Их активистские порывы превратились в кошмар.

Пяти подросткам приказали держать руки за спиной и вернуться обратно в магазин, а покупателей и рабочих только забавляло их задержание. Позорный путь воров продолжился, когда они проходили через комнату, где обедал персонал и многие из работников знали их лично. Подростки опустили головы от унижения, когда их вели через склад и впустили в отдел предупреждения убытков.

Двенадцать черно-белых телевизоров висели на стене, а на столе разместились компьютеры; из разных отделов магазина на многооконные экраны выводились изображения под всевозможными углами наблюдения.

― Мы ― партнеры «Уолмарта», обеспечиваем охрану супермаркета. Мы имеем право задержать вас, если вы не будете сотрудничать, поэтому слушайте очень внимательно. Сидите тихо, не говоря друг другу ни слова. Вы имеете право хранить молчание, думаю, вы так и сделаете, потому что всё сказанное вами будет передано полиции. Мы обыщем вас, вернем товары, которые вы пытались украсть, зафиксируем эти товары на фотографиях и затем отдадим вас в распоряжение полицейских. Они уже выслали автомобиль из Порт-Анжелеса, чтобы забрать всех вас в участок. Ты...
Большой рукой он указал на Майка.
― Мы уже несколько дней наблюдаем за тобой. Я сгорал от нетерпения поймать тебя с поличным, но когда ты привел своего дружка на прошлой неделе, мне было приказано выжидать и смотреть, а не приведешь ли ты еще кого-то. Спасибо за такие подарки.
Майк заметно дрожал, стуча зубами от страха.
― Иди сюда, крутой парень. Если обделаешься прямо на пол, убирать будешь сам. Снимай пальто и положи руки на стол, чтобы я их видел. Мне нужно задать тебе несколько вопросов.

Поочередно всех их допросили. Карманы нарушителей досмотрели, и все украденные вещи разложили на большом столе. Подростки сидели тихо, глядя, как вспышка фотоаппарата документирует результаты их ужасного решения. Послышался звук сирены, который подкрепил их нарастающую панику. В виду того, что ничего примечательного никогда не случалось в этой глухомани, несколько ближайших полицейских участков предложили свою помощь. В результате десять полицейских машин окружили фургон; такое сопровождение обычно предназначалось только для высокопоставленных гостей.

На парковке «Уолмарта» в Форксе еще никогда не наблюдалось такой активности, даже во время открытия магазина.



Это совсем не было похоже на Беллу ― так поздно приходить домой в будний день. Но она всегда была невероятно ответственной девушкой, да и турнир по рыбной ловле был настолько захватывающим, что Чарли решил не обращать внимания на отсутствие дочери. Он предположил, что Белла готовилась к занятиям у Анжелы.

Мужчина ответил на звонок после второго гудка.

― Чарли.
― Привет, Билл, что стряслось?
― Немедленно приезжай в участок.
― Я не могу, жду, пока Белла вернется домой.
― Она здесь, Чарли.
К замешательству мужчины примешалось беспокойство: он не мог понять тона Билла. Чарли тяжело оперся на кухонную столешницу.
― В участке? Но она не говорила мне, что заедет. Может, она подумала, что я сегодня на смене?
― Она здесь не как посетитель. Она... просто приезжай сейчас же.

Чарли бросил трубку, затем схватив кобуру, куртку и ключи, выбежал на улицу с чувством страха в сердце. В последние несколько недель Белла замкнулась в себе больше обычного, и он винил во всем гормоны. Чарли никогда не готовился воспитывать дочку в одиночку и по своей натуре он всегда держался в стороне, молча наблюдая за происходящим. В особенности он любил телевизор. Белле нравилось, что отец никогда не стоял над ней и не задавал вопросов, по крайней мере, так он думал. Он никак не мог объяснить, почему ему позвонили сейчас.

Чарли включил сирену и помчался через весь город, не обращая внимания на дорожные знаки и проезжие автомобили. Он заглушил двигатель, остановившись перед участком, и бросился к главному входу.

Дверь еще не открылась, когда он закричал:
― Где она?
― В третьей камере.
― Что случилось?
― Тебе лучше присесть, Чарли. И постараться взять себя в руки. Видел бы ты свое лицо... ты так покраснел. Боюсь, у тебя может случиться сердечный приступ. Пожалуйста, присядь.
― Скажи мне, почему моя дочь в третьей камере?! Сейчас же!
― Ее арестовали за кражу в «Уолмарте».
Чарли осел на пол, скользя спиной по бетонной стене.
Он пытался успокоиться, но безуспешно, чувствуя, как давление повышается, пульс стучит в висках.
― Я правильно тебя расслышал? Умоляю, скажи, что это шутка. Плохая, жестокая шутка.
В ответ Билл отрицательно мотнул головой, глядя на свой стол.
― Это была группа подростков. Ньютон, Вебер, Стенли, Чейни и Белла.
Страх, поначалу безраздельно владевший его сердцем по дороге в участок, одолели усиливающиеся неверие и ярость.
― Анжела Вебер? Белла? Воровство?
Билл кивнул.
― Они уже дали показания. Вот они, можешь посмотреть, если хочешь. Ньютон и Чейни убедили остальных, что «Уолмарт» уничтожает наше общество, и предложили кражу как форму протеста. Око за око. Воровство у вора.
Ошеломленный Чарли сидел с приоткрытым в шоке ртом.
― Они крали в знак протеста?
Билл потер виски, закрыв глаза в отчаянии.
― Своего рода радикальный метод...
― В чем их обвиняют?
― Скажем так, им повезло, что они семнадцатилетние. Но даже при этом Ньютон и Чейни по уши в дерьме. Некоторые товары были конфискованы из их домов. Думаю, они украли раньше, поэтому их обвиняют в совершении тяжкого уголовного преступления. Так как они несовершеннолетние, это смягчит им наказание. Девушкам выдвинуты обвинения согласно разделу девять А. Воровство третьей степени. Преступление небольшой тяжести. Стоимость украденного меньше двухсот пятидесяти долларов. Твою дочь обвиняют в воровстве блеска для губ за три доллара восемьдесят девять центов.
― Блеск для губ?
― Белла отвезла ребят к «Уолмарту» и знала об украденных товарах, но в магазине решили сосредоточиться только на Ньютоне и Чейни ― об этом они заявили в отчете, переданном полицейскими, которые проводили задержание. Но Белла всё еще обвиняется в краже блеска для губ, но это всё. Судья может решить иначе, но «Уолмарт» не придал большого значения этой краже, ведь этот блеск стоит меньше двадцати долларов. У них своя политика касательно незначительных краж, так что я бы сказал, что Белла самая удачливая из этой шайки, Чарли.
Чарли шокированно посмотрел на коллегу.
― Удачливая? Она проведет ночь в тюрьме! Я оставляю свою дочь здесь на ночь, пускай померзнет. Выключи это чертовое отопление... Я... Я не могу даже смотреть на нее! Она ведь в наручниках?
― Нет, мы сняли их, когда поместили ее в камеру.
― Пойди к ней и надень наручники, прикрепи их к прутьям возле туалета. Так она сможет им воспользоваться, если захочет. И будет спать сидя, рядом с собственными испражнениями, как животное.

Билл мысленно съежился, увидев ярость на лице Чарли. Его сыновья тоже иногда попадали в неприятности с законом, поэтому он понимал боль мужчины, которую он испытывал за содеянное его дочерью. Он также понимал, что полицейские на подобные поступки своих детей реагируют очень остро. Их профессиональная жизнь часто вращалась вокруг задержания преступников. Внезапно увидеть своего ребенка в таком положении ― это шок не только потому, что ты верил в него, но и потому, что эту пощечину залепили тебе.

Шеф полиции в этот момент явно подавлял роль отца.

Билл вышел из-за стола, и Чарли остановил его, схватив за руку, когда он проходил мимо.

― Сделай туже. Она должна помнить эту ночь до конца жизни... не смотри на меня так. Она только что стала преступницей. Она должна извлечь урок, чтобы никогда, никогда не повторить эту ошибку, разве не так?
Билл кивнул, печаль читалась в его глазах.
― И всё же мне так жаль ее, Чарли. Ты ведь знаешь, что у тебя замечательная дочь. Она просто приняла неправильное решение.
― Я сам займусь этим.

Чарли поднялся и пошел по направлению к камере, его руки тряслись от адреналина, а шаги эхом отдавались в пустынном коридоре.

Белла могла поклясться, что дверь камеры затрясло, когда Чарли подошел к ней. Она свернулась, подобрав ноги и положив голову на колени, пытаясь остановить дрожь в теле. Страх и стыд переполняли ее.

Чарли отпер ключом дверь, а Белла заплакала еще до того, как он вошел в камеру.

― Мне так жаль, папа. Я знала, что это плохая идея. Прости меня. Я поступила неправильно. Приняла ужасное решение…
― Ты права как никогда, Изабелла!
Она съежилась от удивления, ведь годами не слышала, чтобы отец так ее называл. А то, как он выплюнул ее имя, взволновало девушку еще больше.
― Господи, твоя мать была бы подавлена, будь она жива! Блеск для губ? Это всё кайф, Изабелла? Или блеск для губ настолько важен для тебя?
Истерические всхлипы и икота мешали Белле связно ответить, а стыд затмевал собой всё.
― Что случилось с моей дочерью, с ее благородными убеждениями? Что случилось с твоим пониманием хорошего и плохого? Ты волонтер в благотворительном фонде утром и воровка в обед?

Чарли схватил Беллу со стальной скамейки, прикрепленной и стене, и потащил, держа за запястья, к туалету. Он дернул ее за правую руку и плотно закрепил одно кольцо наручников вокруг запястья, а второе ― вокруг металлического прута возле туалета.

Чарли никогда не обращался с дочерью так грубо, сквозь рыдания она молила о пощаде, безуспешно пытаясь снизить инертность его помыслов. Он был шефом полиции, Белла знала, что он разозлится, но не настолько. Она уже не пыталась сопротивляться, а села на пол, как он того и хотел.

― Больно, Изабелла?
― Очень туго…
― Подумай о том, как тебе больно, и о том, сколько людей пострадало от твоих глупых поступков. Подумай о том, как ты испортила свою репутацию и даже мою. Cвоим идиотским решением ты потеряла уважение людей. Увидимся утром.

Белла поняла, какой ложной и неправильной оказалась ее попытка сделать что-то для общего блага. Она никогда себе этого не простит и, конечно, она не ожидала, что другие поймут ее. Белла не обвиняла отца за наручники и эту камеру. Ее глупые действия были гораздо хуже этого.

Но болезненное покалывание в руке подавляло чувствительность во всей руке.

― Пожалуйста, папочка, сделай чуть слабее, я уже не чувствую руки!
― Последствия. Ты должна была подумать о них прежде, чем становиться преступницей!
― Мне очень жаль, папа.
Белла посмотрела на яркие флуоресцентные лампы над собой и, надеясь, что ее слова достигнут Небес, сказала:
― Мама, прости меня!

Чарли вышел из камеры и закрыл за собой дверь, шум вставшего на место затвора приглушил плач дочери. Тело девушки сотрясали рыдания, когда холодный металл глубже врезался в кожу, мешая кровоснабжению руки, а металлический стержень никак не спасал девушку от неудобства, добавившегося к непреодолимому беспорядку в смятенном сознании.

Чарли стоял и смотрел через окошко, как его дочь словно распадалась на части. Отчасти его гнев, прорываясь наружу, словно следовал за ней, когда он смотрел на ее синеющую руку. Изумленный, он обдумывал мольбы Беллы к матери.

Он не упоминал Рене уже много лет и старался не зацикливаться на датах, словно это могло ему помочь. Для сотрудника полиции, который гордился способностью решать споры и проблемы и обращать внимание на детали, Чарли вдруг почувствовал себя глупцом, ведь забыл о годовщине смерти жены и не задумывался, что она значит для Беллы и как на нее влияет. Он годами задвигал подальше воспоминания о смерти Рене, не думая и никому не напоминая об этом. Смотря на дочь и слушая ее обращенные к потолку мольбы, Чарли осознал, что, возможно, Белле нужно от него немного больше, чем он ей давал.

Чарли глубоко вздохнул и снова открыл дверь. Белла приняла наказание и поражение, что даже не подняла глаза посмотреть на вошедшего. В любом случае, сквозь слезы она не могла ничего увидеть.

Чарли нежно взял ее руку, закованную в наручники, и поднес ключ к замку, отпирая задвижку, сдавливающую плененную руку.

― Я… прости меня, я был так груб с тобой. Тебе не нужно оставаться на полу, Изабелла. Я вернусь забрать тебя утром.

Он быстро вышел, закрывая за собой дверь.

Часом позже Чарли тихо вернулся, чтобы посмотреть на дочь, и обнаружил, что она по-прежнему сидела на полу.

Белла верила, что там, на полу, ей и место.



Он сидел за столом и безучастно смотрел на его деревянную поверхность, испещренную прожилками. Много дел прошло через этот стол. Никогда, никогда в жизни Чарли не мог предположить, что дело его дочери окажется среди них.

― Здравствуйте, шеф.
Он не слышал, как она вошла, и не потрудился поднять взгляд и посмотреть на нее. Он не хотел, чтобы девушка увидела его слезы.
― Элис, сейчас три часа утра. Что ты здесь делаешь?
Дверь открылась, пока он говорил, и Эсме также вошла внутрь, стряхивая капли дождя со шляпы.
― Я услышала, что произошло, и позвонила Элис. Она приехала из Сиэтла.
― Я удивлен, что информация распространяется так быстро. У вас, Калленов, какое-то особенное средство связи, бэтфон [п.п: слияние слов bat (отсылка к Бэтмену) и phone]?
Эсме усмехнулась в ответ.
― Люди, заметив активность на парковке «Уолмарт», подумали, что там снимают какой-то фильм о полицейских. Я была в строительном магазине, когда новости начали распространяться. Ты же знаешь поговорку о маленьких городах, Чарли. Ничто надолго не остается в секрете.
Он наклонился к столу, запустив руки в волосы в отчаянии.
― Где я ошибся? Я шериф полиции, а моя дочь ― воровка.
― Так, сплетни не врут? Это была их форма протеста?
Он кивнул в ответ, даже не смотря на них.
― Просто чтобы ты знал: некоторые считают ребят героями. Не скажу, что это общее мнение, но думаю, что они заставили многих задуматься. Она не говорила, почему сама решила принимать в этом участие?

Голос Эсме всегда был таким добрым. Чарли немного успокоился, услышав это, даже несмотря на трудный вопрос.

Он передал им показания Беллы.

― Мне, возможно, не стоит показывать это никому из вас, но, с другой стороны, может, вы найдете какие-то ответы. Я смотрел на эти записи часами, и до сих пор ничего не понимаю. Теперь я осознаю, сколько упустил, не…

Голос Чарли затих, когда он слезы снова подступили к глазам.

Женщины начали читать, с каждым абзацем их глаза округлялись.

― Она сказала моим коллегам, что чувствовала, будто делает недостаточно. Что ее усилия в нашем обществе ничтожны… и это говорит девушка, которая делает всё возможное, чтобы лично произвести положительные перемены. Она сказала сотрудникам «Уолмарта», что Ньютон критиковал ее усилия как недостаточные. Белла говорила об этом кому-нибудь из вас? Она рассказывала о том, как ее дразнили из-за придуманной ею системы сбора вторсырья в школе? Ее показания говорят, что Ньютон напоминал ей о тех пластиковых кольцах, которые она срезала. Это убедило ее, что она должна сделать что-то большее.

Элис смотрела широко раскрытыми глазами. Она собиралась позвонить своему брату. И затем, возможно, убить его. Она знала, что его комментарий о копании в мусоре был шуткой, так старший брат подшучивал бы над младшими. Но неужели Эдвард был так слеп, что до сих пор видел в Белле маленькую девочку. Они ведь так похожи. Почему он этого не понимает? Зачем он так посмеялся над человеком, который уже мучился эмоционально? Элис до сих с трудом понимала мужчин, в особенности своих старших братьев. Она действительно не могла дождаться момента, чтобы преподнести Эдварду его же яйца на блюдечке с голубой каемочкой.

Девушка успокоила дыхание и посмотрела на грустного мужчину перед ними.

― Шеф, могу я спросить у вас кое-что? Я не хочу, чтобы вы неправильно меня поняли, я не поощряю поступок Беллы, но как вы думаете: есть ли смысл в такой форме протеста против компаний, подобных «Уолмарту»?
Чарли посмотрел на Элис, прищурившись.
― Да, я понимаю, почему дети чувствовали, что протест против «Уолмарта» стал правильным решением. Я ходил туда несколько раз прикупить некоторые вещи. Я побывал в их охотничьем отделе несколько дней назад. Я бы не протестовал против них, но я вижу, как с момента открытия в городе этого супермаркета бизнес в городе переживает спад. Почему ребята выбрали такой способ протеста ― этого я могу никогда не понять. Вы понимаете, почему они поступили именно так?
― Пусть это неправильно, но я думаю, что понимаю их. Я никогда не отдам «Уолмарту» свои деньги. Даже десять центов.
― Я ненавижу констатировать очевидное, но у вас, Калленов, денег больше, чем у большинства. Вы можете ходить за покупками, куда пожелаете. Многим здесь нужен такой супермаркет. Когда я ходил туда, то заметил, что цены у них гораздо ниже, чем у Ньютонов.
― Вы правы, Чарли. Абсолютно правы. Но вы знаете свою дочь. Ту девушку, которая читает этикетки, чтобы посмотреть, что произведено в США. Ту девушку, которая ищет канцерогенные продукты. Ту девушку, которая пойдет на многое, чтобы уменьшить количество отходов и выбросы углекислого газа. Ту девушку, которая сделает всё, чтобы попытаться улучшить общество, в котором живет.
Он кивнул в ответ. Это была его дочь.
Нежный голос Эсме выразил озабоченность.
― Она сглупила. И у меня такое чувство, что она это понимает. Белла принимает всё близко к сердцу, и еще ей так не хватает матери. Чарли…
Эсме нахмурилась, помедлив, чтобы правильно сформулировать следующие слова.
― Ты когда-нибудь задумывался, почему Беллу всегда интересовали эти вопросы? Ты когда-нибудь думал, что редкая форма рака, которая забрала жизнь Рене, в таких неожиданных обстоятельствах вдохновляет ее дочь усердствовать в память об определенных вещах?
Чарли в шоке покачал головой. Всё это имело смысл, раньше он так зацикливался на стремлении забыть, что он просто этого не видел.
― Белла сказала мне, что ты стал больше работать. Ей жизненно необходима толика такой жестокосердной любви, но, может, ты ласковое напутствие ей тоже не помешает? Белла верит в серьезные ценности, у нее высокие идеалы. Я понимаю, почему она думала, что столкновение с такой большой компанией, как «Уолмарт», будет разумным поступком, особенно учитывая то, как Майк Ньютон использовал ее добрую волю против нее же. Прибавь к этому приближающуюся годовщину смерти Рене...
Эсме обошла стол и положила руку на плечо Чарли.
― Поверь, мне есть, что сказать Белле, но ты делаешь правильно, вынуждая ее ночевать в камере. Другие ее друзья отправились домой?
― Родители Вебер тоже оставили дочь здесь.
― Хорошо. Пускай они останутся в камерах немного поразмыслить ― это их не убьет. Но когда это закончится, пожалуйста, подумай о том, чтобы также выслушать и Беллу. Только не кричи на нее, ладно? Мы заметили, какой ранимой она была в последнее время. У нее не так много людей, с кем бы она могла поговорить. Понятно, что этот дружеский коллектив только ухудшил ситуацию. Может, тебе нужно больше времени проводить с ней, слушать ее, особенно учитывая Рене…
Она замолчала, увидев, как слезы текут из глаз Чарли. Элис обогнула стол и начала гладить его по спине, пока ее мать продолжала говорить.
― О, Чарли. Элис и я очень сильно любим вас обоих. Мы знаем, что это сложно. Тебе пришлось воспитывать Беллу самостоятельно. Пожалуйста, не отгораживайся от нее сейчас, после всего произошедшего. Вы, мужчины, склонны прятаться в такие времена. А Белле сейчас нужен ее папа. Рядом с ней.
Он улыбнулся, кивая в ответ и вытирая слезы.
― Я буду, Эсме. Я никогда раньше не думал о том, что мне нужно крутиться возле нее, и, возможно, именно здесь я и ошибся. И я буду рядом, как тень, от которой Белла никогда не сможет отделаться.

Примечание автора: законы штата Вашингтон касательно розничных краж.

---

Перевод: lena_solnce
Работа над главой и редакция: Rara-avis

---

Предыдущая глава || Следующая глава