Глава 20

Она медленно потягивала чай, мечтая, чтобы он волшебным образом не заканчивался. Драко, похоже, думал о том же. Во всяком случае, к своему чаю он пока даже не притронулся — только усердно помешивал.

— Пытаешься создать чайный водоворот? — спросила она.

— Чай получается вкуснее, если его как следует размешать, — изрек он. — Это общеизвестно.

— Спасибо за ценные сведения, — сказала она, глубокомысленно кивнув.

Ей не верилось, что они сидят здесь, за кухонным столом, не как Гермиона и Дрейк, а как Гермиона и Драко. И хотя она сама убеждала его в том, что это один и тот же человек, ее не покидало ощущение нереальности происходящего.

— Так куда мы пойдем? — спросил он, отпивая наконец из чашки.

— В Министерство. Я… послала Гарри сообщение. Он нам поможет.

— Поттер? — скривился он, будто надкусив лимон.

— Да, Драко.

— Что именно ему известно?

Он погрела руки о чашку.

— Он знает, что я привезла тебя обратно. И что я обратила заклинание.

— А то, что мы?..

— … и это тоже.

— Твою мать, Грейнджер.

— А чего ты хотел? Мне нужна была помощь, Драко.

Он скривился от отвращения.

— В любом случае прямо сейчас Гарри разговаривает с Бруствером. Рассказывает о произошедшем. Мы аппарируем в мой кабинет, Бруствер меня уволит, и ты сможешь уйти.

— Уйти куда?

— Куда тебе угодно.

— Где моя мать?

— Куда угодно, только не туда.

— Грейнджер… — угрожающе начал он.

— Драко, — в тон ему ответила она, — твоя мать счастлива. Не нужно её беспокоить. Увидев тебя, она только… ну, вообще-то не знаю, что с ней будет после этой встречи.

— Сними с неё заклинание.

— Не могу.

— Какого хера?

— У меня недостаточно полномочий.

— А полномочия тащить меня в новозеландский лес у тебя были?

Она вздохнула. Тут он прав.

— Драко… — начала она.

— С кем ещё вы сотворили подобное?

— С Блейзом и Панси, — не было никакого смысла скрывать это от него.

— Да ты шутишь на фиг.

— Кроме шуток.

— Это просто смешно. Нужно снять с них заклинание. Они ничего плохого не сделали.

— Тебе нужно поговорить об этом с Бруствером. Думаю, я вряд ли буду иметь право голоса в Министерстве после этой… эскапады. Но послушай: они в порядке. Все они.

Он глотнул чая и задумался.

— То есть ты хочешь сказать, — сказал он, наклоняясь вперед, — что никто из них… ни Блейз, ни Панси, ни моя мать… никто из них не чувствовал себя как я?

— Даже близко нет.

— Им вы тоже рассказали чудесную историю про травму головы и Программу защиты свидетелей?

— Да.

— И они купились? — усмехнувшись, поинтересовался он.

— Ну ты же купился, — заметила она.

Он резко ударил по столу ладонью — так, кто из чашки пролился чай.

— Как в это вообще можно было поверить?.. — воскликнул он, вытирая чайную лужицу.

— Угу.

— Грейнджер, мне нужно увидеть мать.

— Подожди, — вздохнула она.

Гермиона вернулась в гостиную, достала из сумки папку с документами и положила её на кухонный стол. Драко просматривал документы, пропуская бестактные замечания Дина, пробегая пальцами по застывшим снимкам.

— Если Бруствер меня не послушает, — начал он, рассматривая фотографию Нарциссы, сделанную, вероятно, в её кабинете. Она косилась на монитор, удерживая телефонную трубку между плечом и подбородком. — Если я не смогу… — он прокашлялся, потер подбородок, потом закрыл папку и отодвинул её подальше. — Ты… скажешь, если… ты присмотришь за ней?

— Конечно. А если… когда меня уволят, Гарри присмотрит. Обещаю.

— Гребаный Поттер.

— Да, Драко. Именно он. А я Гермиона Грейнджер. И ты пьешь со мной чай.

— Это ты к чему?

Она вздохнула. Он забарабанил пальцами по гладкой поверхности стола. Никто из них так и не притронулся к чаю.

— Ты уверена, что тебя уволят?

— А как иначе? Если бы я была Бруствером, я бы себя уволила.

— Понятно, — было похоже, что он собирался сказать что-то другое, но вместо этого сжал губы, вертя в пальцах чайную ложку.

— Я ещё на прошлой неделе тебе сказала, что не пожалею, если потеряю работу.

— Это не то… ты говорила о…

— Именно об этом я и говорила.

— Нет не об этом.

— Да. Именно об этом, — твердым голосом. — Драко, я…

— Не надо.

— Ладно, — она сжала в кулаке салфетку.

— Вот и хорошо.

— Ты запретил мне говорить, но это вовсе не означает, что…

— Заткнись, — прошептал он, выдохнув носом и, крепко зажмурившись, сжал губы.

— Посмотри на меня.

Он посмотрел — влажными серыми глазами. Она взяла его левую руку и сжала, поцеловала кончики пальцев и приникла щекой к ладони. Он провел большим пальцем по её губам.

— Для меня это слишком, Грейнджер.

— Понимаю. Но я ничего не прошу, Драко. Когда мы вернемся, ты можешь все спокойно забыть.

Он медленно кивнул.

Она отнесла их чашки на кухню и вылила холодный чай в раковину, делая вид, что всецело сосредоточена на этом нехитром занятии.

— Нам пора... Гарри ждет.

Она ожидала, что при упоминании Гарри он скажет что-нибудь ехидное, но он промолчал. Повесив чашки на сушку, она прошла с Драко в гостиную, где взяла сумку и подняла палочку.

— Ты все забрал, что хотел?

Он в последний раз огляделся.

— Да, — поднял портфель, но не двинулся с места.

— Вот и хорошо. Тебе нужно… нужно держаться за меня при аппарации.

— Точно, — он медленно пересек гостиную и встал рядом.

Она взглянула на него: волосы спутаны, глаза красные. Он обнял её одной рукой, и она подняла палочку.

— Я не забуду, Грейнджер, — прошептал он ей на ухо. — Я не смогу.

Она сглотнула, крепко зажмурилась и аппарировала.

***

Гарри уже ждал их в её кабинете.

— Что вас так задержало? — воскликнул он, бросившись к ним. — Я уже начал волноваться. Когда прочел, что ты… — сжав за плечи, он вгляделся в её лицо, без сомнений, все в красных пятнах и слезах. — С тобой все в порядке?

— Все нормально, Гарри.

Она покосилась на Драко: тот смотрел в пол, костяшки пальцев, сжимающие портфель, побелели.

— Ты уверена?

— Да.

Будь на месте Гарри любой другой, он бы сказал: «Не могу поверить, что ты это сделала, Гермиона!» или «Почему ты вначале не поговорила со мной, Гермиона?» или «Гермиона, ты совсем охренела?» Но не Гарри. И именно поэтому ему единственному она все и рассказала. Он даже выдавил вежливое: «Привет, Малфой», получив от того в ответ легкий кивок и такое же вежливое «Поттер».

— Я говорил с Бруствером. Он… э-э-э… не слишком-то счастлив.

— Я так и подумала. Он сильно зол?

— Ну… Вряд ли он конечно трасфигурирует тебя в жабу, но я бы не стал в ближайшее время ожидать торжественных парадов в твою честь. Он немедленно ждет вас у себя.

— Спасибо, Гарри, — вздохнула она.

— Позже поговорим?

— Да. Я пошлю тебе сову.

Он крепко обнял её, пожелал удачи. И, кивнув напоследок Малфою, вышел из кабинета.

Она достала палочку из кармана и положила её в бумажный конверт.

— Ты что делаешь? — спросил Драко.

— Готовлюсь отдать. Будет легче, если мне не придется на неё смотреть.

Он снова молча уставился в пол.

***

Все было не так уж и плохо. Гермиона, во всяком случае, ожидала худшего. Бруствер, конечно, отстранил её от всего, связанного с «перемещаемыми», но по крайней мере палочку не забрал. И даже не уволил. Как раз наоборот, назначил на новую должность в отделе Охраны магических популяций: она была ответственна за связи с домашними эльфами. Большего она и желать не могла, поэтому была благодарна.

Драко тоже работал в Министерстве. Специальным советником Бруствера, консультируя его по вопросам нахождения убежищ Пожирателей Смерти и помогая справляться с новыми заклинаниями. Время от времени он даже работал с Гарри, что, по мнению последнего, было довольно странно поначалу, но вскоре они нашли способ вести себя, как цивилизованные люди. Гарри рассказывал Гермионе, что Драко профессионал в своем деле, и хотя поначалу он сомневался, теперь ему, казалось, нравится препятствовать исполнению планов Пожирателей Смерти.

Его кабинет находился в противоположном крыле. Она иногда встречала его в кафетерии, в те редкие дни, когда не обедала на рабочем месте. Но помимо этого их пути редко пересекались. Что было в целом не так и плохо для Гермионы, поскольку при виде Драко в животе будто вырастали ледяные сталагмиты, а грудь, казалось, сжимали стальные кольца.

В ноябре она помирилась с Роном. Он был зол из-за её скрытности, она была в ярости из-за его любопытства, и оба они бесились из-за того, что каждый считал другого неблагодарной скотиной. Но потом они посмеялись, обнялись, он признался, что просил Джери стать его женой, Гермиона была счастлива за него. Имени Драко Малфоя они даже не упоминали.

В конце ноября в Норе праздновали помолвку Джери и Рона. Гермиона не хотела идти, но Гарри очень настаивал, и она не смогла отказать. Там был Каделл, с ним было приятно поговорить, и они договорились встретиться как-нибудь за ужином. Когда она рассказала об этом Рону, тот буквально просиял.

Каделл не умел выбирать рестораны, и она с удовольствием дразнила его этим, а он в ответ лишь улыбался — застенчиво, но широко. Она позволила ему поцеловать себя, и его губы оказались горячими и мягкими. Но поцелуи заканчивались на пороге её квартиры.

В начале декабря в «Трех метлах» она натолкнулась на Драко, потягивающего сливочное пиво в компании Астории Гринграсс. Она до крови прикусила губу и ушла прежде, чем он её заметил.

На Рождество Каделл подарил ей первое издание Селвина Сасмэна «Метафизическая Трансфигурация: от теории к практике». Открыв, она улыбнулась, восхитилась отличным состоянием книги и обещала, что издание займет достойное место в её библиотеке. И рассмеялась, когда он развернул свой подарок, и в нем оказалась та же книга. Это был очень хороший вечер, и она почти решилась пригласить Каделла к себе, когда он провожал её из Норы, и отдай она должное яичному ликеру, то, скорее всего, пригласила бы. Но она не пила, и поэтому воздержалась.

Когда она уже собиралась лечь спать, то услышала, как за окном бьет крыльями сова, стуча клювом о стекло. Гермиона взглянула на часы: Рождество почти закончилось, оставалось всего две минуты. К лапе совы была привязана маленькая коробочка, перевязанная красной лентой. Без записки.

В коробочке лежала маленькая, аккуратная роза из салфетки.

Она положила её обратно и, стиснув коробку в пальцах, рыдала, пока не уснула.

В январе Каделл пригласил её в качестве своей девушки на свадьбу Джинни и Гарри. Гермиона заметила, что не нужно было приглашать её, поскольку они оба и так приглашены. Он заметил, что это не тот ответ, которого он ждал. Она улыбнулась и поцеловала его в щеку, но промолчала.

На день святого Валентина Гермиона работала допоздна. Но только по необходимости: среди домовых эльфов вспыхнула эпидемия ушной сыпи. Каделл сказал, что все понимает. Хотя Гермиона была уверена, что нет.

В марте на неё внезапно накатило желание убраться в квартире. Она пыталась оправдать его весенним потеплением, а не тем, что она потеряла свое любимое перо, но вне зависимости от того, что же стало причиной, она должна была признать, что жила в свинарнике. Гермиона проводила слишком много времени на работе, и до работы по дому уже просто не доходили руки, и хотя можно было все убрать простым заклинанием, чаще всего вечерами даже на это не оставалось сил. Но сегодня груды мусора просто взывали к ней, и она решилась на уборку.

И вот осталась последняя стопка книг и документов, одиноко дожидаясь её внимания в углу спальни. Она не добиралась туда настолько давно, что уже не помнила, что же там. И замерла, просмотрев бумаги: это были её записи, сделанные в сентябре, о модифицирующих память заклинаниях. А в самом низу стопки лежала зачарованная на отображение записей Драко записная книжка. Не понимая, что делает, он открыла записную книжку и написала первое, что пришло на ум:

Она молчала о своей любви,
Но тайна эта, словно червь в бутоне,
Румянец на ее щеках точила.
Безмолвно тая от печали черной,
Как статуя Терпения застыв,
Она своим страданьям улыбалась.
Так это ль не любовь?

Закрыла записную книжку и положила на прикроватный столик. Остальные бумаги отнесла в кабинет.

Она проверяла записную книжку каждый вечер перед сном. Конечно же, ответа не было. Зачем бы ему хранить блокнот, в котором он записывал подробности своей душевной болезни?

Но потом… В последний день марта, когда она совсем уж собралась заколдовать себя за непроходимую глупость и выкинуть записную книжку в мусорную корзину, на странице появилась запись. Открыв рот, она наблюдала его причудливый почерк, выводящий слова.

Это о тебе, Грейнджер?

Она отбросила покрывало и вдребезги разбила стакан с водой в поисках пера. Найдя, кинулась обратно к записной книжке, но вдруг поняла, что не имеет ни малейшего понятия, что сказать. И просто написала:

Драко?

Ответа не было. Он, наверное, уже ушел. На глаза навернулись слезы, и только она собиралась в отчаянии отбросить перо, как появились слова:

А кто ещё, по-твоему, это может быть?

Ты сохранил блокнот?

Нет. Я оторвал от него кусочек и использую как закладку для Шекспира.

О… У тебя осталась эта книга?

Очевидно, да.

Ага, думаю, это был ещё один идиотский вопрос.

Когда ты написала те слова из «Двенадцатой ночи»?

Несколько недель назад. Спасибо за цветок на Рождество. Я хотела поблагодарить тебя лично, но не знала, что сказать.

Пожалуйста. Этот листок блокнота слишком мал. Больше ничего не смогу написать. Увидимся.

Она хотела ответить, но ничего не получалось. Она прижала записную книжку к груди и попыталась уснуть.

В первую же теплую субботу апреля она пошла в свой любимый магловский парк и разложила книги на скамейке. Кажется, она немного переусердствовала с количеством книг, но ей не хотелось уходить, пока светило солнышко. Она взяла верхнюю книгу в стопке и вытянула ноги, подвернув джинсы так, чтобы получить как можно больше солнца. Вскоре она углубилась в книгу и даже испугалась, когда кто-то остановился совсем рядом.

— На этой скамейке найдется местечко для меня, или все свободное пространство предназначается книгам?

При звуках этого голоса сердце её остановилось. Это был его голос. Она повернулась и посмотрела на него снизу вверх, но увидела только темный силуэт на фоне яркого солнца.

Гермиона села, убрала со скамейки стопку книг и жестом пригласила присоединиться к ней. Только когда он сел, она разглядела, что на нем были нейлоновые шорты, кроссовки и белая футболка. И усмехнулась.

— Я наверное, воняю, — сказал он, присаживаясь рядом.

— Что неудивительно, — он, конечно же, не вонял. Просто пах солнцем и собой. — Все еще бегаешь?

— Ага. Не смог отказаться от этой привычки.

— Как ты?

— Нормально. А ты?

— Не жалуюсь.

— Хорошо.

— Ага.

— Так… э-э-э… — начала она, отчаянно пытаясь поддержать разговор, но все слова вылетели из головы. — Ты часто сюда приходишь?

— Время от времени. Недалеко от моей квартиры есть ещё один парк, я обычно хожу туда. Но сегодня мне хотелось прогуляться.

— Понятно.

— Грейнджер…

— Драко…

И оба смущенно рассмеялись, потом попытались что-то сказать, потом передумали и уставились на свои ладони.

— Я просто собирался как-нибудь пригласить тебя на чай, — сказал он.

— Забавно. Я собиралась сделать то же самое, — она улыбнулась ему. Стало легче.

— Я настаиваю, — проговорил он.

— О, нет, — ответила она. — Я тебе должна. После всего того чая, когда… — и замерла.

— В моей квартире, Грейнджер, — твердо сказал он. Взял её перо и написал адрес на вырванном из её блокнота листе. — В следующую субботу? В два?

— Звучит неплохо.

— Тогда увидимся.

Он поднялся, разгладил несуществующие складки на шортах и попрощался. Она наблюдала за его бегом, пока он не скрылся за деревьями. Её переполняло счастье.