ШЕСТНАДЦАТЬ

Эдвард

Я смотрю на Элис, точно уверенный, что не понял ее.
– Ты сделала что?

– Я пригласила ее на ужин, потому что не пробуду долго в городе и хочу узнать ее получше перед отъездом. Я принесла ей некоторые вещи, так что ей не нужно будет возвращаться в Сиэтл за одеждой. – Элис говорит это так, словно в этом нет ничего необычного. Мой взгляд останавливается на Белле, которая смотрит на меня широко распахнутыми от страха глазами. – Верно, Белла? – Элис ищет подтверждение своим словам. Однако это, кажется, нервирует Беллу еще больше.

– М-м, да, – бормочет она, а потом смотрит на меня. – Прости, я совершенно забыла упомянуть об этом…

– О, не извиняйся, – перебивает ее Элис. Я в ужасе и не могу поверить в то, что это происходит на самом деле. Эти девушки в заговоре против меня?

– Ты не возражаешь, Эдвард, не так ли? – спрашивает Белла с сомнением в голосе.

Что я могу ответить на это? Конечно, я возражаю, Белла. Думаю, нет ничего хуже во всей Вселенной, чем мы с тобой на семейном ужине. Ну, за исключением всей этой затеи со спором, о котором я забыл тебе рассказать…

Ага, было бы неплохо завести разговор на эту тему. Я дергаю себя за волосы, уверенный, что эта женщина доведет меня до лысины.

Элис начинает говорить прежде, чем у меня появляется шанс.
– С чего бы он возражал? – Она в удивлении переводит взгляд с меня на Беллу.

– Я не против, – наконец отвечаю я.

Белла же не выглядит убежденной.
– Уверен?

– Да, – быстро говорю я, затем повторяю ранее заданный вопрос Элис: – С чего бы мне возражать? Конечно, ты можешь пойти.

Я проигрываю свое согласие в голове, надеясь, что придет осознание. Надеясь, что мои слова прозвучали непринужденно и правдиво.

Но я против. Я никогда не приходил вместе с девушкой в дом Эсми и Карлайла. Несомненно, Белла удивительная девушка – не могу представить, как привожу домой кого-либо лучше нее – но мы по-прежнему знакомы всего неделю. Это даже не принимая во внимание то, что произойдет, если она узнает правду о наших отношениях.

Святой черт, думаю, мне нужно выпить – моя жизнь превращается в мыльную оперу.

Элис пожпрыгивает рядом с Беллой.
– Давай, пойдем примерять одежду. – Белла снова смотрит на меня, все также осторожно, и я заставляю себя улыбнуться, чтобы убедить ее в том, что все в порядке. Девушки исчезают на лестнице; Элис безудержно болтает об одном из платьев, которое купила.

Когда я слышу, как наверху захлопывается дверь, то издаю подавленный вздох. Я хочу позвонить Эммету, но уже знаю, что он скажет: «В чем твоя проблема, чувак? Тебе она явно нравится – самое время привести ее домой на ужин… Черт возьми, твои родаки, должно быть, уже думают, что ты гей».

Эммет никогда не одобрял мое поведение. Ему нравятся женщины, лелеющие его, никогда не показывающие вопиющее неуважение. До сих пор я бы думал, что это не так, хотя некоторые бы не согласились. Но все было по согласию; я никогда бы не стал принуждать кого-то делать то, чего они не хотят. Я никогда не давил на Беллу или…

Но я солгал ей. Я вру ей и говорю вещи, которые она хочет услышать, вещи, из-за которых она краснеет. Я делаю это и заставляю ее хотеть большего, молить о большем…

И это неуважительно.

Я вхожу в кухню, качая головой в несчастном осознании. Возможно, мне следует рассказать ей. Возможно, я сделаю это даже сегодня.

Я наливаю бренди в маленький стакан и опустошаю его – недостаточная доза, чтобы опьянеть, но, надеюсь, ее хватит, чтобы снять стресс. Нахожу свой телефон и замечаю, что я пропустил звонок от Эсми. Когда она звонила?

Она оставила сообщение.
«Эдвард, милый, перезвони мне, когда услышишь это. Элис рассказала мне о том, что с тобой на ужин придет подруга, и я просто… Боже, милый, у меня просто нет слов. Я так хочу встретиться с этой счастливицей…»

Иисус, это нехорошо. Находясь наедине в гостиной, я перезваниваю ей. Со второго этажа не слышно ни звука, как я ни напрягаюсь.
– Эдвард! – восклицает Эсми. – Это правда, дорогой? Ты приведешь кого-то?

– Эсми…

– О, не волнуйся, Эдвард. Конечно, я не буду смущать тебя! – Как будто меня беспокоит именно это.

– Нет, не в этом дело.

– Тогда что же? Она ведь придет?

– Да, придет.

– Ей нравится хибати^*, да? Элис хочет пойти в маленький ресторанчик в центре, где они готовят еду прямо перед тобой.
(^* – переносная жаровня, сделанная из металла, глины или фарфора. Используется для обогрева в легко продуваемых помещениях японского дома.)

Я понятия не имел, нравится ей хибати или нет, что меня очень встревожило. Почему я жажду узнать такие тривиальные вещи о ней? Не должно иметь значения, знаю ли я ее любимое блюдо или нет, но, по какой-то причине, меня это волнует.

– Не знаю, – отвечаю я честно. – Никогда не спрашивал.

– О, так спроси ее! – говорит она, побранивая меня. – Если ей не нравится, то, уверена, Элис не будет возражать, если мы поужинать в каком-нибудь другом месте. Ради всего святого, она ест все подряд. Не могу понять, как она остается такой худой.

– Ладно, Эсми. Я спрошу.

– Хорошо. Элис рядом?

– Да.

– Ну, тогда скажи ей, чтобы она была осторожнее с бедной девочкой. Знаешь, какой властной может быть иногда твоя сестра.

Мне ли не знать.

– Не волнуйся, Эсми. Кажется, они действительно… поладили. – Боже, что за преуменьшение.

– Ладно, дорогой. Рада слышать это. Просто позвони мне, если хибати не подходит.

– Уверен, все будет отлично.

– Ну, скоро увидимся. До встречи, милый.

Без сладкого материнского голоса Эсми вернулась тишина – холодная, суровая и недружелюбная. Девушки все еще наверху, занимаются бог знает чем, и я не слышу ни писка от них. У меня непреодолимое желание подняться и проверить их, но я воздерживаюсь, понимая, что сейчас у них «время только для девочек». Чему я научился за время взросления, так это тому, что ты никогда не встретишь Элис на пути в «женское» время; тяжелые утюги и пинцеты создали для некоторых смертельных боеприпасов.

Я вздыхаю и продолжаю смотреть фильм, полагая, что могу делать это и дальше, чтобы скоротать время. На самом деле, он очень интересный, хотя и не то, чего я ожидал от рекомендации Беллы. Странно, но я нахожу себя привлеченным к ее непредсказуемости.

Я пытаюсь сосредоточиться на фильме – на самом деле, стараюсь чертовски сильно – но безуспешно. Мой ум витает где-то в другом месте. Большую часть времени я провожу, уставившись на экран и не углубляясь в сцены, а мои мысли представляют собой просто перекрывающие друг друга картинки.

Фильм заканчивается и начинается снова. Не могу не ухмыльнуться, видя перекати-поле снова и представляя Беллу, которая сидит рядом со мной. Затем наверху хлопает дверь, заставляя меня подпрыгнуть.

Элис рысью спускается вниз по лестнице, ее каблуки стучат по ступенькам как пара кастаньет.

– Эй, – говорит она пренебрежительно, даже не давая мне ответить, прежде чем проскальзывает на кухню. – Я приготовлю что-нибудь выпить.

Я поднимаюсь и иду за ней, заметив сестру перед холодильником, когда вхожу в комнату. Я скрещиваю руки на груди, надеясь передать серьезность, накопившуюся во мне из-за всей этой ситуации.

– Элис, – говорю я, сдерживая тон, – какого черта здесь происходит?

Она выпрямляется и смотрит мне через плечо, нахмурившись.
– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду то, что ты довольно быстро сделала Беллу своей лучшей подружкой. Могла хотя бы позволить мне представить ее тебе.

Дверь холодильника хлопает с немного большей силой, чем необходимо.
– Я не вижу проблемы в том, чтобы дружить с кем-то, – говорит она отрывисто.

– Кажется, что ты переусердствуешь.

– Что это означает по отношению к ней?

– Ты никогда не прикладывала таких усилий при знакомстве с кем-либо.

– Хорошо, такого не было с кем-то другим, но я не люблю впустую тратить свое время, ты же знаешь. – С этим загадочным сообщением она проскальзывает мимо меня, плотно зажимая напиток в руке.

И что же, черт возьми, это должно означать?

– О чем ты говоришь? – зову ее я.

– Если ты не видишь это, Эдвард, то ты слепой. Но это то, что ты сам должен понять. А когда поймешь, начнешь ценить это больше.

Цок-цок-цок-цок. Она исчезает на лестнице, оставляя меня еще более разочарованным, чем раньше. Делаю еще один глоток бренди; в конце концов, я иду наверх мимо спальни – слышу приглушенные слова и хихиканье внутри – чтобы одеться. Брызгаю на лицо холодной водой и приручаю свои непослушные волосы, хотя усилия, как правило, бесполезны. Когда заканчиваю, то включаю музыку и возвращаюсь на диван, надеясь, что утешающие слова отвлекут меня и помогут скоротать время.

Не уверен, сколько времени прошло, прежде чем я услышал шаги наверху. Может быть, десять минут; а может, и час. Кажется, прошла целая вечность. Я выпрямляюсь на диване – это место возле верхней части лестницы – где сразу же увижу одну из девушек, находясь в пристальном внимании.

Я слышу их голоса, еще не видя их; они болтают безумолку, слова льются потоком и становятся иностранными для моих ушей. Затем девушки одновременно появляются в верхней части лестницы. Элис улыбается, Белла неестественно унылая. Они спускаются вместе, и я поднимаюсь, чтобы встретить их.

Мое дыхание замирает при виде Беллы. Она не просто красивая, она… великолепна. На ней простое темно-синее платье, подчеркивающее все ее изгибы, с подолом чуть выше колен и вырезом, чтобы показать только насущный намек на декольте. Ее волосы, всегда блестящие, струятся большими локонами по спине. Кожа выглядит пылающей, шелковистой и мягкой, жаждущей, чтобы к ней прикоснулись и чтобы ей поклонялись. Ее большие, выразительные глаза ярче, чем когда-либо, награждают меня смесью признательности и боли. Я могу только представить, через что Элис заставила ее пройти.

– Смотри, Эдвард, – восторженно заявляет Элис, – ей подошло мое счастливое платье!

Мои глаза удивленно поворачиваются к ней.
– Счастливое платье?

Белла закатывает глаза, в то время как сокращает расстояние между нами.
– Это платье, в котором она встретила Джаспера, – объясняет она. – Только встретила… надеюсь, – она шепчет последние слова с озабоченным видом.

– Вау. Удивлен, что она разрешила тебе надеть эту святыню.

– Это было трудное решение, – соглашается Элис, – но это только во благо.

Во благо? Какого черта с ней и этими странными комментариями? Я выбрасываю это из головы и смотрю на Беллу. На свете просто не существует слов для того, что я хочу сказать ей сейчас.

– Ты выглядишь… Я имею в виду… Вау. Ты выглядишь потрясающе.

Она краснеет, приглаживая невидимую складку на своем платье. Затем наклоняется так близко, что я могу чувствовать ароматный запах ее волос, и шепчет:
–Ты даже не представляешь, через что я прошла. – Она завершает комментарий знающим взглядом, как будто я бросил ее на растерзание волкам.

Элис делает телефонный звонок, не обращая на нас внимания.

– Извини. Мы можем создать код бедствия в следующий раз, – говорю я, не подумав.

Бела выглядит удивленной.
– В следующий раз?

– М-м, ну… ты знаешь. Никогда не знаешь, что уготовит Элис. – Я заикаюсь на словах, как дурак, но вместо продолжения этой темы Белла начинает дергать меня за воротник, разглаживая рубашку по моей груди.

– Тебе идет этот цвет, – говорит она насчет моей темно-зеленой рубашки. Я даже не обратил внимания, во что одет. – Подчеркивает твои глаза.

– Я мог бы сказать то же самое о твоем платье.

Она усмехается.
– У меня карие глаза.

– И?

– И… никто не хочет углублять этот цвет.

– Не глупи, Белла. У тебя прекрасные глаза.

В ее взгляде видно сомнение, но прежде чем она может ответить, Элис возвращается к нам. Белла убирает руку от моего воротника и отводит взгляд.

– Белла, что ты думаешь о хибати? – спрашивает Элис.

– О, хм, я люблю хибати.

– Отлично! Мы собираемся в место под названием «Фуджи стейкхаус». Там так хорошо! Ты ешь суши?

– Да, суши – это здорово.

Глаза Элис горят, словно у ребенка на Рождество, когда она хватается за мое предплечье мертвой хваткой.
– Я знала это! – радуется она, а Белла выглядит встревоженной. – Эдвард раньше всегда скулил о том, что никто не любит суши, – объясняет она, – но теперь он словно… любитель суши.

Элис радуют странные вещи. Недоуменные глаза Беллы встречаются с моими, и я пожимаю плечами, тихо сообщая, что я не знаю, какого хрена говорит Элис.

– Ну, это здорово, – неуверенно произносит Белла.

– Просто подожди, пока не увидишь это место, – начинает Элис. – В пол встроен аквариум с рыбами!

– Правда?

– Да. Это невероятно. Покрытие прозрачное, ты просто гуляешь над аквариумом.

– Пол стеклянный?

– Нет, думаю, это пластик. Но выглядит очень круто. Не так ли, Эдвард?

Удивлен тому, как резко она ко мне обратилась.
– М-м, да. Очень мило.

Обе девушки кивают, будто я пролил свет на этот вопрос.

– Так, мне нужно бежать, – говорит Элис. – Я должна быстро переодеться, а затем мы с вами встретимся там. В шесть, верно?

– Верно, – соглашаюсь я, и она вмиг выходит через входную дверь. Мы с Беллой остаемся стоять там, неловкое напряжение заполняет три дюйма между нашими телами. Она виновато смотрит на меня.

Да, правильно, Белла. Ты знаешь, что сделала.

– По шкале от одного до десяти, насколько ты сейчас злишься? – спрашивает она.

Что за черт?

– На самом деле, я не знаю, что чувствую. Но, что бы это ни было, я бы сказал… восемь.

– Восемь? – Ее глаза расширяются. – Это довольно много. – Я киваю. – Скажем, десять – самое безумное, что произошло в твоей жизни, – поясняет она.

– Белла, на что ты намекаешь?

– Для меня еще не поздно поехать домой, – говорит она. – Элис просто внезапно пригласила меня, у меня не было времени на раздумья… Потом ты рассказал мне, что никогда не видел «Большого Лебовски» и что шокирован каждой рациональной мыслью, которую я излагаю. Я должна была сказать тебе…

– Да, это было бы мило, – соглашаюсь я.

– Прости. Знаю, это слишком для тебя…

– О чем ты?

– Ты не приводишь домой женщин.

– Ты у меня дома прямо сейчас.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Что заставляет тебя так думать? – Мне действительно любопытно.

Она выглядит взволнованной.
– М-м, ну… Элис вроде как кое-что сказала, и я думаю…

Я вздыхаю. Иисус Христос.
– Есть ли что-нибудь, что она не рассказала обо мне? – спрашиваю я немного слишком резко, что Белла выглядит слегка обиженной.

– Нет. То есть да. То есть откуда я знаю? – Когда я не отвечаю, она говорит: – Я все еще могу поехать домой, если ты так хочешь. – Теперь она раздражена. – Я бы не хотела навязываться твоей семье.

– Белла, если ты была приглашена, это не навязывание. – Я раздражен в равной степени. В какой Вселенной сестра приглашает мою девушку для первой встречи с родителями? Затем я бледнею, полностью застигнутый врасплох своими мыслями. Девушку?

Все это становится слишком запутанным. Я не могу добраться до одной мысли, без того чтобы быть засыпанным миллионами других.

К счастью, Белла, кажется, не заметила мою внутреннюю панику.
– Что ж, очевидно, ты не хочешь, чтобы я пошла.

Черт, черт, дерьмо, дерьмо.

– Я не говорил этого.

– Но это подразумевалось. – Она вызывающе скрещивает руки на груди.

– Если бы я не хотел, чтобы ты пошла, то я попросил бы тебя поехать домой.

– Если бы ты был таким грубым, то я бы, скорее всего, пошла просто тебе назло.

Иисус Христос, женщина!

– Что я, по-твоему, должен сказать, Белла? Да, это в новинку для меня. Ты будешь первой девушкой, которую я когда-либо знакомил с Эсми и Карлайлом. Так что извини, если я не отвечаю этим высоким стандартам, которые ты установила на мой счет. – Уверен, раздражение исходит от меня ощутимыми волнами.

– Я не устанавливала никаких стандартов, – отвечает она придирчиво. – Все, о чем я прошу, так это оказать мне хотя бы унцию честности. Просто одну маленькую унцию. Я устала от этих гребаных игр в угадайку.

– Честности? Видимо, все слишком быстро для меня, – отвечаю я. Почему я такой ебаный трус?

– Видишь? Это не так трудно. Так ты хочешь, чтобы я пошла или нет? Честно.

Я вздыхаю и запускаю пятерню в волосы. Я должен, положа руку на сердце, рассказать ей все прямо сейчас, прежде чем она встретится с моей семьей. Если я скажу ей, что не хочу, чтобы она встречалась с моими родителями, то она, наверное, не вернется. Если я отпущу ее, то это будет значить, что я проиграл пари. Если я проиграю пари…

Ее телефон внезапно начинает звонить, выбив меня из задумчивости. Она вытаскивает его из своей сумочки и смотрит на меня извиняющимся взглядом.
– Это моя мама, – объясняет мне она. – Я вернусь через секунду. – Она отвечает и уходит из комнаты, в то время как я издаю тяжелый, подавленный вздох.

Я просто возьму ее на ужин. Посмотрю, как все пойдет, и, может, подумаю обо всем вечером. Я могу противостоять этому беспорядку завтра. У меня не было времени сесть и подумать с того момента, как все случилось. Беллы было в моей жизни гораздо больше, чем я ожидал.

Она возвращается в комнату, выглядя оживленной, как будто разговор с матерью положительно повлиял на нее.
– Извини за это, – говорит она. – Она порой болтает без остановки.

Я отмахиваюсь от ее извинений.
– Ничего страшного.

– Итак, ты принял решение?

– Да. Белла, я хочу, чтобы ты пошла сегодня со мной на ужин. Прости за то, что был таким идиотом.

Она выглядит удивленной, когда делает шаг ближе. Я достаточно близок, чтобы поцеловать ее; я хочу поцеловать ее. Но если есть то, чего я не заслуживаю, так это она. Не ее рот, ее вкус или ее запах. Даже не ее внимание и, безусловно, ее поцелуев или привязанности.

– Знаешь, хоть это все и новое для тебя, у тебя не так плохо получается, – заявляет она. – И я знаю, что, своего рода, набросилась на тебя вчера вечером. Я действительно не думала трезво, но спасибо тебе за то, что не воспользовался этим.

Я чешу лоб в замешательстве.
– Белла, ты была пьяна, – напоминаю я ей. Неужели она думает, что у нас был бы с ней секс, когда она была настолько пьяной?

– Знаю, – просто говорит она и проверяет время на своем телефоне. – В любом случае, нам, наверное, лучше собираться, да? Может быть, когда вернемся, мы сможем посмотреть один из твоих фильмов. Если не будет слишком поздно.

Чем больше времени я с ней, тем меньше времени у меня остается на размышления, но, когда она смотрит на меня такими большими, невинными глазами, я не способен сопротивляться.
– Конечно, Белла. – Все, что ты хочешь.



Мы приезжаем в ресторан, где все уже нас ждут. Элис спешит навстречу, чтобы встретить нас, прежде чем мы даже проходим через фойе; беря Беллу под руку, она говорит:
– Хорошо, что ты здесь! Пойдем посмотрим на рыб! – Они переходят на прозрачный мост, их каблуки стучат по пластику, пока они наблюдают за существами, плавающими под ними.

Эсми озадачена тем, что мы все еще не за столом.
– Элис, по крайней мере, позволь ей сначала сесть, – ругается она. Вместе с Карлайлом они встают, чтобы поприветствовать нас, оба тепло улыбаются Белле, которая краснеет и выглядит смущенной.

– Белла, так приятно встретить тебя, – приветствует ее Карлайл, протягивая ей ладонь. Эсми застает нас обоих врасплох, заключив ее в объятия – я никогда не видел ее такой ласковой с кем-либо не из семьи.

– М-м, мне тоже приятно с вами познакомиться, – заикается Белла. Все улыбаются, их внимание полностью сосредоточено на скромной красотке-шатенке за столом. Никто даже не заметил, что я здесь. Белле явно некомфортно.

– Элис уже многое нам рассказала о тебе. Кажется, вы поладили. Признаю, я была немного удивлена, когда она сказала, что ты придешь… – Глаза Эсми обращаются ко мне, и я подавляю стон. – Но я не могу сказать, что не рада. Так как вы двое познакомились?

Белла смотрит на меня неуверенно, как если бы волновалась, что скажет что-то не то. Во время внезапного наплыва уверенности она говорит:

– Ну, это было в милом маленьком месте в Сиэтле. Он пригласил меня на танец. – Она намеренно опускает тот факт, что мы встретились в клубе.

– О да, Эдвард всегда был любителем танцев. Точнее любителем всего музыкального. Ты уже слышала, как он играет на пианино?

Внимание Беллы мгновенно захвачено.
– Нет, а что? Он хорош? – И снова как будто меня здесь нет. Это будет действительно длинная ночь.

Я поспешно прочищаю горло.
– Эсми, она не хочет слушать об этом.

– Ерунда, Эдвард. Она сама спросила, не так ли?

Прежде чем я начинаю спорить, официант приходит за заказом напитков, создавая паузу в беседе, но как только он уходит, они снова возобновляют разговор, будто перерыва и не было. Эсми наклоняется так близко к Белле, как будто делится секретом с ней – как если бы они уже были лучшими друзьями.
– Он всегда скромничает, когда дело касается его игры, – продолжает она, – но ты должна это услышать. Невероятно.

– Да, он еще и сочиняет, – подхватывает Элис, и брови Беллы сразу же подпрыгивают вверх.

Карлайл, будто ощутив всю полноту моего бедствия, наклоняется и шепчет:
– Скоро они начнут убивать. Банда увеличивается в количестве.

Женщины все болтают и болтают, как если бы нас, мужчин, и не было здесь; между Эсми и Элис у Беллы даже нет ни минуты на собственные мысли. Мой дискомфорт, кажется, растет с каждым маленьким аспектом жизни, который они раскрывают, но мне удается тепло улыбаться Белле каждый раз, когда она смотрит в мою сторону.

В конечном счете, мне удается захватить ее внимание.
– Белла, не хочешь суши? – При упоминании суши Элис выглядит так, словно собирается упасть в обморок прямо со своего сидения. Что с ней?

– О, конечно, – говорит Белла. Она наклоняется ближе, чтобы просмотреть меню, и я ловлю слабое дуновение ее парфюма. – Что тебе нравится? – Она так близко, так близко… я еще сильнее сжимаю ладонь.

– Мне нравится почти все, – говорю я, – но ты можешь заказать все, что хочешь.

Она наклоняется еще ближе, ее глаза ищут мои, и наши плечи соприкасаются.
– Могу я просто взять у тебя несколько кусочков? – сладко спрашивает она.

Дележка суши впервые для меня. Как и вся эта неделя, где не было ничего, кроме одного траха мозгов за другим. Зачем останавливаться сейчас?
– Конечно, можно.

Довольная, она улыбается и откидывается назад, и я выдыхаю – я даже не заметил, что не дышал. Черт. Почему ее близость заставляет меня чувствовать себя таким образом? Вздрогнув, я беру стакан воды и делаю большой глоток. Я понимаю, что Элис наблюдает за нами с напряжением; хмурюсь и быстро отвожу взгляд.

Подходит официант, чтобы принять наш заказ и приносит посуду под суши. Около гриля хибати сидит другая пара, их места в углу. Они молоды, свежи и, очевидно, влюблены; смущенно улыбаясь, они здороваются, прежде чем занять свои места, их стулья примерно в сантиметре друг от друга.

Наши суп и салаты принесли, в то время как Эсми продолжает испанскую инквизицию над бедной Беллой. Я осознаю, что мне жаль ее, даже не понимая, насколько стрессовым должен быть весь этот процесс знакомства с родителями. К счастью, она отлично справляется, отвечая на нескончаемые вопросы с милым намеком на стыдливость и уверенность. Эсми просто съедает ее, положительно светясь в обожании.

Наконец, во время одного из немногих вдохов Эсми Карлайл решается вступить в беседу. – Так где ты работаешь, Белла?

– В «Сиэтл Таймс», – отвечает она на автомате. Карлайл любопытно дергает бровью, заинтригованный.

– О? Что ты там делаешь?

Белла рассказывает хорошо отрепетированный рассказ о приеме на работу, прерываясь на прибытии шеф-повара. Шеф Кен, как он представляет себя, желает знать наши пожелания по поводу стейка. Когда его глаза падают на Беллу, он улыбается.
– Какую курицу хочет милая девушка?

Белла опешила от такого обращения.
– Эм-м-м…

– Недожаренную? Хорошо! – Он широко улыбается, наверняка довольный своей попыткой пошутить. Белла краснеет – она по-прежнему нервничает – а Эсми с Карлайлом улыбаются и мягко смеются над ее реакцией.

После первого удара шеф Кен продолжает:
– Прелестная моя, где же твой муж? Ты слишком красивая, чтобы быть одна… – Он видит меня и, кажется, шокирован. – О! Твой муж! Тебе нужно держать эту милую девушку в твердых руках, пока она не убежала! Многие мужчины попытаются вырвать ее у тебя!

Муж? Лицо Беллы темнеет, я чувствую себя неловко. Карлайл с Эсми наслаждаются этим маленьким шоу, однако Элис наклоняется и громко шепчет:
– Думаю, кто-то влюблен в Беллу! – Она показывает на шеф-повара, как будто это не очевидно.

Шеф Кен слышит ее.
– О! Я сделаю валентинку для своей любви. – Он на скорую руку выкладывает на огне лук в форме сердца, в результате чего разгорается пламя в виде сердечка. – Лук лучше, чем шоколад!

Белла улыбается и хихикает, несмотря на свое смущение. Она встречается со мной взглядом.
– Ты не дарил мне луковое сердце, – многозначительно говорит она.

Карлайл тут же начинает говорить.
– Эдвард! – ругает он. – Ты не делал для нее сердце из лука?

Элис и Эсми шокированы.
– Что? Не было лукового сердца?

Даже проклятая парочка в углу присоединяется.
– Да, мужик, я сделал Анжеле луковое сердце на нашем первом свидании. Что с тобой не так?

Внезапно семь пар глаз уставились на меня, ожидая ответа. Белла злобно ухмыляется.

– О, нет лукового сердца, – несчастно произносит шеф Кен. – Муж, она тебя сейчас бросит. Найдет настоящего мужчину с кладовой, полной лука.

Это задевает меня так сильно, что я даже не ожидаю такого. Беру ладонь Беллы в свою, целую ее пальцы и говорю:
– Белла, если ты хочешь лука, то я куплю тебе его в Олимпии. Нет, в Вашингтоне.

– Оу-у-у, – воркует Элис. – Видите? Он романтик!

– Ты сделаешь из них сердечко для меня? – с надеждой спрашивает Белла. Когда я киваю, она сладко улыбается и обхватывает свою руку вокруг моей талии, сжимая ее между мной и стулом, тянется ближе, как если бы ее охватил мой романтизм. Непосредственная близость ее тела заставляет мой пульс ускориться.

– Видите? Луковое сердце делает в-в-с-с-е-е-е лучше, – растягивает слова шеф Кеп, пока готовит.

Белла не отстраняется, оставаясь прижатой ко мне, пока шеф Кен завершает приготовление пищи и раскладывает блюдо по тарелкам. Остается лишний кусочек лука, который он тут же отправляет на тарелку Беллы, восклицая:
– Еще лука для милой девушки, а?

Наши суши приносят следом; шеф Кен кладет слишком много лука, после быстро выскабливает гриль и загружает свою тележку для разноса. Прежде чем уйти, он указывает лопаткой на меня.
– Ты дашь милой девушке лук и все, что она пожелает, слышишь? Она заслуживает лучшего. Слишком красивая, чтобы ты позволил ей уйти. – Белла снова краснеет, но решается любезно его поблагодарить. Внутренне я закатываю глаза, благодарный, что он ушел и больше не будет пытаться соблазнить мою девушку своим пропахшим-луком грилем.

Я застигнут врасплох своим собственным внутренним диалогом. Моя девушка? Откуда это взялось?

Белла тянется через меня, чтобы достать до соусницы, и ее грудь случайно трется о мою руку. Я вспоминаю о ночи на диване, наших поцелуях без маек и касаниях… то, как ее обнаженная грудь казалась такой мягкой и гладкой в моих руках…

Черт! Почему она просто не могла попросить передать ей соусницу? Она снова удобно устраивается на своем месте, не обращая внимания на мою внутреннюю дилемму.

– Тебе нравится много васаби в соевом соусе? – спрашивает она.

– Хм, не очень много. – Я незаметно перехожу к приведению в порядок своих штанов, пока она перемешивает васаби в соусе.

– Они никогда не кладут достаточно кабачков в свои блюда, – жалуется Элис.

– О, вот, дорогая. Ты можешь взять мои. – Эсми любит кабачки – я видел, как она ест их дюжину раз – но она все равно перекладывает их на тарелку Элис.

С расслабленным вздохом я копаюсь в своей еде, надеясь, этого будет достаточно, чтобы отвлечься от этих своенравных мыслей. Внезапно кусочек суши колеблется в дюйме от моих губ.
– Боже мой, Эдвард. За острый тунец можно умереть. Попробуй!

Мои мысли возвращаются к той ночи… к «Тирамису». Боже, убей меня прямо сейчас. Не желая избегать ее предложения, я открываю рот и позволяю ей положить кусочек внутрь. Я замечаю, что глаза Элис пялятся на нас, тщательно наблюдая за каждым движением. Она вежливо улыбается и отворачивается, когда я ловлю ее взгляд.

– Ну, разве это не вкусно? – спрашивает меня Белла.

– М-м-м-м. Отлично, – соглашаюсь я.

– Ты проделал хорошую работу, выбрав все это. – Она подмигивает мне, и я почти схожу от этого с ума.

– Итак, Белла, ты сказала, что ты старший редактор? – спрашивает Карлайл, и Белла отвечает кивком. – Чем именно ты занимаешься? Тем же самым, что и редактор книг?

Белла качает головой и делает краткий экскурс в свою работу, объясняя, что она исправляет грамматические ошибки, а также редактирует истории, готовя их к печати, в том числе добавляет заголовки и примечания.

– Должно быть, твои знания на высоком уровне, – размышляет Карлайл. – Ты же обязана читать все статьи в газетах.

Белла пожимает плечами.
– Многое из этого удручает. Если честно, я бы предпочла не читать это. Ненавижу читать о людях, которые были убиты или сгорели в пожаре… Но, конечно, такого рода вещи всегда на первой странице и требуют наибольшего внимания.

– Ты думала о том, чтобы стать книжным редактором вместо этого? Тогда ты, по крайней мере, сможешь сосредоточиться на чем-то, что тебе нравится.

– Сказать по правде, я бы лучше писала. – Она выглядит смущенной, когда говорит это, и я не могу понять почему. Это интересная информация о ее интересах, которую я не знал.

– Почему нет?

– Я думала об этом. На самом деле, это очень конкурентоспособно – не уверена, что проработала там достаточно долго или многое сделала, чтобы пробовать себя в качестве настоящего писателя. Плюс, я, вероятно, застряла бы во время написания некрологов или чего-то другого, – последние слова она говорит с кислым тоном.

– Эй, мы все с чего-то начинали, – говорит Карлайл. – Спроси Эдварда. Он был курьером, когда ему было шестнадцать.

Белла оборачивается ко мне, ее лицо светится интересом.
– Правда? У нас есть молодой курьер в офисе – оу-у, просто представьте! Он как маленький Эдвард! – Она широко улыбается, упиваясь моим беспокойством.

Я прочищаю горло.
– Спасибо тебе за это, Карлайл, – с сарказмом говорю я, сохраняя свое внимание на еде.

– Нет ничего постыдного в работе курьера, Эдвард, – добавляет Эсми. – Как он сказал, каждый должен с чего-то начинать. И посмотри на себя сейчас!

– Я никогда не говорил, что стыжусь того, что был курьером, – замечаю я.

– О нет, – трубит Элис, – он был так рад, когда получил эту работу. Поверь мне, Белла. Он надел свой первый галстук и все в таком роде. Один раз он даже взял утюг Эсми.

Иисус Христос!

– Элис! – сердито смотрю на нее я.

– Что? Это ведь правда.

– Элис, хватит. Ты смущаешь его перед Беллой, – ругает сестру Эсми.

Убейте. Меня. Сейчас.

Понятия не имею, как я выгляжу сейчас, но понимаю, что не так уж и хорошо. Я невероятно взволнован, тревожась из-за того, что должна думать Белла.

А потом Белла кладет свою руку на мое колено. Заметив это, я с очарованием смотрю на нее, когда как ее ладонь скользит дальше и дальше по моему бедру…

Белла даже не смотрит на меня, не оказывая никаких знаков происходящего.

– Могло быть хуже, – смутно слышу голос Элис. – Моей первой работой было прокалывание ушей у девочек в месте под названием «Клэри» в торговом центре.

Белла выглядит заинтригованной, ее рука по-прежнему на моем бедре. Я пытаюсь игнорировать это.
– Похоже, было весело, – рассуждает она.

– Это было весело… пока я не выстрелила серьгой глубиной в дюйм в свой палец из этого дурацкого пистолета. Смотри, у меня есть шрам. – Она наклоняется через стол, ее рука задевает ладонь Беллы. Внезапно она убирает ее с моего бедра, с неестественным холодом занимая свое место. Она осматривает руку Элис, морщась при виде шрама.

Потом ее рука возвращается… И какая-то неизвестная частичка внутри меня радуется.

Так или иначе, разговор переходит на Карлайла и его работу в больнице. Белла раскрывается и становится впечатляющим собеседником, задавая правильные вопросы и отвечая, когда необходимо. Я могу сказать, что Карлайл и Эсми уже приняли ее. И конечно, избавившись от Джаспера, Элис смогла бы, наверное, попытаться тайно провести бедную девушку в Массачусетс для быстрого побега вдвоем.

Мы все говорим о днях Карлайла в качестве врача-стажера, когда Белла толкает меня в бок. Когда я смотрю на нее, то она показывает на пару в углу быстрым кивком головы. Они сидят так близко друг к другу, что практически слились в одном лице, их внимание полностью сфокусировано друг на друге, в то время как они говорят вполголоса, скромно улыбаясь. Остальной мир для них не существует.

– Он собирается сделать ей предложение сегодня, – шепчет Белла мне на ухо, ее дыхание горячее на моей коже.

– Как ты узнала?

– Разве ты не видишь, как он смотрит на нее? Они любят друг друга, – голос Беллы мечтательный, но я пока не могу определить, откуда исходит эта внезапная слепая вера. Когда парочка наконец собирается и уходит, Белла машет им на прощание с застенчивой улыбкой.

Через несколько мгновений я извиняюсь и направляюсь в ванную. Я удивлен, обнаружив мужчину, стоящего там перед зеркалом; я в страхе вижу его, поглаживающим бархатную коробочку с кольцом, пока он сражается со своими невидимыми страхами.

Белла была права. Но как ей удалось? Должно быть, она видела кольцо…

Мужчина стоит и смотрит, как я вхожу, затем заметно расслабляется, видя, что это всего лишь я. Просто луковый парень по соседству.
– Привет, – говорит он, пряча коробочку в карман пиджака.

– Привет, – спокойно говорю я и колеблюсь, говорить о коробке или нет. – Ты в порядке?

– Что? Ох, да, мужик. Я в порядке. – Он таким не выглядит.

– Знаешь, это действительно не мое дело, но моя подруга предположила, что ты собираешься сделать предложение.

Он удивлен.
– Кто это сказал?

– М-м, девушка, с которой я здесь. Белла.

Он нервно хихикает.
– Либо она читает мысли, либо просто очевидно, что я сильно волнуюсь. – Я сочувственно улыбаюсь, но не соглашаюсь. – Извини, я просто действительно нервничаю. Тут мы были на первом свидании, понимаешь? Потом мы отправились в центр и шли вдоль реки некоторое время. Вот куда мы пойдем дальше. Я просто пытаюсь подготовиться. – Он плещет себе в лицо холодной водой из крана, пока мы разговариваем.

– Уверен, все будет хорошо. Вы двое выглядите очень счастливыми вместе.

И кто я такой, чтобы давать такую уверенность?

– Спасибо, мужик.

Когда я заканчиваю со своими делами, то вижу, что мужчина все еще нависает над раковиной. Он все еще репетирует, затем смотрит на меня через зеркало.
– Эта девушка, – медленно начинает он, – ты сказал, она твоя подруга?

– О, э… да. Это своего рода сложно, – застенчиво признаю я.

Он фыркает.
– Какие отношения не такие? – Я киваю в согласии, и он продолжает: – Но я видел тебя, когда повар флиртовал с ней и шутил. Возможно, тебе следует поговорить с ней.

Я повторяю, в то время как мою руки в раковине:
– Это сложно.

Он жмурится, как будто признавая, что пересек невидимую линию.
– Я понял. Но нет ничего слишком сложного для того, кто тебя волнует. Все получится. Ты когда-нибудь был влюблен? – спрашивает он.

Я встречаюсь с его глазами в зеркале.
– Нет.

Он поднимает брови.
– Да, полагаю, что нет, – соглашается он. – Ты бы знал, если бы любил. Вся эта штука переворачивает твою жизнь с ног на голову. Она буквально все, черт возьми, о чем я думаю. Быть с кем-то другим даже не привлекает меня больше, – фыркает он. – Насколько это безумно? Я никогда не думал, что скажу это, но она действительно делает меня лучшим человеком.

Я молчу, слегка нахмурившись, позволяя его словам тонуть в раковине. Прежде чем я могу сформулировать согласованный ответ, он шумно тянет бумажные полотенца из дозатора.
– Ну, мне пора. Не хочу заставлять ее ждать. – Он подмигивает мне.

Прежде чем он уходит за дверь, я спрашиваю:
– Как тебя зовут?

Он делает паузу.
– Бен.

– Что ж, было приятно познакомиться, Бен. Я Эдвард. Удачи сегодня вечером.

Он улыбается и пожимает мне ладонь.
– Спасибо, Эдвард. И тебе удачи. Все получится... Если этому суждено быть, то все получится. – Он уходит через дверь, которая шумно скрипит за ним следом.



Официант дает нам несколько плошек с собой. На этот раз Белла не была способна съесть все, хотя она не говорила, что не пыталась. Даже сейчас, когда она перекладывает свою еду в коробку, она случайно кладет себе в рот кусочки курицы или брокколи, жалуясь:
– О мой Бог, если я съем что-то еще, то взорвусь.

Я по-умному молчу.

Все обнимают Беллу на прощание. Элис же особенно эмоциональна.
– Я уезжаю в понедельник, – бормочет она через плечо Беллы. Она заперта в объятиях крепкой хваткой, как если бы ее жизнь зависела от этого момента. – Но я попытаюсь в ближайшее время приехать. Потом, возможно, и у Джаспера получится, и мы могли бы встретиться! В прошлом году он приезжал на день Благодарения.

– Элис, милая, пусть все идет своим чередом. Сейчас только август, – мудро добавляет Карлайл. Он поворачивается к Белле. – Было приятно познакомиться, Белла. Надеюсь, ты будешь у нас частым гостем.

Белла вежливо улыбается.
– Конечно.

– У тебя есть мой номер, верно, Белла? Не стесняйся и звони, – говорит Элис, подмигивая.

К тому времени, как мы садимся в мою машину, кажется, время куда более позднее, чем есть на самом деле. Белла необычно тихая; она застегивает ремень безопасности на пассажирском сидении и кладет обе коробочки с едой на колени, задумавшись. Я сажусь рядом.

– Все прошло хорошо, – замечаю я. – Или, по крайней мере, лучше, чем я ожидал. Ты им и правда понравилась.

Она смотрит на меня насмешливо.
– Ты думал, что я им не понравлюсь?

– Нет. Если честно, я не знал, что думать. Я раньше никогда не знакомил их со своей девушкой.

Я даже не осознаю, что сказал, пока Белла не выпаливает.
– Девушкой?

Я застигнут врасплох своим собственным языком без костей. Какого черта я думал? Это просто выскользнуло.
– Нет, я… Я имел в виду, понимаешь… девушку, с которой я встречаюсь. – Чувствую, как мое лицо горит, и благодарен тому, что внутри машины темно. Глаза Беллы практически просверливают отверстия в моем черепе.

– Знаешь, большинство парней считают своей девушкой ту, с которой они встречаются, – замечает она.

Черт.

– Белла… – начинаю я, вздыхая, но она быстро поднимает руку и прерывает меня.

– Не волнуйся об этом, Эдвард. Я все поняла. Мы знаем друг друга только неделю. Это слишком рано, даже для меня.

Слава Богу.

– Кажется, я действительно понравилась твоим родителям, – самодовольно добавляет она.

Я ухмыляюсь.
– Ты всегда говорила о моей большой голове, полной самомнения, но я знаю из достоверных источников, что твоя не меньше.

– Я тебя умоляю! Твоя голова настолько большая, что я удивлена, как она помещается в машине.

– А я удивлен, как твоя влезла в ресторан.

– А я, как твоя влезла в гараж.

Я смеюсь и качаю головой.
– Вы невозможны, мисс Свон.

– Как и вы, Эдуардо.

Уютная тишина оседает между нами. Я первый разрываю ее.
– Ты никогда не рассказывала мне, что хочешь быть писателем.

Она смотрит на меня, хотя невозможно прочитать ее выражение в темноте.
– Ты никогда не спрашивал.

– Ты писала раньше?

Она пожимает плечами.
– Знаешь… только журналы и все такое. Это было в колледже, но ничего серьезного. По большей части, для развлечения.

– Ты должна сделать это, – внезапно предлагаю я.

– Стать писателем?

– Почему нет?

Снова пожимает плечами.
– Не знаю. Если честно, я немного боюсь того, что все будут ненавидеть то, что я пишу. Мою писанину никогда прежде никто не читал, – подчеркивает она.

– Ты редактор; у тебя отлично получится.

– Некоторые редакторы имеют хороший взгляд, но они ужасны при написании двух слов вместе, – поправляет она.

– Ты именно такой редактор?

– Нет. Да. Не знаю. Я так не думаю…

Я смотрю на нее, надеясь выразить свою искренность, но сомневаюсь, что это можно увидеть.
– Ты никогда не узнаешь, если не попробуешь, Белла, – говорю я. – Думаю, по крайней мере, это достойно попытки.

Она смотрит на свои руки какое-то время, а потом награждает меня маленькой, неуверенной улыбкой.
– Я тоже так думаю.

– Так ты попробуешь?

– Возможно.

– Белла, я хочу, чтобы ты пообещала мне сделать это.

Она морщит лоб в замешательстве.
– Зачем?

– Если ты пообещаешь, то появится большая вероятность того, что ты сделаешь это.

Она молчит.
– Почему ты так волнуешься об этом? – интересуется она.

– Белла, ты заслуживаешь заниматься чем-то, что любишь, – отвечаю я. – Не стоит довольствоваться вторым местом. – Когда она не отвечает, я спрашиваю: – Так обещаешь?

– Эдвард, я не знаю…

– Такое отношение к делу не сделает тебя писателем, – уверяю я ее.

Она вздыхает, но смягчается.
– Хорошо. Обещаю, что попробую.

Я улыбаюсь.
– Хорошо.

Поездка к моему дому кажется слишком короткой. Мы приезжаем прежде, чем это доходит до меня, и внезапно мне приходит в голову, что Белла, скорее всего, готова вернуться к себе домой в Сиэтл. Маленькая нотка разочарования возникает при мысли об этом.

Она словно читает мои мысли, говоря:
– Уже поздно. Мне следует вернуться домой. Меня ждет небольшая поездка. – Она одаряет меня улыбкой, чтобы заверить, что все в порядке.

– Думаешь, ты будешь в порядке, отправляясь в дорогу так поздно? – спрашиваю я. – Если ты очень устала, то гостевая комната всегда свободна…

В этот момент я понимаю, что впервые за все время приглашаю девушку остаться в моем доме. Каким местом я думаю сегодня? Кажется, все вертится вверх тормашками и задом наперед.

– Нет, все нормально, – говорит она. – Сейчас всего девять часов.

– Уверена?

Она сладко хихикает.
– Да, Эдвард. Я уверена. Но спасибо за приглашение.

Мы выходим из машины, и она подходит ко мне, осторожно протягивая коробку с едой.
– Это будет хорошим обедом на завтра, – говорит она; Белла почти нервничает.

– Спасибо, – бормочу я. – Тебе нужно забрать одежду из дома?

– Было бы неплохо. Наверное, я переоденусь и оставлю эти вещи для Элис.

Я впускаю ее внутрь, и она исчезает на лестнице. Пока она переодевается, я снимаю свой пиджак и расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки, позволяя себе немного передохнуть. Я вспоминаю, что забыл рассказать Белле про Бена.

Я слышу ее шаги на лестнице, прежде чем вижу ее.
– Забыл сказать тебе, Белла, но я говорил с Беном в уборной.

– С кем?

– С парнем, который сидел с нами сегодня.

– О! О чем вы говорили?

– Он сказал, что сделает сегодня предложение.

Она смотрит на меня, все ее лицо светится от удовольствия, пока она спускается и подходит ближе.
– Видишь! Я же говорила тебе.

Она одета в свою старую одежду с прошлой ночи, ее волосы небрежно отброшены в сторону, но внезапное волнение делает ее прекраснее, чем никогда.

– Да, ты была права. Ты видела кольцо? – интересуюсь я.

– Нет. Но ты видел, как они смотрели друг на друга? Она центр его Вселенной, говорю тебе.

– Он выглядел действительно взволнованным, – соглашаюсь я.

– Ладно. Интересно, что они делают прямо сейчас… Думаешь, они обзванивают всех, с кем когда-либо общались с начальной школы?

– Занимаются этим или чем-то другим, – выпаливаю я, не задумываясь. Глаза Беллы расширяются от удивления, но она, кажется, не обижается.

– Мужчины, – она закатывает глаза с улыбкой. – Всегда думаете только об одном.

Я виновато улыбаюсь.
– Прости.

Мы смотрим друг на друга, потом Белла вздыхает, зажав сумочку в руке.
– Я повесила платье Элис в гардеробной, – говорит она. – И оставила там же туфли.

– Спасибо.

– Мне пора.

Я смотрю на ее губы. Они такие полные и мягкие, и привлекательные. Они зовут меня уже не в первый раз за сегодня, но в считанные секунды они исчезнут за дверью. Моя возможность будет упущена.

До этого я никогда фактически не хотел кого-то поцеловать. В момент спонтанности я пользуюсь шансом. Эгоистичным, хоть и возможным шансом.
– Белла? – Я делаю шаг к ней, сокращая расстояние между нами. Белла смотрит на меня, но не отходит.
– Да?

Кажется, будто мои следующие слова говорит кто-то другой. Я слышу их, но не чувствую. Я не контролирую действия своего языка, вибрации в горле, которые предупреждают меня, как их создателя.

Мое лицо очень близко к ее; мои слова словно шепот.
– Белла, могу я поцеловать тебя?

Скромная, приятная улыбка украшает ее губы. Не дожидаясь ответа, я мягко прижимаюсь своими губами к ее, применяя немного давления, чтобы она могла отступить, если желает этого. К счастью, это не тот случай; она подходит еще ближе ко мне, исключая небольшую оставшуюся часть пространства между нашими телами, и кладет свою руку на мою грудь. Я целую ее нежно еще раз, потом еще, на третий раз она размыкает свои губы, позволяя моему языку оказаться внутри.

Я кладу свои руки на ее будра, прижимаю ее ближе к своему телу, желая большего, чем могу получить. Она отвечает стоном, когда наш поцелуй усиливается; ее пальцы запущены в мои волосы, в то время как другая рука борется с тканью моей рубашки. Медленные, сладкие поцелуи превращаются в ненасытные, каждый из нас безумно хочет еще, еще и еще…

Она отстраняется слишком быстро, ее дыхание состоит из коротких вздохов.
– Мой друг женится на следующих выходных. – Она делает вдох, и я целую ее в ответ, не в силах насытиться. Она жадно отвечает взаимностью, прежде чем оторваться, чтобы добавить: – Я хочу знать, пойдешь ли ты со мной.

Слова слабо доходят до меня, когда я снова целую Беллу, ее вкус и запах подавляют мою способность ясно мыслить.
– На следующих выходных? – бормочу я в ее губы. Слова уже забыты и бессмысленны.

– Да. – Я целую ее щеку, губы, шею… Внезапно Белла останавливает меня рукой по обе стороны моего лица. – Эдвард?

– Да? – выдыхаю я.

– Ты пойдешь?

Пока я смотрю на нее, тяжесть слов возвращается ко мне, их значение понятно и пугающе. – На свадьбу твоего друга? – повторяю я. Главным образом, я тяну время, не в состоянии осознать, что происходит.

Пальцы ее рук мягко гладят мои щеки, ее губы напротив моих.
– Да.

Я получаю контроль над ситуацией, над этой прекрасной девушкой и тем, о чем она просит. Следующие выходные… еще целая неделя. Мы еще поговорим на неделе? Будет ли она знать правду к тому времени?

Я должен рассказать ей правду прямо сейчас. Мое сердце сильно колотится при одной мысли об этом. Ее карие глаза большие, настойчивые. Ожидающие.

Почему ты такой гребаный трус, Эдвард Энтони Каллен?

Я смотрю на нее, и моя защита рушится. Не знаю, что думать, а тем более, что сказать. Я хочу целовать ее, опустошать ее, унести наверх и заставить кричать мое имя снова и снова, в то время как она непрерывно сойдет с ума от удовольствия… И я хочу упасть на колени, молить о прощении, извиниться за то, что согласился на пари… на то самое пари, которое и привело меня к встрече с ней. Знал бы я ее иначе?

Она терпеливо ждет.

– Белла, я…

– Да, Эдвард? – подсказывает она.

– Я не могу.

Перевод: Nato4ka
Редактура: Rob♥Sten