Тихий шелест и булькающие звуки раздались рядом с кроватью, что и разбудило Гермиону.

Маленький Цефей проснулся, поднимая маленькие ручки и ножки, ожидая, что кто-то сейчас обратит на него внимание.

Гермиона знала, что, когда он так делал, ей нужно встать и обнять его. Маленький Цефей никогда не был терпеливым ребенком. Он обожал красочные болтающиеся игрушки, висящие над его кроватью, и они могли на некоторое время привлечь его внимание. Он был очень любопытным маленьким карапузом и старался достать каждую игрушку своей крохотной ручкой. Но спустя некоторое время, он начинал скучать и беспокоиться, и Гермионе нужно было поднять его, а если нет, то он начинал плакать очень громко. Даже в этом маленьком возрасте он уже, казалось, знал, что хотел, и собирался получить желаемое всеми правдами или неправдами.

- Доброе утро, мой ангел, - она улыбнулась, беря его из изысканной кроватки, ее голос все еще остался немного хриплым после сна, крика и слез ночью. Маленький Цефей не выглядел обеспокоенным. Все, что он хотел - это быть на руках у матери. Он удобно устроился на ее груди, извиваясь в ее объятьях.

Гермиона прикрыла глаза и почувствовала запах пушистых волос ее ребенка. Это успокоило ее. Честно говоря, она не хотела выползать из-под одеяла и встречать новый день.

Они с Драко прошлой ночью сильно поспорили, и все закончилось ужасным беспорядком, когда муж, чтобы сделать ей больно, бросил фарфоровую вазу в виде рога изобилия в огромный витраж, украшавший комнату.

Драко после этого выглядел шокированным от случившегося. Это был несчастный случай, но в результате ее ранило, и Цефей мог бы пострадать, если бы она не дернулась в сторону, закрывая его своим телом.

Она знала, что у ее мужа ужасный характер, но он как-то умудрялся отводить свой гнев от нее на что-то еще, без разницы что, пока не смог бы коснуться ее, не причиняя боли.

Но то, что случилось прошлой ночью…

Это выходило за пределы. Она даже не смогла сделать ничего. Это до чертиков испугало ее. Да, прошлой ночью произошел несчастный случай, и муж сказал, что очень сожалеет. Но всегда ли это будет случайностью? Сколько осталось времени до того, как он, наконец, причинит боль ей и ее ребенку?

Он все больше и больше тонул в своей темноте.

Впервые за все время она на самом деле, по-настоящему, боялась за свою жизнь, за жизнь ее ребенка.

Она боялась за него.

Они находились в постоянном перетягивании каната, и никто не выигрывал. Ни один из них не мог отпустить, хотя руки обоих были в крови от давления веревки.

И все это было слишком.

Они находились по разные стороны. И он шел все дальше и дальше в сторону потемнения.

Она поцеловала макушку Цефея, чтобы потом отнести его к огромной двуспальной кровати. Она улыбнулась, забывая на некоторое время все свои заботы, так как ее маленький ангел старался поддержать себя локтями, лежа на животе, чтобы найти ее знакомое лицо, дрожащим движением поднимая голову, чтобы посмотреть на нее. Его волосы были растрепаны из-за сна, делая его похожим на маленькое солнце, сладкого херувима со светлыми, золотыми лучиками волос, торчащими во все стороны.

Очевидно, что он очень сильно любил смотреть на свою маму круглыми, прозрачными глазами, всегда наполненными удивлением и благоговением. Он издавал булькающие бессвязные звуки, пока хлопал и трогал мягкие простыни на кровати, еле удерживаясь на животике.

- Ты хочешь поиграть с мамой? Да? – ворковала она, переодевая его, положив на спину и нежно щекоча. Ее маленький ангел взвизгивал и хихикал от радости. Это был самый прекрасный звук на свете.

И все эти простые звуки…

Его смех.

Его улыбка.

Он пленил ее однажды.

За слезами, полотнами молчаливой битвы, обидой, гордостью и изоляцией…

…возвратиться к их лету.

Это кто сюда пришел,
Из золотых цветов
Сплести венок чудной,
Чтобы крошечные кудри
Танцевали в пляске заводной?

Маленькая Гермиона пела и хихикала от радости, срывая один из ста диких одуванчиков, которые росли на большой поляне.

Она была с Драко, с ее самым лучшим другом, в их секретном месте, заполненном надоедливыми одуванчиками, которые она так любила. Она только что тайно украла метлу Адриана из его шкафа, чтобы Драко мог научить ее летать или просто повисеть в воздухе, так как она была слишком напугана, чтобы оказаться слишком далеко от земли.

Ее мать наверняка сойдет с ума, если когда-нибудь узнает об этом. Но это был ее и Драко секрет, который был защищен мощным обещанием мизинца.

Признак то весны желанной!
Чу! Мы слышим синешейки трель,
Лишь завидев дев прекрасных,
Расплетающих на кудри
Одуванчика стебель.

Она продолжала напевать, срывая несколько цветков одуванчика и разрывая их на сотни мелких пушинок в воздухе.

Некоторые крошечные мягкие цветки прилетали и приземлялись в его светлые волосы, застревали в них маленькими белыми лепествами, заставляя сиять в желтых лучах солнечного света.

- Ты выглядишь, как ангел, Драко, - она просияла от радости, глядя на него.

- Это смешно. Мама каждый раз, когда она зла на отца, говорит, что я уродливый маленький дьявол. Она говорит, что я сын своего отца, что я отпрыск дьявола, хоть я и не понимаю, что это значит, - ответил Драко, стряхивая крошечные цветочки из разорванного одуванчика на его волосах.

- Ты не можешь быть дьяволом. Ты не плохой, - она нахмурилась, абсолютно озадаченная тем, что леди Малфой могла так сказать о Драко.

- Откуда ты можешь знать? Ты возненавидела меня, когда впервые увидела меня с теми рыбами в пруду, когда я играл с ними. Ты тогда спросила меня, могу ли я убить их.

- Неужели ты на самом деле убил бы их? – спросила она.

- Возможно, - он пожал плечами.

- Нет, ты бы не смог, - решительно ответила она.

- Откуда ты можешь знать? Ты не я, - заметил Драко.

- Потому что ты просто хотел мне показать, что происходит на самом деле, а не убивать их потому, что не хотел мне понравиться. Потому что хотел играть в одиночку, - уверенно произнесла она и была на самом деле убеждена в том, что она говорила правду. – Няня Демельза сказала…

- Если плохой человек сделал что-то неправильное, он никогда не признается в этом кому-то еще. Если хороший человек хочет стать плохим, он будет стараться, чтобы другие люди обязательно увидели то, что он сделал что-то неправильное, даже если он не делал этого, - продолжил Драко за нее, вспоминая ее же слова, когда они в первый раз встретились у пруда.

Гермиона хихикнула.

- У тебя удивительная память.

- Потому что я до сих пор не могу понять, что именно ты сказала, - нахмурился Драко, тоже улыбаясь и почесывая голову. – Но ты бы убежала, если бы я убил их? – полюбопытствовал он.

- Нет, - она покачала головой. – Потому что на самом деле ты бы не смог.

- А что, если бы я смог? – он бросил ей вызов.

Она улыбнулась, снимая один крошечный цветочек, оставшийся на его волосах: - Это же просто не ты.

- Кто я тогда?

- Ты Драко. Ты не жестокий. Ты просто не видишь многих вещей. Ты не можешь быть жестоким, даже если стараешься заставить людей поверить в то, что сказал мистер Малфой. Понимаешь, поэтому ты и дружишь со мной. И ты не навредил тем рыбам… потому что не смог.

Гермиона смотрела на маленького Цефея. Провела кончиками пальцев по его бледной, безупречной, мягкой коже, зная, что Драко выглядел точно так же, когда был ребенком… счастливым, невинным, свободным…

Еще в Шармбатоне ее друзья постоянно говорили ей о том, как сильно хотели подружиться с ней, потому что в каждом из них она всегда видела только хорошее. Она была лучшим другом и доверяла каждому человеку, даже тем, кто был слишком горд или самодоволен для нее.

Они спрашивали, как у нее получается сдружиться со всеми, кто находился в любой комнате, куда она заходила. Она часто отвечала, что это секрет такой симпатичной девушки. Но на самом деле у нее не было секретов.

Она просто любила смотреть на людей и представлять себе, как они выглядели, когда были моложе, когда были маленькими детьми, и как стали такими, как сейчас, представлять их истории, жизненный опыт, улыбки и слезы, представлять такими, как ее маленький, нежный Цефей.

Раньше она знала хулиганку в их школе, учившуюся курсом старше. Она была старше. Ее звали Мэллори. Ее боялись все, у нее не было друзей. Все злословили за ее спиной, но в ужасе убегали, когда она поворачивалась к ним.

Все считали ее только хулиганкой, кем-то, кого надо тайно ненавидеть и открыто бояться, пока однажды Гермиона не увидела, как она плачет в углу библиотеки.

Когда Гермиона внимательнее посмотрела на нее, хулиганка превратилась в маленькую, невинную девочку. Гермиона поняла, что Мэллори так же была когда-то маленькой девочкой, которая просто хотела материнской любви. Но почему-то она не могла получить ее, все с самого начала пошло не так. Потребовались месяцы, чтобы она смогла начать доверять Гермионе, пока в один прекрасный день, в том же самом месте библиотеки, Мэллори рассказала ей значение своего имени. Мэллори означает «не повезло». Мать назвала ее так потому, что ее изнасиловали в пятнадцать лет.

Маленький Цефей вскрикнул и игриво хихикнул, хватая подол ее ночной рубашки, почти засовывая его в рот, прежде чем она смогла нежно взять его за ручку и удержать на месте, заставляя его обхватить ее палец своими пальчиками.

Он провел по ее пальцам, словно его рука приклеилась к ее. Маленький Цефей так был счастлив находиться рядом с ней, обнимать ее. Он был постоянно счастлив, постоянно улыбался, постоянно играл. Но что еще детям делать? Потом они вырастут и так или иначе осознают, что жизнь – боль, и чем дальше, тем больше. Тогда они забудут, как смеяться.

- Я все сделаю, малыш, все, чтобы оградить тебя от этого мира, - прошептала она прежде, чем поцеловать его снова. – Я никому не позволю остановить твой смех. Я никому не позволю разрушить твою прекрасную улыбку.

Просто точно так же они поступили с Мэллори и Драко.

Драко.

Где он?

Его не было рядом с ней, когда она проснулась. Она не знала, хорошо это или плохо, хотела ли она, чтобы он больше не возвращался, или она будет тосковать в пустой, холодной кровати.

И она не знала, что на самом деле чувствует. Ничто в ее разуме прямо сейчас не было стабильным. С тех пор, как ее сердце пошло в разнос, все невероятно смешалось.

Ее эмоции были настолько запутанными, что влияли на ее чувства.

И прямо сейчас она услышала взрыв снаружи.

Она почти поверила в то, что он не был настоящим, просто какая-то небольшая тень из ее ночных постоянных кошмаров. Но потом это повторилось, и она подхватила на руки Цефея, потому что он принялся плакать из-за ужасающего шума.

Она ворковала нежные слова ему на ушко, вставая и направляясь к веранде, чтобы увидеть происходящее. Однако ручка стеклянной двери на террасу оказалась заперта.

Все выглядело так, словно Драко предусмотрительно закрыл ее прежде, чем ушел.

Она отодвинула занавеску, чтобы посмотреть на происходящее на улице. Ее сердце забилось где-то в горле, пока она смотрела на армию колдунов, бросающих заклинания в основание особняка, стремясь нарушить защитные барьеры, окружающие усадьбу. Все они были направлены на определенное место, стремясь найти отверстие, чтобы разрушить его изнутри… их одежды были слишком знакомы, и их маски были очень запоминающимися.

Она видела их много раз. На самом деле, она жила с одним из владельцев такой маски.

Потому что армия, что разрушала их стены, была не из Ордена.

Они были Пожирателями.

Как только она осознала происходящее, дверь в комнату отлетела, впуская очень тощего и нервного Тео. Он выглядел очень обеспокоенным, что было совершенно на него не похоже.

- Гермиона! Бери Цефея с собой! Нам нужно уходить сейчас же!

- Что случилось, Тео?

- Нет времени объяснять. Нам нужно идти прежде, чем они здесь все разрушат, - спешно произнес он, беря свою мантию, чтобы накинуть на нее и маленького Цефея, по-прежнему плачущего и хнычущего в ее руках.

- Почему Пожиратели убивают охрану, Тео? И где Драко? Я ничего не понимаю. Разве они не должны подчиняться его приказам? – умоляла она. – Куда ты меня забираешь? Что...

- У нас нет чертова времени! – кричал Тео сквозь стиснутые зубы, волоча ее за собой через фойе.

- Хорошо держи Цефея, - прошептал он и в защитном жесте притянул к себе, хватая объект, похожий на пустую чернильницу.

Не успев отреагировать, она ощутила, как невидимый крючок, расположенный где-то за ее пупком, потянул ее и перенес по воздуху.

И тут же оказалась вне усадьбы, внутри дома семьи Уизли – в штаб-квартире Ордена, совершенно пустой.

Все произошло так быстро, что она стояла безмолвно и неподвижно, тупо глядя на теплую, приятную комнату с бесчисленными диванами и креслами. Старый большой камин был зажжен, сверкая красным, лестница и гостиная, которые когда-то были многолюдны, сейчас оказались пусты, возвращая ее в то время, когда она спустилась вниз и заявила, что собирается стать шпионом Ордена.

После этого все стало по-другому. Казалось, что она жила в другом мире, в другом времени, пока находилась в усадьбе Малфоев. Слишком много всего произошло. И в последнее время Гермиона задавалась вопросом, достигла ли она цели, был ли шпионаж истинной причиной ее добровольного предложения, ведь фактически она перестала делать свою работу, как только Снейп попросил ее больше никого не расспрашивать.

Но сейчас она не могла поверить в происходящее. Впервые за долгое время, за почти два года, она свободна.

Это походило на пробуждение от прекрасного ночного кошмара.

Она честно и правдиво не знала, как себя вести.

- Ох! Слава Богу, что ты сделала это! – Молли Уизли, маленькая, пухлая женщина, которую Гермиона признала как мать Джинни, вдруг вышла из-за лестницы, чтобы обнять Гермиону.

Вина.

Может, именно эту эмоцию она и испытывала.

- Ох, моя Гермиона, я… это правда. Это твой ребенок от юного Малфоя, - произнесла миссис Уизли, нежно беря Цефея в свои руки.

Гермиона поджала свои губы, смотря вниз, все еще не веря в происходящее. Все это было смешно. Она даже не знала, что сказать и как реагировать. Гермиона догадывалась, что ей было стыдно, потому что это мама Джинни, и она оказалась не в состоянии отомстить за ее единственную дочь. Вместо этого она сделала противоположное и завела ребенка от убийцы.

Нет, она не стыдилась Цефея. Она никогда не будет стыдиться своего маленького ангела.

Просто ей было стыдно в данных обстоятельствах, и ее грех состоит в бездействии в этом процессе.

Но после в теплых коричневых глазах пожилой женщины мелькнуло что-то, что тронуло ее.

Миссис Уизли целовала маленького Цефея, покачивая его из стороны в сторону, словно он был ее собственным сыном. Она так хорошо справлялась с детьми, что даже если бы Цефей не любил незнакомцев, она все равно бы смогла его успокоить. Гермиона подумала, что это, наверное, оттого, что у нее было семеро детей, один из которых был мертв.

Ею снова завладело чувство вины.

Но Миссис Уизли не сердилась. Ей даже не было противно от того, что она держала сына Драко Малфоя, человека, который убил многих из них, того самого человека, который разрушил их жизни.

Пока он не добился ее.

- Тео? Как тебе удалось вывести нас из особняка?

- С помощью портключа. Нам нужно идти. Это начинает вываливаться из рук и…

- Драко никогда не ошибается с заклинаниями, Тео. Ничего, даже портключ не сможет работать внутри них, - ее словно встряхнуло изнутри сейчас. Комната была довольно-таки теплой, но она ужасно дрожала, ощутив, как дрожь собирается внутри колючими шипами.

- Нет, если его не зачаровали в качестве исключения, - мягко сказал Тео.

- Что ты имеешь в виду?

- Он один из нас, - оба осмотрелись вокруг в поисках источника голоса. Гермиона была уверена, что вот-вот упадет в обморок, когда увидела человека в дверном проеме.

- Адриан! – ее рот открылся прежде, чем она подбежала и обняла старшего брата так сильно, что была уверена, что едва не сбила не его. – Ох, Адриан!

Встреча с Адрианом подняла ей настроение. Она вспомнила моменты своего детства, как она смеялась, когда он игриво кружил ее по воздуху.

- Адриан, почему ты здесь? Что с папой и мамой? Как они? Что…

Все, что ей потребовалось, это миллисекунда прежде, чем последние слова Адриана дошли до ее разума.

Он один из нас.

На самом ли деле она услышала правильно?

Или ее чувства снова играли с ней?

Но все стало ясно. Словно это прозвучало от ее нервов как громкий гонг.

- Что ты имеешь в виду? – она ощутила, как голос ее затих. Ее голова заболела, и она все еще ощущала легкую тошноту от путешествий с помощью портключа. Почти два года заточения в особняке сделали ее нервную систему слабой.

- Пусть Драко расскажет, - прежде ответил ей Адриан, доставая что-то из кармана. Это было письмо, аккуратно сложенное без конверта. – Он помогал всем нам чуть больше года, Гермиона.

Гермиона потеряла дар речи. Больше года? Именно тогда она забеременела Цефеем, именно тогда Тео попал в альянс, именно тогда, Снейп перестал ее спрашивать о деталях миссий Драко…

- Просто останься, малыш. Не делай ничего глупого и просто останься. Это все, о чем мы можем просить тебя.

- Профессор, если ты сможете мне честно рассказать о то, что происходит, возможно, я смогу…

- Просто останься.

Ее голова закружилась от потери равновесия, она почти споткнулась. Она ощутила, что ее руки неуверенно ищут тепло ее малыша. Цефей все еще удобно лежал на груди миссис Уизли, но затем заерзал и начал искать лицо мамы, ощутив ее прикосновения к нему.

Словно по команде, Цефей принялся бороться, чтобы отодвинуться от рук пожилой женщины, чтобы вернуться к своей маме. Он словно бы знал, как сейчас нужен мамочке. Он принялся плакать, чтобы она взяла его обратно и тепло обняла.

- Когда мы были моложе, я выбрасывал все посылаемые Драко письма к тебе, и все письма, что ты отправляла ему. Я до сих пор сожалею об этом, - ответил ей Адриан, вертя в руке письмо. – И я чувствую, что единственный выход сейчас искупить свои грехи - это отдать тебе это письмо. И я благодарен ему за то, что он позволил мне сделать это, что он доверился мне снова, чтобы сохранить это и отдать тебе, как только ты будешь в безопасности.

Казалось, вся призванная энергия в мире и тепло Цефея достигали письма. Она не хотела отдавать Цефея Тео или миссис Уизли, что сидела на диване. С Цефеем на ее плече, схватившим волосы своими маленькими пальчиками, ей было спокойнее.

- Он хотел, чтобы ты прочитала это, когда придет подходящее время, когда ты будешь в безопасности. Но сейчас все вышло из-под контроля. Он хотел, чтобы ты оставалась в безопасности в особняке подольше, но не смог больше. Он хотел все объяснить, но просто не мог рассказать тебе. Тебя могли убить несколько месяцев назад, если ты тайны были раскрыты. Твое незнание обо всем сохранило твою жизнь и твоего ребенка. Он все держал в тайне от тебя потому, что не хотел твоего участия в этой проблеме, - сказал Тео, находясь сбоку, его руки по-прежнему были в карманах.

Гермиона покачала головой, плача и улыбаясь одновременно. Она выглядела так, словно сошла с ума.

- Ты действительно любишь подслушивать, не так ли, принцесса? Не могу не заметить, что скоро это станет твоим хобби, - игриво усмехнулся он и поцеловал ее.

- Я задала тебе вопрос, Драко, - с презрением сказала она, стряхивая его руку со своей.

- Хорошо, но… Я тогда тоже задам тебе вопрос? – ухмыльнулся он. – О сказке.

Она не ответила, и он продолжил.

- Среди трех братьев семьи Певерел в Дарах Смерти кто был самым разумным?

- Почему ты спрашиваешь меня об этом?

- Почему ты не можешь ответить?

- Это просто…

- Это простой вопрос.

- Ответ очевиден, тебе не кажется? Третий брат, конечно же, Игнотус Певерел, - с досадой ответила она. – Он был мудрым и выбрал плащ.

- О да, - прошептал Драко, притягивая ее ближе, чтобы обнять за талию. – Он не был таким глупым, как его брат Кадмус?

Между тем второй брат отправился к своему дому, где он жил совершенно один.

Там он вытащил камень, имеющий силу исцелять мертвых, и повертел его трижды в своих руках.

К его изумлению и радости сразу же рядом с ним появился образ девушки, на которой он хотел жениться прежде, чем она умерла.

Но она была печальной и холодной, закрываясь от него вуалью.

Хоть и вернувшись в мир живых, она не принадлежала ему по-настоящему и страдала.

В конце концов, второй брат сошел с ума от безнадежной тоски, покончил с собой, чтобы присоединиться к ней.

Таким образом, Смерть забрала второго брата.

Глупый Кадмус.

Глупый Драко.

Глупый, глупый мальчик.

Но после всего, под обманом и ложью, под осколками насильственной бойни, он был настоящим и всегда останется тем мальчиком возле пруда.

Ее маленьким Драко…

Ее глаза затуманились, пока она дрожащими руками открывала письмо.

Написанная дата 4 июня 1998 года. Скорее всего, он писал письмо прошлой ночью. Прежде, чем ушел. До своего дня рождения.

- С Днем Рождения, Драко, - прошептала она, припоминая его любимые блюда, которые он хотел, чтобы она приготовила в этот день, но теперь уже не могла этого сделать.

Со слезами на глазах она вздохнула и открыла письмо.

Перевод Элен159
Редактура amberit