Мое возвращение могло обернуться как угодно, но такого не предвидела даже моя видящая будущее сестра.

Позвольте объяснить.

Начавшаяся на восемнадцатый день рождения Беллы цепочка плачевных событий заставила меня переосмыслить собственное пребывание рядом с девушкой. Без сомнений, мой эгоизм не знал границ, позволяя мне допустить сближение с Беллой. Однако когда Джаспер почти напал на нее, я понял, в какую опасность ее вовлек. Непростительно.

С нахлынувшей болью до меня дошло, что старая как мир поговорка права: если действительно любишь кого-то – отпусти его.

И даже если это убивало меня, я знал, как должен поступить. Я не мог позволить Белле находиться в такой опасности из-за нашей близости. Кроме того, она должна прожить остаток своей жизни так, как уготовлено ей природой. А учитывая, что я и не помышлял о превращении Беллы в себе подобного, было несправедливо удерживать ее рядом.

Будучи подверженным изменениям человеком, она, я полагал, сможет со временем оправиться от разрыва и снова стать счастливой. То, что мое сердце будет навеки разбито, не имело значения. Это была небольшая цена за ее счастье.

Я пожалел о принятом решении еще до того, как успел претворить свой план в жизнь; покинув Беллу, я коротал дни в Рио, вдали от семьи и людей. Не выходил. Не охотился. Совсем. Силы таяли, пока тело не начинало лихорадить – в прямом смысле этого слова – от усилий, необходимых для такой простой вещи, как передвижение по комнате. Я не знал, было ли это возможно для вампира, но, увы, я создал живое тому подтверждение.

Но я твердил себе каждую минуту каждого дня, что все правильно. Белла сможет построить человеческую жизнь, какую заслуживала. Надеюсь, не с таким ничтожеством, как мальчишка Ньютон, но я надеялся, что она, по крайней мере, встретит свою любовь. Забудет меня, перестанет горевать. Будет счастлива, постареет в окружении детей и спокойно умрет во сне.

Даже если моя грудь разрывалась на части от одной только мысли о ее возможной смерти, я пытался оставаться сильным. Я принял решение. Кроме того, уезжая, я глубоко ранил ее. Кто сказал, что, даже если вернулся, она бы приняла меня обратно?

Так что я оставался в стороне, отсчитывая секунды и зная, что с каждой второй я ближе к победе. И с каждой второй я понемногу все больше умирал внутри.

Таким образом, наблюдая однажды восход солнца в Рио, я решил, что, быть может, станет лучше, если я умру буквально. Если я не мог быть с Беллой, моя жизнь, так или иначе, кончена. Сколько бы ни надеялся наблюдать за ней издалека, я знал, что стоит мне увидеть ее – не смогу удержаться на расстоянии. А я не мог нарушить свое обещание.

Поэтому я обдумывал мысль отправиться в Италию и попросить Вольтури прекратить мои страдания раз и навсегда. Белла переживет. Она, вероятно, никогда не узнает, что я умер, а если и узнает, то наверняка сможет двигаться дальше.

Я забыл о маленьком эльфе – моей сестре. Она постучала в номер мотеля незадолго до полуночи в тот же день. Ее волосы растрепались, а лицо было облеплено грязью. Я понял, что она, должно быть, мчалась сюда на всех парах вместо того, чтобы насладиться комфортом авиаперелета.

– Не двигайся, – сказала она мне сурово и направилась прямиком в душ, на ходу открывая свой рюкзак.

Я ждал в том же неподвижном состоянии, в каком пребывал уже очень долго, пока она не вышла из ванной – посвежевшая и снова чистая. Мокрые волосы были зачесаны назад, что делало ее глаза неестественно огромными.

Мы просто смотрели друг на друга в течение долгого времени. Ни один из нас не говорил вслух, но я видел версии того, что мог сказать ей, проигрывающиеся в ее голове. Ее дар видеть будущее в сочетании с моей способностью читать мысли позволял нам вести целые беседы в абсолютном безмолвии.

Спустя некоторое время она заговорила.
– Давай поохотимся.

– Нет.

– Да, Эдвард. Идем. Я должна показать тебе кое-что, но мне нужно, чтобы ты был сильным для этого.

Прищурившись, я смотрел на нее, пытаясь добраться до тайны, которую она скрывала от меня в мыслях, увидеть это. Но Элис сосредоточилась на ощущении струйки воды, капнувшей с волос и сбегающей вниз по шее, на ароматах комнаты, разглядывании моего изнуренного лица, осунувшейся осанки.

В мыслях я увидел ее протягивающей мне руку, прежде чем через мгновение она действительно сделала это. Я позволил ей вести меня, зная, что бороться бесполезно, – и не только потому, что я был так сильно ослаблен – и последовал в полный живности лес Бразилии.

Я был слишком слаб, чтобы охотиться. Но стоило почувствовать насыщенный аромат ягуара, как инстинкты вышли из спячки. Где-то глубоко внутри себя я нашел последний комок силы, позволивший наброситься на животное и иссушить его. Я почти чувствовал жар крови, заполнившей вены, и впервые за очень долгое время снова ощутил себя немного живым.

Не заставило себя ждать и чувство вины. Я поклялся, что никогда больше не буду наслаждаться жизнью. Не без Беллы. А я не заслуживал Беллы. Я не заслуживал того, чтобы быть счастливым.

«Прекрати хандрить и поймай другого зверя», – мысленно приказала Элис. Она была слишком далеко, питаясь от лисы, чтобы сказать это вслух и быть при этом услышанной.

Вздохнув, я встал, отбрасывая опустошенное тело ягуара и оставляя его на лакомство другим формам жизни. Растягивая мышцы, я чувствовал, как с каждым движением ко мне возвращается сила. Я начал спокойный бег, изучая местность и загоняя двух оленей. Ощущая, что вот-вот лопну, я вспомнил об Элис, задумавшись, где она может быть.

– Ты обещала что-то показать мне, – напомнил я, едва она появилась передо мной.

– Да, – согласилась она. Сестра сохраняла безопасную дистанцию, ее голос внезапно стал тихим и ранимым.

Без предупреждения Элис проиграла воспоминания для меня. Она шла, чтобы увидеть Беллу. Сначала я разозлился. Я специально просил сестру держаться в стороне. Но затем я увидел состояние Беллы. Она была разбита: фиолетовые тени пролегли под глазами как символ усталости, взгляд был пустым, а сама она немало потеряла в весе. В мыслях Элис я видел, как Белла передвигалась – ее жесты были неспешными и вялыми, безынтересными. Пустыми.

Я съежился.

– Погоди, – произнесла Элис, подняв руку. – Это еще не все.

Она показала ночь, когда наблюдала за Беллой в ее спальне. Девушка сидела на кровати, оглядывая комнату. «Не могу поверить, что тебя никогда здесь не было, – прошептала она в темноту. – Почему я чувствую такую пустоту, если ты никогда по-настоящему не был здесь?»

Я с ужасом посмотрел на Элис, и мои эмоции приумножились, когда я понял, что данное мной обещание сбылось. Все будет так, словно меня никого не существовало, говорил я ей. Она заставила себя поверить, что меня и вправду никогда не было в ее жизни.

Я не знаю, почему это ранило меня так сильно. Разве было бы легче, если бы она сохранила воспоминания обо мне? Возможно, нет. Но знать, что она верила, словно я никогда действительно не существовал, оказалось больно. Моя любовь к ней была настолько реальна, насколько это возможно. Так реальна, что я мог почувствовать ее в воздухе, окружавшем нас, когда мы еще были вместе.

Мое застывшее сердце снова разбилось.

– Ты должен вернуться, – тихо прошептала Элис.

Взгляд метнулся в ее сторону, и, несмотря на недавнюю охоту, мои глаза вмиг почернели.

– Нет.

– Эдвард, она не живет без тебя. И ты не живешь без нее. Вы половинки одного целого. Вы не можете друг без друга.

– Я не приговорю ее к такому образу жизни, – резко прервал я. – Мы уже говорили об этом.

Элис вздохнула.

– Мои видения не изменились. Они никогда не менялись – даже когда ты покинул ее. Она станет одной из нас.

– Будущее можно изменить, – упрямился я.

– Эдвард, даже если ты пойдешь к Вольтури, и они уничтожат тебя, – чего я, кстати, не допущу – Белла станет одной из нас. Смотри, – в мои мысли опять вторглись видения, которые она хотела показать. Семья, оплакивающая мою смерть, и, позже, Белла с красными глазами, смеющаяся вместе с Элис.

– Кто изменит ее? – прошипел я.

Элис покачала головой.

– Я не знаю. Но это не имеет значения, верно? Так или иначе, все дороги ведут к одному. Поэтому не имеет значения, какой путь ты выберешь – тебе придется просто принять это.

Сжав переносицу, я пытался изо всех сил очистить разум. Когда я оглянулся на Элис, то увидел написанное в ее глазах сострадание.

– Я не знаю, что делать.

Наконец, она сократила расстояние между нами.

– Идем со мной домой. Пожалуйста. Мы все ужасно скучаем, Эдвард. Мы перебрались в Сиэтл. Ты не увидишь Беллу, если не готов. Остальные не знают, что я навещала ее.

Не знаю, почему, но это успокоило меня, и я раскрыл руки для объятий – впервые с момента, как Элис приехала.

Она прижалась щекой к моей груди.

– Я так скучала по тебе.

Я еще крепче прижал ее и в тот момент понял, как же сильно тоже скучал по ней.

Мы задержались в Рио еще на несколько дней, прежде чем отправились домой. Элис настояла, чтобы мы перебрались в нормальный отель, а не оставались в грязном номере, где я остановился. Она рассказала новости, случившиеся за время моего отсутствия.

Семья практически распалась. Только недавно они воссоединились, когда Элис объявила, что собирается вернуть меня домой.

– Это было ужасно самонадеянно, – сказал я с притворным раздражением.

Она просто пожала плечами и улыбнулась.

По какой-то причине я боялся возвращения к семье. Я был уверен, что они начнут ненавидеть меня после того, как я покину их. После того, как я оставил Беллу. Но Элис заверила, что я ошибаюсь, и они понимают причины моего поступка и не держат на меня обиду.

– Но мы не можем позволить тебе умереть, – добавила она. – Мы не можем жить без тебя.

Она доставила меня домой, где я был встречен с распростертыми объятиями всей семьей. Эсме, мать моих стремлений и целей, обняла меня так крепко, что я думал, кости треснут. Карлайл, мой отец и создатель, обнял так же сильно. Розали и Эммет не скрывали удовольствия от того, что могут снова видеть меня.

Брат Джаспер подошел ко мне последним. Он не мог обуздать эмоции, вина сочилась из него и захватывала нас всех. Он чувствовал себя ужасно после того, что случилось на восемнадцатый день рождения Беллы. Ощутив аромат ее крови, он потерял контроль. Для меня это стало последней каплей. Я уже давно изводил себя вопросами, правильно ли мне оставаться рядом с ней. А увидев, какую угрозу представляет для нее мой вид, понял, что не могу и далее подвергать ее такой опасности.

Я не заслуживал ее.

Тем не менее, я не мог убедить Джаспера в том, что не считаю случившееся его ошибкой. Я полагал, должно пройти время, прежде чем мы сможем нормально объясниться.

Я остался в новом доме, который Эсме обустроила для нашего клана, но мне было неспокойно. Я охотился больше, чем нужно, старался занять себя этим чаще, чем когда-либо раньше. Спустя примерно неделю после моего возвращения Эммет и Карлайл присоединились ко мне в одной из вылазок.

– Так что, когда ты собираешься увидеть ее? – поинтересовался Эммет, как только мы закончили охоту.

Я нахмурился.

– Я вернулся не чтобы снова увидеть ее.

– Почем нет, сын? – спросил отец. – Я думал, причина в этом?

– Нет, я принял решение и собираюсь следовать ему. Она заслуживает жизни, в которой мне не место.

Они оба были озадачены. Эммет несколько раз моргнул, его взгляд оставался бессмысленным.

– Чувак, ты же знаешь, что она вряд ли живет сейчас, верно?

– Ты видел ее? – удивленный, я отпрянул от него.

Он пожал плечами.

– Я был по соседству. И хотел посмотреть, чем она занимается.

– Ей не слишком хорошо, Эдвард, – мягко добавил Карлайл.

– О, ты тоже ее видел? – огрызнулся я.

– Мы все видели ее, – ответил он, проигнорировав яд в моем голосе. – Ей плохо. Я правда думаю, что улучшение и не наступит, пока ты не вернешься в ее жизнь.

Я упал на бревно, полностью разбитый. Карлайл присел рядом, по-человечески положив руку мне на плечо.

– Ты ее пара. Ничто не может разорвать связь между вами. Ты знаешь, что бывает в противном случае, ты сам испытал это. Не думай, что это невозможно лишь потому, что она человек.

– Я не хочу обрекать ее на эту жизнь, – слабо возразил я.

– Не думаю, что у тебя есть выбор, – как ни в чем не бывало, поправил Эммет. – Даже у Роуз не было выбора, и не важно, как противна ей эта жизнь. Она увидела меня и принесла к Карлайлу, чтобы изменить. Она бы не позволила мне умереть. – Он вплотную придвинулся к моему лицу. – Ты увидишь, Эдвард, что, когда придет время, ты тоже не сможешь допустить ее смерти. Проблема в том… не думаю, что она будет рада стать вампиром, если ее обратят в восемьдесят лет. Едва ли ей понравится навечно остаться старой.

Я ненавидел то, что он был прав.

Карлайл поймал мой взгляд.

– Просто обдумай это. Но, Эдвард, пожалуйста, вернись к ней. Ты должен позволить себе и ей снова стать одним целым.

В ту же ночь я пошел увидеть Беллу. Если бы мое сердце все еще билось, то стучало бы в груди отбойным молотком. Странное чувство беспокойства охватило меня, когда я бежал к ее дому, разрезая темноту, недостаточно терпеливый, чтобы поехать на машине.

Возле ее окна все так же стояло дерево. Оно выросло за время, что я находился вдали. И если я планировал немного подождать, чтобы дать себе время собраться и подготовиться, пока не поднялся к окну и снова ее не увидел, то у моего тела были другие планы. Прежде, чем смог остановить себя, я уже взобрался на ветку, с которой открывался прекрасный вид на ее комнату.

Грудь сжало, когда я увидел Беллу. Она сидела на кровати, книга, оставленная без внимания, лежала на коленях. Взгляд – пустой, явно дающий понять, что она пребывает в глубокой задумчивости. Девушка выглядела такой несчастной. От понимания того, что я был ответственен за ее вид, хотелось плакать. Я оставил ее, чтобы она могла быть счастливой. Не чтобы сломалась вот так.

И все это время я даже не был уверен, что она примет меня обратно. Элис не могла увидеть четкой картины. Было слишком много возможных исходов, так как все зависело от того, что Белла сделает, когда увидит меня.

Решение, должен я вернуться в ее жизнь или нет, было тяжелым. Если в конце концов она не захочет принять меня обратно, то было бы лучше мне и вовсе не возвращаться – в первую очередь сохраняя иллюзию того, что она лишь придумала все это. Когда увидит меня, конечно, воспоминания вернутся, вскроют рану, которая, возможно, только-только начала заживать. Я мог нанести еще больше вреда возвращением, чем если бы оставался вдали.

Опять же, если я не покажусь ей, мы никогда не узнаем, способны ли прожить жизнь вместе. Смогу ли я исцелить боль в ее глазах возвращением и любовью, как и до́лжно половинке пары.

Я неподвижно сидел, разрываясь меж двух вариантов, исход которых предугадать был не в силах.

Прежде, чем я решил передвинуться, Белла повернула голову к окну и посмотрела прямо на меня.

Я моментально замер, не уверенный, что делать. В тот миг я знал, что не мог снова покинуть ее. Даже если бы я удерживался на большем расстоянии, не было ни шанса, что я захотел бы оставить ее опять.

Мое обнаружение отошло на задний план, отодвинутое шоком, который я почувствовал от отсутствующего взгляда глаз Беллы. Она беспокойно дернулась, а затем снова посмотрела вперед; пальцы на коленях нервно сжались. Ее сердце набирало обороты, а грудь поднималась и опускалась в ускоренном режиме.

Я видел, как приоткрылся ее рот, и даже через закрытое окно смог услышать слова:
– Его здесь нет. Он не настоящий. Его здесь нет.

О нет. Она действительно не верила, что я здесь?

Неслышно прыгнув, я подлетел к окну, с удовольствием обнаружив его не запертым. Движущаяся рама даже не скрипнула, так что ничто не приглушило шокированный вздох Беллы, когда я оказался в комнате.

Это напомнило мне о времени еще до моего ухода, и на мгновение я понадеялся, что все будет хорошо.

Белла снова мимолетно посмотрела на меня, прежде чем опять отвести взгляд. Если до этого она суетилась, крутя руками, то теперь сжимала одну кисть другой, словно хотела сломать. Суставы побелели от напряжения.

Ее запах, как товарный поезд, врезался в меня. Я тут же отметил, что он не вызывал в горле пожара, требующего крови. Он был все тем же – сладкий аромат очарования, в котором хотелось купаться на протяжении всего дня. Никогда я не был больше, чем сейчас, уверен в том, что она – моя пара.

Я застрял между желанием дать ей прожить человеческую жизнь и потребностью привязать к себе навсегда. Учитывая, что первое было невозможно, я должен был посмотреть, что смогу сделать со вторым. Задавить его в зародыше или поддаться? Я не знал.

– Белла, – прошептал я, наслаждаясь тем, как легко имя слетело с языка.

– Тебя здесь нет, – повторила она. – Я не верю. Это просто сон.

Я шагнул к ней, пытаясь поймать взгляд. Она продолжала отворачиваться.

– Белла, я действительно здесь. Я вернулся, если ты еще нуждаешься во мне.

– Нет, нет, нет, – еле слышно бубнила она. – Не поддавайся, не верь в это.

Я опустился на колени у ее кровати и, мгновение поколебавшись, положил руку на ее ногу. Она напряглась, но никак не показала, что признает мое присутствие. Крепко зажмурив глаза, она сосредоточилась на том, чтобы глубоко дышать.

Не важно, что я говорил или как прикасался, – Белла не поверила бы, что я реален. Не оставляя попыток в течение двух часов, я все же решил покинуть ее на ночь, надеясь, что она сможет уснуть, как только я исчезну. Мой уход раздавил ее, а попытки игнорировать меня высосали последние силы.

Я был разбит. Как я мог убедить ее поверить мне? Я обсудил это с Элис и Карлайлом, когда вернулся в Сиэтл.

– Ее отец не знает, что она убедила себя в том, будто все это было лишь ее фантазией, – удрученно произнесла Элис. – Белла никогда не говорит об этом. Она беспокоится, что люди сочтут ее сумасшедшей.

– Тогда что произойдет, если я заговорю с ней при свидетелях? – спросил я сестру.

Она на мгновение закрыла глаза, и в мыслях я увидел представшее перед ней видение. Не лучшая идея. У Беллы будет нервный срыв. Вместо того чтобы поверить, что я настоящий, она поверит, что это все – заговор против нее.

От отчаяния я схватился за волосы.

– Что же я наделал, – пробормотал я, поддаваясь чувству безысходности.

– Ты можешь это исправить, Эдвард, – сказала Элис милым голосом. – Но это будет зависеть от вас обоих.

Я перевел взгляд на Карлайла.

– Какой-либо совет?

Он только улыбнулся.

– Ей нужны доказательства. Очень и очень много доказательств. Просто слышать твой голос и видеть тебя – недостаточно.

Мысленно он уточнил, что под «доказательствами» он не имел в виду перемещение предметов по комнате. Узы пары ощущаются сильнее через прикосновения, подумал он. А вслух добавил: – Ты дотрагивался до нее?

– Да. Она застыла, а затем продолжила делать вид, что меня нет.

– Но ты почувствовал электричество, – скорее заявила, чем спросила Элис. Я кивнул. – Значит, она тоже его почувствовала. Это хорошее начало.

Я бы предпочел вернуться к моей Белле в ту же ночь, но знал, что будет лучше, если я этого не сделаю. На следующее утро я пошел к ее дому и остался на расстоянии, наблюдая, как она собирается в школу. А там она игнорировала знаки внимания, оказываемые ей, что делало меня счастливым и грустным одновременно.

Мое сердце разбивалось от вида того, как она проживает свой день – без намека на восприятие или энергию.

И это была моя вина. Я должен был исправить сделанное. Просто обязан.

В ту ночь я нетерпеливо ждал, когда же Чарли отправится спать. Я легко подобрался к ее окну снова. Белла сидела за компьютером, работая над докладом по английскому.

Я слегка постучал в окно, чтобы привлечь внимание. Белла пораженно повернула голову, чтобы посмотреть на меня. Но как быстро она сделала это, так же быстро отвернулась, вновь сосредоточившись на экране монитора. Ее лицо было непроницаемым, решительно не признающим моего присутствия.

Я даже не мог описать, как больно было видеть ее такой. Но опять же, это было моим наказанием за то, что оставил ее. И единственное, что я мог сделать правильно – доказать, что не покину ее снова.

И еще показать, что Белла не сошла с ума. Что я присутствовал здесь и был реален. Сверхъестественное существо, миф, но я находился здесь, в ее комнате, пока она стучала пальцами по клавиатуре.

Молча я проскользнул в окно и закрыл его за собой, не впуская прохладный воздух внутрь.

– Как дела? – спросил я, заглядывая ей через плечо и смотря в экран. Доклад по «Ромео и Джульетте». Неудивительно, что ее сочинение было сосредоточено на двух главных героях, чья любовь была настолько сильна, что напугала их, не дав поверить в ее реальность.

Это красноречивее всяких слов сказало мне, как Белла чувствовала себя прямо сейчас.

Как я и ожидал, она не ответила мне.

Она трудилась со спокойной решимостью, не отрываясь от экрана до тех пор, пока работа не была сделана, а файл не сохранен на USB-флешке. Вероятно, она планировала распечатать доклад завтра в школе. Мне нужно купить для нее персональный принтер.

Или еще лучше: мне нужно, чтобы она начала верить, что я действительно здесь, тогда она могла бы снова прийти ко мне домой и сделать работу, а потом и распечатать ее там же.

Мне так сильно хотелось вернуть ее. Все мое тело ныло от холода, который Белла источала по отношению ко мне. Я мог только надеяться, что однажды это изменится, как только она поймет, что не выдумала меня. Или она разозлится еще сильнее, отчитает меня – справедливо отчитает – за то, какую боль причинил ей мой уход?

Белла вздохнула и откинулась на спинку стула, продолжая смотреть в экран.

– Если я попрошу тебя уйти, ты уйдешь?

Ее слова поразили меня. Никогда бы не подумал, что она обратится ко мне напрямую. Это был хороший знак, верно? Я должен был ответить на вопрос. Обойдя вокруг, я встал на колени рядом со стулом, чтобы видеть ее лицо. Белла не смотрела на меня.

– Если ты попросишь, я уйду. Но не думаю, что ты действительно хочешь этого.

Она ненадолго прикрыла глаза, ее лицо исказила гримаса страдания. Она протяжно выдохнула.

– Я хочу.

– Белла…

– Пожалуйста, уходи.

И не было ничего, что я мог сделать, кроме как прислушаться к ее просьбе. Я вышел из комнаты так быстро, как только мог, надеясь, что будет не так больно уходить, если не затягивать с этим.

Так или иначе, я остался поблизости. Я наблюдал из ночи, следуя за Беллой взглядом, пока она готовилась ко сну. Она выключила свет и прокралась к кровати, но даже в темноте я продолжал видеть ее так же ясно, как при ярком дневном свете. Я заметил дрожь один раз, второй… а затем понял, что она плакала, укутавшись в одеяло.

В тот же миг я вернулся к окну, тихонько сдвинул его в сторону и скользнул в комнату.

– Нет, ты не настоящий. Почему ты продолжаешь возвращаться?

– Я здесь, Белла. Я настоящий, – снова попытался я, но она не поверила мне.

Она все еще плакала, свернувшись клубочком под одеялами. Я подошел к кровати и, не в силах удержаться, взобрался на нее и обнял Беллу. Она сразу же расслабилась, укладываясь в моих руках так же, как делала это сотни раз раньше. Словно я никогда не уходил.

Я низко застонал, наслаждаясь соприкосновением наших тел. Не уверен, слышала ли она это. И не мог решить, хотел ли, чтобы она услышала, или нет.

Я уткнулся носом в ее шею, желая сделать еще больше, чувствуя бесконечную благодарность за то, что она так близко.

– Я знаю, что ты мне не веришь, но я более чем реален, и я здесь, с тобой. Я вернулся к тебе. И не уйду снова.

Она мягко вздохнула, уже находясь на грани между сном и реальностью.

– Конечно, именно это мое воображение и сказало бы, – пробормотала она.

– Реальный я сказал бы то же самое, – прошептал я девушке на ухо, радуясь легкой дрожи, прошедшей через ее тело. – Спи, Белла. Я буду здесь, с тобой.

Я сдержал обещание. Остался с ней на всю ночь. Я разрушил привычный порядок, устроившись с ней в кровати, а не переместившись в кресло-качалку, как делал это раньше, до того, как ушел.

Я не собирался повторять те же ошибки, которые совершила предыдущая версия меня, что была так глупа и оставила ее. Я поклялся, что отныне буду следовать тому, что нужно нам обоим, а остальное может катиться к черту. А прямо сейчас Белла нуждалась в моих объятиях.

Так как мне не обязательно было ходить в школу, я не видел никаких оснований оставлять Беллу, пока она спала, чтобы принять душ и собраться. У меня еще будет на это время потом.

Девушка спала тихо и мирно. И, к моему разочарованию, без долгожданных разговоров во сне. Я надеялся, что смогу чуть лучше понять, что у нее в голове, если услышу неосознанное бормотание.

Едва уловимое изменение в дыхании свидетельствовало, что совсем скоро она проснется. Я отключил будильник до того, как он прозвенит, чтобы разбудить ее самостоятельно. Белла будет потрясена достаточно, чтобы понять, что я действительно провел здесь всю ночь. Может, тогда она начнет верить, что я реален.

Заворочавшись с одной стороны на другую, Белла врезалась в мою мраморную грудь. Чуть нахмурившись, из-за чего на ее лбу образовалась небольшая морщинка, она подняла руку, чтобы провести по контуру моего тела. Почувствовав ее горячую крошечную ладошку против груди, я невольно замурлыкал. Как долго я жаждал вновь почувствовать ее прикосновение?

Белла открыла глаза и несколько раз моргнула, чтобы сфокусировать взгляд. Ее замешательство возросло, когда она поняла, кто лежит с ней в постели.

– Что…

– Доброе утро, любимая, – с мягкой улыбкой начал я. – Хорошо спала?

– Да, впервые с момента… – она не закончила предложение, но я знал, что она имела в виду. Впервые с момента, как я ушел.

Она слегка потрясла головой, чтобы прояснить мысли.

– Экая галлюцинация. Я была твердо уверена, что она исчезнет к этому моменту, – Белла больше не разговаривала со мной.

Кончиком пальца я нежно приподнял ее подбородок, чтобы девушка вновь посмотрела на меня.

– Как мне заставить тебя поверить, что я настоящий и действительно здесь?

Белла нашла мои золотистые глаза своими большими карими.

– Ты никогда не был настоящим. Так как же ты можешь быть здесь, если тебя никогда не существовало?

Я тихо вздохнул, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб, а затем снова посмотрел на нее.

– Я настоящий. Разве ты не чувствуешь мои прикосновения?

Она нахмурилась и покачала головой.

– Я провела исследование, ты знаешь. Это как стигмата. То, что я могу тебя чувствовать, не означает, что ты действительно здесь.

Видимо, ей нужно доказательство получше.

– Посмотри под половицами, – попросил я. – У окна. Вытащи их и взгляни, что там.

– Нет. Я не собираюсь и дальше обращать на тебя внимание. Я даже говорить с тобой не должна.

– Просто сделай это. Я обещаю, что не лгу.

С глубоким вздохом Белла выползла из кровати и подошла к половицам у окна. Она попыталась вырвать миниатюрными пальчиками доски, но у нее не вышло.

– Я делаю дуру сама из себя, – пробормотала она. – Половицы. Конечно. – Не смотря на меня больше, она схватила полотенце и сменную одежду и исчезла в ванной комнате.

Будет крайне сложно убедить ее, что я не галлюцинация.

Пока Белла принимала душ, я сломал ее пол во второй раз. И забрал вещи, которые спрятал там перед уходом, похоронив эгоистичную часть себя, хоть и понимал, что Белла, скорее всего, никогда их не найдет: компакт-диск с записанной мною музыкой, запечатлевшая нас двоих фотография и несколько других случайных безделушек. Конечно, я надеялся, что фотография докажет ей, что я был реален и до расставания. Может, тогда она поймет, что не просто выдумала меня.

Когда Белла вернулась в комнату, она явно была озадачена тем, что я все еще здесь.

– Это становится просто смешным, – пробормотала она, начиная собирать рюкзак в школу.

– Только посмотри на это, – умолял я. Она не поднял взгляд. – Белла, пожалуйста, – боль в моем голосе была такой очевидной, что она все же взглянула на меня.

Я указал на доски, вырванные из пола, а затем на вещи, которые положил на ее кровать.

– Посмотри на фото, – попросил я. – Я настоящий. Мы настоящие.

Она подняла фотографию с одеяла. Ее лицо, обычно читаемое как открытая книга, было непроницаемо, лишено каких-либо эмоций. Не сказав ни слова, она положила фотографию на место и развернулась, чтобы выйти из спальни.

Я не мог последовать за ней, так как внизу завтракал Чарли. Я прислушался к мыслям; его внутренний голос всегда звучал глухо, словно просачивался сквозь туман. Шериф был обеспокоен состоянием Беллы, невзирая на то, что она крепко спала прошлой ночью и впервые ей не снились кошмары.

Кошмары? Какие кошмары?

– Ты в порядке, Беллз? – спросил он, когда что-то упало на пол.

– Ага, – раздался ответ. Я слышал, как она собирала осколки фарфора. – Странная ночь, вот и все.

– Кошмары? – с беспокойством уточнил он.

Белла остановила работу.

– Нет, не думаю. По крайней мере, я не помню.

– Может, это и хорошо, – угрюмо пробормотал Чарли. – Может, тебе становится лучше.

– Может, – уклонилась она. – Ты вернешься к ужину?

– Нет. На самом деле, сегодня у меня двойная смена. Когда я вернусь, ты уже будешь спать.

– Хорошо. Ничего, если я пройдусь по магазинам завтра? Я вроде как устала.

– Конечно, Беллз. Не напрягайся, ладно?

Они попрощались, и я мог услышать, как Чарли поставил свою кружку в раковину, прежде чем вышел на улицу и пошел к своему автомобилю. Белла была еще в доме, она вздохнула, а затем, убрав остатки завтрака, отправилась в школу.

Мой телефон зазвонил, как только Белла завела грузовик. Элис.

– Ты делаешь успехи, – порадовала она. – Белла сделает некоторые выводы сегодня, но не все будут в твою пользу.

– Например? – заволновался я. – Скажи мне, Элис.

Она молчала, размышляя.

– Я не уверена, что должна. Это повлияет на твои действия, на твою реакцию.

– Тогда зачем ты сказала мне, что что-то случится, если не собиралась уточнять, что именно?

– Может, ты и прав. Я просто подумала, что ты должен подготовиться.

– К чему? – уже по-настоящему раздраженно спросил я.

– Увидишь сегодня вечером. Я правда думаю, будет лучше, если я не скажу большего. Прости! Я не видела, пока не позвонила тебе.

Она повесила трубку прежде, чем я успел что-то возразить. Я выругался себе под нос. И задумался, а не отправиться ли домой, чтобы получить ответы на свои вопросы. Но решил, что важнее быть сейчас рядом с Беллой, пока она в школе. Кроме того, сообщение от Элис ясно давало понять, что ее не будет поблизости, так что я не смогу влезть в ее видения, чтобы узнать все, что мне нужно.

Я вцепился в волосы, чтобы хоть как-то унять сковавшее меня разочарование, а затем выскользнул из дома Беллы, чтобы добраться до школы. Я подумал, что бы случилось, если я бы я просто вошел в класс. Она тогда поверила бы, что я настоящий? Опять же, если Белла боялась, что Чарли, покажись я ему, решит, что она сошла с ума, то у нее может случиться нервный срыв, окажись я на глазах у всей школы. Нет, я должен решить эту проблему аккуратнее.

Я наблюдал за Беллой из тени леса, окружавшего школу; для моих глаз не было проблемой с совершенной точностью видеть ее сквозь расстояние. Если раньше тишина в ее голове расстраивала меня, то теперь она была просто невыносимой. Я мог догадываться о работе ее ума, но не знал, о чем именно она думает. В течение всего дня в школе Белла отвлекалась. Предупрежденный Элис, я знал, что она делает определенные выводы, с которыми мне предстоит столкнуться и принять. Если бы я только мог узнать, что это за выводы.

А так оставалось лишь надеться, что это не приведет к моему новому вынужденному уходу.

Удача была на моей стороне, ведь Чарли не вернется домой до полуночи. Это означало, что весь вечер Белла будет одна. И я собирался использовать это время.

Мой план почти провалился, когда Майк Ньютон подошел к Белле и спросил, как у нее дела. Затем он пригласил ее сходить в кино после школы.

Белла без каких-либо эмоций улыбнулась и покачала головой.

– Нет, Майк. Я устала. И еще мне нужно закончить доклад по английскому.

Даже если бы я не знал правду о том, что она завершила работу еще накануне ночью, я бы все равно понял, что она лжет. Майк тоже ей не поверил.

– Ой, да ладно, Белла. Идем. Я доставлю тебя домой после сеанса. К тому же, доклад нужен к пятнице. Еще полно времени, чтобы закончить его.

Теперь Белла настойчивее покачала головой.

– Нет, Майк. Почему бы тебе не спросить Джессику?

Она отвернулась от него раньше, чем он смог придумать ответ. Когда он увидел, что она отходит, то недовольно пробурчал:
– Но я не хочу приглашать Джессику…

Я не мог подавить смешок, вызванный его детским поведением и облегчением от того, что Белла не смотрит на других парней. Теперь, лишь бы она увидела меня…

После школы я с беспокойством ждал возвращения Беллы рядом с ее домом. Я дал ей десять минут после того, как она переступила порог, чтобы не мешать человеческим моментам. Как только услышал, что она тяжело плюхнулась на диван, я постучал в дверь.

Изумление, отразившееся в ее глазах, когда она открыла мне, было таким забавным, что я не смог не улыбнуться.

– Привет, – весело сказал я.

– Иисус, – пробормотала она. – Если ты собираешься обозначать свое присутствие подобным образом, не заставляй открывать тебе дверь. Что подумают соседи, если увидят, как я открываю дверь, чтобы впустить никого?

– Сколько бы ты ни отпиралась своим высокомерием, я должен сказать, что счастлив, что ты разговариваешь со мной, – ответил я. И вошел в дом, когда она отступила в сторону, чтобы пропустить меня. Здесь ничего не изменилось. Даже запахи по большому счету были теми же.

Я сел на диван в гостиной, и, чуть поколебавшись, она тоже села, хоть и на другой конец. Она ерзала на месте, и я потянулся, чтобы переплести наши руки, надеясь, что это немного ее успокоит.

– Хочешь чаю? – поинтересовался я, желая, чтобы она почувствовала себя более непринужденно. Нам нужно было о многом поговорить, и, благодаря предупреждению Элис, я бы узнал, к какому выводу она пришла.

– Конечно, – ответила она весело. – Я хотела бы воображаемой выпивки. Так как она не настоящая, закон на ее распитие не распространяется, верно?

Я покачал головой сам себе и пошел на кухню, чтобы вскипятить воду. Когда вернулся, Белла скинула обувь и съежилась в углу дивана.

– Как дела в школе? – полюбопытствовал я, пытаясь завязать разговор.

– Я думаю, ты знаешь. Ты ведь в моей голове, так что ты там видишь?

Ее показная раздражительность была скорее милой, чем какой-то еще. Я быстро скользнул на кухню, когда вода дошла до кипения, и вернулся с кружкой чая.

– Ты все еще пьешь без сахара? – уточнил я.

Она посмотрела мне в глаза.

– Хитро, – прошептала она.

– Ты о чем, любимая?

– О том, что ты спросил об этом. Мне следует думать, что, являясь плодом моего воображения, ты знаешь меня лучше. Задавая вопросы о моих вкусах, мой собственный разум делает тебя более реальным.

– Я реален, – мягко возразил я. – Этот чай, что я сделал для тебя, реален. Фотография, которую я показал сегодня утром, реальна.

– Ах да, фотография, – задумчиво пробормотала Белла.

– Что с ней? – спросил я.

– Ну, – протянула она, собираясь с мыслями. Ах, как же мне хотелось хотя бы раз проникнуть к ней в голову. – Я думаю, что ты был здесь однажды. Я имею в виду, мои воспоминания слишком яркие, чтобы оказаться выдумками.

– Но? – подтолкнул я, когда она замолчала. Моя грудь наполнилась надеждой услышать признание в моем существовании, но тут же сжалась снова, и я понял, о чем предупреждала Элис.

Белла встретилась со мной глазами, и они были такими бесконечно грустными. Я подавил желание сжать ее в объятиях, чтобы боль ушла.

– Ты оставил меня, Эдвард. Ты ушел. Зачем бы тебе возвращаться? Очевидно, я была недостаточно хороша для тебя.

Мое сердце впервые воспарило, когда она обратилась ко мне по имени, а затем разбилось вдребезги от остальных слов. Недостаточно хороша… Если бы она только знала. Она была гораздо больше, чем то, что я заслуживал – даже сейчас.

Стремглав я оказался на диване рядом с ней.

– Я так сожалею, что ушел, Белла. Если ты позволишь, я объяснюсь. Но я был таким глупым. Не могу жить без тебя, и пока я осознал это, ты стала несчастной.

Она посмотрела на свои беспокойно перебирающие пальцы руки и пожала плечами.

– Я такая бесхребетная, да? Ты сказал мне, что не любишь меня. И теперь мой разум создал тебя, чтобы мне казалось, что ты вернулся. Кроме того, полный провал, что я, вдобавок к этому, схожу с ума.

Мои плечи опустились, когда я услышал, как она унижает сама себя.

– Белла, – позвал я, снова приближаясь к ней, – посмотри на меня.

Карие глаза вернулись к моим, и я осторожно и медленно наклонился в надежде поймать губы Беллы поцелуем.

Она отстранилась.

Мое сердце разбилось.

– Нет, я не могу больше продолжать это. Ты должен уйти.

Я сжал челюсть.

– И не подумаю. Хочешь, чтобы я дождался здесь возвращения Чарли? Если он увидит меня, признает, ты мне поверишь?

– Чарли убьет тебя, – упрямилась она.

Я усмехнулся без доли юмора.

– Ему это не удастся, любовь моя.

К моему удивлению, легкая улыбка промелькнула на ее лице.

– Позволишь ли ты рассказать, почему я ушел и почему был неправ? – осторожно спросил я. – Даже если ты не веришь, что я настоящий, я все еще хочу вымолить твое прощение. Я знаю, что не заслужил его. Лишь надеюсь, что однажды ты снова позволишь мне любить тебя.

Белла потянулась к столу и взяла кружку чая. Я воспринял это как сигнал начать говорить те слова, которые я, будучи в добровольном изгнании, мысленно репетировал, представляя, как скажу их ей.

Я рассказал ей о боли, которую почувствовал, боли от осознания, что не заслуживаю ее. Как действительно хотел, чтобы она была счастлива, и как верил, что она сможет стать счастливой лишь без меня. Единственным способом сделать ее такой было оставить ее. Она бы двигалась дальше, и я бы больше не был препятствием для долгой и счастливой жизни.

Но обнаружил, что не могу жить без нее, и так эгоистично вернулся, как только Элис сообщила о ее плохом состоянии. Я рассказал, как больно мне было увидеть ее такой. Как я никогда не прощу себя за причиненную боль. Я рассказал Белле все, вкладывая эмоции и обнажая неуверенность.

Когда я закончил, чай давно остыл; тишина затянулась, пока Белла с сожалением не улыбнулась.

– Ты говорил то, о чем я мечтала все эти месяцы. Как удобно, что ты сказал именно это.

Я обхватил ее холодные руки своими, ненавидя тот факт, что мое прикосновение не может их согреть.
– Белла, ты должна мне поверить. Что мне сделать, чтобы ты поняла, что я на самом деле здесь?

Она пожала плечами.
– Сделай что-нибудь, что даже мое воображение не сможет придумать.

Я мысленно усмехнулся.

– Какая жалость, что я до сих пор не могу читать твои мысли. Это бы значительно облегчило задачу.

Она посмотрела прямо в мои глаза.

– Ты принимаешь вызов?

Я кивнул.

– Принимаю. Полагаю, мне придется что-нибудь придумать.

Она слегка улыбнулась и встала.

– Мне нужно готовить. И я схожу с ума, говоря тебе это, потому что ты – часть меня, а значит, знаешь это.

Я снова усмехнулся и последовал за ней на кухню. Я оставался рядом, пока она готовила ужин, и поймал тарелку, когда та выскользнула из ее рук.

– Одной достаточно для этого дня.

Белла кивнула больше себе, чем мне, а потом села за кухонный стол, чтобы поужинать. Я присоединился к ней, радуясь, что она ест хоть что-то. Она выглядела болезненно худой.

– Итак, как дела у семьи? – спросила она. – Я имею в виду, пока я потворствую своему воображению, я могу поинтересоваться, как они.

– У них все хорошо, – ответил я. – Очень хотят снова увидеться с тобой.

– О, бьюсь об заклад. Поэтому они тоже уехали на все это время?

Ее яд жалил.

– Нет, они уехали, потому что я велел им сделать это. Как я уже сказал, я хотел, чтобы ты была свободна от нашего влияния и жила человеческой жизнью.

В ее глазах встали слезы.

– Я всегда хотела только тебя, Эдвард. Но ты не хотел меня. Сказал, что не любишь. А теперь пришел, чтобы преследовать. Еще одно проявление моей слабости. Не говоря уже о том, что я разговариваю с галлюцинацией. Я действительно схожу с ума.

– Не сходишь, – яростно противился я. – Белла, я вернулся. И никогда не переставал любить тебя. Ложь, которую я придумал, была единственным способом заставить тебя отпустить меня.

– Как я могла отпустить? – удивилась она. – Я любила тебя так сильно, ты был воплощением совершенства. Но я поняла, что ты прав. Я не была достаточно хороша. Все это видели, кроме меня.

Ее упрямство никогда не знало границ. Не способный подобрать слова, подумывающий позвонить Элис и попросить совета или приехать к нам, я сидел напротив Беллы за кухонным столом.

Наконец, она вздохнула и встала.

– Я иду спать. Может, завтра тебя уже не будет, и я смогу снова жить своей жизнью.

Я отпустил ее в комнату и слушал, как она курсирует по ней, готовясь ко сну. Как только она скользнула между простынями, я вошел в ее спальню.

Не буду врать, ее раздраженный моим присутствием вздох больно ранил.

– Пожалуйста, – попросил я, подойдя к кровати. Качнувшись на носках туфель, я мягко присел на матрац, обнимая девушку и притягивая спиной к моему телу, испытывая облегчение, когда она позволила мне это. – Я так по тебе скучал, – прошептал я в ее волосы. Боль отчетливо звучала в моем голосе. – Твой вид убивает меня. Это мое наказание за то, что оставил тебя? Я никогда не смогу выразить, как мне жаль, Белла. Я скучал по тебе. И люблю тебя. Так сильно.

Она медленно расслаблялась от моих слов.

– Позволь мне снова любить тебя, – умолял я. – Впусти меня.

От долгого молчания, последовавшего за моими словами, хотелось выть.

– Я делала глупости, – сказала она в темноте.

Неуверенный, я напрягся, но молчал. Ей нужно высказаться на своих условиях, а не на моих.

– Ты просил меня позаботиться о себе. Но так как ты нарушил обещание никогда не уходить, я нарушила свое. Я делала опасные вещи. Научилась ездить на мотоцикле. Спрыгнула с утеса.

– Белла… – Мысль, что она охотно рисковала жизнью, почти разрушила меня. Я немного передвинул руку, чтобы пальцами ощущать ее пульс, мне было необходимо лишнее подтверждение того, что она на самом деле живая и здоровая в моих руках.

– Но все это… когда я делала что-то подобное, то видела тебя. Слышала твой голос. Предупреждающий не делать этого, призывающий быть осторожной. Но через некоторое время эти видения исчезали. Поэтому я все больше и больше проявляла безрассудство, и вот теперь я вижу тебя снова.

Я подавил всхлип. Неудивительно, что она думала, будто я галлюцинация. Она видела их раньше. Видела мой образ. Как, должно быть, это трудно для нее.

– Теперь ты понимаешь, что я сумасшедшая? – мягко спросила она, в ее словах звенела неуверенность.

– Нет, никогда, – твердо ответил я. – Боже. Подумать только, через что ты прошла.

Тишина снова затянулась, и я знал, что Белла потерялась в своих мыслях. После признания, однако, казалось, ей стало легче дышать. Будто ей нужно было выдохнуть все это из груди и услышать подтверждение тому, что она не потеряла рассудок.

– Что будет, если ты настоящий? – уточнила она тонким голосом.

Я обнял ее еще чуть сильнее, счастливый, что она рассматривает фактическую возможность реальности.

– Тогда я буду надеяться, что ты сможешь простить меня и принять обратно. А потом хотелось бы, чтобы мы смогли восстановить наши отношения. И я снова поступлю в школу, так что мы сможем проводить вместе столько времени, сколько вообще возможно.

Она повернулась в моих руках, встречаясь со мной глазами.

– И изменишь меня?

Я вспомнил видение Элис, и все встало на свои места.

– Если это то, чего ты хочешь, я изменю тебя. Я не уверен, что смогу сделать это в одиночку, но если ты действительно хочешь провести со мной вечность, то я, конечно, не откажу тебе. Я усвоил урок, милая Белла. Я не совершу ту же ошибку дважды.

Она грустно улыбнулась.

– Я мечтала, что ты скажешь и это.

Я облокотился о руку, чтобы лучше видеть ее.

– Но если бы я сказал, что не хочу обращать тебя, ты бы все равно считала, что это все – твое воображение, верно?

Она смущенно улыбнулась.

– Верно.

Она была так прелестна, лежа подо мной. Желание поцеловать ее за день возросло, и я больше не хотел ждать. Я мог только надеяться, что Белла не оттолкнет меня на этот раз.

Я облизнул губы, наблюдая за ее ртом.

– Итак, скажи мне, а может ли твое воображение так?

Наклонившись, я попытался поцеловать ее во второй раз. Теперь она не отвернулась. Вместо этого она немного подняла голову, чтобы ответить на поцелуй. Как я мог забыть тепло ее губ – навсегда останется загадкой для меня. Я весь был поглощен ее теплом, вкусом губ, ароматом.

Мое тело придавило ее в интимном объятии, желая большего, желая всего. Если раньше она была единственной, кто не мог остановиться, то теперь казалось, что и мои границы начали исчезать.

Маленькие ручки скрылись в моих волосах, а губы призывно приоткрылись. Я ворвался языком в теплоту ее рта, пробуя вкус, чувствуя кончик ее языка, осторожно встречающий мое вторжение.

Мое тело замерло от ощущений, не испытанных ранее.

Когда я отпустил Беллу, позволив снова дышать, ее щеки восхитительно покраснели, а глаза ярко сияли.

Она закусила губу.

– Старый Эдвард никогда бы не зашел так далеко, – лукаво сказала она.

– Тот Эдвард был глуп во многих отношениях, – ответил я. – Я намерен зайти дальше во многих вещах, которые делал неправильно в прошлый раз.

– Например? – спросила она, ее сердцебиение подскочило.

Я наклонился, чтобы поцеловать мягкое местечко под ее ушком.

– Например, любить тебя, – прошептал я, мое холодное дыхание прошло легкой дрожью по ее чувствительной коже.

Мои пальцы запутались в длинных локонах, и я аккуратно наклонил ее голову, чтобы открыть больше доступа к шее. Глубоко вдохнул.

– Ты все еще божественно пахнешь. Это не изменилось, разумеется.

Она хихикнула.

– Все еще не очень съедобная, я надеюсь.

Я отклонился, вновь заглядывая в карие глаза.

– Вовсе нет. Просто чарующая.

Я атаковал шею Беллы поцелуями, и она взвизгнула от удовольствия, извиваясь и пытаясь уклониться от моих прикосновений. Я легко – даже, скорее, мягко – удерживал ее, и вскоре она задыхалась от возбуждения.

Продолжая прятать лицо в изгибе ее шеи, я тихонько удовлетворенно зарычал.

– Ох, – выдохнула она. – Сделай это снова.

Я повторил, но немного громче на этот раз. Вся ее кожа покрылась мурашками.

– Ты никогда не делал этого раньше – до того, как ушел, – прошептала она.

Это правда. Я всегда старался скрыть свою истинную природу, а рычание было как раз ее явным проявлением, чтобы быть исключенным из списка «что можно делать в присутствии Беллы».

– Теперь ты веришь, что я настоящий? – взмолился я, заглядывая в ее глаза.

Ответная улыбка вышла неуверенной.

– Может, ты должен попробовать убедить меня в последний раз?

– И как, вы думаете, я это сделаю, мисс Свон? – я заправил прядь волос ей за ухо.

Она закусила нижнюю губу.

– Сделай что-нибудь, чего никогда не делал до того, как ушел, – она заколебалась на мгновение, – покажи, что любишь меня.

Я сделал, как она просила. Тщательно, совершенно и полностью.

Хоть мы и не прошли этот путь до конца, – так как я действительно хотел бы сохранить святое до момента, когда мы, надеюсь, в один прекрасный день поженимся – я показал ей, действительно показал, как сильно люблю ее. Мои руки вновь изучали формы и изгибы ее тела, как над одеждой, так и под ней. Она позволила мне это, и я разрешил ее рукам исследовать мое тело. Наши поцелуи стали глубже и длились дольше, чем когда-либо. Я практически не испытывал жажды. И поймал себя на мысли, что сосредоточен на совершенно другом – на том, чтобы Белла чувствовала себя хорошо, и на том, чтобы извиниться за то, через что она прошла после моего ухода.

Спустя несколько часов близости мы лежали вместе. Я рассеяно гладил ее плечо, упиваясь ощущением ее обнаженной спины, прижимающейся к моей голой груди.

– Ты не уйдешь снова? – робко спросила она в темноте.

Я крепче прижал ее к себе.

– Никогда.

– Правда, Чарли убьет тебя.

– Он может попытаться, – небрежно бросил я. – Я готов лебезить, если это вернет его благосклонность. Я надеюсь, он увидит, как ты счастлива, что я вернулся в твою жизнь.

– Мне не снились кошмары прошлой ночью, – задумчиво добавила Белла, – когда ты был со мной.

– Как часто они снятся тебе? – нахмурился я, вспоминая подслушанный утром разговор.

– Каждую ночь, – смущенно ответила она. – Каждую ночь с тех пор, как ты ушел.

Было больно слышать то, что она сказала.

– Мне так жаль, любимая. Так жаль, – шептал я снова и снова.

– Но теперь ты вернулся, – добавила она немного неуверенно.

– Вернулся. И не уйду снова.

– Надеюсь, что нет. И надеюсь, что не испытываю чувства к воображаемому мужчине.

Я улыбнулся и потерся о мочку ее уха, после чего мягко втянул ее в рот. Белла закусила губу и тихо и чувственно простонала.

– Ощущается как игра воображения?

– Нет.

Моя рука скользнула по ее спине, на дорожке моего прикосновения возникли мурашки.

– А это?

Белла хихикнула.

– Нет.

Я провел рукой вверх и обхватил мягкую грудь ладонью. Прежде чем я смог говорить, мне пришлось подавить стон.

– Как насчет этого?

– Я не уверена, – словно размышляя, протянула она.

Я зарычал, разыгрывая раздражение, и со скоростью света перевернул ее, нависая сверху и заглядывая в глаза. Белла была так взволнована, счастлива, а с ее глаз сошла та завеса, которую я видел, когда вернулся.

– Я люблю тебя, – прошептал я, поддаваясь моменту. – Я люблю, по-настоящему люблю тебя. И никогда не переставал.

Белла не вернула мне эти слова, и я знал, что она пока не готова. Мы еще придем к этому, у нас будет время. Хотел бы я найти способ, чтобы заработать ее прощение. Хотел бы я вернуть «нас».

Но Белла ни разу не отвела взгляд, и она прикусила губу очень особенным образом; образом, который показал мне, что она услышала сказанное, и что была поражена моими словами.

Я любил ее. Так сильно.

Я любил ее до скончания веков. И если удача останется со мной, мы будем вместе, пока не настанет время этого конца.
______________________

Перевод: Shantanel
Редактура: Валлери