Глава 43

Тринадцатое июля, среда – 15:50 – Эдвард POV

- Белла, любимая, - пробормотал я, прижимаясь к телу девушки, когда взобрался на кровать. Мои ладони нашли ее, и медленно я повернул ее лицо к себе. – Белла, скажи что-нибудь, - взмолился я. – Прошло уже столько часов, а ты молчишь. Мне так страшно, - тихим, испуганным голосом признался я.

Девушка задрожала, но слезы вновь не покатились по щекам. Ох, она столько плакала, что их просто не должно было остаться.

- Мне тоже, - сломленным голосом прошептала она, и я нежно поцеловал ее лоб.

- Это не то, что я имел в виду, и ты знаешь это. Поговори со мной, Белла. Мне надо знать, о чем ты думаешь. Как я могу поддерживать тебя, не зная, что гложет тебя?

Она не ответила. А просто спрятала голову у меня на груди и громко зарыдала.

- Белла, пожалуйста, - взмолился я. Ее боль – моя боль. И то, что я никак не мог уменьшить ее страдания, лишь увеличивало мое напряжение. – Пожалуйста, Белла, умоляю… скажи, что не так.
Она подавила громкий полустон-полувсхлип и крепче сжала мою футболку в кулачках.

- Это все моя вина! – выкрикнула она, и мое сердце сжалось от абсолютной тоски, скользящей в ее сожалеющих словах. – Это моя вина, ч… что наш р… ребенок болен!

Злость, появившаяся внутри меня, была абсолютно иррациональной, но настолько интенсивной, что почти что поглотила меня.

- Белла, - прошептал я, обхватив руками ее личико, чтобы удержать взгляд на себе. – Это. Не твоя. Вина. Ты понимаешь меня? Ничто не могло предвидеть это. Ничто. Понимаешь?

Она вновь задрожала и вновь не ответила меня. Слезы катились по щекам, и пока я смотрел, как любовь всей моей жизни разбивалась на кусочки, вся злость уходила из тела.

- Белла, любимая, послушай меня, - вновь взмолился я, и хоть и мне хотелось кричать, плакать, вопить, я продолжить говорить так тихо и нежно, как только мог. – В этом не виноват не один из нас. Мы…

Но она резко прервала меня словами, говорящимися с такой явной болью:

- Мне было плохо. У меня был грипп в течение первого месяца беременности. Доктор Кейн сказал, что именно из-за этого у нашего малыша проблемы. Я ранила нашего ребенка, Эдвард! Это моя вина! Я болела и ранила его!

- О, Белла, - на выдохе произнес я, но остановился, не зная, что сказать дальше. Просто сжал сильнее. – Доктор Кейн сказал, что грипп мог породить Спину Бифиду, но не обязательно быть причиной. А даже если грипп – причина, то и это не твоя вина. Ты не была виновата в болезни, милая. Не твоя вина, что так все случилось. Я не знаю, почему все так случилось, но знаю, что по какой-то причине. Мне неизвестно, почему или как… но все будет в порядке. Я, может, и не верю в Бога, но знаю, что если что-то случается, то по определенным причинам. Почему у тебя есть ПК? Не будь у тебя этого, ваша семья никогда бы не переехала в Форкс; я бы никогда не узнал тебя. Ведь… вдруг и это несчастье с нашим малышом порочит что-то хорошее? Пожалуйста, поверь мне – это не твоя вина, Белла. Я люблю тебя и нашего сына. Можешь ты поверить мне, что все будет хорошо? Можешь ты поверить мне, Белла?

Она продолжала трястись в моих руках, но уже без слез, и отчаянный, болезненный вскрик, сорвавшийся с ее губ моментом ранее, улетучился.

- Ты веришь мне, Белла?

Дрожь вновь прошлась по ее телу, но она кивнула, выпуская тихий всхлип, заговорив: - Я верб тебя, Эдвард. Я люблю тебя.

Улыбнувшись, зарылся лицом в ее мягкие волосы.

- Так же, как и я тебя.

Тишина повисла в комнате, и я все еще мог ощущать не до конца ушедшее сомнение, томящее Беллу.

И потому заговорил вновь.

- Мне страшно… нет, я в ужасе. – Шептал, медленно двигаясь руками вверх и задирая край ее футболки, чтобы прижать руки к обнаженному животу. – Но мы должны быть сильными и должны верить. Мы должны надеться. Потому что без надежды мы потеряем все, не сможем двигаться дальше. Надейся, Белла. Даже если наш сынишка болен, мы же будем любить его, да? Несмотря ни на что? Потому что я уже не могу представить свою жизнь без него, пускай и знаю всего пару дней. Я даже не могу думать о варианте аборта. Мы же всегда будем любить его, да?

Белла POV

- Мы же всегда будем любить его, да?

Слова Эдварда вновь оглушили меня, и я всхлипнула, ощущая, как боль обволакивает сердце. Но, все равно кивнула и прошептала единственный ответ, который был правдой: - Несмотря ни на что. – Дрожа, согласилась, и спрятала лицо в изгибе шеи Эдвард, глубоко вдыхая го аромат.

- Ты не… - он запнулся. Когда же заговорил снова, боль в его голосе была настолько обнаженной, что мое сердце быстро забилось. – Ты не… думаешь про аборт, да?

Его слова, столь отчаянные, обрушились на меня, а уже через секунду ответ вылетал из моего рта:

- Нет! – и лишь мысль о причинении боли ребенку была слишком болезненной. – Нет! Никогда! Несмотря ни на что! У меня тоже есть дефект, но я еще не сдалась. И не сдамся! Ни за что. Я хочу, чтобы у нашего ребенка был шанс на жизнь. Можем… мы сможем с этим что-то сделать, - прошептала я, и слова сыпались так быстро, что я никак не могла их остановить. – Может какая-нибудь операция или что-то в этом роде, что можем помочь ему. Возможно…

- Надейся, - прошептал Эдвард, нежно целуя меня. Потом положил ладонь на мою щеку и притянул еще ближе. – Продолжай надеяться и никогда не сдавайся, - выдохнул он. Его губы целовали мои, потом перешли на щеки, на нос, а потом, так нежно, на оба века. Он захватил меня в страстное объятие, и в ответ я сжала его, отчаянно нуждаясь в еще более тесном контакте. Мне хотелось очутиться внутри него и никогда не выходить наружу. Хотела вечно держать его, никогда не отпускать.
Потому что он был моей надеждой. Без него я бы уже давно рассыпалась на части. Он же держал меня целостной, а вместе мы могли удерживать надежду, живущую в нас.

Друг без друга, задумалась я, когда губы Эдварда прилично опустились с моей шеи на грудь, мы были бы никем.

- Я люблю тебя, - на выдохе произнесла я, и слезы появились на глазах еще раз.

Эдвард улыбнулась и притянул к себе. Я задрожала от контакта его теплой кожи с моей и позволила векам, дрожа, опуститься вниз, когда он вновь поцеловал меня.

- Так же, как и я тебя, - хрипло пробормотал он, после чего выбил из меня все дыхание. Он забрал всю боль и горечь, потому что, держа и любя меня, он был всем, о чем я могла думать.

15:15 – Эдвард POV

Белла, наконец, сумела заснуть, и я – несмотря на огромное нежелание это делать – отстранился и тихо вышел из комнаты. Прикрыв дверь, выпустил облегченный вздох – любимая не проснулась. Мне надо было поговорить с отцом и сделать это в одиночку.

Потому что то, что я должен был вскоре произнести, ранило бы ее еще больше, и слезы, которые я так ненавидел на ее личике, обязательно вырвались бы наружу.

- Пап? – тихо спросил я, проскальзывая в его кабинет. Он улыбнулся и кивнул вперед.

- Итак, - непринужденно начал он, - вы с Беллой буквально за секунду взлетели наверх, добравшись домой. Как все прошло? Мальчик, девочка?

- Мальчик. У тебя будет внук, - грустно улыбнулся я.

У отца, наоборот, была яркая улыбка, и это съедало меня. Какое у меня было право уничтожать его радость? Было ли честно переложить и на него всю эту боль? Прежде, чем диагноз подтвердится?

Но я понимал, что мне нужны ответы – и прямо сейчас. Если я должен был держаться себя в руках в течение следующих пяти недель, мне было знать все про эту болезнь. Знать, были ли слова доктора правдой: что наш мальчик мог жить нормальной жизнью после рождения и операции… надо знать.

- Пап? – тонким голосом спросил я, и улыбка отца немного уменьшилась. Но с последующими словами мой голос вообще сломался, а слезы покатились по щекам. – Пап… скажи мне… про Спина Бифиду…

Дыхание отца остановилось в горле, и все лицо стало искажено от страха. Глаза вмиг стали грустными, и, пусть он попытался быстро совладать с собой, чтобы я не смог заметить его состояния, страх в его голосе был самым большим показателем.

- Эта болезнь выявляется на первых признаках беременности. Это…

Я покачал головой, кусая губу: - Все такие детали я знаю. Мне надо знать, как ребенок, имеющий такое заболевание, сможет жить дальше.

Отец сделал нервный, долгий вздох, но ответил довольно быстро.

- Как только ребенок родится, можно провести операцию на перемещение кисты в его спине, чтобы закрыть дыру. К его мозгу будет подключен аппарат параллельного возбуждения, чтобы слить накопления жидкости, известной как гидроцефалия (п/п: Гидроцефали́я (водя́нка головно́го мо́зга) — заболевание, характеризующееся избыточным скоплением цереброспинальной жидкости в желудочковой системе головного мозга в результате затруднения её перемещения от места секреции(желудочки головного мозга) к месту абсорбции в кровеносную систему (субарахноидальное пространство)). Полный или частичный паралич может стать причиной беспокойства, но риск значительно уменьшается, если кисту заменить сразу после рождения. Иногда… пусть и не часто… все заканчивается смертью…
Я тяжело сглотнул:

- Может ли ребенок, рожденный с этим, жить нормальной жизнью?

- Относительно, да. При, конечно же, надлежащем медицинском уходе.

- Что если это Спина Бифида с грыжей спинного мозга и мозговых оболочек?

Я мог видеть слезы, заволакивающие глаза отца, и, видя все боль, написанную на его лице, я ощущал влагу на собственных щеках.

- Эдвард… неужели у твоего сына – моего внука – он… имеет…

Я медленно кивнул, и именно в этот момент стены, так тщательно выстроенные мною, рухнули. Я оказался в объятиях отца, плача, и слова ободрения, которые я шептал Белле совсем недавно, были начисто стерты из моей головы. Я не мог позволить ей увидеть себя в таком видел, поклялся я беззвучно. Не мог. Если я не мог быть достаточно сильным для нее, тогда кто же мог?
- О, Эдвард, - тихо пробормотал отец, крепче обнимая меня, пока я разлетался на кусочки. – Все будет в порядке. Твой малыш будет здоров. Несмотря на всю серьезность, Спина Бифида редко заканчивается смертью. В его жизни будет много проблем, но он сможет жить. Сможет так же, как ты или я.

- Мо… можем ли мы вообще что-то сделать? – тихо спросил я, не отстраняясь, пусть слезы уже прошли. – Деньги – не проблема. Я сделаю все! Все, для моего мальчика.

Отец тяжело вздохнул, но не ответил. И в одно и тоже время почувствовать ужас, оттого, что, возможно, ничего нельзя сделать, но и надежду.

- Я… - запнулся он, и я вновь сел в кресло, встречаясь с ним взглядом. Он закусил губу, пока я стирал остатки слез с щек… - В Филадельфии есть одна больница, которая занимается операцией Спина Бифиды во время родов. Еще нельзя сказать, является ли она положительной для всех, но в этой больнице было очень много положительных результатов после операций. Ее делают во время беременности женщины, исправляя все дефекты и закрывая пустое пространство в спине, таким образом, уменьшая риск паралича и каких-то серьезных мозговых повреждений.

Сердце, с каждым словом отца, билось все сильнее, и надежда так и разрасталась внутри меня.

- Это… это возможно для моего ребенка?

- Эдвард, такой вид хирургии слишком дорогой. Это…

Но я покачал головой, прерывая отца:

- Это меня не волнует. Цена не имеет значения. В крайнем случае, я возьму кредит. У меня все еще есть несколько тысяч в фонде колледжа. – Размышлял я, и небольшая улыбка появилась на губах. – Я, правда, сделаю что угодно, - тихо закончил я.
- Но это большой риск, - тихо образумил меня отец. – И для матери, и для дитя. Мне кажется, тебе стоит поговорить об этом с Беллой, и только после выносить решение.

Я покачал головой, уже зная, каков будет ответ Беллы. Я знал, что она готова на все ради сына. Я просто знал, что мы отдадим все – даже наши жизни – за это крошечное чудо, которое уже обвило нас вокруг своего пальчика.

- Я уверен, - прошептал я, готовый поговорить с Беллой, но лишь после того, что стану уверен в реальности этого. Насколько это будет ужасно с моей стороны – сначала построить ее надежду, а потом разрушить? Что если операция – несбыточная мечта? Или даже если нет, то вдруг мы и правда не сможем позволить ее? Или больница откажет нам?
В этот момент я решил, – прикрыв глаза и улыбнувшись, – что лучше разобью собственное сердце и разрушу все свои мечты, нежели Беллы.

- Спасибо, пап, - прошептал я, вставая с кресла, после чего неуверенной походкой двинулся к выходу. Отец грустно улыбнулся, но больше ничего не сказал.

Войдя в комнату, я тихо подошел к мирно спящей Белле. Ляг радом с ней, не стал обнимать ее, а, вместо этого, наклонился и с нежностью поцеловал в живот.

- Папочка спасет тебя, - улыбаясь, пообещал я, прижимая обе руки к животу, к тому месту, где рос мой малыш. – Я спасу тебя, и неважно, сколько все это будет стоить.

Глава 44

Десятое августа, среда – 9:10 – Белла POV – четыре недели спустя.

Дни тянулись медленно, но, слава Богу, время шло. Даже когда ваша жизнь разлетается на кусочки, она все равно продолжается. И не важно, как отчаянно вы желаете остановить время – часы проходят, за ними дни, а потом и недели.
Боль, окутывающая меня каждый раз, когда я обнимала руками живот, росла с каждым днем. Как было реальным чувствовать в одно время столько боли и любви? Но, честно говоря, ощущая боль, я чувствовала удовлетворении и надежду – каждый раз, когда слезы катились по щекам или я кричала из-за интенсивности всех чувств, он был рядом. Он обхватывал меня своими руками и шептал слова ободрения. И они были такими… уверенными! Порой у меня складывалось ощущение, что Эдвард без всяких сомнений знал, что все будет в порядке. Спокойствие, которое он излучал, было почти что… успокаивающим.

- Белла?

Я слегка улыбнулась, услышав его голос. Руки Эдварда с нежностью прижимались к животу, который с каждым днем становился все больше и больше, и его губы с нежностью опустились на мои.

- Ммм? – нечленораздельно пробормотала я, удовлетворенно вздохнув, когда он обнял меня. Я уселась на его колени.

- Ты готова?

Улыбка, скользившая по губам еще секунду назад, тут же исчезла. Но я кивнула и сильнее сжала его руки, зная, что вскоре нам придется пережить многое.

- Да, - тихо ответила я, и, пусть мой голос был негромким, но в нем читалась… сила. – Я готова.

Эдвард улыбнулся, я почувствовала это, и сделала то же самое.

Сегодня решалось наше будущее. Вернее, я и так знала его, но не была уверена, чем оно будет наполнено: безграничной любовью или сильной болью?

- Я люблю тебя, - прошептал Эдвард, крепче сжимая мою ладонь.

Когда мы встали с дивана, то не произнесли больше ни слова. Молчали и когда выходили из дома, надевая обувь, и когда садились в машину, направляясь к доктору. Мирное ничто было сломлено, когда Эдвард открыл дверь Вольво для меня. Потом он взял меня за руку и медленно повел к больнице. Я не видела ничего, но спокойно могла представить светящееся над нами солнце, медленно раскачивающиеся цветы из-за легкого ветерка.

Это как спокойствие перед бурей.

Я знала, что новости, которые мы сегодня узнаем, не изменят ничего. Я всегда буду любить своего мальчика. Я буду любить и заботиться о нем так, как не смогла моя собственная мать. Никогда не уйду от него, не откажусь от него.

- Люблю тебя, - тихо прошептала я Эдварду, и после этого нас позвала медсестра. Мы молча проследовали за ней, и пока я переодевалась в ярко-розовую ночнушку, ощущала лишь… онемение. Нежный цветочный аромат, витающий в комнате, заставил мой желудок сжаться, и я взобралась на жесткий стол, тут же закрыв глаза.

- Успокойся, любимая, - тихо попросил Эдвард, взяв мою ладонь и поцеловав в лоб. Я безучастно кивнула и глубоко, дрожа, вдохнула.

- Эдвард? Белла?

На губах расплылась улыбка, едва я услышала голос доктора Кейна.

- Доброе утро вам. Вы готовы?

Я кивнула, и мужчина предложил пойти за ним. Он снова объяснил все детали того, что будет сделано, и я кивнула, не говоря не слова, когда он поинтересовался еще раз, готова ли я.

- Да, - тихо, в конце концов, ответила я, закрывая глаза.

И не открывала их до тех пор, пока не услышала два финальных слова.

13:03 – Эдвард POV

- Результат положительный.

Эти два слова продолжали звучать у меня в голове, но с лица не сходила улыбка. Я улыбался, зная, что все равно любил и буду любить своего сына. Но, кроме этого…

- Эй, Белла, - тихо окликнул я жену, и в ответ она обняла меня. Сейчас мы были дома, в нашей комнате. Дверь была закрыта, но тишина, царившая тут, прекрасна. Любимая подняла на меня взгляд, и пусть в ее улыбке читалась грусть, глаза все равно выражали надежду.

- Ммм?..

- У меня есть… мне надо кое о чем с тобой поговорить.

Белла замерла и удивленно выдохнула. Я сделал то же самое, но лишь для своего успокоения; нельзя было продолжать так же нервно – ей обязательно станет страшно.

- Хорошо, - тихо согласилась девушка, с настороженностью смотря в мои глаза.

- Мне не хотелось ничего говорить, - начал я, проводя руками по ее волосам, - до тех пор, пока не буду уверен. Пока мы не будет уверены. Но… сейчас, когда мы знаем, что это правда… я хочу рассмотреть информацию, которую дал мой папа. Он сказал, что в Филадельфии есть больница, специализирующаяся на операции во время родов. И они… ну, они могут помочь ребенку даже до его рождения.

К концу речи Белла даже не дышала; ее глаза были широко распахнуты, сердце под моей ладонью билось быстро и неровно. Она еще сильнее вперила в меня свой взгляд, и я прочитал в ее глазах сильное желание.

- Эдвард.

Я улыбнулся и поцеловал ее в щечку, после чего продолжил.

- Папа сказал, что они могут исправить дефект в спине, закрыв щель перед рождением ребенка. Пусть мы все равно будем иметь некоторые проблемы, операция раньше показывала весьма хорошие результаты. Это… это может быть то, в чем мы нуждаемся, Белла.
Еще одну секунду девушка хранила молчание, после чего быстро перевернулась в моих. Ее руки сильно вцепились в мою футболки, и она широко улыбалась.

- Когда?! – требовательно воскликнула любимая. – Когда мы сможем сделать это?

Я тихо рассмеялся, целя ее в лоб прежде, чем взял одну из ее ладошек.

- Не знаю, милая. Я еще не углублялся в эту информацию. Но существует риск, как для тебя, так и…

- Это меня не интересует, - твердо отрезала Белла. – Меня не волнует, что будет со мной. Если это поможет ребенку, то я сделаю все.

Я расплылся в улыбке и потянул жену на себя, ложась. Она свернулась рядом со мной и радостно выдохнула. Но в ее взгляде сквозило непонимание, пока она выводила разные узоры у меня на груди.

- Почему именно сейчас Карлайл рассказал про это? – задумчиво спросила она. – Все эти недели нас тревожило это, а он мог… он мог…

Казалось, больше у нее не было слов. Непонимание превратилось в злость, и медленно слезинка выкатилась из ее глаза. Я почувствовал, как болезненно сжалось сердце – я так ранил ее, тая все это… А ведь старался защитить!

- Белла, успокойся, - прошептал я, целуя ее лоб. – Это моя вина, прости. Я знал про это в течение всех недель, с самого начала. Но не говорил ничего… я боялся причинить тебе боль. Мне было страшно, что я дам тебе надежду, а потом сам разрушу ее. Но я поговорил с одним из докторов, и он сказал, что, несмотря на то, что мы должны будем удостовериться, он знает, что операция возможна.

Я пристально смотрел в глаза Беллы, отчаянно нуждаясь в ее понимании. Но злость мигом сменилась – на что-то, похожее на то, будто ее предали, – и сердце сжалось еще раз.

- Эдвард, - с болью в голосе пролепетала Белла. Что я наделал? Я же просто хотел защитить ее! Но, делая это, сделал все хуже…

- Белла, пожалуйста, пойми, - взмолился я. – Я не был уверен, что это операция – не мечта. Мне надо было убедиться в этом прежде, чем говорить тебе. Я знал, что дав тебе надежду, могу ее так же разрушить – и мне хотелось избежать этого! Мне так жаль, что я скрывал это. Но… это было необходимо. – Я грустно, сожалеющее улыбнулся. – Но, полагаю, тебе все равно больно? Мне так тяжело, - тихо продолжил я, - видеть слезы на твоем лице и понимать, что это я – их причина.

Она молчала. Даже не пошевелилась в моих руках. Просто уставилась на меня, хоть и прекратила плакать. Затем прижалась еще ближе, и положила голову мне на грудь.

- Ты очень злишься на меня?

- Это зависит… - тихо сказала Белла, и этот звук отозвался в моем сердце. Я легко рассмеялся, и она еще пристальнее посмотрела на меня.

И тишина.

- От чего? – подгонял я, отчаянно желая знать. Белла хихикнула, и я почувствовал, будто сердце воспарило. Улыбка появилась на губах, как только она наклонилась и поцеловала меня.

- От того, что ты можешь сделать, чтобы исправить свою глупость.

- Все, что угодно, - быстро воскликнул я, и Белла усмехнулась. Тут же ощутил, как упало сердце. – В пределах разумного! – быстро добавил я, но она покачала головой.

- Неа! – объявила она, ярко выделив «е». – Ты сказал все, что угодно.

И я знал, это было правдой. Ради нее я сделаю все. Все, лишь бы она улыбалась, и я видел ее беспечной, счастливой.

- Неужели это правда? – вдруг пробормотала Белла. – А ведь так похоже на сон. Мне так страшно, что в любой момент я проснусь, и твои слова окажутся ненастоящими. Это правда… реально? Неужели мы можем помочь нашему ребенку, спасем его жизнь от боли?

Я улыбнулся, захватив губы Беллы, но лишь на один короткий момент.

- Обещаю, это все настоящее. Не просто надежда или мечта – это реальность, которая вскоре случится. Мы спасем нашего сына.
Белла глубоко вдохнула и медленно тихо выдохнула, но не улыбнулась.

- Ты все еще злишься на меня?

- Это зависит…

Я закатил глаза:

- От чего?

- От того, найдешь ли ты шоколадное мороженое с жаренными соленьями сверху.

Я поднял бровь, а она расхохоталась.

Серьезно? О Боже. Ладно, отец всегда говорил, что прощение надо заслужить…

- Хорошо, - поцеловал ее в лоб, не двигаясь. Наоборот, снова заговорил – на этот раз очень нежно. – Мне правда жаль, Белла, я всего лишь хотел защитить тебя и не давать ложных надежд. Я думал… что молчание – это лучше; видно, ошибался, и искренне прошу прощения на это. Я люблю тебя, Белла, и не буду больше ничего держать в секрете, если пойму, что это не окажет на тебя плохого влияния.

Девушка, наконец, улыбнулась, и, кажется, с этой улыбкой что-то вернулось на свое место.

Да, мое сердце.

- Все в порядке, Эдвард, - сказала она. – Я прощаю тебя, так как понимаю, что ты всего лишь хотел оградить меня. Ты был не прав, тая это от меня, но если мы собираемся одолеть это вместе, то все хорошо. И ты должен позволить сожалению уйти, - мягко закончила она, проводя пальцем по моей щеке. – Отпусти это, Эдвард, я прощаю тебя. Но… не скрывай от меня больше ничего, это ясно?

Я кивнул.

- Я люблю тебя, Белла.

- И я тебя, мистер. Но если ты не достанешь мне шоколадное мороженое с жареными соленьями, то сегодня будешь спать на кушетке.

- Ай, ай, капитан, - буркнул я, закатывая глаза. Но улыбнулся и встал с постели.

Следующие несколько месяцев будут тяжелыми, это факт. Даже, я бы сказал, болезненными. Но мы справимся.

Ведь мы сделаем это вместе.

Девятнадцатое августа, пятница – 8:44 – Белла POV – неделя спустя

Я поднесла руку ко рту, нервно прикусив ноготь. Эдвард, позади меня – ладно, подо мной, ибо сидеть где-либо, кроме его коленей, я отказывалась, - вздохнул.

- Белла, пожалуйста, успокойся.

Еще на один долгий момент в комнате наступила тишина.

- Но мне страшно, - пролепетала я, и его губы нежно опустились на мою щеку. Мои собственные изогнулись в небольшую улыбку. Боже, это действительно происходило.

Ничто из всего этого не казалось реальным: ни моя беременность, ни болезнь малыша, ни наша подготовка перед, возможно, самым важным моментом нашей жизни… ничто из этого.

Все было словно сном. Я только не была уверена, ночным кошмаром или нет. Должно ли это быть кошмаром; какие родители не испытывали бы ужаса от этой ситуации? Но… с нами были надежда и любовь. Как это тогда могло быть кошмаром? В каком ужасном сне Эдвард так нежно держал бы меня в своих руках, поддерживая, шептал бы нежные слова? Ну не могло это быть кошмаром!

- Готова? – шепотом поинтересовался Эдвард, и его губы опустились на мои на один миг, после чего он отстранился.

- Да.

И я знала, что это было так. Я была готова. Для всего.

Я была готова спасти своего малыша.

Иногда надо лишь надеяться Что думаете по поводу того, что случилось в этих главах?
Очень интересно будет выслушать все ваши комментарии на форуме; не забывайте, что именно они вдохновляют нас с Юляшей на быстрый перевод.