Глава 28. Рог изобилия, 1911 год

1911 год, ранчо «Медвежья Долина», Колорадо

– Дергай тормоз! – орал Джон Генри на старшего брата.

– Дергаю! Дергаю! – кричал паниковавший Чарльз. «Стэнли стимер» вздрогнул и выпустил зловонное облако, но все еще продолжал нестись по грунтовой дороге, которая следовала за ручьем на дне долины.

– ДЕРГАЙ СИЛЬНЕЕ! – воскликнул младший мальчишка, когда автомобиль направился в сторону старого тополя, стоявшего между дорогой и потоком.

– ОН НЕ РАБОТАЕТ!!! – завопил старший, с усилием таща на себя ручной тормоз.

– О БОЖЕ! ПА НАС УБЬЕТ! – голосил Джон Генри.

– ТОЧНО, ЕСЛИ МЫ УЖЕ НЕ ПОГИБНЕМ! – добавил брат.

Они были в нескольких мгновениях от удара о корявый ствол дерева. Джон Генри потянулся, схватил ручной тормоз, чтобы помочь брату, и оба юноши изо всех сил дернули его на себя.

С визгом и пробуксовкой автомобиль, наконец-то, затормозил всего в тридцати сантиметрах от дерева.

Молодые люди рухнули на свои места, облегчение принесло им головокружение.

– О господи, Чарли, я думал, что мы непременно врежемся. Па убил бы нас, если бы мы разбили машину.

– А то я этого не знаю! Лучше вернуть ее в гараж, прежде чем отец обнаружит, что мы ее брали.

– И как мы это сделаем? Я эту штуку не поведу.

– Я тоже. – Оба молодых человека, в душе еще мальчишки, беспомощно смотрели друг на друга.

– Может, Ли подсобит? – предложил Чарльз. На ранчо Ли Кроули слыл умельцем и мог сделать все, что угодно, по крайней мере, в это верили Чарльз с Джоном Генри.

– Давай позовем его, пока Па не вернулся с верхнего пастбища, а то нам еще подниматься по ручью. – Оба выпрыгнули из заглохшего автомобиля и побежали вверх по склону на конный двор, надеясь, что смогут найти замечательного Ли, прежде чем обнаружится их проступок.

Юноша стоял, прислонившись к железному забору, жуя травинку и наблюдая за прыгавшим по загону пугливым жеребенком. Жеребчик, появившийся на свет на ранчо «Медвежья Долина», – потомок печально известного Белого старика и знаменитой Кейт. Такая генеалогия дала лучшую лошадь, которую он когда-либо видел как здесь, так и в Денвере. Если Босс решил бы продать молодую лошадь, Ли уверен, это оказалось бы выгодной сделкой. Его размышления прервал панический голос.

– Ли, нам нужна твоя помощь, – сказал Джон Генри, выскальзывая с братом и останавливаясь перед мужчиной.

– Ну и что же ты натворил сейчас? – голос Ли звучал страдальчески, но огонек в глазах противоречил тону.

Чарльз с Джоном Генри виновато посмотрели друг на друга и принялись невнятно хмыкать и бормотать.

– Выкладывайте. Что случилось?

– Ну, видишь ли, мы на некоторое время «позаимствовали» автомобиль Па, просто чтобы проверить его скорость, и понимаешь, он заглох у реки, и мы не стали его двигать, на случай если что-то пошло не так, – объяснил Чарльз.

– Знаете, парни, «позаимствовать» что-то без разрешения на самом деле называется воровством. – Ли не собирался позволить им уйти, не отшлифовав слегка шпоры.

Оба мальчишки Каллена выглядели смущенными.

– Мы знаем, но если бы мы сначала спросили, то Па совершенно точно отказал бы.

– Конечно, он отказал бы, пока не научил тебя, как управлять такой штуковиной.

– Неужели ты думаешь, что он научит нас водить машину? – с надеждой посмотрел Джон Генри.

– Никогда не узнаешь, пока не попросишь. – Ли всегда считал Босса разумным, но заметил, что тот был немного привередлив по отношению к своему последнему новомодному автомобилю. – Что ж, давайте-ка я возьму веревку и Сэла с Энди. – Сэл и Энди – две рабочие лошадки, которые стали бесполезными с появлением моторизованной сельхозтехники, но Ли полагался на них больше, чем на любой агрегат. Ему нравилось осознавать, что кто-то его слушал, когда он говорил.

Ребята помогли отвести лошадей к реке, где оставили машину. Ли взглянул на дерево, в которое они почти врезались, и сказал:
– Конечно, я рад, что вы не разбились, потому что под этим тополем я и родился.

Оба мальчика с удивлением посмотрели на мужчину.

– Ты родился под этим деревом? – спросил Чарли.

– Ага. В тот день моей маме очень захотелось прогуляться, но прежде чем она смогла вернуться домой, я решил появиться прямо тогда и там. Удивил всех, в особенности мать. – Ли усмехнулся, размотал веревку и присел на корточки, чтобы прицепить ее к бамперу.

Через несколько мгновений он привязал к машине и упряжку лошадей.

– А сейчас один из вас, ребята, забирайтесь и рулите штуковиной, пока я с упряжкой потащу ее на гору.

За руль решился сесть Чарльз, поскольку именно он ответственен за заглохший автомобиль, и после неудачного начала – юноша забыл освободить ручной тормоз – лошади легко потащили в гору транспортное средство, которое через несколько минут благополучно вернулось в сарай. Па не должен был ничего узнать. И Джон Генри, и Чарльз чувствовали, словно увернулись от пули.



Белла всмотрелась в зеркало и вздохнула, выдернув еще один седой волос. Она старела. В конце дня чувствовала это всеми частями тела, что вгоняло в сильнейшую тоску. Забавно, она никогда не ощущала себя старой, пока Джой, два года назад вышедшая замуж, не пришла и, краснея, не заявила, что сама этим летом должна стать матерью. С тех пор, казалось, ход времени тяжким бременем лег на плечи миссис Каллен.

Прошлой ночью, когда они с Эдвардом обнимались в постели, муж бесцеремонно заметил, что ее задница сейчас больше его горсти. Она повернулась, дабы в зеркале осмотреть свою оскорбленную попу. Со времени женитьбы она стала больше, а встав прямо, женщина заметила, что у нее появилась и небольшая выпуклость на месте когда-то плоского живота. А в довершение всего, обвисли груди. На глазах образовались слезы.

Она чувствовала себя жирной.

Обрюзгшей.

Морщинистой.

Уставшей.

Старой.

Уродливой.

Ей хотелось калачиком свернуться на постели, натянуть одеяло на голову, разрыдаться и никогда не вылезать, но нельзя. Работа никогда не заканчивалась, и на нее полагалось много людей, хотя она и была жирной, обрюзгшей, морщинистой, усталой, старой и уродливой.

Вздохнув, женщина завернула волосы на макушке и ловко закрепила заколкой, чтобы все не развалилось. Поправила на бедрах платье и обулась.

Полностью выдохнув, она сурово оглянулась на зеркало и подумала:
«Изабелла Каллен, тебе нужно собраться. Ты стала старше, но еще не старая. Сорокасемилетние – не старики. И Эдвард не подразумевал ничего такого по поводу размера твоей задницы. Он приходит домой счастливым, как сойка, чтобы увидеть тебя, а ты не могла и мечтать о лучшем муже. Почему, боже правый, ты такая унылая? Шевелись, предстоит еще много работы, и жизнь надо прожить.

На этом Белла решительно отвернулась от зеркала и вернулась к своей жизни на Медвежьем ранчо. Достав одежду из корзины для починки, она вышла на крыльцо, чтобы заняться этим. Крыльцо все еще оставалось ее любимым местом, где можно сидеть и работать. Открывающийся вид был изумительным. Она целиком оглядывала ранчо до другой стороны долины и ценила красоту, которой Бог наделил ее дом. Женщина улыбнулась, вспомнив давнюю рекламу, которая описывала эти горы, как «фиолетовые величавые столпы, в зимнее время ледяные замки, а в летнее – зеленые пастбища». Эти слова вызвали в ней такой сильный отклик, что она вынуждена была написать их автору, в результате чего и решилась ее жизнь.

Подумав об Эдварде, Белла с нежностью вздохнула. Влюблена она в него была больше чем когда-либо: каждый день приносил собственную радость. Супруг был щедрым и добрым, преданным и трудолюбивым. Она не могла и мечтать о более идеальном муже или лучшем отце для своих четырех детей.

Женщина решила, что он старел красиво. В возрасте почти пятидесяти трёх лет его красновато-коричневые пряди теперь стали больше сероватого, чем бронзового оттенка, но это придавало ему ауру индивидуальности и ничуть не портило первоначальной привлекательности. Он по-прежнему крепко держался в седле, и морщинки, которые изрезали лицо из-за прищуривания на солнце, смешивались с появившимися из-за смеха. Она только надеялась, что в настоящем он был столь же ею доволен.

Она вытащила рубашку, которой требовалось пришить пуговицу, и, вдевая нитку в иглу, заметила у конюшни суматоху. Упряжка лошадей тянула по дороге ценное приобретение Эдварда, его «Стэнли стимер». Ли ввел под уздцы лошадей, Джон Генри бежал рядом, а Чарльз сидел за рулем хитроумного изобретения.

Белла покачала головой. Эти мальчишки столь же плохи по поводу этих штуковин, как и Эдвард, который привез агрегат домой из Денвера несколькими месяцами ранее и с огромным удовольствием разъезжал на нем по Медвежьей Долине. Муж сказал ей, что представлял, как они ездили в нем, наслаждаясь окрестностями и проносясь по округе. Он даже купил ей специальную шляпу и шарф, чтобы носить только для тех случаев. Мальчики были взбудоражены приобретением автомобиля и требовали научить их водить, но до сих пор Эдвард проявлял в этом вопросе сдержанность. Белла признавала, что мужчине просто не нравилось делиться некоторыми вещами.

Так что, по-видимому, их сыновья взяли дело в свои руки и уехали на машине без разрешения отца. Ей лучше до конца все это выяснить.

Чарльз и Джон Генри направлялись к старой кухне-столовой. Именно там все еще питались работники, хотя семья обычно принимала пищу в новой столовой, которую они с Эдвардом несколько лет назад пристроили к дому. Знание натуры сыновей подсказывало, что они, вероятно, постараются скрыть проделки от Ба, именно так их дети называли жену повара, Ану Марию.

Пара, Хуан Карлос и Ана Мария, работали бок о бок на кухне, помогая кормить население ранчо и готовить продукты, которые продавались в городской ресторан. Сады Беллы в течение многих лет являлись отличным источником дохода. Теперь в сезон продавалось множество компотов, джемов, желе и консервированных соусов, а также свежих овощей и фруктов.

Белла опустила вещи для починки и последовала за сыновьями в поварскую. Мальчишки, быстро уплетая краюху кукурузного хлеба, намазанную заботливой Наной медом и сливочным маслом, сидели за одним из длинных столов и по-братски друг друга поддразнивали. Восемь лет разницы между ними не имели большого значения для их поведения. Чарльз постоянно заботился о братьях и сестрах, а Джон Генри всегда готов к приключениям, так что они составляли озорную парочку.

Белла, придя туда, где сидели сыновья, встала, скрестила на груди руки и наблюдала за ними.

– Привет, ма. – Первым ее заметил Чарли. Он также обнаружил и взгляд, говоривший: «У вас проблемы, мистер». Джон Генри тоже заметил это выражение и смущенно кивнул матери.

– Я очень надеюсь, что вы не повредили автомобиль отца, – сказала Белла.

– Неа, ма, не повредили. С ним все в полном порядке.

– Тогда почему Ли буксировал его в гору упряжкой?

Оба сына смутились. Чарли принялся объяснять:
– Мы взяли его покататься, мама, и вскоре обнаружили, что недооценили его возможности, поэтому вместо того, чтобы рассекать на нем, попросили Ли дотащить до сарая.

– Вам повезло, что вы его не разбили!

– Почти! – не смог удержаться от добавления неугомонный Джон Генри.

– Неужели? – Белла пришла в ужас. Ее мальчики могли пострадать.

– Да, мэм. Хорошо, что нам удалось его остановить. Машина направлялась к тому большому тополю у ручья.

Белла прижала руку к груди:
– Вы могли погибнуть, глупые мальчишки!

– Ах, ма, с нами все в порядке. Мы выпрыгнули бы в канаву.

Родительница покачала головой:
– Пообещайте, что не будете снова так поступать? Подождите, пока вас научат водить, прежде чем пробовать. Обещаете?

Оба мальчика неохотно согласились. Им не хватало духу разочаровывать мать. Белла сжала обоих в крепких объятиях и поцеловала в макушки.

– Не знаю, что делала бы, если с кем-то из вас что-то случилось бы.

– Ах, ма-а-а. – Джон Генри единственный возражал против внешних проявлений ее привязанности. Чарльз стоически переносил это, как и подобало его статусу взрослого. Белла знала, что они чувствовали себя слишком большими, чтобы ласкаться, но в данный момент ее это ничуть не заботило. Очень уж горячо она их любила.

– Чарльз, я получила записку от Розали, что на следующей неделе из школы-интерната домой возвращается Эмма.

Глаза молодого человека засияли как бенгальские огни:
– Точно, мама? Она возвращается домой? В гости или останется?

– На этот раз останется. Кажется, она окончила школу.

Чарли не сказал ни слова, лишь улыбнулся, подумав, насколько рад вновь увидеть дочь своих соседей. Он всегда питал к ней слабость. На самом деле юноша никогда не встречал девушку, которую любил больше.

– Скажи, мама, а мы устроим вечеринку на день рождения папы?

– Устроим. На самом деле, сын мой, я планирую приготовить мороженое. И думаю, что вечером будут танцы.

Улыбка Чарли стала еще шире.

Белла ласково наблюдала за выражением лица своего старшего сына. Женщина знала о его привязанности к мисс Эмме. Возможно, скоро еще один ребенок Калленов вступит в брак. В эту минуту она почувствовала, как у нее еще добавилось седины.

Подавив вздох, мать семейства сказала:
– Что ж, мне нужно помочь Нане на кухне, так что вы, ребята, уберите за собой и держитесь подальше от этого автомобиля. Ваш отец придет в ярость, если когда-либо узнает, что вы натворили.

– Да, мэм, – в один голос ответили они, а женщина оставила их заканчивать с лакомством и устало отправилась помогать с ужином. Время и приливы не ждут ни мужчин, ни женщин.



– Но, дорогая, я хочу, чтобы ты рожала в безопасности, – взмолился Авраам, когда жена сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы.

– Так и будет, Авраам. Моя мать хорошо справилась со всеми нами на ранчо. Не понимаю, почему у меня должно быть по-другому. Я хочу, чтобы присутствовали моя мать, Нана и Сьюзен. Они помогали друг другу с рождением детей, и все прошло просто отлично.

– Но с моей матерью – нет. Она умерла, рожая малышку Дейзи, и это почти убило моего отца. Никогда не понимал, как он после этого отказался от жизни, но теперь могу. Если что-то случилось бы с тобой, Джой, я бы умер. Не в силах представить свою жизнь без тебя.

Молодая женщина смягчилась от проявления к ней любви мужа.

– Ох, любовь моя, послушай, что рассказывала моя мама: твоя плохо переносила весь период беременности малышкой Дейзи. Я же на протяжении своей здорова как бык. Ты не можешь утверждать, что миссис Лорен выжила бы, если бы в ее распоряжении оказалась больница.

Авраам глубоко вздохнул:
– Это правда, но как врач я просто чувствовал бы себя лучше, если бы ты рожала нашего ребенка в больнице. У тебя есть выбор, который отсутствовал у моей матери.

– Но я не чувствовала бы себя лучше. Больница – холодное и стерильное место, чтобы в нем на свет появился наш ребенок. Там нет ощущения дома или семьи. Авраам, мы оба родились на ранчо. Я хочу, чтобы и наши дети тоже стали частью этого.

– Будут ли они частью ранчо или нет, зависит от того, как воспитаем их мы, а не то, где они родятся. Кроме того, стерильность больницы обеспечит твою безопасность.

Джой вздохнула:
– Можем мы найти в этом компромисс?

– Каким образом?

– Как насчет того, чтобы я рожала ребенка здесь, в нашем доме, который находится всего в нескольких шагах от больницы? Если у меня возникнут проблемы, ты сможешь перевезти меня туда в мгновение ока. Не думаю, что моя мать не согласится переехать сюда к концу, чтобы помочь.

Авраам пристально уставился на свою восхитительную жену, взвешивая ее возможности. Она действительно была красивой женщиной, и беременность сделала ее настолько сияющей, что перехватывало дыхание. Волосы блестели от недавнего расчесывания, а пеньюар изящно спадал по округлому животу. Когда она сообщила о том, что ждала ребенка, его ощущения оказались неописуемыми. Он пребывал на седьмом небе от счастья, но, как врач, сразу же принялся волноваться. Ему известны реальные опасности родов. Мужчина оглядел комнату, раздумывая, как по возможности ее дезинфицировать.

– Считаю, что способен с этим согласиться, моя Джой.

Та улыбнулась, любя мужа больше, чем могла сказать. Ощутив толчки и улыбаясь, протянула руку к мужу, а затем, взяв его ладонь, нежно положила на свой живот:
– По-моему, ребенок с нами соглашается.

Они стояли рядом и улыбались друг другу, чувствуя выходки дитя, которое исполняло в утробе акробатические трюки.

– Ребенок – активный негодник, – сказал Авраам.

– Это очень верно. Иногда я не могу спать из-за его гимнастических упражнений.

– По-твоему, ребенок – мальчик?

– Наверняка не знаю, но мне хотелось бы назвать его в честь дедов, если будет он.

– Тайлер Эдвард Кроули?

– Или Эдвард Тайлер Кроули. Думаю, так как есть уже Тайлер Кроули, то первый путь поможет избежать путаницы.

– Это точно. А если девочка?

– Лорен Изабелла Кроули?

– По-моему, это здорово, Джой. Как думаешь, мой отец не будет возражать?

– Не знаю. Очень плохо, что мы не можем его спросить. – Тайлер очень изменился после смерти своей Лорен. Он исчез на долгие годы и появился только примерно в то же время, когда поженились Джой и Авраам. С тех пор он приходил и уходил, отсутствуя по несколько месяцев, возвращаясь так же тихо, как и исчезал. Сейчас его, как всегда, не было, и никто не знал, где он и когда вернется.

– Возможно, он появится до рождения ребенка, – сказал Авраам.

– У него есть несколько недель.

– Когда вечеринка ко дню рождения твоего отца?

– В ближайшую субботу. Я привезу жареную курицу.

– Джой, думаешь, тебе следует ехать? Что делать, если у тебя там начнутся роды?

– Для этого еще слишком рано, Авраам, и я хочу присутствовать на вечеринке по случаю дня рождения Па. Не желаю пропустить самое интересное. Обещаю, что буду осторожна, и если почувствую что-то хоть немного странное, сразу же вернусь домой.

Аврааму оставалось этим и довольствоваться.



Эдвард знал, что с Беллой происходило что-то неладное. Пропали искорки в глазах, и она казалась грустной. Он спрашивал об этом жену, но в ответ получал только, что с ней все прекрасно, с ним все прекрасно, со всеми все прекрасно, а затем она сидела и варилась в собственном соку, по-видимому, каком угодно, но не прекрасном.

Однажды вечером он смотрел на нее, когда они устроились перед камином. Белла читала роман из библиотеки, унаследованной от его деда в начале их брака, но газета, пришедшая этим утром из Денвера, не могла удержать его интерес. Он беспокоился о своей женщине и изо всех сил пытался придумать способы ее подбодрить.

Отложив прессу в сторону, он подошел, встал за креслом и принялся массировать ей плечи. Она блаженно вздохнула и опустила книгу на колени.

– Это божественное ощущение, Эдвард.

Она закрыла глаза и наслаждалась его нежными прикосновениями. Муж наклонился, поцеловал ее в висок, а затем прошептал на ухо:
– Как насчет того, чтобы взять ту индийскую книгу и попробовать что-то новое?

– Эдвард! Почему ты хочешь заняться этим?

Мужчина испытал потрясение. После двадцати четырех лет брака ей должно быть очень хорошо известно, почему именно он хотел заниматься этим. На самом деле, он весьма восторгался, занимаясь этим, и надеялся продолжать делать это в течение еще многих лет. Она всегда понимала его желания, так почему сейчас проявила такую скромность?

Он обогнул кресло, присел на корточки и посмотрел ей в глаза:
– Я хочу заняться этим, потому что испытываю страстное желание к своей прекрасной и соблазнительной жене.

– Ох, пфф, – Белла отвернулась, чтобы он не увидел слез, так неожиданно подступивших к глазам. – Ты не желаешь такую старуху как я. Я слишком толстая, слишком морщинистая, и становлюсь седой.

Потрясение Эдварда сменилось удивлением:
– Белла, боже мой, как ты до такого додумалась? Это, по меньшей мере, неправда.

– Ох, да, это правда, Эдвард Каллен. Мое зеркало не посыпает это сахаром. Я вижу седые волосы, и посмотри на уголки глаз. Меня настиг климакс, Эдвард. Я старуха. Чувствую себя усталой, у меня кружится голова, и есть морщины! Даже ты вчера вечером сказал, что мой зад стал слишком большим.

– Я никогда этого не говорил!

– Говорил. Ты сказал, что за него теперь надо держаться двумя руками.

Эдвард почувствовал, словно шел босым и слепым через поле с гремучими змеями. Он не был уверен, куда ступать, но знал, что лучше бы ему шагать правильно, иначе придется сожалеть об этом в течение длительного времени. Не знал, какие использовать слова, чтобы исправить превратное толкование Беллы.

Таким образом, словами он не воспользовался.

Мужчина поднял жену, не обращая внимания на протест, понес в спальню, ногой закрыл за собой дверь, затем положил супругу на кровать и поцеловал, сначала нежно, а после уже с другим умыслом. В глубине начал разрастаться пожар, и Эдвард ощутил то старое знакомое чувство экстаза, выражавшее любовь, которую порождала эта прекрасная, совершенная женщина. Но кое-что ему все-таки требовалось сказать прежде, чем они двинутся дальше.

Он отстранился и опустил на нее взгляд, обхватив лицо мозолистыми натруженными ладонями:
– Понятия не имею, что тебе сказать, кроме того, что для меня ты ничуть не менее красивая, чем была когда-либо, даже более того. Если седые волосы делают тело непривлекательным, ты вышвырнула бы меня из нашей постели еще пять лет назад, но этого не произошло.

Он поцеловал ее в кончик носа:
– И если ежемесячный друг не станет тебя больше посещать, мы можем отпраздновать это, ведь тогда нам не придется воздерживаться определенное время.

Он поцеловал уголки ее глаз:
– Эти тонкие морщинки появились тут от нашей совместной жизни. Я бы не променял их на все золото Калифорнии.

Переместив руки к ее ягодицам, он хрипло прошептал:
– Это идеальный размер, чтобы я ласкал и удерживал, когда занимаюсь с тобой любовью.

Он снова поцеловал ее и сказал:
– Я люблю тебя, Изабелла Каллен. Люблю тебя сегодня больше, чем вчера, но не сильнее, чем буду любить завтра. Никогда не думай, что я не обожаю и не боготворю твое тело. Для меня наше личное время – звезды на твоем небосклоне, и я с нетерпением жду его, как жаждущий попасть в прекраснейший оазис.

Он снова благоговейно обхватил ладонями ее лицо и поцелуями стер выступившие слезы, а затем продолжил демонстрировать свои слова действием. В поцелуи он вкладывал всю любовь до последней крохи, пытаясь заполнить брешь, которую жена пробила в представлении о самой себе.

Поцелуи вскоре привели к ласкам, и одежда предмет за предметом падала на пол. За томными объятиями последовали стоны, вздохи и шепот вожделения. Тепло встретилось с жаром, нарастала крайняя необходимость, которую могла успокоить только любовь. Томление сменилось восхитительным безумием, пока Эдвард не закричал в своем ликовании.

– Ох, моя дорогая! Ох, любовь моя! – воскликнул он.

Мужчина рухнул на жену, прижавшись головой к сгибу ее шеи. Белла ласково гладила его по спине, наслаждаясь ощущением жилистых мышц. Вес, вжимавший ее в матрас, приносил комфорт, которым она наслаждалась, а ее бедра обхватывали его. Женщина осознала, что чувствовала себя лучше, чем в последние месяцы. Ее сердце встрепенулось, когда пришло понимание, что все исцелило любовь ее ковбоя. Никогда снова она не засомневается в ее силе.



День рождения Эдварда занялся солнечным и безветренным. Чарльз, в конце концов, уговорил отца научить его водить машину, и они провели утро, раскатывая по дороге у реки, разгоняясь и тормозя к большому неудовольствию пасущегося поблизости скота. Наконец-то, Эдвард заявил, что Чарли в состоянии водить так же, как и он сам, и дал право на самостоятельное управление машиной. После ухода отца, торопившегося по хозяйственным делам на нижнее поле, юноша подъехал к дому и пригласил Беллу для праздничной поездки.

– Да ну тебя! Мне нужно работать. Во второй половине дня на вечеринку прибудет множество народу.

– Ой, ма, мы просто немного прокатимся по дороге. Ты уйдешь ненадолго, – взмолился Чарльз.

Беллу вовсе не интересовала поездка, но, увидев разочарованное лицо сына, смягчилась:
– Хорошо, но только недалеко по дороге и сразу обратно. Слышишь?

Его улыбка была заразительной:
– Браво, ма! Иди и надень шляпу.

Белла отправилась в большой дом и нашла шляпку, как раз для таких прогулок в готовности висевшую на крючке возле боковой двери. Женщина встала перед зеркалом и повязала ее шарфом, чтобы не скинуло потоком воздуха, а затем вернулась к Чарли во двор.

После того, как помог матери устроиться на месте, молодой человек залез сам и сказал:
– Держись, ма!

Чарли завел автомобиль, и вскоре они ехали вниз по склону к главной дороге, ведущей в город.

– Может, заехать к дяде Майклу, мама?

– Хотелось бы, но боюсь, у меня нет времени. Они с Молли и малышкой Рене в любом случае прибудут на вечеринку. Однако не уверена, что приедут Джой с Авраамом.

– Почему бы и нет, ма?

– Ее время слишком близко, чтобы много путешествовать. Лучше бы ей не отдаляться от дома.

– Как насчет того, чтобы прокататься к Маккарти? – спросил Чарльз, пытаясь не допустить заинтересованности в голосе.

Но бесполезно. Белла бросила на сына понимающий взгляд:
– Они тоже будут на папиной вечеринке.

С довольной улыбкой Чарльз продолжил вождение, но, как и обещал, вскоре остановился и, сделав несколько поворотов и разворотов, – в этом ему еще требовалась практика – вскоре направился в обратный путь к дому. Юноша въехал во двор и заглушил автомобиль. Он вскочил, чтобы помочь матери выйти, когда вдруг та покачнулась.

– О боже, – сказала она.

– Что случилось, ма?

– Ничего. Просто небольшое головокружение, вот и все. – Сын помог ей сойти с машины, и женщина прислонилась к нему, нуждаясь в поддержке.

– Тебе нужно прилечь, мама.

– Не могу. У меня много работы.

– Ты не можешь ей заниматься, когда кружится голова. Позволь отвести тебя в спальню.

– Нет. Проводи на кухню. Я посижу там, пока не пройдет.

Чарльз осторожно отвел мать в дом и усадил на стул в углу кухни. Нана воскликнула:
– Мадре-де-Диос, что случилось, миссис?!

– Просто немного кружится голова. Не о чем беспокоиться, – ответила Белла, когда Чарльз закончил ей помогать.

– Ох, мама, я принесу чашку чая с сахаром. Это поставит тебя на ноги. – Грейси, семнадцатилетняя дочь Беллы, побежала, чтобы помочь брату, который ухаживал за их родительницей. В последнее время у нее кружилась голова, и хотя никто особо об этом не говорил, вся семья немного беспокоилась.

Нана критически посмотрела женщину и, после того, как Чарли вышел из комнаты, в конечном итоге заговорила:
– Сеньора, я бы поставила деньги на то, что это начинается климакс. У вас много симптомов.

Белла кивнула:
– Именно об этом я тоже подумываю. Однажды все пройдет, и я опять буду в полном порядке.

– Поберегите себя, сеньора. Я знаю травяной чай, который немного вам поможет. – Ана Мария засуетились, приготавливая настой.

– Мама, уверена, что с тобой все хорошо? – Грейси выглядела обеспокоенной.

– Это естественно, не о чем беспокоиться, и чай, который ты принесла, как раз то, что нужно, – тепло улыбнулась дочери Белла.

Именно тогда в дверях возникла суматоха, и, переваливаясь, вошла Джой Кроули со следовавшим за ней Авраамом, у которого на лице было написано беспокойство.

– Чем мне заняться, мама? – спросила она.

– Ох, Джой, я не думала, что ты сегодня приедешь.

– Ни за что не пропустила бы папин день рождения, мама. Я в порядке. Авраам принес корзинку с жареной курицей, которую я сегодня утром приготовила, – она махнула в сторону встревоженного мужа.

– Привет, Авраам, – улыбнулась Белла. – Просто положи курицу на стол. Джой, присаживайся вон туда, и я найду, чем тебе заняться.

Вскоре Белла руководила деятельностью на кухне так же, как и всегда, на данный момент головокружение прошло.

– О, мисс Эмма, ну разве вы не выглядите замечательно? – сказал Чарльз, как только в старый обеденный зал вошло семейство Маккарти. В этот день ожидалось очень много гостей, так что Белла решила отпраздновать событие в большой комнате, а не в столовой в главном доме.

Девушка покраснела и сделала реверанс:
– О, спасибо, мистер Чарльз. Я сегодня чувствую себя весьма прекрасно.

– Моя мама сказала, что на этот раз вы останетесь дома.

– Да. Я убедила Ма и Па, что у меня не было ни малейшего желания оставаться в Денвере еще на день. Я слишком сильно скучала по долине.

– Осмелюсь сказать, что и долина скучала по вас. Вот, позвольте налить вам пунш. – Чарльз убедился, что Эмма села, затем подбежал к чаше с пуншем и наполнил бокал. Эммет стоял, скрестив на груди руки, и с угрюмым видом наблюдал за флиртом парочки.

Розали проследила, чтобы ее младшие дети заняли свои места, и заметила выражение лица мужа.

– Что тебя беспокоит, Эммет?

Последний лишь кивнул в сторону Эммы и Чарли, но не сказал ни слова. Розали проследила за направлением его взгляда и усмехнулась:
– Ну, вот и славно.

– Что в этом славного? – поинтересовался мужчина.

– Эти двое были милыми друг с другом еще с младенчества. Теперь повзрослели, возможно, они, наконец, могут что-то с этим сделать.

– Сделать с этим что?

– Ты знаешь, Эммет, – она сжала его руку и улыбнулась.

– Нет, не знаю.

– Не знаешь или не хочешь?

Мужчина просто фыркнул.

– Подумать только, Эммет. Ты же скучал по Эмме, пока она была в городе. – Розали понизила голос, чтобы ее мог слышать только муж. – Если из этих двоих получится пара, она будет жить недалеко, гораздо ближе, чем если бы вышла замуж за какого-нибудь денверца.

– Почему она должна выходить замуж?

– Ты говоришь, как Эдвард, когда в брак вступала Джой. По-моему, Чарльз сделает Эмму счастливой.

– Ты уже видишь их у алтаря. Что за спешка?

– Никакой спешки нет, но мы должны держаться подальше от этого и позволить природе идти своим чередом.

Эммет хмуро глянул:
– Природе лучше НЕ идти своим чередом, а то я отхлещу его хорошим куском бычьей кожи.

– Будь умницей, Эммет, – засмеялась Розали и обратила внимание на младших братьев и сестер Эммы, которые сражались за поднос с конфетами, обнаруженными на фуршетном столе.

Трапеза и вечер продолжались, Эдварда чествовали и поздравляли, говорили тосты и поддразнивали. Белла сидела рядом: смеялась над шутками и улыбалась комплиментам. Она гордилась своим ранчо и не стыдилась это демонстрировать. После того, как речи закончились, она встала и сказала:
– Считаю, что на крыльце почти готово мороженое.

Началась всеобщая гонка, поскольку деликатес являлся любимым многими, а не только детьми, и Белла улыбнулась, увидев счастье на лицах своей семьи и друзей. Ей потребовались годы, чтобы построить глубокие и сердечные отношения с каждым человеком: с мужем и детьми, с Маккарти, братом и его семьей, домочадцами своего повара и своими приемными сыновьями, Авраамом и Ли. Она становилась все более свободной с текущим состоянием дел, понимая, что ее жизнь была счастливой, и дар времени явился благословением.

Проходя мимо Джой, устроившейся за одним из столов, Белла заметила озадаченный взгляд на ее лице, словно она о чем-то тревожилась. Авраам не сводил с нее глаз, но в данный момент разговаривал с братом Ли, который сидел с другой стороны.

– Джой, ты хорошо себя чувствуешь? – тихо спросила Белла.

Молодая женщина посмотрела на мать.

– Достаточно хорошо, мама. Позволь помочь тебе с десертом. – Она поднялась со своего места и как только сделала шаг в сторону кухни, показалось, что ее платье вдруг пропитал поток воды и образовал лужу.

Джой в ужасе глянула на нее и прошептала:
– Мама, я обмочилась!

Белла рассмеялась:
– Нет, моя дорогая, это не то, что ты думаешь. Отошли воды. Ваш малыш отправился в путь!

Авраам понял, что именно произошло, и выглядел охваченным паникой.

– Джой, я знал, что так и случится. Этот ребенок торопится и полон решимости родиться на ранчо «Медвежья долина» вне зависимости от желания своего папы.

Белле, Нане и Сьюзан, жене старшины ковбоев на ранчо и тете Авраама, не потребовалось много времени, чтобы устроить Джой в ее старой спальне на втором этаже. Это была комната, где до переезда в свой дом когда-то жили Тайлер с Лорен, и фактически в этой комнате родился Авраам. Первому внуку Эдварда и Беллы суждено было появиться на свет на ранчо «Медвежья долина». Большинство гостей предпочли остаться, чтобы помочь убрать все после вечеринки и отпраздновать появление новой жизни.

Вместо того чтобы принимать ребенка, во время родов Авраам поддерживал жену. Он должен был признать, что женщины «Медвежьей долины» оказались искусными акушерками. Через несколько часов без особого труда родился малыш. Когда, наконец, раздались громкие крики младенца, на ранчо началось веселье.

И Эдвард стал дедом на свой пятьдесят третий день рождения.

После того, как немного улеглось волнение, Авраам принес жене блюдо с клубничным мороженым. Войдя в комнату, увидел, что она сидела на кровати, нежно держа ребенка, который сосал грудь.

– Я принес тебе лакомство, Джой.

– Большое спасибо за любезность, Авраам. – Джой испытывала восторг от рождения ребенка, но устала.

Новоявленный отец осторожно сел на край кровати, приобнял жену и наблюдал, как жадно питалось дитя.

– Все идет хорошо?

– Кажется, аппетит здоровый.

Оба некоторое время сидели и смотрели на ребенка, пока Авраам с ложки кормил жену мороженым. Когда она закончила, молодой человек наклонился и поцеловал любимую в висок.

– Джой, сегодня вечером я на седьмом небе от такого счастья, что, кажется, взорвусь.

– Ох, Авраам, не делай этого. Нам с деткой ты нужен целиком, а не по частям. – Джой улыбнулась мужу, затем откинулась и ласково его поцеловала. Они отстранились, когда услышали поднимавшиеся по лестнице шаги. Ребенок заснул, так что Джой прикрыла грудь и поправила постельное белье, прежде чем в комнату вошли гости.

Ли просунул голову:
– Нам можно войти?

– Конечно, дядя Ли, – с усмешкой пригласил Авраам.

Юноша обернулся и сказал:
– Заходи. Ребенок здесь.

Медленно шаркая, в спальне показался Тайлер Кроули, застенчиво улыбаясь сыну и невестке.

– Па! – вскочил с кровати Авраам и положил руку на плечо отца. – Как хорошо, что ты здесь. Подойди и познакомься с внуком.

Тайлер подошел ближе к кровати и опустил взгляд на личико младенца, спокойно спящего на руках у матери.

– Да. Это дитя. Похоже, выглядит прекрасно.

– Как ты узнал, что надо вернуться сегодня, Па? – поинтересовался сын.

Тайлер пожал плечами:
– Просто было такое чувство.

– Хотите подержать ребенка? – спросила свекра Джой.

– Да, конечно. – Он поднял руки, на которые молодая мама осторожно положила ребенка. Тайлер опасливо прижал к себе сверток и уставился в лицо спящего новорожденного.

В глазах старика стояли слезы, когда он посмотрел на сына:
– Какое у крохи имя, сынок?

– Если не возражаешь, Па, то ее зовут Лорен Изабелла Кроули в честь ее бабушек.

У Тайлера перехватило горло. Мужчина не мог ответить, поэтому просто кивнул и сквозь слезы посмотрел на внучку. Через минуту он откашлялся и сказал:
– Твоей ма это понравилось бы.

Белла с Эдвардом прибыли в комнату как раз вовремя, чтобы услышать последнюю часть разговора, и сердце женщины застучало от имени маленькой девочки. Тайлер поднял голову и сказал:
– Хотите подержать тезку, миссис?

Улыбаясь, та ответила:
– С удовольствием.

Тайлер осторожно передал малышку бабушке и улыбнулся, увидев, как она приняла ребенка.

– Вот так, это зрелище я видел и раньше, – прокомментировал Тайлер, вспоминая всех младенцев, которых Белла держала на руках за все свое время на ранчо.

– Да, это вызывает много воспоминаний, – сказал Эдвард, когда его жена подошла и встала рядом.

Тайлер несколько мгновений смотрел на пару, любовавшуюся новорожденной, а затем спросил Беллу:
– А когда родится ваш ребенок, миссис?

Женщина удивленно поглядела на Тайлера и только открыла рот, чтобы сказать, что она не беременна, но потом остановилась, и вдруг все рычажки встали на место. Она списывала симптомы на климакс, но для них также существовала и другая причина. Ее привередливый желудок, увеличение веса, отсутствие месячных, головокружение и совершенно неконтролируемые эмоции – все указывало на одно: она беременна.

Посмотрев на Эдварда большими удивленными глазами, увидела появляющееся осознание и на его лице.

– Белла, ты можешь быть?..

– Это многое бы объяснило.

Эдвард начал смеяться:
– У нас будет еще один ребенок!



Четыре месяца спустя Эдвард с Беллой приветствовали своего пятого ребенка, того, который был зачат в «климаксе», но, хотя и неожиданного, абсолютно желанного и любимого. Белла обнаружила, что рожать через много лет после последнего раза немного сложнее, чем она помнила, но, в конце концов, все сложилось хорошо как для матери, так и ее новорожденной дочери.

Черити Сюпрайз Каллен росла милым ребенком и восторгала всех, кто с ней встречался, в особенности отца. У нее были большие карие глаза, такие же, как у матери, и волосы, казалось, потемнели до каштанового. Эдвард любил брать ее с Беллой в поездки на «Стэнли стимер» и показывать соседям, то есть, когда удавалось вырвать машину из рук Чарльза. Казалось, молодому человеку нравилось ухаживать за Эммой, отправляясь с ней в поездки по сельской местности. Так что, вероятно, весной состоится еще одна свадьба.

Эдвард не собирался вручать им «стимер» в качестве подарка.

Глядя на родню и друзей, – жену, детей и людей с ранчо «Медвежья долина» – Эдвард познал правду из Священного Писания: – Давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам.

Он начал все это много лет назад, решив всем сердцем любить эту женщину, Изабеллу Свон. Благословения, которые пришли из этого рога изобилия, утрясали, нагнетали и переполняли. Он был человеком, который сильно любил, и взамен жизнь стала лучше, чем можно себе представить – его замечательная жизнь на ранчо «Медвежья долина».

Конец

Автор: Mrs. Brownloe
Перевод: Lelishna
Бета: LanaLuna11
Почтовый голубь: Black_Crow

Спасибо, что были с нами, дорогие читатели. Вот история и подошла к самому концу.