Гермиона не могла не обрадоваться, когда третья попытка трансгрессировать оказалась, наконец, успешной. По-видимому, неудачное превращениие сыграло и с этой способностью злую шутку: магия становилась неустойчивой.

Быстро оглядевшись — «спасибо» природному зрению* — и подавив весьма мерзкие ощущения внутри после аппарации в образе лягушки, Гермиона почти неподвижно смотрела на Малфоя и, оставаясь благодаря зелью все еще спокойной, ждала от него хоть каких-нибудь слов в ответ. Застывшая маска неверия в происходящее на лице Драко при других обстоятельствах могла бы показаться забавной, но сейчас было явно не до улыбок.

На пару минут воцарилась полная тишина. Даже стук ходиков, казалось, стал неслышным.

Еще бы нет! Говорящие лягушки даже в волшебном мире явление не просто редкое, а, возможно, единственное в своем роде.

Гермиона всё-таки отдала Малфою должное, когда он достаточно быстро пришел в себя, потому что — если честно — ожидала худшего. Но в какой-то момент отрицание и изумление на лице Драко сменились кое-чем иным, и он уже с интересом разглядывал ее, будто диковину.

Гермиона приготовилась к повторной трансгрессии на случай, если Малфой решит пальнуть каким-нибудь заклинанием, но он даже не потянулся за палочкой. И это было разумно: вряд ли тот, кто просит о помощи, вздумает напасть в образе земноводного.

Рука Драко стала медленно подниматься вверх, пока он, так же не спеша, делал шаг навстречу незваной гостье, собираясь, к ужасу последней, прикоснуться к ней. Причина была понятной: Малфоем двигало безотчетное любопытство. Может, это и казалось странным поведением, но чего не сделаешь, подчиняясь слепой жажде открытий?

Однако как бы несчастная жертва трансфигурации ни нуждалась в помощи, первым желанием было не допустить эдакой вольности, и Грейнджер тут же выпалила первое, что пришло в голову:

— Стойте!.. Я — ядовитая, — солгала Гермиона и испугалась, что кое в чём выдала себя, поэтому поспешила прибавить: — Лягушка. Не смертельно, но ядовитая. Длительные галлюцинации вам ведь не понравятся?

— Бесспорно, нет, — Драко отдернул руку, но не отступил. И без подобных предупреждений осознавая, что чуть не произошло, он ехидно прибавил: — Да уж, магия меняет человека… до неузнаваемости.

Малфой усмехнулся, и Гермиона поняла, что забыла, как он это делает. «И век бы не вспоминать!»

— Помогите… мне, — повторила она, подавляя естественное желание ответить какой-нибудь колкостью.

Но Драко идти навстречу бесцеремонной лягушке абсолютно не хотелось. По собственному авторитетному мнению, в жизни часто происходит так, что оказывающий помощь получает за неё прямо пропорциональное возмездие.

И с чего вдруг такая щедрость? Обед, очевидно, испорчен. Настроение тоже. И пребывание мерзких земноводных в квартире не входило в планы Малфоя.

Точно не входило.

Определенно!

— О какой помощи, вообще, может идти речь? — надменно произнес он, легким движением руки придвигая стул поближе к столу и давая понять необычному собеседнику, что продолжать трапезу в его присутствии не намерен. — Что-то не припомню, когда это я заявлял, что не прочь заняться благотворительностью? Смотришь на это безобразие перед глазами и понимаешь, что волшебники-недоучки никогда не переведутся! Магия специально подкидывает их ради моего удовольствия.

— Это не я ошибся! — не желая отмалчиваться из-за подобных обвинений, заявила Гермиона. Ей было, мягко выражаясь, непривычно выдавать себя за парня, но она уже решила, что лишний раз сбить Драко с толку не помешает. — И, позвольте заметить, что я не анимаг-неудачник, а жертва вашей статьи и чужого непрофессионализма.

— И, что, теперь вы готовы усмотреть мой злой умысел даже в том, что вполне объяснимо обычной глупостью?! — произнес Малфой в ответ, явно наслаждаясь самым из приятных для него чужих положений — а именно — дурацких. — И с каких пор Министерство выдает лицензию на трансфигурацию таким неучам? Хотя чему я удивляюсь?!

— Тогда вам стоить проверить и свою лицензию! — Гермиона сказала это в сердцах и поняла, что вот теперь, действительно, сделала глупость. — «Похоже, действие зелья заканчивается. Дыши глубже… Так от Малфоя помощи не добиться! Нужно искать его слабые места, а не поддаваться эмоциям».

Драко отреагировал на удивление не слишком возмущенно. Он просто откровенно съязвил:

— Нет, ну надо же! Пытаться уколоть вероятного спасителя — это ведь так умно! Видеть вас было, несомненно, удовольствием, а не увидеть впредь — будет еще большим! В больнице Святого Мунго вы произведете фурор, хотя что-то мне подсказывает, что вы там уже были. Уходите по-английски. Не дожидайтесь, когда вас невежливо пошлют.

Малфой мельком взглянул на часы. Он ждал гостью, и испортить им обоим недвусмысленное свидание такой компанией… Ни за что!

Нет уж! Тогда он самолично трансфигурирует противное земноводное в более мерзкое существо!

Драко попытался представить себе в кого, но навскидку не смог. Да, он недолюбливал и жаб, и лягушек, но именно подобные превращения были из разряда наиболее сложных, а магические формулы еще совсем недавно считались утерянными. И если бы не желание ускорить получение лицензии и подспудная мечта когда-нибудь — ради необыкновенно «вкусной» забавы — использовать такую магию на некоторых волшебниках, то научные статьи в журнале еще не скоро стали бы скрашивать досуг.

Драко с ожиданием уставился на лягушку, но та и не собиралась исчезать! Такое упорство и возмущало, и нравилось.

«Это, конечно, интересный случай. И весьма!.. Но где написано, что я должен расхлебывать чужие ошибки?! Нет, нет и нет! Сегодня у меня в планах отдохнуть во всех мыслимых и немыслимых позах».

Лягушка с откровенным вызовом смотрела на Драко. Или ему только так казалось?

«Любопытно… Чувствую, с ней было бы не скучно. Так... Всё!.. Мне нужно не это! А, определенно, что-то более нежное и прекрасное».

Он потянулся за палочкой, и Гермиона, внутренне приготовившись к трансгрессии, произнесла:

— Мистер Малфой, на своих ошибках учатся, а на чужих — делают карьеру. Подумайте об этом, — Грейнджер пыталась достучаться до его честолюбия. — «Он же слизеринец!» — Еще одна блестящая статья, без сомнения, сделает вас непревзойденным экспертом в исключительно сложных ситуациях. И ведь такие случаются не часто, не так ли?

«Скользкая зараза!.. Легилимент?» — Драко отогнал эту мысль как маловероятную. С ним подобные фокусы так просто не проходят!

И хотя внутренне он с ней согласился, но уступать все равно не было никакого желания.

Гермиона решила сделать над собой небольшое усилие и попросить еще раз, ведь предложить не просто денег, а, не исключено, целое состояние, она не могла:

— Мистер Малфой, пожалуйста… Сделайте доброе дело.

Но тот уже решил, что «помочь, конечно, не преступление, но вот приятно нагрешить намного заманчивее», поэтому воскликнул:

— Настала пора перейти к более доходчивым выражениям. Убирайтесь вон! — Драко направил на настойчивую собеседницу палочку. Лягушка уже начинала ему надоедать.

Нет, она подозревала, что это бесполезно, но услышать в ответ грубость…

Гермиона разозлилась. Заметно разозлилась!

Малфой даже опешил от того, что внезапная гостья изменила цвет: она стала ярко-оранжевой.

— Хорек... — совсем тихо, но по-настоящему ядовито проскрипела Гермиона и приготовилась трансгрессировать домой.

И тут голос Драко сбил ее:

— Что ты сказала, мерзкая жаба? Неужели… Хогвартс?! — судя по тону, вероятный спаситель заинтересовался этим фактом гораздо серьезнее, чем оскорблением в свой адрес. Кроме того, решил перейти на «ты». — «Хватит уже церемоний по отношению к идиотам!» — Факультет? — громко спросил Малфой и усмехнулся еще раз.

Гермиона никак не ожидала, что он услышит ее, но отвечать на вопросы не собиралась.

— Я не жаба, я лягушка! — с вызовом поправила она Драко, вновь приобретая прежнюю окраску.

— Хоть квакша, мне все равно! Пару взмахов палочки — и я добавлю тебе пупырышек. Для красоты! — вызывающе прибавил он. — Факультет… Я жду, — хищное любопытство просто одолевало. — «Я знаю его? Вот, черт!..»

— Расколдуй — узнаешь! Малфой… — отбросив притворную вежливость, Грейнджер ухватилась за промелькнувший в глазах несговорчивого собеседника азарт. — Сам не скажу.

— Так… Если судить по противному упрямству — Слизерин. Но по наглости — Гриффиндор. Кто?

— Что, кто? — Гермиона неосознанно отползла назад.

— А по идиотизму — Пуффендуй. Имя твое… И не ври! Я в состоянии проверить.

— Повторяю: не скажу! — «Только не это!» — настаивала Гермиона, и увидев, что Драко бросил взгляд на зажатую в лапке волшебную палочку, поспешила потереться о нее своим телом. — Напоминаю, я ядовитая. И у меня есть хоть и лягушачьи, но зубы… — «Нет, не может Малфой помнить, как выглядит моя палочка. Делать ему нечего, запоминать подобные факты о какой-то грязнокровке!»

— Слизерин, — выдвинул очередную версию Драко. — Не скажешь свое имя — разговора не будет. Даю тебе минуту.

Гермиона колебалась. Вот почему так сложно в кризисных обстоятельствах присвоить себе чужое имя?! Но ведь это всё равно не спасет.

И тут она почувствовала, что Гарри хочет ее видеть: сработала магия. Он, без сомнения, уже дважды повторил заколдованное слово, давая понять, что дело срочное.

Гермиона сосредоточилась, к своему удивлению, квакнула и трансгрессировала прямо к себе домой. Так было условлено.

— Прекрасно! — воскликнул Драко, выходя из столовой. — Нет, точно, Слизерин. Стоит надавить — и сбежал, — Малфой оглянулся и посмотрел на часы. — «Один час на душ и прочее… И у меня будет шанс почувствовать наконец, что девушки гораздо приятнее нахальных лягушек!»



— Гарри, спасибо, что прихватил из дома фруктов. Я проголодалась. Одно утешает, что до завтра мне этого вполне хватит. У лягушек замедленный метаболизм, — даже теперь Грейнджер не могла без маленьких лекций.

Поттер взял ее волшебную палочку и его невольно передернуло. Он, бесспорно, нервничал. И дело было не в лягушке, сидящей в ванной комнате в белоснежной раковине, наполовину наполненной водой, а в новых сведениях.

— Достань полотенце, — попросила Гермиона чисто по привычке, забыв о том, кто она.

— Знаешь, тебе придется отказаться от своего плана, — Гарри достал из шкафчика первое попавшееся под руку полотенце и продолжил: — И немедленно!

— Но почему? Мы же вроде договорились… — Гермиона и не подозревала, что вода может доставлять столько удовольствия. И внезапно квакнула, заставив друга вздрогнуть и бросить на подругу очередной извиняющийся взгляд. — Не желаю ничего слышать! — поспешила остановить она сеанс самобичевания в исполнении Главного аврора. — Да, я такая… Временно! И не надо полотенца, — уже негромко. «Это лишнее…»

Гарри невольно подметил, что когда она говорит так тихо, голос не кажется неприятным. Или это уже привычка? В конце концов, Гермиона — лучшая подруга.

— Потому что Рон узнал о том, что за твою жизнь объявлена негласная награда и при данных обстоятельствах общение с бывшим Пожирателем смерти — это уж слишком! — Гарри взял Гермиону на руки и отнес в небольшую гостиную. Устроившись на диване, бережно посадил лягушку прямо перед собой на маленький стеклянный столик. — Ты сейчас слишком уязвима. Все мои авроры заняты, но я буду охранять тебя лично. Может, Заклятие доверия?

— Нет, прости, но я не хочу прятаться из-за этого. Моя магия уже дает сбои и пребывание в образе земноводного не так приятно, между прочим. Пока колдомедики смогут найти ошибку, я с ума сойду. Не люблю чувствовать себя такой беспомощной и беззащитной! Не могу ждать и ничего не делать! Гарри, я готова рискнуть.

— Ты — да, а я — нет. Гермиона, вот что бы ты сама сделала на моем месте? — он откинулся на мягкую спинку и уставился на подругу с укором.

— То же самое. Наверное… — лягушка запрыгнула на диван рядом с Гарри и прикоснулась лапкой к руке.

Тот снова удивился, что ее кожа не холодная и склизкая, как кажется со стороны, а теплая и нежная… Очевидно, Шанпайк ошибся не единожды.

— Вот видишь… — тихо сказал Поттер. — Другого выхода нет.

— Но…

— Никаких «но»!

— Гарри, я знаю, ты волнуешься, но лучше избавь меня от потенциальной угрозы, поймав преступников. И в таком виде они меня точно не узнают!

— Я не могу не учитывать все варианты! В том числе и утечку информации. Мало ли!.. Говорящая лягушка — это, что, обычное дело?! Гермиона, Рон говорил, что ты во сне разговариваешь, — Поттер смутился, потому что ему показалось, что сболтнул лишнее. Теперь еще подумает, что они с другом обсуждают его прошлые отношения.

— Надеюсь, это единственное, что он тебе рассказал? — сердито поинтересовалась Гермиона и теперь точно была намерена поступить по-своему. Рон часто говорил, что Сью, похоже, читает его мысли, а особой рассудительностью она не отличалась, продолжая по-прежнему ревновать мужа к бывшей подружке. Оставалось надеяться, что это всего лишь привычка Рона все преувеличивать.

— А тебе не кажется, — сказала Гермиона, — что искать меня в квартире бывшего Пожирателя смерти точно не станут? Даже если вдруг и узнают, кто я теперь. Шанпайк еще в больнице?

— Да, но можно стереть ему память. И колдомедику тоже.

— Что же не половине магического мира?! — с сарказмом произнесла Грейнджер и, выхватив свою палочку из рук друга, спрыгнула с дивана на пол. — Нет, если Малфой всё же не согласится, воспоминания Шанпайка могут помочь колдомедикам. Дай мне время до завтра, прошу тебя. Если к этому времени я не договорюсь с Малфоем — придумаем новый план. Хорошо?

Гарри неохотно, но кивнул.

— Спасибо, — прошептала Гермиона и приготовилась трансгрессировать.

— Послушай... Ты, бесспорно, умная волшебница, но можно совет? — Гарри было явно не по себе, но он испытывал потребность высказаться. Его совет прозвучал как намек: — Помнишь, что повторял Малфой весь седьмой курс?

— Еще бы! Грейнджер — это не фамилия, это — диагноз!

— Ты мне нравишься такой, но постарайся вести себя… хм... непривычно. Ты меня понимаешь?

— Ой, Гарри… Хорошо, я учту, — и Гермиона исчезла.

В этот раз — с первой попытки.



Снова очутившись на столе в квартире Малфоя, Грейнджер, как и предполагала, не обнаружила его перед глазами.

Но он был дома. Это она поняла абсолютно точно!

«Вот черт!.. Малфой не один… А чего ты ждала? Что он бросит все свои дела ради говорящей лягушки?» — болтать с самой собой последнее время стало для Гермионы привычным делом.

В раздумьях она допрыгала до кухни. Осмотрелась.

Так чисто… До неприличия.

Гермиона уже решила вернуться домой, или к Гарри, но вдруг… передумала.

«Ничего, я большая девочка. Так... Не вести себя как Грейнджер… Лучше бесцеремонно! Глупо! Самоуверенно!.. Доставать Малфоя — так доставать!»

Это было рискованно. Несомненно! Но пришлось действовать наудачу.

И…

Гермиона громко квакнула. Противно. Протяжно.

Еще раз.

И еще.

В спальне раздался грохот. Гермиона про себя хихикнула. Похоже, кто-то упал с кровати. В спешке или от испуга, не имело значения.

И нахалка затянула лягушачью песню...

Прекрасная гостья Малфоя очень удивилась, когда он вскочил со странным выражением лица, чтобы усмирить то ли шутника, то ли противного домашнего питомца.

«Пусть думает, что хочет! Лишь бы дала», — решил Драко про себя.

Приказав своей подружке оставаться на месте и плотно закрыв за собой дверь, он, взъерошенный, пулей влетел на кухню в одних наспех застегнутых брюках и палочкой в руке.

Один взмах… Лишние уши ему сейчас ни к чему!

— Ты?! — прошипел Малфой, сверля глазами Грейнджер. — Опять?! Пошла вон, жаба!

— Не-а, — растягивая звуки, негромко произнесла она.

Ее взгляд блуждал по фигуре Драко, и вдруг Гермиона почувствовала, что ей это нравится. Нравится вот так бессовестно рассматривать его! Видеть злость… Полуобнаженное тело… Алые, очевидно, от поцелуев губы…

«Стоп!.. Что за бред?!.. Это всё брачные лягушачьи повадки», — растерянная Гермиона поспешно списала подобные ощущение на чужую природу, но, движимая инстинктом, квакнула еще громче. Еще протяжнее…

— Заткнись! — Малфой был в гневе.

— Согласись мне помочь, и я замолчу. Обещаю не подслушивать.

— Убирайся. Или я тебя раздавлю! — Драко в очередной раз пожалел, что запрет на аппарацию по-прежнему недоступен.

Но угрозы Гермиона терпеть была не намерена:

— Не пугай, ради Мерлина! Ты прекрасно знаешь, что я не просто ля-гуш-ка. И это будет уже убийство! С моей смертью магия исчерпает себя, и тебе не избежать Азкабана.

— Шантаж? Определенно, Слизерин. — «Если мы с одного факультета и хорошо знакомы, зачем скрывать? Бесплатно хочет отделаться? Или все-таки Гриффиндор?.. Когтевран?..» — Наплевать! На всё! Я и спальню заглушу, квакай сколько влезет, — Драко махнул рукой.

— Надолго ли? Я тоже волшебник, не забывай. И я умею петь чудные песни. Романтические… Думаю, твоей гостье понравится.

Малфой колебался. Это наглое и необыкновенное земноводное всё еще терзало разум. И секс был прекрасным способом отвлечься. "Черт, ведь так давно не отрывался!"

— Иди ты!.. Жаба! — крикнул Драко и вышел.

— Напоминаю, я лягушка! — произнесла Гермиона вслед, но он уже не услышал, потому что вернулся в спальню.

Полураздетая девушка ждала его, прислонившись к прикроватному столбику. На несколько минут она и Малфой забылись в горячем поцелуе…

Драко медленно, но верно подталкивал ее к кровати.

И тут…

Девушка вскрикнула, отскочив к стене.

На покрывале, с волшебной палочкой, сидела огромная лягушка и таращилась на них своими круглыми глазами. Протяжное громкое кваканье затопило комнату.

— Твою мать! — воскликнул Малфой и обратился к испуганной гостье: — Пробралась все-таки… Ревнует, наверное. Извини, Селина, я разберусь. Уж, поверь!

Драко был в ярости. Схватив палочку, он рывком набросил плотную ткань на якобы ядовитое земноводное, сгреб покрывало в охапку и бросился в прихожую. Малфой взмахнул палочкой, заглушив пространство.

Он грубо вытряхнул надоедливую и назойливую лягушку на пол, наблюдая, как та перевернулась в воздухе и громко плюхнулась на пол, едва не сломав палочку.

— А поосторожней нельзя? — язвительно поинтересовалась Гермиона. Да, проделать подобное было нелегко, но в целом она была довольна своей выходкой.

— Какого… ррр… — Драко почти рычал, — фаллического символа тебе от меня надо?

— Нет, этого не надо. Только — помощь. Или я могу снова вернуться, но уже с хлёсткими замечаниями. Твоя подруга решит, что ты что-то ей подмешал… или она свихнулась. Думаешь, тебе и потом повезет, а?

— Если двое не понимают друг друга, то один из них, точно, дура! Наверное, Пуффендуй. Так ты девушка? — «Хотя так беспардонно вломиться в спальню… Нет...»

— Хватит гадать, Малфой! Так, что, мы договорились?

— Возможно, — зло и нетвердо сказал он. — Скажешь, кто ты?

— Нет, и ты это знаешь. И, да, я настроен пожить у тебя. Ква-ква-ква...

— Ни за что! Ненавижу жаб! — сквозь зубы процедил Драко и бросил взгляд в сторону собственной спальни. Его прекрасная гостья уходить вроде не собиралась. Пока…

— А я хорьков! — с вызовом заявила Гермиона.

— Зато я был белый и пушистый, а ты — мерзкая и зеленая.

— И зачем же тогда надо было изучать подобную трансфигурацию?

— А вот как раз ради удовольствия превратить некоторых в нечто соответствующее гадкой натуре! Спасибо тому, кто проделал это с тобой! Я бы тоже не отказался… — Малфой мечтательно задумался, — кое с кем. Трангрессируй отсюда! Живо! Достала!.. Жаба…

И Гермиона вдруг поняла, что ему можно предложить помимо карьерной статьи и удовлетворения собственного любопытства.

— Я вернусь утром, — удивив саму себя, Грейнджер удовлетворенно усмехнулась.— «Похоже, эту ночь мне придется провести дома. И лучше без Гарри… Джинни он нужнее».

Гермиона протяжно квакнула, вспомнив свое нежданное появление в углу спальни и целующегося Малфоя, и исчезла.

_______________________________

* От автора: Лягушки способны видеть сразу впереди, сбоку и сверху от себя. Лучше всего — движущиеся объекты, но ради Гермионы этот факт я отбросила. Всё же она необычная лягушка.