Я не вижу доктора Каллена всю неделю. Не то, чтобы я искала его взглядом или еще что. Это просто невинное наблюдение.

Однако, очевидно, Эммет знает о небольшом «мероприятии», которое мы устроили в коридоре. Однажды утром он здоровается со мной с хитрой, знающей усмешкой на губах и сразу же говорит: – Ну… слышал, вы с доктором Калленом сцепились в небольшом танце на днях.

Я не могу скрыть вздох удивления. Джессика, подслушивающая, как и всегда, бросает неодобрительный взгляд в моем направлении.

– Откуда ты узнал об этом? – говорю я, мой голос тихий. Я вполне уверена, что Элис единственный человек, который знает об этом. Она сдала меня?

Ответ Эммета был прост: – Он сказал мне.

– Он? Кто это «он»?

– Доктор Каллен, конечно. Да ладно тебе, Кармашек. Очнись. – Он машет рукой перед моим лицом, и я быстро убираю ее в сторону.

Доктор Каллен говорил обо мне? Святое дерьмо. Это нехорошо.

– Ты говорил с ним? – нетерпеливо спрашиваю я и знаю, должно быть, это прозвучало жалко. Мне следовало притвориться, что мне плевать на это.

– Да, мы тусуемся вместе, – говорит он. Очевидно, это старые новости, но я удивлена.

– А почему ты ничего не сказал мне? – говорю я обвиняющим тоном. Это не должно было так прозвучать, но, черт, было бы прекрасно знать об этом ранее. Он мог бы добавить пару фраз об этом дерьме до или после той его глупой небольшой речи про Тайру Бэнкс.

Он выглядит смущенным. – Должен я написать список всех, с кем я провожу время? – спрашивает он с долей сарказма в голосе.

– Заткнись, Эммет. Ты знаешь, что я имею в виду. – Он пожимает плечами. – Так что он сказал тебе? – настаиваю я.

– Что он дико влюблен и хочет быть отцом твоих детей.

Он говорит это с невозмутимым видом. И мне следовало знать лучше… действительно, действительно следовало. Но так как, чтобы стать отцом детей, нужна некоторая восхитительно шаловливая прелюдия – та, что по общему признанию неслучайно занимает мой разум всю неделю – я делаю, возможно, самую глупую вещь и позволяю своему рту открыться прежде, чем подумаю.

– Правда?

Отчасти слово звучит обнадеживающе, что безумно неловко. Жаль, что я не могу вернуть слово обратно спустя половину секунды после того, как оно покинуло мой рот.

Эммет фыркает. – Нет, не совсем.

Я слегка краснею, но подозреваю, что мое лицо достаточно горит, чтобы можно было поджарить бекон.

– А, хорошо. Потому что это было бы странно, – говорю я, пытаясь оправдаться. Но Эммета не одурачишь. Он с любопытством наблюдает за мной.

– Так ты познакомилась тут с кем-нибудь еще? – спрашивает он, и я благодарна ему за смену темы.

– Не совсем. Только с вами. О, и тот странный, который живет через две двери от меня. Я слышу, как его тошнит через пять стен каждое утро. Это отвратительно.

Он кажется впечатленным. – Вау, Кармашек. Ты сделала меня. Моя соседка только купила молоко и прочую чушь. Я никак не могу наслушаться тем, как она блюет перед завтраком.

– О да. В эти дни приходится мудро выбирать свою квартиру. В противном случае ты в полной заднице.

– Точно, точно. Ну ладно, кажется, твоя социальная жизнь действительно процветает. – Его тон разговорный и все же саркастичный, но я не обижаюсь. Прямо сейчас моя социальная жизнь настоящее дерьмо. Я знаю это.

После работы обычно я просто иду домой и немного смотрю телевизор перед тем, как завалиться на диван. В дни, когда я не работаю, я медленно распаковываюсь и занимаюсь делами по дому, но в итоге выполняю только два или три, а чувствую себя, будто я сделала целую кучу разной работы по дому. Занятость помогает мне себя чувствовать немного менее жалкой.

– Ну, мой диван испытывает много экшена, если это то, о чем ты.

Эммет кивает. Он, кажется, даже не слушает меня или же ему просто без разницы на то, что я говорю. – Так, получается, ты ни в ком не заинтересована? – небрежно бросает он.

Я немного встревожена внезапным сдвигом в нашем разговоре. – Заинтересована?

– Ну да, там, знаешь, для заделывания малышей и прочее дерьмо.

Я вздыхаю. – Эммет…

– Просто ублажи меня, Кармашек. Встретила кого-то, кого считаешь симпатичным?

Помимо сексуального, грубого доктора, который ненавидит меня? Если честно, больше никто не поймал мое внимание.

– Не совсем, – лгу я.

– Хорошо. Я знаю кое-кого, кто был бы идеален для тебя. Просто скажи, когда хочешь встретиться с ним.

Я удивлена. – О, я, ах… я не хожу на свидания вслепую, – слабо возражаю я. – Извини.

– Ты не ходила на свидания вслепую, – исправляет меня он. – А теперь ходишь. Вечер субботы для тебя подойдет?

– Нет.

– Хорошо, тогда вечер пятницы.

– Нет, Эммет…

– Господи, Кармашек, – восклицает он раздраженно. – Просто смирись с этим. Ты свободна на выходных и уже сказала, что никого не знаешь, что переводится как то, что ты проводишь каждый вечер на диване в одиночку. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это прогуляться и познакомиться с некоторыми людьми.

Я хмурюсь, потому что, черт побери, он прав. Мне действительно нужно познакомиться хоть с кем-то. Но если это свидание будет с каким-то занудой, то, да поможет мне Бог, я оторву Эммету яйца и вынесу их на блюдечке.

– Прекрасно, – ворчу я, закатывая глаза с раздражением. – Но не ожидай, что мне понравится.

Эммет усмехается, и это отдается странным, некомфортным чувством в низу моего живота. – Я даже и не мечтаю об этом, Кармашек.



Элис сама пригласила себя в мою крошечную квартиру, чтобы помочь приготовиться к моему свиданию. Я настаиваю на том, что мне не нужна помощь – я ведь не умственно отсталая; могу и сама подобрать к паре штанов какую-нибудь кофточку – но она не верит в эту ерунду.

Она перебирает одежду в моем шкафу, раздраженно фыркая каждые две секунды. С каждой минутой она становится все более и более взбаламученной.

– Видишь это? – Она держит одну из моих фланелевых рубашек с длинными рукавами, очень огромную, пережиток Чарли, которую я схватила с собой во время своего последнего приезда к нему. – Это никогда не подойдет. Она ни с чем не сочетается. – Она бросает ее на кровать, но она падает на край и оказывается в куче на полу.

– Эй, – кричу я, мчась, чтобы поднять ее. Я прижимаю ее к груди, как своего первенца, защищая его от любых фишек, которые может выкинуть Элис прямо сейчас.

– Это мужская рубашка, Белла, – говорит она, качая головой в неверии.

– Я ношу ее дома. Что тут такого? В ней очень удобно.

– А что, если придет симпатичный парень?

Это дохлый пример. Симпатичные парни просто не стучат в мою дверь как какие-то странные разносчики пиццы в порно.

– А с чего ему тут появляться? – спрашиваю я.

Элис копается где-то в глубине моего шкафа. Я слышу ее речь, но с трудом могу понять, откуда она исходит.
– Ты всегда должна хорошо выглядеть, пока у тебя нет парня, Белла. Ты должна быть готова. На всякий случай.

Я закатываю глаза. Я никогда особо не перенапрягалась, когда дело доходило до мужчин. Если мне нужно принаряжаться и притворяться кем-то, чтобы привлечь чье-то внимание, то оно того не стоило. И, честно говоря, это не тот тип мужчин, к которому меня тянет.

Я концентрируюсь на своем макияже. Я не наношу много всего, но добавляю больше акцента на глаза каждый раз, когда собираюсь куда-то. Немного двуцветного карандаша для глаз и можно добиться красивого, обольстительного взгляда, и это может быть выгодно, если свидание стоит того. Но, если честно, я немного нервничаю. Часть меня доверяет Эммету, но другая подозревает, что он может обмануть меня через наносекунду, если бы это означало, что он сможет от этого громко поржать.

– Ты уверена, что не знаешь этого парня? – обращаюсь я к Элис. Все, что мне сказали, что он высокий, темноволосый, и его зовут Энтони. Элис никогда не слышала о нем, что, я думаю, очень подозрительно.

– Да, – отвечает она.

– Не кажется, что это очень странно, что никто его не знает? – спрашиваю я.

– Очевидно, он дружит с Эмметом, – говорит Элис, как будто мне должно полегчать от этого. – А Эммет, видимо, думает, он хорош. И я бы на твоем месте не волновалась, что он может быть серийным убийцей или кем-то в этом роде, потому что тебя ждет трудная неделя. Все это время Эммет планировал, как заставить тебя сделать всю его работу на грядущую неделю, так что он бы не смел поставить тебя под угрозу до этого.

Я киваю. Это правда.

К счастью, я уже вынудила Элис установить секретный код. Если свидание будет ужасным, то я извинюсь, выйду в уборную и наберу Элис «911», а затем буду ждать звонка из «службы спасения» и неизбежного оправдания за быстрое бегство. Не знаю, как эти вещи работает или как люди осуществляют это, чтобы выглядеть искренне. Я никогда прежде не ходила на свидания с незнакомцами; всю ночь я тайно вырабатывала стратегию, как бы увидеть этого парня прежде, чем он будет знать, что я нахожусь в ресторане. Так я бы смогла утащить свою задницу прочь, если все не очень хорошо.

Не то, чтобы я высокомерная или что-то в этом роде, но у меня есть свои запросы.

Но, к сожалению, этот подвиг невозможен, не зная расположение ресторана заранее. И я никогда не делала так прежде. Стоит упомянуть, что я понятия не имею, как вообще выглядит этот парень или как я вообще узнаю его. Да, свидания вслепую действительно не мое.

Я готова примерно через час – обычно я собираюсь не так долго, но Элис настаивала на том, чтобы я переодевалась три раза перед окончательным решением надеть темно-синюю юбку до колен и такого же цвета блузку. На ногах туфли на низком каблуке, на лице немного пудры, а волосы волнами ниспадают по спине.

Я нахожу ресторан прямо во время. У меня даже есть несколько минут, что хорошо, потому что это дает мне время, чтобы задержаться у входа и оценить обстановку.

Я заглядываю внутрь, расстроившись, что в центре стоит гигантская стена, скрывающая весь чертов зал со столиками. Я в презрении сужаю глаза и иду вперед, приостанавливаясь, когда администратор приветствует меня.

– Вам столик на скольких человек?

– На двоих, но вообще-то я встречаюсь тут кое с кем, – объясняю я. – Его зовут Энтони. Он высокий и темноволосый.

Я рассказываю ей все, что знаю. Бог поможет мне, если этого недостаточно.

– Энтони? – Она просматривает папку перед собой. – У меня нет никого под именем Энтони в списке. Но, думаю, я знаю, о ком вы говорите. Это свидание вслепую?

Я оказываюсь в ступоре, но киваю.
– Да.

Она пытается скрыть маленькую, знающую улыбку.
– Пройдемте со мной.

Мы обходим гигантскую стену, делая три шага вниз и заходя в зал. Место оживленное, но не переполненное. Атмосфера спокойная и нейтральная, тусклое освещение, но романтизированное маленькой свечой на каждом столике. Я не могу с собой справиться и осматриваю каждый стол как снайпер, нетерпеливо ища один столик только лишь с одним посетителем.

Я не вижу его, пока не становится слишком поздно – мы приблизительно в дух шагах. К тому времени бронзовые волосы и зеленые глаза поймали мой пристальный взгляд, и я резко останавливаюсь.

Что за черт?

Мы оба хмуримся, зеркально отражая выражения лиц друг друга, и я убеждена, что, должно быть, это своего рода ошибка. Конечно, Эммет не подставил бы меня напыщенным доктором Калленом. Не подставил бы, да?

Дерьмо.

Доктор Каллен встает, когда я подхожу. Администратор отодвигает стул для меня.
– Вот, пожалуйста, мисс, – профессионально говорит она. В течение нескольких секунд я безучастно смотрю на стул; затем, словно зомби, я подхожу вперед и сажусь.

Администратор хитро мне улыбается, а затем уходит, очевидно, очарованная внешностью доктора Каллена. Он также садится, осторожно наблюдая за мной. Кажется, он немного в смятении.

В течение нескольких неприятных моментов никто из нас ничего не говорит. Я собираюсь извиниться и уйти в уборную, чтобы использовать свой секретный код, но как только я принимаю это решение, доктор Каллен откашливается.

– Это какая-то шутка? – серьезным тоном спрашивает он.

Несмотря на то, что я думала о том же, я не могла быть немного не оскорбленной.

– Хороший вопрос, – надменно произношу я. – Вообще-то это я должна спросить тебя.

– Меня? С чего бы это? – Кажется, он еще более раздражен, чем я, что говорит о многом. Я люблю смотреть на этого мужчину, но, Боже, я не хочу быть вынужденной разговаривать с ним в течение всего ужина.

– Эммет – твой друг, не так ли?

– Думаешь, я попросил его свести нас? – удивленно спрашивает он. Это не то, о чем я подумала на самом деле, но я, тем не менее, снова оскорблена.

– Я бы надеялась, что нет. Не после того, как ты фактически напал на меня в коридоре!

Он открывает рот, чтобы нанести ответный удар, но внезапно нас прерывает наш официант, который представляется как Райли. Я не уверена, должна ли потрудиться заказать что-то, но доктор Каллен нетерпеливо впивается в меня взглядом, вынуждая меня принять поспешное решение.

Я быстро заказываю напиток, всевозможными способами указывая тоном на свою раздраженность, когда добавляю: – Давайте двойной. Сегодня мне понадобится что-то очень крепкое.

Челюсть доктора Каллена напрягается, но он ничего не говорит, поскольку заказывает то же самое. Я замечаю, что он одет в рубашку на пуговицах и цвета морской волны брюках с соответствующим галстуком. Его волосы все же немного более уложенные, чем на работе, все еще в великолепном беспорядке. Он чисто выбрит, и я чувствую запах его парфюма, острый, но все же соблазнительный.

Официант уходит, и мы впадаем в очередную неловкую тишину.

Доктор Каллен просматривает свое меню и игнорирует меня, его глаза сосредоточены, а тело напряжено. Честно говоря, отчасти он так выглядит очень сексуально. Я не могу справиться с этим, потому что снова очарована тем, насколько он совершенно великолепен. Особенно, когда я воображаю его в рабочей одежде, факт, который я считаю очень сбивающим с толку.

Это и то, как я представляю себя на его коленях, облизывающая его губы.

Святое дерьмо.

Когда я поднимаю глаза, отрываясь от меню, то вижу, как он смотрит на меня, самодовольно улыбаясь.

– Что? – резко спрашиваю я, застенчиво и хитро.

– Я смотрю, не уходишь, – снисходительно говорит он.

Я изумленно смотрю на него, когда Райли ставит передо мной мой стакан. Я закрываю меню, очищаю разум и делаю большой глоток своего «Виски Сауэра». Я улыбаюсь Райли в благодарности, а затем возвращаю взгляд к доктору Каллену, моя решимость возвращается. Доктор Каллен выглядит удивленным.

– Ну, после того как ты был со мной груб на днях, думаю, наименьшее, что ты можешь сделать, это пригласить меня на ужин, – отвечаю я.

Доктор Каллен не отвечает, но это, вероятно, из-за того, что Райли все еще стоит около нас, терпеливо ожидая шанса что-либо сказать. Он улыбается нам, очевидно, не выбитый из колеи моей фразой.

– Вы готовы сделать заказ? – приветливо спрашивает он. Мы с доктором Калленом смотрит друг на друга. Неохотно мы киваем.

Я заказываю самую дорогую вещь в меню и тайно надеюсь, что доктор Каллен не встанет и не уйдет, потому я никак бы не смогла расплатиться из-за того, что была без работы две недели, и мне едва хватало денег на все мои расходы. Но сейчас я не думаю об этом. Я чувствую себя немного погано из-за того, что делаю это с ним, но этого недостаточно, чтобы я передумала. Но затем, к моему удивлению, доктор Каллен заказывает что-то одинаково дорогое и возвращает меню с приветливой улыбкой. Он даже благодарит нашего официанта.

Снова одни, и приходит тишина. Мы потягиваем наши напитки, избегая зрительного контакта, и все, о чем я могу думать, это то, что я отдала бы все, лишь бы знать, о чем он думает. Подозрительная сторона меня… ну… подозрительна. Что с ним? Почему он молчит? Я бросаю быстрые взгляды в его сторону, но он потерян в мыслях, целеустремленно избегая моего пристального взгляда.

Райли приносит мне новый напиток. Как раз, когда я начинаю подозревать, что мы можем провести весь наш ужин в тишине, доктор Каллен ерзает на своем месте и говорит: – Послушай, я сожалею о том, что случилось на днях. – Я удивлена, что он приносит извинения, даже если уже немного поздно для этого. Однако его следующие слова совсем не удивляют. – Но все-таки тебе не следовало спорить со мной перед моим пациентом. – Его речь спокойная и уверенная. Он решителен по этому поводу.

Я раздумываю мгновение, а затем решаю быть честной.
– Ты прав, возможно, мне не следовало. Это было не профессионально. Но ты должен знать, что я сделала это нарочно, чтобы вывести тебя из себя.

Возможно, это было немного слишком честно, но он не выглядел удивленным. Вероятно, он все же подозревал об этом.
– Ну, это сработало, – говорит он. – Могу я узнать, почему?

– Потому что ты был высокомерным придурком.

Его лицо темнеет, и я могу сказать, что он хочет поспорить, но Райли выбирает точный момент, чтобы подать нам еду. Мы отклоняемся назад, когда все ставится на стол; доктор Каллен открыто хмурится и грубо отшивает Райли, когда тот спрашивает, не хотим ли мы чего-нибудь еще.

Райли поворачивается ко мне, сбитый с толку, поэтому я улыбаюсь прежде, чем отпустить его.

Как только он вне зоны слышимости, доктор Каллен наклоняется вперед и сердито шепчет: – Я, блядь, что, откуда-то знаю тебя? Ты познакомилась со мной, сколько?.. Минуту назад? И этого было достаточно, чтобы сделать такие выводы?

– Вообще-то я разговаривала с тобой по телефону за день до этого, – я шиплю. – Ты вел себя как мудак, прямо как и сейчас. И также заставил мою коллегу рыдать после того, как оскорбил перед ее пациентом. Это не так уж приятно, правда?

Удивительно, но доктор Каллен не отвечает. Он откидывается назад и зажимает пальцами переносицу, действительно выглядя немного утомленным, а затем вздыхает перед тем, как взять в руку вилку, и начинает есть. Он не смотрит на меня, и ни один из нас не произносит ни слова.

Я осторожно поднимаю свою вилку и начинаю есть, приходя к выводу, что, должно быть, это самая смешная вещь, которая когда-либо происходила со мной. Я не могу даже понять, почему я все еще сижу здесь.

Момент спустя доктор Каллен успокаивается. Он смотрит на меня, его голос изменился.
– Ты права, Белла. Я вел себя тогда как мудак. У меня был плохой день, и я не должен был срываться на ней.

Я не могу поверить, что он извиняется. Я немного удивлена, но главным образом, мне… полегчало?

Но я не позволяю ему так быстро выпутаться.
– Ты должен сказать это ей, а не мне, – говорю я.

Это правда, но я чувствую себя ужасно, когда эти слова слетаю с моих губ. Доктор Каллен честно пытается признаться в своих ошибках и быть лучшим человеком. Наименьшее, что я могу сделать, это принести чертово извинение.

Я иду на попятную. – Прости, – быстро бормочу я. – Знаешь что? Мне не следовало говорить это.

Он, кажется, хочет согласиться, но не соглашается. Его зеленые глаза смотрят в мои, а затем он вновь игнорирует меня.

Наступает очередная неловкая тишина. Стоит только мягкий звон наших вилок о тарелки и ропот голосов вокруг нас. Это становится смешным.

Я наконец выпускаю громкий, раздраженный вздох.
– Слушай, мы можем просто начать сначала? Это все глупо. Ты прав, я не знаю тебя, а ты не знаешь меня. Мне не следовало делать столь поспешные выводы и… ну ты знаешь… я сделала, что сделала. И к тому же я только переехала сюда, – продолжаю я. – Слишком рано ненавидеть людей. А мне не нравится ненавидеть людей. Ты просто вывел меня из себя. А потом наорал, а когда на меня орут, мне это тоже не нравится.

Его глаза вновь встречаются с моими, и на сей раз он выглядит немного смущенно.
– Я не кричал.

– Разговаривать низкими, ненавистными тонами – это тоже самое, что кричать, – спорю я. – Ты просто не обращал на это внимания.

Он пожимает плечами. Я права, и он знает это. Затем он снова смотрит на меня, на его лице серьезное выражение. Он даже немного склоняется вперед.
– Так ты ненавидишь меня?

Да, что, черт возьми, этому парню нужно от меня?

– Ну, ты мне не нравишься, – повторяю я. – Полагаю, ненависть – довольно сильное слово, потому что я едва знаю тебя. Честно говоря, я особо не думала о тебе, так что это спорный вопрос, – лгу я.

Он ухмыляется, и я сопротивляюсь закатыванию глаз. Почему он должен быть настолько привлекательным? Было бы настолько проще, если бы он был… скажем… толстым и лысым. Или имел кожное заболевание. Хоть что-нибудь.

– Как скажешь, Белла. – Его взгляд знающий, и внезапно я становлюсь маленьким параноиком, думая, что он знает о всех моих страстных мыслях, которые меня посещают.

– И что это должно значить? – оборонительно спрашиваю я. Уверена, что слишком оборонительно, потому его брови в удивлении подскакивают.

– Это ничего не значит, – просто говорит он.

– М-м-м.

Мы продолжаем есть.

Спустя мгновение я говорю: – Не думала, что ты тот тип мужчин, которые предпочитают свидания вслепую.

Он откашливается.
– Да, ну, Эммет чуть ли не выбил из меня все дерьмо, пока я не сдался. Говорил, что наш с тобой союз фактически скреплен на небесах.

Мы смеемся.

– Вот засранец. Мы определенно должны что-то сделать, чтобы отомстить, – говорю я.

Доктор Каллен выглядит удивленным.
– Например?

– Не знаю. О! Мы можем свести его с той докторшей Хейл. Заметил сексуальное напряжение между ними?

Он смеется, и я понимаю, что это фактически первый раз, когда я вижу, как он улыбается. Действительно улыбается. И это красиво и заставляет скрутиться всему внутри меня, но я быстро успокаиваюсь и пытаюсь выглядеть равнодушной.

– Знаешь, вообще-то они… эм-м… однажды крутили любовь, – говорит он мне.

Я не знала об этом, и внезапно я сгораю от интереса.
– О? Поделись-ка. – Я накалываю несколько картофелин и забиваю ими рот, с надеждой наблюдая за доктором Калленом.

– На самом деле, тут не о чем рассказывать. У них был секс, а потом она просто отфутболила его. Не знаю точно почему, но Эммет полагает, что это из-за того, что она врач, а он медбрат.

Знаю, он не хотел никак обидеть своими словами, но я чувствую себя задетой его словами
– О, правда? – спрашиваю я, мои слова аккуратные и осторожные. – Так он не достаточно хорош для нее. Так?

Доктор Каллен выглядит оскорбленным, и я понимаю, что мой тон, должно быть, был чуть-чуть обвинительным.
– Не знаю, – медленно отвечает он. – Это только то, что думает Эммет.

– А ты что думаешь?

Он делает паузу, а затем говорит.
– Думаю, он прав.

Я медленно отсчитываю до пяти про себя. Мы хорошо ладили почти в течение пяти минут или около того. Обидно.

Доктор Каллен осторожно смотрит на меня. Видимо, он почувствовал мою обиду.

Потребовалась каждая унция моего самообладания, чтобы не выпустить на него весь мой гнев.
– Тогда это то, что ты думаешь? То, что доктора лучше медсестер? – Мой голос устрашающе спокоен.

– Нет! Я никогда не говорил этого, – быстро говорит он.

– Но так думает доктор Хейл.

– Если ты не заметила, я не доктор Хейл.

Я возвращаюсь к своей еде, которая начинает остывать, и сосредотачиваю свое внимание на приеме пищи. Когда я снова поднимаю взгляд, доктор Каллен всматривается в меня с маленькой улыбкой.

– Что? – резко спрашиваю я.

Улыбка не сходит с его губ. – Ты всегда такая оборонительная?

Я хмурюсь и начинаю разрезать свой стейк. – Нет.

– Ясно. – Он наблюдает за мной, а затем добавляет: – Знаешь, этот стейк ни в чем не виноват. – Он указывает на него своей вилкой.

Я вздыхаю и поднимаю стакан, делая большой глоток. Теперь я действительно заведена. Я должна попытаться охладить свой пыл, но мы теперь типа ладим, и я больше чем просто нервничаю.

Я подзываю нашего официанта, чтобы он принес мне еще выпить.

– Так, – говорю я в ходе беседы, надеясь устранить любую враждебность, которую я, возможно, создала между нами. – У тебя есть имя? Или я должна продолжать называть тебя доктором Калленом?

Я знаю, как его зовут, но его имя звучит из моих уст так же странно, как и моя просьба разрешения называть его так. В противном случае, я узнаю, что он действительно ненавидит меня, и все останется на таком же ожесточенном профессиональном уровне, как и прежде.

– Не заметил, что ты все еще называла меня доктором Калленом, – говорит он, улыбаясь.

– В моей голове называла, – объясняю я.

– Ну, меня зовут Эдвард, – говорит он. – И да, я бы предпочел, чтобы ты звала меня Эдвардом.

Я киваю, и внезапно, откуда ни возьмись, в моей голове появляется изображение, как я оседлала его и кричала его имя, но не Эдвард, а доктор Каллен. Меня передернуло, и я наклоняю голову, надеясь скрыть свое покрасневшее лицо.

Он хмурится. – Все в порядке? – спрашивает он взволнованно. Я прочищаю горло и киваю.
– Все хорошо.

Я залпом выпиваю свой напиток и наконец начинаю расслабляться. Алкоголь предоставляет мне храбрость, и я тайно смотрю на него, восхищаясь его красивым лицом. Я пытаюсь быть хитрой, но на его лице та же самая проклятая знающая ухмылка, и у меня есть чувство, что он знает о моих помыслах.

Я пытаюсь очистить свою тарелку, но тот стейк походил на двадцать проклятых унций. Не думаю, что побег в уборную с набитым ртом произведет хорошее впечатление, хотя почему я вообще должна пытаться производить хорошее впечатление, является своего рода тайной.

Эдвард все еще ест. Мне нечего сделать, чтобы отвлечься, поэтому я грызу хлеб. Он продолжает смотреть на меня, а я продолжаю смотреть на него. Но я взволновала тишиной, поэтому вздыхаю и пытаюсь снова начать разговор.

– Эм-м, а как долго ты… ну… работаешь доктором? – То, как я говорю это, звучит будто немного грязно, но это не так. Я понятия не имею, почему это так прозвучало. Я не ненавижу докторов, несмотря на свои опасения о них.

– Три года.

Он выглядит так молодо. Около тридцати, не больше.

– А сколько ты работаешь медсестрой? – спрашивает он меня.

– Четыре года.

– Откуда ты?

Странно, как это произошло. Мы отошли от ненависти друг к другу к фактически цивилизованному задаванию вопросов. Он ведет себя так, будто ему действительно интересно узнать обо мне, в чем я очень сомневаюсь. Вероятно, он просто тоже стремится заполнить тишину между нами.

– Флорида. Джэксонвилл, – отвечаю я.

– О, да? – любопытно восклицает он. – Почему же ты пересекла всю страну?

История об Алеке не его ума дела и не то, что я хочу, чтобы он знал, но я говорю ему правду.
– Я выросла здесь. Мой отец живет в Форксе.

Он улыбается.
– Я бывал там несколько раз.

– Сожалею, – на автомате произношу я, и мы смеемся. Теперь его глаза сияют. Он выглядит даже еще моложе, а его улыбка очень милая.

– А что насчет тебя? Ты из Сиэтла?

– Вообще-то из Чикаго, – отвечает он. – Но моя мама из Сиэтла, так что мы переехали сюда обратно, когда мне было двенадцать. С тех пор я здесь.

Такой простой ответ, но все же звучит слишком личным. Это помещает его индивидуальность поверх дерзкой стороны… стороны, которая на самом деле не такая уж дерзкая, когда я отодвигаю предубеждения и рассматриваю, как могла бы выглядеть полная картинка. Может, у него просто был дерьмовый день. Такое случается.

Официант предлагает нам десерт, но я объелась и вежливо отказываюсь.

– Хочешь кофе или что-то еще? – спрашивает Эдвард. Он теперь абсолютно вежлив, как будто между нами и вовсе не было предыдущих ссор. – Они готовят очень хороший латте.

Я все еще не очень хорошо чувствую себя из-за алкоголя. Ощущая смелость, я откидываюсь на спинку стула и поглаживаю живот. Я подмигиваю, зная, что веду себя как нахалка, но мне плевать.

– Похоже, Эммет устроил тебе ужасное свидание, – дразню я. – И вижу, ты не хочешь, чтобы оно заканчивалось.

Уверена, он просто вежлив, но я люблю обманывать сама себя, когда пьяна. Ну или, как сейчас, слегка подвыпившая.

– И кто теперь дерзкий? – шутит он. – Я просто знаю, как обращаться с красивой девушкой на свидании. Бывало, они называли меня Рико Свав¹.

И на сей раз подмигивает он, и это выглядит сексуальнее, даже если он только подыгрывает.

И он только что назвал меня красивой?

– Оу-у. Доктор умеет шутить, – говорю я, игнорируя его «красивый» комментарий.

Он наклоняется вперед, локти на столе, и если бы не улыбка на его лице, то я бы подумала, что это сигнал перед серьезной речью.

– Грезишь о докторах по утрам, когда ешь кашу, Белла? – спрашивает он, его голос низкий. Его глаза не покидают мои и замечают мое удивление.

Я откашливаюсь и тянусь за стаканом, надеясь сделать глоток и выглядеть спокойной, в то время пока я думаю о хорошем ответе. Но стакан пуст. Черт возьми.

Я вращаю лед в стакане, а Эдвард выглядит совершенно развлеченным.
– Я предпочитаю кукурузные хлопья.

Боже, я такая неоригинальная. Что со мной не так? Симпатичный мужчина смотрит на меня, а я внезапно не могу думать ни о чем остроумном, чтобы сказать в ответ. Обычно я лучшая в этом.

– Мой косяк. – Эдвард не может сдержать усмешку, когда делает глоток своего напитка, который все еще полон, а затем откидывается назад и выглядит абсолютно спокойным, сделав это. Я чувствую себя полной идиоткой.

– Ну, знаешь, – продолжает он, – на самом деле, это требование для врачей учиться самодовольству перед медицинской школой. Не все знают об этом.

Да у доктора полно шуточек.

– Нет, вообще-то я знала об этом, – говорю я. – Фактически я читала исследования, касающиеся преимуществ этого по отношению к медицинской области.

– Точно, точно. И если ты не можешь сдать, то не можешь быть доктором. Это быстро отсеивает всех скромных.

– О, нет, больше всего нам не хватает скромных докторов, – произношу я серьезным тоном.

– Черт, да. Скромные доктора – отрава нашего общества. Они тратят слишком много времени, обхаживая пациентов. Это оскорбительно.

Черт возьми, он горяч, когда ругается.

– Я тоже так считаю. То есть, кто хочет сходить к врачу, чтобы его травили разговорами? Мы ходим к ним, чтобы попялиться на сексуальных людей с деньгами и почувствовать себя ничтожествами по сравнению с ними. Это ведь очевидно.

Забавно. Эдвард, кажется, тоже думает так, потому что он все еще улыбается мне сквозь стакан. Жаль, что у меня закончилась выпивка – что-то, что помогало мне отвлекаться, чтобы я не сидела без дела – но я не подзываю официанта для просьбы очередного коктейля. Я уже чувствую, как действуют на меня последние три стакана, и мне нужно домой.

Счет оказывается на столе.

– Я могу заплатить свою половину, – предлагаю я, проклиная себя за то, что я заказала такое дорогое дерьмо. Мой кошелек истощен из-за переезда, а я еще даже не получила свою первую зарплату.

– Мы на свидании, – говорит он, и его слова звучат дразнящими. – А теперь позволь хорошему доктору заплатить.

Я хочу ответить что-то забавное, но оскорбления доктора начинают терять свое очарование. Не то, чтобы они всегда такими были, просто хорошо сочетались с Эдвардом.

После того как он заплатил, мы встаем из-за стола и уходим. Эдвард не держит мою руку или не предлагает мне надеть жакет, или что-то еще милое и романтичное, потому что ни один из нас не видит это так – мы были на свидании, которое было организовано нашим коварным общим другом, что предназначалось в итоге выйти как хорошая шутка. Но мы пережили его, и возможно теперь даже будем друзьями.

Это не было полнейшей катастрофой.

Он провожает меня к моей машине.
– Знаешь, все было не так плохо, – говорит он. Вероятно, я должна обидеться, но я не обижаюсь. Вообще-то я соглашаюсь.

– Вау, спасибо, – говорю я, снова дразнясь. Кажется, только так я и могу. Я не могу позволить себе завести серьезный разговор с человеком, который ненавидел меня только час назад, а теперь заставляет мои внутренности превратиться в желе своей простой изогнутой улыбкой.

– Ты знаешь, о чем я.

– Ты прав, знаю, – соглашаюсь я. – Прости.

– Не беспокойся. Было забавно.

Я разблокировала дверь, и Эдвард тянется, чтобы открыть ее для меня. Когда он отходит, его рука задевает мою, зажигая искру, столь сильную, что мы оба слышим звук наэлектризованности и одновременно отскакиваем друг от друга.

– Ау! – Я отдергиваю свою руку, прижимая ее к груди защитным жестом. – Ты только что чуть не выбил из меня все дерьмо!

Эдвард смеется, когда потирает ладонь.
– Наверное, это моя электрическая индивидуальность.

– Да, но применяй эти вещички в другом месте, – раздражаюсь я, проскальзывая в свой автомобиль. – Это больно.

Я закрываю дверь и открываю окно. Он смотрит на меня, все еще улыбаясь.
– Так, эм-м… полагаю, увидимся на работе? – нерешительно спрашиваю я.

Он усмехается вновь. Боже, он чертовски привлекательный. Пока я завожу мотор, я замечаю, что его глаза как две большие зеленые конфеты.

– Я буду там, – заверяет меня он.

Я снова улыбаюсь и пытаюсь не покраснеть.
– Отлично.

– Отлично.

– Тогда увидимся.

– Да. Увидимся.

Я отъезжаю со стоянки, застенчиво махая ему. Я чувствую огонь и покалывание внутри себя и не могу понять почему. Я говорю себе, что это смесь стейка за сорок долларов и «Виски Сауэра».

Да, это то, что я говорю себе.

¹ – латинский тип любовника с бронзовыми волосами, золотыми цепочками и обтягивающей рубашкой. Обычно так говорят о человеке, у которого в значительной степени раздуто эго.

Перевод: Rob♥Sten

---