Глава 16. Пояснения сердечной боли

EPOV

Я усадил Либби в специальное сиденье в машине, сжимая зубы. Мои руки тряслись, когда я застегнул перекрестный ремень у нее на груди, убедившись, что детское сиденье не станет двигаться. Либби нужно было быть в безопасности, потому что я, черт возьми, не был.
Пока мы ехали, дочка была чем-то занята, а я продолжал смотреть в зеркало заднего обзора пытаясь понять, что она делает.
– Либби, милая, что ты делаешь?
Либби улыбнулась мне и протянула свой трофей.
– Очаровательный браслет, который мамочка дала мне, - Либби показала мне свою крошечную кисть, и на ней что-то издало дребезжащий звук. Крошечные кусочки металла снова зазвенели, соприкасаясь друг с другом, и когда Либби вновь обратила все внимание на ее первый подарок от Беллы, я перевел взгляд на дорогу.

Белла была удивительна с самого начала. Пришла на вечеринку в честь дня рождения моей дочери, подарила браслет ребенку, которого она едва знала… Ее собственный подарок от отца превратился в подарок матери дочери. Эта мысль накрыла меня, я все еще был шокирован тем, насколько заботливой могла быть Белла.
Невинный ребенок на моем заднем сиденье стал беспокойным, когда мы достигли дома Элис и Джаспера. Я понял, что Элис никогда не позволит Белле вернуться в ее квартиру, особенно после того, что случилось с Эмметом. Либби начала нетерпеливо играть с ремнями безопасностями ее детского сиденья.
– Эй, маленькая мисс. Не касайся этих ремней, пока машина не остановится или нам придется серьезно поговорить. Поняла?
Она наморщила носик и улыбнулась мне, ее зеленые глаза встретились с моими. Я увидел маленькие ямочки, когда ее улыбка стала больше, а яркие изумрудные глаза сверкали от восторга. Либби начала играть со своим гипсом, дергая его фиолетовое основание, которое удерживало ее запястье ровным: - Папочка, а почему мы едем к тете Элис? Я думала, что мы едем к маме?

Я выключил двигатель и повернулся на своем сиденье, смотря в глаза своей четырехлетней дочери. – Мамочка здесь, потому что ее дом небезопасен, букашка Либби. Тетя Элис защищает ее.
Либби моргнула. – Ох, как мамочка защищала меня и тебя?
- Да, малыш, как твоя мама защищает нас.
Как только я отстегнул Либби, она бросилась в сторону передней двери и начала звонить. Элис появилась в дверях и подхватила мою дочь, крепко обнимая ее. – Как ты сюда попала, мисс Либби? Ты вела машину? Папочка научил тебя водить машину?
Я улыбнулся, пока Элис шутила с моей дочерью. Либби нуждалась в этом прямо сейчас, ибо она прошла через огромную эмоциональную травму за последние несколько месяцев ее жизни. – Нет, глупенькая! Папочка привез меня!
Элис сверкнула улыбкой в мою сторону, но я мог сказать, что улыбка не коснулась ее глаз. – Либби, милая, иди к мамочке. Она на горшочке. Пойди и стучи в дверь, пока она не выйдет, хорошо?
Моя дочь исчезла внутри в тот же миг, как ее ноги коснулись пола, а темноволосый эльф направился ко мне. Я поднял руки в знак капитуляции, но должен был знать, что лучше мне было не оставаться перед ней беззащитным.
Рука Элис ударила меня в правую щеку, и я зашипел от боли. Когда моя рука дернулась, чтобы прикрыть отпечаток ладони, она подняла свою вторую руку и ударила по левой щеке. – О, смотрите, теперь по твоему лицу видно, что ты чертовая задница!
Я поморщился, характер Элис был хуже, чем у любого другого, с кем я когда-либо встречался. Я должен был знать, что она никогда не позволит мне уйти, физически не показав, насколько она зла. Я причинил боль ее лучшей подруге, и независимо от моих намерений, Элис скорее бы простила Беллу, чем меня.

- Почему ты ушел, Эдвард? Ты не хочешь этого ребенка? Потому что, клянусь Богом, если ответом будет «нет, Элис, я не хочу моего ребенка», тогда тебе лучше убраться отсюда на своей машине. Иначе я буду не единственной, кто надерет тебе задницу!
Я открыл рот, чтобы заговорить, но Элис снова ударила меня по щеке, и первые две пощечины показались мне любовными похлопываниями по сравнению с тем ударом, которым она наградила меня сейчас. – Элис! Прекрати, черт возьми, бить меня!
- Тогда тащи свою ослиную задницу отсюда и вытащи Беллу из ванной! Она любит тебя, Эдвард, но прямо сейчас я не знаю почему, - Элис повернулась на своих каблуках и помчалась внутрь дома. Я потер щеки, не желая, чтобы Либби спрашивала о красных отпечатках ладоней, которые украшали мое лицо.
Мои ноги наполнились свинцом, когда я направился в дом. Я никогда не должен был оставлять Беллу одну в больнице, с нашим ребенком. Уход никогда не был моим лучшим решением, и я никогда не был тем, кто уходит от проблем.
Я поморщился, когда понял, что выразился о Белле как о «проблеме». Она никогда не была проблемой, хотя я хотел бы, чтобы была. Проблемы не исчезают; они остаются, пока вы не решите их. Поворачивая бронзовую ручку, я распахнул стеклянную дверь. Мои туфли стучали по полу, когда я шел по декорированному коридору экстравагантного дома Джаспера и Элис.
Вдоль стен стояли вазы одному Богу известно с чем, декоративные свечи и корзинки с цветами, которые заполнили коридор заманчивым запахом. Когда я посмотрел дальше по коридору, увидел Элис, которая прижалась лицом к деревянной двери, а моей дочери нигде не было видно. – Элис, где Элизабет?
Элис улыбнулась. – Она в ванной и разговаривает со своей мамой. Иди и послушай, - ее голос был не громче шепота, и когда я прижался ухом к двери, услышал свою дочь и Беллу, тихо разговаривающими.

- Мамочка, почему ты оставила меня и папочку? Мы очень-очень скучали по тебе. Папочка был супергрустным и больным. Но когда ты вернулась, он засмеялся! Его смех потерялся, мамочка; ты забрала его с собой?
По шелесту одежды я предположил, что Белла усадила мою дочь к себе на колени, и я услышал шелестящий звук, будто кто-то расчесывал мокрые волосы. – Да, малыш, мамочка забрала папин смех. Она любила его так сильно, что не смогла жить без него, поэтому забрала его.
- Но почему, мамочка? Папин смех такой хороший! У меня в животе щекочет, когда он смеется, как будто в нем ползают червячки. Это заставляет меня смеяться! Так почему ты забрала его?
- Потому что мамочка была эгоисткой, малыш. Она ушла с папиным смехом и не собиралась возвращать его.
Я почти увидел, как Либби прищурила глаза в концентрации, когда попыталась расшифровать зашифрованное сообщение Беллы: - Ты собиралась уйти навсегда?
Белла вздохнула. – Я собиралась, но уже не могу, орешек. Мамочка остается.
- Обещаешь? - я закрыл глаза и улыбнулся. Всякий раз, когда Либби спрашивала «обещаешь», она поднимала мизинчик. Ее дядя Эммет научил ее мизинчиковому обещанию, когда моя мать взяла ее, чтобы навестить его, пока тот лежал в больнице. Он заставил ее дать мизинчиковое обещание, что она вновь навестит его, и Либби сдержала это обещание.
Губы Беллы издали целующий звук, заставив меня понять, что мой ангел прижалась своими губами к щечке Либби, утешая свою дочь, как могла делать это только мать. – Обещаю, букашка Либби.

BPOV

Я подняла на руки Либби, которая чувствовала себя там совершенно комфортно. Я знала, что бы ни случилось, часть моего сердца всегда будет принадлежать этой маленькой девочке. А часть ее всегда будет принадлежать мне, она всегда будет моей… в некотором смысле, по крайней мере.
Когда я открыла дверь ванной, то обнаружила за ней Эдварда, стоящего достаточно близко, чтобы слышать все, о чем мы говорили. В нескольких шагах от него, прислонившись к стене, стояла Элис.
Я посмотрела ему в глаза и пробормотала: «Привет», а после, опустив глаза в пол, прошла мимо.
- Дорогая, хочешь, мама приготовит тебе обед? – спросила я, когда усадила Либби на диван.
Она так быстро закивала головой, что ее локоны подпрыгивали при каждом движении.
- Мама, а можно мне спагетти?
«Только четырехлетний ребенок мог попросить спагетти на обед», - подумала я, улыбаясь самой себе. Но, конечно же, я не могла ни в чем ей отказать, поэтому спросила Элис, есть ли у нее все необходимое.
Я маневрировала по кухне как профессионал, ведь, в конце концов, в прошлом немало раз готовила для Элис и о расположении вещей, вероятно, знала лучше самой хозяйки. В доме, если они не ходили куда-то поесть, шеф-поваром был Джаспер.
Я наполнила кастрюлю водой и поставила ее на плиту, ожидая, когда закипит вода. Я сломала спагетти пополам, чтобы они смогли уместиться в кастрюлю. Когда я начала подогревать соус в микроволновой печи, смогла ощутить, что в комнате есть кто-то еще. Если бы это была Элис, она бы уже обозначила свое присутствие.

- Что ты хочешь, Эдвард? – спросила я, устав от постоянной смены его настроений.
- Белла, нам действительно необходимо поговорить.
Я обернулась и посмотрела на него.
- Нет, черт возьми, Эдвард. Я действительно не успеваю за тобой, - раздраженно сказала я ему. – Ты любишь меня, игнорируешь и снова любишь, а когда узнаешь, что у меня будет от тебя ребенок, убегаешь! – заявила я, повысив голос, но недостаточно для того, чтобы мои слова услышала Либби, находящаяся в гостиной.
- Ну да, ты же эксперт в вопросе побегов, не так ли? – парировал он, сузив глаза и смотря на меня.
- Да, я очень сожалею, что оставила тебя в самый страшный момент твоей жизни. Мне жаль, что когда ты сказал, что мой ребенок принадлежит тебе, я сбежала от тебя, - выплюнула я слова. - У тебя есть какая-нибудь идея относительно того, как я себя чувствовала? – Я чувствовала слезы, подступающие к глазам, и проглотила ком, начинающий образовываться в горле. – Я никогда не чувствовала себя более одинокой, чем в тот момент, когда ты вышел за ту больничную дверь. Ты не обязан быть частью этого, - бросила я, обвивая живот руками, - но я подумала, что ты должен знать.
При этих словах я обернулась, поскольку слезы уже покатились по моему лицу, и вытащила соус из микроволновой печи, прежде чем взять дуршлаг для спагетти.
- Белла, я… - но он остановился. Не было ничего, что он мог сказать. Он просто оставил эти слова висеть в воздухе.
- Ты что? Есть что-то, что ты должен мне сказать? – поинтересовалась я, выкладывая макароны на дуршлаг.
- Я должен очень многое сказать. Я просто не знаю как. Ты должна поверить мне. Я уходил не потому, что не хотел от тебя ребенка. Пожалуйста, - умолял он, опуская руки на мои бедра. Я ненавидела то, как мое сердцебиение увеличивалось даже при таком простом прикосновении, - просто позволь мне поговорить с тобой. Сегодня вечером. Мы можем поговорить без маленьких ушек Либби и твердой руки Элис. Только я и ты и разговоры, потому что у нас есть то, что нужно серьезно обсудить.

Я вздохнула и, казалось, моя грудь расслабилась. - Хорошо, тогда сегодня вечером. Но клянусь Богом, если ты встанешь и уйдешь, я не дам тебе второго шанса. Я люблю тебя, но это не означает, что мне должно нравиться подобное. Никаких уходов из этой квартиры сегодня вечером.
- Это не будет проблемой, - сказал Эдвард, отступая от меня. – Я приглашаю тебя на ужин сегодня вечером. Так что, если я уйду из квартиры, тебе придется идти со мной.
Приготовив обед Либби, я оттащила Элис в сторону, чтобы поговорить с ней. – Элис, - сказала я, закрывая дверь в ее с Джаспером комнату. – Он пригласил меня на ужин. Что, черт возьми, мне надеть? У меня же здесь нет никакой одежды!
- Белла, позволь мне позаботиться об этом. И я смогу подобрать тебе несколько вещей, когда мы с Либби сегодня отправимся в торговый центр, - она улыбнулась мне.
- Ты берешь четырехлетнего ребенка в торговый центр? Снова? – со смехом спросила я.
- Да. К твоему сведению, некоторым людям нравится ходить со мной по магазинам, - захихикала она прежде, чем показать мне язык. – Теперь иди и поговори с Либби, пока я оставлю одежду для тебя.
Я вернулась в патио, где нашла Либби и Эдварда, сидящими за столом. Либби хихикала, пытаясь запихнуть вилку со спагетти в открытый рот Эдварда.
Это было восхитительное зрелище, и я понадеялась, что Эдвард все же будет в моей жизни и жизни моего ребенка. Он был удивительным отцом; в этом не было никаких сомнений, но остальные его «человеческие качества» нуждались в улучшении.
Либби казалась взволнованной предстоящим походом по магазинам вместе с Элис, когда я села за столик, чтобы присоединиться к ним. Очевидно, что энергичность ее тети сказывалась на ней, и этот факт был немного пугающим. Я должна буду ограничить «время Элис», как только ребенок родится.

Но до этого момента у меня еще есть время. Доктор сказал, что я должна буду родить в апреле, значит, у меня еще были месяцы, чтобы привыкнуть к своему растущему животу и необычным пристрастиям. Я никогда прежде не останавливалась, чтобы задуматься обо всех этих вещах. Я никогда не замирала достаточно надолго, чтобы задуматься о собственной семье, но теперь, когда я это сделала, мне понравилось. Мне нравилось все это. Я хотела большой животик и одежду для будущих мам (которую, конечно же, одобрит Элис), я хотела посетить детский магазин и выбрать колыбель. Я хотела наблюдать за тем, как Чарли впервые берет на руки своего внука и как при этом блестят его глаза.
О Господи, Чарли. Агрх, я действительно хотела это видеть. Но вначале мне нужно рассказать ему о том, что я беременна, а это уже совершенно другая история.

EPOV

Соус от спагетти измазал мои губы, как будто Либби оставила свой отпечаток на мне. Ее вилка с грохотом упала на тарелку, когда она разразилась смехом, ее руки накрыли ее улыбающийся ротик. Медленно поднявшись, я направился к ней и оттащил стул. Опустившись на колени, я зажал ее футболку в своей руке и потащил ее к своему рту. В этот же миг крошечные ручки схватили меня за волосы. – Папочка! Что ты делаешь?
Я знал, что эта футболка была одной из ее любимых, и когда мой рот прижался к ней, Либби закричала своей маме: - Мамочка! У папочки все лицо в соусе! Заставь его остановиться!
Голос Беллы был резким, когда она заговорила, и это завело меня. Будто бы она командовала мной. – Эдвард Каллен, если ты вытираешь лицо о футболку твоей дочери, да поможет мне Бог!
- Нашей дочери, Белла. Нашей дочери, - это чувствовалось таким правильным, и когда я поднялся, чтобы взять салфетку со стола, услышал резкий вдох Беллы. Неужели ее ошарашило то, что я назвал Элизабет нашей? Она защищала ее, как это делала бы мать, независимо от ее намерений. Она ушла однажды, я ушел однажды, но теперь положим конец уходам.
- Да, мамочка! Я тоже твоя дочь! – я поднял салфетку, чтобы вытереть лицо моей дочери, нежно очищая уголки ее рта, не желая смотреть на Беллу, боясь, что если я буду смотреть слишком долго, она исчезнет. Что она поймет, что это не то место, где она хочет быть, и просто уйдет.
Ее нежные теплые ладошки убрали салфетку у меня из рук и начали вытирать лицо Либби. Когда я снял дочку с кресла, то попросил ей вымыть руки. Когда Либби ушла из патио, я поднял глаза на Беллу, тонкие черты которой нахмурились. – Что такое, любимая?
Я положил свои руки на ее бедра, мои глаза смотрели на нее. Когда я начал выводить круги по нежной ткани, Белла протянула руку, чтобы погладить меня по щеке. Ее пальцы проложили путь к моему уху, прежде чем ухватиться за мочку. Проводя пальцами по моей щеке, Белла провела и по моей нижней губе. Она нарушила молчание, когда прижалась к моей груди и прошептала: - Ты говорил серьезно?

Мой голос, кажется, оставил меня, но я поцеловал ее нежные каштановые волосы, позволяя своим губам задержаться дольше, чем нужно было. Когда я наконец-то заговорил, мой голос был таким же тихим, как и у нее. – Да.
Белла выскользнула из моих объятий, и я увидел слезы в ее глазах. Когда я протянул руку, чтобы успокоить ее, она медленно отстранилась. – Мне нужно пойти и одеться, хорошо?
Кивнув, я опустил руки вдоль тела, скользнув ими в карманы джинсов. – Не задерживайся. Я люблю тебя.
Она кивнула и скрылась в доме. Я стоял в тишине, смотря на великолепное патио. Элис и Джаспер создали достаточно хороший дом для себя, сумев купить такую недвижимость за два года до того, как поженились. Джаспер доверился мне, сказав, что он ждет и не дождется, когда станет папочкой, когда у него появится собственная «Либби». Я был потрясен, услышав, насколько распланированным, похоже, было их будущее.
Согласно Джасперу, они с Элис пытались завести ребенка. Он хотел маленькую девочку, папину девочку, точно такую же, как была у меня. Либби была моим маленьким благословением, говорил он, я хочу точно такую же, как она.
Раздвижные стеклянные двери открылись, и Либби вышла из них, держа стакан шоколадного молока в своих крошечных ладонях – Смотри, папочка! Чанка монк!
Я улыбнулся моей дочери. Она всегда так называла шоколадное молоко, «чанка монк», никто не был уверен почему, но это стало ее привычкой с тех пор, как она научилась говорить. – Откуда у тебя шоколадное молоко, милая?
- Мамочка дала мне его, прежде чем ушла переодеваться. Тетя Элис КРИЧИТ! – голос Либби повысился в конце предложения, и я вздрогнул от этого. Я не был уверен, как ребенок привыкнет к тому, что у него будет такая шумная сестричка, какой иногда бывает Либби, но если какой-то ребенок и сможет, то это мой и Беллы.
Либби вскарабкалась ко мне на колени, пока я сидел за столиком в патио, потягивая свое молоко через сумасшедшую трубочку. Покорит ли этот ребенок меня с первого взгляда? Заставит меня плавиться от одного только взора? Либби могла получить все, что хотела, в пределах разумного, ведь сложно сказать «нет».
Когда стеклянные двери открылись снова, у меня отвисла челюсть, и мне пришлось схватить Либби за руку, чтобы она не уронила стакан и не вылила молоко на мои штаны. – Папочка! Мамочка выглядит хорошо!
Румянец Беллы был таким же красным, как и ее жакет, который был надет на ней, а Элис стояла рядом с ней, выглядя очень гордой собой. Большие черные пуговицы украшали дизайнерскую вещь и сейчас были застегнуты. Свободные черные брюки ниспадали по ногам Беллы, делая ее ноги шикарными и длинными. В последний раз расправив штаны подруги, Элис махнула моей дочери и сказала: - Пошли, букашка Либби. Вперед на шопинг!
Мой ребенок спрыгнул с моих колен и побежал к ее тете. Я заметил, что соломинка осталась в ее рту, когда она бежала, а это было недопустимо. – Элизабет Грейс, передай своей тете этот стакан. Сейчас же.

- Но, папочка, я просто потягиваю! – я сузил глаза, смотря на дочь, когда поднялся, направляясь в сторону этого крошечного существа.
- Дай. Мне. Этот. Стакан. Сейчас, - Либби заплакала, капельки покатились из ее глаз, когда она вцепилась в стакан и крепко прижала его к груди, качая головой. Я опустился на колени перед ней, чтобы вырвать чашку из ее рук, а она продолжала рыдать, но на этот раз Белла не вмешалась.
Когда я повернулся, чтобы посмотреть на нее после того, как забрал чашку, Белла смотрела на Либби с суровым выражением на лице. Было очевидно, что она тоже была обеспокоена тем, что Либби бегала с пластиком во рту. Я вздохнул и направился на кухню, когда Либби драматично начала топать своими ногами.
Я вылил темную жидкость в раковину, прислушиваясь к мучительным рыданиям моей дочери. Она хотела, чтобы кто-то обнял ее, но я знал, что если сделаю это, она не будет слушаться меня, никогда. Я почувствовал маленькую ручку на своей спине, нежно потирающую мои напряженные мышцы. Я ненавидел говорить «нет» моей дочери.
Белла нежно поцеловала меня в затылок, ее руки поднялись вверх и успокаивающе сжали мои плечи. – Ты должен иногда говорить ей «нет», Эдвард. Она может пораниться, если будет плохо вести себя.
- Я знаю, любимая. Просто это совсем не весело.
Я повернулся, и Белла быстро прижалась своими губами к моим, прежде чем вернуться во внутренний дворик. – Элис, скажи Либби, что если она хочет попрощаться, ей лучше идти сюда сейчас. Мы уезжаем.
Голос Беллы, похоже, прозвучал достаточно категорично, потому что Либби медленно направилась к нам обоим. Она сжала ноги Беллы и прижалась к ней. Белла наклонилась, чтобы поцеловать макушку нашей дочери, и я услышал, как она что-то прошептала, прежде чем Либби подошла ко мне и подпрыгнула, чтобы я поймал ее. – Провсти меня, папочка.
- Все в порядке, моя маленькая. Просто будь осторожна, а то мы и так слишком часто в последнее время посещаем отделение скорой помощи, хорошо?
Либби кивнула и быстро поцеловала меня в уголок рта. – Не делай ничего, чего не сделала бы я.
- Что ж, надеюсь, тогда у нас останется минимум вариантов, - Либби хихикнула и направилась к Элис, которая практически выпихнула нас за дверь.
- Не волнуйся, Эдвард, она в хороших руках. Повеселитесь!
Поездка была короткой и тихой. Я позволил себе положить руку на руку Беллы, и она не отстранилась. Я чувствовал себя, как мальчишка в старшей школе на своем первом свидании, неуверенный в том, что должен делать, или как должен себя вести, как будто у ее отца был пистолет. Я посмотрел на профиль Беллы, когда слова об отце всплыли в моем мозгу. – Беллс? Когда я должен буду познакомиться с твоим отцом?
Белла погладила мои пальцы, тихо хихикая. – Кажется, что ты прочел мои мысли, Эдвард.
Приятно было снова прикасаться к ней, и я вздохнул, понимая, как сильно мне этого недоставало. Когда я припарковал машину перед маленьким итальянским ресторанчиком, любимая снова заговорила. – Думаю, что после окончания съемок?! Тогда я буду, наверное, мало показываться на публике, и он сможет встретиться с тобой, и может быть узнает тебя получше, прежде чем убьет.

Она открыла свою дверь, и я нахмурился. Я хотел помочь ей выйти, как в старые добрые времена, но было очевидно, что ничего уже не будет как раньше. Я тоже покинул машину, и мы вместе направились в пункт назначения, пока не сели за столик.
- Как думаешь, я понравлюсь ему? – мой каштановолосый ангел улыбнулся мне через стол, ее рука потянулась и сжала мои пальцы.
- Уверен, он полюбит тебя, Эдвард. Глупый мальчишка.
Я простонал, вскинув голову. – Ты знаешь, что это значит, любимая? – Белла покачала головой, ее улыбка исчезла – У твоего отца ведь есть пистолет, не так ли? (прим. беты: рано вспомнил про это, мальчик!)

BPOV

Мало того, что это было правдой, и мой отец владел пистолетом, но было более чем вероятно, что он воспользуется им против Эдварда, как только я расскажу ему, что беременна, а Эдвард отец… и мы не женаты. О Господи, у меня было такое чувство, будто я буду откладывать этот разговор как можно дальше. Но я не стану беспокоить этим Эдварда сегодня вечером.
Наша ночь началась, мы с Эдвардом приятно болтали друг с другом, говоря обо всем и ни о чем. Он спрашивал о том, как продвигается фильм, как Джаспер поделился со мной своими приключениями в медицинской школе. Я не была уверена, что думать об этом. Очевидно, я была невероятно горда им, и если бы он дал нам еще один шанс (что кажется, он и делал), это было намного безопасней, чем его предыдущая профессия. Плюс еще и мысль об Эдварде в халате доктора без рубашки и со статоскопом вокруг шеи, спокойно лежащим на груди.
Кажется, я слишком долго была в плену фантазии, что даже не заметила, как пристально смотрю на рубашку, пока он не позвал меня по имени. Я посмотрела на его лицо и увидела веселое выражение на нем. – Я навожу на тебя скуку? – спросил он голосом, который говорил, что он знает, что не наводит.
- Нет, я просто думаю о тебе и всех тех испорченных медсестричках, которые вероятно будут у тебя, - засмеялась я, хотя страх был настоящим. Я на мгновение задумалась о том, как Эсми мирилась с, бесчисленным количеством женщин, которые бросались на ее мужа. Я была почти уверена в этом и почти вздохнула.
- На самом деле есть только одна женщина, которая интересует меня в качестве испорченной медсестрички, - ответил он, поглаживая мою руку своей, вскинув свою правую бровь и криво улыбнувшись мне уголками губ. Мужчина, сидевший напротив меня, без сомнений был самым соблазнительным представителем сильного пола из всех живущих на земле.
Официант откашлялся, давая мне возможность разорвать зрительный контакт с Эдвардом; подвиг, который я никогда бы не смогла совершить самостоятельно. Мы заказали ужин, а как только поели, пришло время начать разговор.
- Белла, - начал он серьезным тоном, давая мне понять, что мы должны приступить к нашему разговору. – Почему ты ушла? Неужели потому что я назвал Либби своей, а не твоей? Она твоя. В тот момент я был слишком зол, и мне жаль, но я не думал, что это было для тебя настолько важно, что ты ушла.

Боль была очевидна в его глазах, когда он пристально посмотрел на меня, ожидая ответа. Я знала, что мы пытаемся исправить все, что собираемся начать все сначала, так что я должна была все прояснить. Я должна была сказать, что у меня были причины, хотя я сомневалась, что он сможет до конца понять меня.
- Эдвард, хотя то, что ты сказал о Либби, действительно ранило меня, это не было причиной моего ухода. Я использовала это как предлог, чтобы сделать то, что планировала. Пока мы были на Гавайях, я услышала новости о том, что Эммета ранили в моей квартире, и тогда я поняла, какой опасности подвергаю тебя и Либби. Я не хотела делать этого, не хотела, чтобы те, кого я люблю, больше всего пострадали из-за меня. Когда мы ссорились, я поняла, что если не сделаю этого тут и сейчас, тогда никогда не смогу сделать этого. Так что я оставила тебя. Я оставила тебя, чтобы защитить, - я вздохнула, - но в конце я оказалась в еще большей беде, чем если бы вы остались со мной на Гавайях.
- Хотя я очень ценю твою заботу обо мне и нашей дочери, я был нанят в качестве твоего телохранителя не просто так. Именно я являюсь тем, кто должен был защищать тебя, а не ты, - напомнил он мне.
- Мне очень жаль, - пробормотала я. – Мне было так одиноко без тебя. – Я никогда не планировала говорить Эдварду, как сильно наш разрыв повлиял на меня, не желая казаться женщиной, которая не способна прожить и дня без него. Но я не смогла сдержаться, чтобы не сказать ему; и в тот момент, когда я увидела блеск его глаз, поняла, что было правильным сказать ему.
- Когда ты узнала, что беременна? Я имею в виду, как долго ты ждала, прежде чем приехала? – спросил он, его глаза опустились к своей тарелке, водя нацепленной на вилку едой по ней.
- Я попросила Элис достать билеты как можно быстрее, как только прочла, что тест положительный, - призналась я.
Он так резко вскинул голову, что даже выронил вилку, а его глаза уставились в мои. - Правда? - спросил Эдвард, уголки его губ подергивались в улыбке, и я увидела пелену слез в его изумрудных глазах.

Я взяла его руку и поцеловала ладонь, прежде чем положить ее обратно. - Правда, - ответила я, улыбаясь ему так тепло, как только могла. Слава Богу, я сделала что-то правильное в том беспорядке, который сотворила.
- Теперь, - я посмотрела на него, - скажи, почему вернулась Кармен? – спросила я, стараясь не выплюнуть ее имя, но не уверена, что мне это удалось. Судя по улыбке на губах Эдварда, появившейся, когда я произносила имя, подозреваю, что у меня ничего не вышло.
- Кармен утверждала, что снова хочет быть частью нашей с Либби жизни. Я был в ярости! Я сказал ей убираться из моего дома. Я знал, что она хотела быть с нами просто потому, что видела нас вместе с тобой в таблоидах. Она не относится к тому виду женщин, присутствие которых необходимо в жизни Либби… или же в моей, если на то пошло, - ответил он.
Хорошо, мне это понравилось, но это было меньше того, что я хотела знать о ее нахождении там.
- Так… - протянула я, теперь пришла моя очередь играть с едой, когда я прервала зрительный контакт. - Что-нибудь происходило между вами? – Я не могла контролировать румянец, что появлялся на моих щеках, когда спрашивала. – Я имею в виду, мы не были вместе и у вас есть общее прошлое, и я видела, насколько великолепна эта ш… - я несла вздор, но Эдвард приложил палец к моим губам, прерывая. Даже это небольшое прикосновение сотворило удивительные вещи с моим телом.
- Тише, Белла, - проговорил он так тихо и нежно, и почему-то я была так возбуждена этим и не смогла сдержаться, чтобы не поцеловать его пальцы.
Он издал тихий звук, который был музыкой для моих ушей. Сколько времени прошло с тех пор, как я слышала от Эдварда любой звук удовольствия?
Прежде чем я смогла даже подумать о том, что делаю, я сомкнула губы вокруг его пальца и стала посасывать его, удерживая его руку. Я просто хотела сделать хоть что-то в этот момент, чтобы услышать это звучание удовольствия от него. И я не была разочарована. Он тихо застонал, и я закрыла глаза, поднимая голову.
Когда Эдвард открыл очи, они были слегка потускневшими, а сам он откашлялся, прежде чем сделать глоток воды.
Я мгновенно покраснела, пробормотав: «Я сожалею», а после прочистила собственное горло и продолжила: - Прости, так что ты говорил?
- Ах, да… Ну, она пыталась сделать кое-что, но я остановил ее. Так что на самом деле ничего не произошло, - пояснил он.

Я на мгновение задумалась об этом. – Когда ты говоришь, что она пыталась сделать кое-что, что именно ты имеешь в виду? – немного настороженно спросила я.
Он наклонился ко мне через стол, чтобы можно было говорить тише. – Я имею в виду, что она пыталась сделать мне минет, - прошептал он через стол. Я почувствовала опустошение и была уверена, что это выглядело еще хуже. – Но я оттолкнул ее. Белла, я не хочу никого, кроме тебя, поверь мне, - умолял он.
Я поверила ему и знала, что все еще люблю его, но нам еще многое нужно было преодолеть, прежде чем мы сможем двигаться дальше. Мы делали всего один шаг за раз. Это было особенно тяжело для меня, пытающейся удержаться от вещей подобных посасыванию пальца, но думаю, мы сможем это сделать. Хотя не будем в состоянии просто вернуться к тому месту, где расстались, и запрыгнуть куда-то (к несчастью, включая и наши кровати), но, в конце концов, для нас это будет лучше, я была уверена в этом.

EPOV

Посасывание Беллой моего пальца, Господи, заставило меня испытать боль… Единственное, что я мог сделать, это глубоко вдохнуть в попытке успокоиться. Произошедшее невероятно возбудило меня, но я знал, что мы должны двигаться медленно. В прошлый раз мы прыгнули выше головы, и это не закончилось добром.
Мне пришлось сохранять спокойствие, пока я признавался в том инциденте с Кармен. Насколько я знал, она была в тюрьме, ожидания суда, но у нее было достаточно денег, чтобы внести залог. Вполне возможно, что она скоро попытается вернуться; я знал, что мне нужно было поговорить с Беллой о новом жилье.
- Белла, мне нужно спросить тебя кое о чем; это очень важно, так что, пожалуйста, позволь мне закончить, прежде чем ты задашь любые вопросы. Ты согласна позволить мне высказаться, прежде чем прервешь? – я подмигнул в конце, отчего Белла закатила глаза. Она кивнула, так что я опять заговорил. – Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.
Когда она открыла рот, я дернулся вперед всем телом, перегнувшись через стол, и прижался своими губами к ее. После поцелуя я выдохнул напротив ее губ. – Ш-ш, ты позволила мне вначале закончить, любимая.
Она кивнула, ее челюсть сжалась, когда я вновь заговорил, моя рука нежно поглаживала ее мягкую щеку. – Я думаю, что было бы хорошей идеей купить новый дом. Это только вопрос времени, когда Кармен выпустят под залог, и я хочу увезти Либби прочь из того дома задолго до этого.
Когда Белла поджала губы, я увидел, как она медленно кивнула, соглашаясь с моими словами. – Белла, я был бы самым счастливым мужчиной в мире, если бы ты переехала ко мне. Ты нужна мне, ты нужна нашей дочери. Мы можем выбрать дом вместе, место, где мы сможем растить нашего ребенка.
Я протянул руку через стол и сжал холодные пальцы Беллы. Она улыбнулась, смотря на меня из-под длинных ресниц. Великолепные глаза смотрели на меня, и она медленно кивнула. – Да, Эдвард. Я перееду к тебе.
- Правда?

Мой голос прозвучал пораженно, и Белла улыбнулась, медленно кивая. – Да, глупый мальчик. Я перееду к тебе. Я думала об этом и раньше, но не знала, как спросить тебя. Я имею в виду, раньше мы жили вместе, - Белла махнула рукой, - прежде чем случилось все это, так что думаю, нам будет хорошо в нашем собственном доме.
Улыбаясь, я кивнул. – Наш дом. Дом, который мы выберем вместе, но вот в чем дело – нам нужно найти его быстро, прежде чем мы отправимся обратно на Гавайи. Я не хочу, чтобы Кармен оказалась где-то близко рядом с нашим пустым домом, пока мы будем в отъезде, так что лучше немедленно выставить его на продажу и найти новый. Я хочу купить дом до того, как мы уедем.
Белла ахнула, ее пальцы сжались вокруг моих. Она, казалось, была потрясена тем, как быстро я хотел продать свой дом. – Эдвард, так скоро? И ты поедешь на Гавайи? Ты уверен?
- Я никогда еще ни в чем не был так уверен в своей жизни, за исключением тебя, - она покраснела, ее пальцы отстранились от моих. Я встретился с ней взглядом, пытаясь увидеть хоть какие-то признаки неуверенности, ведь не стал бы давить на нее в этом; я просто надеялся, что она согласится.
- Хорошо. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной. Я хочу наш дом: твой, мой и нашей дочери. Мне просто нужно, чтобы ты был рядом.
Музыка в небольшой ресторанчике стала громче, мы как раз закончили наш ужин и я поднялся, предлагая свою руку Белле. – Не хочешь потанцевать со мной, любимая? – Белла вспыхнула, быстро качая головой – Пожалуйста? – я надул губы, и она тихо простонала, прежде чем сжать мою руку. Я потянул ее в сторону танцпола, когда музыка изменилась.

Обними меня, обними меня…
И не отпускай до тех пор, пока не скажешь мне, скажешь мне то,
Что я хочу знать... и затем просто держи меня, держи меня,
Заставь меня признаться, что я влюблен в тебя...

Белла хихикнула, когда я нежно поцеловал ее шею, наши тела покачивались в такт музыке. Ее запястья скрестились у меня за шеей, а голова откинулась назад, когда она засмеялась.

Взволнуй меня, взволнуй меня,
Отведи меня в конец аллеи, туда, где тени, тени
Скроют двух влюбленных... Все будет так же, так же, как тогда,
Когда ты заставила меня признаться, что я влюблен в тебя...

- Ты можешь взволновать меня, Эдвард? – промолвила она, на что я улыбнулся. Я осторожно провел своей рукой вдоль ее бедер, щекоча их кончиками пальцев, и любимая задрожала в моих руках.

Мне говорят: «Не теряй здравого смысла в своей новой любви.
Не позволь одурачить себя, поверив, что ты наконец нашел ту самую».
Но они никогда не оставались с тобой наедине во тьме, любимая,
Когда ты заключаешь меня в объятия и медленно сводишь с ума...

- Поцелуй меня, Эдвард, пожалуйста. Мне нужно почувствовать твои губы своими, - я наклонил голову, лаская ее губы и смакуя божественное удовольствие, которого был лишен несколько недель. Вкус Беллы был еще лучше, чем я запомнил, и стоило мне начать нежно посасывать ее нижнюю губу, как она тихо простонала, раздвигая губы. Я скользнул своим языком между ними, чтобы попробовать ее…
И пока мы медленно танцевали, музыка звучала вокруг нас.

Целуй меня, целуй меня,
И когда будешь целовать, я пойму, что ты будешь скучать по мне, по мне,
Если мы когда-нибудь простимся... Потому целуй меня, целуй меня,
Заставь меня признаться, что я влюблен в тебя.

Конец 16 главы