Рэндалл вплотную подъезжает к каждой машине впереди нас, ослепляет водителя светом фар и сигналит, пока тот не освобождает дорогу. Прерывистая разделительная полоса сливается в единую извилистую линию. Мы проносимся мимо уличных фонарей так быстро, что я чувствую, будто нахожусь под стробоскопом. Я смотрю в боковое стекло и жду, что в любую секунду его озарят красно-синие огни.

— Когда будет съезд, Белла? — спрашивает Рэндалл.

Эта машина отличается от других машин Эдварда: она не нашпигована никакими феноменальными штучками и даже банальным навигатором. У меня на коленях лежит планшет Рэндалла. Я нажимаю на экран и смотрю карту.

— Примерно через милю поворачивайте налево на Эванс-Авеню.

Порт Сиэтла тянется вдоль воды, а фасад представляет собой каменное здание с отличными пекарнями и кафе, расположенными внутри каждого въезда. Благодаря обновлённому колониальному стилю старые грязные склады, выстроившиеся на береговой линии, не видны людям. За последние годы, учитывая, что в порту стали чаще останавливаться круизные судна, застройщики переделали склады в престижные бары, бутики и сувенирные магазины, желая озолотиться деньгами туристов.

Но стоит проехать чуть дальше на юг, и вскоре не останется ни намёка на модернизацию и какое-либо развитие: пристань предстаёт такой, какой была в темные времена. Обветшалые складские помещения с разбитыми окнами и заржавевшими листами стали в качестве отделки снаружи стоят в ряд за забором из сетки, по верху которого идёт колючая проволока.

Рэндалл выключает фары, мы осторожно едем по скрипящей и хрустящей под колёсами дорожке из гравия. Он подъезжает к забору, выключает мотор и, запустив под сиденье руку, достаёт бинокль.

Шум мотора, повизгивающих шин и гудков сменяет давящая и пугающая тишина. Как я и предсказывала, пульсация в шее перешла в пульсацию в затылке. Сильная постоянная боль отдаёт в висках и глазах. Такое чувство, будто кто-то сжимает мой мозг тонкими костлявыми пальцами.

— Что мы ищем? — спрашивает Роуз.

Рэндалл внимательного осматривает каждый въезд; его кепка низко натянута на лоб.

— Вход.

— Нам надо поторопиться, — говорю я. — Они уже могут быть мертвы.

Рэндалл опускает бинокль на колени и смотрит сквозь лобовое стекло.

— Не тебе жаловаться на время, Белла. Не после того, как ты намеренно скрыла от меня важную информацию после их отъезда.

Я дрожу. Не могу сидеть ровно, пока Эдвард, Джаспер, Эммет и мой отец находятся так близко и, вероятно, в опасности — если они вообще все ещё живы.

— А мы не можем просто перепрыгнуть через забор? Или прорезать в нем дыру? — с заднего сидения спрашивает Элис.

— Возможно, несколько лет назад это было бы подходящим решением, мисс Брэндон. — Рэндалл смотрит на неё через плечо. — Но сейчас охрана порта находится на небывало высоком уровне. Можете не сомневаться, пусть склады и выглядят заброшенными, но камеры находятся на каждом шагу.

— Вот именно поэтому я и не понимаю, как им может что-то угрожать, — недоумевает Роуз. — Если здесь все настолько серьёзно, как вы говорите, то как с ними может случиться что-то и остаться незамеченным?

На самой высокой части изгороди висит темно-синий знак, на котором красными жирными буквами написано «Пирс 70» и часы работы. Рядом с ним створка на колесиках. Над шлагбаумом висит стальная цепочка, соединяющая ворота. В небольшом отверстии между створками ворот в оранжевом тусклом свете виднеется передвижной трейлер — офис.

— Вы наивно полагаете, что каждый охранник имеет лишь один источник дохода, мисс Хейл, — отвечает Рэндалл. — Некоторых рабочих покупают, и они получают деньги от таких людей, как Вольтуревский. За то, что смотрят в другую сторону, когда это необходимо... или доносят на подозрительных людей, которые ошиваются там, где не следует.

Из-за трейлера выходят два человека. Они пожимают друг другу руки, после чего один из мужчин проскальзывает через маленькую щель в воротах и на ходу поигрывает ключами. Зажигаются фары бежевого «Форд Меркьюри», и сигнализация пищит дважды. Он открывает водительскую дверь, кладёт коробку для ланча на пассажирское сидение, газует и уезжает в сторону основной дороги.

Второй мужчина садится на край скосившегося деревянного крыльца перед трейлером. Огонь вспыхивает перед его лицом, когда он прикуривает сигарету. Этих нескольких секунд достаточно — я замечаю густую бороду и лохматые волосы длиной до плеча.

Я помню эти волосы, полинялые болезненным желтоватым оттенком от многолетнего курения, и постоянные слова моей матери во время барбекю, чтобы он «убрал свои смертоносные сигареты подальше». В памяти быстро всплывает имя Томми Миллза. Мужчина кидает спичку в грязь и вдыхает, кончик сигареты светится темно-рыжим огоньком.

Я передаю планшет Рэндаллу и тянусь к двери.

— Я знаю, как нам пройти.

— Белла, подожди... — Его прерывает звук захлопнувшейся за мной двери.

Гравий хрустит под ботинками, пока я иду/подхожу к воротам. Сигарета Томми горит ещё ярче, его окружает клубы дыма. Я чувствую на себе его взгляд.

— Томми? — неуверенно произношу я.

— Да? — Он встаёт и подходит к воротам.

— Привет, это я. Изабелла Свон.

— Изабелла... Свон?

Мы смотрим друг на друга сквозь забор. Натриевая лампа, висящая над воротами, освещает меня, как прожектор. Томми стоит на границе света, но я все равно вижу часть его всклокоченной серой бороды и грязные пятна на обтягивающей большой живот футболке.

— Дочь Чарли. Не помните меня? Вы несколько раз приходили к нам во время летних барбекю.

— И чем я могу помочь тебе, Изабелла? — спрашивает он, выдыхая длинную струю дыма через ноздри. Его прямота удивляет меня. Я надеялась на «привет, как поживаешь?» или хотя бы на более дружелюбный тон.

— Ну, я приехала, чтобы удивить отца, но нигде не могу найти его.

— М-м-м. — Ещё одна затяжка, и в сигарете не остаётся ничего, кроме фильтра. Томми выкидывает её через плечо. Она падает на землю и осыпает её столпом искр, тлея в грязи.

— Так он здесь? Я уже давненько ищу его. Боюсь, что кто-то уже сообщил ему. И никакого сюрприза не выйдет. — Я натянуто смеюсь.

— Я не видел твоего отца. — Томми отступает назад, но замирает, когда слышит, как закрываются три двери машины. Я быстро смотрю через плечо и вижу, что к нам подходят Рэндалл, Роуз и Элис.

Угрюмое выражение лица Томми превращается в ошарашенное, когда он замечает Роуз.

— Эти люди с тобой? — спрашивает он.

— Томми, позвольте представить вам моих друзей... Эшли и Меган и старого друга моего отца... Дэнниса. — Я указываю на Томми. — Ребята, знакомьтесь, давний друг семьи и коллега моего отца, Томми Миллз.

— Здравствуйте, Томми. — Рэндалл подходит ближе к воротам, словно через них можно пожать руку.

Элис хихикает.
— Так значит, вас зовут Томми? И вы работаете в порту? (Прим. переводчика: Томми —абстрактный персонаж, который несколько раз упоминается в песнях Бон Джови)

Я кидаю на неё неодобрительный взгляд.

— Что? — спрашивает она, все ещё посмеиваясь. — Я обожаю Бон Джови.

Томми не отводит взгляда от Роуз. Она откидывает волосы через плечо и даритему полуулыбку, хлопая ресницами.

— Эшли, — бормочет он. — Приятно познаком...

— Послушайте, Томми. — Рэндалл подходит ещё ближе к забору, его нос почти касается железных звеньев. — Мы проехали полгорода в поисках Чарльза Свона. Может быть, вы недавно видели его?

Томми запускает руку в карман и достаёт пачку сигарет. Он наконец-то отрывает взгляд от Роуз и фокусируется на Рэндалле.

— Нет, не видел. — Он подносит пачку к губам и захватывает одну сигарету губами. Появляется ещё одна спичка. Он поднимает левую ногу и чиркает по подошве спичкой, не отрывая взгляда от Роуз.

Она улыбается своей лучшей игривой улыбкой.

— А вы умеете играть с огнём, Томми, да? — спрашивает она низким и томным голосом.

Сдержанность Томми исчезает без следа

— Вообще не видели? — снова вступает Рэндалл. — Даже мельком?

— Я же сказал — нет. — Сейчас Томми даже не смотрит на Рэндалла.

Роуз подходит к забору. Она распрямляет плечи и выставляет грудь вперед.

— Это место кажется таким загадочным, особенно ночью. Может, вы могли бы устроить небольшую экскурсию?

— Конечно, без проблем.

Рэндалл проскальзывает через ворота, и я следую за ним.

Томми пристально смотрит на нас.

— Я говорил не про вас. Только про неё. — Он снова выпускает длинную струю дыма через нос и указывает сигаретой на Роуз.

— Хорошо, а если мы осмотримся сами, вы будете возражать? — спрашивает Рэндалл.

Томми едва успевает открыть рот, чтобы возразить. Правый локоть Рэндалла с силой врезается в его челюсть. Томми отшатывается назад и заводит руки за спину, чтобы избежать падения. Рэндалл поспешно бьет ногой в живот. Весь воздух, который он успел вдохнуть, выходит обратно, но Рэндалл закрывает его рот, ударяя ботинком по подбородку. Губы Томми разбиты до крови, а голова откидывается назад, когда он падает на землю. Элис закрывает рот рукой, заглушая свой вскрик.

Рэндалл отпускается на колени рядом с бесчувственным телом и проверяет все карманы.

— Мисс Хейл, мисс Брендон, проходите, сейчас безопасно.

Они проскальзывают за забор, и мы кучкуемся около Рэндалла. Я чувствую капельки пота на обратной стороне шеи и прилипающую к телу футболку.

— Внимание, девушки, мы пересекли границу. — Рэндалл строго смотрит на нас. — Держитесь близко ко мне и делайте все, что я скажу, если хотите выбраться отсюда живыми.

Рэндалл переворачивает обмякшее тело Томми на бок. Оно по инерции перекатывается на живот. Рэндалл прощупывает футболку Томми и замирает, доходя до талии. Он поднимает край футболки, и мы видим пистолет. Ему бы было самое место на полке в соседском магазинчике игрушек — короткий маленький ствол и рукоятка с текстурным рисунком. Рэндалл недружелюбно смотрит на боковую часть ствола.

— П96М, — говорит он, разряжая затворную раму. Из неё выпадают пули, и он ловит их левой рукой. — Русский. Почему я не удивлён?

Рэндалл нажимает на кнопку — и магазин выезжает из рукояти пистолета. Он вставляет один патрон в верхнюю его часть и, подталкивая магазин рукой, возвращает его обратно на привычное место, затем засовывает пистолет за пояс брюк.

— Пригнитесь, леди, и держитесь подальше от света.

Мы втроём упираемся коленями в грязь вокруг бездыханного тела Томми.

— Как только мы попадем под прожекторы, нас раскроют в считанные минуты. Я посмотрю, что находится внутри офиса. — Рэндалл указывает на трейлер. — Когда я дам знак, присоединитесь ко мне и также не высовывайтесь. Если я не дам знак и что-то случится, выбирайтесь отсюда, садитесь в машину и уезжайте.

Он достаёт из кармана ключи от машины, зажимает их пальцами, чтобы предотвратить звон, и отдаёт мне. Как только я их забираю, он начинает двигаться к трейлеру, припав к гравийной дорожке с пистолетом, который держит перед собой двумя руками. Я убираю ключи в карман.

Рэндалл опускает пистолет, когда добирается до деревянного крыльца, разворачивается и взбирается по ступенькам спиной вперёд, осматриваясь по сторонам. Наверху лестницы он прижимается к доскам рядом с дверью, хватается за ручку и медленно её поворачивает. Она поддаётся. Дверь приоткрывается, и на крыльцо падает слабый луч голубого цвета. Бесшумный, как тень, Рэндалл скрывается в трейлере.

— Мы забыли спросить, какой будет сигнал, — шепчет Элис.

— Думаю, мы поймем, когда увидим, — отвечает Роуз.

Я не могу перестать думать о том, что может пойти не так, пока мы будем бежать до машины, если в следующие несколько секунд что-то случится и нам придётся бежать. Например, мы втроём бросимся к воротам одновременно. Без сомнений, одна из нас налетит на остальных. Я проверяю шнурки, чтобы убедиться, что они завязаны, ни на мгновение не отводя взгляда от двери трейлера.

А если мы сбежим через ворота, то что дальше? Будем уклоняться от неизбежного града пуль? Уверена, что удача будет не на моей стороне. И даже если мы доберёмся до машины, куда нам ехать?

К родителям? Сомнительный вариант.

В безопасный домик? Меня прошибает дрожь, когда я понимаю, что не помню, как до него добраться.

Облегчение подобно прохладному ветерку с залива Пьюджет-Саунд охватывает все тело, когда мы видим, как Рэндалл выглядывает в маленькую щель в двери. Он осматривается по сторонам и только после этого открывает дверь шире, жестом приглашая нас к себе. По очереди мы повторяем его движения ползком так хорошо, как только можем — сначала Элис, затем Роуз и последняя я.

Как только я запрыгиваю на крыльцо и попадаю внутрь трейлера, Рэндалл закрывает дверь и запирает ее на замок. В углу по маленькому телевизору крутят поздние новости. Свет от экрана отбрасывает разноцветные тени в разных частях комнаты. Я вижу перевернутые пластиковые стаканчики для кофе, газеты, лежащие на столе высокой стопкой и свешивающиеся за его края. На металлическом шкафчике стоит пустая тарелка с двумя корочками от пиццы и подставка под телефон без какого-либо кабеля.

Рэндалл перекладывает газеты и достает из-под них пульт и направляет его на телевизор. Диктор новостей тут же сменяется черно-белыми изображениями с временной шкалой в нижнем углу. Картинка изменяется каждые три секунды. Сначала одинокий вилочный подъемник, припаркованный рядом с тремя стальными барабанами, затем — более широкий обзор на площадку — это снимают с высокой и выгодной позиции, после — ряды из четырех контейнеров для перевозки, выстроенных друг за другом на милю вдоль воды, и слабо освещенный огромный склад изнутри с деревянными ящиками, которых там, кажется, сотни.

Рэндалл скидывает сумку на стол и достает из нее планшет. Включив его, он передает устройство мне.
— Покажи точное место, где твой отец спрятал контейнер.

Я указываю на гавань.

—Так, а мы здесь. Рэндалл передвигает палец по экрану совсем на чуть-чуть. — Они должны быть где-то рядом… Теперь покажи, где, по твоим вычислениям, контейнер должен быть на самом деле.

Я точно показываю на карте.

— Смотрите! — Элис тычет в телевизор. Как только мы с Рэндаллом поднимаем взгляд, картинка меняется.

— Что ты увидела? — спрашивает Рэндалл.

— Там был какой-то парень с ружьем, — говорит Элис. — Смотрите, сейчас снова покажут.

Изображения идут одно за другим, и вскоре мы снова видим склад. В огромном помещении с кучей сложенных деревянных ящиков никого нет.

— Клянусь, он был там! У него на шее висело ружье, и он стоял, опираясь об этот столб справа.

— И что это за место? — спрашивает Роуз.

— Одна из этих построек изнутри, полагаю. — Рэндалл выглядывает сквозь крошечную дырку пыльных жалюзи, просунув для этого между ними свои пальцы. На востоке вдоль воды стоят как минимум десять складских помещений. — Может, мы сможем увидеть какие-то отличительные особенности? Присмотритесь внимательно, девушки, когда картинка снова появится.

Мы собираемся возле телевизора. Когда видим нужное помещение, то понимаем, что это просто большая комната с кучей коробок.

— Это может быть в любом здании, — произносит Роуз.

— В таком случае каждая секунда на вес золота. Нам придется проверить каждое. — Рэндалл отходит от жалюзи и вновь открывает сумку, показывая нам маленькую черную коробочку. Он снимает крышку и достает маленькое устройство из пластика, которое вставляет себе в правое ухо. Он постукивает по аппарату, и загорается голубой огонек. После этого он вынимает крошечный нагрудный микрофон — не больше мизинца — и отдает его Элис.

— Скажи что-нибудь. — Она наклоняется к микрофону.

— Вы же оставите нас здесь, Рэндалл, да?

— Находясь здесь, вы поможете мне куда больше, девушки. Следите за камерами и говорите со мной через микрофон. Вы будете моими глазами и ушами. Если Томми очнется и найдет вас здесь, или если вы почувствуете любую опасность, бегите к машине и уезжайте из порта.

Я выхожу вперед, чтобы возразить.
— Тебя это не касается, Белла, — добавляет он. — Я знаю, что ты будешь не согласна со мной и, вероятно, подвергнешь нас двоих опасности, если последуешь за мной, поэтому будет проще, если мы пойдем вместе сразу.

Я отдаю Элис ключи от машины, и она обнимает меня. Роуз присоединяется к нам, но так же быстро, как обнялись, мы расходимся, когда Рэндалл открывает дверь и выглядывает наружу.

Он поднимает большие пальцы вверх, и мы вылетаем на улицу, вниз по ступенькам, бросаясь по открытому пространству до стены ближайшего склада. Я припадаю к стене, пока Рэндалл достает другую пушку из кобуры на внутренней подкладке куртки. Пистолет напоминает винтажный: дуло длинное и, насколько я вижу в темноте, на деревянной пластине рукоятки изображен орел с распростертыми крыльями; когти наготове.

Рэндалл оборачивается и выглядывает за угол склада — делает это несколько раз — прежде чем поворачивается лицом ко мне.
— Мы проделаем весь путь подобным образом, и я буду подсаживать тебя, чтобы ты проверяла боковые окна. Держись в тени. Бегай быстро. Повторяй каждое мое движение.

Я с опаской бегу, не наступая на пятки, пытаясь двигаться так же тихо и так же аккуратно, как Рэндалл. Когда мы оказываемся у следующей постройки, я нагибаюсь и снова прижимаюсь к стене. Он выставляет руки перед коленями, и я ставлю на них левую ногу. Мне достаточно приподняться совсем немного, чтобы заглянуть через окно и увидеть лишь темноту.

— Значит не здесь, — говорит Рэндалл, опуская меня обратно на землю. — Продолжаем.

Он считает до трех и высовывается за угол, чтобы посмотреть на дорожку из гравия. Мы проверяем еще четыре окна и не находим ничего, кроме разбитого стекла или огромных паутин, охраняющих темные помещения.

— Все еще пусто, Белла. Движемся дальше.

Как только он прошептал это, и я готова последовать за ним, его рука взлетает вверх, преграждая мне путь. Он толкает меня за спину и стучит по наушнику.
— Что случилось, мисс Брэндон?

Здесь так тихо, что сквозь наушник я слышу тонкий голосок Элис. Тревога на лице Рэндалла вызывает во мне новую волну паники.

— Понял. Держите меня в курсе. — Рэндалл нажимает на кнопку на наушнике и снова проверяет обстановку за углом.

— Рэндалл, что случилось? Что сказала Элис?

Надо торопиться. Не отставай.

Мы поворачиваем за угол и бежим весь путь до пятого склада и скрываемся в прилежащем переулке, прижавшись к полному мусора стальному баку. Сквозь землю пробиваются чертополох и высокие стебли травы. Сердце стучит в груди, его биения о ребра отзываются в шее, и голова болит еще сильнее.

Должно быть, Рэндалл проклинает свою удачу. Он работает с лучшими высококлассными профессионалами из военной сферы и ФБР, а сегодня ему приходится таскаться со мной. А уж то, что он не стал спорить, когда я захотела отправиться с ним, доказывает безнадежность его положения. А мне остается лишь изо всех сил стараться всех не подвести.

Тонкие лучи света проникают сквозь крошечные дыры в металлических листах облицовочного материала. Отверстия слишком малы, чтобы рассмотреть, что происходит внутри, однако достаточны, что понять: внутри что-то происходит, в отличие от других заброшенных зданий.

— Твои подруги нашли способ, как с помощью камеры осмотреть все внутри склада, говорит Рэндалл. — Они сказали, что видят Эдварда и Джаспера.

— Они в порядке? А мой отец? — Рэндалл слабо бьет по наушнику и тихо говорит:

— Девушки, слышите меня? Как обстановка?

Наступает долгая тишина, пока он слушает.

— Прекрасно. — Он смотрит на меня. — Они видят лишь Эдварда и Джаспера, но уверены, что внутри много других людей. Должно быть, это здесь. — Он указывает на слабые проблески света. — Они связаны и прикованы к стальному столбу в самом центре комнаты. Если сумеем пробраться незамеченными, то устроим засаду.

Я вглядываюсь в темноту аллеи позади нас. Тропинка обрывается около кромки воды и исчезает в ней. Свет огней города и мигающие фары машин, пересекающих мост, — единственный доступный источник света.

— Как насчет запасного входа? — Я указываю в конец аллеи.

Рэндалл осматривается и поднимает глаза к безлунному небу, прежде чем осторожно кивает.
— Другого варианта все равно нет. — Я уже готова встать, как он хватает меня за плечи и тянет назад. — Ты уверена, что готова к этому, Белла?

— А разве у меня есть выбор? Они в опасности.

Рэндалл достает из-под одежды пистолет Томми.
— Возьми.

Я качаю головой.
— Я никогда в жизни не стреляла. От меня не будет никакого толку.

— Белла, как ты хочешь их спасти? Самоубийством? Возьми, пожалуйста.

Пистолет легче, чем я ожидала. Холодный ствол прекрасно помещается в правой руке.

— У тебя есть десять пуль, — говорит Рэндалл. — Не потрать их впустую.

Он обходит меня, и мы начинаем ползти по аллее, ненадолго прижавшись к стене, пока он выглядывает из-за угла, чтобы осмотреть заднюю сторону склада. Он поднимает руку вверх и показывает мне два пальца.

Дерьмо.

Ствол уже настолько влажный от пота, что я боюсь, что просто напросто уроню пистолет, поднимая руку.

Рэндалл опускает ладонь мне на предплечье и качает головой, обнадеживающе смотря на меня. Я опускаю оружие, а он убирает собственный пистолет в кобуру под одеждой, нагибается вперед и достает длинный охотничий нож из ботинок. Сталь блестит в свете огней города — яркие насыщенные цвета освещают лезвие. Рэндалл закрывает глаза, делает глубокий вдох, и его грудь вздымается под курткой. Вновь выглядывая за угол, он открывает глаза. И исчезает.

Раздается несколько коротких и беспорядочных звуков: один сдавленный вздох, глухой треск сломанных костей, визг, щелчок курка, визг стали и звук разрезаемой плоти и хлынувшей крови, словно воды, пролитой на асфальт. Бульканье. Хрип.

Тишина.

Огни города на другой стороне реки, столь четкие всего мгновения назад, превращаются в единый белый шар света. На глаза наворачиваются слезы. Головная боль усиливается: в висках пульсирует и оглушающе стучит, словно голова горит в огне.

Надо мной нависает большая тень. Рэндалл стирает с лица темные брызги рукавом куртки. Капли стекают с его ножа на гравий под ногами.

— Уходим, Белла, — говорит он. — Теперь безопасно.

Черный вход на склад расположен рядом с двумя поднимающимися гаражными дверьми. Ржавые петли скрипят, и Рэндалл открывает дверь совсем на чуть-чуть, только чтобы мы смогли оказаться внутри. В нос мгновенно бьет запах плесени. Старый затхлый воздух пропитан пылью и гнилью. Мы проходим покрытую пятнами бетонную лестницу, испещренные дырками от пуль стены, сквозь которые видно сгнившее дерево и медные трубы. Рэндалл движется быстро, держа перед собой пистолет, и приближается к повороту так, словно за ним стоит Вольтуревский собственной персоной.

Путь от лестницы ведет в просторную комнату с деревянными ящиками: некоторые стоят друг на друге сразу по четыре-пять штук. Я мгновенно узнаю это место с камер наблюдения. По всему помещению рассредоточены стальные столбы, возвышающиеся над нами, поднимаясь выше окон, расположенных по периметру стен, и соединяясь с потолком. Над тысячами ящиков в центре сияет мягкий свет. В неподвижном воздухе слышатся низкие голоса.

Рэндалл прикасается к наушнику.
— Мы близко, — шепчет он.

Мы поднимаемся по оставшимся ступенькам и, попадая в лабиринт из ящиков, направляемся к свету, падающему из центра комнаты. Пот стекает по спине, и волосы прилипают к влажному лбу.

Мы оставляем отпечатки на грязном полу, покрытом толстым слоем пыли: крошечный след моих кроссовок рядом с массивным от ботинок Рэндалла. После нескольких поворотов звуки становятся четче, свет на крышках ящиков вокруг нас — ярче.

Рэндалл вскидывает руку, жестом приказывая мне остановиться, когда мы оказываемся около очередного поворота. Я вглядываюсь в щелочку между ящиками, куда водители погрузчиков вставляют платформу для поднятия груза. На полу в луже крови лежат два неподвижных мужчины.

Эдвард, Джаспер и Эммет сидят, прислонившись спинами к массивной металлический опоре, поднимающейся до крыши. Эммет сидит дальше всех — это объясняет то, что Роуз и Элис не смогли увидеть его ранее. Их руки связаны пластиковыми наручниками-стяжками. От опоры им не дает отодвинуться тяжелая цепь, опоясывающая их грудь. Рядом с ними стоит огромный металлический ящик.

Джаспер и Эммет буквально висят на цепи, подбородки лежат на груди, парни без сознания. Лоб Эдварда блестит от крови, пальто покрылось пылью и грязью. Его челюсть напряжена, глаза сужены, он смотрит прямо перед собой.

— Ты заполучил ящик, ты заполучил Каллена, ты заполучил меня. Чего еще ты хочешь? — голос отца звучит тихо и натянуто.

Я передвигаюсь к другой стопке ящиков — по другую сторону от Рэндалла. Поле моего зрения становится шире, и теперь в нем оказывается папа: его лицо и волосы намокли от пота и крови, он стоит на коленях перед тремя мужчинами с автоматами. Слева от отца стоит Вольтуревский. Он выпячивает губы и медленно кивает, обдумывая вопрос отца.

Вживую Вольтуревский представляет собой такую же грозную фигуру, что на фотографиях Роуз и ролике, который я видела по телевизору на борту самолета Эдварда: высокий, коренастый человек, облаченный в черные классические брюки, блестящие черные туфли и шикарный темно-синий свитер; на его лице виднеются морщинки, с поседевшими волосами, седой бородкой и расчетливым взглядом лукавых глаз с единственной деталью образа, которую я не видела раньше, очками.

— Именно. Чего я еще хочу? — Вольтуревский снимает очки так обыденно, будто пожилой человек, проводящий летний полдень за чтением газетки на скамейке в парке. Он дует на каждую линзу и протирает их об свитер, а затем надевает очки. — Я кое-что вам объясню, мистер Свон. У моих желаний нет границ. Но есть границы тому, что мне нужно. — Он жестом указывает на ящик. — Приступим?

Один из трех мужчин, стоявших позади отца, вешает автомат на плечо и направляется к ящику. Засунув руку в жилет, он достает похожий на гаечный ключ инструмент и прикладывает его к замку в нижней части ящика. Он разрезает замок, поворачивает два вертикальных стальных прута и отодвигает их.

С трудом мужчина открывает левую створку, и она, крутанувшись на шарнире, ударяется о стенку ящика. Его шаги эхом отражаются в помещении, когда он заходит в ящик. Быстрый щелчок — и ящик озаряется светом. Внезапно отец дергается на месте и ногами сбивает второго охранника, стоящего слева. Мужчина теряет равновесие и падает, автомат ударяет о бетонный пол. Глаза Вольтуревского становятся шире, и он выкрикивает что-то на русском.

— Чарли, нет! — кричит Эдвард, дергаясь со всей силы, но металлическая цепь удерживает его на месте.

Со связанными руками отец переворачивается сидя и вытягивает перед собой ноги, едва не сбив третьего охранника, стоявшего прямо за ним. Тот успевает отпрыгнуть, затем хватает автомат за дуло и, размахнувшись им как клюшкой для гольфа, ударяет отца по голове. Глаза папы закатываются, когда он падает, а шея сгибается под неестественным углом.

Ржавый металлический привкус кожаных перчаток Рэндалла заполняет мой рот, когда он заглушает мой вскрик и сжимает меня в объятиях. Я борюсь с его хваткой, но его руки кажутся такими же крепкими, как цепь, сковавшая Эдварда, Джаспера и Эммета. Я чувствую, как вся моя энергия исчезает, а из глаз начинают течь слезы.

— Тихо, — в самое ухо говорит Рэндалл. — Пискнешь — и мы покойники.

Кровь хлещет из раны на голове отца. Вольтуревский, собиравшийся было присоединиться к первому охраннику, смотрит на тело папы.

— Он мертв?

Напавший на отца охранник наклоняется и проверяет пульс.

— Я… я не знаю.

— Как это понимать? — Вольтуревский брызжет слюной. — Пульс либо есть, либо его нет!

Тот охранник, которого отец пнул первым, склоняется следом и прижимает два пальца к шее.

— Сэр! — кричит охранник изнутри контейнера.

— Не сейчас! — Вольтуревский обращается к другим охранникам: — Проверьте, мертв ли мистер Свон. Если нет, разберитесь с этим. Он мне больше не нужен. Я получил то, что хотел.

Из ящика выходит охранник, на его лице написано беспокойство.
— Сэр, пожалуйста.
Кипя от ярости, Вольтуревский двигается в его сторону, выхватывает фонарик и освещает им контейнер.

Рэндалл ослабляет хватку. Когда он убирает руку от моего лица, воздух в этом помещении кажется весьма свежим.

— Пусто, — кивает Вольтуревский, яростно моргая. Потом он усмехается. — Пусто. — На лице Эдварда читается потрясение.

Со скоростью, присущей молодому парню, Вольтуревский бежит обратно к моему отцу и прижимает два пальца к горлу. Он ждет несколько секунд, а затем заводит руку назад и бьет его по лицу.

— Пусто! Там к херам пусто, Свон!

— Он мертв, Вольтуревский! — кричит Эдвард, все еще борясь с цепью. — Смирись!

Тот прекращает истязаться над папой и, тяжело дыша, подходит к Эдварду.

— Ты знал об этом. В этом состоял твой план с самого начала, Каллен! — Вольтуревский хватает Эдварда за горло и поднимает фонарь над его головой. — Скажи мне, где находится нужный контейнер!

Вольтуревский бьет Эдварда по лицу фонариком. Его голова резко дергается в сторону. Эдвард остается неподвижен, словно статуя. Затем он поворачивает голову, чтобы вновь смотреть прямо. Место удара горит ярко-розовым. На лице не отражается никаких эмоций.

Вольтуревский взрывается, вновь и вновь ударяя Эдварда фонариком.

Последние несколько недель были полны подобными моментами. Момента, когда я должна принять решение, к которому не готова без его тщательного обдумывания. Но в такие моменты время — непозволительная роскошь. Они требуют немедленных действий. Любое колебание — катастрофа. Видимо, тогда Рэндалл сказал правду: «Время делает нас бесполезными».

Эти слова эхом раздаются в моей голове так громко, что если бы Рэндалл сказал что-то, пока я вынимала пистолет из-за пояса и выходила из укрытия за ящиками, то не смогла бы его услышать. Зато я отчетливо слышу, как трое мужчин поднимают свои винтовки, направляют на меня и приказывают бросить оружие.

Вольтуревский замирает, держа фонарик в воздухе.

Кровь скрывает выражение ужаса на лице Эдварда, когда он видит меня. Будто я появилась из затхлого пыльного воздуха.

— Я знаю, где контейнер! Хватит его истязать! Я знаю, где контейнер! — повторяю я бесчисленное количество раз, пока Вольтуревский не осознает, что молодая женщина целит в него из пистолета одного из его людей.

Три охранника переводят взгляд от Вольтуревского ко мне, от меня — к Вольтуревскому в ожидании сигнала к действию. Но вместо этого Вольтуревский опускает фонарь.
— И кто ты, моя дорогая?

— Белла, убирайся отсюда! — Эдвард захлебывается кровью, струящейся по его щекам и уголкам рта. Он пытается вырваться из цепей.

— Белла? Какое очаровательное имя. — Глаза Вольтуревского становятся уже, пока он смотрит на меня, а потом переводит взгляд на тело отца. Широкая улыбка озаряет его лицо. — Конечно же! Изабелла Свон! Как приятно вновь тебя встретить. Значит, отец приводил тебя в порт. — Вольтуревский качает головой. — Не могу сказать, что я удивлен. Он никогда не был умным человеком…

Был…

— Я — единственная, кто знает, где находится контейнер, и я отведу вас туда. — Я сдерживаю слезы и не смотрю на Эдварда, чтобы не сорваться. — Но вы не причините вреда мистеру Каллену и его людям. В противном случае…

— Или что? — Со зловещей улыбкой Вольтуревский делает шаг ко мне.

От мысли, что на меня направлены три винтовки, что моя жизнь может закончиться в следующий миг простым движением пальца, начинают дрожать коленки и трястись руки. Головная боль начинает сдавливать сознание еще сильнее.

Я не могу придумать цель, в которую смогу выстрелить прежде, чем кто-то из людей Вольтуревского убьет меня. Поэтому выбираю ту цель, в которую точно смогу попасть и из-за потери которой Вольтуревский навсегда распрощается с контейнером.

Я сгибаю правую руку, поднимаю пистолет и прикладываю его дуло к своему виску.
— Или это.

---

За перевод главы не забываем благодарить замечательную Winee
Спасибо Даше за помощь с главой!
Дорогие наши читатели, большое вам спасибо за поддержку на TRTA 2016! Нам очень приятно, что историю любят! Приходите на форум, будем всем там рады. ;)