Актер и Зритель. Глава 2 Моя жизнь — это порочный круг. И очень похожа на движение барабана стиральной машины.
Поворот, поворот и снова поворот.
Неприятный скрежет, за которым последовал громкий хлопок передней двери, заставил меня подпрыгнуть и вывел из задумчивости. Я не думала, что столько времени провела, сидя перед стиральной машиной.
- Киииииимм!!
На нетвердых ногах я подошла к раковине и несколько раз сбрызнула лицо водой, пытаясь смыть последние следы моих слез. Я знаю. Жалкое зрелище. Когда я вернулась из школы, я тут же закрылась в ванной и устроила себе сессию рыданий по поводу того, что Джаред, сильный, смелый, веселый Джаред меня не любит. Не думайте обо мне плохо, это случается не каждый день. Может быть раз в неделю. Но удар шариком в лицо казался мне венцом моей жизни, и мне не терпелось это отпраздновать.
Кстати, это был сарказм.
- Ким!
Как только я вышла в коридор, на меня набросилась мама, обнимая так крепко, что я едва могла дышать. От внезапного движения ее аккуратная черная сумочка подлетела и ударила меня по лицу. Серьезно, где-то я это уже видела.
- О боже! Ким, милая! Я тебя сильно задела? - прокричала мама, в панике обследуя мое лицо на присутствие каких-нибудь повреждений.
- Мама, прошу тебя, отстань, - я предприняла слабую попытку ее оттолкнуть, прежде чем она что-нибудь заметит. К сожалению, я опоздала.
Острым взглядом она мгновенно подметила ссадину, проходившую по челюсти и щеке.
Эмма Руэй не выносила одного - когда кто-то обижал ее единственного ребенка. До меня у нее было два выкидыша, после чего вполне жестко врачи ей объяснили, что пытаться дальше бессмысленно. Эмма Руэй родилась с врожденной потребностью быть матерью, кормить и заботится. И я была единственным ребенком. Я хорошо помню свой первый день в школе: какой-то мальчик столкнул меня с качелей потому, что сам слишком хотел покататься. Моя мама взяла его за ухо и прочитала самую страшную лекцию за всю его жизнь, убедившись, что больше он ко мне не подойдет.
По тому, как сверкали ее глаза и раздувались ноздри, я точно видела, что ее милые материнские инстинкты снова вырывались наружу.
- Кто это сделал, Ким? - яростно выпалила мама, нежно коснувшись рукой моей щеки.
Я что-то пробормотала и оттолкнула ее руку.
- Мам, я в норме.
- Нет, не в норме! Ты не в норме! У тебя будет синяк! У тебя может быть кровотечение! А тогда операция! И им придется-
Я подняла руку, чтобы прервать мамину цепочку прежде, чем она начнет сочинять мне эпитафию.
- Мама. Послушай. Я в порядке, - медленно начала я, слегка улыбаясь, - это всего лишь небольшая ссадина, завтра уже все пройдет.
Но маму это не успокоило, и она снова принялась осматривать мою щеку.
- Как это произошло? Ушиб просто огромный!
Я заговорила так быстро, что едва ли мои слова можно было разобрать.
- На уроке изо, какой-то мальчик бросал шарик, и он как-то попал в меня.
- Шарик? Какой шарик? Для боулинга? Дорогая, я серьезно, может нам лучше обратиться в больницу, - продолжала настаивать мама, ощупывая мою челюсть. Я нетерпеливо стряхнула ее руку, хмурясь из-за ее чрезмерного волнения.
- Мама! Хватит!
- Но-
Я снова подняла руку.
- Нет. Никаких но. Это маленькая ссадина от маленького шарика, и к завтрашнему дню она пройдет.
Мама снова нерешительно потянулась к моей щеке. Я начала подумывать о крайних мерах, иначе придется терпеть язвительные взгляды медсестер в больнице.
Дверь снова с шумом распахнулась, и в комнату практически ввалился папа, спасаясь от внезапно хлынувшего ливня. Да, штат Вашингтон. Место, где кроме дождливой погоды существует только ливневая. Его очки в роговой оправе запотели, а все лицо светилось улыбкой.
- Как тут мои любимые девочки?
Мама, которую ничто не могло отвлечь, ткнула длинным пальцем в ссадину на моем лице:
- Ким серьезно ранена.
Папа наклонился, его тонкое неуклюжее тело вместе с моей маленькой фигуркой и маминой, вместе каким-то образом заполнили все пространство коридора. Пока отец, поправив очки на носу, исследовал мою рану, в комнате воцарила тишина.
- Что ж, Эмма, - важно произнес папа, уверенно обняв маму за плечи, - должен признать, что у Ким на лице имеется красное пятно.
Я неудержимо расхохоталась, глядя на своего отца, тогда как мама возмущенно запротестовала.
- Томас! У твоей дочери серьезнейшая травма! Ей могли сломать челюсть! У нее может открыться внутреннее кровотечение!
Папа нежно поцеловал ее, заставляя замолчать. Затем на короткий момент мама задумалась о том, что случилось, слегка хмурясь. Я быстро обняла папу. Наконец, мама шумно выдохнула и отпустила меня с миром.
Когда она обратилась к папе, на ее лице уже появилась улыбка:
- Как добрался?
Папа не стал, как обычно бывало, ругаться на погоду. На его лице было забавное выражение, как будто он задумался, смутился.
- Честно говоря, я кажется что-то видел на дороге. Я-я думаю, что это был волк. Или медведь, - его глаза немного сузились, - Он был огромен. Может быть мне и привиделось. Разве может нечто настолько огромное обитать в лесу?
По моей спине пробежал холодок. Но не от страха и не от холода. Внутри образовалось странное чувство. Я мысленно представила, что вижу в темноте огромное животное через ветровое стекло, залитое потоками дождя. Огромный волк, размером с медведя. Его шерсть отливает коричневым. На секунду стали видны невероятно черные глаза. А потом видение исчезло, как будто его и не было.
Мама рассмеялась, когда папа закончил рассказ.
- Могу поклясться, что оно смотрело прямо на меня.