Музыка к интерлюдии

Элис Брендон, зима 2006.

Я стояла посредине улицы, уставившись на высокие закрытые ворота, ведущие в Старый Город. Теперь они были покрыты металлическими пластинами и больше не были прозрачными.
Мне было холодно, но меня это совершенно не волновало. Мне следовало запахнуть пальто, одетое поверх джинс и свитера, но я этого не сделала.
Розали спокойно заряжала свой «магнум-357». Она любила этот серебристый револьвер; там это было лучшее оружие для самообороны, у которого «высокая пробивная способность пули, прямая траектория и хорошая дальнобойность», если верить Джасперу, который дал ей это оружие.
Это было прекрасное оружие для Роуз, способной остановить человека задолго до того, как он попытается ее коснуться.
Я предпочитала свою «беретту-92». Это был небольшой револьвер, идеальный для маленькой женщины, с хорошей убойной силой. Беглый взгляд на это оружие не выявил бы в нем такой скрытой силы.
- А теперь позволь мне…
- Нет. Это была моя идея, так что это сделаю я.
Розали надулась, но кивнула.
Я посмотрела на девушек, охранявших ворота. То, что у нас есть наша собственная охрана, преданная только нам, рождало невероятное чувство свободы. Я знала, что они не предадут нас, поскольку мы многие месяцы дрались с ними бок о бок, пытаясь отвоевать нашу свободу и независимость.
А теперь у меня был шанс сделать наше положение куда более устойчивым. Нужно было разъяснить кое-кому в Бэйсин Сити, что Старый Город стоит на своем собственном блядстве, и никто больше не будет нами командовать.
Я сунула «беретту» в карман своего пальто, где она была достаточно заметной, и быстро провела рукой по волосам, поскольку ворота уже открывались.
Проем стал достаточно широким для того, чтобы я проскользнула наружу, а затем ворота закрылись за моей спиной. Никто больше не пройдет в Старый Город без нашего разрешения, только не теперь. И больше никогда. Наша жизнь принадлежит только нам.
Я стояла за дверью, моя голова была высоко поднята, а руки вытянуты вдоль тела. Меня не запугать длинным лимузином, припаркованным прямо передо мной в сопровождении нескольких черных «мерседесов», которые, скорее всего, переполнены парнями с оружием, которое нацелено мне в голову.
Ну, стреляй, ублюдок! Мои девочки сделают из тебя сыр.
Шофер открыл дверь и слегка наклонил голову в той самой гребаной учтивой манере, когда этот человек наконец-то вышел из машины. Я очень внимательно смотрела на него. Высокий, хорошо сложенный, светловолосый, зеленоглазый. Отлично выглядит.
Джеймс Роарк Старший.
- Мисс Брендон, - широко улыбнулся он, его голос был твердым и завораживающим. Он был странно привлекательным; наверное, его таким сделал власть. – Какое удовольствие наконец-то встретиться с вами.
- Мне жаль, что я не могу ответить вам тем же.
Он рассмеялся.
- Вы стали настоящим лидером революции за этими стенами. Я восхищаюсь женщинами с характером.
- Спасибо, - невозмутимо произнесла я.
Он что, пытается наладить доверительные отношения? Думаю, ничего у тебя не выйдет, козел.
- Теперь, когда ваша война закончена, думаю, вы готовы поговорить о деле. Вы не против расположиться в моем автомобиле?
- Нет, я против, и у нас нет дел, которые стоит обсуждать. Старый Город принадлежит самому себе, а не вам.
- Ну, маленькая леди, нет нужды так защищаться. Я не имел ввиду то, что вы должны мне сдаться. Я просто хотел сказать, что мы должны помочь друг другу.
Я прищурилась.
- И каким образом мы сможем помочь друг другу?
- В машине тепло…
- Я не сяду в твою гребаную тачку. Если хочешь говорить, то говори здесь, на виду у моих девочек. Если хочешь сесть в свой симпатичненький лимо, то садись в него и убирайся отсюда.
Его глаза холодно сверкнули, но он усмехнулся.
- Не стоит бояться того, что я попытаюсь обвести вас вокруг пальца, моя дорогая.
Я фыркнула. Меня, блядь, никаким боком не касалось то, кем он был. Мы не принадлежали Роарку. Никто ему не принадлежал. В его лапах могла находиться остальная часть Бэсин-сити. Но Старый Город был наш. И точка, блядь!
Я не боялась его. Я годами спала с существом, которое и глазом не моргнув, убивало человека, чтобы достичь поставленной цели. Я видела, как он убивал и прятала его ножи под свой юбкой на вечеринках. Я заманивала глупых прохожих в темные закоулки для него.
Ясные зеленые глаза Роарка впились в меня.
- Ну, хорошо, - сдался он, обаятельно улыбнувшись мне, хоть это и нихера не сработало. – Давайте заключим сделку, мисс Брендон. Вам нужно оружие. У меня оно есть.
Ого. Так вот оно что… Ну и пошел ты.
- Я достану оружие где-нибудь в другом месте. Старый Город не хочет иметь ничего общего с тобой. Убирайся. Крути своим Бэйсин Сити, как тебе нравится, но Старый Город оставь в покое.
Его глаза сверкнули.
- Видите ли, мисс Брендон, Старый Город – это золотая жила. И я хочу свою долю этого золота.
- Наши деньги принадлежат нам, как и наши тела. Мы ничего тебе не должны. Мы перебили сутенеров и без твоей гребаной помощи. Старый Город теперь сам по себе. Оставь нас.
- Однако теперь, мисс Брендон…
- Слушай, Роарк, нам это не интересно. Катись обратно в свою преисподнюю и оставь нас в покое. Нам от тебя ничего не нужно.
Он прожег меня взглядом, но я развернулась и отправилась обратно к воротам. Девочки лишь приоткрыли их, и я скользнула внутрь, чувствуя, как перехватывает дыхание от металлического лязга закрывающихся ворот.
Розали сжала меня в объятиях, счастливо и гордо смеясь.
Я не знала, сделала ли я сейчас самую страшную ошибку или самое лучшее дело в нашей жизни. Роарк был опасен, но я не чувствовала страха.
Мы были теперь сами по себе… И это было именно то, что нужно.
Девочки вели себя сдержанно. Они сдерживали победные выкрики на случай, если Роарк оставался где-то поблизости или оставил кого-то присматривать за нами. Теперь не стоило его провоцировать. Теперь в отношениях с Роарком стоило придерживаться тихого и мирного равновесия. Пока мы не делали ничего плохого, у него не было ничего против нас. Он не мог начать еще одну войну, поскольку полиция не поддержала бы его, только не после нескольких месяцев этой гребаной бойни.
В Старом Городе все еще было много работы, которую нужно было сделать. Пожары утихли, но обломки еще дымились. На улицах лежали трупы. К черту сутенеров, но наших девушек нужно было собрать, к ним нужно было отнестись с любовью и уважением, которые они заслужили. Они были настоящими героями; они умерли, сражаясь за нашу свободу. Я хотела, чтобы мы их похоронили с надлежащими почестями.
Я хотела побольше помочь с уборкой, но Роуз напомнила мне, что мы уже не спали несколько дней, носясь, как сумасшедшие. Девочки согласились, и под их общим давлением, я вынуждена была сдаться и признать, что нужно было поспать. Едва ли Старый Город погибнет за те несколько часов, пока я буду спать. Теперь уже и так практически все было вычищено после шторма, так что им не нужно было, чтобы я руководила ими как генерал.
Электричества в нашей части Старого Города пока не было. Роуз начала разжигать огонь в бочке, которую мы использовали для обогрева в гостиной, а я пошла в спальню, чтобы переодеться в пижаму. Все эти дни мы дневали и ночевали в гостиной, согреваясь теплом огня и засыпая рядышком друг с другом.
Сняв пальто, я бросила его на груду одежды на стуле. Он тут же потерял равновесие из-за огромного количества одежды на нем и неуклюже шлепнулся на пол. Я вздохнула и стала на колени, собирая одежду и небрежно бросая ее на неиспользуемую кровать. И тут мои пальцы внезапно коснулись чего-то мягкого и холодного. Я застыла.
Мои пальцы помнили эту одежду, как и остальные части моего тела.
У нас даже была маленькая борьба по этому поводу. Я хотела получить в подарок на нашу годовщину его рубашку, в то время как Роуз купила каждому из нас туалетную воду, и, если честно, его туалетная вода заставляла меня хотеть запрыгнуть на него чуть ли не каждую секунду. Это будоражило мои феромоны.
- Зачем тебе нужна эта рубашка? – рассмеялся он, когда я прижимала ее к себе, свернувшись калачиком в кровати. – Ведь у тебя есть я.
- Но ты же всегда уходишь, а твоя рубашка никуда не уйдет.
Он вздохнул и погладил меня по волосам, поцеловал меня в лоб, а затем поднялся и одел обтягивающий свитер на свое обнаженное тело. Я повернулась, чтобы посмотреть, как он будет одеваться. Одев пальто, он улыбнулся и потянулся к тумбочке, и, ухмыльнувшись, надел на свои золотистые волосы мой черный берет, слегка сдвинув его на бок. Меня всегда поражало то, как ему удавалось великолепно выглядеть любой одежде.
- Почти парижский шик, - пошутила я.
Он улыбнулся мне поверх плеча:
- Au revoir, Mon cher*
Я села на пол с рубашкой в руках, рассматривая ее. Это была простая белая рубашка на пуговицах, конечно же, элегантная и дорогая. От «Армани», если мне изменяла память.
Как раз в этот момент Розали решила зайти в комнату, но так и осталась стоять в дверях, увидев меня сидящей на полу. Я резко подняла голову и почувствовала, как из глаз текут слезы, оставляя мокрые дорожки на щеках и капая на его рубашку. Взгляд ее голубых глаз смягчился.
- С тобой все в порядке?
Я вздохнула.
- Я уже не знаю, кто я такая. Я скучаю по нему. И в то же время… Я рада, что мы все сделали сами.
- Да, но… Я хочу сказать, что не стоило его вот так отталкивать от себя, Эйс. Да, он очень холоден, но мне кажется, что это его действительно ранило, ты понимаешь?
Я кивнула.
- Я знаю, что так оно и было, но… Пантера… с ним трудно. И я… такая же. Я не думала, что кому-либо из нас придется разгребать проблемы другого прямо сейчас. Я хочу сказать, что Пантера… в нем что-то надломлено. И я не могла залечить эту рану.
Розали вздохнула.
- Кое-что надломлено и в тебе, ты же знаешь. И он не смог исцелить тебя, несмотря на всю его веру.
- Он помог тебе.
- Это другое, - вздохнула Розали, падая на кровать.
Может быть, в некотором смысле. Джаспер убил кое-кого, и тем самым помог Роуз. А когда возникли проблемы у меня, то убивать было некого, разве что Лорана, и то, я этого ему не позволила. Хоть он и неоднократно предлагал.
Я вздохнула и поднесла рубашку к лицу, вдыхая ее аромат… Вернее, его аромат. И я вспомнила песню, которую слышала когда-то.

Прощай, мой самый любимый,
Прощай, моя безнадежная мечта,
Я буду стараться не думать о тебе,
Можешь ли ты просто оставить меня?
Уже давно, моя любовная история,
Я повернулась к тебе спиной.
Мне следовало знать, что ты принесешь мне лишь боль,
Как и всегда бывает с теми, кого любишь больше всех…**

Я бы очень хотела знать, любили ли мы когда-либо друг друга… или просто ходили кругами, пытаясь сорвать друг с друга броню, что, в конечно счете, у нас так и не получилось…
Я подумала о том, что бы бросить эту рубашку в горящую бочку в гостиной. Тут мои глаза широко раскрылись – я нашла его старый галстук, тот самый галстук, который я тайком стащила у него в ночь нашей первой встречи. Нужно будет и его бросить в огонь. Сжечь все дотла и забыть его.
Вот только я это не сделаю. Я не смогу. Никогда.
Так что, в конце концов, я встала, свернула рубашку и положила ее на стул, прикрыв сверху остальной одеждой, чтобы не было видно. Но когда я растянулась на диване в гостиной рядом с Роуз, я вдруг вспомнила, как в глубине души мне не хотелось, чтобы он возвращался той ночью за Беллой…

--
*До свидания, моя дорогая.
**Слова из песни к интерлюдии

перевод и редактура Bellona