2024-5-13

16

0

0

Я ощущал мир за гранью темноты, в которой заблудился. Оставаясь неподвижным, слишком слабым, слишком подавленным… я всё же осознавал то, что, оставаясь невидимым для меня, происходило вокруг. И слышал, что за пределами моего вневременного убежища, где я пребывал в мучительном покое, спит она. Её тихое посапывание было словно трепет крылышек колибри, словно отдалённое жужжание пчелы…
Словно моё сердцебиение в те моменты, когда она находилась рядом.

Я так устал, что смог лишь открыть глаза, и даже это крошечное движение вызвало мучительный спазм во всём моём теле. Конечно же, она была здесь – спала, неудобно положив голову на больничную простыню. Её обычно неприметные каштановые волосы как-то живописно растрепались, а на безупречно гладкой, почти просвечивающей коже сейчас виднелась морщинка – брови были горестно сведены даже во сне. Я заметил и следы слёз на её лице – высохшие дорожки на щеках. Хмуриться тоже оказалось больно, но каким преступлением – а в моём мире и вообще святотатством - было то, что кто-то осмелился обидеть этого ангела! Я ещё больше помрачнел, продолжая всматриваться в неё.

- Доброе утро, Эдвард, - услышал я голос, который знал слишком хорошо. Я не слышал, когда рядом появился кто-то ещё… или, возможно, был слишком сосредоточен на Изабелле Свон, чтобы замечать кого-нибудь, кроме неё. Такое часто случалось. Прежде чем посмотреть на Карлайла, я окинул взглядом белую комнату. Больше всего мне хотелось спросить его, кто обидел Беллу, но это было бы невежливо.

- Доброе утро, Карлайл, - хрипло поздоровался я. Горло обожгло огнём, как будто там застряло что-то острое и очень горячее. Видимо, я скривился, сам того не заметив, потому что он сказал:
- Я знаю, что тебе больно. Однако это постепенно пройдёт, если ты отоспишься.

Пришлось приложить усилия, чтобы лицо стало спокойным.

- Что это было? – Я помнил только, как нашёл наконец нужную книгу, а потом мрак, который всё утро мешал мне ясно различать окружающее, окончательно поглотил меня. Это показалось странным. Было очень приятно закрыть глаза и отдохнуть, и всё же я знал - что-то не так. С похожим ощущением обычно ешь очень вкусный, но запретный плод. Смешанное чувство, вызванное сплетением воедино хорошего и плохого, правильного и неправильного.

- Предельное переутомление, полиорганная недостаточность, повторное нарушение кровоснабжения миокарда, нарушение сердечного ритма… список можно продолжить. На самом деле вопрос в другом: чего не было? – он испытующе посмотрел на меня, приподняв бровь.

- Сна, - ответил я.

- Да, сна, - он сердито сверкнул глазами, что случалось нечасто. Потом взгляд Карлайла упал на Беллу, и лицо его смягчилось. В палате стало тихо. Слышно было только дыхание троих человек и ритмичное попискивание кардиомонитора. – Я хочу спросить у тебя кое о чём. Ты не обязан отвечать.

Обычно я и в самом деле отмалчивался.

- Спрашивайте.

Я боролся с собственным телом, которое умоляло меня снова уснуть, сдаться этой обманчиво приятной тьме. Приходилось усиленно моргать, потому что веки стали вдруг слишком тяжёлыми.

- Я вижу, как ты ведёшь себя, когда она рядом, - он взглянул на Беллу. – Ты становишься мягче, не таким суровым. Она уговаривает тебя спать? Это ведь она нашла тебя лежащим без сознания в библиотеке. Кстати, книга, которую ты держал в руках, сейчас лежит в тумбочке слева от тебя.

Если она и уговаривает, то, судя по моему теперешнему состоянию, у неё ничего не получается.

- Это ваш вопрос? – понадобилось много усилий, чтобы выговорить эти три слова.

- Нет, просто лирическое отступление.

- Тогда я воспользуюсь пятой поправкой. - Сейчас казалось, что в моём горле открытая рана. Открытая рана от раскалённой добела звезды с острыми краями. – Вы собираетесь задавать свой вопрос? – я вздрогнул от боли, прикоснувшись языком к нёбу.

- Вода на столе рядом с тобой. – У меня не было сил потянуться за стаканом, поэтому я сделал вид, что мне это не нужно. – Я хочу знать, что ты чувствуешь к ней. – Его это не касается.

- Это не вопрос.

Карлайл подал мне стакан с водой, и я жадно отхлебнул из него. Это смягчило жгучую боль в горле.

- Ты любишь её, Эдвард?

- Пятая поправка, - я невольно нахмурился. Потом закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Я пытался скрыть свои истинные чувства к Белле. Было волнующе думать о ней или даже просто глядеть, как она лежит на моей больничной кровати – от этого вдоль позвоночника, унимая ломоту, пробегал приятный холодок. Звуковые сигналы кардиомонитора постепенно ускорялись, выходя на новый уровень. Я не решался открыть глаза, чтобы увидеть выражение лица Карлайла.

- Эдвард, ты в порядке? – его голос звучал чуть насмешливо. – Тебе больно? – Мой взгляд был бы яростным, если бы не закрытые веки.

- Нет, - соврал я, чувствуя глухую боль в груди, которая многократно усиливалась при дыхании. – И да.

- В каком смысле? - Я открыл глаза и попытался приподняться. Мои руки отчаянно запротестовали. – Ты любишь её?

Я снова упал на подушку и кивнул, не обращая внимания на боль. Я люблю Беллу. Всего несколько дней – и она похитила моё сердце. Карлайл засмеялся, но тут же оборвал смех. Лицо его стало совершенно серьёзным.

- Нельзя больше так поступать, Эдвард, - сказал он. Я осторожно вздохнул, и это немного успокоило боль в груди.

- Что вы имеете в виду? – спросил я. Я точно знал, что он имеет в виду. Словно читал его мысли. Всё, о чём он думал, было написано у него на лице. Впрочем, это относилось ко всем. Они были скучно предсказуемыми. Кроме Беллы. Кроме моей любимой.

- Ты не должен больше так вредить себе. Твое здоровье теперь касается не только тебя самого.

Вероятно, ей было больнее, чем мне. Белле было хуже. Ей пришлось увидеть меня, когда я был невероятно слабым, беспомощным… зависимым. Я застыл, чувствуя, как меня переполняют злость, вина и стыд. Мне было так жаль. Белла медленно вдохнула и выдохнула, чего не могли бы сделать во сне её крылышки колибри. Во сне она не вздыхала. Значит, она просто делала вид, что ещё не проснулась.

- Как она? – спросил я, проводя рукой по её мягким, словно шёлковые нити, волосам. Почему ей так легко удалось завладеть мной? Возможно, если я рассержу её достаточно сильно, она откроется? Я хочу, чтобы она ответила на мои чувства. Хочу услышать от неё те слова, которые, как обещал отец, когда-нибудь непременно скажет мне та девушка, что мне нужна. А Белла и есть именно та девушка, я уверен.

- На грани нервного срыва. Вела себя как одержимая. Кричала, плакала... Пока не появился Джаспер, казалось, что без успокоительного обойтись не удастся. Не знаю, как он это сделал. Но в любом случае я просто не могу позволить, чтобы ты снова нанес ей такую психологическую травму. – Обязательно поблагодарю потом Джаспера за то, что он использовал свою странную способность. Карлайл, разумеется, об этом не узнает. Но Джаспер спас мою любовь, я у него в долгу. - Я шел за ней ночью. Знал, что она обязательно встанет, чтобы найти тебя. Она часа два рыдала и только потом заснула. Это было ужасно.

Значит, это я так сильно ранил её? Это я обидел милую и добрую Изабеллу Свон? Непростительно. Именно я совершил это чудовищное злодеяние?). Мне захотелось заплакать. Обнять её и плакать, пока ей не надоест видеть мои слёзы.

- Я не хотел причинить ей боль. Я бы никогда намеренно не травмировал Беллу, - моё горло болело, когда я произносил эти слова, но я заслужил это. Я совершил преступление.

- Знаю. Но для того, чтобы помочь ей, ты должен помочь самому себе. Ты чуть не умер, Эдвард. Твое сердце дважды останавливалось. – Выходит, я дважды почти потерял возможность ещё раз увидеть, как Белла краснеет… улыбается, хихикает, хмурится, спит… Непростительно. Вряд ли найдётся более подходящее слово. - Еще один такой случай перенапряжения, и ты действительно можешь умереть.

- Я не хотел причинить ей боль, - снова сказал я. Мучительно было думать, что я травмировал её. Я всегда хотел её защищать. Помочь ей обрести прекрасную жизнь, которой она достойна. Вот почему я пошёл тогда в библиотеку… Моя рука сейчас касалась её тёплой щеки, которая вдруг начала ещё больше нагреваться. Я почти забыл, что Белла притворяется спящей, и вспомнил об этом, лишь ощутив кончиками пальцев, как она заливается румянцем.

- Повторяю, я знаю это. Но ты должен преодолеть свой страх. Он буквально убивает тебя. Твои жизненно важные органы настолько ослаблены, что я удивляюсь, как ты смог прийти в сознание сегодня утром.

- Тогда вводите мне успокоительные каждый вечер, - решил я. Сейчас я был готов на что угодно, чтобы возместить вред, нанесённый Белле. Даже если для этого придётся делать то, что я ненавижу больше всего на свете. Её губы были похожи на гладкий и нежный фарфор. Мне хотелось наклониться и целовать её, пока не закончится воздух в лёгких. Но отец говорил, что я джентльмен. А Белла слишком хороша для меня. Не может быть, чтобы она чувствовала ко мне то же самое, что я к ней.

- У нас нет иного выбора, - сказал Карлайл. – Но к среде тебе уже станет лучше.

Отлично. По средам ко мне приходит только один человек.

- Она придет навестить меня? – я не удержался от стона, представив себе этот визит. В другое время я отреагировал бы на это известие спокойнее. Но здесь новая девушка. Новая особа женского пола, которую мама обязательно захочет для меня. Она называет их кандидатурами – разумеется, когда они не слышат.

Карлайл тихо рассмеялся надо мной:

- Да. Причем обязательно захочет увидеть какой-то прогресс. В этом месяце она звонила каждую неделю, - и он насмешливо воспроизвёл звонкий голос моей матери: «Он в порядке, не так ли? Регулярно ли он спит? Что вы имеете в виду, говоря «пока нет»? За что штат платит зарплату вам и вашим сотрудникам?» Персонал её боится.

Я засмеялся, но физически пока не был готов к этому действию. Боль обожгла мои лёгкие, и я с хрипом закашлял. Белла слегка шевельнулась под моей рукой. Я был уверен, что этот приступ обеспокоил её, но у меня не было сил даже на кашель.

- Постараюсь сделать все, что в моих силах, когда она придёт, - пообещал я. Мне нельзя пускать её в кафетерий, если я не хочу, чтобы официантки потом жаловались мне на неё. Карлайл встал и поправил покрывало:

- Через несколько часов к тебе начнут пускать посетителей. Все очень ждут этой возможности. Эммету не терпится поделиться с тобой новыми шутками. - Я засмеялся, но на сей раз более осторожно, чтобы снова не спровоцировать спазм. - Я разрешил им начать врываться сюда в час дня.

- Спасибо, Карлайл, - я почувствовал прилив благодарности и непоколебимую преданность ему за ту доброту, с которой он разговаривал со мной, за всё, что он для меня делал. Он особенный врач. И во многом похож на моего отца – не внешне, конечно. Они могли бы быть хорошими друзьями.

- Отдохни немного, сынок, - с этими словами он вышел из палаты, и, как только дверь за ним закрылась, я ещё раз провёл рукой по волосам Беллы:

- Сядь, Белла. Можешь больше не притворяться. – Она даже не шелохнулась, пытаясь меня обмануть. Я почувствовал, как мой рот непроизвольно растягивается в улыбке и постарался сдержать её. Мне нужно было попросить прощения. - Серьёзно, я знаю, что ты уже не спишь.

Она зевнула и села, а потом медленно открыла глаза. Её веки покраснели от слёз. За густой бахромой ресниц я видел её глубокие карие глаза. Я ненадолго забыл, что собирался сделать, и улыбнулся. Только на это я и способен, когда Белла поблизости. Улыбаться. В ответ она покраснела, её щёки приобрели прелестный пунцовый оттенок.

- Как ты узнал? – спросила она своим милым голосом.

- Тот, кто сам не спит, отлично знает все признаки сна. – Мы в один голос рассмеялись, но тут я вспомнил, что должен сделать. - Мне так жаль, Белла, - сказал я со всей возможной честностью. Я наклонился, несмотря на острую боль, пронзившую мышцы, и подтянул её стул поближе к кровати, чтобы успокоить себя. Это эгоистичное действие не осталось без последствий: в плече вспыхнула такая боль, что у меня потемнело в глазах, но я скрыл это, не собираясь снова тревожить Беллу. - Я никогда, ни при каких обстоятельствах не хотел причинить тебе вред.

Несколько мгновений она молчала, опустив глаза. Как она красива, даже в такие тихие моменты.

Внезапно она вскинула голову:
- Никогда больше так не делай, - эти слова прозвучали с такой силой и страстью. Белла редко показывала эту сторону своей натуры. Ошеломлённый, я не мог отвести взгляда от её карих глаз, внезапно ставших суровыми и проницательными.

Я… - начал я, но она прервала меня.

- Пообещай мне, - и снова этот почти ожесточённый пристальный взгляд, сосредоточенный на мне. Я чуть не улыбнулся, услышав, как участились сигналы кардиомонитора. Я не боялся, просто был влюблён. Любил в ней всё: её застенчивость, её скрытую целеустремлённость и твёрдость, её лицо, её тело, всю её. Уверен, отцу она тоже очень понравилась бы.

- Обещаю, - ответил я. И это обещание собирался сдержать. Никогда больше я не стану причиной слёз Изабеллы.

Она радостно улыбнулась, а потом уткнулась лицом в мою подушку и засмеялась.

- Извини, что я так сейчас… Но ты очень напугал меня, Эдвард, - она провела пальчиками по шелковым прядям своих волос. - Ты умирал в библиотеке.

Ой-ой...

- Это больше не повторится, - сказал я. И поскорей отвернулся, пока она не почувствовала причину, по которой я туда пошёл.

- Подожди. А почему ты был в библиотеке? Карлайл сказал, что ты пропустил встречу, которую назначила тебе Эсми.

Проклятье! Я бросил на неё взгляд, чтобы оценить выражение её лица. Оно было задумчиво-подозрительным, и я немедленно отвернулся снова. Будет ли она сердиться, если я признаюсь? Или скажет, что это не моё дело?

- Собирался взять там книгу на пару дней, - я сосредоточенно рассматривал белую стену.

- Какая же книга была настолько важной для тебя? – Почему бы ей не оставить эту тему в покое? Она и правда хочет это знать или думает, что здесь что-то более серьёзное? Я продолжал вглядываться в успокаивающую белизну стены, надеясь, что Белла не обратит внимания на бешеный писк кардиомонитора. – Эдвард? – позвала она невинным тоном, но с лёгким оттенком насмешки. Я не мог ей соврать. Нужно поискать какую-нибудь лазейку.

- Это была просто книга о лечении. Я хотел почитать ее. – Чистая правда.

- О лечении чего?

Я сдался. Она явно собиралась докопаться до истины. Я наклонился и выдвинул ящик прикроватной тумбочки, где, по словам Карлайла, лежала книжка. Достал её и протянул Белле.

- Вот эта книга, - неловко сказал я. И сразу же испугался, потому что, едва взглянув на обложку, Белла покраснела до такой степени, что румянец стал буквально бордовым. Эмоции на её лице сменяли друг друга: шок, боль, страх, снова шок… а потом вина. Несколько дней назад, до того как столкнуться с Беллой, я изучал коулрофобию http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-29420/ . А теперь захотел помочь ей. Неужели её разозлило то, что я пытался вылечить её боязнь темноты?

- Прости… Это все из-за моего страха, - прошептала она. ЧТО? Из всей той ерунды, за которую она могла начать извиняться… Я увидел, как её глаза наполняются слезами, и уже одно это привело меня в ярость. Забрав книгу, я положил её на место.

- Вот именно поэтому я и не хотел ее показывать, - сказал я. Не сумев сдержаться, я сердито посмотрел на неё. Временами она была такой нелогичной, причём даже не под действием страха темноты! – Так и знал, что ты будешь винить себя.

- Если бы не мой страх…

- Пожалуйста, Белла, - застонал я. - Это уже позади. И я все равно потерял бы сознание – просто дойдя до кабинета Эсми.

Я не мог слышать, как она находит способ обвинить себя во всём. Это было так нелепо.

- Когда ты выйдешь отсюда, будешь спать. Поэтому нет смысла, наверное, горевать о том, что уже прошло, - смена её настроения напоминала внезапный восход солнца.

- Буду спать? – насмешливо переспросил я.

- Вот именно, - во взгляде её на миг промелькнула свирепая решимость.

- И кто же меня заставит это сделать?

Она наклонилась и спрятала лицо за волосами – отступившая было застенчивость брала своё.
- Я, - шепнула она, а я расхохотался от комизма ситуации. К сожалению, я забыл о своём состоянии и сразу же раскашлялся, хрипя и содрогаясь всем телом, со свистом набирая воздух в лёгкие. Взгляд Беллы метался в поисках способа помочь мне. – Что-то не так? Позвать медсестру?

- Не надо, - с трудом выдавил я и выпил немного воды, чтобы смягчить жжение в горле. – Я в порядке.

Потом сердито заправил ей за ухо прядь волос. Я решил сказать. Даже если Белла не любит меня, то, возможно, поймёт мой намёк. - Терпеть не могу, когда ты это делаешь.

- Делаю что?

- Прячешься за волосами. – Она молчала. Чувствовала неловкость? - Лишаешь меня удовольствия видеть тебя. – Каждый раз, когда она закрывалась подобным образом, я терял свою привилегию любоваться её прекрасным лицом. Внезапно она снова покраснела, а из глаз брызнули слёзы. – Белла? – позвал я в тревоге. Почему она плачет? Что случилось? – Белла? В чём дело, дорогая?

Упс. Слово само сорвалось с моих губ, но оно показалось таким правильным, что я не жалел о том, что оно долетело до её ушей. Не жалел, хотя она зарыдала ещё сильнее. Неужели её чувства ко мне настолько отличаются от моих к ней, что это вызвало у неё слёзы?

- Дважды… - прорыдала она. Я не понял, что она имела в виду.

- Что? – переспросил я. Она была так хороша, даже в слезах. Моё сердце мучительно билось, словно ударяясь о рёбра. Я так люблю эту девушку. Прилагая невероятные усилия, чтобы взять себя в руки, она икнула, одновременно вытирая слёзы. Я даже засмеялся, такой очаровательной она была в этот момент.

- Дважды… Твое сердце переставало биться дважды. Дважды ты умирал, а они вытаскивали тебя с того света… Ох! Она плакала, потому что была напугана. Веская причина для слёз. Я нахмурился, видя её боль.

- Сейчас я в порядке, Белла. Все хорошо. – Она обхватила меня за шею и продолжала рыдать. Внезапно всё стало правильным. Я оказался там, где было моё место, и уже не солнце давало мне свет и тепло, в которых я нуждался. Она была теперь моим светом. Моим солнечным лучиком. Моим способом выжить. Я обнял её, и вскоре Земля могла бы прекратить снабжать меня кислородом – для дыхания мне необходима была только Белла. Я пытался успокоить её… не хотел, чтобы она плакала. Ведь я поклялся себе, что не стану больше причиной её слёз. - Все в порядке, дорогая. Ведь я же пообещал тебе, помнишь? – Она кивнула, а я не удержался от смеха. - Ты такая забавная, Белла Свон, - выдохнул я. Чувствует ли она, как колотится моё сердце под тонкой больничной рубашкой? Неужели это не заметно? Она отстранилась от меня, хотя я не хотел её отпускать. Вытерла слёзы и начала поглаживать мешки у меня под глазами. Это успокаивало, и мои веки сделались тяжёлыми.

- Ты так устал, - сказала она. Я закатил глаза.

- И что ещё ты открыла, кроме Америки, Колумб?

- Что в среду у тебя будет посетительница, - заявила она.

- Да. Моя мать. Здесь все страдают боязнью её визитов. Своего рода всеобщая местная фобия.

Она рассмеялась, и смех её звучал так по-детски.
- Она настолько ужасна? – Нет. Нисколько.

- Вообще-то нет. Она добрая женщина. Немного истеричная временами, но наводит страх, только когда сердится, - я на секунду замолчал. Не должно было казаться, что она злится постоянно. - А сердится она, только когда звонит и не получает новой информации.

- Почему она придет навещать тебя? – я наклонил набок голову, и это движение было скорее приятным, чем болезненным. Замечательно.

- Должно быть, Карлайл забыл упомянуть об этом во время вводной экскурсии. Каждую среду, около половины третьего, у нас здесь время для посещений. – Белла снова притихла и задумалась, но молчание было тревожащим. Над ней словно образовалось невидимое тёмное облако. – Ты в порядке? – спросил я.

- Всё хорошо, - солгала она. Я наклонился и заглянул в её глаза. Было ясно, что она переживает. Скорее всего, из-за своего сиротства. Но я не хотел жалеть её, она ненавидит это.

- Я буду твоим посетителем, - предложил я вместо этого. И улыбнулся, чтобы успокоить её. Её ответная улыбка была такой красивой, такой искренней, такой щедрой, что солнце по сравнению с ней выглядело ничтожным и тусклым.

- Прекрасно, - сказала она и зевнула, вставая. - Тебе нужно немного отдохнуть, до часа ещё есть время.

Нет! Я не хотел, чтобы она уходила. Не хотел лишиться её.

- Нет, Белла. Останься. Я действительно ещё не хочу спать.

- Но Карлайл сказал…

- Всего на полчаса. Обещаю, после этого я посплю. – Всё что угодно, чтобы заставить её побыть ещё немного со мной. Поколебавшись, она снова села и строго взглянула на меня.

- Только тридцать минут, - заявила она, хотя я готов был сделать всё, что в моих силах, чтобы удержать её возле себя.