BPOV

Эллис и Роуз настаивали на том, чтобы проводить меня домой. Я попыталась заставить их уехать, чтобы добраться до двери своей квартиры без каких-либо помех. Я бы, наверное, побежала к двери, если бы их не было со мной. Мне очень хотелось увидеть его снова. Конечно, я нервничала – это было неизбежно, – но ожидание побороло тревогу. Я понятия не имела, что мы будем делать сегодня вечером, но я знала, что мне это понравится. Эдвард ни за что не стал бы делать того, к чему я не была готова, в этом я была уверена. Мне удалось заставить их уйти, чтобы самой открыть дверь.
Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, пока я шла по коридору к двери квартиры. Я остановилась перед ней и глубоко вздохнула. Я смотрела на зернистую, деревянную поверхность, и знала, что то, что находится по другую сторону от нее, заставит мое сердце колотиться еще быстрее, чем сейчас. Я могла только представлять, что произойдет сегодня вечером.
Я, наконец, воспользовалась ключом, чтобы открыть дверь. Я слышала, как двигались тумблеры, пока я поворачивала ключ. Каждый раз, когда я приостанавливалась, уровень напряжения у меня возрастал до максимума.
Я нерешительно открыла дверь.
Но его там не было.
Мое сердце екнуло от разочарования. После чего я отчитала себя. Конечно, он не обязан был находиться в моей квартире целый день. Он взрослый человек, и мог делать, что угодно. Глупо с моей стороны было думать, что он будет рад видеть меня, когда я вернусь домой. Может он был у одного из своих друзей. Тогда я и поняла, что ведь даже не знала ни одного из друзей Эдварда. Кого я обманывала, я вообще о нем ничего не знала, за исключением нескольких простых фактов. Но я хотела знать гораздо больше.
Я вскрикнула от испуга, когда две сильные руки обвили мою талию, прижимая к сильному телу.
- Как прошел твой день в школе? Хорошо? – прошептал он, лизнув мое ухо и легонько прикусив мочку. Я подавила стон, способная только прикрыть глаза и прижаться к его телу.
Его руки пробежались вдоль моего тела, к бедрам. Его пальцы потерли мой центр, после чего переместились на бедра. Он снова меня дразнил, ожидая ответа. Но мой рот, казалось, не хотел выполнять команды мозга, да я и не могла найти подходящих слов. Я была нема от его действий.
- Я спросил, у тебя был хороший день в школе? – повторил он, останавливаясь.
Я захныкала, когда его губы покинули мою кожу.
– Да, - ответила я, наконец, хриплым голосом. Он улыбнулся.
- А что относительно тебя? – спросила я. – Что ты делал сегодня?
Его тело замерло, и я поняла, что пересекла какую-то неизвестную черту. Но он быстро вновь расслабился. Хотя в его теле еще была некая напряженность, что удерживала меня на краю.
– У меня была фотосессия у Виктории, - пробормотал он.
- Все прошло хорошо?
- Да. По большей части.
Я слышала в его тоне, отвращение.
- Что случилось? – тихо спросила я.
- Ничего, - сказал он слишком быстро.
Я попыталась повернуться к нему лицом, но его руки крепко держали меня на месте.
– Расскажи, пожалуйста, - мягко попросила я. – Я хочу знать.
- Нет, не хочешь, Белла. Поверь мне, не хочешь.
- Если это касается тебя, то я хочу.
Он сердито фыркнул и быстро отпустил меня, как если бы моя кожа горела, как каленое железо.
– Белла, наши миры – это две разные сферы, которые не соприкасаются. Никогда. И я не хочу, чтобы ты знала о моих работах, о любой из них, – серьезно глядя на меня, говорил он. Я увидела вокруг него такую же стену, что была и у моей матери перед смертью. Стены, которые никого не впускают и держат все эмоции внутри.
По опыту я знала, что эта стена может убить. Закрытые эмоции и боль, наиболее эффективная форма самоубийства, просыпаясь, она уничтожает. После того, как умер отец, когда мне было восемь лет, мать ушла за эту стены, отказываясь говорить о чем-либо. Она медленно увядала, превращаясь в пустое изможденное существо. Она ничего не ела, практически не спала. Потеря отца вытянула из нее все, забрала ее жизнь, хотя ее тело еще жило. В очень раннем возрасте мне пришлось научиться заботиться как о ней, так и о себе. Я часто видела ее, рассматривающей пистолет, когда-то принадлежащий отцу. Сколько бы раз я его не прятала, она всегда находила его. Я выбросила его при первой же возможности, я чувствовала себя некомфортно с ним дома. Мама все еще дышала, но она уже не была живой. В ней не осталось ничего, что можно было назвать жизнью. Сейчас она жила с постоянной сиделкой, которая заботилась о ней. Сиделка Ребекка, за все четыре года, которые она прожила с моей матерью, ни разу не слышала, чтобы та проронила хоть слово.
И сейчас, глядя на настороженное выражение лица Эдварда, мое сердце сжималось от боли. Он повернулся, чтобы уйти на кухню. Взглянув последний раз на его лицо, я увидела только поражение, написанное на его прекрасных чертах. После этого он скрылся за углом.
Я сделала глубокий вздох и начала ждать, надеясь, что он скоро вернется. Однако он не вернулся. Поэтому я пошла на кухню вслед за ним. Когда я завернула за угол, я увидела его, всем весом опирающегося на стол. Он стоял, сгорбившись и опустив голову. Почему я была такой глупой и продолжала задавать ненужные вопросы?
Очевидно, раз он работал в эскорт услугах, то в его жизни что-то пошло не так. Я не думаю, что кто-то охотно идет в проституцию, если нет другого выбора. Ни один ребенок не мечтает стать проституткой, когда вырастет; что-то вынудило его. Как правило, это был единственный способ выжить, только так они могли зарабатывать деньги, чтобы жить. Это огорчало меня, что кто-то должен был так жить, продавать свое тело, чтобы выжить. Я ненавидела себя за этот анализ. Ведь он был человеком с надеждами, страхами и болью. Он не был объектом какой-нибудь моей статьи для класса журналистики. Он был Эдвардом.
- Извини, - сказал он, наконец. – Это было абсолютно неуместно. Я отвечу на любой вопрос, можешь спрашивать. Пожалуйста, прости меня, – он не двинулся со своего места. Я смотрела на его напряженную спину, которая была прямо передо мной и ненавидела все то, что довело его до такой жизни.
- Я… Я не имела в виду, что ты должен отвечать мне, - тихо сказала я, подойдя к нему. – Ты не должен делать то, чего не хочешь. А я не должна была спрашивать.
- Белла, что ты говоришь? Это моя вина, а не твоя, - возразил он.
Я положила руку ему на плечо, чувствуя тепло его кожи через ткань его белой рубашки.
– Нет, это была моя вина, я не согласна. – Он, наконец, повернулся ко мне.
- Как насчет того, чтобы поговорить о чем-то еще? – предложил он. Его лицо было беззаботным и даже радостным. И это только усилило чувство вины во мне. Он так легко менял свое настроение, как я могла быть уверена в том, что он на самом деле чувствует?
Я не хотела говорить о чем-то еще, я хотела поговорить об этом. Я хотела знать, какая у него была жизнь до того, как он стал заниматься этим и почему он пошел в такой бизнес. Какая трагедия заставила его продавать свое тело. Но я не стала спрашивать. Иначе он был опять ушел за стену и не подпустил бы меня. Теперь я увидела, что он и не собирался впускать меня. Он не хотел говорить мне ничего важного. Мои глаза наполнились слезами после этого откровения. У меня была необъяснимая потребность помочь ему, и был только единственный способ это сделать, в случае если бы он впустил меня.
Но может, если я буду больше говорить о своем прошлом, то ему станет комфортнее со меня. Мое прошлое было не самым счастливым в мире, но и плохим оно не было. Ну, за исключением того, когда мать однажды чуть не перерезала себе горло. Я вздрогнула, вспоминая тот момент. Я никогда и не кому не рассказывала о степени депрессии моей матери, никогда и никому не говорила, что и сама хотела умереть. Никогда.
Возможно ли, что вокруг меня тоже была стена? Может, я также не впускала людей? Я быстро отбросила эту мысль. Конечно же, нет. Это не значит, что я создала стену просто потому, что никому не рассказывала какой-то эпизод своей жизни. Просто я считала, что мои личные демоны – это мои личные проблемы. Никто не должен был быть обременен ими. Кроме того, мои плечи уже привыкли нести эту ношу, память о прошлом.
- Белла ты в порядке? – обеспокоенно спросил он.
Я быстро прогнала все страшные мысли и сосредоточилась на том, кто действительно нуждался в моем внимании. Зеленые глаза Эдварда были полны беспокойства.
– Да, я в порядке, - пробормотала я. Он провел рукой по моей спине, опускаясь ее до кромки джинс. Мой разум в миг опустел, и я не смогла вспомнить то, о чем я думала до того, как он это сделал. Он хорошо умел менять тему, не так ли?
- Теперь моя очередь задавать вопросы, - с улыбкой сказал он. – Ты готова?
Мои глаза расширились. Я должна была знать. В конце концов, это то, для чего он был нанят. Я попыталась сделать так, чтобы не выглядеть как пятилетняя девочка.
– Может быть, - с лукавой улыбкой ответила я. Ну, по крайней мере, я надеялась, что улыбка получилась лукавой. Но кто знает, может это выглядело как нервное подергивание. И добавила: – Все зависит от того, что ты собираешься делать.
Он ослепительно мне улыбнулся.
- Итак, мисс Белла, наконец, дразнит меня, - его голос был похож на мед и ласкал мою кожу. Я вздрогнула и покраснела. – И я совру, если скажу, что мне это не понравилось. А знаешь, что я еще люблю?
Существовало до ста мест, куда мог отправиться мой разум. Но он решил отправиться в яму. Очевидно, он имел в виду что-то сексуальное, что-то чувственной. Боясь дать неправильный ответ, и выглядеть как идиотка, я просто сказала:
- Что?
- Это, - промурлыкал он, положив руки мне на талию, затем он стал вести их вверх до тех пор, пока они не остановились на моей груди. Я шумно втянула воздух, стараясь не застонать. Он сжал мою грудь, которая идеально ложилась в его ладони. Затем он провел большими пальцами по соскам. Лифчик и рубашка хоть и притупляли ощущения, но не достаточно, я все равно это чувствовала. Мое тело было напряженно. Мои нервы были напряженны. Я почувствовала его горячее прикосновение как электрический заряд, пробежавший сквозь мое тело.
- И особенно это, - он быстро сжал мою грудь, почти доведя до сердечного приступа от удовольствия, прежде чем опустить руки ниже. Одной рукой он сжал мой зад, а другой дотронулся до моего горячего центра. Мои трусики сейчас были очень, очень мокрыми. Я опиралась на столешницу, кусая губы.
Боже мой, он так хорош. Как ему это удавалось? Это было просто смешно! Почему от его прикосновений я чувствовала, что мои кости как будто размягчались? Если он продолжит в том же духе, мне скоро придется сменить белье.
Он водил рукой вверх и вниз, дразня меня. Я была рада, что за моей спиной находилась столешница, на которую я могла опираться.
Он припал губами к моей шее, где-то посасывая ее, а его щетина покалывала мою чувствительную кожу. На этот раз я застонала. Он улыбнулся.
– Это именно то, что я хотел услышать, - пробормотал он. – Твои красивые стоны.
Я не думаю, что он хотел услышать мой ответ, поэтому я просто промолчала. Но я хотела его видеть. Чтобы убедиться в том, что то тело, которое я представляла себе целый день, реально. Я чувствовала себя грязной из-за этого желания. Я покраснела и сжала руки в кулаки. Он оторвался от моей шеи, чтобы посмотреть на меня. Его лицо было таким красивым. Я понимала, почему женщины платили деньги за то, чтобы побыть с ним. Кто бы отказался? Его взгляд выражал смятение, он пытался понять, почему мое тело вдруг стало напряженным, если минуту назад оно плавилось в его руках.
- Белла в чем дело? – тихо спросил он. Его голос был мягок, показывая мне, что я могу рассказать ему что угодно.
Боже это было так неловко. Как я должна была сказать ему, что хотела не только видеть его, но и дотронуться до него? Я не могла. Это было слишком унизительно. Я, наконец, пересекла линию, отделяющую девушку-скромницу от распутницы.
- Скажи мне, пожалуйста, - тихо произнес он, взяв меня за руку и целуя каждый пальчик, притом не отрывая взгляда от меня. Я чувствовала, как моя воля превращается в прах. – Пожалуйста, Белла, любимая.
Да, я пропала.
– Ну, - неуверенно начала я. – Просто,… Я хочу…
Я не хотела, чтобы это звучало неэтично. О Боже, я надеялась, что он не видел меня, как одну из своих клиенток, которые только и хотят его тело и ничего больше. Я не хотела этого. Я хотела его, а не только тело, но и ум, и сердце тоже. Это было сумасшествие – чувствовать столько эмоций сразу и так скоро.
- Хочешь чего, Белла? – подсказал он.

EPOV

Я знал, чего она хочет. Я смотрел на ее лицо, пока она вела внутреннее сражение с собой. Её желание прикоснуться ко мне было совершенно нормально. Я бы начал беспокоится, если бы она этого не хотела. В ней начинала просыпаться сексуальность, и это желание было естественно. Но была еще и часть меня, которая хотела, чтобы она коснулась меня. Мне так сильно хотелось почувствовать ее руки на своем теле, почувствовать ее ногти, вонзающиеся в мою кожу, в ответ на удовольствие, которое я доставлял ей, почувствовать ее губы на своей коже. Для меня это было ново. Я никогда не хотел, чтобы кто-то прикасался ко мне, когда меня покупали. Я просто делал все то, что женщины хотели, не думая об этом, а делая.
И это для меня было очень ново.
Я видел лицо Беллы. На нем отражался миллион разных чувств. Запутанность, смущение, возбуждение – так много всего, за такой короткий срок.
- Я хочу коснуться… т-тебя, - наконец, ей удалось это произнести, хотя она, немного, заикалась.
Я прижался к ее губам в страстном поцелуе. Зачем я втягивал себя во все это? Обычно, я отправлялся в то место внутри меня, которое было лишь пустотой, полное отсутствие эмоций. Теперь я обнаружил, что был полностью сосредоточен на ней, и это было не только не правильно, но и не здорово.
- Тогда прикоснись ко мне, - немного отстранившись, прошептал я. Мы почти соприкасались губами, пока я говорил это, прислонившись к её лбу. – Прикоснись ко мне так, как тебе этого хочется, - добавил я. Она так тяжело дышала, что при каждом вздохе ее грудь касалась моей. Казалось, мое тело почти хныкало от ее прикосновений.
Ее большие невинные карие глаза, смотрели на меня, как будто спрашивая разрешения, а потом она посмотрела на мою грудь. Ее пальцы медленно провели по кромке моей белой футболки. Я убрал руки, чтобы ей было удобно снять ее. Я смотрел, как она закусила губу, наблюдая за игрой моих мышц, когда я поднял руки. Я чуть-чуть улыбнулся, радуясь, что она нашла меня привлекательным.
Когда футболка была снята, она нерешительно бросила ее на пол, останавливаясь, не зная, что делать. Ее глаза неотрывно смотрели на мою грудь, взглядом запуганного кролика, который стоит перед намеревающимся его съесть волком. Надеясь успокоить ее страх, я взял ее кулаки и расслабил их, целуя ладони, а потом я положил их на свой голый торс. Она тихо ахнула и ее шоколадные глаза расширились.
- Пожалуйста, дотронься до меня, - сказал я тихо.
Медленно, она начала водить пальцами по мне. Она стала прослеживать линии моих мышц, посылая волны теплоты по моему телу. Я прикусил губу, чтобы сдержать стон, который грозился вырваться из горла. Как девственница могла так хорошо владеть своими руками? Белла провела руками до низа живота, царапая его ногтями.
Понимая, где эти мышцы заканчиваются, она остановилась перед поясом штанов. Она перестала дышать.
- Не останавливайся, - пробормотал я. Она подняла глаза на меня, и я снова заговорил. – Сегодня я возьму тебя, Белла, - сказал я. – Может, будет немного больно, но это пройдет, уверяю тебя. После самого худшего, наступит удовольствие, которое ты даже себе представить себе не могла.
Она мягко простонала.
- Но это произойдет только тогда, когда ты прикоснешься ко мне… везде.
Она замерла, и я практически слышал, как ускорилось ее сердцебиение. Я хочу, чтобы она привыкла к моему телу. Она была женщиной с желаниями, а моей работой было выпустить эти желания наружу. Было бы замечательно, если бы это удалось с Беллой. Я повел ее в спальню, чувствуя, что это было наиболее логичным и практичным местом для этого. Ее ладонь была влажной от волнения.
Я оставил дверь открытой и повернулся к наивным, широко открытым глазам брюнетки передо мной. Я медленно раздел ее, уделяя особое внимание ее нижнему белью. Я легко расстегнул ее лифчик, и снял его, затем настал черед трусиков. Это было особенная ночь для нас. Если все произойдет успешно, то это поможет нам двигаться дальше. Но если все произойдет быстро или я испугаю ее, это может вызвать катастрофические последствия, и она может возненавидеть секс навсегда. А это последнее, чего я хочу, и я этого боюсь. Теперь она была совершенно голая, и я не смог отказать себе в удовольствии хорошенько рассмотреть ее. Конечно, я видел девушек и красивее, но было что-то в Белле Свон, что притягивало взгляд. Внутренний свет, скрытый под застенчивым, замкнутым внешним видом. И это свет хотел вырваться наружу.
- Раздень меня, Белла, - сказал я, не командуя, я мог видеть, как она пыталась сосредоточиться на новой задаче, а не на своей наготе. Ей все еще было трудно находиться обнаженной передо мной, и это было понятно. Прошло только два дня, как я встретил ее. Ее брови сошлись на переносице, когда она сосредоточилась. Миленькие пальчики медленно расстегнули пуговицу, а затем и молнию. Её рука задела мои боксеры, и я сжал кулаки за спиной. Боже, как это было так приятно.
Я помог ей спустить джинсы, а затем снять их. Я уже снял свои ботинки и носки, когда зашел в квартиру. Теперь я был только в боксерах. И чертовски возбужденный. Ее широко распахнутые глаза неотрывно смотрели на мое очевидное возбуждение. Она видела меня голым сегодня утром в душе, но теперь она знала, что почувствует мой член внутри себя.
- Боксеры тоже, - подсказал я.
Она покраснела, но запустила свои пальчики за резинку боксеров. Ощущение её горячих пальцев на моей коже почти свело меня с ума. Она сделала глубокий вдох, и потянула их вниз. Я боялся, что мог напугать ее тем, насколько был возбужден, но вместо страха она была очарована. Я чуть не фыркнул. Мой член никогда прежде не очаровывал женщин.
В тот момент я понял, что с Беллой будет еще много чего нового. Первая девушка, которая хотела больше, чем секс; первая девушка, которую я хотел трахнуть так сильно; первая девушка, которая хотела знать обо мне что-то помимо того, сколько я могу доставить ей оргазмов.
Она не двигалась, только стояла и смотрела на меня.
- Дотронься до меня.
Она подошла ко мне и мягко поцеловала в ключицу. Я закрыл глаза и положил руки на ее тонкую талию. Боже, ее кожа была как шелк под моими пальцами. Я чувствовал, словно каждая косточка в моем теле хотела прикоснуться к ней и обнимать ее всю. Она спустилась к моей груди, нерешительно облизывая соски.
Я громко застонал. Мой член дернулся, когда ее бедра задели его. Блять, это было труднее, чем я мог себе представить. Черт, я никогда не чувствовал это так сильно.
Белла вернулась к моим губам в умопомрачительном поцелуе. Ее язык пробрался в мой рот. Я был потрясен такому проявления напористости в ней. Хотя она еще колебалась и была по-прежнему осторожна, она позволила себе просто прикасаться ко мне и целовать меня. Может быть, это будет проще, чем я думал.
Мой член давил на низ ее живота. Каждый раз, когда она быстро двигалась, она как будто гладила меня. Когда она поднялась на цыпочки, чтобы обнять за шею, ее киска задела головку моего члена.
И я не выдержал.
Я знал, что могу причинить ей боль, но необходимость быть внутри нее поглотила все мои мысли в раскаленной пучине желания. Я прижал её к стене, крепко обняв за талию, и набросился на её губы. Она протяжно простонала, крепче обнимая меня в ответ. Мои руки схватили ее задницу, разминая идеальные округлости. Мой язык доминировал над ее, а руки переместились вперед, чтобы я мог поиграть с ее киской. Я грубо потер ее клитор и запустил в нее один палец. Она была абсолютно мокрой.
- О, Господи, - воскликнула она, когда я вошел в нее двумя пальцами и начал двигать ими по кругу, доставляя ей все больше удовольствия. Затем я начал двигать ими в ней, сначала медленно, а потом увеличивая темп. Она прислонилась к стене, прижавшись головой к обоям в цветочек. Ее руки сжимали мои, чтобы удержаться вертикально. – Боже, Эдвард.
Я добавил третий палец, немного выпрямив их, и продолжил двигать ими. Мои глаза были сосредоточены на ее лице. Я хотел запомнить, как оно искажается от радости, или как она глотает ртом воздух, почти задыхаясь, как вздымается ее грудь.
- Возможно, я позволю тебе сейчас соскочить с крючка, - выдохнул я ей в ухо. – Но в следующий раз ты будешь касаться меня везде, Изабелла Свон. Ты увидишь мой член, и полностью прочувствуешь его к тому времени, когда я закончу с тобой.
Я посасывал ее сосок, обводя его языком, пока мои пальцы двигались в ней. Она была такая мокрая, и намного упрощало мою работу. О, Боже, мой член просто умирал от желания быть в ней. Я думал, мои яйца просто посинеют, если я не сделаю что-нибудь в ближайшее время. Но я хотел, чтобы она кончила первой.
Ее дыхание становилось все более затрудненным, и я знал, что она была уже близка. Ее глаза были крепко зажмурена, а хватка была почти болезненной. Ее ноги дрожали, но она изо всех сил старалась стоять, она повторяла «О Боже», снова и снова. Решив сделать это быстро, я согнул пальцы внутри нее, чувствуя как ее гладкие стенки влагалище, зажали их, когда она испытала оргазм. Она слабо вскрикнула, и ее ноги подкосились. Я сразу ее поймал и уложил на кровать.
Поцеловал ее в припухшие губы, я переместился ниже. Дойдя до её груди, я начал сосать и лизать ее, пока соски не стали красными и твердыми. Она еще не отошла от оргазма, и это должно было усилить следующий. Я поцеловал низ ее живота, запуская язык в пупок. Затем провел языком по ее бедрам. Она начала так сильно извиваться подо мной, что мне пришлось удерживать ее бедра, прижимая их к кровати. Взглянув на нее всего один раз, я полностью сосредоточил свое внимание том на празднике, что раскинулся передо мной. Ее киска была мокрой, и жаждущей меня. Это вид, возбудил меня еще больше.
Мои яйца просто кричали мне: «Трахни ее!». Мое возбуждение стало почти болезненным. Я схватил презерватив из кармана и быстро надел его на возбужденный член. Защита всегда была у меня с собой. Женщины обычно не хотели забеременеть от проститутки.
Я перевернулся, чтобы нависать над ней, расположившись около ее входа. Ее глаза смотрели на меня серьезно – она была готова. Я поцеловал ее в губы, и вошел в нее головкой.
Ох, чертов Бог, как это было прекрасно, ощущать себя в ней.
Я чуть мгновенно не кончил. Но я сдержался. Белла была девственницей. Жестко её оттрахать я смогу и позже. Но сейчас ей нужен был нежный и заботливый Эдвард. Это был ее первый раз, и я хотел сделать его как можно лучше. Я медленно скользнул в нее, уделяя особое внимание борьбе с бушующей во мне страстью.
Но, ебать, она была такой узкой.
Я прошел через её барьер, и Белла перестала быть девственницей. Я видел, как одна слезинка скатилась по ее щеке. Это огорчило меня. Я причинил боль этому прекрасному созданию – кто-то должен был прострелить мою ногу, и дать всей крови вытечь из меня. Не было никакого оправдания тому, что я причинил ей боль. Я стер её слезу поцелуем, ощутив солоноватый вкус во рту, и перестал двигаться.
Она двинулась, так что мои губы коснулись ее, молча призывая меня продолжать.
Я вышел из нее, стискивая зубы, потому что, черт возьми, я никогда не получал такого удовольствия. И, не удержавшись, резко вошел в нее. Она выгнулась и застонала, крепче прижимая меня к себе.
- Пожалуйста, - едва слышно прошептала она. – Пожалуйста, двигайся… быстрее. Это убивает меня.
Я слегка улыбнулся и повиновался. В конце концов, она имеет полное право командовать мною. Шутка, я хотел ее так же, как она меня, если не больше. Я увеличил темп, быстрее двигаясь в ней. Я продолжал восхищаться и проклинать то, что ее влажная киска была такой узкой. Сколько же потеряли мужчины, которые позволяли Белле оставаться девственницей.
Ее ноги невольно обернулись вокруг моей талии. Я застонал, зажмурив глаза.
- Блять, Белла, ты прекрасна, - зашипел я, наклоняясь, чтобы укусить ее за чувствительную кожу на шее. Ее бедра встречали каждый мой толчок.
Ее стенки сжались вокруг меня, давя на мой член. Я вошел в нее еще глубже, и она кончила, сильно сжимая мой член, выплескивая все свои ощущения в крике. Этот красивый звук заполнил мои уши, и я выпустил свое семя в презерватив. Мои яйца сжались от силы оргазма, и затем мой член начал успокаивался внутри нее. Я делал все возможное, чтобы удержаться на руках и не раздавить ее весом своего тела.
Я вышел из нее и стал ждать. Мне так хотелось вновь оказаться в этом блаженстве, её киске. Но ей будет больно утром, а я не хотел причинять ей еще больше боли. Было бы крайне эгоистично с моей стороны заняться своим удовольствием и не думать о ней.
Лицо Беллы после оргазма было прекрасно. У многих других девушек, когда они кончали, на лицах читался гнев или испуг.
Но она все еще была похожа на ангела, совершенно охрененного ангела.
О Боже, и меня за содеянное нужно было отправить в ад.