Глава 25. Лили. 12 февраля

Мои подруги бесполезны.
Нафиг бесполезны.
Им охренительно повезло, что нам осталось всего несколько месяцев до того, как мы закончим школу, так что мне не нужно волноваться о том, чтобы их сменить. Я почти было на это решилась, просто чтобы преподать им урок, но это так утомительно – искать приличных девчонок с пристойной внешностью и хорошей репутацией. Не то чтобы это имело значение, потому что любая, кого я выберу, тут же получит наилучшую репутацию, но вы понимаете, что это значит. Слишком много усилий нужно, чтобы вышколить новых девочек.
Просто старым надо перестать быть такими бесполезными.
В настоящее время я их полностью игнорирую, чтобы дать им понять, что они наказаны, потому что они такие тупые, что иначе не поймут. Вместо этого я провожу больше времени, укрепляя семейные связи с Рокси, которая, уверена, вы знаете, оказывается, просто настоящий вундеркинд. Уверена, мои родители и все остальные взрослые в моей семье будут донельзя довольны тем, что я провожу с ней время и забочусь о ней.
И конечно, ей это нравится.
Рокси очень, очень долго была малышкой нашей семьи. Пока не появился Лэндон и не испортил ей все: так они оба стали малышами. Она ужасно испорчена и фантастически избалована, но она очень забавная, и всегда меня очень развлекает. Она хорошенькая и популярная, и у нее есть как раз такие черты характера, как я люблю; ну, и у нее полно ненавистников, так что она делает все, что может, чтобы надавать им как следует.
И я считаю это невероятно забавным.
В эту минуту мы пропускаем завтрак; она болтает о какой-то своей тринадцатилетней драматической херне, что-то насчет ее подруги, которая пытается увести мальчика, который ей нравится. Я не ссорюсь с подругами из-за парней. Просто не ссорюсь. Если какая-нибудь из этих сук настолько отчается, что решит подобрать за мной обноски, то я скажу: «Вперед». Это так жалко, как я могу сказать им «нет»?
Ее очень легко отвлечь, потому что она вдруг прерывается на середине фразы, внезапно заинтересовавшись новым выпуском «Ведьминского Еженедельника для Девушек», который листала.
– Ого, – недоверчиво говорит она. – Ты только посмотри на новую подстилку Скорпиуса.
Она протягивает мне журнал, и я смотрю на открытую страницу. Действительно это Скорпиус Малфой с какой-то экзотически выглядящей девицей, которая радостно с ним болтает и пользуется всеми привилегиями, что ей дает его общество.
– У Роуз никаких шансов, правда? – почти зачарованно говорит Рокси.
Я качаю головой, продолжая смотреть в журнал.
– Да ни в жизни…
– Но это ужасно, – говорит она почти с ностальгией. – Я правда думала, что они влюблены.
Я лишь пожимаю плечами.
– Наверное, он наконец понял, что теперь знаменит и может встречаться, с кем хочет.
Прошло почти две недели с тех пор, как разлетелись новости о разрыве Роуз и Скорпиуса, но газеты из-за этого с ума сходят. Это правда смешно, ведь они никогда ничего не публиковали о них в прошлом. Но теперь, когда они разошлись, можно подумать, что они просто Джеймс и Шарлотт.
– А он довольно красивый, а? – замечает Рокси, вытягивая шею, чтобы еще раз посмотреть на фотографию.
– Есть такое… – соглашаюсь я. И, наверное, грязненькие мыслишки в моей голове слишком явственно проявились на моем лице, потому что Рокси серьезно качает головой.
– Даже не думай об этом, Лили. Роуз тебя убьет.
Я поджимаю губы и закатываю глаза.
– Я не боюсь Роуз.
– А стоило бы, – быстро говорит она. – Я уверена, ей ничего не стоит тебя убить.
Наверное, она права, конечно, но я лишь перекидываю волосы и бесстрастно пожимаю плечами.
– Какая разница, давай к делу.
– Точно, – говорит она и решительно кивает. – Так что Дженни пошла прямиком к Майклу и…
– Рокси, – со значением говорю я. Она останавливается посреди предложения и смотрит на меня. – Мы должны поговорить о взрослых проблемах, – медленно говорю я.
Она смотрит на меня так, словно хочет надерзить, но потом передумывает. Она знает, что я заткну ее сразу же, как ей в голову взбредет идея заделаться маленькой сучкой. Так что она просто моргает, а потом кивает.
– Точно.
– Точно, – повторяю я и сладко ей улыбаюсь. – Так вот, проблема, – я выделяю последнее слово, чтобы дать ей понять, что это настоящая проблема, а не детская драма, – в том, что Хьюго носится с этой тупой девкой.
– Марией?
Я киваю:
– Мария. Да. И как ты знаешь, она явно не то, что нужно для Хьюго, учитывая его социальный статус, – Рокси выглядит немного запутавшейся, но все равно кивает. – И все мои подруги просто, нахрен, бесполезные, так что, похоже, остались только ты и я.
Я дала своим подругам твердый приказ – заставить их расстаться. Мне плевать, как они это сделают, но так должно случиться. Но они слишком тупы, чтобы выполнить даже такое простое задание. Я даже велела Люси соблазнить его, если нужно – раздеться и облапать его, если понадобится. Но или она настолько не умеет быть желанной, или же навыки соблазнения у нее просто хреновы. Или Хьюго – голубой. А так как я уверена, что знала бы, если бы он оказался геем, то, похоже, мне остаются только первые два варианта. И они оба выставляют Люси дурой.
Не то чтобы во всем виновата Люси, учитывая, что и остальные мои подруги – неудачницы, и они точно так же не придумали, как заставить расстаться Хьюго и Марию. Это просто жалко, правда, и я не знаю, чего я вообще от них ждала: они просто кучка бесполезных маленьких идиоток, разве нет? Так что теперь мне придется этим заняться, ну, если хочешь сделать что-то хорошо, сделай сам, так ведь?
– Почему он вообще с ней? – спрашивает Рокси, теребя заусенец на ногте. – Она толстая. И клянусь, она с каждым днем все толще.
Я хихикаю от иронии момента, но ничего не говорю. Достаточно уже того, что я проболталась Луи на Рождество. Не нужно больше никому говорить. Рокси и так сама все скоро узнает.
– Ты права, – говорю я. – Она мерзкая свинья, и мы должны спасти его, прежде чем он сам себе все навсегда испортит.
– Ну, я не знаю, что мы вообще можем сделать. И имею в виду, если она ему действительно нравится. Мы же ничего не сможем, ведь так?
– Всегда есть что-то, что мы можем, – твердо говорю я. – Вопрос в том, что это.
– А у тебя нет идей?
– У меня миллион идей, но все, кого я знаю, слишком идиоты, чтобы хоть какую-то исполнить. Так что придется тебе.
– Мне? – Рокси выгнула бровь. – И что я могу сделать?
Я вздыхаю. Такая юная. Такая наивная.
– Она сегодня следит за вашими самостоятельными занятиями, так? – как префекту, Марии приходится проводить время на самостоятельных, следить, чтобы все студенты приходили и занимались делом. Просто идеально, что один из ее объектов наблюдения – третий курс Гриффиндора. – Ну и, – продолжаю я, – ты должна заявить, что она тебя ударила.
Глаза Рокси увеличиваются почти в два раза, и она смотрит на меня так, будто я совершенно спятила.
– Ты с ума сошла? – серьезно спрашивает она. – Я не буду говорить, что она меня ударила!
Я закатываю глаза и с трудом сдерживаюсь, чтобы самой ее не ударить.
– Слушай, это просто. Ты скажешь Хьюго, что поспорила с ней, что ты ей надерзила или что-то. А потом скажешь, что она разозлилась и шлепнула тебя по губам.
Рокси фыркает от смеха и качает головой.
– Ты ненормальная, Лили.
– Ты это сделаешь, – ровно говорю я. – И он так разозлится, что она ударила его маленькую кузину, что бросит ее и перестанет позориться.
– И как ты надеешься сделать так, чтобы в это поверили? – спрашивает она, сама закатывая глаза. – Ты ведь не думаешь, что остальные в классе не заметят, что она ко мне и не подходила?
– Скажешь, что это случилось в туалете или вроде того, – решительно пожимаю я плечами. – Это мелочи.
– А как насчет других доказательств, чтобы твой план удался? Думаешь, он не заметит, что у меня с губами все в порядке?
– Я тебя ударю, – говорю я, снова пожимая плечами. – Чтобы все выглядело реально.
Рокси недоверчиво смотрит на меня.
– Ты сумасшедшая, Лили. Не будешь ты меня бить.
– Хорошо! – раздраженно говорю я. – Наложу на тебя заклятье, чтобы губа припухла, и подкрасим красной помадой, чтобы она казалась порванной. В любом случае, неважно. Он поверит.
– А что мне от этого будет?
Ну, по крайней мере, она достаточно умна, чтобы попросить что-то взамен. Я была бы горько разочарована, если бы она просто ходила и делала все, что ей говорят, ничего не требуя в плату. В каком-то смысле я ею горжусь.
– Чего ты хочешь?
– Травки, – отвечает она, не колеблясь. – Или таблеток. Хороших таблеток, – поясняет она и пожимает плечами. – Неважно. Дурь.
– Роксана, ты не должна употреблять наркотики, – говорю я своим лучшим строгим голосом.
Но она лишь закатывает глаза.
– Брось это дерьмо, Лили. Не тебе говорить.
Я стараюсь выглядеть раздраженной, но уверена, что получается только скучающей.
– Ладно, – выдавливаю я. – Достану тебе что-нибудь. Тогда ты сделаешь?
Рокси радостно улыбается:
– Договорились.

И вот так она отправила меня на поиски наркоты. После утра на двойной трансфигурации я использую самый легкий способ, чтобы достать Рокси ее «награду». Самый легкий способ – это, конечно, другой мой двоюродный. Тот, что немного постарше и менее манипулирующий, чем наша маленькая миленькая Роксана.
Луи ест огромную порцию жареной индейки рядом со своими друзьями, когда я нахожу его в Большом Зале в обед. Просто отвратительно, что пятнадцатилетние мальчишки могут пихать в свой рот, правда? Я проскальзываю на скамью рядом с ним, и трое мальчишек возле него поглощают еду, зачарованно уставившись на меня. Такой эффект я оказываю на мальчишек, так что это все неудивительно.
– Что надо? – спрашивает Луи, делая большой глоток тыквенного сока, чтобы протолкнуть индейку в глотку.
– Нужна твоя помощь, – просто отвечаю я. – Нужна дурь. Достанешь мне?
Луи запихивает в рот еще один огромный кусок и качает головой:
– Я пуст, – говорит он с набитым ртом. – Извини.
– Боже, Луи, – злобно говорю я. – Что с тобой, нахрен, такое? – он пожимает плечами. – И закрой свой гребаный рот, когда жуешь, это омерзительно.
– Я могу достать, – я оборачиваюсь на сказавшего это, и это худощавый мальчишка с темными волосами и кривым ртом.
– А ты, нахер, кто? – спрашиваю я, не озабочиваясь вежливостью.
– Кеннет, – отвечает он, и улыбка у него такая же кривая, как и рот. – Могу тебе что-нибудь достать. Что нужно?
Я презрительно на него смотрю:
– Трава. Или хорошие таблетки. Что есть?
– Могу достать что угодно, лапочка.
Я подавляю рефлекторную попытку блевануть.
– Меня зовут Лили, – ровно говорю я.
– Извини, Лили, – говорит он, мерзко усмехаясь. – Могу тебе что-нибудь достать.
Я приподнимаю брови и смотрю на него несколько секунд, потом поворачиваюсь к Луи, который пожимает плечами без особого интереса. Тогда я громко вздыхаю:
– Хорошо. Пошли.
Я веду его наверх, в гриффиндорскую башню, и, когда он пытается по дороге со мной поболтать, я приподнимаю руку, затыкая его. Это у нас с ним не для возможности «поболтать». Чем скорее с этим будет покончено, тем лучше. Просто идти рядом с ним по лестнице уже достаточно, чтобы меня затошнило.
– Вон, – резко говорю я группе второгодок, которые играют во взрывающиеся карты возле камина, когда мы входим в общую гостиную. Они тут же делают, как я сказала, и скрываются за дверью-портретом. Я ставлю руки в боки и поворачиваюсь, выжидающе глядя на Кеннета.
– Ну, и где дурь?
– Разве ты сначала мне что-нибудь не предложишь?
Я содрогаюсь и закатываю глаза.
– Что ты хочешь?
– Перепихнуться.
– Забудь, – я злобно суживаю глаза.
– Ну, хорошо, – он отступает быстрее, чем я думала. – Минет.
Я фыркаю и закатываю глаза.
– Мечтай.
Кеннет выглядит раздраженным и расстроенным.
– Слушай, тебе нужна дурь или нет? – нервно спрашивает он. – Бесплатно не получишь.
Он отвратителен. По-настоящему, серьезно отвратителен. И я думаю, меня в любую секунду стошнит.
– Я дам тебе денег, – медленно говорю я. – Сколько. Ты. Хочешь?
– Не нужны мне деньги. Поработаешь рукой?
– Уф! – я закатываю глаза и тесно скрещиваю руки на груди. – Хорошо. Но если ты скажешь хоть кому-нибудь, я нахер отрежу твои яйца ножом для масла, ты меня понял?
Он ухмыляется:
– Вполне.
Четыре минуты спустя (да, четыре минуты, гребаный мелкочленник и пяти не продержался!) у меня несколько грамм травы и свежевымытые руки. Так что я бегу искать Рокси, чтобы передать товар. Легче сказать, чем сделать, но когда я наконец ее нахожу, то обмениваю дурь на ее услуги, в число которых входит заклинание припухания от меня. Действительно выглядит так, будто ей врезали по лицу. Я целую ее в лоб, даю последние указания и отправляю на миссию.
Теперь ничего не остается, кроме как ждать.
Когда я нахожу Хьюго, ужин уже закончился, вернее, когда он находит меня. Его не было на послеобеденных уроках, и я не видела его за ужином. Только когда я сажусь в общей гостиной, чтобы повторить чары, он вдруг заявляется и становится рядом со мной со зловещим видом. Я медленно поднимаю на него глаза, потому что и понятия не имею, с чего это вдруг он так рядом со мной стоит.
– Что такое? – наконец спрашиваю я, когда он так ничего и не произносит.
Он просто расстреливает меня взглядом в ответ. Он продолжает тяжело смотреть на меня еще долго, а потом хватает меня за руку, выдергивает со стула и вытягивает прочь из общей гостиной в пустой коридор.
– Какого черта ты делаешь? – спрашиваю я, отдергивая руку и расстреливая его взглядом в ответ.
– Держись. Нахер. Подальше. От. Моей. Жизни, – он говорит со значением, сбивчиво, и его голос все громче и громче с каждым звуком.
– Ой, да наплюй, Хьюго, – говорю я, усмехаясь. Очевидно, Рокси проболталась или что-то вроде того. Каким-то образом он понял, что это я ее подговорила, она такая же, нахер, бесполезная, как и мои подруги. Но мне плевать. Он не будет со мной так разговаривать.
– Нет! – выкрикивает он. – Меня от тебя тошнит!
– Ой, ути-пути, – закатываю я глаза.
– Ты портишь людям жизни, ты это знаешь? – тут же говорит он. – Ты действительно расхерачиваешь людей, и тебе на это, нахер, плевать!
– Ой, да брось. Ведешь себя так, будто я кого-то убила. Это было смеха ради. Отнесись, как к гребаной шутке.
– Я даже не понимаю, как ты такой стала! – говорит он, и он действительно смотрит, будто с недоверием. – Ты просто… мерзость!
– Ой, а ты у нас долбаный святой, правда? – тяжело смотрю я на него. – Я пыталась оказать тебе услугу, но, уж поверь, я больше никогда этого не сделаю!
– Я не просил тебя ни о каких услугах. Я не просил тебя ничего делать! Ты просто… Ты просто суешь свой нос в чужие дела и делаешь все, что тебе, нафиг, захочется, потому что думаешь, что все на этой гребаной планете должны кланяться тебе и делать все, что, нахер, взбредет тебе в голову!
– Ты такое дерьмо, – я качаю головой. – В твой маленький мозг приходила хоть раз мысль, что, может, эта сука тебе врет? В этой истории что-то не так, Хьюго, и может быть только я это и вижу и пытаюсь спасти тебя от самой большой ошибки в твоей жалкой мелкой жизни.
– Просто держись, нахер, подальше! – говорит он, и на этот раз это почти взвизг. Словно я задела за живое, его лицо становится совершенно красным. – К тебе это не имеет отношения.
– Отлично! – выплевываю я в ответ. – Надеюсь, ты и эта жирная корова насладитесь подростковой беременностью и проживете великолепную жизнь!
Он быстро оборачивается, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Вокруг никого, и, когда он удовлетворяется этим, он снова поворачивается ко мне и сужает глаза.
– Просто оставь это, Лили.
Я тяжело смотрю на него, а потом отворачиваюсь, кипя от возмущения, и несусь назад в гостиную. Здесь не так уж много людей, большинство еще внизу на ужине. В любом случае, неважно. Мне не хочется болтать с ничего не значащими жалкими идиотами из этой школы. Они все просто куча сук и придурков, и меня уже просто тошнит от них всех.
И особенно меня тошнит от этого ублюдочного святоши, моего кузена, который думает, что может на меня орать, и ему за это ничего не будет. Ему стоило бы знать, что не стоит передо мной выебываться.
За мной всегда остается последнее слово.
Когда я поднимаюсь в спальню, там никого. На самом деле единственный звук доносится от кровати Аманды, где ее ручная сова Принго поухивает, сидя на своей жердочке. Мои руки начинают потеть при одной только мысли об этом, но ему стоило бы думать. Ему это, нахер, с рук не сойдет.
Годы дружбы с Амандой Лонгботтом и еще более долгие годы житья с ней в одной спальне научили меня многому. Самое важное, что она хранит особую почтовую бумагу со знаком паба ее матери в нижнем выдвижном шкафчике. Она привыкла к этому за многие годы, поэтому я легко ее нахожу.
Я беру перо и делаю глубокий вдох, прежде чем написать короткую записку на почтовом бланке от Дырявого Котла.
Средний сын министра магии Хьюго Уизли и его девушка Мария Мартинес в середине июня ожидают ребенка. Хьюго и Марии по семнадцать.
Искренне ваша, А. Лонгботтом.
Я смотрю на то, что написала, и мой живот вдруг немного начинает побаливать. Я колеблюсь несколько секунд, прежде чем наконец запечатать письмо и написать адрес «Ежедневного Пророка». Я хватаю корм для сов и скармливаю его Принго, прежде чем привязать письмо к его лапке и пригладить ему перышки. Потом я открываю окно и выпускаю его.
И, наверное, впервые в жизни я несколько волнуюсь, ожидая последствий.