Может быть, кого-то это разочарует, но действия, происходящие в этой главе – примерная середина фанфика. Я не говорю, что до конца осталось столько же глав, потому что совсем в этом не уверена. Просто говорю, что до конца еще далеко.

Он шел вперед по сугробам сквозь снег. Уже не долго. Уже не далеко.
Снег все падал и падал на темную, тонкую мантию. Он должен был чувствовать холод, но не чувствовал. Он давно перестал что-либо чувствовать. Просто потому, что не считал себя человеком.
- Мой Лорд, - окликнула его женщина, идущая позади.
Он остановился и обернулся.
Она отставала, не успевала за ним. Подол идеального платья промок от снега, она тряслась от холода. Мантия не спасала ее от метели, но она все равно шла за ним.
Он сжал зубы. Она тормозила его. Без нее он дошел бы гораздо быстрее. Но она была нужна ему. Пока что.
- Не могли бы вы подождать? - только Нарцисса Малфой могла посметь попросить его о подобном, при этом лицо ее даже не изменилось. Оно по-прежнему было пустым и безжизненным. Она не боялась его. Глупая девчонка не боялась его, но он пообещал себе исправить это. Потом.
- Если хочешь, чтобы я выполнил свое обещание, тебе придется поторопиться, - жестко отчеканил он, вновь продолжая путь.
Он брал ее с собой каждый раз, вот уже три месяца. Эту невыносимую женщину. Он бы ни за что в жизни не стал путешествовать с ней, просто убил бы ее. Но она нужна ему.
Шаг за шагом он приближался к своей цели. Еще немного, и она будет у него. Еще совсем чуть-чуть.
Он поднялся на склон и остановился, рассматривая то, что было внизу.
Руины когда-то великого замка. Все, что осталось от великого волшебника.
Замок Мерлина.
Он не считал Мерлина великим. Разве великий волшебник умер бы так, оставив после себя жалкие руины? Нет. Он, Лорд Волан-де-Морт, никогда бы не позволил себе подобного. Если бы он решил уйти из жизни, он оставил бы после себя что-нибудь больше жалкого замка, который разрушили варвары. Он бы оставил после себя память. Его имя бы боялись произнести еще много-много веков. Но он вовсе не собирался умирать, напротив, он почти нашел способ вечной жизни. Все, что нужно - здесь. И еще нужно вернуть себе всю силу, чтобы обрести бессмертие.
Мерлин не был великим волшебником, но у него есть то, что должно принадлежать ЕМУ. Он не мог создать ее сам. Скорее всего, Мерлин украл ее у кого-то более могущественного.
Он направился в сторону руин. Нарцисса, приподняв подол платья, последовала за ним.
Он вошел в замок, точнее, в то, что от него осталось, и почувствовал всю силу, когда-то обитающую здесь. Снег лежал всюду, потому что крыша совсем не сохранилась.
Он нашел то, о чем говорил старик. Нашел тот самый камень и выдвинул его. Справа посыпался снег, в полу образовалась дыра. Он подошел ближе. Старые, каменные лестницы уходили куда-то вниз, во тьму.
Он схватил Нарциссу, тоже подошедшую к открывшемуся проходу, и толкнул туда. Она упала на лестницу.
Ничего не случилось. Лестница не развалилась. Значит, он тоже может пройти.
Не дожидаясь, когда она поднимется на ноги, он прошел мимо, просто перешагнув через нее.
Зажег палочку и осветил окружающее его пространство. Лестницы закончились, и он вступил в огромную залу.
Здесь было сыро и пахло старостью. Посреди всей этой пыли стояла каменная стойка. Он подошел к ней. На ней - большой сундук. Все так, как и говорил старик.
Неужели это все? Он, наконец, нашел ее? Она так близко, вот тут, в сундуке. Сейчас он откроет его и возьмет ее. Возьмет то, что должно принадлежать ему. Он так долго искал ее. Так долго мечтал о ней.
Он даже не попытался использовать палочку. Мерлин не был таким дураком.
- Ключ! - нетерпеливо воскликнул он, протягивая руку. Но глаза его по-прежнему были прикованы к сундуку.
Нарцисса подошла ближе. Пальцы в кармане сжали золотой медальон, но она так и смогла достать его.
- Я сказал: ключ! - рявкнул он так, что стены задрожали.
Нарцисса молча протянула ему медальон, и он нетерпеливым движением вставил его в проем в сундуке.
- Руку! - еще раз рявкнул он, и она протянула ему руку.
Он провел палочкой по ее руке, оставляя на ладони рану, и приложил ее ладонь к рисунку на сундуке. Кровь отпечаталась на рисунке. Послышался щелчок, и крышка сундука чуть приподнялась.
Он оттолкнул Нарциссу от себя.
Внутри все бушевало. Вот он, момент, сейчас он возьмет ее.
Он открыл крышку сундука.
Яростный крик эхом разнесся по залу.
Внутри было пусто.

***

- Эй, друг, ты что такой кислый? - Рон Уизли привычно хлопнул своего друга по плечу. - Эй, сегодня же бал.
«Молодец, Рон, спасибо что напомнил».
Гермиона усмехнулась, но ее улыбка исчезла, когда Гарри повернулся к Рону, и она увидела его лицо. Что-то определенно случилось. Что-то совсем не хорошее.
- Да, бал, - как-то отстраненно ответил Гарри.
- Гарри, - Гермиона схватила его за руку, прежде чем он поднялся на ноги, - что случилось? Снова шрам?
- Просто плохой сон, - ответил он, но она так и не отпустила его руку.
- Гарри, - предупреждающе начал Рон, и Гарри вновь опустился на место.
- Он что-то ищет.
- Что именно? - совершенно не нужно было уточнять, о ком идет речь.
- Не знаю. Но он это не нашел. В замке Мерлина этого не было.
- В замке кого? - переспросил Рон. - Первый раз слышу, чтобы у Мерлина был замок.
- Еще бы ты про него слышал, - закатила глаза Гермиона. - На севере Англии, почти на границе с Шотландией, находятся руины, но до сих пор не доказано, что это замок Мерлина.
- Он думает, что это замок Мерлина, - уверенно проговорил Гарри.
- Ты видел его во сне?
- Да. Я видел его глазами, как тогда, со змеей, - голос Гарри чуть сорвался. - И там была… - Гарри бросил взгляд на слизеринский стол, - Нарцисса Малфой.
Гермиона сглотнула. Малфой об этом узнает. Рано или поздно, но он вновь влезет в ее сознание. Поэтому лучше всего вообще не думать об этом.
- Почему она была там? - а вот Рон вовсе не собирался об этом забывать.
- Не знаю. У нее был ключ. Медальон. С его помощью он открыл сундук.
- Что было в сундуке? - не унимался Рон.
- Ничего. Там ничего не было. Он кричал от ярости. А потом я проснулся.
- Гарри, давай-ка ты еще раз повторишь все, что видел, - предложил Рон, оглядываясь по сторонам, не слышал ли кто его. Но никто просто не обращал на них внимания, все были слишком заняты приготовлениями к балу.
Гарри, тяжело вздохнув, начал свой рассказ, стараясь ничего не упустить.
- Нужно выяснить, что именно он ищет, - уверенно проговорил Рон, стоило ему закончить.
- Тебе стоит поговорить с Дамблдором.
- Я не могу этого сделать, Гермиона, - проговорил Гарри.
- Почему?
- Я не могу сказать ему. Просто не могу.
- Ты должен это сделать. Возможно, он знает, что именно он ищет.
- Хорошо. Завтра. Я скажу ему завтра.
Гермиона собиралась заспорить, но Гарри поднял руку, призывая ее к молчанию.
- Сегодня праздник, Гермиона. Я не стану сегодня говорить ему об этом. Он тоже имеет право на праздник.
Гермиона была не согласна с ним, но Гарри ничего не хотел слушать, вновь став веселым. Только вот веселье было каким-то ненастоящим.
Вздохнув, Гермиона вновь принялась за завтрак.

День пролетел быстро. Весь день был занят подготовкой к балу. Гермиона была старостой девочек, поэтому ей приходилось заниматься организацией бала. Она почти весь день провела в Большом зале вместе с преподавателями, отодвигая столы и делая еще какую-нибудь работу.
Самое ужасное было то, что Малфой, тоже будучи старостой, в этом не участвовал. Хотя, с другой стороны, возможно, это было даже к лучшему.
- Вам пора переодеваться, мисс Грейнджер, - сказала профессор МакГонагалл, привлекая ее внимание.
«Да. Вот только на бал идти я не хочу».
Гермиона вздохнула и поплелась в свою комнату. Настроение резко понизилось, стоило ей достать коробку с платьем, которое пришло вчера. До этого она даже не открывала ее и не примеряла платье.
Платье было прекрасным. Легкая серебристая ткань, переливающиеся камни на корсете. Она положила его на кровать.
Одевать его у нее не было никакого желания. Скорее, хотелось выбросить его в окно.
Гермиона глубоко вздохнула. У нее есть последний вечер. А потом… не нужно сейчас думать об этом ужасном "потом".
Тем более, она обещала Пэнси.
Вздохнув, Гермиона надела платье и ушла в ванну - делать себе прическу.
Спустя полчаса она была полностью готова, но вот выходить из комнаты не спешила.
Она посмотрела на себя в зеркало. Она была прекрасна в этом платье, с этой прической. Вот только глаза, они были странными. В них словно не было жизни. Она улыбнулась, но улыбка была ненастоящей, потому что не затронула глаз.
Гермиона посмотрела на сверток красной ткани, лежащий на столе. Подарок Малфою. Подумав, она уменьшила его и положила в карман парадной мантии. Возможно, завтра она просто не успеет подарить его. Нужно сделать это сегодня.
Послышался хорошо знакомый стук в окно.
Гермиона открыла окно, и в комнате появился Малфой, одетый в черный костюм. Он чертовски ему шел. И эта белая рубашка…
Гермиона усмехнулась своим мыслям.
А Малфой тем временем разглядывал ее. Гермиона чувствовала его потрясение, и это невероятно ей льстило.
- Черт, Грейнджер, ты прекрасно выглядишь, - проговорил он, улыбнувшись.
- Спасибо. Так зачем ты пришел? Разве ты не должен быть…?
Договорить она не успела, он протянул ей руку и, не дожидаясь ответа, притянул ее к себе.
- Что ты делаешь? - спросила Гермиона, обжигая его горячим дыханием.
- Ты же не рассчитывала, что я позволю тебе станцевать первый танец с кем-то другим? - спросил он и принялся кружить по комнате.
- Что, прямо сейчас? - спросила она, двигаясь вместе с ним.
- Ты уже танцуешь, - заметил он, рассмеявшись.
Он был прав. Она двигались вместе с ним, синхронно. Тело двигалось самостоятельно. Малфой вел в этом танце. А она подчинялась ему. Шаг, еще шаг. Назад, вперед. От него, прикосновение пальцев. К нему, и его рука вновь у нее на талии. Шаг, поворот. Наклон. Снова в его руках.
Гермионе показалось, что время остановилось. Оно словно подчинялось движениям Малфоя. Она почти потеряла связь с реальностью, двигаясь вместе с ним. Ей даже не нужна была музыка. Потому что она была. Музыка была внутри. Внутри их обоих. И ничего прекрасней этого Гермиона в жизни не слышала.
Последний шаг, наклон. Малфой замер, держа ее в своих руках. Сердце билось где-то в районе горла.
Мгновение разбилось, и он поставил ее на ноги.
- Это не последний танец, - сказал он и исчез за окном.
Гермиона приложила руку к горлу, словно стараясь таким образом остановить бешеный стук сердца.
Через десять минут она все-таки вышла из комнаты.
В гостиной было полно народу. И все одеты в костюмы и платья. Она почти ничего не слышала из-за всего этого шума.
Гарри и Рон ждали ее у лестницы.
- Ух ты! - это был Рон.
- Ты великолепна, - проговорил Гарри, подавая ей руку и помогая спуститься с лестницы.
- Спасибо.
И только тут до нее дошло, что ждут они вовсе не ее, а своих спутниц, которые еще не вышли из спальни девочек, - Лаванду и Джинни.
- Неужели ты идешь одна? - спросил Рон, притворно удивившись.
- Подожди, - проговорила Гермиона, заметив Невилла.
- Привет, Гермиона, отлично выглядишь, - проговорил он, улыбнувшись.
- Спасибо. Невилл, не хочешь пойти на бал со мной? - спросила она прямо.
- Прости, Гермиона, ты же знаешь, что я бы пошел. Но я уже позвал Луну, - смущенно отозвался он.
Гермиона была готова убить себя за свою бестактность. Если она в этот день без пары, это вовсе не значит, что всем не хватает пары.
- Прости, Невилл, я… - Гермиона даже не знала, что сказать.
- Слышал, тебе не хватает пары? - проговорил за ее спиной Кормак Маклагген.
О, черт.
- И что? - недовольно спросила она. Невилл в это время выскочил из гостиной, Гермиона пообещала себе потом еще раз извиниться перед ним.
- Мое предложение еще в силе, - сказал Маклагген, улыбнувшись.
- А ты разве не идешь…?
- Она может пойти одна, - он пожал плечами. – Ну, так что?
- Я не пошла бы с тобой, даже если бы ты был последним парнем на Земле, - отчеканила Гермиона.
Маклагген сжал зубы.
- А что же ты не идешь на бал с Малфоем? Вы же у нас такие друзья. Хотя, знаешь, что я думаю по этому поводу?
- Мне совершенно плевать, что ты думаешь, - вставила Гермиона, обходя его, но он схватил ее за запястье.
- Я думаю, что вы никакие не друзья, Грейнджер. Я думаю, вы просто спите вместе.
- Отпусти меня, Маклагген, - прошипела она, проверяя, не заметили ли этой сцены Гарри с Роном, но, к счастью, они над чем-то смеялись, не обращая внимания ни на что вокруг. Иначе был бы скандал. - Мне совершенно плевать, что ты там думаешь, ясно?
Она вырывалась, со злостью смотря на него.
- Только попробуй еще хоть раз тронуть меня… - шипела она.
- Или что? Гарри, Рон и Малфой убьют меня?
Ее трясло от ярости. Она старалась загнать ее как можно дальше, чтобы Малфой об этом не узнал. Иначе…она бы предпочла, чтобы об этом узнали Рон и Гарри, чем Малфой.
- Над чем вы там смеетесь? - спросила она, наблюдая, как Маклагген выходит из гостиной.
- Невилл отказал тебе? - спросил Рон, захохотав в голос.
- Да, - недовольно ответила она, хотя звучало это действительно смешно.
- Вы же с Малфоем друзья, почему он не пригласил тебя? - спросил Гарри, его глаза сверкнули, словно он вложил в эти слова гораздо больше, чем можно было заметить.
- Ни ОДИН из моих друзей не пригласил меня, - напомнила она.
Гарри и Рон переглянулись.
А потом Рон упал на колени, схватив ее за подол платья.
- Прости, Гермиона, как мы могли так поступить? - выл Рон.
Гарри захохотал.
- Прекрати ржать, Поттер, - Рон двинул ему по колену, - ты вообще-то тоже должен…
Гарри упал на колени рядом с ним, и они в один голос принялись извиняться и нести подобный бред.
- Идиоты, встаньте… - начала было она.
- Что это? - в гостиной появились Лаванда и Парвати, недовольно переглядываясь.
- Ой, Лаванда, - Рон тут же вскочил на ноги и кинулся к ней. Некоторое время ушло на объяснения, в которых пришлось поучаствовать Гермионе и Гарри, иначе Лаванда отказывалась идти на бал с Роном.
Рон и Лаванда ушли. Потом появилась Джинни.
Она и Гарри предложили Гермионе пойти на бал вместе с ними, но она, конечно же, отказалась. И пошла туда одна.
В Большом зале было полно народу. Музыка уже звучала, но никто пока не танцевал, все стояли возле столов, очевидно, набирая закуску, которую Гермиона вместе с преподавателями и домовыми эльфами расставляла на столы.
Гермиона замерла в дверях, не уверенная, что ей следует туда идти. Что-то подсказывало ей, что лучше отсюда уйти.
- Гермиона Грейнджер, не хотите ли вы пойти на бал со мной? - Блейз Забини стоял, облокотившись на стену, и насмешливо смотрел на нее.
Она некоторое время стояла в нерешительности, а потом просто шагнула к нему. Блейз Забини нравился ей куда больше Маклаггена. Тем более, ей казалось, что они как-то даже сблизились с тех пор, как она нашла его пьяного в коридоре.
- Да, конечно, - она искренне улыбнулась ему, понимая, что в данный момент они так похожи друг на друга.
- Я такой идиот, - сказал он. - Я должен был раньше пригласить тебя.
Он протянул ей руку, и она приняла ее.
Вместе они вошли в Большой Зал.

***

После речи Дамблдора вновь заиграла музыка, и вот теперь все вышли танцевать.
Блейз пригласил ее на танец. И они принялись танцевать. Все вокруг танцевали.
Блейз то и дело оглядывал зал, она прекрасно понимала, кого он ищет. Она сама, хоть и не хотела себе в этом признаваться, делала то же самое. Но найти кого-либо среди всего этого народа было почти невозможно. Несколько раз ей казалось, что где-то неподалеку мелькнула рыжая голова Рона, но она не была в этом уверена.
Они танцевали несколько танцев подряд, а потом Гермиона выдохлась. Они сели за столик, Блейз ушел, чтобы принести чего-нибудь выпить. Гермиона уверила его, что алкоголя тут нет, но он лишь хмыкнул и исчез в толпе.
- Привет, - Гарри опустился на стул рядом с ней, - как дела?
«Не очень».
- Прекрасно. А где Джинни?
- Она ушла в туалет.
- Тебе весело? - зачем-то спросила она.
- Да. Знаешь, у Джинни чувство юмора не хуже, чем у близнецов.
- Я рада, что тебе хорошо.
- А тебе?
Она не ответила. Надоело ему врать.
- Гермиона, - Гарри взял ее за руку. - Не делай ничего такого, о чем потом будешь жалеть. Но если не сделаешь, будешь жалеть еще больше.
Он улыбнулся и поцеловал ее руку.
- Поттер, - вернулся Забини с двумя бокалами.
- Привет, Забини, - отозвался Гарри и исчез в толпе.
- И что это? - спросила Гермиона, принимая бокал.
- Это апельсиновый сок с…огневиски.
- Что? Где ты взял…?
- Тихо, - Забини приложил палец к губам. - Не рассчитывала же ты…
- Но тут преподаватели везде ходят…
- Успокойся, они ни за что не узнают. У нас своя система, - и Забини залпом опустошил бокал.
Гермиона последовала его примеру и осушила свой.
«Только не нужно напиваться. Не сегодня».
Она так и не поняла, чья все-таки это была мысль. Ее или Малфоя?
- Ну что? Снова танцевать? - предложил Забини, и она согласилась. А что еще здесь делать? Она же пришла сюда повеселиться. Вот только веселья не было.
- Как ты с этим справляешься? - спросила она у Блейза.
Не нужно было уточнять, о чем она.
- Никак. Я с этим не справляюсь. Просто не думаю.
- Но сегодня последний день.
Его рука сжала ее талию чуть сильнее, чем следовало.
- Блейз, ты можешь поговорить со мной об этом. Я так же как ты…
- Разница в том, что ты Малфоя не любишь? - это было вопросом, оба это прекрасно понимали.
Она молчала. Блейз остановился. Они стояли посреди танцующих пар, смотря друг другу в глаза.
- Я… - ее голос дрогнул.
С потолка посыпался снег, встречаемый одобрительными воплями. А они так и стояли. На лицо Блейзу упало несколько снежинок, он смахнул их рукой.
А Гермиона просто стояла. Что она могла сказать ему? Как он может спрашивать ее о том, о чем она боится даже думать. Потому что, возможно, это и есть правда. Они с Малфоем давно ходили по лезвию, что, если они переступили черту? Может быть, то, что с ней происходит, когда он рядом, это и есть…. Она не позволила себе закончить эту мысль, потому что боялась ее больше всего. Даже больше того, что произойдет завтра.
Знакомые руки легли ей на талию и развернули к себе.
- Ты же не против, Блейз, если я приглашу твою даму на танец? - шутливо проговорил Малфой и, не дожидаясь ответа Блейза, увел ее в толпу.
- Что такое? - спросил он, смотря на нее. Очевидно, Малфой только что был занят чем-то таким, что отвлекло его от ее мыслей. Это не могло не радовать. Он не должен это узнать.
- Ничего.
- Нет, что… - он нахмурился, и она понимала, что сейчас произойдет. Сейчас он войдет в ее сознание.
- Нет, не надо, - проговорила она умоляюще.
Наверное, ее голос, а не слова, заставил его послушаться.
- Так, значит, ты пришла на бал с моим лучшим другом? - спросил он.
- Имеешь что-то против? - уточнила Гермиона.
- Да. То есть, нет.
- Прекрасный ответ.
- Я не уверен, нравится мне это или нет, - пояснил Малфой.
- А где Пэнси? - спросила Гермиона.
- С Блейзом, - Гермиона проследила за его взглядом и увидела их, танцующих неподалеку.
Пэнси выглядела невероятно счастливой в этот момент. Наверное, она решила хотя бы сегодня побыть счастливой. Жаль, что она, Гермиона, так не может.
Они танцевали и танцевали. И на этот раз время летело слишком быстро. Для Гермионы этого было не достаточно. Она хотела танцевать с ним всю ночь. Но бал заканчивался в час. И ее жизнь, по-видимому, тоже.
- Мне надо кое-что сделать, - сказал Малфой, его глаза блеснули. Он кинулся к столу.
Вернулся он уже в руках с графином тыквенного сока.
- Зачем тебе… - начала было Гермиона, но он просто прошел мимо.
Малфой приблизился к какой-то стоящей в стороне парочке и вылил весь тыквенный сок на парня.
Лишь когда он повернулся, Гермиона узнала в нем Кормака Маклаггена.
- Какого черта? - проорал он, перекрикивая музыку.

- Прости, Маклагген, руку свело, - ответил Малфой холодно. Гермионе показалось, что он раздумывает, не двинуть ли Маклаггену по лицу пустым графином.
Этого она допустить не могла. Она схватила Малфоя за свободную руку и потянула прочь от разъяренного Маклаггена, который, впрочем, не был намерен отпускать Малфоя вот так вот просто, без мести. Он кинулся было за ним, но на его пути очень удачно оказалась профессор МакГонагалл, в которую он врезался.
- Мистер Маклагген, почему вы пришли на бал в таком виде? - недовольно проговорила она, осматривая, нет ли на ее мантии капель сока.
- Что? Это не я…меня…
- Просто переоденьтесь, мистер Маклагген, - проговорила она, удаляясь.
Кормак вновь порвался в сторону Малфоя, но тот, стараниями Гермионы, был уже на другом конце зала.
- Ты что, спятил? - спросила она.
- Случайно, - ответил Малфой.
Он мог бы и не врать ей. Она и так знала, почему он это сделал. И с одной стороны она чувствовала от этого удовлетворение, но с другой стороны - его поступок был слишком глупым.
К ним подскочила Пэнси. Взгляд ее был совершенно безумным. Она схватила Гермиону за руку и, сказав что-то неразборчивое Малфою, отвела ее в сторону.
- Мы уходим, - сказала она Гермионе.
- Ты и Блейз? - уточнила Гермиона.
Пэнси несколько раз кивнула.
Она, видимо, решила, что Гермиона будет ее осуждать. Но она даже и не собиралась.
- Сегодня последняя ночь, так? - сказала Пэнси, и Гермиона кивнула. - Я хочу побыть с ним в последний раз. Мы ведь имеем право на шанс, так? - она словно оправдывалась, но скорее перед собой, чем перед Гермионой.
- Ты ведь понимаешь меня? Это мне нужно.
- Да, я понимаю, - Гермиона все еще не понимала, зачем слизеринка говорит ей все это.
- Это правильно. Последняя ночь должна пройти так, как этого хочу я. Последний миг счастья. Я ведь заслуживаю это?
- Определенно, - отозвалась Гермиона, и Пэнси на радостях обняла ее.
- Мы все этого заслуживаем, - прошептала она.
Гермиона отстранилась. Что именно она хотела этим сказать?
- Мы сейчас уйдем. А ты…ты последишь за Драко?
"Последишь за Драко"… Звучало как-то даже смешно. Хотя, учитывая его поступок с графином, слова Пэнси не лишены смысла.
- Да. Конечно.
- Спасибо, - Пэнси снова обняла ее. Видимо, сегодня она слишком счастлива, чтобы замечать, кого именно обнимает. Хотя, они довольно сблизились за последнее время.
Пэнси кинулась к выходу. Гермиона заметила Блейза, стоящего в дверях и ожидающего Пэнси. Они вместе скрылись в коридоре.
- Похоже, моя невеста сбежала от меня, - усмехнулся подошедший сзади Малфой. Не было никаких сомнений, что он все слышал.
- Моя пара тоже бесследно исчезла, - заметила Гермиона.
- Потанцуем? - спросил Малфой.
Гермиона приняла его руку. Вечер продолжался.

***

"Не делай ничего такого, о чем потом будешь жалеть. Но если не сделаешь, будешь жалеть еще больше".
Слова Гарри так некстати всплыли в сознании, что Гермиона подавилась соком.
"Сегодня последняя ночь, так?"
Что она делает? Гермиона так и замерла с бокалом в руках.
"Я хочу побыть с ним в последний раз. Мы ведь имеем право на шанс, так?"
Шанс. Мысли метались в сознании, но никак не складывались в общую мозаику.
"Разница в том, что ты Малфоя не любишь?"
Гермиона оглянулась, стараясь найти глазами Малфоя, который ушел на поиски еды. Именно сейчас, в эту минуту, она должна была его увидеть. Увидеть его лицо, чтобы все встало на свои места.
"Последний миг счастья".
"Мы все этого заслуживаем".
Решение пришло само собой. Поначалу она даже испугалась. Подумала, что сошла с ума. Но это казалось правильным. Шанс. Вот что она так упорно игнорирует. Она, да и сам Малфой, они не давали себе шанса. И для шанса чуть не стало слишком поздно.
Надежда вспыхнула в ней, расцвела, как цветок. Хрупкий, но все-таки ощутимый.
До конца бала оставалось полчаса. Народу было не так много. Некоторые уже разошлись по гостиным.
- Черт, там почти ничего не осталось, представляешь? - пожаловался Малфой, садясь на стул и предлагая ей сеть на соседний.
- Совсем ничего? - спросила Гермиона, хотя ей, в общем-то, было все равно.
- Бутерброды с икрой, а ее я…
- Ненавидишь, - закончила за него Гермиона.
- Да. Откуда…ах да.
- Знаешь, что я пришло мне в голову, Малфой?
Он нахмурился.
- Ты столько раз был в моей комнате. А я у тебя ни разу. И самое интересное, что ты ни разу даже не приглашал меня туда.
- Так в чем проблема? Идем.
- Сейчас?
- У тебя есть другой вариант?
Нет. У нее не было. Но она вдруг стала сомневаться в своем решении. Малфой почувствовал ее сомнение.
- Что-то не так?
- Нет, идем.

Малфой привел ее в свою комнату. Прямо через гостиную, в которой, вопреки опасениям Гермионы, никого не оказалось. Малфой сразу сказал ей, что там никого не будет. Одни еще на балу, другие уже в своих спальнях. Она не поверила ему и какое-то время даже упиралась, но потом все-таки прошла. И он оказался прав.
Его комната по размерам была абсолютно такой же, как и ее, только вот стены были выкрашены в зеленый цвет. Поначалу он невероятно раздражал, но потом она просто перестала обращать на это внимание.
Гермиона встала посреди комнаты, не зная, что делать дальше. В теории все представлялось ей довольно просто. Но вот на деле…
- Можешь сеть на кровать, - насмешливо предложил Малфой, видя ее неуверенность. Она все никак не могла понять, знает ли он о том, что пришло ей в голову или нет?
Она села на кровать, точно такую же, как в ее комнате, и провела рукой по зеленому шелковому покрывалу.
Какое-то время они молчали. Потом Малфою это надоело.
- Знаешь, у меня есть для тебя подарок, - сказал Малфой и принялся рыться в своем столе. Он достал черную бархатную коробочку и протянул ей. Гермиона искала в нем хоть намек на смущение, потому что в такие моменты оно было вполне естественным, но его не было.
Она приняла коробочку, но так и не открыла ее. Она просто не могла. Вспомнились слова Пэнси о том, что он вряд ли бы подарил подобную вещь ей. Сердце забилось быстрее.
- Открой, - предложил Малфой, - я хочу видеть твою реакцию.
«Отлично», - подумалось ей.
Но она все-таки открыла ее и издала какой-то непонятный звук. Внутри лежала серебряная цепочка. А на ней - подвеска с бриллиантом. В том, что это именно бриллиант, не было никаких сомнений. Он был небольшим, но ослепительным.
- Это фамильная драгоценность, - проговорил Малфой, пожав плечами. Видимо, ее реакция ему понравилась.
- Но…я не совсем…
- По идее я должен был подарить это Пэнси, но… - он так и не договорил, по-видимому, просто не зная, что сказать. Наверное, он сам не знал, по какой причине подарил его ей.
- Я даже не знаю, что сказать. Нет, правда.
- Просто одень его.
Она кивнула и достала цепочку. Она попыталась застегнуть ее, но руки почему-то тряслись. Она не могла унять эту непонятную дрожь.
- Давай я помогу, - предложил Малфой, прекращая ее страдания.
Она убрала волосы, позволяя ему застегнуть цепочку на шее. Щелкнула застежка, но его руки так и остались лежать на ее плечах.
- Смотри, - Малфой подтолкнул ее к зеркалу.
А в зеркале стояли они. Она впереди, Малфой за ней. Его руки лежали на ее плечах. И это, то, что они вместе, казалось ей таким правильным. Словно так и должно быть. Она даже не стразу обратила внимание на цепочку, а точнее, на камень, висящий на ней.
- Он же был… - неуверенно начала она.
- Да. Он меняет цвет при соприкосновении с кожей.
Камень из белого стал ярко-синим. Он напоминал ей море.
Малфой смотрел на их отражения, словно ища там что-то. Она боялась даже двинуться и разбить этот момент.
Потом Малфой тряхнул головой и отошел. Момент, как бы не хотела она его остановить, был разбит. И что-то внутри разбилось вместе с ним. Разбилось, как только Малфой отошел от зеркала. Стараясь не обращать внимания на то, что творилось внутри, она повернулась к нему.
- У меня тоже есть подарок, - с этими словами она достала из мантии сверток, вернула ему первоначальный размер и протянула ему.
Малфой с интересом разворачивал его.
- Я знаю, это несоизмеримо с тем, что подарил ты, - проговорила она, наблюдая, как он достает коричневую, потрепанную тетрадку, почти такую же, которую он нашел у нее в комнате - Но я решила, что тебе должно понравиться.
- Что это?
- Это дневник Сириуса, - ответила она, наблюдая, как изменяется его лицо и с каким трепетом он открывает тетрадь. - Я нашла его летом, перед пятым курсом, когда мы прибирались в его доме. Сириус сказал, что если мне интересно, то я могу взять его себе. У него их несколько. Я нашла два. Он подарил их мне. Я читала один из них, он писал его, когда учился на седьмом курсе. А потом…когда он… в общем, я решила, что имею право подарить один Гарри, а другой - тебе.
- Ты права, подарки совершенно несоизмеримы. Я подарил тебе пустой камень, в общем-то, ничего не значащий, несмотря на его цену. А ты подарила мне частичку Сириуса, - ответил он, откладывая дневник.
Гермиона села рядом с ним.
- Я рада, что тебе нравится, - сказала она, улыбнувшись.
- Да, Грейнджер, мне нравится, - он поцеловал ее руку. - Спасибо.
Он поднял глаза на нее, все еще сжимая ее руку. Гермиона с какой-то обреченностью наклонилась к нему и поцеловала. Малфой ответил на поцелуй, притягивая ее ближе к себе.
С каждой секундой, с каждым поцелуем, с каждым обрывком дыхания огонь внутри разгорался все сильнее. Она целовала его жадно, так, словно он - то, без чего она не сможет дышать, не сможет жить. Это и было той самой правдой, до которой она все никак не могла дойти. Это и было последней каплей в их переполненной чаше. Она больше не могла притворяться, что все нормально и что между ними ничего нет. Потому что оно было. И было уже давно. Что-то хрупкое. Что-то неустойчивое. Но оно было. И оно было чем-то большим, чем-то огромным.
Малфой целовал ее губы, ее лицо, ее руки, ее шею. Он словно пытался запомнить каждую клеточку ее тела.
Гермиона стянула с него мантию.
Малфой распустил ее волосы, запустив в них пальцы. Он уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая их запах. Он дышал ей.
Их мысли слились, стали единым целым. Их чувства, их желания слились в одно.
Малфой что-то шептал ей. Но она не могла разобрать ни слова, сконцентрировавшись лишь на его горячем дыхании.
Он развязал ее парадную мантию, отправив ее на пол, и старался справиться с корсетом.
Гермиона дрожащими руками стала расстегивать пуговицы его рубашки, прикасаясь к его коже.
Малфой вдруг отстранился от нее. Он все никак не мог сфокусировать взгляд на ее лице.
- Что ты делаешь? - прошептал он, стараясь справиться с дыханием.
- Пытаюсь расстегнуть твою рубашку, - нисколько не смутившись, ответила Гермиона, продолжая свое занятие.
Малфой дернулся и уже через несколько секунд стоял перед кроватью, весь такой взъерошенный, с расстегнутой рубашкой.
- Нет, - проговорил он.
Это было что-то наподобие молнии. С тем же успехом он мог просто убить ее. Мог перерезать ей горло. Гермиона почувствовала, что не может пошевельнуться. Эффект, вызванный его поцелуями, исчез за несколько секунд, его заменил такой холод, что ей даже показалось, что она покрывается льдом. Внутри что-то прорастало ледяной коркой.
Со стороны Малфоя была ярость, смятение и горечь. Все перемешалось, но ей было глубоко плевать на то, что теперь чувствует он. Важно то, что чувствовала, что ощущала она. А она чувствовала боль, ту самую, которая заставляла душу леденеть, ту, от которой хотелось кричать, но на это просто не было сил.
Все, о чем она сейчас мечтала - это кинуться вон из этой комнаты, а может, и сразу спрыгнуть с астрономической башни. Но сил подняться с кровати не было.
Как она могла быть такой глупой? Как она могла подумать, что она, грязнокровка, нужна ему? С чего она вообще решила, что между ними есть что-то большее, чем ее глупые фантазии. Возможно, его поцелуи - это часть того, что чувствует она сама. Скорее всего, он вообще ничего не чувствует к ней. Это все она. Ее чувства, слишком сильные, передаются и ему. Но они не настоящие. Они исходят от нее, а не от него самого.
Больше всего сейчас Гермиона ненавидела не его, а себя, за то, что она оказалась такой наивной. За то, что придумала себе что-то, чего нет на самом деле. За то, что видела то, чего на самом деле нет и в помине.
Почему Малфой постоянно все это время твердил про друзей? Да потому, что он видел, что ее отношение к нему поменялось, и видел, что она что-то испытывает к нему. Он хотел сохранять расстояние, поэтому и твердил про друзей. А она, с завидным упорством, делала это, она ломилась сквозь стену, которую нельзя было разрушить.
Так думала, спрятав лицо в ладонях, Гермиона Грейнджер, чья душа только что разбилась на тысячи осколков. В этот момент она просто не хотела, не могла принять то, что, возможно, все вовсе не так.
- Я не могу, - сказал Малфой уже чуть громче, и в его голосе появилась едва заметная уверенность. - Я не могу так поступить с тобой.
Она вскинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза, но он отвернулся к окну. Его пальцы сжались в кулаки, он прикрыл глаза.
Что еще значит, не может так поступить?
Гермиона перестала что-либо понимать, но одно она знала точно: ей следует как можно скорее уходить отсюда, пока не стало еще хуже. Если, конечно, может быть что-то хуже.
- Почему? - все-таки спросила она. Не могла не спросить.
Он повернулся к ней.
Она почувствовала все то, что чувствует сейчас он. И едва не расхохоталось. Ну, слишком все это похоже на бред.
Благородство - вот что все это было. "Благородство" - да он и слова-то такого знать не должен, что уж говорить о…
Было здесь не только благородство. Точнее сказать, сам Малфой это благородством не считал. Просто он не мог. Он считал это неправильным.
Но вот что именно он считал неправильным?
"Я переспал бы с тобой, если бы ты была мне безразлична", - вот что говорил его взгляд.
Гермиона не знала, плакать ей или смеяться. Но пока что "плакать" перевешивало.
Господи, ну что не так с этим человеком? Почему именно сейчас он решил поиграть в рыцаря? Зачем? Неужели он думает, что таким образом спасет ее? Но правда была в том, что спасать ее было уже поздно. Спасать нужно было тогда, в том коридоре, когда палочка дрогнула в руках Гойла, и заклятие попало в нее. Теперь он - часть ее самой. И теперь он - не просто часть ее жизни, он и есть ее жизнь. Звучало ужасно, как приговор, но правда всегда была горькой. Нужно было лишь увидеть ее. Не нужно было притворяться, что она не замечает ее. С первого дня, с самого начала все уже было понятно. Просто они не видели это. Их жизни, их пути сплелись, словно нити, и стали единым целым.
Он ничего не говорил. Да что еще он мог сказать? Все и так было понятно. Но ей было бы гораздо легче прийти в себя, если бы он говорил. Говорил что угодно. Только не это уничтожающее молчание.
- Послушай, - начала она, когда голос чуть окреп. - Мне не пять лет, и я сама могу решать, что мне делать, и если я решила…
- Я не стану так поступать, Грейнджер, - ответил он почти спокойно. Почти.
- А может, дело тут совсем в другом? - она знала, что поступает нечестно, потому что и так знала правду, но ничего не могла с собой поделать.
- Что ты хочешь от меня услышать? Хочешь знать, хочу ли я тебя? Да, хочу. С некоторых пор я просто мечтаю о тебе. Ты нужна мне, это правда. Ты это хотела услышать?
- Так почему же…? - начала она, и обрадованная, и огорченная его словами.
- Потому что завтра у меня состоится официальная помолвка. И это не считая принятия Метки, - отчеканил он, не давая ей возможности договорить.
Он был в чем-то, возможно, даже прав. Но Гермиона просто не хотела это принимать.
- У нас еще есть шанс. У нас еще есть последняя ночь. Так в чем же проблема?
Он не отвечал. Видимо, думал, что ей ответить. Но она не собиралась ждать.
Она поднялась на ноги и направилась к выходу. Потом будет больно потому, что она потратила время впустую, обижаясь на него, ведь у них был шанс хотя бы быть рядом всю эту ночь, но сейчас была лишь обида.
- Знаешь, в чем проблема? - спросил он, когда она была у двери, взявшись за ручку. - Проблема в том, что мы любим друг друга.
Ее рука дрогнула, выпуская ручку, которая отдалась глухим щелчком.
Она повернулась.
Это было вовсе не тем признанием, о котором с детства мечтают все девушки, это признанием-то фактически не было, и ситуация была вовсе не той. Но эти слова, они отдались эхом в сознании, проникая куда-то глубоко внутрь. Он сказал то, о чем она боялась даже думать. Но они, эти слова, были так нужны ей прямо сейчас, в эту минуту.
Малфой вовсе не был парнем из ее грез. Он вообще был очень сложным, почти невыносимым человеком, но он был именно тем, в ком она так отчаянно нуждалась, тем, без кого она уже просто не могла жить.
Он смотрел на нее, и печаль его глаз отражалась в ее глазах, как в зеркале.
По ее щеке медленно сползла слеза. Капля их почти невозможной, запретной любви. Слезы были частью их любви. Она была словно соткана из слез и страдания.
- Я… - начала она, стирая слезу со щеки.
- Не уходи, - просто сказал он, протянув к ней руку.
Ему вовсе не было нужды просить. Она и так не смогла бы сделать этого. Она просто не смогла бы уйти.
Она кинулась к нему, по дороге запинаясь о ковер. Он подхватил ее прежде, чем она упала, и рухнул на пол вместе с ней.
Из ее глаз брызнули слезы - слезы боли, слезы отчаяния. Она сильнее прижалась к нему, надеясь, что этот момент будет длиться вечно.
- Я столько времени потратил зря, - проговорил он, целуя ее пальцы. - Все могло быть по-другому.

***

Она проснулась еще до рассвета. Он спал рядом, обнимая ее за талию.
По ночам проклятие, видимо, ослабевало, потому что сны у них, определенно, были совершенно разными.
Она осторожно освободилась из его объятий и медленно поднялась с кровати, боясь его разбудить. Она не помнила тот момент, когда заснула. Помнила лишь его голос, что-то тихо рассказывающий ей, а потом он стих, и вот тогда, наверное, она провалилась в сон.
Гермиона решила уйти так, не разбудив его, потому что вряд ли смогла бы это выдержать. Она и так держалась из последних сил, стараясь сдерживать свою боль, по крайней мере, до тех пор, пока не окажется в своей спальне, боясь разбудить его. А в том, что он обязательно проснется, как только почувствует ее боль, не было никаких сомнений.
Ночь не длилась вечно, ее было недостаточно, но она закончилась. Судьба поступала несправедливо с ними, но уже не было возможности что-либо изменить. Хотя, она хотела. Она мечтала. Но не могла.
Гермиона выскользнула из комнаты, бросив последний взгляд на кровать.

Она не помнила, как именно оказалась в своей комнате, не помнила, когда сняла с себя платье, не помнила, как принимала душ.
Потом она взяла листок бумаги и стала писать. Слова приходили сами собой, словно кто-то вел ее руку. Строчка за строчкой ложились на пергамент. Некоторые слова были размыты из-за капающих слез, но она не смогла бы переписать это письмо.

" Я не смогла дождаться, когда ты проснешься. Попрощаюсь так.
Помнишь, о чем ты попросил меня тогда, в первый раз? Ты просил, чтобы я не заглядывала в твое сознание до тех пор, пока ты не вернешься. Ты не хотел, чтобы я проходила через все это вместе с тобой. Я обещаю. И на этот раз. Я дождусь твоего возвращения, а до тех пор не стану вмешиваться.
Я должна сейчас отговаривать тебя, умолять остаться. Но я не стану этого делать, как бы мне этого не хотелось. Ты должен сделать это. Я понимаю. Это твой долг, и ты исполнишь его. Поэтому я не прошу тебя о том, что ты просто не сможешь выполнить. Я не прошу тебя остаться здесь, со мной.
Я справлюсь с этим. Я должна. Я сделаю это ради тебя, сделаю ради нас.
Я должна была дождаться, когда ты проснешься. Но я не смогла. Потому что я слабая. Прости, что не смогла сказать тебе все это.
Я тебя люблю.
Гермиона."

Слова "я тебя люблю" она как-то неосознанно зачеркнула, но их можно было различить. Она отправила сову прежде, чем успела передумать.
Внутри было ужасно. И она даже подумывала, не привязать ли себя к стулу, чтобы не кинуться к нему и не умолять его остаться. Но она просто не могла этого сделать.
Она должна отпустить его, как бы сложно это ни было.
Она сделала все, чтобы отделить свое сознание от его, на этот раз сделать это было куда сложнее. Она словно пыталась оторвать часть своей души.
До семи - до времени, когда он и Пэнси отправятся в поместье Малфоев - оставалось пять минут. Она подскочила к окну, но оттуда не было видно главных ворот. А видеть их ей было сейчас необходимо, хотя, это, определенно, не пошло бы ей на пользу.
Она выскочила из гостиной, надеясь добраться до коридора с нужным ей окном до того, как они уедут.
В коридоре, у окна, уже стоял Блейз Забини.
- Привет, - поздоровался он.
- Привет, - Гермиона приблизилась к нему. Сегодня Блейз выглядел просто ужасно. Наверное, так же, как и она сама, - Они еще…?
- Нет, еще нет.
Она встала рядом. Сейчас, в этом момент, они с Блейзом были так похожи. Похожи своей болью, своей участью, своим приговором.
Они молча смотрели в окно, но там, на улице, никого не было. Через некоторое время к воротам прикатила карета, запряженная фестралами. Она была закрытой, не такой, на которой они обычно добирались до замка.
От вида кареты ноги у Гермиону подкосились, но она ухватилась за подоконник. Блейз сжал подоконник так сильно, что пальцы его побелели.
Вот и все. Вот и конец. Конец того, что так и не успело начаться.
Две далекие фигуры в темных мантиях оказались возле кареты. Не было никаких сомнений насчет того, кто эти две фигуры. Очевидно, они вышли не через главный вход, иначе бы Гермиона и Блейз видели, как они шли до кареты. Хотя, возможно, это даже к лучшему, что она не видела Малфоя вблизи. Вряд ли бы она выдержала это.
Блейз издал какой-то непонятный звук, напоминающий стон. И Гермиона его понимала, она сама едва могла дышать. Отчаяние накатывало волнами. Казалось, еще немного, и она упадет в обморок, умрет, в конце концов. Это было бы так правильно со стороны судьбы -смиловаться над ней, позволить ей уйти сейчас, чтобы потом не мучиться, когда он вернется сюда. Но, видимо, у судьбы были совершенно другие планы. Или она была просто недостойна того, чтобы ее избавили от страданий.
Блейз, очевидно, думал примерно о том же.
Вот теперь-то ее душа точно рассыпалась на осколки. И осколки сейчас с человеком, который садился в карету, готовый принять свою участь.
Она отгородилась от него стеной, но вовсе не была уверена, что эта стена выдержит.
А карета тронулась с места. Она катилась все дальше и дальше, с каждым мгновением, с каждой секундой обрывая нити, которые связывали двух людей, сидящих в карете, с людьми, стоящими сейчас у окна. Она катилась прочь, унося с собой и без того хрупкую надежду на то, что все еще можно исправить. Уже слишком поздно. Они упустили все свои шансы на спасение.
Гермиона отвернулась, боясь и дальше следить за каретой. Блейз обнял ее, и она благодарно уткнулась ему в грудь. Сегодня эти два человека стали еще ближе друг к другу. Их общая боль сблизила их.
Но они были вовсе не единственными в замке, кто наблюдал за каретой. Еще один человек, двумя этажами выше, так же стоял у окна. Альбус Дамблдор до последнего верил, надеялся, что этого не случится, что эта проклятая карета не остановится у ворот замка. Что эти два человека никогда не сядут в нее. И уж точно не поедут навстречу своей участи.
Но судьба рассудила иначе, они сделали свой выбор, который обязательно приведет их в бездну, они сделали первый шаг, шагнули на это путь, который приведет их во тьму, в пустоту.
Он не мог поверить в то, что ошибся. Но он был всего лишь человеком, не богом, не вершителем судеб. Даже Альбус Дамблдор мог ошибаться. Вот только его ошибки всегда очень дорого стояли.