2024-11-30

16

0

0

Глава 35. Одинокий

Я не удержался и прижал ее к себе крепче, чем когда-либо до этого.
Покинуть ее стоящей в ее новой комнате в МОЕМ доме ОДНУ было определенно одним из самых трудных поступков, к которым мне приходилось себя когда-либо принуждать. Знать, что она в доме, было фантастично, но уйти от нее и малышки – все во мне восставало против этого. Я хотел, чтобы они были со мной. Со мной. Находиться в одном доме теперь было недостаточно. Я думал, что на какое-то время мне хватит просто того, что они здесь, что Беллу выписали. Предполагал, что постепенно мне захочется большего. И совсем уж не ожидал, что почувствую такую свирепую необходимость иметь больше, чем у меня есть, как только закрою за собой дверь и начну подниматься по лестнице.
Говорить ей о скрипучей ступеньке было ошибкой. Теперь я это понимал. Ничто не предупредило меня о том, что она идет ко мне, поэтому мое сердце пропустило удар и чуть вообще не остановилось, когда я понял, что только Белла может сейчас стучаться в дверь моей спальни.
Держа ее в объятиях, наконец-то у меня в спальне, я смог позволить себе немного расслабиться. Мы держались друг за друга очень долго. Просто молча стояли. Говорить было не о чем. Мне не нужны были от нее слова благодарности, и не было ни малейшего желания объяснять ей, что я упал духом из-за того, что должен был оставить ее внизу, поэтому пока хватило и молчания. Пока.
В конце концов нам пришлось отпустить друг друга, и я сделал это первым. Не потому что мне было достаточно, но только потому, что если бы я не разжал руки, мы стояли бы там, цепляясь друг за друга, и через три дня.
Поэтому я отпустил ее и обнял за плечи. Поцеловал ее еще раз, очень целомудренно, в уголок губ, а потом потянул в комнату. Оглядываясь по сторонам, она рассматривала мое жилище широко открытыми глазами.

Здесь было все еще тесновато, потому что комната Элизабет за стенкой оставалась точно в таком же виде, как когда мама малышки была в больнице. Я был непреклонен насчет этого. Я хотел, чтобы там были вещи Элизабет. Мне это было нужно. Я знал, что нелепо иметь в доме две детских комнаты, но пока просто не мог расстаться с ее кроваткой или другими маленькими вещичками. Я объяснил семье, что это для того, чтобы у Беллы на всякий случай имелся план Б. Что если в какой-то момент ей станет трудно заботиться об Элизабет самостоятельно, я смогу взять Элизабет сюда, а Белла получит возможность отдохнуть. Казалось, они поверили мне, но блеск в глазах моей матери шел вразрез с ее словами. В общем, я оплатил еще один комплект мебели для детской и кое-что кроме этого, поэтому у нас были теперь две полностью оборудованные комнаты, в которых Элизабет было бы удобно.
Моя гостиная была комфортабельной, но совсем не такой современной, как комната Беллы. К тому же она была немного запыленной и заброшенной, поскольку я не жил здесь больше месяца. Но Белла сказала, что комната ей нравится и, проходя по комнате, с любовью провела рукой по моему роялю.
- Ты все еще играешь?
Я был огорошен. Я не знал, что ей было известно о том, что я вообще умею играть, поэтому «все еще» прозвучало для меня особенно неожиданно.
- Да, - застенчиво сказал я.
Она ласково улыбнулась и сказала:
- Я любила слушать, как ты играешь. Иногда, оставаясь на ночь у Элис, я слышала, как ты прокрадываешься сюда и играешь, и гадала, знаешь ли ты, что мы можем тебя слышать, даже со двора. Я часто задавалась вопросом, кем ты хочешь на самом деле стать – врачом или музыкантом.
Я беспокойно переступил с ноги на ногу и сунул руки в карманы.
- Не думал, что ты знаешь о ней, - я кивнул в сторону фортепиано, а Белла тихонько хихикнула.
- О ней?
- Да, это она. Всегда была ею, насколько я помню. И я не знал, что вы можете слышать меня оттуда.
- А мы слышали. Ты играл красиво. По крайней мере, я так считаю. Правда, я не очень хорошо разбираюсь в музыке.
- Я все еще играю. Играл для Элизабет несколько недель назад, - признался я смущенно.
Еще одна прекрасная улыбка осветила ее лицо.
- Когда-нибудь сыграешь для меня?
- Разумеется, - тут же ответил я. Я всегда хотел сыграть для нее. Все равно почти все мои собственные сочинения были о ней.

- Где ты спишь? - спросила она нервно, прикусив нижнюю губу.
Это и очаровывало, и очень, очень отвлекало.
- Вон там, - кивнул я на дверь в смежную комнату и подождал, пока она пройдет туда, прежде чем тоже войти в спальню.
О. Мой. Бог. Белла наконец-то наконец-то у меня в спальне!
К счастью, моя кровать была аккуратно застелена, а грязная одежда спрятана в корзину на дне шкафа, поэтому комната выглядела достаточно прибранной. Правда, мой рюкзак со всем его содержимым стоял на полу, но в остальном все было довольно прилично.
- А что там? – Белла кивнула в сторону следующей двери, и я слабо улыбнулся.
Был ли я готов признаться в этом Белле? Наверное, у меня не было выбора.
- Посмотри сама, - сказал я и посторонился, чтобы дать ей пройти к двери.
- О! – воскликнула она, когда вошла в детскую Элизабет. – О, Эдвард, - я услышал, как она вздохнула.
Я оставался на месте. Я просто еще не мог посмотреть ей в глаза. Она увидит меня насквозь, поймет всю боль, которую я испытываю из-за того, что она предпочла жить в гостевых комнатах, а не здесь, со мной. Я не хотел взваливать это на ее плечи. Ей это не нужно, а я достаточно силен, чтобы выдержать это в одиночку… надеюсь, что так.

Выйдя из комнаты, она подошла прямо ко мне и взяла мои руки в свои.
- Ты будешь скучать по ней? – спросила она тихо, и я кивнул. – И по мне? – спросила она, а я мог только кивнуть снова. – Мне жаль.
- Не нужно. Я понимаю, - тихо сказал я, слегка сжимая пальцы ее левой руки.
- Знаю, что понимаешь, но мне все равно жаль, - она подняла на меня взгляд, и я увидел в ее глазах только печаль.
Я не хотел, чтобы она грустила, мне хотелось, чтобы она была так же счастлива, как я, из-за того, что она здесь.
- У нас с тобой впереди целая вечность, Белла. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой, не хочу, чтобы ты думала обо мне, думай только о себе и об Элизабет. Я буду здесь, если понадоблюсь, и никуда не уйду.
- Я хочу быть с тобой здесь, правда, но Керри думает, что лучше если у каждого из нас будет свое личное пространство, - пробормотала она не очень убедительно.
Я сдержал смешок, который чуть не вырвался из моей груди, вместо этого я тоже пробурчал что-то подтверждающее и снова отпустил ее.
- «Радионяня» в комнате Элизабет внизу соединена с той, что здесь. Я услышу тебя, если понадоблюсь, и сразу прибегу, обещаю. Мы не так уж далеко друг от друга.
Она нахмурилась и выпятила губы.
- Тебе тоже нужно спать, Эдвард, ты же не хочешь всю ночь прислушиваться к нам, - вызывающе сказала она.
- Ерунда. Я спал рядом с тобой почти каждую ночь в течение месяца, Белла. И все это время прислушивался к тебе. Если ты позовешь, я тут же окажусь там, обещаю.
- Ты будешь похож на зомби, когда придешь на работу.
- Я взял недельный отпуск.
Она посмотрела на меня большими глазами.
- Правда? Как ты мог сделать это? Я имею в виду, что я уже обошлась тебе слишком дорого, тебе не стоит тратить на нас свой отпуск.
Я увидел панику на ее лице, она была почти готова начать принижать себя и говорить, что она или не достойна этого, или не способна отплатить нам, но я ответил раньше, чем она успела сказать что-то вслух.
- И снова ерунда. У меня накопилось больше месяца отпуска, и мне оплатят эти дни, поэтому я и взял их. Я хочу быть здесь, с тобой и Элизабет, пока ты привыкаешь к новому месту. Кроме того, это что-то вроде отцовского отпуска по уходу за ребенком, - засмеялся я.
Она посмотрела скептически, но приняла мои объяснения, на сей раз только слегка съежившись.
- Я хочу, чтобы ты был здесь, но только если это не будет тебе дорого стоить.
- Не будет, поэтому просто позволь мне быть здесь для вас обеих, - она кивнула, но снова прикусила губу. – Не делай так, детка, или, по крайней мере, разреши мне сделать это, - я хохотнул.
Я наклонился к ней и нежно захватил своими губами ее нижнюю губу, слегка посасывая ее. Она очаровательно застонала мне в рот и обняла меня за плечи, прижавшись теснее.
Одной рукой я взял ее за талию, а другую запустил ей в волосы и держал ее. Поцелуй был томительным и чудесным. Глубоким и полным желания. Когда она потянула меня за волосы, я не удержался и тихо застонал, что заставило ее задрожать и еще раз потянуть за них. Снова и снова наши языки двигались в чувственном танце во рту то у меня, то у нее.
Она задыхалась, когда наконец оторвалась от меня. Я шептал о моей любви возле ее ушка и осторожно целовал его, помня о рубце, который еще не до конца зажил. Она снова задрожала, а я осыпал легкими поцелуями ее щеку, возвращаясь ко рту. Но не успел я снова завладеть ее губами, как из «радионяни», стоявшей на моей прикроватной тумбочке, донесся громкий писк.
Мы тут же отстранились друг от друга, как будто нас застали за чем-то неподобающим, и оба посмотрели на монитор.
- Думаю, это меня, - хихикнула она.
- Похоже, да, - я засмеялся. – Я буду здесь, если понадоблюсь.
Она в последний раз прижалась губами к моей щеке, а потом ушла, обратно к Элизабет и к своей жизни внизу.

Я провел рукой по волосам и опустился на край кровати. Сидел и думал о том, что она сказала, и слушал ее тихое воркование над малышкой внизу.
Схватив со стола свою почту, я лег, чтобы почитать ее. В основном это была реклама фармацевтических компаний, которую я отправил в корзину для мусора. Еще одно напоминание о встрече выпускников, посвященной десятилетию окончания средней школы. Я не выкинул его, а положил обратно в конверт и отодвинул в сторону. Счет из автомобильной страховой компании и два счета из больницы. За выезд скорой помощи и первый из счетов Амброза. Суммы были внушительными, но меня это не волновало.
Я не беспокоился по поводу того, во что обойдется ее пребывание в больнице, оно стоило каждого цента. То же самое касалось ремонта гостевых комнат и новой детской. Я просто хотел, чтобы жизнь Беллы и малышки была комфортной и безопасной. Вот и все. Если для того, чтобы заплатить за все это, мне придется работать до семидесяти лет, я буду. Не то чтобы эта вероятность была реальной.
В выписке с моего банковского счета говорилось, что у меня достаточно денег на карте, чтобы оплатить и ремонт, и детские, и большинство счетов из больницы. Скорее всего, мне придется снять с основного счета всего несколько тысяч долларов, и это может немного уменьшить кое-какие мои ежемесячные инвестиции. Я открыл лэптоп и вошел на сайт моего банка. Через несколько минут я перевел достаточно денег, чтобы покрыть все возможные счета из больницы, и еще немного сверх того, чтобы заплатить педиатру Элизабет и по предстоящим счетам за лечение Беллы.
К счастью, мне не пришлось затронуть свои сбережения или акции, я использовал только дивиденды. У меня уже были значительные накопления, но, слушая, как Белла тихо разговаривает с Элизабет во время кормления, я решил, что накопления не так важны, как обеспечение моей новой семьи.
Надеясь, что еще не слишком поздно, я позвонил в банк и попросил к телефону управляющего.



У меня никогда не было «радионяни», поэтому полным сюрпризом оказалось для меня то, что я могу слышать Эдварда в его комнате так же, как до этого слышала плач Элизабет в детской.
Вначале мне слышны были только его передвижения по комнате и периодический шелест бумаги, но потом он заговорил.
Услышав, что Эдвард представился, я поняла – он говорит по телефону. Он попросил управляющего, а затем осведомился, как можно создать трастовый счет для ребенка.
Я задержала дыхание, когда услышала, что он создает три новых счета. Один на имя Элизабет, другой на имя Джошуа и еще один на мое имя. Я хотела громко запротестовать, но тогда он понял бы, что я подслушивала этот безусловно конфиденциальный разговор.
Я проглотила удивленный писк, когда он объявил, сколько хочет перевести на каждый счет, и изо всех сил попыталась сосредоточиться на Элизабет. Это было непросто. Хотя я знала, что врачи хорошо зарабатывают, но не представляла, что Эдвард может распоряжаться такими суммами, которые он назвал.
Это заставило меня почувствовать сразу и безопасность, и вину. Я знала, что хочу быть с ним и что это не имеет никакого отношения к его деньгам, он был нужен мне бедным, богатым, каким угодно. И хотя такие деньги означали, что Элизабет не будет ни в чем нуждаться, я уже чувствовала себя виноватой из-за того, сколько ему пришлось потратить до сих пор.
Поговорить с ним об этом я не могла, он понял бы, как я узнала, и отключил бы «радионяню» - эту тонкую связь между нами. Я пока была не готова быть настолько отделенной от него, поэтому вынуждена была промолчать о том, что узнала.

Эта ночь в доме Калленов должна была стать первой за всю мою сознательную жизнь, когда я лягу спать, не беспокоясь о том, что принесет мне завтрашний день. Я была в безопасности, в тепле и сытости. И Элизабет тоже.
Эдвард настоял на том, что он сам приготовит еду для нас двоих, когда Элизабет будет накормлена и снова уснет, и хотя было забавно видеть его на кухне, я сидела как на иголках. Возможно, своими руками он мог лечить больных или извлекать с помощью этих длинных пальцев чудесные звуки из фортепиано, но повара всего мира могли не беспокоиться о том, что он составит им конкуренцию.
Первая партия яиц была сожжена до угольков, со второй дело пошло немного лучше, но почерневшее дно сковороды означало, что хотя яйца не были окончательно сожжены, но на вкус были пригоревшими. Я не очень волновалась по этому поводу: яичница была теплой, а я проголодалась.
После тостов и чашки вкусного горячего чая трапеза закончилась легким разговором обо всем и ни о чем.

Потом Эдвард показал мне остальной дом, включая домик у бассейна и оранжерею с любимыми растениями Эсме. Он продемонстрировал, как использовать контроллер для гаражных ворот и провел для меня экскурсию по доске для ключей, висящей рядом с кухонной дверью. Каждая связка ключей была снабжена этикеткой с именем владельца, и у каждой был свой собственный крючок. Он указал на связку ключей с его именем и сказал, что они от красного седана, который стоит в гараже. Добавил, что редко водит эту машину и что она теперь моя и я могу пользоваться ею, когда захочу.
Я отказывалась и спорила, но он ничего не хотел слышать. Он даже прикрепил к ключам этикетку с моим именем и с вызывающим звяканьем повесил их обратно на крючок, положив тем самым конец дискуссии.
В последний раз я была за рулем автомобиля больше года назад, и хотя точно не знала, о какой машине идет речь, но была уверена, что она не имеет ничего общего с потрепанным старым грузовичком, который был у меня, когда я жила у Чарли. Тот автомобиль, правда, тоже не был моим. Он принадлежал моему отцу, и я оставила его, когда вышла замуж за Джейка.
Даже если бы я сумела сесть за руль и разобраться, что делать, мне все равно некуда было ездить. У меня не было друзей, кроме Калленов, а большинство из них, по словам Эдварда и Эсме, сами постоянно бывали в родительском доме.

Эсме вернулась с ужина одна, так как Карлайл поехал в больницу на свою обычную смену, поэтому Эдвард извинился и ушел, пока его мать показывала мне тонкости устройства своего дома.
Первую остановку мы сделали в прачечной, и Эсме показала мне, как работать с переключателями стиральной машины и сушилки, а еще как установить горячую камеру для выпаривания. Я никогда до этого не слышала ни о чем подобном, но она заверила меня, что это чудесно и что почти вся одежда Элизабет сушится здесь, поскольку ее вещи такие маленькие и занимают совсем мало места.
Она провела меня по моим комнатам и показала, как пользоваться климат-контролем для центрального отопления, а также кондиционером. Показала мне, где хранится постельное белье и чистящие средства, как закрывать и открывать окна.
На кухне она показала мне, где что лежит. Продемонстрировала, как использовать посудомоечную машину и рассказала, какие режимы предпочитает. Сказала, что я могу готовить что угодно и когда захочу. Показала свою обширную коллекцию кулинарных книг и планшет со списком покупок, прикрепленный магнитом к холодильнику. Предложила мне вписывать туда все, что мне нравится, в любое время, сказав, что мне не нужно спрашивать на это разрешения и что она возьмет меня с собой в продуктовый магазин, когда поедет туда в среду утром.
К тому моменту, когда она отправилась спать, я уже полностью выдохлась. Она обняла и поцеловала меня и сказала, чтобы я позвала ее ночью, если будет нужно. Я пообещала, что так и сделаю, но поклялась себе, что мне никто не понадобится.

Я приняла душ в моей новой ванной комнате и высушила волосы феном, который кто-то заботливо купил для меня. Надела ночную рубашку, которую раньше носила в больнице, выстиранную и выглаженную. Почистила зубы новой зубной щеткой и впервые разобрала свою кровать.
Простыни показались мне жесткими и холодными, однако, хотя я скучала по Эдварду, но все же была счастлива, что нахожусь в безопасном месте и – впервые за долгое время – так близко к малышке.
В последний раз взглянув на часы, я закрыла глаза с желанием уснуть.



Я принял душ в одно время с Беллой. Мне не хотелось слушать звуки льющейся воды в уединении своей спальни. Знать, что она здесь, в МОЕМ доме, обнаженная… нет, это было выше моих сил.
Когда она закрыла воду, я тоже закрыл. Хотя обычно я спал без одежды, но сегодня надел пижамные штаны и футболку – чтобы не нужно было задерживаться для одевания, если мне понадобится встать к кому-нибудь из них ночью.
Некоторое время я старался сосредоточиться на записях в картах пациентов, но продолжал отвлекаться. В какой-то момент я был вынужден выбросить целую исписанную страницу, поскольку обнаружил, что вместо клинических записей писал ноты. Это означало, что мне придется полчаса переписывать то, что нужно было сохранить, на чистый лист, а потом еще полчаса дописывать свои наблюдения. Я прекратил это занятие, как плохую шутку, примерно в десять вечера.

Я пытался читать. Пытался смотреть телевизор. Пытался слушать радио, а потом свой айпод, но все время вытаскивал из уха наушник, так как мне казалось, что из «радионяни» слышатся какие-то звуки и я не хотел пропустить их.
В одиннадцать я выключил свет, но сон был призрачным. В полдвенадцатого мама выключила свет в своей комнате, а в час приехал домой отец. Я слышал, как он открывает кран, а потом кипятит чайник. Как наливает себе кофе и как, мягко ступая, поднимается по лестнице в свой кабинет. Слышал, как он закрыл дверь и пошел к следующему пролету лестницы, ведущему в его комнату, а потом лежал и еще целый час слушал, как он похрапывает, пока окончательно не устал.
Пока я лежал там, пытаясь убедить себя, что нужно поспать, я прислушивался к каждому звуку, выискивая тревожные признаки со стороны Элизабет или Беллы, но не слышал ничего, кроме тихого сонного сопения малышки. Я лежал без сна уже несколько часов, просто ожидая чего-то, хоть чего-нибудь, что могло бы известить меня об их душевном состоянии. Я не хотел, чтобы кто-то из них нуждался во мне, но в то же время хотел... в этом не было смысла, и все же это казалось мне совершенно логичным.

Моя постель была холодной и одинокой, и я отчаянно хотел тихонько спуститься по лестнице и осторожно лечь рядом с Беллой, но не мог. Мы все обещали ей, что не будем входить к ней без приглашения, и я не мог нарушить это обещание. Чувство безопасности было первостепенным на этом этапе ее выздоровления, и я не сделал бы ничего, что может отбросить ее назад.
Поэтому я просто лежал. В четыре часа проснулась Элизабет, и я сказал себе, что подожду целых две минуты, прежде чем предпринять что-нибудь. Если Белла не услышит, то я пойду к малышке, но только через полных две минуты. Однако не понадобилось и одной.
Я услышал милый голос Беллы, доносящийся из монитора, и Элизабет тут же притихла. Я слушал, как Белла нежно разговаривает с ней, меняя ей подгузник, как она подогревает бутылочку, ради которой проснулась Элизабет. Мне слышен был тихий скрип кресла-качалки, когда Белла успокаивала и укачивала малышку.
Когда Элизабет снова оказалась в кроватке, я услышал, как Белла шепчет сопящему младенцу слова любви, а потом тихими шагами уходит из детской. Я положил руку на голову и изо всех сил постарался уснуть, но это было нелегко. Знать, что она внизу, одна, было просто невыносимо.

Я настолько привык делить узкую постель с Беллой, что даже не мог растянуться в кровати. Мое тело и мозг знали, что она должна быть здесь, возле меня, и это всю ночь удерживало меня на краю кровати.
И как раз тогда, когда я сумел убедить себя, что я поступил правильно, оставив ее одну, из монитора снова послышались ее шаги.
Я убрал руку с головы как раз вовремя, чтобы услышать шепот: «Я скучаю по тебе», - а потом удаляющиеся шаги, когда она шла к своей кровати.



Я приготовила две тарелки блинчиков – с черникой и обычных – перед тем, как в доме зашевелился кто-то еще.
Я понятия не имела, дома ли еще Карлайл, не знала даже, приезжал ли он домой между ночной сменой и утренним обходом, но на всякий случай приготовила столько, что хватило бы и ему.
Только что пробило восемь часов, и перед тем, как выйти в дом, я накормила и переодела Элизабет и прибралась в обеих наших комнатах.
Элизабет лежала на полу перед двойными стеклянными дверями, в лучах чуть притененного солнечного света. Пока я готовила, она гулила и брыкалась.
Прошло очень много времени с тех пор, как я могла готовить для себя или кого-то еще. Мне не запрещали готовить, просто не давали денег. При отсутствии нужных ингредиентов не имело значения то, что мне вполне хватило бы времени для приготовления пищи. Это было просто невозможно.
Но теперь в моем распоряжении была великолепная кухня и полная свобода брать все, что мне нужно для готовки. Я поймала Эсме на слове и исследовала содержимое кладовой и холодильника, а потом решила, что хочу испечь блинчики.
Я постаралась не устраивать беспорядка и еще до того, как Эсме спустилась на кухню, убедилась, что вымыла и поставила в сушилку всю посуду, которую использовала для готовки. Я поджарила несколько полосок бекона на сковородке на плите и подсушила их на бумажном полотенце, пока разыскивала кленовый сироп и хлеб. Я приготовила тосты, сложила их высокой стопкой на другой тарелке и поставила все это на столешницу возле высоких табуретов, чтобы все было готово для любого, кто придет завтракать.

Когда пришла Эсме, я сидела на полу, тихо разговаривая с Элизабет. Она пожелала нам обеим доброго утра и очень похвалила меня за угощение, которое ее ожидало. Она сказала, что мне не следует чувствовать себя обязанной готовить для всей семьи и что если мне не хочется, то я могу готовить только для себя или Элизабет.
- Я не хотела нарушать ваш распорядок, - грустно сказала я ей, когда она попробовала первый блинчик.
- О Господи, они восхитительны! – закричала она, сворачивая еще один блинчик и макая его в кленовый сироп. – И ты не нарушила никакого распорядка, милая девочка. Я просто не хочу, чтобы ты думала, что ты здесь затем, чтобы делать что-нибудь для нас, ты должна поступать так, как тебе удобно.

Вскоре после нее пришел и Карлайл, он налил себе чашку кофе из кофеварки, стоявшей на стойке. Сделал большой глоток и направился к Эсме. Поцеловал ее легонько в висок и хрипловато поздоровался. Потом подошел туда, где я сидела рядом с Элизабет, наклонился, чтобы поцеловать меня, и пожелал доброго утра нам обеим.
- Ты хорошо спала? – спросил он, усаживаясь возле стойки.
- Не очень, - призналась я. – Но Элизабет спала крепко.
Он тоже похвалил мои блинчики и пожелал мне лучше выспаться следующей ночью.
- Что ты запланировала на сегодня? – спросила Эсме, взяв полоску бекона.
- Да, в общем, ничего.
- Не знаю, что наметил Эдвард… ах, вот и он, спящий красавец собственной персоной. Доброе утро, милый. Посмотри, Белла приготовила завтрак!.. – сказала Эсме, показывая на тарелки на столе. Не закончив фразу, она вернулась к еде.

Эдвард выглядел ужасно. Его волосы были в полном беспорядке – даже большем, чем обычно, - и он явно только что встал с постели. Он был все еще в пижамных штанах и вяло потирал живот.
- Доброе утро, - хрипло поздоровался он, ни к кому персонально не обращаясь.
Он подошел прямо ко мне, но вместо того, чтобы поцеловать, просто погладил меня по голове. У меня заныло под ложечкой. Он даже не дал себе труда поприветствовать Элизабет. Погладил по голове… Что это? Разве я собака?
Я молча смотрела, как он пересекает кухню и делает то же самое, что его отец. Он отхлебнул кофе и пошел обратно вокруг стойки. Я ожидала, что он сядет рядом с матерью, на единственное свободное место, но он этого не сделал. Он поставил свою кружку на пол, а потом сел по-турецки позади меня. Оказавшись на полу, он распрямил ноги и скользил по блестящему деревянному полу, пока не оказался прямо за мной. Он придвинулся еще ближе, и я почувствовала его около своей спины. Он прислонился головой к моему плечу и вздохнул.
- Доброе утро, девушки-красавицы. Спасибо тебе за завтрак, - пробормотал он.
Легкое раздражение и разочарование этой ночи мгновенно растаяли, когда я почувствовала его прикосновение. Я успокоилась и ощутила тепло его кожи возле моей. Ночь без него была адской, но, по крайней мере, сейчас, мне не нужно было гадать, скучал ли он по мне. Я поняла это без слов – по тому, как он обнял меня за талию, как его длинные пальцы начали гладить мой живот.
- Доброе утро, - прошептала я в ответ.
Никто ничего не сказал. Карлайл и Эсме продолжили завтракать, как будто нас здесь не было. Проявление любви со стороны Эдварда и его явный недосып долгое время оставались без комментариев. Я тихо разговаривала с Элизабет, пока она молотила ручками и ножками в узком потоке солнечного света, проникающем через застекленные двери. Эдвард время от времени что-то бормотал, но наше с ним общение ограничивалось его ворчанием и невнятными стонами.

Карлайл извинился и вышел, но вскоре вернулся, держа в руках развернутую газету. Он разложил ее на стойке и отдал часть страниц Эсме. Некоторое время они молча читали, время от времени комментируя что-то из прочитанного и обмениваясь парой дружеских реплик, прежде чем возвратиться к газете.
Эдвард оставался в прежнем положении. Вскоре он начал похрапывать у меня на спине, а я не удержалась и захихикала. Теперь Эсме то и дело молча улыбалась, но Карлайл даже не поднял глаза.
- Думаю, это ответ на вопрос, как он спал, - хохотнула Эсме.
- У него в комнате включена «радионяня». Надеюсь, это не Элизабет мешала ему уснуть, - прошептала я.
- Ты, - пробормотал Эдвард позади меня.
- О Господи, мне так жаль, я не хотела шуметь, - сказала я ему. Я была в ужасе из-за того, что не давала ему спать. – Я постараюсь вести себя лучше, - пообещала я.
Он тихо фыркнул и поднял голову с моей спины.
- Не нужно лучше, ты и так идеальна, - пробормотал он. Я почувствовала, как его губы нежно целуют мою шею, а руки крепче обнимают за талию. – Не могу спать без тебя, - обиженно сказал он.
Эсме захихикала, а Карлайл, извинившись, встал из-за стола.
- Я ухожу на утренний обход. Увидимся в одиннадцать. Пока, дорогая, - сказал он и поцеловал Эсме. – Пока, девочки. Эдвард, на два слова, сын.
Эдвард вздохнул, но встал, чтобы выйти вслед за отцом. Я надеялась, что тот не собирается читать ему нотацию насчет нашей привычки спать вместе, но понимала, что, видимо, как раз для этого он его и позвал. В конце концов, я замужняя женщина, причем замужем вовсе не за Эдвардом.



Вслед за отцом я вышел на крыльцо.
- В чем дело? – спросил я, пока он укладывал газету в свой чемоданчик.
- Знаю, что ты в курсе, но все-таки Белла здесь гостья, Эдвард. Ты не можешь добиваться подкупом, чтобы она разделила с тобой комнату, и не должен винить ее в том, что она этого не делает. Мне жаль, что ты не выспался, но ты должен оставить их в покое, - твердо сказал он.
- А это не нотация типа ‘Я не желаю никаких интрижек под этой крышей, молодой человек’? – хмуро спросил я.
Он вздохнул, и я понял, что обидел его.
- Нет, не нотация. Вы взрослые люди, и то, что происходит за закрытыми дверями – твоей или ее – ваше дело. Но Белла еще не совсем здорова, как физически, так и душевно, и я думаю, что излишняя торопливость была бы ошибкой. Хочу, чтобы ты помнил, когда бы ты ни был с ней, что до сих пор отношения, которые у нее были с мужчинами, всегда являлись сексуальной платой за что-то.
Я запустил руку в волосы и прищурился на солнце.
- Я это знаю, черт побери, доверяй мне хоть немного. Она просто спросила, как я спал, и я откровенно ответил.
- Чуть меньше откровенности, сынок, и чуть больше самоконтроля, - он посмотрел на небо, а потом повернулся ко мне. – Советую тебе, не спеши. У вас есть вся оставшаяся жизнь для того, чтобы быть в близких отношениях. Если ты будешь торопить события, она запаникует и уйдет. Знаю, ты не хочешь этого, но мы с твоей матерью тоже этого не хотим. Поэтому лучшее, что я могу посоветовать, это продвигаться медленно.
- Да, понимаю, ты прав, действительно понимаю, - я вздохнул. Снова взъерошил рукой волосы и переступил с ноги на ногу. – Просто… черт, не знаю… Я целую жизнь прождал ее, папа, и наконец-то она здесь. Трудно это вынести.
Он улыбнулся и положил руку мне на плечо. Жест получился на удивление успокаивающим.
- Знаю. Но, думаю, твое терпение в конце концов победит. Используй время с умом. Немного поучи ее чему-нибудь, проведите время вместе, занимаясь обычными делами, покажи ей, что значит быть одной семьей с тобой и Элизабет. А твои планы на физическую близость могут подождать.
Дав такой красноречивый совет, он улыбнулся, кивнул, спускаясь по ступенькам, и сел в свою машину. Я помахал ему, но не слишком искренне.
- У меня нет никаких чертовых планов, - мрачно пробормотал я, входя в дом и шагая через ступеньку вверх по лестнице к себе в ванную.

Душ немного взбодрил меня, и к тому времени, когда я вернулся на кухню, угнетенное состояние, в котором я пребывал из-за трехчасового сна, немного отступило. Белла вытирала посуду, а мама кормила Элизабет, сидя на стуле.
- Тебе лучше? – спросила Белла, когда я опустился на табурет.
- Да, спасибо. Осталось что-нибудь из еды? – с ухмылкой поинтересовался я у нее. Раньше здесь пахло чертовски божественно.
Она улыбнулась и вытащила тарелку из духовки. Подвинула ее ко мне и положила по обе стороны от нее нож и вилку.
- Я приберегла для тебя немножко.
- Спасибо, - поблагодарил я и с жадностью принялся за еду. Блинчики были превосходными, и я сказал ей об этом. Бекон был хрустящим, именно таким, как мне нравилось, и хотя тосты уже остыли, на них было много масла. Поглощая все это, я успел поблагодарить ее раз десять, и к моменту, когда я доел, ее лицо сияло. Я поставил свою тарелку в раковину и притянул Беллу к себе.
- Люблю, когда ты улыбаешься, - сказал я и нежно поцеловал ее.
- Ты пахнешь кленовым сиропом, - хихикнула она.
Я качнул бровями.
- Поцелуй меня покрепче, и я скажу тебе, что ты ела на завтрак, - все мысли о том, что сказал отец, улетучились из моей головы, когда она улыбнулась.
Она шлепнула меня по руке и отстранилась.
- Тебе правда понравилось? – спросила она, как будто не была уверена.
- Очень! Не говори маме, но твои блинчики гораздо лучше, чем ее.
- Эй, я все слышу, - засмеялась мама.
- Прости, но это правда, - я помыл и вытер свою тарелку и столовый прибор, а Белла взяла у мамы Элизабет. – Какое у нас расписание на сегодня? – поинтересовался я. Белла покачала Элизабет на руках, и я понял, что вопрос поставил ее в тупик. Она понятия не имела, как провести время. – У меня есть пара идей, хочешь их услышать?
- Конечно.
- Мы можем немного погулять, пока погода хорошая. Или поехать в город, пройтись по магазинам. Можем поплавать, посмотреть фильм, навестить Элис или Рози, или вообще ничего не делать. На твой выбор, - сказал я ей и поставил тарелку обратно в буфет.
Она прикусила губу и переводила взгляд с меня на маму и обратно.
- Делайте что хотите, а я займусь шитьем наверху. Дайте мне знать, если собираетесь прийти домой ужинать, - и с этими словами мама ушла.

- Итак, что ты решила? – спросил я Беллу, забирая у нее Элизабет. Я положил малышку себе на плечо и похлопал ее по попке. Она отрыгнула, как шофер-дальнобойщик, заставив свою маму рассмеяться. – Изысканно, не так ли? – засмеялся я.
- Она не сделала этого для меня, - добродушно фыркнула Белла.
- Мои прикосновения производят волшебное воздействие на дам, - усмехнулся я. Лицо Беллы вытянулось, и я понял, что каким-то образом ступил на запретную территорию. – Это просто оборот речи, Белла.
Она кивнула и скоро снова заулыбалась. Но улыбка не была такой же безоблачной, как раньше. Видимо, держать мой чертов язык за зубами будет ничуть не легче, чем усмирять мою физическую реакцию на нее!
- Она только что срыгнула молоко прямо тебе на спину! Да уж, волшебное воздействие на дам, точно, - Белла рассмеялась до слез, а я съежился.
По крайней мере, на этот раз ее смех был искренним.



Я отнесла Элизабет в свою ванную и помыла ее. Скормила ей оставшуюся смесь из бутылочки, а потом положила малышку в ее новую кроватку. Она сразу же уснула, не сдвинувшись ни на дюйм.
Эдварду пришлось снова принять душ и переодеться, поэтому пока он был в ванной, я прокралась к нему в комнату и собрала его испачканную одежду. Я нашла на дне его шкафа бельевую корзину и, засунув все туда, отнесла ее вниз, в прачечную. Мне потребовалась целая минута, чтобы вспомнить инструкции, которые накануне вечером давала мне Эсме, но вскоре я уже запустила стирку белья, а все остальное было рассортировано и готово к следующей загрузке.
Эдвард нашел меня там и отругал за то, что я выполнила вместо него его работу. Я возразила, что рада была сделать это, особенно потому, что это мой ребенок срыгнул на него.
- Наш, она наша, - строго поправил он меня, а я улыбнулась и кивнула. – Вот так-то лучше. Теперь, раз она спит, мы не можем уйти из дома. Выбирай напиток, - пошутил он.
Я не смогла удержаться от смеха. Я знала, чего хочу, но попросить об этом было совсем другое дело.
- Мм… Наверное, мы можем посмотреть фильм? – осторожно спросила я.
На самом деле я хотела свернуться рядом с ним на кровати и спать, но не могла попросить его об этом. Во всяком случае, не сейчас, когда он только что выслушал нотацию от своего отца по поводу нашей ночевки.
- Решено. Ты ведешь, - сказал он с самодовольной улыбкой.

И я повела нас в мою комнату, и, пока Эдвард устраивался поудобнее на моем новом диване, я выбирала фильм. Мои нервы покалывало от предвкушения, просто потому, что мы не были так близко друг к другу с прошлого вечера. Это не было обычным для нас. Мы провели так много времени вместе наедине, в моей больничной палате, что постоянное пребывание так далеко друг от друга казалось чем-то чуждым. Я перебирала диски и в конце концов решила просто сыграть в считалочку. Вставив диск в плейер, я передоверила Эдварду право нажимать на нужные кнопки, чтобы все заработало.
Когда появились вступительные титры, мы уже сидели бок о бок на диване на расстоянии фута друг от друга (прим.пер.: другими словами, между ними было всего сантиметров тридцать). Его рука лежала на спинке дивана, и он мог дотронуться до меня, если бы захотел, но не делал этого.
Я подавила вздох и приготовилась смотреть фильм.
Это было кино о вампирах, которое довольно медленно началось с того, как застенчивая темноволосая девушка перешла учиться в новую школу. Я ей вроде даже сопереживала. Она выглядела почти такой же растерянной, какой чувствовала себя я.
Через пару минут Эдвард все-таки прикоснулся ко мне. Он подвинул руку вниз по спинке дивана и начал играть с моими волосами. Он потихоньку накручивал пряди на пальцы и отпускал их, снова и снова, это завораживало. Я слегка соскользнула вниз по сиденью, а Эдвард расцепил ноги, которые были скрещены в лодыжках, и сделал то же самое. Я беспокоилась, что в таком положении его пальцы остановятся, но он не сделал ни малейшей попытки убрать руку на свою сторону дивана.
- Иди сюда, детка, - тихо шепнул он.
Не отрывая взгляда от экрана, я придвинулась к Эдварду. Теперь он полностью обнял меня за плечи и прижал к себе.
Я ощущала запах его мыла и дезодоранта. Его пальцы снова начали гладить меня, и я чувствовала, что мне все теплее. Очень, очень нерешительно – и все время следя за ним краешком глаза – я положила руку на его обтянутое джинсами бедро. Он улыбнулся, немного самодовольно, насколько я могла видеть, но ничего не сказал и не сделал.

Фильм шел своим чередом, и к тому времени, как девушка набралась храбрости серьезно поговорить с парнем и спросить, в чем состоит его проблема, я почувствовала, что прислоняюсь к Эдварду все плотнее. Это было непреднамеренно, просто я постепенно засыпала.
- Ты ведешь, - шепнул он, и я улыбнулась.
Я сжала пальцами мышцу на его бедре, и почувствовала, как он напрягся. Я надеялась, что он скажет мне, если я причиню ему боль или если ему не понравится то, что я делаю, и продолжила поглаживание. Его пальцы то и дело сжимались у меня на плече, пока моя рука путешествовала вверх и вниз по его бедру.
Через некоторое время мои пальцы свело, но я не могла вернуться к фильму или изменить позу, чтобы не нарушить приятную атмосферу, которая установилась между нами. Поэтому я дала руке отдохнуть, просто оставив ее лежать у него на бедре. И вскоре он снова сонно засопел.
Я решила в полной мере воспользоваться ситуацией и приложила все силы, чтобы стянуть покрывало с ручки дивана и накрыть нас обоих, не разбудив Эдварда. У меня получилось.
Последнее, что я помню, это то, как он нежно поцеловал меня в волосы перед тем, как сон сморил нас обоих.



Я проснулся, дернувшись, и Белла пискнула.
Элизабет была где-то поблизости, она громко плакала. Я потряс головой и попытался привести мысли хоть в какое-то подобие порядка. Так. Я в комнате у Беллы, и она спит у меня на груди.
Мы уснули на диване и каким-то образом оказались точно в такой же позе, в какой спали на больничной кровати. Я снизу, вспотевший, как скаковая лошадь, а Белла поперек моей груди, под всеми одеялами.
- Белла, - тихо позвал я, надеясь, что не испугаю ее, разбудив. – Белла, - сказал я немного громче, когда она не проснулась.
Я уже готов был попытаться еще раз, но тут в комнату зашла моя мама и шикнула на меня.
- Дай ей поспать. Я подойду, - прошептала она и скрылась в комнате Элизабет.
Я вытер пот со лба и снова обнял Беллу. Поцеловал ее в макушку и закрыл глаза. Я бы избавился от покрывала, но не хотел будить Беллу. Поэтому я смирился и просто лежал, не двигаясь, и наслаждался ощущением того, что она наконец-то снова оказалась достаточно близко ко мне, чтобы я мог чувствовать и слышать ее дыхание.
Я услышал, как мама воркует над Элизабет, а потом ее шаги, когда она уносила малышку из комнаты.

Когда я снова проснулся, в комнате было темно. Белла все еще была здесь, на моей груди, но тоже просыпалась. Она потерла глаза тыльной стороной руки и осторожно села. Она потянулась, и я знал, что все тело у нее одеревенело, как и у меня, от сна на тесном диване.
- Эй, - шепнула она, когда я тоже приподнялся и сел.
- Эй, - шепотом ответил я. – Тебе лучше?
- Гораздо лучше, - ответила она с милой улыбкой. – А Элизабет до сих пор спит?
- Нет, мама пришла и позаботилась о ней пару часов назад, - сказал я, вставая и потягиваясь всем телом.
У меня в желудке заурчало, и я потер живот, а Белла захихикала.
- ‘Время кормить человеков’, - засмеялась она.
Фильм был хороший. Немного девчоночий, хотя вампиры были довольно крутыми.
- Хорошо сказано, - засмеялся я в ответ на ее отсылку к «Сумеркам». – Проверь, как там Элизабет, а я посмотрю, что готовит мама.
Она кивнула и пошла в детскую. Вернулась через мгновение, с паническим выражением лица:
- Ее там нет!
- Успокойся, она не может быть далеко, - я взял ее за руку и повел из комнаты на кухню, откуда пахло чем-то очень вкусным.

Я тут же заметил Элизабет, поскольку она была на руках у Элис. Сестра стояла в проходе между столовой и кухней и покачивалась взад-вперед, баюкая малышку так же, как это делала Белла.
Белла направилась прямо к Элис, а я задержался на секунду, поцеловал сестренку в голову и пошел на кухню, чтобы поприветствовать остальных. Они все были там. Эммет и Ангус рисовали, расположившись у стойки, а Джаспер стоял в сторонке, беседуя с Рози. Мама как всегда была у плиты, с бокалом вина в руке.
Я взглянул на стенные часы, висевшие возле двери, и увидел, что уже почти шесть.
- Извини, мам, - сказал я ей и, взяв с ее плеча полотенце, начал вытирать посуду.
- Не волнуйся об этом, вам обоим нужно было отдохнуть, - ответила она. – Ребята, ужин через десять минут, - позвала она на весь дом.
Все пришли на кухню, и вскоре разговор зашел о первой ночи, которую Белла провела дома. Я смотрел на ее прекрасное лицо, когда она поцеловала моего брата и сказала ему спасибо за его работу по ремонту. Ее глаза сияли, когда она благодарила Элис и Рози за все, что они сделали, а потом она повернулась к Джасперу и мельком посмотрела на меня перед тем, как обнять и поцеловать его. Я не знал точно, что означал этот взгляд, но догадывался, что она не так уверена в Джаспере, как в остальных. Технически он не Каллен, и она знает его не так хорошо, как других членов семьи. Я надеялся, что она преодолеет это со временем, и знал, что Джаспер так же достоин ее доверия, как и все мы. Слова моего отца, сказанные утром, звенели у меня ушах.
Дай ей немного пространства и оставь ее в покое.
Так я и сделал. Я не опекал ее, не подходил к ней, просто сидел у стойки и разговаривал с родственниками. Но все время краем глаза наблюдал за Беллой и слушал, что она говорит.



Никогда еще за всю свою жизнь я так не наслаждалась трапезой. Не из-за еды, а из-за семьи.
Ровно в шесть вечера, в точности как говорил мне Эдвард, Карлайл пришел домой, готовый к ужину.
У всех, кроме меня, были постоянные места, и на секунду я запаниковала, что мне места не найдется, но Эсме отвела меня и посадила возле Эдварда, а потом устроила Элизабет в маленьком низком кресле-качалке рядом со мной.
- Она не возражает против этого и сидит с нами так почти каждый вечер, дорогая, - ласково сказала мне она.
Я поблагодарила ее и почувствовала ладонь Эдварда на моей руке, которая лежала на коленях. Я легонько сжала ее, улыбнулась своей дочке, а потом снова обратила внимание на то, что происходило за столом.

Все было почти так же, как когда мы были детьми, хотя в этот раз кое-кто прибавился. Но самое главное различие было в том, что я наконец-то сидела рядом с Эдвардом. Там, где я всегда хотела быть. Элис послала мне понимающую улыбку, а я подмигнула в ответ. Она знала. Точно знала, о чем я думаю.
Элис и Джаспер сидели напротив нас с Эдвардом, а Рози и Эммет – чуть дальше от входа, рядышком. Ангус был возле Эдварда, а за ним было свободное место. Карлайл сел во главе стола и открыл бутылку вина, в то время как Эсме подавала на стол еду. Я хотела встать и помочь, но Эдвард сказал, что это ее «дело» и что мне следует предоставить это ей. Так я и сделала.

Когда все было на столе, Карлайл попросил всех нас взяться за руки, и я подала руку Эсме, которая сидела слева от меня, Эдвард взял мою руку в свою под столом, а другую дал Ангусу. Карлайл прочел благодарственную молитву, а потом все, кто были за столом, разом заговорили.
- Сегодня я видел в городе пастора Вебера, он просил передать тебе наилучшие пожелания, - сказала мне Элис, потянувшись за горошком.
- Ангус наконец-то справился сегодня с буквой А, - сообщила Рози Карлайлу.
- Ты видел, с каким счетом закончили вчера вечером, братишка? – поинтересовался Эммет у Джаспера, и они начали обсуждать какую-то игру, которую оба смотрели накануне.
- Не объешься соусом, дядя Эд, - хихикнул Ангус.
- Меняю свою картошку на твое мясо, Громкопук, - попытался подкупить его Эдвард.
Рози закатила глаза, услышав это прозвище, но вернулась к разговору с Карлайлом о развитии ребенка и графиках обучения.
- Я покажу тебе, как готовить этот мясной рулет, Белла. Эдварду он очень нравится, - пообещала Эсме, наполняя мою тарелку овощами.
- Спасибо, - прошептала я.
Ее ладонь на мгновение накрыла мою руку, а потом она улыбнулась.
- Всегда пожалуйста, дорогая. Добро пожаловать домой. Доедай, а то Эммет начнет воровать еду раньше, чем ты закончишь, - засмеялась она.
- Тебя предупредили, сестренка, - Эммет ухмыльнулся мне через стол, показывая своим ножом на мой ужин. – Я уже давно поглядываю на твой горошек, - хохотнул он.
Я быстро зачерпнула полную вилку и начала жевать. Краем глаза я увидела под столом ногу Эсме. Она слегка толкнула брус под маленьким креслом Элизабет, и оно начало раскачиваться, а Элизабет заулыбалась.
Я съела все, что было у меня на тарелке, параллельно поддерживая разговор.

Когда с едой было покончено и Эсме, извинившись, ушла за десертом, Эдвард положил руку на спинку моего стула и заговорщически наклонился ко мне.
- Если ты поделишься со мной пирогом, я отдам тебе свое мороженое, - подмигнул он.
Я уставилась в его восхитительные зеленые глаза и улыбнулась.
- Ничего не могу поделать, я уже пообещала мой пирог Ангусу, правда, малыш? – я подмигнула Ангусу в надежде, что он мне подыграет.
- Ага, дядя Эд, убери свои перчатки от моего пирога! – запищал он.
Эммет взорвался хохотом и протянул в мою сторону свой бокал.
- Добро пожаловать в Клуб Калленов! – закричал он.
Полдюжины голосов повторили его восклицание, приветствуя меня в Клубе Калленов. А в самом конце послышался одинокий детский голос:
- А мне можно тоже в Клуб Калленов? Там есть видеоигры?
Мы смеялись до конца ужина.