного больше времени.

- Мы можем поехать домой? – спросила Белла, вытирая надетой на руку варежкой слезу, скользнувшую по ее щеке.

- Да, давай, - сказала Анджела, беря Беллу под руку, и они направились к машине Джессики. – Моя мама сделала сахарное печенье. Я могла бы привезти немного, когда доберемся до дома, и мы могли бы посмотреть «Эта замечательная жизнь», пока Чарли не вернется домой. В смысле, если ты хочешь…

- Гм… - колебалась Белла, и Эдвард понадеялся, что, быть может, она могла бы улыбнуться или сделать что-нибудь, что напомнило бы ему о девушке, которой она была. Но она не сделала ничего, она выглядела так, словно умерла где-то там, внутри. – Может, как-нибудь в другой раз?

Кружащиеся вокруг снежинки завертелись с удвоенной силой, когда они подошли к автомобилю Джессики.

- Но это твой люб…

- В другой раз, - отрезала Белла, перебив Анджелу. Она открыла заднюю дверь седана, показывая тем самым, что разговор окончен. Джессика завела машину и тронулась с места.

Эдвард не осознавал, что он делает, это бы так, словно его руки подчинялись собственному разуму. Даже не задумываясь, он завел машину и выехал на дорогу прямо за ними. Он держался на безопасном расстоянии, чтобы исключить даже шанс того, что Джессика перестанет говорить и заметит, что кто-то преследует их. Даже на расстоянии в полумилю, когда он держался за двумя другими автомобилями, Эдвард все еще мог видеть Беллу на заднем сиденье автомобиля, опустившую голову и не участвующую ни в одном разговоре.

Он сказал себе, что всего лишь хочет убедиться, что она вернулась домой целой и невредимой. Он хотел убедиться, что Джессика благополучно доставит ее до дома шерифа Свона, а затем он уедет. Он обязан уехать.

Он мучительно медленно ехал по знакомым дорогам, соединяющим Порт-Анджелес и Форкс. Он снова был в мире с самим собой и задавался вопросом, было ли дело в том, что он видел Беллу, или же его утешало само пребывание в этих местах. Он никогда раньше не думал о месте, в котором жила его семья, как о доме, просто потому что они слишком часто переезжали, чтобы привязаться хотя бы к одному из них. Нигде и никогда он не чувствовал себя как дома до того, как встретил Беллу.

Эдвард был осторожен, когда парковался в конце улицы, на которой жила Белла. Он смотрел, как она выбралась из машины Джессики и поднялась на крыльцо своего дома. Его тяготило непреодолимое желание подойти к ней, но он должен был сдержаться. Его невероятный самоконтроль был одной из тех вещей, которую в своей вампирской сущности он мог рассматривать как что-то хорошее. Он мог остановить себя от того, чтобы пойти к ней. Он останавливал себя от того, чтобы пойти к ней.

Стремясь выйти из машины и освободить себя от накопившегося стресса, который снедал его изнутри, Эдвард побежал. Он побежал от своего старого дома, в обратную от города сторону, через лес за границу Форкса. Он бежал, пока не закончился снег, а облачное небо не потемнело. У него не было никакой конкретной цели. Ему просто нужно было убежать, уйти от нее, чтобы подумать. Он несколько раз останавливался, чтобы утолить жажду, практически полностью насыщая себя кровью, надеясь облегчить жжение, которое он чувствовал от горла и до самых пальцев ног. У него было чувство, что лишь одно способно облегчить его боль, и он не найдет это ни в одном из тех мест, которые он пытался найти.

Когда Эдвард, наконец, остановился, он понадеялся на возможность почувствовать усталость, небольшую усталь, что сковала бы его мышцы. Он хотел быть уставшим, чтобы ощутить себя на месте Беллы. Но, как обычно, усталость была лишь в его мыслях, в то время как тело не обременялось никакой болью.

Эдвард стоял в центре небольшого, хорошо знакомого луга. Он уже изучил это место досконально, он думал о нем постоянно на протяжении последних трех месяцев. Он в деталях помнил большой кипарис, пригнувшийся к земле, весь покрытый мхом, помнил, как выглядела Белла, когда стояла напротив него и просила не оставлять ее.

Эдвард присел на неподвижный ствол, облокотившись о колени и обхватив руками голову. Пробегаясь пальцами по волосам, он мог почувствовать каждую отдельную прядь под стальной хваткой. Он чувствовал, как разрывался на две части.

«Я знаю, что ты здесь». – Эдвард обратил взор сквозь густой лес и впервые за несколько месяцев услышал свою сестру.

Элис оказалась рядом с ним в ту же секунду, ее тело было таким теплым рядом с его. Не в силах сдержаться, он обвил ее железной хваткой своих рук, лбом утыкаясь в ее плечо. Он боялся, что она – всего лишь плод его воображения, что она исчезнет в любую секунду. Он должен был знать наверняка, что она реальна.

- Я не знаю, что мне делать, - сказал Эдвард, слова потонули в душащих его рыданиях. Он даже не узнал собственный голос.

Порывом ветра волосы Эдварда отбросило назад. Элис гладила брата по спине, не обращая внимания на влажные капли, падающие на них с крон деревьев. Он посмотрел на нее и увидел оставленный последними месяцами отпечаток, отражающийся в глазах Элис. Боже, как же он хотел осознать масштабы той боли, которую причинил им всем, до того, как стало слишком поздно. Несмотря ни на что, он не смог бы изменить ни секунды своей любви к Белле, и его накрыло изумление, когда он понял, что это было важнее всего.

Эдвард сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь столь родным сознанием сестры. Он скучал по ее мыслям и по ней самой больше, чем готов был признать. Он был глуп, полагая, что сможет жить без своей семьи, и начал понимать, как глупо было думать, что он сможет даже просто жить без Беллы. Эдвард лелеял надежду, что если бы он мог каким-то образом вернуть все в правильное русло, обернуть назад все, что он сделал, начиная с сентября, то смог бы придать всему этому смысл. Это было бы разумно тогда, когда он это начал, а теперь, даже в его остром вампирском сознании все было вперемешку, словно это был огромный пазл, в котором отсутствовали все самые важные кусочки.

«Я скучала по тебе», - подумала Элис, пряча голову в изгибе его шеи.

Эдвард наклонился и поцеловал ее мокрый лоб.

- Я тоже скучал по тебе, - сказал он.

«Еще не слишком поздно все сделать правильно, ты знаешь».

Эдвард съежился от видения, что увидел в ее голове: Элис и Белла идут, держась за руки, их золотистые глаза смотрят вперед, на сверкающую на солнце кожу. Это было видение, которое преследовало Эдварда со дня появления Беллы в Форксе. И, видимо, это было одно из тех возможных будущих, которое до сих пор не изменилось, несмотря на его действия.

«Пожалуйста, не борись с собственным счастьем», – мысленно произнесла Элис и, отклонившись в его объятиях, строго посмотрела ему в глаза.

- Я борюсь не со своим счастьем, Элис. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо, - оправдывался Эдвард, всем телом напрягаясь и каменея, готовясь к драке. Независимо от того, как сильно он хотел навеки остаться рядом с Беллой, он желал то, чего никак не мог забрать – ее саму из ее жизни.

«Эдвард, ты не видишь себя достаточно отчетливо, – мысли Элис были очень осторожными. - Монстр бы убил Беллу в том классе год назад. Монстр бы не влюбился в нее так, как ты. Монстр не думал бы о ее безопасности, и монстр не оставил бы ее, чтобы защитить от самого себя».

Эдвард быстро встал и медленно двинулся к центру поляны. Он все еще мог видеть едва заметные следы шагов Беллы, идущей за ним, когда он ушел. Он долго смотрел на них, обдумывая слова Элис. Она была права. Монстр не сделал бы того, что сделал он. По крайней мере, не из-за любви. Он вздохнул, полагая, что примирить монстра, каким он всегда себя считал, с человеком, которым он стал, когда влюбился в Беллу, практически невозможно.

«Ты любишь ее. Ты не можешь быть вдали от нее дольше, чем я от Джаспера».

Эдвард чувствовал правду в ее словах, и глубоко в душе, в том месте, где он позволил себе представить их с Беллой совместную вечность, он знал, что она была права. Это не имело бы значения, потрать они порознь три месяца, три года или же три десятилетия. В конце концов, он всегда будет нужен Белле. Он всегда будет возвращаться к ней.

«По ночам она плачет о тебе в своих снах, Эдвард».

- Откуда ты знаешь? – задал Эдвард глупый вопрос. Конечно же, Элис знала все.

Она печально улыбнулась, прекрасно понимая, что именно он имел в виду.

«Я слышала ее, когда бежала сегодня вечером к тебе».

Этого хватило.

Эдвард побежал раньше, чем успел осознать, что он собирался сделать. Он уклонялся от низко висящих веток деревьев, все ближе и ближе подбегая к месту, где находилась Белла. Он не беспокоился о своей душе и не проклинал себя за то, что был монстром. Единственная мысль была в его голове: он был мужчиной, любящим женщину, которая нуждалась в нем больше, чем он когда-либо позволял себе верить. Это было тем осознанием, которое подбросило его на ветку знакомого дерева, растущего на заднем дворе дома Свонов, а с нее - в открытое окно спальни Беллы.

Словно все это время она знала, что он образумится и вернется к ней.

- Эдвард, - беспокойно вздохнула Белла. – Почему? Не… нет… вернись, пожалуйста. Пожалуйста, вернись. – Ее лицо было искажено от боли и растерянности, и Эдвард почувствовал, как бремя последних нескольких месяцев обрушивается на него. Он бросился к ней, аккуратно присаживаясь на край ее кровати.

Холодная кожа его пальцев отбросила несколько прядей ее волос, прилипших к вспотевшему лицу. Он закрыл глаза, лаская ее щеку медленными, успокаивающими движениями. Его свободная рука обхватила ее ладошку, и он, аккуратно поднеся ее к своим губам, трепетно запечатлел на ней поцелуй. Наконец-то, наконец-то он был дома.

- Эдвард, - выдохнула она, все еще пребывая где-то во сне.

- Я здесь, - нежно сказал он, ладонью обхватывая ее щеку и стирая большим пальцем уцелевшею слезу, скатившуюся по ее скуле. – Проснись, Белла. Я здесь.

______________________________________

Перевод: Shantanel