Название: Поезд в Гретна-Грин
Жанр: Romance/Humor
Рейтинг: T
Пейринг: Белла/Эдвард
Саммари: В 1851 году восемнадцатилетняя Белла Свон ускользает из отчего дома и от любящих родителей ради романтики взрослой жизни с мужчиной своей мечты. Появление в Великобритании железной дороги облегчит ей побег. Или нет?

---

- Какую бы ты предпочла, Колли?

- О, мисс, я бы не смогла выбрать. Обе такие красивые.

Две девушки – на одной был наряд по последней моде, а на второй платье, сшитое, вероятно, несколько сезонов назад – выбирали ленты, бережно отобранные после продолжительных обсуждений из внушающей ужас горы.

- Тогда мы купим обе. Желтая как нельзя лучше подойдет к моей новой шляпке, а ты возьмешь розовую.

Несмотря на изящный стан, авторитет первой девушки с легкостью преобладал над второй, ее блестящие темные локоны (практически того же цвета, что и глаза) подпрыгнули в знак согласия.

Вторая девушка, обладавшая мертвенной бледностью лица и волосами соломенного цвета, хоть и была выше, меркла на фоне первой, как и ее почтительное отношение.

- Я не могу, - сказала она. – У меня не хватает…

- Это подарок, глупая, - настаивала первая. – В знак благодарности за то, что ты сегодня пошла со мной. Ты же знаешь, что мама никуда меня не отпустит без сопровождения. Этого должно хватить на покупки и даже на сладости. А потом, я уверена, ты сможешь сама найти дорогу домой.

- А как же вы, мисс?

- Разве ты забыла об одежде, которую мы пообещали отдать бедным? – сказала первая девушка, забирая из рук Колли дорожную сумку. – Я пообещала викарию помочь рассортировать пожертвования. Кто знает, как надолго это затянется? Ты понадобишься миссис Бэйнбридж.

- О, я не знаю, - бледно-голубые глаза Колли неожиданно распахнулись. – Хозяйка сказала, что мы должны оставаться вместе.

- Да, и прости за это. Честно, я не думаю, что мама заметила, насколько ты уже выросла. Сколько тебе сейчас лет, Колли?

- В следующем месяце будет шестнадцать.

- Видишь? Уже довольно взрослая, чтобы самостоятельно совершать покупки в городе. Я не знаю, о чем она иногда думает – словно ты еще ребенок. Но мы докажем ей, что ты теперь дееспособная молодая женщина!

С этим темноволосая девушка мило улыбнулась и поспешила прочь из магазина. Она на самом деле зашагала в сторону дома священника, чтобы некоторые любопытные соседи могли это заметить, но едва пропав из поля зрения, решительно свернула к небольшой железнодорожной станции, ставшей новым предметом гордости и радости горожан.

Несколько секунд спустя она заметила дымящийся паровоз и поздравила себя с точно рассчитанным временем. Держа в руке билет, она вошла в вагон с незнакомым ранее чувством возбуждения; новая жизнь, которую она сама себе решила подарить, обещала приключения.

Боясь быть пойманной в самый последний момент, она осторожно выглянула в окно, однако по платформе, грозя кулаком и крича, никто не бежал. Тем не менее, она осмелилась выдохнуть лишь когда заработал огромный двигатель, и городок стал исчезать на горизонте.

Свобода!

Больше не будет родителей, обращавшихся с ней, как с ребенком, хотя она была всего на два полных года старше несчастной Колли. Она закрыла глаза и мысленно пожелала, чтобы девушка задержалась в булочной, возможно, встретила подругу, с которой поболтала бы какое-то время, и вернулась в Лоуинг аккурат к обеду. Если повезет, она будет помогать на кухне и будет слишком занята, чтобы спросить, не вернулась ли домой ее молодая хозяйка.

С каждым стуком колес, с каждым гудком паровоза она все дальше уезжала от детства и была все ближе к новой жизни в роли замужней дамы. Ближе к Джеймсу.

При мысли о нем она откинула голову назад на сидение и стала мечтать, пытаясь воссоздать в голове его образ. Когда они встретились в Бристоле прошлой осенью, он был таким красивым, таким внимательным. Там была сотня офицеров, расквартированных в городе, и, казалось, столько же молодых женщин, боровшихся за их внимание.

Но Джеймс никогда не колебался, приберегая комплименты только для нее одной и вписывая свое имя в ее бальную карточку в Зале Ассамблеи намного чаще, чем это было предусмотрено. Каждое мгновение, что они проводили вместе, строго контролировалось. Они придерживались всех правил, но к концу лета она поняла, что находиться между молотом и наковальней, и совместить общение с Джеймсом и отцом у нее не получится.

- Но он военный, папа, как и ты. Как ты вообще можешь возражать против того, чтобы я стала женой офицера, когда в свое время настаивал, чтобы ею стала мама.

Его причины, изнурительное их количество, жужжали в ее голове, словно мошкара. О его семье мало что известно, она еще слишком молода, зарплата военного слишком мала, чтобы содержать жену, они едва знали друг друга.

Это продолжалось снова и снова. Она прекратила слушать и, добравшись домой, написала Джеймсу, а он ей ответил, хотя письма были адресованы горничной Коллин, которую она убедила объявить его своим кузеном.

И сейчас она, одинокая и независимая, сидела в блестящем новом поезде, мчащемся навстречу будущему, у ее ног стояла сумка с самыми ценными сокровищами из сундука с приданым, с одеждой для застенчивой невесты.

Вот только если бы они не так часто останавливались, заглядывая в каждый городок по пути; каждый гордился быть частью новой процветающей железнодорожной системы. Она была готова к долгому путешествию на север (Джеймс писал, что это займет всю ночь), но хотела узнать точнее, насколько долгому, на случай, если кто-то решит ее догнать.

Хотелось бы надеяться, что семья соберется за обеденным столом до того, как обнаружится ее отсутствие. Им понадобится время, чтобы расспросить Колли, а потом искать зацепки, расспрашивая местных жителей. Она была довольно уверена, что никто не видел, как она садилась в поезд, однако в свое время случайный прохожий может ее вспомнить.

Будет ли отец ее преследовать или же, наконец, увидит, насколько она была решительна в своем намерении выйти замуж, и признает в ней взрослую женщину?

Вне сомнения, мама и папа читали «Ромео и Джульетту». Шекспир ясно дал понять, что родители, вмешивающиеся в жизни своих повзрослевших детей, могут причинить невыразимые страдания. Не то, чтобы она была так же глупа, как Джульетта, но они, безусловно, внесли в любовь определенную долю обреченности, против которой она бороться не могла, какими бы ни были обстоятельства.

Она глубоко вздохнула, восхищаясь собственной силой характера, и, когда начали сгущаться сумерки, задремала, без определенных мыслей вслушиваясь в покачивание, движение и остановки поезда. Волнение уходящего дня растворилось в темноте.

Проснувшись, она обнаружила, что мир за окном также погрузился во тьму и, что хуже, она больше не была одна в купе.

Мужчина, севший в поезд, пока она дремала, сейчас сам спал, его лицо было скрыто в тени измятой мягкополой шляпы. Его мешковатое пальто также было пыльным и побитым жизнью, на сапогах засохла грязь.

Конечно, этот мужчина не мог позволить себе билет первого класса. Он проник туда незамеченным и уселся на сидение для джентльмена, когда его место было явно в открытом вагоне сразу за локомотивом. Негодуя, она ждала, пока кто-нибудь пройдет по коридору, кому можно указать на нарушителя, однако никто не появлялся.

Она даже не осмеливалась подумать, что могло случиться, если, проснувшись, он обнаружит себя наедине с беззащитной молодой девушкой. Ну конечно, он выбрал это купе именно по этой причине!

От страха по ее позвоночнику пробежали мурашки, но она быстро взяла себя в руки. Это была первая проверка ее новонайденной независимости. Она должна – и она это сделает – решить проблему самостоятельно.

Она украдкой взяла свою дорожную сумку и подтолкнула ее под сидением в сторону прохода. Мужчина не шелохнулся. Тогда она встала, собрала свои объемные юбки и, прижав их как можно ближе к ногам, стала обдумывать, как проберется через его длинные ноги, бесцеремонно вытянутые во всю длину купе.

У нее не было другого выхода, кроме как через них переступить, но когда она подняла одну ногу, выяснилось, что это невозможно, разве что если она задерет юбки до талии. А что если он проснется как раз в этот момент?

Отчаявшись, она вернулась на свое место. Без сомнения, кто-нибудь скоро пройдет мимо. Или они прибудут на очередную станцию, где она через окно подаст сигнал о помощи, хоть поезд пока и гремел, не собираясь останавливаться. Терпение не было ее лучшей добродетелью. Прошло еще несколько минут, и бездействие стало казаться невыносимым.

Возможно, ей стоит просто его разбудить, и за несколько секунд, пока тот будет приходить в себя, она сможет быстро выйти. Но что если он ее схватит? Какими ловкими могут быть те руки, что сейчас беспечно покоятся у него на коленях? Не прячет ли этот человек оружия? Если он нападет на нее с ножом, она закричит.

Конечно, иметь про запас план было хорошо и правильно, однако лучшим решением было бы не привлекать к себе внимания. Поскольку он не подавал и намека на бодрствование, она решила, что он просто пьяница, по ошибке ввалившийся в секцию для более уважаемых лиц. Если причина именно в этом, тогда она без труда от него ускользнет.

Она снова беспокойно встала и дотянулась до своей сумки, осторожно подтягивая ее к себе. По крайней мере, она может сберечь свои скудные пожитки, если вдруг он решит подскочить и утащить их в ночь. Двигаясь медленно и осторожно, она поместила сумку между левой ногой и стеной, бережно прикрыв подолом юбки.

- Вы находите трудным спать в поездах.

Голос был таким близким, что она едва не закричала от испуга. Близким и решительно трезвым. Без сомнения, любой проходивший мимо подумал бы, что эти двое поддерживают крайне благоприятную беседу.

- Меня это успокаивает, однако же я делаю это весьма часто.

Он смотрел на нее из-под шляпы. Голубые глаза, не затуманенные зеленым змием и – если уж говорить правду – даже остатками сна. Моложе, чем ей казалось, но он был небрит, и из-под несчастной шляпы торчала неуправляемая копна волос.

- Я полагаю, что столь часто путешествующие люди ограничиваются местами третьего класса, - холодно сказала она. Как он смеет обращаться с ней, словно совместное путешествие их уравняло?

- Мне не сложно спать даже стоя, так что нет. А там от локомотива летит угольная пыль – и прямиком на одежду.

Он пытался шутить? Ей не хотелось смотреть на него, чтобы в этом убедиться, вместо этого она повернула взгляд к окну, словно его там не было.

- Не правда ли, это время года восхитительно – листья, такие живые оттенки зеленого.

Если он считал, что она собиралась обсуждать листву с абсолютно незнакомым человеком, то явно ошибался, подумала она, сохраняя равнодушную позу, пока не поняла, что единственным, что виднелось в темном окне, было ее собственное отражение.

Он над ней насмехался.

- Вероятно, вы не осведомлены, - сказала она, бросая на него испепеляющий взгляд, - что разговаривать с молодой леди без сопровождения компаньонки недопустимо в первом классе.

- Приношу свои извинения. Если бы я знал, я бы прихватил с собой одну – компаньонку, конечно же.

Смотреть на него было ошибкой, его глаза мерцали, в то время как он пытался подавить улыбку, явно ее высмеивая. От осознания этого ее щеки загорелись, что, без сомнения, пришлось по душе этому нахалу.

- Я постараюсь объяснить понятнее, - сказала она, наполняя голос презрением. – Я не желаю беседовать с незнакомцами.

- Весьма мудро, - согласился он. – Меня зовут Эдвард. Эдвард Мэйсен.

Полностью его игнорируя, она наклонилась, чтобы открыть сумку у ног, тщательно прикрывая юбкой содержимое. Через мгновение она достала маленький кожаный молитвенник, который намеревалась взять с собой на свадебную церемонию. Она положила его на колени и открыла наугад, надеясь наткнуться на отрывок, преисполненный божественного вдохновения и силы духа.

- Могу ли я спросить, отчего же с вами нет ни одной?

- Нет, не можете, - резко выпалила она, прежде чем спохватиться и удвоить попытки сконцентрироваться на священных словах. Эта задача была трудной, настолько ей мешало чье-то присутствие. Казалось, он занимал гораздо больше отведенного ему места, его молчание раздражало так же, как и его речи.

О чем это он говорил? Наконец, она больше не выдержала.

- Ни одной чего? – потребовала она.

- Наставницы. Нечасто встретишь молодую девушку, путешествующую на поезде без присмотра.

- Чтобы вы знали, я еду навстречу своему мужу, - он должен был об этом узнать. Она не нуждалась в том, чтобы ее считали ребенком, впервые вырвавшимся во взрослую жизнь.

- К мужу, но без обручального кольца, - озвучил он свои мысли.

- Скоро в моем распоряжении будут оба, - заверила она его. – И вам надлежит узнать, что мой жених – солдат и джентльмен, который, несомненно, рассердится, узнав, что ко мне приставали.

- Значит, вы подразумеваете, что мы с ним встретимся? – спросил он, склонив голову на манер любопытной собаки.

- На ваше счастье, надеюсь, что нет.

- Ах, приятно знать, что вы так печетесь о моих интересах.

Этот мужчина был чертовски глуп даже как для представителя менее образованных сословий.

- Я имела в виду, что он дрался на дуэлях – на двух – так что вам лучше поостеречься.

- Так он выиграл или проиграл?

- Конечно, выиграл.

- Револьверы или шпаги?

- И то, и то. Он очень искусный боец.

- И, видимо, немного вспыльчивый. Держу пари, он пару раз потерял терпение рядом с вами.

- Со мной? Почему это вдруг?

- Потому что вы очень боевая молодая женщина. Мне интересно, ему хоть иногда приятно с вами разговаривать?

- Вы вряд ли вправе интересоваться касающимися меня вещами, - сказала она, холодно на него посмотрев, после чего обратила все внимание на книгу, лежавшую на коленях.

- Вы правы, - согласился он, - однако учитывая отсутствие вашего будущего мужа, я посмел бы задуматься над тем, что это за мужчина позволит своей невесте в одиночку проехать половину Англии, учитывая, что она может стать предметом посягательств кого бы то ни было.

Она открыла рот, чтобы поспорить, но не смогла найти слов, способных передать ее точку зрения. По правде говоря, она чувствовала совсем не подобающее даме желание отвесить этому надоедливому человеку оплеуху и покончить с этим.

Поезд стал замедляться. Рассеянные огни за окном указывали на приближение деревушки.

Наконец-то.

Шанс, что кто-нибудь сядет в вагон или, наоборот, выйдет, и она сможет постучать в окно, обращая внимание на свое затруднительное положение.

В любом случае, ее мучитель едва ли препятствовал бы ее переходу в другой вагон, по крайней мере, когда вокруг будут суетиться пассажиры. Она вернула молитвенник в сумку, готовясь сбежать, как он резко поднялся на ноги.

- Это моя станция, - объявил он.

В самом деле? Так или иначе, она ожидала затяжной битвы, а он вот так просто покидал поле боя?

- Не стоит так удивляться. Ваша тоже.

Не успели до нее дойти его слова, как он схватил ее сумку и пошел к двери. Внезапно разум к ней вернулся, и она поспешила за ним, театрально выкрикивая «Держи вора!», как героиня пьесы.

Он уже спустился на платформу, и она поравнялась с ним лицом, остановившись на верхней ступеньке. Ее крики о помощи его нисколько не волновали.

- Вам бы стоило поторопиться, - посоветовал он, предлагая руку помощи. – Поезд не будет тут долго стоять.

- Вы сумасшедший, к тому же еще и вор! – крикнула она, позволяя панике просочиться в голос, поскольку на ее призывы пока не прибежал ни один спаситель.

- Даже если в этой сумке находится какое-либо ваше приданое, в чем я не сомневаюсь, я мало заинтересован в ее краже. Я просто понесу ее вместо вас. А теперь не будете ли вы любезны спуститься, прежде чем поедете дальше без своих вещей?

- Нет! Помогите!

Его пальцы сомкнулись вокруг ее руки. Словно цепляясь за жизнь, другой рукой она схватилась за дверной проем, безуспешно пиная преступника мягкими скользящими туфлями. Только лишь гнев не позволял ее дикому ужасу вырваться наружу. У него не получится преуспеть в ее похищении, но ей была нужна эта сумка!

Ее обидчик казался таким же решительным, как и она, его длинные пальцы искали, как бы получше ее схватить, но в это время на платформе показалась фигура, направлявшаяся в их сторону.

Наконец-то спасена!

Мужчина в форме вышел из здания станции, где он, вероятно, наблюдал за их борьбой.

- Эй, там, - спеша к ним, обратился он. – Что за суета?

- Этот человек пытается меня похитить!

- Чушь! Эта леди - моя кузина. Я просто пытаюсь не дать ей опозорить нашу семью!

- Это неслыханная ложь! Я никогда в жизни его не видела!

- Меня зовут Эдвард Мэйсен, - спокойно ответил смотрителю потенциальный похититель. – А это мисс Изабелла Свон из поместья Лоуинг в Аннандейле.

- Это правда? – спросил смотритель у молодой девушки, но от шока ее голос куда-то исчез.

Гнусный Мэйсен тем временем вытащил из кармана пачку документов и предоставил их для проверки. На первый тот едва взглянул, пробормотав что-то в подтверждение.

Второй документ, лист пожелтевшей бумаги, мужчина изучал более внимательно, качая головой.

- Ангелы плачут от того, что вытворяют в наши дни молодые люди, - пробурчал он и перешел третьему документу. - Да, я понимаю. Я немедленно об этом позабочусь, - пообещал он, возвращая документы владельцу, и требовательно посмотрел на девушку.

- Вы мисс Свон? – бдительность входила в его обязанности, он ждал подтверждения.

- Ну… да, но…

Махнув рукой, мужчина в форме направился обратно в здание, оставляя ее слишком растерянной, чтобы дать ответ или противостоять осторожному рывку за руку.

Ошеломленно она сошла на платформу, и поезд засвистел, знаменуя растворение в ночи ее желаний воссоединиться с любимым.

- Кто вы? – обретя речь, потребовала она ответа.

- Я вам уже сказал. Честно говоря, ваш отец был прав. Вы не слушаете. Неужели вы настолько уверены в собственном превосходстве уже в столь нежном возрасте восемнадцати лет?

- Я уверена, что у меня нет среди кузенов таких неопрятных и невоспитанных людей, как вы. Как вы смеете присваивать себе такую связь?

Он вскинул темные брови.

- Так вот в чем причина вашего негодования? Перспектива вторжения в ваше родовое древо менее светских людей?

- Вы имели в виду менее благородных, - выплюнула она. – Вы солгали.

- Я приукрасил, - поправил он. – И если это ваша основная забота, то не возражаете, если я продолжу похищение, как и планировалось? – Он крепко схватил ее за локоть и повел через железнодорожные пути в сторону единственного в поле зрения освещенного здания. – Если вы находите сей обман столь ужасным, возможно, вы сможете объяснить, почему тогда вы сбежали из родительского дома под ложным предлогом, оставив их сходить с ума от волнения за вашу безопасность.

- Очевидно, они не зря беспокоятся, раз я попала в плен к какому-то сумасшедшему, - возразила она. Мысленно она пыталась собрать все части головоломки. Откуда ему было столько известно? Какое возможное отношение он имел к ее семье?

- Уверяю вас, ваш плен носит исключительно временный характер. Я посоветовал вашему отцу подождать до завтра. Нет никакого резона загонять бедную лошадь посреди ночи. Утром вашей вины не убудет.

Нет!

Его предупредил ее отец? Ее воссоединение с Джеймсом сорвано? Споткнувшись рядом с похитителем, Белла постаралась сосредоточиться. Даже если она сможет убежать, куда ей податься? На самом деле, она не представляла, где находится.

Кем бы ни был этот Мэйсен, он явно действовал в интересах ее семьи. Как это все случилось, она не имела понятия, но в одном была точно уверена. Он не был родственником. Значит, ему заплатили, чтобы он ее нашел, а раз уж его можно купить, то, возможно, ей удастся придумать способ покачнуть его преданность. В конце концов, до утра у нее есть время.

При приближении освещенное здание становилось больше. Два этажа со множеством ярких окон, горевших, в основном, на первом этаже.

Гостиница.

Остается надеяться, что люди, там находившиеся, окажутся не такими подлецами, как ее спутник.

В Белле снова стала назревать решимость. Так или иначе, она собиралась продолжить свое путешествие. Ведь Джеймс будет волноваться, когда ее не окажется на ожидаемом поезде! Если бы только она могла ему сообщить.

Возможно, воззвав к разуму Мэйсена, она сможет заполучить нужную ей информацию.

- Я не понимаю. Как вы меня перехватили? Если мой отец доехал до места, где вы сели на поезд, то почему он сам меня не встретил?

- Ваш отец не покидал Аннендейл.

- Тогда он отправил посыльного?

Мэйсен закатил глаза.

- Добро пожаловать к нам, в XIX век, мисс Свон. Уверен, вы слышала о телеграфе.

Конечно. Она о нем слышала, хоть и не видела никогда. Ходили слухи, что они все больше распространялись на новых станциях, делая возможным оповещение о проблемах и задержках на многие мили вперед.

Значит, вот как. Обнаружив, что ее нигде нет, отец выяснил, что примерно в то время, когда она исчезла, мимо проходил поезд. И едва услышав пункт назначения, он вычислил ее план.

Все, что оставалось ему сделать, это телеграфировать кому-то, кто смог бы сесть на поезд и вмешаться в ее настоящую судьбу.

- А как вы оказались вовлечены в дела моей семьи? – спросила она так любезно, как могла.

- За деньги можно купить практически все, мисс Свон, о чем вы должны быть осведомлены, если вы действительно такая мудрая, как притворяетесь.

Она воздержалась от ответа. Единственной ее надеждой было переманить его на свою сторону.

- Вы когда-нибудь были влюблены, мистер Мэйсен?

- Недостаточно долго, чтобы причинить долговременный ущерб.

- Тогда вы вряд ли знаете, каково это – встретить человека, которого Судьба создала специально для тебя.

- Даже если бы и знал, не уверен, что смог бы признать подобную странность.

- Осмелюсь сказать. Ваш цинизм обрекает вас на весьма одинокую жизнь.

- Это так плохо? – сказал он с той же ноткой веселья в голосе, которую она нашла столь раздражающей.

Они подошли к дверям гостиницы, и когда она открылась, наружу вырвалась волна звуков и запахов. Общая комната была заполнена пьющими и смеющимися людьми. Казалось, к качеству имели претензии лишь некоторые из них.

Белла отпрянула.

- Нам обязательно?

- Или здесь, или всю ночь на улице. Разве вы не голодны?

На самом деле прошло уже много времени с тех пор, как она ела в последний раз.

- Ужинать здесь? В публичном доме?

- Нет, если вы не желаете, - сказал он. – Раз уж вам нечего делать, пока я ем, то можете посвятить себя критике моего поведения за столом. Извините, я на минуту.

Он ушел, оставив ее стоять на входе в одиночестве; естественно, все на нее глазели, пока он перебрасывался парой слов с человеком, которого она определила в хозяева этого места.

Вернувшись, он провел ее через двери и несколько ступенек, ведущих вниз, в комнату, которую назвал укромной. Признаться, она сочла ее достижением. Кроме них, из посетителей там были лишь двое представительных мужчин, куривших у камина.

Мэйсен отодвинул для нее стул, чем сразу ее озадачил. Он снова над ней насмехался или действительно имел представление о правилах приличия?

Как только они сели, перед ними возникли дымящиеся тарелки жаркого и хрустящего хлеба.

- Не подумайте, что это за мой счет, – сказал Мэйсен и отвлекся на еду.

Что за странное варево, подумала она, подозрительно разглядывая куски баранины, картофеля и лука, но, попробовав кусочек, поняла, насколько была голодна, и скромная обстановка тут же забылась на время трапезы.

- Итак, расскажите мне, по каким признакам я смогу распознать, что на горизонте замаячила моя единственная и настоящая любовь? – Мэйсен отодвинулся от стола, положив одну длинную ногу на другую. Она была уверена, что он вновь готовился испытать ее терпение, но не видела необходимости опускаться до его уровня.

- Когда я встретила Джеймса, то поняла, что он был самым желанным холостяком в зале, тем, за кого передрались бы многие девушки.

- Значит, это соревнование, и вы собирались победить?

- Вы говорите, словно это охота, где Джеймс выступает в роли несчастной куропатки.

- Скорее, в роли мишени, - сказал он, криво усмехнувшись.

Белла поняла, что снова покраснела – ее самый досадный недостаток, особенно если он проявлялся вез видимых на то причин.

- Это не было игрой. Он был красив и обаятелен, настоящий образ бравого солдата.

- Понятно. – Казалось, Мэйсен обдумывал ее объяснение. – Простите, но, видимо, остальные присутствовавшие там барышни также заметили его совершенные черты. Их тоже ждет судьба провести с ним блаженную вечность?

- Конечно, нет, ведь он предпочел меня. Он сказал, что я прекрасная, дерзкая и…

- Дерзкая? – переспросил он, подняв бровь.

Кровь снова прилила к ее щекам.

- Да, и что я смогу стать идеальной женой военного.

- Женой, которая будет сидеть дома, пока ее муж колесит по миру. Это оно? Доказательство ваших переплетенных судеб?

- В общем… да. Два человека выбрали друг друга. Он пишет самые поэтичные любовные письма – для меня одной.

- Откуда вы знаете?

- Прошу прощения?

- Откуда вам известно, что он не пишет любовных писем другим юным леди?

Бесполезно пытаться его победить. В его теле не было духа романтики.

- Должно быть доверие, - надменно сказала она. – Без него брак будет неискренним, и сейчас вы заставили меня это доверие осквернить. Я не могу представить, что он сделает, когда утром не обнаружит моего прибытия.

- Может, вызовет кого-нибудь на дуэль, - предположил Мэйсен.

- У вас нет причин, чтобы обвинять Джеймса в непостоянстве. Я подозреваю, вы путаете себя с ним.

- То же можно сказать и о вас.

- Что, скажите на милость, это значит?

- Это значит, что вы готовы быть преданной и доверчивой. Из того, что вы мне рассказали, следуют весьма скудные доказательства его заинтересованности в том же.

- А вы демонстрируете скудность благожелательности вашей души, мистер Мэйсен. –

Это обвинение потеряло часть жала, потому как Белла подавила зевок. Что за утомительный день! Но она не могла сдаться. – Я не знаю, сколько мой отец заплатит вам за разрушение моей жизни, но, предположим, я могу предложить вам больше? Вы не рассматриваете нарушение преданности?

Его улыбка обернулась естественным и непринужденным смехом.

- Я не очень ценю, когда надо мной смеются, мистер Мэйсен.

- Простите меня, - сказал он, не стирая с лица веселое выражение сияющих глаз и зубов, что было самым неприятным. – Я еще ни разу не получал подобного предложения от утонченной барышни. У вас, кстати, вообще есть деньги?

Белла поборола румянец, вновь начавший проступать на щеках, как, впрочем, и очередной зевок. Усталость ставила под угрозу ее способность трезво мыслить.

- Мне просто интересно, как далеко может зайти ваше вероломство, и мучают ли вас хоть какие-то угрызения совести?

- Вас интересуют мои угрызения совести, хотя сами отважились меня подкупить? – он покачал головой, продолжая улыбаться. – Не сомневаюсь, что ваш жених предложит уйму денег, чтобы гарантировать ваше прибытие. Вероятно, вам стоит с ним связаться.

- Я не собираюсь делать ничего такого.

- А отчего же? Если он так жаждет стать вашим супругом, он не будет возражать. Или вы сомневаетесь, что он сочтет подобные инвестиции стоящими?

- Я вас презираю, - сказала Белла, понимая, что это не очень убедительный аргумент. – Я не желаю более обсуждать с вами свою личную жизнь.

- Очень хорошо. Наша комната уже должна быть готова.

- Наша комната? – ее слова прозвучали столь громко, что два джентльмена в углу повернулись на них посмотреть.

- У вас был трудный день, - сочувствующе сказал Мэйсен. – Вашего отца здесь не будет еще часа четыре. Я полагаю, вам нужно немного отдохнуть.

- В одной комнате с вами? – прошипела Белла. – С тем, кто притворяется, будто заботится о репутации дамы? - Внезапно на нее нахлынула ужасная усталость, однако отдыхать она собиралась на своих условиях. – Благодарю, но я сниму отдельный номер.

- Нет, не снимете, - сказал Мэйсен, поднимаясь со стула. – Мне поручено не спускать с вас глаз, пока вы не попадете под надзор вашего бедного перепуганного папеньки.

Он обошел стол и помог ей встать, крепко взяв под руку и подтолкнув к двери.

Силы у нее оставались лишь на словесный отпор.

- Отец никогда бы не одобрил присутствие джентльмена в моей спальне, тем более, наемного головореза.

- В таком случае, когда он прибудет, вы сами сможете спросить у него, кто из нас прав. А пока я при исполнении, вам не стоит волноваться. У меня нет желания ухаживать за леди, предназначенной другому. Вы в абсолютной безопасности.

Выйдя из укромной комнаты, он подал знак горничной, и она отвела их вверх по лестнице в комнату на первом этаже. Она оказалась чистой, если не аскетичной, там стояла одна кровать без балдахина и портьер, один стул и маленький комод с зеркалом, на котором стояли кувшин и миска. Мэйсен закрыл за собой дверь и опусти ключ в карман.

Белла сняла шляпку и пелерину, аккуратно повесив их на одиноко торчащий из голой стены крючок, и упрямо встала посреди комнаты, с притворной скромностью держа руки перед собой.

Мэйсен снял пальто и бросил его на спинку стула, за который втиснул ее сумку. Он сел, вытянув перед собой длинные ноги, и лишь тогда додумался снять шляпу.

Ее взору предстала копна густых волос медного цвета. Он скрестил руки и, улыбнувшись ей, вздохнул, радуясь такому удобству.

- Разве вы не собираетесь прилечь?

- Разумеется, нет. – Если бы только он закрыл глаза и уснул. Тогда бы она без труда вытащила из его кармана ключ, правда, достать сумку было бы гораздо сложнее.

Вероятно, ей удастся найти место, чтобы спрятаться до прибытия завтрашнего поезда, но, конечно же, Мэйсен будет следить за платформой, зная о ее планах. Или, может, ей хватит времени, чтобы сбежать и добраться до следующего города по железнодорожным путям? Не до того, что впереди, а до того, что остался позади. Он никогда не догадается, что она отправится назад.

Ей было все сложнее и сложнее не раскачиваться под его пристальным взглядом. Она так отчаянно устала. Возможно, когда он уснет, она тоже недолго вздремнет, просто чтобы освежиться перед побегом.

- Вы можете погасить лампу, если это поможет вам расслабиться, - сказал он.

И погрузиться во мрак со своим преследователем? Белла не удостоила его предложение ответом, но он, по крайней мере, закрыл глаза. Она постояла, не меняя позы, еще несколько минут, пока не почувствовала головокружение от переутомления.

Он действительно спал или только притворялся? Почему-то она подозревала, что если он будет симулировать, то обязательно украсит свое выступление фальшивым храпом, просто чтобы ее позлить, но, как бы то ни было, она просто была не в силах больше стоять на ногах.

Не сводя глаз с лица Мэйсена, она подкралась к кровати и легла на спину, вытянув руки вдоль тела. Одной лишь минутки отдыха ей будет достаточно, но матрас был таким жестким и неудобным, что она засомневалась, выдержит ли она хотя бы минуту.

Следующим, что ворвалось в ее сознание, был резкий стук в дверь. Она села в постели, обнаружив залитую утренним светом комнату и Мэйсена, разговаривавшего с горничной.

- Сэр, вас внизу ждет джентльмен.

- Сейчас спущусь, спасибо.

Ждет его, а не собственную дочь? Осознав это, она почувствовала себя потерянной; приоритеты ее отца оказались несколько оскорбительными.

- Воспользуйтесь моментом, чтобы привести себя в порядок, - резко сказал Мэйсен, даже не глядя в ее сторону, и ушел, взяв с собой ее сумку.

Продолжение