Глава 7

И вот через полгода я здесь, через месяц после того, как тот конверт подсунули под мою дверь, как он и обещал. Внутри находилась пачка фотографий, на которых была изображена моя мать, уязвимая и одинокая в нашем доме, идущая по городу, даже работающая в принадлежащем ей магазине и продающая свои сшитые вручную стеганые одеяла, подушки и так далее. Я вздрогнула от страха при мысли об этом, а затем достала конверт из выдвижного ящика и вновь прочла письмо, которое изменило мою жизнь, вынудив принять решение, которого я не хотела. Но либо это, либо видеть, как людям, которых я люблю, причиняют боль. Он продемонстрировал мне, что может найти мою мать в любое время.

Письмо было напечатано на нескольких страницах, и я ощутила озноб, перечитав его. Тут говорилось, что он знал меня лучше, чем кто-либо, лучше, чем знала я сама. Тут говорилось, что он будет делать всё, чтобы помочь мне, всё, чтобы упростить мою жизнь. Тут говорилось, что он любил меня, но не мог назваться мне, потому что в данный момент я была недостаточно хороша для него. Должны произойти перемены прежде, чем он раскроет себя.

А затем шел список инструкций с последствиями на случай, если я в точности не выполню их.

Мне нравится смотреть на тебя в «Бистро». Ты должна бросить университет и устроиться на полный рабочий день. Ты уже доказала, что не можешь усидеть на двух стульях. Ты видела фотографии своей матери и знаешь, что я настроен серьезно.

Ты съедешь из квартиры, которую делишь с блондинкой; мне наскучило наблюдать за тем, как ты остаешься одна, когда она уходит со своим бойфрендом-идиотом. Пришло время тебе проявить немного самоуважения и встать на ноги. Розали плохо влияет на тебя. Оставь ее в прошлом. Или я заставлю ее стать твоим прошлым.

Я не хочу видеть тебя с шеф-поваром. Держись от него на расстоянии. Если я снова увижу тебя с ним, то следующая жертва будет намного ближе к твоему дому, чем студент из кампуса.

Инструкции были жесткими, очень жесткими, но учитывая, что этот человек знал обо мне и последнюю строчку письма, я знала, что у меня не осталось выбора.

Изабелла, я знаю о каждом твоём движении. Я причиню боль всем, кого ты любишь, и, в конечном счете, приду за тобой. Никому об этом не говори, иначе я узнаю. И не я один.

Я пристально посмотрела на стены пустой квартиры, в которую переехала, оставив Розали. Это было сложнее всего ― уйти, говоря, что теперь я несчастна, пытаться сказать ей, что я больше не могу находиться рядом с ней и Эмметтом, это угнетало меня. Я даже спровоцировала крупную ссору, заявляя, что у меня есть чувства к Эмметту и я не могу больше находиться рядом, поскольку они пара. Как и следовало ожидать, Розали достигла точки кипения, крича и разглагольствуя, пока я в оцепенении упаковывала свои вещи. Я переехала в мотель, пока не нашла квартиру, которую могла себе позволить и которая была в нескольких минутах ходьбы от «Бистро», единственного пятнышка света в моем темном и одиноком существовании. У меня не было друзей, я не посещала университет и едва общалась со своими родителями. Они даже не знали, что я бросила учебу.

Но Эдвард знал.

Он знал всё и постоянно наблюдал за мной, поскольку Эмметт рассказал ему, что я съехала с квартиры, и назвал причину моего переезда. С тех пор Эдвард обходился со мной с такой холодностью, с которой я никогда не сталкивалась прежде. Но на самом деле всё получилось хорошо, с горечью думала я, потому что он больше не разговаривал со мной, и, когда я замечала его взгляд на себе, в его выражении лица проступала смесь брезгливости и антипатии. И это ранило, очень сильно ранило. Потому что между нами всё стало налаживаться после инцидента в больнице. Он был мягким и добрым, и я подумала, что мы могли бы сблизиться. Теперь это казалось лишь далекой мечтой; на самом деле мои мечты были единственном местом, где я испытывала счастье, смотря в пару зеленых глаз, светящихся любовью.

Я посмотрела на часы и вздохнула: нужно отправляться на работу. Я опаздывала, но затем застыла, когда увидела коричневый конверт на коврике перед дверью. С содроганием я подняла его и открыла. Внутри лежала краткая записка.

Ты доставила мне удовольствие, Изабелла. Думаю, скоро ты станешь достаточно хорошей.

Я вздрогнула и посмотрела в коридор возле своей двери, но никого не увидела. Эти слова занимали мои мысли, когда я закрыла дверь и направилась на работу. Голова пульсировала, а нервы были потрепаны к тому времени, как я добралась туда.

― Наконец-то! ― Когда я пришла, бросила Джессика, снимая свой передник, пока шла за мной в комнату для персонала. ― Ты опоздала.
― Нет, не опоздала. Я начинаю в час. Сейчас час, ― коротко ответила я. Девушка таращилась на меня с мгновение: я никогда не грубила кому-либо.
― Ну, это прозвучало откровенно грубо, ― сказала она, выходя за дверь, и я вздохнула, качая головой. Завязывая свой передник вокруг талии, я тоже вышла в зал, заполненный гулом разговоров во время обеденного перерыва. Лоран улыбнулся мне и направил к столику, где обедали две бизнес-леди, громко общаясь и пронзительно смеясь каждые пару минут. Я закатила глаза, я ненавидела шумных клиентов, особенно женщин.
― Я бы хотела заказать панини с сыром и ветчиной, но без лука в салате, ― проговорила первая женщина.
― Я буду салат «Цезарь», но без сыра, ― сказала ее спутница. Я записала их заказ, улыбнулась и отправилась на кухню, застыв, когда увидела, что сегодня во время ланча работал Эдвард, а не Джеймс. Отлично, мой день стал еще лучше. Я прочла ему заказ, а затем вернулась с бутылкой вина, которую женщины заказали еще до моего прихода. Пока я изо всех сил старалась открыть бутылку, они бросали на меня холодные взгляды, очевидно недовольные временем, которое я провела у столика, мешая им сплетничать. Когда заказ был готов, я устало отнесла его им.
― Я заказывала без лука, ― сказала первая женщина, когда я принесла ее панини. Я закатила глаза и вздохнула, забирая тарелку и унося обратно на кухню.
― Без лука, ― лаконично произнесла я. Эдвард сердито посмотрел на меня.
― Подобная информация нужна мне до того, как я выложу еду на тарелку, ― рявкнул он.
― Ох, отвали, ― пробормотала я.
― Пардон?

Черт. Я забыла, что у него исключительный слух. Я вздохнула и понесла обратно салат без лука, положив тарелку на стол и забыв извиниться. Женщина хмуро посмотрела на меня, и когда я обслуживала другой столик, то увидела, что они разговаривают с Лораном, который, очевидно, пытается их успокоить.

― Белла, на пару слов, ― подозвал он меня. ― С тобой всё хорошо?
― Я в порядке, ― пробормотала я.
― Белла, они жалуются на твою грубость. Не могла бы ты извиниться?

Я закусила губу, сдерживая грозящее сорваться проклятье, а затем направилась к столику, принеся очень невежливые извинения прежде, чем уйти. К сожалению, мой день только ухудшался, и к тому моменту, моя смена подошла к концу, Эдвард вошел в комнату для персонала, где я собирала вещи, чтобы отправиться домой.

― Изабелла, мне нужно, чтобы ты прошла в кабинет, ― сказал он. Я нахмурилась, но всё равно последовала за ним. Мне хотелось вернуться домой и лечь в постель, я была разбита.
― Что такое? ― отрывисто спросила я.
― Умерь пыл, ― прорычал он. От его тона я закусила губу, заставляя себя не отвечать. Эдвард взволнованно пробежался рукой по волосам и прислонился к столу. ― В чем, черт возьми, твоя проблема?
― Я не понимаю, ― сказала я. Эдвард вскинул бровь и нахмурился.
― Сегодня на тебя жаловались три раза, Изабелла! Три! И два из них за грубость. Какого черта с тобой происходит? Одна жалоба ― это уже достаточно плохо, не говоря уже о трех! Каждый из этих людей, выйдя на улицу, вероятно, никогда не вернется. Они расскажут другу, который расскажет другу, и ты понимаешь, что пойдет цепная реакция…
― Послушай, это всего лишь неудачный вечер…
― Не прибивай! ― резко сказал он. ― Ты можешь рассматривать это как первое официальное предупреждение. Три таких предупреждения, и ты уволена, Изабелла.

Мгновение я пялилась на него с открытым ртом, а затем почувствовала, как внутри меня вскипает гнев.

― Официальное предупреждение? За плохую вечернюю смену? Хорошо, что ты не получаешь предупреждение всякий раз, когда теряешь самообладание! Тебя бы уволили много месяцев назад, даже прежде чем ты бы начал работать здесь! Что дает тебе право выносить официальные предупреждения? Ты чертов повар, а не менеджер!
― Думаю, тебе лучше пойти домой, ― сказал Эдвард ледяным голосом.
― Да, точно, отправь меня теперь, когда высказался. Не слушай то, что я хочу сказать!
― Просто иди домой, Белла, ― немного устало сказал он.
― Нет! Я не хочу просто идти домой! Кем, черт возьми, ты себя возомнил? Ты ведь такой чертовски идеальный, да, Эдвард? Ты всегда делаешь только правильные вещи! Ты никогда не ошибался за всю свою жизнь? Да пошел ты к черту и твое тупое предупреждение тоже! ― прокричала я. Эдвард на мгновение уставился на меня, а затем я увидела, как вспыхнуло его лицо, а глаза сузились до кислотно-зеленых щелочек. Он наклонился ко мне так близко, что в сущности кричал прямо в лицо.
― С кем, черт подери, по-твоему, ты разговариваешь? Не следует разговаривать со мной подобным тоном, Изабелла! Или можешь считать, ты только что получила свое второе официальное предупреждение! Я сыт по горло твоим отношением! За последние несколько месяцев ты стала невыносима! Никто больше не хочет находиться рядом с тобой; ни ребята, которые работают здесь, ни Лоран, ни Розали и уж точно ни я! Ты бросила колледж, почему бы тебе не сделать всем одолжение и не свалить обратно в Форкс к своим родителям!

Вздрагивая, я уставилась на него, чувствуя, как краска сходит с моего лица, а глаза наполняются слезами. Я закусила губу, чтобы попытаться сдержать их, моя грудь вздымалась, а затем плотину прорвало. Шесть месяцев страха и изоляции, заброшенная учеба, которая делала меня счастливой, уход от своей лучшей подруги под покровом обмана и лжи, которые привели меня к одиночеству, а все, кого я когда-либо знала и любила, меня ненавидят; всё навалилось на меня снежным комом. С мгновение Эдвард просто буравил меня взглядом, а потом встал из-за стола.

― Ох, Белла, прости, ― сказал он. ― Пожалуйста, не плачь. Я не хотел этого говорить. Черт!

Я отвернулась от Эдварда, не желая, чтобы он смотрел на меня и увидел меня такой уязвимой и несчастной. Я пошла, чтобы взять свою сумку с намерением уйти, но он остановил меня, забрав сумку, и, осторожно усадив на стул, присел передо мной на корточки, облокотившись на мои колени.

― Белла, что такое? ― спросил он. ― Пожалуйста, поговори со мной. Может, я могу помочь?
― Ни...никто не может помочь, ― рыдала я. ― Я не хочу, чтобы кто-то пострадал...
― Пострадал? Кто может пострадать, Белла? Расскажи мне, что происходит.

Но я разразилась слезами, что делало разговор в тот момент невозможным. Эдвард наклонился, и его руки вдруг обвились вокруг меня, прижимая к своей груди, он поглаживал мою спину рукой и нежно разговаривал со мной.

― Перестань, Белла. Всё в порядке. Успокойся. Тише.

В конце концов, я перестала рыдать, и Эдвард ушел, чтобы принести мне воды. Он наблюдал за тем, как я пью, а затем вытираю глаза платком.

― Мне так жаль, Эдвард. Сегодня мое поведение никуда не годилось. И прости, что я накричала на тебя. Я… Я просто сейчас не в себе.
― Ты уже некоторое время не в себе, ― ответил он. ― Белла, что случилось с тобой и Роуз? И не надо рассказывать мне эту бредовую историю любви к моему брату, потому что я знаю: это неправда.

Я избегала его пристального взгляда и вздохнула, вертя бутылку воды.

― Я… я не могу рассказать тебе, Эдвард, ― пробормотала я. Он вздохнул, и на его лице появилось странное выражение.
― Хотя я прав, да? Это никак не связано с Эмметтом?
Я нервно покачала головой.
― У меня нет никаких чувств к Эмметту. Никогда не было, ― прошептала я. Эдвард в недоумении сузил глаза.
― Тогда почему, черт побери, ты сказала Розали обратное?
― Чтобы я могла съехать без подозрений с ее стороны, ― сказала я так тихо, что едва услышала саму себя. Но Эдвард, конечно же, услышал меня.
― Белла, пожалуйста, расскажи мне, что происходит. Я ненавижу видеть тебя такой. ― Внезапная озабоченность в голосе Эдварда заставила меня взглянуть на него.
― Я... Я должна идти домой, ― я запнулась, подбирая свою сумку. Он нежно схватил меня за руку.
― Ты же знаешь, что можешь доверять мне?

Я с сожалением покачала головой.

― Я не могу никому доверять, ― ответила я. Я повесила сумку на плечо и устало направилась к двери, чувствуя, как слезы снова жгут мои глаза, когда телефон в моей сумке начал звонить. Вытащив его, я увидела номер, которого боялась.

Ты опять злишь меня. Я сказал тебе держаться подальше от шеф-повара. Я всегда наблюдаю, Изабелла. Всегда наблюдаю!

Я осмотрелась вокруг, но не смогла увидеть никого с телефоном неподалеку. Оглянувшись на бистро, я увидела Эдварда, стоящего на пороге кухни и закуривающего сигарету, смотря, как я ухожу, и когда я завернула за угол, увидела Майка и Джейкоба, которые свободно болтали, и Джеймс, который только что заступил на ночную смену. И я задрожала, осознав, что кто бы ни послал это сообщение, должен находиться вблизи «Бистро» или даже внутри него. Немного ускорившись, я едва ли не пробежала остаток пути к дому и почувствовала облегчение, закрывая дверь за собой. Дрожа, я повернула ключ и надела цепочку, прежде чем сползла по стене, горько рыдая.

А потом раздался стук в дверь.

---

Перевод: Mussonka
Работа над главой и редакция: Rara-avis

---