Глава 21 - Убеждение

Когда я приблизил свое лицо ближе к Белле, ее сердце забилось быстрее. И этот звук был знакомым и родным. Я также смог почувствовать, что ее тело слегка извивалось в моих объятиях, когда я придвинулся еще ближе, и я предположил, что это от волнения.
"Пожалуйста, не надо". Прошептала она.
"Почему нет?" Спросил я.
Ее движения на самом деле были направлены на то, чтобы освободиться из моей хватки?
Было ли уже слишком поздно для нас, чтобы снова стать столь же близкими друг другу, как и раньше?
"Когда я проснусь … "
Я открыл рот, чтобы возразить, но, заметив мой зарождающийся протест, она быстро вмешалась, не давая мне заговорить.
"… Ладно, забудь об этом – когда ты снова уйдешь, мне и без того будет достаточно тяжело".
Я откинулся назад, чтобы взглянуть на ее красивое лицо, в ее потрясающие глаза – возможно, чтобы увидеть, как сильно я повредил ее душу.
Я таращился на Беллу большую часть времени, пока она спала, но ее заявления не переставали шокировать меня. Наравне с физическими изменениями в ее теле, налицо были также и признаки эмоциональных перемен. Ее тело было восприимчиво к стрессам, это проявилось и в потере веса, и в усталости – все из-за того, что я уехал.

Я объяснил, что я чувствовал – теперь она знала о моем обмане, моем предательстве, о совершенном мною надругательстве над любовью, которая существовала между нами. Она знала, что это все ложь, но она казалось равнодушной к этому. Неужели она не верит тому, что я ей сказал?
Я был эгоцентричным – я еще ничего не узнал о чувствах Беллы!

Что она чувствует ко мне?

Она хочет меня?
Она все еще любит меня?
Все эти вопросы многократно крутились в моей голове.
Теперь, несомненно, настало время для ответов.

Сначала я не мог найти слова, которые были мне необходимы, чтобы выразить, как отчаянно я нуждался в ее любви, и чтобы узнать, есть ли хотя бы призрачная надежда.
Страх пред ее отказом удерживал меня.
Как я смогу выжить, если она бросит меня, как я бросил ее?
"Вчера, когда я прикасался к тебе, ты была такой неуверенной, такой осторожной, и сейчас все точно так же. Мне нужно знать, почему. Это потому, что я опоздал? Потому что причинил тебе сильную боль? Потому что ты начала все сначала, чего я и добивался? Это было бы ... " сердце разлетелось на куски, мозг разрывался от этой мысли. Я не мог найти точные слова, чтобы выразить это, не заставляя ее чувствовать давление или не обманывая, поэтому я остановился на том, что казалось разумным. "... вполне справедливым. Я не стану оспаривать твое решение. Так что не старайся пощадить мои чувства, пожалуйста – просто скажи мне, можешь ты или нет по-прежнему любить меня, после всего, что я сделал с тобой".
На протяжении всей речи мой голос постепенно стихал, и с остатками воздуха в легких я прошептал два последних, заключительных слова -
"Ты можешь?"
"Что за идиотский вопрос?"
"Просто ответь на него. Пожалуйста". Я практически умолял.

Мне показалось, что Белла смотрела на меня вечность.
Все внутри меня сжалось в ожидании момента, когда слова отказа пронзят меня.
На все это время я задержал дыхание и мысленно надеялся, жаждал, молился, чтобы ее ответ оказался положительным, и исполнил мои желания.
"Мои чувства к тебе никогда не изменятся. Конечно, я люблю тебя – и ты ничего не сможешь с этим поделать!" Сказала Белла.
Ее слова ... слова, которые я так стремился услышать, вспыхнули во мне с невероятной силой. Ее ответ вновь возродил в моей жизни все надежды. Внезапно я стал нуждаться в ней больше, чем когда-либо.
Мне были необходимы ее прикосновения.
Я должен был чувствовать ее рядом с собой.
Я жаждал ласкать ее губы.
"Это все, что мне было нужно услышать". Сказал я, прижимаясь губами к ее губам.

Поцелуй был жадным, настойчивым и пронизан страстью, которая пульсировала по всему моему телу.
Он напомнил мне о том, как я в последний раз поцеловал Беллу – в ее предыдущий ужасный день рождения.
Он был неистовым.
Необузданным.
Напряженным.
Однако на этот раз напряжение было вызвано не непреодолимой навязчивой опекой, которую я тогда проповедовал.
Теперь оно было обусловлено накопленной страстью и желанием.
Я прижался к ней всем телом, когда она провела руками по моему лицу, нежно прикасаясь к каждой его черточке.
Мое тело трепетало от опьяняющего удовольствия.
Белла манила меня движением своих мягких губ, все больше и больше распаляя мою страсть.
Ее волнующий аромат только преумножал наслаждение – сводя меня с ума.
Я чувствовал, что выхожу за установленные мною же границы, в то время как все эти болезненные, мучительные, радостные эмоции хлынули с моих губ.
Я осторожно коснулся ее лица кончиками пальцев, ощущая шелковистость ее кожи.
Вкус ее был непреодолимо восхитительным, когда я проводил по контуру ее губ кончиком своего языка, прежде чем она распахнула свои губы и наши языки встретились.
Трепет иступленного желания пробежался по моим жилам, разжигая огонь в моем теле и в моей вселенной.

Черта была пройдена.

Я знал, что должен остановиться.

Но не смог.

Я отказался позволить нашим губам разомкнуться.
Не желая никогда больше потерять это ощущение.
Не желая никогда больше отстраняться от Беллы.

Из-за необходимости вдохнуть я чуть-чуть отодвинулся.
Лишь на незначительное расстояние, так чтобы мои губы продолжали касаться губ Беллы.
Мы оба не дышали.
Но это не отвлекало меня от продолжения поцелуя.
"Белла". Я выдохнул ее имя, прежде чем еще раз прижаться к ней губами, с еще большей настойчивостью и жадностью.
Еще несколько секунд – говорил я себе.
Я чувствовал, что начинаю терять над собой контроль, когда крепче прижал к себе Беллу.
Приложив всю имеющуюся у меня силу, мне удалось разорвать наш поцелуй, и мы оба принялись хватать ртом воздух.
Единственное, что было достаточно мощным стимулом, чтобы преодолеть мое желание продолжать наши интимные объятия, это мое стремление к безопасности Беллы.
Я никогда не хотел снова причинить ей боль.
Внутри меня все еще пульсировало так же быстро, как и сердцебиение Беллы.

Я смог говорить только когда сумел справиться с прерывающимся дыханием и немного успокоиться.
"Кстати. Я не оставлю тебя".
Белла не ответила, ее дыхание все еще было неровным из-за нашего поцелуя, так как ее тело восстанавливалось медленнее, чем мое.
Однако она не казалась убежденной моим заявлением.
"Я никуда не уйду. Не без тебя. В тот раз я ушел, в первую очередь потому, что хотел, чтобы у тебя был шанс на нормальную, счастливую человеческую жизнь. Я видел, что я делаю с тобой – постоянно удерживая тебя на границе с опасностью, забрав тебя из мира, которому ты принадлежишь, рискуя твоей жизнью каждое мгновение, которое проводил с тобой. Так что я должен был попробовать. Я должен был сделать хоть что-то, и уйти тогда казалось единственно правильным решением. Если бы я не считал, что так будет лучше для тебя, я бы никогда не заставил себя уйти. Я слишком эгоистичен. Только ты могла быть важнее, чем то, чего я хотел ... что было мне необходимо. А хочу я и нуждаюсь лишь в том, чтобы быть с тобой, и я знаю, что никогда не буду достаточно сильным, чтобы снова уйти. У меня слишком много поводов остаться – и хвала небу за это! Кажется, ты не можешь быть в безопасности, независимо от того, сколько миль я проложу между нами".
"Не обещай мне ничего". Шепотом попросила Белла.
"Ты думаешь, что я лгу сейчас?"
Я был разгневан сам на себя.
Разгневан – потому что до последней капли уничтожил доверие Беллы ко мне.
И все из-за одной постыдной выдумки.

Одна ложь, которая уничтожила всю надежду и веру. Одна ложь, которая принесла столько боли, что заставила Беллу сомневаться в моих намерениях и в каждом слове, что я произносил.
Одна ложь, которая обладала сокрушительной властью сломать нас обоих.
Белла вернула свет в мою жизнь, лишь одним своим присутствием.
Также она снова принесла в мою жизнь радость, продолжая любить меня.
Душевные раны, которые я нанес Белле, не могли быть залечена так же легко.

Белла покачала головой. "Нет, не лжешь. Ты можешь быть уверен в этом ... сейчас. Но что будет завтра, когда ты вспомнишь обо всех причинах, из-за которых ты оставил меня в прошлый раз? Или в следующем месяце, когда Джаспер попытается напасть на меня? … "
При воспоминаниях, которые непроизвольно возникли в моей голове, я вздрогнул. Я видел это огромное количество раз после того, как все случилось, но до сих пор оно так и не перестало ужасать меня.
"… Разве не это стало причиной, по которой ты принял решение в первый раз? В конечном итоге ты поступишь так, как посчитаешь правильным".
Белла укрепила мое решение вернуться и остаться в Форксе, подтвердив свою любовь.
Я знал, что у меня не было сил, чтобы вновь уйти, даже если бы Белла не вернула мне мою любовь. Я не мог заставить себя думать о последствиях; если бы она отвергла меня – я бы продолжал существовать, но безуспешно.
Теперь, когда я знал, что Белла все еще любит меня, мысль об уходе была мучительно невыносимой. Как я раньше и думал, я останусь рядом с ней навсегда.
Вечно умоляя ее о прощении и доверии, если потребуется.

Было что-то странно ироничное в том, что и мои мысли, и Беллы были одинаково омрачены – мы никак не хотели верить друг другу.
Тем не менее, мне было очень обидно, что у Беллы не осталось ни капли веры в то, что я говорил. Это не было так обидно, как ее вера в мою ложь в лесу, но сейчас я озвучил непреложную истину.
"Я не такой сильный, каким ты меня считаешь, правильно и неправильно перестали иметь значение для меня, я вернулся бы в любом случае. До того, как Розали сообщила мне новость, я уже готов был вернуться, старался отложить это хотя бы на одну неделю, или даже всего на один день. Я боролся с собой каждый час. Это был лишь вопрос времени – и не очень долгого времени – прежде чем я появился бы под твоим окном и умолял тебя принять меня обратно. Я был бы счастлив умолять сейчас, если ты этого хочешь".
"Будь серьезным, пожалуйста". Нахмурилась Белла.
Я мог понять, почему она не спешила мне верить, но все же это раздражало.
Я хотел, чтобы Белла поняла, что именно я испытываю к ней.

Как безоговорочно важна она для меня.

Почему я так стремился к ней.

Почему я нуждался в ней.

"О, я серьезно, может, ты попробуешь и послушаешь, что я скажу? Позволишь мне попытаться объяснить, что ты значишь для меня?" Я, не отрываясь, смотрел на Беллу несколько долгих минут. Когда она не ответила, я воспринял это как знак того, что она слушает, поэтому я продолжил. "До тебя, Белла, моя жизнь была похожа на безлунную ночь. Очень темную, но в ней были и звезды – точки света, и смысл ... А потом ты пронеслась по моему небу, как метеор. Внезапно все оказалось в огне; и появилась яркость, появилась красота. Когда ты исчезла, когда метеор скрылся за горизонтом, все померкло. Ничего не изменилось, но мои глаза уже были ослеплены светом. Я больше не мог видеть звезды. И больше не было смысла ни в чем".
Мне кажется, я использовал правильную аналогию, чтобы попытаться описать самые темные ночи, которые я пережил во время нашей разлуки.
"Твои глаза привыкнут". Пробормотала Белла.
"В этом и проблема – они не могут".
Они не смогут – я искал достаточно долго и упорно, желая, чтобы звезды снова появились.
Звезды и луна, свет и смысл – присутствовали в моей жизни лишь когда в ней была Белла.
Без кого-то из них мое существование было темным и ничего не стоящим.
"Как насчет твоего отвлечения?" Спросила Белла.
Я невесело хмыкнул - как будто что-то могло отвлечь мое внимание от Беллы.

Если бы это было возможно.

Она была в каждой моей мысли.

Все вращалось вокруг Беллы.

"Это было частью лжи, любовь моя. Это было отвлечением от ... агонии. Мое сердце не билось почти девяносто лет, но это было по-другому. Было похоже, что мое сердце исчезло – как будто я стал полым. Так как я оставил все, что было у меня внутри, здесь с тобой". Ответил я.
"Это смешно".
"Смешно?" Спросил я, в легком замешательстве.
Разве это было забавным?
Как она могла считать выражение моих чувств хоть немного комичным?
С резкой болью подумал я про себя.
"Я имела в виду странно – я думала, что только я такая. Я тоже растеряла большую часть себя. Я была не в состоянии даже нормально дышать на протяжении длительного времени". Она остановилась, чтобы глубоко вдохнуть.

Я помнил ощущения от невозможности дышать.
Но я на самом деле не хотел выдыхать, слишком боясь потерять свою единственную связь с Беллой – ее запах.
Слишком боясь вдохнуть воздух, который был свежим, незнакомым и пустым.
"И мое сердце. Которое было окончательно потеряно". Продолжала Белла.
Чувство вины захлестнуло меня, я закрыл глаза и слегка прислонил голову к ее груди, чтобы отчетливее услышать звук ее бьющегося сердца.
Оно было там ... и стучало ровно.
Может быть, теперь Белла поверила мне.
Возможно, нет.
Но Белла любила меня.
И я ее любил.

Она снова была по-настоящему моей Беллой.

Я был в восторге от этого и был готов на все, чтобы сохранить нашу любовь.
Я должен был защитить ее.
Защитить нашу взаимную любовь.
Защитить ее от надвигающихся опасностей.
А это означало, что необходимо было пролить свет на некоторые вещи.
Виктория была важнее всего.
Теперь я знал ее цель, ее потенциальное местонахождение – я найду ее.
И в этот раз я не потерплю неудачу.

Белла припала щекой к макушке моей головы.
"Значит, слежка не отвлекла?"
"Нет. Это никогда не было попыткой отвлечься. Это был мой долг".
"Что это значит?"
Я замялся, сомневаясь, сказать или нет Белле всю правду о моей операции по выслеживанию, допуская таким образом очередной обман. Когда я покинул Форкс, я обещал ей, что не стану вмешиваться в ее жизнь снова. Хотя Белла напрямую не участвовала и даже не присутствовала в той операции, основная причина заключалась в устранении бездушного существа, которое угрожает жизни Беллы.
Я решил, что я буду честным с Беллой – она должна знать правду, хотя мне было стыдно из-за моего провала.
"Это означает, что, хотя я никогда не ожидал никакой опасности от Виктории, я не мог допустить, чтобы ей все сошло с рук ... Ну, как я уже сказал, в этом я не преуспел. Я шел за ней до Техаса, но потом я направился по ложному следу в Бразилию – а на самом деле она пришла сюда. Я не угадал даже с континентом. А тем временем самые худшие из моих опасений … "
"Ты охотился на Викторию?" Взвизгнула Белла, перебивая меня. Звук ее голоса заставил Чарли заворочаться во сне в соседней комнате. К счастью, это не разбудило его.
"Безуспешно". Признался я с сожалением. "Но на этот раз у меня получится. Она не будет загрязнять собой воздух, вдыхая и выдыхая его".
"Об этом ... не может быть и речи". Сурово сказала Белла.
Я не понимал ее гнева.
Было понятно, что нельзя позволить Виктории существовать и дальше.

Мысль о том, что она могла, или вернее то, что она собиралась сделать, если у нее появится шанс, послало холодное страшное чувство отвращения по моему позвоночнику.
"Сейчас уже слишком поздно. Я мог бы пренебречь этим в другой раз, но сейчас, или потом…"
"Разве ты только что не обещал мне, что не собираешься уходить?" Оборвала меня Белла. "Это не совсем вяжется с длительной экспедицией с целью слежки, не так ли?" Спросила она. Я заметил осторожность в ее голосе.
"Я сдержу свое обещание, Белла. Но Виктория погибнет. Скоро". Выпалил я ее имя с отвращением. Мой гнев нарастал, вызывая глухое горловое рычание, когда я думал о рыжеволосой вампирше, которая бродила где-то поблизости с намерением убить мою Беллу.
"Давай не будем торопиться. Может быть, она не вернется. Стая Джейка, вероятно, спугнула ее. На самом деле нет надобности искать ее. Кроме того, у меня есть более серьезные проблемы, чем Виктория".
Меня восхитила попытка Беллы переубедить меня, но я не мог не заметить страх на ее лице, однако я был приятно удивлен, что Белла все же поняла, что оборотни опасны. Может быть, все же будет не так уж трудно избавиться от их присутствия в ее жизни.
"Это верно. Оборотни – это проблема".
Белла фыркнула. "Я говорю не о Джейкобе. Мои проблемы значительно хуже, чем горстка волков-подростков, нарывающихся на неприятности".

Очевидно, что моя предыдущая мысль была неверной. Я был с ней не согласен, и собирался возразить, что волки были по-настоящему серьезной проблемой, но передумал. Я не хотел расстраивать Беллу, плохо отзываясь о ее вновь обретенных друзьях.
"Правда? Тогда в сравнении с чем возвращение Виктории кажется тебе таким несущественным?"
"Как насчет второго по важности?"
"Ладно". Я легко согласился, озабоченный, что же это за еще одна поджидающая опасность, о которой я еще не был проинформирован.
"Есть и другие, которые придут искать меня". Прошептала Белла.
Я вздохнул, почувствовав небольшое облегчение и осознание.
Облегчение, что не было никаких дополнительных опасностей.
Осознание главной опасности, но которая все же пока не представляла серьезной угрозы, по крайней мере следующие несколько лет.
"Вольтури только на втором месте?" Спросил я, недоумевая, что может быть настолько плохим, чтобы значиться у нее первым.
"Ты, похоже, не очень расстроен этим".
"Ну, у нас есть достаточно времени, чтобы все хорошенько обдумать. Время имеет для них несколько иное значение, чем для тебя, или даже для меня. Они считают годы так же, как ты считаешь дни. Я не удивлюсь, если тебе уже исполнится тридцать до того, как они вспомнят о тебе".
Белла побледнела, румянец схлынул с ее лица, оставив после себя лишь выражение ужаса. Ее глаза снова наполнились влагой, и слезы страха потекли по ее щекам.
"Ты не должна бояться. Я не позволю им сделать тебе больно". Успокоил я ее.
"Пока ты здесь". Всхлипнула она.
Я хотел, чтобы она верила мне.
Просто верила мне настолько, чтобы знать, что мне никогда не хватит силы воли, чтобы снова уйти от нее.

Я взял ее лицо в ладони и пристально посмотрел в ее полные слез глаза.
"Я никогда больше не покину тебя ".
"Но ты сказал тридцать. Что это? Ты собираешься остаться, но все равно позволить мне состариться? Отлично".
"Это именно то, что я собираюсь сделать. Какой у меня есть выбор? Я не могу без тебя, но я не уничтожу твою душу".
"Неужели это ... "
Голос Беллы сорвался, и она не смогла договорить.
"Да?" Подгонял я.
Она заколебалась на мгновение, а затем заговорила снова. Но мне показалось, что она заменила то, что собиралась сказать изначально.
"А что будет, когда я постарею настолько, что люди станут думать, что я твоя мать? Твоя бабушка?"
Я видел эту грусть в ее глазах.
Это было не из-за того, что я не хотел, чтобы она стала частью моей семьи.
Я хотел этого больше всего на свете – стать равными существами, чтобы мы могли по-настоящему быть вместе, как пара.

Но я не мог уничтожить ее человеческую жизнь.

Я отказывался обращать ее в чудовище, которым она хотела быть.

Я бы не искоренил ее душу – она слишком ценна.

Слезы текли по щекам Беллы, я наклонился и поцелуями высушил каждую.
"Для меня это не имеет значения. Ты всегда будешь для меня самой прекрасной во всем мире. Конечно же ... " Я сделал паузу, пытаясь мысленно сформулировать в слова эти причиняющие боль мысли – Белла повзрослеет, и захочет большего от своей человеческой жизни, быть может, встретит другого человека. Очевидно, оставив меня каменеть в моем замороженном теле. Я вздрогнул при мысли об этом, но если это то, что нужно Белле, я отпущу ее, хоть и с сожалением.
"Если ты перерастешь меня – и если ты захочешь чего-то большего – Белла, я пойму это. Я обещаю, что не стану стоять на твоем пути, если ты решишь оставить меня".
"Ты ведь понимаешь, что я в конце концов умру, да?"
Я понимал, что когда-нибудь это случится, и знал, где бы и когда бы это ни произошло, что я присоединюсь к ней в ее смерти, так как я не смог бы продолжать существовать без моей Беллы. Моя недавняя поездка в Италию доказала это.
"Я последую за тобой, как только смогу".

"Это просто ... ненормально". Сказала Белла с ужасом в голосе.
"Белла, это единственное, что нам остается" Попытался я объяснить, прежде чем она перебила меня ровным, звенящим от гнева голосом.
"Давай просто вернемся на минуту назад. Ты помнишь о Вольтури, верно? Я не смогу навсегда остаться человеком. Они убьют меня. Даже если они не вспомнят обо мне, пока мне не исполнится тридцать лет, неужели ты думаешь, они забудут?"
Я со всей серьезностью покачал головой. "Нет, они не забудут. Но ... "
"Но?"
"У меня есть кое-какие планы". Усмехнулся я, вспомнив о догадках, которые осенили меня в то время, пока Белла спала.
Деметрий был единственным, кого следовало избегать, и, возможно, у меня созрел план, как этого добиться.
"И все эти планы. Все эти планы вертятся вокруг того, чтобы оставить меня человеком".
Белла практически прошипела слово "человек", как будто оно было презренным.
"Естественно". Подтвердил я.
Белла посмотрела на меня.

Почему она так стремилась стать монстром?

Я буду с ней так долго, сколько продлится ее человеческая жизнь.

Я внимательно смотрел на нее, выискивая подтверждение тому, что строгое выражение на моем лице заставило ей понять, что ничто не повлияет на мое решение.
Белла глубоко вдохнула, и мне захотелось узнать, о чем она думала.
Она удивила меня, внезапно сев с решительным и непреклонным выражением на лице.
"Ты хочешь, чтобы я ушел?" Спросил я, стараясь не допустить, чтобы лицо исказилось страданием. Я не смогу остаться, если она скажет мне уйти.
"Нет, я ухожу".
"Могу ли я спросить, куда ты собралась?" Проговорил я с опаской, наблюдая, как она обыскивает свою комнату – в поисках туфель, скорее всего, так как на ней все еще была та же одежда, в которой она вернулась из Италии.
"Я направляюсь в твой дом".

Я схватил ее обувь у края ее постели, стараясь не выказать ей свое недоумение причинами, по которым она собралась пойти в дом моей семьи посредине ночи. У меня было смутное чувство, что ее незапланированный визит был для нее чем-то вроде возможности найти способ обойти мое решение сохранить ее человеком.
"Вот твои туфли. Как ты планируешь туда добраться?"
"На моем пикапе". Ответила Белла.
"Это наверняка разбудит Чарли". Сообщил я ей, надеясь, что она отменит свою поездку и останется здесь, в моих объятиях. Она увидит мою семью завтра – всего через несколько часов.
Она вздохнула. "Я знаю. Но если честно, я и так буду заперта на несколько недель. На какие еще неприятности я могу нарваться?"
"Нет. Он будет винить меня, а не тебя".
"Если у тебя есть идея получше, то я вся во внимании".
"Оставайся здесь". Настаивал я.
"Ни за что. Но ты можешь располагаться и чувствовать себя как дома". Сказала она, направляясь к двери своей спальни. Я резко развернулся и одним молниеносным движением оказался у двери, преградив ей путь.
Белла скорчила мне гримасу, упрямо повернулась и направилась к окну.
Что это она задумала?
Она же убьет себя!

Я вздохнул, признавая поражение. "Хорошо, я подвезу тебя".
"Как хочешь. Но тебе, наверное, тоже следует там быть".
"Это почему?" Вопрошал я.
"Потому что ты чрезвычайно упрям, и я уверена, захочешь высказать свое мнение".
"Мое мнение о чем?" Сказал я сквозь стиснутые зубы, понимая, что моя догадка была верной.
"Речь идет не только о тебе. Ты знаешь, что ты не центр Вселенной. Если ты собираешься натравить на нас Вольтури, что так же глупо, как оставлять меня человеком, то твоя семья тоже имеет право высказаться".

"Высказаться насчет чего?" Я говорил медленно, совсем не желая услышать ответ.

"Насчет моей смертности. Я вынесу ее на голосование".

Я сглотнул, подавляя рык, полный боли.