Эммет добрался до дома в Хэмпстед Хит в середине ноября. С ним была его маленькая дочь, названная Маргарет в честь матери Розали, самой же Розали не было.
– У нее были тяжелые роды, - сказал Эммет, когда был совершен обмен приветствиями, и они расположились в личных покоях Эдварда и Беллы. Оба младенца крепко спали, уложенные возле камина в большую колыбель Уорда. Эммет уложил спеленатый сверток своего ребенка рядом с сыном брата, и Уорд с любопытством ткнул одеяла, скрывающие все, кроме ее лица, прежде чем заснул рядом с двоюродной сестрой.

– Она чуть не умерла, – продолжал Эммет. – Прошло два месяца, прежде чем Розали почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы встать с кровати, а потом что-то изменилось. У нее началась... меланхолия, я полагаю. Я не знаю другого способа, чтобы описать это. Когда я сказал ей, что возвращаюсь ко двору, она заявила, что хочет остаться в Каллен Холле. Королева дала разрешение, и я не думаю, что кто-то из вас будет возражать против ее отсутствия здесь. – Он наклонился в кресле и заглянул в колыбель, чтобы проверить своего ребенка в десятый раз.

– Когда я в первый раз увидел Маргарет, то, наконец, понял, – тихо произнес Эммет. – Они думали, что я рассержусь, потому что родилась девочка, и почти боялись принести мне эту весть, но когда акушерка принесла ее мне и... – он остановился, явно лишившись дара речи.
– Ты хорошо выглядишь, брат, – заверил Эдвард. – Ты выглядишь... счастливым.
– Я счастлив, – ответил Эммет. – И мне хорошо. У меня не было ни капли спиртного с тех пор, как я впервые держал в руках своего ребенка.
Челюсть Эдварда отвисла.
– Правда?
– Правда. Я был болен... смертельно болен, полагаю. Отец Джейкоб даже провел мне соборование перед смертью.

– Почему ты не послал за мной? – воскликнул Эдвард, и Эммет покачал головой.
– Я не хотел, чтобы ты видел меня в таком состоянии, как низко я пал от своего греха. Но Бог был милостив, и теперь у меня есть Мэгги.
– Она прекрасна, – похвалил Эдвард.
– Она – мое чудо, – промолвил Эммет. – Я не могу этого объяснить. Когда я посмотрел в ее личико в первый раз, то почувствовал такой стыд за то, во что превратился. Я хотел быть достойным ее, достойным отцом, которого она заслуживает. Я знаю, ты не поверишь мне, и, конечно, понимаю, что, вероятно, не поверил бы в такую историю сам, но все изменилось для меня, Эдвард.

Эдвард молчал довольно долго. Человек, сидящий перед ним, был тем, кого он не видел в течение почти трех лет. Глаза Эммета были ясными и умными, а не затуманенными и отупелыми. Его руки не тряслись, и от него больше не разило несвежим запахом спиртного. Он выглядел... проснувшимся в первый раз за последние годы.
– Я верю тебе, брат, и так счастлив, что ты вернулся.
– Как Розали? – Спросила Белла.

– Я не знаю. – Эммет провел рукой по волосам, которые были большой, чем Белла когда-либо видела, темной копной кудрей. – В день, когда родилась Мэгги, что-то изменилось и для нее тоже. Все гадалки, к которым она обращалась, клялись, что Розали вынашивала мальчика. После ее долгих и мучительных родов он был представлен девочкой, и это сломило Розали больше, чем боль и муки. Она не держала дочь, даже не захотела посмотреть на нее. Я пытался. Я думал, что если она сможет увидеть, насколько совершенна и прекрасна Мэгги, то передумает, но Розали просто отвернулась. Она хотела отправить Мэгги жить с кормилицей, но я отказался, и она только сказала мне держать Мэгги подальше от нее. Моя жена даже сожгла всю красивую одежду, которую вышила для ребенка, потому что та была якобы сделана для нашего сына. Это выглядело так, словно она думала, что Мегги отняла у нее того мальчика.

– Некоторые женщины после рождения ребенка испытывают в душе грусть, – заявила Белла. – Возможно, Розали – одна из них. Ей может стать лучше. Я знаю, некоторые травы, которые могут…
– Она больна душой, но это не имеет отношения к ребенку, – бросил Эммет наотрез. – Перед отъездом я сказал ей, что она будет носить мое кольцо и мое имя, но я не хочу ничего делать с ней. Я не жесток, и не выставлю ее за дверь, но больше не буду ее мужем.
– Она изменится после того, как ты избил ее? – Поинтересовалась Белла.

– Избил ее? Я никогда не бил ее, – в замешательстве ответил Эммет. – Она тебе сказала, что я бил ее?
– Я слышала слухи от слуг...
Он покачал головой.

– Я пригрозил лишить ее средств и забрать драгоценности, и она плакала несколько дней, но клянусь, что никогда не поднимал руку на нее. Мне не нужно было. Угроза забрать деньги оказалась достаточным наказанием. Думаю, что Розали предпочла, чтобы я бил ее, чем угрожал урезать ей пособие, – в голосе Эммета звучало отвращение к жадности своей жены. – Я сожалею, что привел ее в нашу семью, Белла.
– Я уверена, что должна быть причина, почему она…
Эдвард тихо рассмеялся. Он потянул жену со стула к себе на колени и обнял ее.
– Это моя Белла, всегда старается найти в людях только хорошее.
– Я думаю, что ей грустно и страшно, – возразила Белла. – Это может вынудить человека делать вещи, которые он обычно не делает.

– Вроде того, что королева сделала с принцессой Элизабет? – мрачно спросил Эдвард. Он никогда полностью не простит Мэри за ссылку своей сестры в Вудсток. Она отказывалась читать письма Элизабет или слушать ее жалобы на условия, в которые та была помещена, и мнение Эдварда тоже не имело значения. Они находились в безвыходном положении: Мэри сказала, что не примет Элизабет обратно ко двору, если та не признает свою вину и не попросит прощения, а Элизабет не сознавалась в том, чего, как она говорила, она не делала.
– Бесс в ближайшее время вернется ко двору, – изрекла Белла. – Я хотела сказать тебе раньше, но забыла в пылу прибытия Эммета. Филлип приказал Мэри, чтобы та вернула Бесс обратно, ибо хочет ее присутствия при рождении ребенка.

Эммет и Эдвард обменялись взглядами.
– Что сказала Мэри?
– Она была недовольна, но повинуется пожеланию мужа. – Это было мягко сказано. После того, как Филипп покинул комнату, Мэри разрыдалась, и Белла со Сьюзан Кларенкьюкс делали все, что могли, чтобы успокоить ее, дабы она не навредила ребенку, которого носила. Филипп редко заходил в покои королевы, ограничиваясь написанием писем, а сейчас посетил опочивальню, чтобы приказать жене вернуть Элизабет обратно ко двору, так же, как это упоминалось в его долгожданном письме. Белла и Сьюзан сообщили Мэри, что естественно, когда муж хочет залечить разрывы в семье жены, но королева не принимала успокаивающие банальности.

– Он считает, что разумно иметь наследника престола под рукой на случай, если Мэри умрет при родах, – сказал Эдвард, и Белла испугалась, что королева пришла к тому же заключению.
Из кроватки донесся плач, и материнский слух Беллы мгновенно различил, что это был не Уорд. Она подошла к колыбели, когда Эммет вынул Маргарет оттуда и, мягко покачивая на руках, зашептал что-то, но девочка закричала еще громче.
– Она голодна, – сообщила Эммету Белла. Она не знала голоса Маргарет так же хорошо, как и голос сына. Однако могла понять, когда крик Уорда означал, что он был голодным или мокрым, или просто хотел, чтобы его взяли на руки. Вопль Маргарет звучал как «покорми меня», взывая к ней.

– Элис, позови ее кормилицу, – скомандовал Эмметт. Элис, которая сидела в задней части комнаты и тихо разговаривала с отцом Джаспером, встала и сделала реверанс, хотя выражение ее лица было немного обиженным на то, что ее драгоценное время с Джаспером перебили.
– Нет, Элис, не беспокойся об этом, – молвила Белла. – Я могу покормить Маргарет.
Все выглядели шокированными этой идеей. Белла рассмеялась.
– Почему бы и нет? У меня много молока.
– Ты – герцогиня, а не кормилица, – бросил Эдвард.

Девушка удержалась, чтобы не закатить глаза. Женщины-шелки часто оставляли своих детей на попечение другой матери, в то время как сами отправлялись купаться. И если ребенок проголодается, то женщина будет кормить его так же, как и своего ребенка. Если же шелки погибала, другая женщина с ребенком брала дитя и должна была кормить и растить его, как собственное.
У этих людей были такие странные обычаи, когда дело доходило до кормления. Они предпочитали нанимать незнакомцев, чтобы те давали молоко их детям, но когда так поступает родственник, наступает конец света. Это так потрясло их чувства.
– Меня ты знаешь лучше, чем кормилицу, – сказала Белла брату своего мужа. – Ты в курсе, что я здорова и не имею пороков, которые могут перейти к ребенку.

Эдвард улыбнулся и прошептал ей на ухо:
– Может быть, один или два.
Она хихикнула и поцеловала его в щеку.
Маргарет вопила в руках Эммета. Уорд хныкал и был готов разразиться сочувствующим криком. Белла взяла дочку Эммета из его рук и отступила в тишину темного угла. Сначала она освободила ребенка от слоев его одеял и перекинула одно из них через плечо скромности ради, так как расстегнула лиф платья. Маргарет ухватилась за грудь с нетерпением. Эммет по-прежнему стоял у колыбели, выглядя озабоченным.
– Я знаю, что Белла лучше, чем кормилица, но мне кажется ...
– Я знаю, – изрек Эдвард. – Но если она хочет это сделать, я не вижу в этом ничего дурного.
Прежде чем вернуть Маргарет отцу, Белла проверила подгузник ребенка и обнаружила, что у малышки была ужасная сыпь.

– Ах ты, бедняжка. – Шелки подошла к комоду и достала крем, который приготовила на случай, если у Уорда когда-нибудь будет сыпь, сделанный из живокоста и ромашки, и нанесла его на красную и шероховатую кожу ребенка.
– Она не может носить это, – произнесла Белла, дергая пеленки, в которые были завернуты конечности ребенка.
– Лучше не спорить с ней об этом, – посоветовал Эдуард, когда Эммет открыл было рот.
– Но она будет кособокой! – запротестовал он, наблюдая за тем, как Маргарет ворковала и махала в воздухе своими свободными конечностями.
– Уорда не пеленали, и он, кажется, растет ровным.

– Ты же не хочешь, чтобы она страдала от сыпи, не так ли? – потребовала Белла. – Бедняжка, должно быть, задыхалась под всеми этими слоями!
Эммет сдался так же, как это сделал и Эдвард, отчасти потому, что был очарован радостью Маргарет от свободы, а также от того, что знал сердце Беллы и без сомнения обладал верой, что она никогда не сделает ничего, что подвергнет опасности ребенка. Шелки встретилась глазами с Эмметом и, мягко улыбнувшись, посмотрела на детей.
Брат Эдварда понял, что Маргарет только что получила другую мать.

________________________________________
– Ваша милость?
Белла недавно покинула церемонию благодарения, проводимую в соборе Святого Павла в честь первых признаков шевеления плода у королевы, и возвращалась к носилкам, намереваясь вернуться в свою комнату, чтобы покормить детей, когда голос остановил ее. Она не узнала человека, который опустился перед ней на одно колено. Ветер гнал коричневые листья по мостовой вокруг него, и он слегка дрожал, однако, Белла не думала, что это было от холода.
– Да? – просто сказала она.
– Ваша милость, меня зовут Эдвард Эскью. Муж моей сестры, Томас Кайм, является раздающим милостыню господина вашего мужа.

Белла смутно припомнила имя, ведь никогда не встречала человека, раздающего милостыню ее мужа, который жил в деревне недалеко от Каллен Холла. – Припоминаю. О чем вы хотите просить меня?
– Моя сестра, Энн, была выброшена из дома своим мужем. Ей некуда идти, поэтому она пришла ко мне, но я живу на одном из постоялых дворов вблизи королевского, и мой хозяин не позволит держать в комнате женщину, даже мою сестру. Я надеялся, что вы могли бы взять ее своей прислугой, миледи. Она честная, трудолюбивая женщина, которая будет служить вам хорошо и преданно.
– Почему муж бросил ее?

Эскью колебался.
– Они... Они иной веры, ваша светлость. Энн – реформатор. Пожалуйста, ваша милость. Не судите ее за веру. Отец Джейкоб предложил мне поговорить с вами. Он сообщил, что вы добрая женщина и ваши двери открыты для любого, кто в этом нуждается.
Белла была поражена, потому что никогда не слышала, чтобы Отец Джейкоб когда-либо положительно отзывался о ней, и удивилась, что он предложил посильную помощь протестантам. – Это опасное время для тех, кто не соответствует ему, – тихо сказала Белла.
– Пожалуйста, ваша светлость, – попросил Эскью. – Она лишилась своего дома и своих детей.
Сердце Беллы болело. Женщина не имела никаких прав там, где вопрос касался ее детей. Если Кайм хотел, то мог запретить Энн когда-либо видеть своих малышей. Белла попыталась представить себе ту боль, которую бы почувствовала, если бы Эдвард забрал у нее Уорда, и глаза ее наполнились слезами.

– Я помогу ей, – произнесла она. – Приведите ее к нам домой завтра и поговорите с Кэт-Эшли о месте для нее, а я поговорю с моим мужем о Кайме.
– Благодарю вас, ваша светлость, – выпалил Эскью. Слезы лились по его щекам. – Вы не представляете, как я благодарен.
Белла улыбнулась ему и продолжила путь к своим комнатам. Она намеревалась одарить ребенка дополнительным поцелуем и еще одним Эдварда. Каждый день что-то уверяло ее, как необыкновенно хорошо он к ней относится.
Белла с Элис тихо прошли мимо нескольких человек, словно погруженные в раздумья, и, вероятно, поэтому Филипп и его джентльмены не обратили на них внимания.
– По крайней мере, теперь вы избавлены от того, чтобы делить кровать со старой собакой, – сказал один из них, и Филипп рассмеялся.

– Говорю вам, он отнимает силы самого Господа, чтобы пить из чаши сей, – с преувеличенной дрожью изрек Филипп.
Горячие слезы жгли глаза Беллы. В присутствии Мэри Филипп всегда был очень вежливым, иногда даже бросая романтические фразы. Мэри думала, что он любит ее и счастлив в браке. Белла надеялся, что она никогда не узнает о том, как Филипп насмехался над ней за ее спиной.
По выражению лица герцогини Элис увидела, что король сказал что-то ужасное, но была достаточно тактичной, чтобы не спрашивать. Она открыла дверь покоев, и Белла забежала, отступая, в теплый, безопасный мирок, который делила со своим ребенком. Она нашла Кэт, расположившуюся на кровати с Уордом и Маргарет, свесив драгоценные ожерелья со своей руки так, чтобы дети ударяли по ним руками. Уорд, казалось, по-настоящему наслаждался этой игрой, потому что визжал от восторга, а Маргарет, похоже, была довольна тем, что наблюдала, очарованная сверканием драгоценных камней.

– У вас все хорошо? – спросила Кэт Беллу.
Белла подняла Уодра и поцеловала его пухлые щечки.
– Теперь мне лучше, – сказала она, отколола лиф и открыла часть тела со вздохом облегчения. Ее грудь болела от того, что весь день была зажата жесткой тканью. Шелки уложила сына на сгиб руки, и он начал жадно сосать грудное молоко. Было немного неловко уложить Маргарет в другую руку, но ей это удалось, хотя девочка не нуждалась в помощи, чтобы понять, что делать.
Кэт суетилась вокруг, проверяя мебель на следы пыли. Она воспринимала свое место в качестве экономки Беллы очень серьезно, и бедные служанки пребывали в ужасе из-за отсутствия пылинок.
– У тебя будет новая служанка, которая присоединится к домочадцам, – промолвила герцогиня. – Ее зовут Энн, и она невестка Кайма.

– Я слышала о ней, – ответила Кэт, и Белла была удивлена.
– Правда?
– Да, одна из горничных на кухне, по-моему, приходится ей двоюродной сестрой. Несколько дней назад она рассказывала другим девушкам о бедной Энн. Ее сестра была невестой, и когда та умерла, Энн вынудили выйти замуж вместо сестры. Она сказала, что Кайм такой фанатик, который вынуждает Мэри вспоминать об отступниках. Когда Энн отказалась прекратить посещать ее библейские собрания, он бросил ее, надеясь, что это заставит ее «поумнеть». Вместо этого она приехала в Лондон. Горничные на кухне говорят, что она хочет развода.
– Развода? – Белла была ошеломлена. – Эскью ничего не говорил об этом!
– Он, наверное, думал, что это сойдет на «нет». Церковники вряд ли дадут согласие на это. У Энн нет оснований.
Белла чувствовала себя неловко.

– Может быть, я не должна была соглашаться дать ей место?! Как вы думаете, Эдвард будет сердиться на меня?
Кэт покачала головой.
– Домохозяйки – провинциальные жены. Вы нанимаете кого угодно. Не волнуйтесь. Она будет в подвальном помещении. Вы не увидите ее, словно ее и нет вовсе.
Был поздний вечер, когда Эдвард освободился от своих обязанностей в Совете. Белла спустилась вниз, чтобы поприветствовать его и направить слугу принести тарелку, которая должна была подогреваться на плите в кухне. Герцог сел за стол в своей комнате и приступил к трапезе так, будто не видел еды весь день. Наконец, он откинулся на спинку стула, будучи довольным.
– Спасибо, Белла. Как дети?

– С Элизабет были небольшие трудности в этот вечер. Она хотела дождаться тебя, но я уложила дочку в постель в ее обычное время.
– А малыши?
Белла улыбнулась, тронутая заботой мужа о детях.
– Оба прекрасно. Маргарет в колыбели в комнате Эммета, а Уорд в данный момент спит на нашей кровати. Он выглядел так очаровательно, свернувшись калачиком на подушке, что я не могла побеспокоить его.
– Ты уверена, что выкармливание обоих младенцев не является бременем для тебя? – обеспокоенно спросил Эдвард.

– Я уверена. Я чувствую себя очень хорошо.
Он притянул ее к себе на колени.
– Я беспокоюсь о тебе.
– Я знаю, но, Эдвард, уверяю, я в порядке. Я бы сказала тебе, если бы это было не так.
Он уткнулся носом в ее шею.
– Ты ходила плавать в последнее время? Хочешь пойти сегодня вечером?
Это звучало прекрасно, но глаза герцога были усталыми.
– Может быть, завтра, – ответила девушка.

– Как прошла церемония благодарения? – спросил он.
– Длинная, – выпалила Белла, и Эдвард рассмеялся.
– Ни одно из платьев королевы не скрывает ее живот, поэтому она пошла в церковь в свободно зашнурованном. Случился небольшой скандал, но, думаю, королеве нравится показывать в выгодном свете свой большой живот.
– Она выглядит лучше, чем когда-либо раньше, – прокомментировал Эдвард. – Округлость идет ей, а цвет лица просто изумителен.
– Она счастлива, – произнесла Белла. – Это делает любую женщину красивее. Мне просто жаль...

– Жаль что?
– Филипп не такой идеальный принц, каким она его считает.
– Точно я сам этого не знаю, – бросил Эдвард мрачно. – Вот почему я так поздно прибыл этим вечером. Парламент подтвердил воссоединение с Римом. Папа снова стал главой Англиканской Церкви, хотя дворяне были осторожны, внося положение, которое обеспечивает, что ни один из них не должен будет вернуть земли и имущество, которые они получили после того, как король Генрих разрушил монастыри. Корона вернет часть, которой все еще управляет, что приведет к потере доходов, но мы можем себе это позволить. Все сделали аккуратно и быстро, хотя Гардинер хотел внести в законопроект пункт, который делал Филиппа регентом в случае смерти Мэри при родах. Совет и Парламент, в конце концов, согласились, а Филиппу следовало уйти и попридержать его габсбургскую челюсть в этом вопросе, да и попросить коронации.

– Он хочет быть коронован? Я думала, вступление в брачном соглашении...
– Точно.
Белла застонала.
– Мэри ничего не говорила об этом. Должно быть, он просил ее.
– Когда? Филипп едва посещает ее, или так мне сказали при дворе.
– Он очень занят, – автоматически изрекла Белла. И это являлось правдой. Филипп был действующим соправителем Мэри. Они вместе подписали закон, и Филипп помогал ей с административными обязанностями, хотя Мэри была той, кто, в конечном счете, принимал все решения. Королева даже выпустила новые монеты, на которых были изображены оба их профиля, а не только ее.

– Совет вышел из-под контроля, – наотрез заявил Эдвард. – Фракции борются за власть, постоянные распри и предательства. Я очень удивлен тому, что вся работа сделана. И возвращение власти Папы не имело популярность. Император призывает Филиппа захватить власть, хотя и убедился, что Мэри сама с ней справляется. И Пол настаивает на том, что теперь, когда в Англи восстановлена церковь, мы должны восстановить закон о ереси.
Белла побледнела.
– У него есть необходимая поддержка?
– Это может произойти, – признался Эдвард.
– Я поговорю с Мэри, – сказала Белла. – Я знаю, она не хочет причинять людям вред. Конечно, она не позволит этому случиться.
– Я молюсь, чтобы ты оказалась права, – ответил Эдвард. – От всего моего сердца и души молюсь, чтобы ты оказалась права.

Историческая справка:

– Почитатели Тюдоров отметят, что период Энн Эскью был раньше, чем в этой истории, однако, она представляет собой увлекательный образ и те проблемы, с которыми сталкивается, так же встречались в период царствования Мэри. Я претендую на художественный вымысел.

– Придворные Филиппа, которые были процитированы, называли Мэри «старой сукой», но они не имели в виду того, что на сегодняшний день считается неприятной женщиной. Они подразумевали самку собаки.

– Я добавила больше фотографий людей / мест / вещей, которые упомянуты в этой истории, на мою страницу в Facebook. Ссылка в моем профиле.



Автор: Lissa-Bryan
Перевод: Deruddy
Бета: LanaLuna11

Наш ФОРУМ, где вы можете сделать свои положительные или отрицательные отзывы по поводу новой главы, над которой мы все дружно работали. Спасибо :)