2024-4-28

16

0

0

Карлайл, казалось, что-то заподозрил, не найдя сегодня ночью Эдварда в его комнате. Он заявил, что пришёл для проверки и обнаружил, что в спальне нет никого, кроме крепко спящего Джаспера. Эдвард без всякого смущения соврал, что прятался в одной из комнат отдыха. Однако я знала, что Карлайл слишком умён, чтобы в это поверить. Тем более что я то и дело ловила на себе его внимательные и чуть насмешливые взгляды.

Сегодняшнее занятие группы было тревожно-тихим. Элис рассказала Джасперу, а тот Эммету, а тот Розали, что мать Эдварда неизлечимо больна раком и скоро умрёт. После искренних извинений и добрых пожеланий никто из них не смог даже глядеть ему в глаза. Все четверо смотрели в сторону и были раздражающе добры к нему. Я видела, как нарастает его гнев. Знала, что он хочет забыть хотя бы на время обо всей этой ситуации, но глядя на их лица, это было невозможно. Плюсом было то, что Розали выглядела гораздо радостнее теперь, когда ей не приходилось прятаться от враждебного взгляда Эдварда.

- Доброе утро, Белла! – приветливо поздоровалась она. А потом с широкой улыбкой раскрыла мне объятия. Ответив на них, я почувствовала, как внутри меня разливается тепло. Было понятно, что именно она пытается сказать - «Сестра». Розали отпустила меня и поцеловала в щёку.

Я тоже улыбнулась ей:
- Доброе утро, Роуз. Как дела?

- Прекрасно.

Эсме просияла и записала что-то в свой блокнот.
- О! – внезапно сказала она. – Белла, ты записана ко мне на приём на сегодня. Ты единственная ещё не побывала у меня в кабинете. – Я наклонила голову к плечу. Она права, но зачем мне сеансы психотерапии? – Не волнуйся. Это просто стандартная процедура, чтобы убедиться, что в твоем состоянии наблюдается прогресс. А ещё мне нужно проанализировать твою фобию.

Я кивнула и поглядела на всех сидящих вокруг стола. Они снова смотрели в разные стороны. Эдвард и Карлайл вели молчаливый диалог взглядами.

- Во сколько мне прийти, Эсме?

- В полдвенадцатого, хорошо?

Было уже начало двенадцатого. Карлайл встал и обратился ко всем:
- Сегодня я хочу, чтобы вы назвали свой любимый цвет и объяснили, почему его любите.

- Что? – хохотнув, переспросил Эммет. – Это кажется бессмысленным, док.

- Поверь мне, Эм, это имеет смысл, - Карлайл улыбнулся. – И давай начнём с тебя.

- Красный, - с ухмылкой сказал Эммет. Я могла бы догадаться.

- А почему? – спросила Эсме, записывая.

- Просто… потому что это крутой цвет.

Карлайл кивнул и посмотрел на Элис.

- Розовый! – радостно сказала она. – Потому что он красивый и женственный.

Следующим был Джаспер:
- Ээ… чёрный, - он взъерошил чёрный «ёжик» Элис, и другого объяснения не потребовалось.

После него была очередь Розали:
- Я тоже люблю красный. Это классический цвет. И красивый.

Эсме что-то записала и улыбнулась ей.

- Эдвард, - сказала Эсме. – Какой у тебя любимый цвет?

Все снова уставились в пространство. Эдвард окинул их враждебным взглядом.
- Синий, - сердито сказал он, опуская глаза, и раньше, чем Эсме успела спросить почему, встал и вышел из комнаты. Элис окликнула его, но он не ответил. Я нахмурилась и посмотрела на свои руки. Карлайл переглянулся с Эсме.

- Я назначила приём, - сказала она.

Карлайл посмотрел на меня:
- Твой любимый цвет, Белла?

- Зелёный, - пробормотала я. Цвет глаз Эдварда, самый красивый оттенок изумрудного, был моим любимым. Я покраснела и уставилась на стол. Карлайл вздохнул, остальные промолчали.

- Может быть, тебе стоит пойти за ним? – предложил Карлайл.

Я покачала головой и покраснела ещё сильнее:
- Я не знаю, что ему сказать.

- Если это будешь ты, слова не понадобятся, - улыбаясь, заявила Элис. Чтобы избежать их взглядов, я встала и вышла.

Я рассеянно брела по этажу - если Эдвард не убежал, значит, наверное, медленно ходит по коридорам, борясь самим собой. Устав от блужданий, я начала на самом деле искать его.

Это не заняло много времени.

Как обычно, он сидел в библиотеке, спрятавшись за целой грудой книжек. Несмотря на то, что его взгляд скользил по строчкам и страницам, в нём не было интереса. Пусто. Это испугало меня.

- Эдвард? – прошептала я, пододвигая стул, чтобы сесть рядом с ним. Он поднял на меня глаза и покачал головой.

- Словно она уже умерла, - с яростью сказал он. – А она жива. Как, чёрт возьми, я могу надеяться, если они уже оплакивают её? – я взяла его руку и поднесла к лицу.

- Они просто расстроены этой новостью, Эдвард. Никто не говорит о твоей маме, как будто она умерла.

Его гнев, казалось, утих, и взгляд стал усталым.

- Как мне посмотреть ей в глаза, Белла? Как мне сделать это через неделю? – его глаза наполнились слезами. – Как мне смотреть на неё, знать, что она умирает, и улыбаться? Я… у меня не хватит сил, - он встал и закрыл книжку, которую читал. Я пошла вслед за ним по проходу и глядела, как он ищет стеллаж, чтобы поставить её на место.

- Она ещё жива. Ты должен сосредоточиться на этом. Если ты всё время будешь думать о том, что она умрёт, ты не сможешь сберечь в душе те моменты, которые вам осталось провести вместе. И когда она уйдёт, что у тебя останется? Только горе?

Он покачал головой и поставил книгу на свободное место.
- Нет, - сказал он. Потом повернулся ко мне и положил ладонь мне на щеку. – У меня останешься ты.

Моё сердце сбилось с ритма и бешено заколотилось в груди.
- Но разве ты не хочешь, сохранить последние воспоминания о ней? Чувство близости?..

Теперь он обхватил моё лицо двумя руками.
- Очень хочу.

- Хорошо. Тогда… - я не могла дышать. Моё сердце внезапно замерло, а потом забилось с удвоенной скоростью. Эдвард смотрел на меня, выражение его лица было непередаваемым. О чём он думает с таким лицом?

- Я собираюсь сказать тебе кое-что, а ты не говори ничего, пока я не закончу, - он скупо улыбнулся. – Понимаешь? – Я вдохнула и неистово закивала. Расстояние между нами исчезло, его руки неожиданно оказались у меня на талии, он притянул меня к себе.

Его щека была возле моей, а губы – у самого моего уха. Мои глаза расширились от волнения и растерянности, лицо пылало. Всё тело было словно в огне.

- Похоже, это неподходящее время, чтобы сказать тебе, но я не могу больше молчать. Чувство близости… - его голос затих, и я задрожала, почувствовав, как его дыхание щекочет мне шею. Его волосы смешались с моими. Я сходила с ума. Сама того не желая, я схватилась за плечи Эдварда и положила голову ему на грудь. Мы стояли, глубоко дыша.

- Что происходит? – не удержавшись, прошептала я, словно сама себе, не понимая, что делаю.

- Это определённо неподходящее время, но… не думаю, что время может как-то повлиять на твою реакцию. Я пообещал себе, что буду готов ко всему. И происходящее сейчас между нами не будет иметь значения, я всё равно буду чувствовать то же самое, - казалось, он тихо разговаривает сам с собой.

- Эдвард, - прошептала я. Мне хотелось сказать ему, чтобы он переходил к главному, пока у меня не остановилось сердце. – Я должна буду уйти… мне назначено. – Его губы прижались к моему уху, и я снова замерла.

- Я люблю тебя.

- Что? – мне нужна была уверенность, что я расслышала правильно.

- Я люблю тебя, Белла, - он продолжал держать меня, отстранившись всего на несколько сантиметров и уставившись прямо мне в глаза, точно так же, как утром. – Я влюбился в тебя. В твою улыбку, твой румянец, твою неуклюжесть и твою красоту. Я люблю тебя всю. Даже твои страхи. Я люблю смотреть, как твоя кожа светится, словно фарфоровая, в лучах солнца. Как ты краснеешь, когда кому-то удаётся угадать, о чём ты думаешь. Ты умная, непринуждённо забавная, а твоё сердце слишком велико для этого мира, - он вздохнул и взял меня за руку. Я была ошарашена – это действительно происходило. И я почему-то верила всему. Всем его словам, всем его комплиментам.

Все они, казалось, были искренними. Я понимала его и верила ему. Не чувствовала себя неуверенной или недостойной. Я была собой и чувствовала, что Эдвард любит меня.

- Я…

- Я ещё не закончил, - он поцеловал мне руку, и всё моё тело внезапно откликнулось на его близость. – Ты щедрая, великодушная и невероятно израненная. Я хочу исцелить тебя, потому что ты лечишь меня. Это самое меньшее, что я могу сделать, - он улыбнулся и закатил глаза. – Вот теперь всё.

Я засмеялась и взяла его за руку.
- Это было красиво, - я покраснела, но не отвела взгляда от его лица. – Абсолютно замечательно, - вдруг осмелев, я двумя руками слегка отодвинула его лицо от своего. И снова засмеялась. Я была ошеломлена до головокружения. Я нужна ему. Я надеялась, надеялась и надеялась, и он действительно почувствовал то же, что и я. Его зелёные глаза мерцали, ослепляя меня. – Я тоже люблю тебя, Эдвард, - прошептала я. Он улыбнулся и прикоснулся губами к моим губам. Мои страхи… библиотека… весь мир – всё было забыто. Губы Эдварда на моих губах. Я удовлетворённо вздохнула, когда почувствовала, как они движутся. Одной рукой он обнял меня за талию, а другую положил мне на затылок, притягивая к себе. Прижал меня к стеллажу и засмеялся, когда мои пальцы запутались в его шёлковых волосах.

Поцелуи Эдварда были нежными, мягкими и идеальными. Он лизнул мои губы, и я почувствовала, как меня бросило в жар. Потом меня настигло изумление – я целуюсь с Эдвардом в библиотеке! Когда он отстранился, чтобы с улыбкой прошептать: «Я люблю тебя», - я взглянула на настенные часы. Было уже двадцать пять минут двенадцатого.

- Мне назначено, - пробормотала я тихо. Он покачал головой и снова завладел моими губами. Через несколько минут его рот проложил дорожку поцелуев вдоль моей шеи и добрался до ямочки за ухом. Я задохнулась, чувствуя, как он всем телом прижимает меня к стеллажу с книгами. – Нет, правда, мне нужно идти. Это мой первый… - и мои губы снова попали в плен. Разумеется, больше всего мне хотелось остаться с Эдвардом и не покидать его ни днём, ни ночью, но я не хотела и опоздать на свою первую индивидуальную встречу с Эсме. И всё же невозможно было прервать наслаждение его нежными поцелуями. - Эдвард… - простонала я.

- Да, дорогая? – И снова удивление. Моё везение никогда не перестанет ошеломлять меня. Я забыла, почему попросила его остановиться. Мне необходимы были его поцелуи, его руки, его любовь…

- Я люблю тебя, - это всё, что мне удалось выговорить.

Он засмеялся, щекоча губами мою ключицу, и отпустил меня.
- Знаю, - сказал он. Потом запустил пальцы в свою шевелюру и уставился на меня с озорным изумлением. – Ты сказала мне это, когда спала.