Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Осторожно, двери закрываются!
Белла чувствует себя сталкером, наблюдая за горячим парнем, который каждый вечер садится в поезде напротив неё. Но что произойдет, когда она узнает, что он тоже не сводит с неё глаз? Езда на поезде ещё никогда не была такой интересной!

Созданы друг для друга
А что, если первой, кого обратил Карлайл много лет назад, стала Эсми, а Эдвард, Белла, Эмметт и Розали родились в наше время и при встрече были еще людьми. Смогут ли герои, обретя счастье еще в человеческой жизни, преодолеть все трудности и остаться самими собой? Ведь они любят друг друга и пусть не сразу, но понимают, что созданы друг для друга.

Реальность вместо мечты
Белла любит не реального человека, а некий идеал. Однако реальность столкнула ее с точной копией своего любимого и теперь заставляет сделать выбор.

Один паршивый день Эдварда Каллена
Эдвард Каллен – хронически невезучий вампир и ходячий магнит для неприятностей. Впрочем, однажды удача ему все же улыбнулась – он встретил Беллу, новую ученицу школы Форкса, и, по совместительству, телепатку, которая не может читать только его мысли.
Юмористический мини ко Дню святого Валентина.

Мой развратный мальчик!
На протяжении всей своей жизни я была пай-девочкой, которая гонялась за плохими парнями. Но кто-бы мог подумать, что мои приключения закончатся у Итальянского Мафиози - Эдварда Каллена?

Секс-машина
В 2029 году Белла Свон, инженер био-механик, создала идеальную машину для «Уитлок Робототехникс». Мейсен может быть кем или чем угодно… но кем его хочет видеть Белла?

Прекрасный палач
Через что должна пройти невинная шестнадцатилетняя леди Мари Каллен, чтобы превратиться в Морскую Дьяволицу Изабеллу Свон? Через настоящий ад, ни больше ни меньше.
Это - её история.

Мой воин
Эдвард – командир греческой армии, который пришел к берегам Трои, чтобы сражаться в Троянской войне. Белла, девушка из королевской семьи Трои, попала в плен и доставлена в греческий лагерь в качестве «трофея» для Эдварда.



А вы знаете?

... что можете оставить заявку ЗДЕСЬ, и у вашего фанфика появится Почтовый голубок, помогающий вам оповещать читателей о новых главах?


... что победителей всех конкурсов по фанфикшену на TwilightRussia можно увидеть в ЭТОЙ теме?




Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Снился ли вам Эдвард Каллен?
1. Нет
2. Да
Всего ответов: 485
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 171
Гостей: 154
Пользователей: 17
Gal13, Rewasder, marisha1738, Роза1662, 1992, Macrida, Malvina_Malvina, Sunshine87, RedRose, Феяяяя, Marishik_V, yulya_42, katen0k, Alexs, Sa$ha, Marysya5731, jekaterinakrasnova
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Фанфики по другим произведениям

Ветер с Ла-Манша. Глава 7. Капкан

2024-3-28
47
0
0
А вокруг болота — не пройти
Как натерла шею мне веревка!
Кто-то разложил капканы ловко
На моем заснеженном пути

alekto~ «Душа» (2001)

______________________

Вернувшись из Италии, Драко чувствовал себя... подлеченным. Смена обстановки, целебное действие моря и солнца, встреча со старым другом — все это будто придало ему сил. Но, как оказалось, лишь для того, чтобы достойно встретить дурные вести: Нарцисса попала в клинику «Сен-Низье» — в отделение зельезависимости.

— Мама, — Драко шепотом позвал Нарциссу, заметив, что ее веки дрогнули. — Ма-ам... ты меня слышишь?

Нарцисса медленно открыла глаза, увидела сына и, сморщившись, как от боли, зажмурилась и отвернулась.

— Мам, тебе плохо? — встревожился Драко, вставая, чтобы позвать сестру, но холодные пальцы стиснули его руку.

— Сядь... — прошелестела Нарцисса, и он послушно опустился на стул. — Драко, — ее голос окреп, но на сына Нарцисса по-прежнему не смотрела. — Прости меня.

— За что, мам? — устало удивился Драко, поглаживая ее тонкие пальцы.

— За... это, — Нарцисса вяло повела свободной рукой, имея в виду больничную палату. — Я просто... просто мне было страшно одиноко здесь без... без него. И без тебя, — она сморгнула набежавшие слезы и примолкла. Малфой тупо молчал, ощущая навалившуюся усталость. Он чертовски устал терять: дом, отца, родину, свободу... Но самой горькой его потерей была Грейнджер. Гермиона... Он не мог оплакать ее, как отца; не мог винить Министерство магии — не оно сделало за него этот выбор... он не мог ее отпустить. И быть с ней — теперь — он тоже не мог: Малфои не разводятся. А Грейнджер — не простит. Драко сводила с ума невозможность объясниться, и сам факт того, что Гермиона знает, его убивал, хотя он понимал, на что идет.

— Я знаю, мама, — наконец выговорил он, успокаивающе пожимая ее беспокойные пальцы. — Все хорошо... теперь — да. Это ты меня прости, — Драко знал: она понимает, о чем он, но никогда не поставит ему в вину не то что невнимание — даже убийство... если бы он его совершил.

— Мой бедный мальчик, — Нарцисса будто и не слышала его слов. — У вас это на роду написано, у Малфоев...

Драко непонимающе уставился на мать.

— Твой отец... его сердце было несвободно, когда мы поженились, — ее голос звучал тихо, однако каждое слово падало в душу каплей смертельного, но сладкого яда, от которого не в силах отказаться смертный. — Но мы были старше, и он... сумел: отпустить ее и полюбить меня. Может, не так, как я его любила, но... так, как мог.

Нарцисса устало вздохнула, и Драко встрепенулся — ей вредно было перенапрягаться, а этот монолог отнимал остатки сил даже у него, — но не успел ничего сказать.

— Когда родился ты, он наконец стал моим — до конца. Я почувствовала это... вот здесь, — ее бледная ладонь легла на грудь и осталась там. — К тому времени он уже был отравлен идеями Лорда... как и я, — она снова прерывисто вздохнула, и у Драко сжалось сердце при виде четко обозначившейся морщинки на лбу и скорбных складок возле губ: они уже не разгладятся, эти отметины времени и пережитой боли. — И я точно знаю, почему он так отчаянно ими увлекся — как в омут бросился... как одержимый. Он мстил, Драко, — голос матери был исполнен глубокой печали, но звучал уверенно. — Мстил всему миру, маглорожденным... себе самому. Я винила себя, Драко, я! — до последнего дня — в том, что меня выбрали ему в невесты, но не он. Может, больная, ненормальная, но это была любовь. И другой я не желала — никогда. Ему сломали душу... но таким он был мне еще дороже — до слез, до крови... Я готова была идти за ним на смерть, но он этого не допустил бы... он и не допустил.

«Любая любовь, Драко... любая... есть дар...»

Он сполз со стула и опустился на пол, прижавшись горячим лбом к руке Нарциссы.

— Я не хочу как он, мама... — прошептал Драко в больничное одеяло. Сухие глаза горели: мерзавцам не по статусу плакать. — Не хочу...

— Я тоже не хочу, малыш, — Нарцисса с усилием повернулась на бок и прижалась губами к его волосам, и гладила, гладила его затылок, шею, плечи, стараясь утешить — как в детстве. Да только детство кануло в прошлое: безвозвратно и так давно, что он уже не помнил.

О первом Рождестве в шато Эглантье Малфой мог сказать одно: у него бывали праздники и повеселее. Поместье разукрасили волшебными цветными фонариками; в центре бального зала поставили огромную мохнатую ель, на заиндевелых — вопреки пылающим каминам — ветвях резвились крохотные феи, осыпая неосторожно подошедших разглядеть старинные шары разноцветными, сверкающими снежинками. Дом наполнился чарующими ароматами чесночного супа, бределей и горячего шоколада. Драко бродил по праздничному поместью призраком, и призраки населяли его голову: картинки из детства, елка в Малфой-мэноре, улыбающийся отец в парадной мантии, нарядная, веселая мама... Интересно, нарядили эльфы елку в мэноре? В прошлое Рождество Малфои обошлись без нее: что толку играть в праздник, которого нет?.. Хотя мудрый Тоби все же украсил окно в гостиной омелой, а на дверь повесил венок из остролиста. Рождественскую ночь Драко с матерью провели в креслах у камина: на столике горели красные свечи и красовался маленький сливовый пудинг с традиционно запеченной в нем горстью сиклей — на счастье. Малфои выпили за надежду и загадали желание... которое не сбылось, но в нынешнее Рождество его уже не загадать. Да, наверное, сейчас в мэноре стоит большая нарядная елка — может, не такая большая, как в Эглантье, ведь больших приемов не ожидается, — и Гермиона... Впрочем, с чего бы ей сидеть на Рождество в одиночестве — наверняка отправится на Гриммо, или куда там... в Нору, к Уизлям: вряд ли ее бесноватые друзья захотят встречать самый волшебный праздник в родовом гнезде Малфоев. А он, Драко, мог бы поцеловать Грейнджер под омелой... при мысли об этом — и о том, что было бы дальше, — у Малфоя сладко заныло под ложечкой, и тут же левая сторона груди взорвалась горячей болью. Хвала Мерлину, он слонялся по заснеженному саду, и никто не видел, как он пошатнулся, схватившись за грудь, оступился и нелепо рухнул прямо в сугроб. Боль ушла так же внезапно, как и появилась, но и пары мгновений с лихвой хватило, чтобы на лбу выступила холодная испарина, а руки противно задрожали. Сидя в снегу, Малфой неожиданно остро ощутил, как близок к срыву. Во Франции жилось хорошо: приятный климат, красивый дом; Драко здесь любили или, по крайней мере, ценили; но все это ему не было нужно... без главного. Драко Малфой заложил бы душу — или то, что от нее осталось — за одну-единственную встречу, слово, взгляд... прикосновение. Он не ждал от себя такого — никогда... Считалось, что Малфой не обладает особенным темпераментом — только не он, — но порой внутри бушевали такие бури, что ему становилось страшно до одури... страшно потерять контроль. «Тихая вода бежит глубоко*», — говорила о Драко бабка Друэлла. Эти бури — блэковское в его крови, так тихонько объясняла ему мать: ее хрупкая оболочка тоже была омутом, но — может, в силу того, что она родилась женщиной, — Нарциссу они не терзали так сильно....

Механически обнимая ночами льнущую к нему Доминик, Малфой старался отрешиться от происходящего и со временем в этом преуспел: в умении притворяться равных ему было немного. Тело безупречно справлялось и без участия души — на рефлексах, на физиологии. Но в иные часы, когда он бродил по саду, или таскался по Парижу, или одиноко торчал на веранде — в глухие предрассветные часы, прокравшись туда из супружеской спальни, словно вор, — так и не сумев уснуть... В те часы Малфой жестоко жалел, что не сгорел в Адском огне при штурме Хогвартса, а теперь этот огонь выжирал его изнутри.

Рождественский ужин был тихим и домашним: на столе стояли нарядные подсвечники, индейка с каштанами, праздничное полено; за столом не было Нарциссы. Это было самое одинокое Рождество в жизни Драко Малфоя — хотя его окружала новая семья.

Новый год в Эглантье встречали традиционно: с толпой гостей, фейерверками и горой подарков. Драко почти всю ночь просидел возле Нарциссы — как раз накануне выписанной с кучей рекомендаций и наставлений, — оставляя ее лишь для редких танцев с женой: на этом настояла сама Нарцисса, заверив сына, что с ней совершенно точно все хорошо. Однажды она уже обещала ему, что больше не даст слабину... но это было до смерти Люциуса, а сейчас Драко сомневался, что когда-нибудь еще поверит матери, если она скажет: «Я в порядке»...

Когда впоследствии Малфою приходилось вспоминать об этой зиме, он понимал, что вспомнить ему нечего. Будто какой-то злоумышленник — или наоборот — стер кусок памяти...

В середине января Нарциссе пришлось пройти восстановительный курс реабилитации, на этот раз в санатории «Ла Реланс»** в Пиренеях. Все, что смутно помнил Драко — дни в «Ла Реланс» и ночи в шато, слившиеся в сплошную серую полосу размазанного мира, как стенки аппарационной воронки. Да и себя ощущал расщепленным — между Пиренеями и Жюрансоном. Часто в поездках к Нарциссе его сопровождала Доминик: видя, как освещается улыбкой лицо матери, Малфой был не в силах отказать обеим в этих встречах.
Да... зима ему не запомнилась. Зато первую французскую весну Драко Малфой, наверное, не забыл бы даже под Обливиэйтом.
В конце марта Филибер де Шанталь сделал Драко полноправным совладельцем знаменитых виноградников — Мерлин видел, Малфой это заслужил, отдавая им дни и частично даже ночи, — и у него наконец появился собственный источник дохода. Это был качественно иной уровень для малфоевской самооценки и не только: к ежемесячной сумме на содержание Малфой-мэнора добавилась приличная цифра, и Драко быстро убедил мерзкий голос в своей голове, вещающий об откупе, что тот неправ.
Примерно в эти же дни Малфоя начали мучить сны — точнее, один и тот же сон: в нем он неизменно оказывался в уилтширском лесу, с Грейнджер и ее музыкой. Она снова танцевала, приближаясь и удаляясь; волосы развевались, как пламя костра, и у Драко захватывало дух от ее движений и ускользающих темных глаз. В какой-то момент он не выдерживал и делал шаг в огненный круг, протягивая руки в попытке поймать Гермиону, но та всегда останавливалась так, что пылающий костер разделял их: куда бы ни метнулся Драко — она оставалась по ту сторону огня.
Малфой впадал в отчаяние: во сне он не помнил, что произошло; не помнил ни смертей, ни предательства — было лишь смутное чувство утраты... катастрофической, непоправимой утраты. И его девочка ускользала от него, не даваясь в руки. Драко падал на колени, пламя лизало его протянутые руки, но он не чувствовал этой боли: та, другая — внутри — затмевала все. И в это мгновение из темноты ночного леса раздавался детский плач — еле различимый, заглушаемый налетающими тут же порывами ветра; и Грейнджер всегда, всегда чутко срывалась с места и исчезала во тьме. И Драко оставался один — на коленях у гаснущего на глазах костра. По проклятым законам сна подняться и догнать ее, найти, вернуть он не мог — не мог даже шевельнуть рукой, чтобы стереть с лица жгучие злые слезы. А потом начинался дождь... и Малфой просыпался, ощущая его холодные отметины на коже.

А в апреле привычным уже обухом по голове — на этот раз в лице смущенно розовеющей Доминик — огрела новость: он скоро станет отцом.

Тук. Тук-тук-тук. Тук-тук. Чертовски настырно, но так вовремя: через час сдавать номер, а нужно еще привести себя в порядок... будильника Рон опять не услышал. С его ролью отлично справилась чужая сова... письмо? Ему? В Париже?.. Сон сдуло, как осенний лист порывом ветра. Рон давно не получал писем с незнакомыми совами — на работе обходились служебными записками, а внеурочные вызовы приносили министерские птицы, которых он научился узнавать: у них был какой-то неуловимо канцелярский вид. Маленькая черная сипуха шустро впорхнула в номер, сбросив Рону в руки узкий конверт, привязанный к небольшой увесистой коробочке, сделала круг под потолком и улетела прочь, не дожидаясь ни ответа, ни угощения. Рон невольно подумал, что это... стильно, когда твоя сова сразу так напоминает тебя. Надорвал конверт: внутри оказался лист пергамента, исписанный с обеих сторон размашисто летящими строчками. Сердце отчего-то трепыхнулось — как бывало раньше, очень давно... тревожно, но приятно. «Какая дурь, — напомнил он себе, — это все вчерашняя вечеринка. Соберись, Уизли».

«По моим расчетам, Уизли, ты все еще в Париже. Доброе утро! И веселого Рождества, сэр, еще раз. Знаешь, я не понимаю почему, но все же возвращаюсь к нашему разговору в «Шардено». Мой отец, Уизли, никогда не примыкал к рядам сторонников Лорда, не принимал Метки — как и мама, как и я. Не знаю, почему Лорд терпел это: может, руки не дошли; может, ему просто не нравился Паркинсон-холл... может, оставил нас на потом, да не успел. Так или иначе, Рон, мы — так же как и вы, Уизли, — чистокровные не-Пожиратели. Только учились на разных факультетах и имели разных друзей, мы — разные... только и всего. И я не откажусь от своих друзей, будь они «те» или «не те»: я не Министерство магии, я всего лишь Пэнси Паркинсон, отверженная. Тот же Малфой, Рон, для меня до сих пор — веселый мальчишка, с которым полжизни вместе, с которым — все беды и радости пополам. Так было и так будет — всегда, кем бы мы ни стали, победителями или изгоями.
Я не знаю, зачем говорю это тебе, просто хочу, чтобы ты знал. Власть — любая, темная ли, светлая — не тождественна справедливости. Все, чего я хочу, Уизли, — когда-нибудь вернуться домой.

Joyeux Noël***.

P.S. Рождество значит подарки, так что передаю тебе небольшой сувенир — в память о встрече вдали от родины. Мы, эмигранты, сентиментальны, знаешь ли. Надеюсь, ты больше не боишься прикоснуться. Зеленый, Рон, просто цвет — один из семи. Сотри его из спектра — и картина мира станет ущербной...

Au Revoir****».


Рон аккуратно сложил пергамент, спрятал обратно в конверт и взял в руки коробочку, вызывающе обернутую в серебряную бумагу с зеленым бантом, погладил пальцем блестящее ребро и потянул за ленту. Внутри оказалась зажигалка — та, от которой он демонстративно отказался в кафе. Сейчас он держал ее на ладони, задумчиво глядя в окно: туда, где в морозной синеве бесследно растворилась маленькая глазастая сова, так похожая на свою хозяйку. Из оцепенения его вывел мелодичный перезвон гостиничных часов: бросив взгляд на старинный циферблат и на собранную сумку, Рон неторопливо вытащил из пачки сигарету и щелкнул серебряной зажигалкой. Зеленый огонь горел ярко и чисто. Просто цвет...
Окно по-прежнему было раскрыто; Рон оперся на подоконник, вдыхая холодный воздух чужого утра, и снова задумался о неожиданной встрече в «Дохлой устрице».
Признаться, она не была такой уж неожиданной: Рон собирался во Францию с этой мыслью — он хотел встретить Малфоя. В мечтах он приветствовал его Авадой в лоб, предварив проклятие кратким напутствием... лишь в мечтах. Но увидев Драко в «Устрице», Рон слегка растерялся: тот не был похож на врага — скорее, на жертву. Рон не подозревал о грядущем прибавлении в малфоевом семействе; не догадывался, чего стоило Драко дожить до этого Рождества и не свихнуться; не знал, что если раньше Малфой чувствовал себя в ловушке, то теперь захлопнулся капкан — вонзив стальные зубы прямо в шею. И ладно бы это был простой капкан, но нет — чудовищная конструкция, смонтированная из безнадежной тоски и злости; вины, ставшей тенью Малфоя; иррационального страха перед будущей ролью и совершенно нового, незнакомого чувства — к неродившемуся ребенку. Драко был уверен: будет сын. Мешанина этих ощущений сводила его с ума, и — как прежде в уилтширские луга — он бежал от них на виноградники. С ранней весны Малфой вкалывал там не хуже эльфов: обрезка, катаровка, пасынкование, обломка, подвязка, чеканка, уборка урожая, снова обрезка... Не было нужды участвовать в каждом этапе работ, но Драко, как одержимый, вникал во все мелочи — с утра и до поздней ночи, — как в первые месяцы. Филибер даже забеспокоился, но Драко уверил его, что все в порядке: просто он, Малфой, хочет постичь искусство виноделия в полной мере, от и до, раз уж он — полноправный совладелец большого хозяйства...
Собственно, Доминик и без него не страдала от недостатка внимания: Бланш и Нарцисса окружили ее такой заботой, что скрыться от нее хоть ненадолго было сложно. Малфой, разумеется, подозревал, что при всем этом жене сильно не хватает именно его — его внимания, его тепла, его участия, — но каждый вечер лишь мучительным усилием заставлял себя вернуться в дом, где светились новым счастливым знанием ее невозможные глаза. Как-то наедине с собой Драко даже пришел к неутешительному выводу о том, как фатально много «счастья» принесли ему в жизни зеленые глаза. С лихвой хватило бы и Поттера, но судьба выждала и преподнесла ему бонус в виде Доминик. И все же... конца года Малфой ждал с трепетом и тайным нетерпением. Он станет отцом... отцом. Станет для своего сына целым миром — каким был для него Люциус. И еще кое-что новое открыл для себя Драко вместе с этим сладко щемящим предчувствием: непоправимое осознание, что будет любить своего ребенка, даже если тот окажется сквибом.

Всего этого не мог знать Рон Уизли, когда наблюдал, как Малфой приближается к их столику, глядя мимо него — на Пэнси. Искусно игнорируя Рона, он обогнул его и обнял Паркинсон, порывисто поднявшуюся навстречу.

— Пэнс...

— Драко! — Пэнси спрятала лицо у него на груди, пряча навернувшиеся слезы. — Гад неуловимый...

— Потому что никто уже не ловит, — пошутил Малфой, целуя ее в черную макушку. — Ну что ты, милая? Я здесь, — он осторожно отстранился, легко перехватив ее запястья: Пэнси порывалась ударить его стиснутыми кулачками.

— Ты второй год здесь, а так и не удосужился навестить! — она сдалась без боя, улыбаясь сквозь слезы и неотрывно глядя на Малфоя снизу вверх. Он ответил ей таким же теплым взглядом и так покаянно свесил голову, что Пэнси не выдержала и рассмеялась, высвободив руки и ласково гладя Драко по щеке, угадывая в его обманчивых пасмурных глазах все, что читала между строк в письмах те долгие месяцы, пока Малфой уклонялся от встречи. Он не отвел взгляда, покорно позволяя угадывать... почти все; потом снова прижал ее к себе и погладил по волосам.
Рон безмолвно взирал на эту сцену, ощущая неловкость, будто подглядывал в замочную скважину: столько личного в ней было. Этих двоих очевидно связывали тонкие, прочные нити; та светлая дружба, какая бывает лишь между мужчиной и женщиной, у которых: а) «все уже было», б) они поняли, что из этого ничего не выйдет и в) сумели остаться друзьями. Они могут позволить себе ту легкую свободу, лишенную настороженности и неозвученных, но предполагаемых обязательств, которой никогда не будет в псевдодружбе двоих, не прошедших испытание любовью... или ее подобием. Свобода, какой никогда не будет у прошедших это испытание, не сумев обойтись без потерь.

— Уизли, — констатировал Малфой, отпустив наконец Пэнси. Сам он остался стоять — за спинкой ее стула, положив руки ей на плечи. Этот невинный жест вышел у него настолько собственническим, что Рона передернуло. Драко не преминул отметить это знакомым движением бровей.

— Он самый, — мрачно подтвердил Рон, закипая. Он уже не хотел ни убить Малфоя, ни даже банально врезать тому по наглой, хоть и осунувшейся, морде. Он просто хотел, чтобы Драко Малфой никогда не рождался на земле.

— И какими судьбами вы, ребята, пересеклись в этом чудном месте? — ослепительно фальшивая улыбка не смутила Рона: он прекрасно видел, как впились в его лицо блеклые малфоевы зрачки и как его руки, отпустив плечи Паркинсон, намертво вцепились в деревянную спинку.

— По работе, Малфой, — процедил он, изучая своего счастливого соперника; впрочем, каким-каким, а счастливым тот не выглядел точно. Малфой выглядел больным. — А ты как поживаешь?

— Уизли, не пытайся быть вежливым, — поморщился Драко, — тебе не идет. Будь собой, так привычнее.

Пэнси молча таращилась на Рона: Малфоя она видеть не могла, но кожей чувствовала звенящее напряжение, так не вяжущееся с небрежно звучащим голосом, — оно исходило от него болезненными волнами. От них обоих.

— Как скажешь, Пожиратель, — легко согласился Рон, с удовольствием отметив, как дернулся Малфой. — Ты прав: мне плевать, как ты живешь. А если что понадобится — узнаю из газет, — он нажал на последнее слово и снова ощутил мрачное удовлетворение от судороги, пробежавшей по лицу Драко.

— Увы, моя скромная жизнь до сих пор представляет интерес для писак, — скучающе заметил Малфой. — Казалось бы: столько прославленных, успешных героев в Британии, а бестолковые журналюги дотащились до самых Пиреней по следам презренного Пожирателя...

— Предел мечтаний — мелькать в сомнительных статейках о собственной гнусности? Тут ты в точку, Малфой, — тяжело произнес Рон, и Пэнси бессознательно выпрямилась, будто пытаясь заслонить Драко. Тот успокаивающе похлопал ее по плечу, сунул в рот сигарету и прикурил, бросив сквозь зубы:

— Не говори о том, в чем ни черта не смыслишь, Уизли. Не кажись дурее, чем ты есть.

— Я лучше буду дураком, но не скотом, Малфой, усвоил? Или помочь? — Рон встал, неуловимо подобравшись. — Ты же вроде не тупой? Мразь порядочная, но ведь не идиот?

Пэнси резко обернулась и обнаружила Драко в такой же позе. Из-за соседних столиков на них поглядывали с интересом, а бармен за стойкой кидал внимательные взгляды, не прекращая, впрочем, перетирать засаленной тряпкой стаканы. Она снова повернулась к Рону и вскочила, но Драко аккуратно отодвинул ее в сторону и шагнул вперед.

— Не стоит, Уизел, может не выйти объяснение, — прошипел он почти нежно. — Заблудишься в словах, опозоришься перед девушкой. Впрочем, тебе не привыкать, правда? — Пэнси вцепилась в его рукав, но Драко не замечал: эти двое, похоже, никого сейчас кроме друг друга не видели. — Девушки любят подонков, да, Уизли? Лишь они оставляют здоровых потомков...

Мощный удар в челюсть впечатал кривую ухмылку Драко в его зубы — хотя ему успело показаться, что прямо в мозг, — и «Дохлая устрица» исчезла, словно кто-то распылил перуанский порошок*****.

______________________

*Still waters run deep — аналог русской пословицы «В тихом омуте черти водятся».
**relance — возрождение, выздоровление (фр.)
*** — веселого Рождества (фр.)
**** — до свидания (фр.)
***** — Порошок мгновенной тьмы.




Как вам новость? Драко - папа (во второй раз)... Знаю, некоторые будут не рады, но такова жизнь... Жду ваших отзывов на Форуме


Источник: http://twilightrussia.ru/forum/200-14505-1
Категория: Фанфики по другим произведениям | Добавил: Анастасьюшка (01.03.2014) | Автор: Alekto
Просмотров: 1342 | Комментарии: 7 | Теги: Драко/Гермиона


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 7
0
7 Lenerus   (03.03.2014 23:08) [Материал]
Цитата Текст статьи
Девушки любят подонков, да, Уизли? Лишь они оставляют здоровых потомков...

Знал бы ты, Драко, что щас сказал... Сам бы себе язык отрезал! sad

1
6 Deruddy   (02.03.2014 19:56) [Материал]
Рону нужно работать над контролем гнева dry Он же хоть и обедневший, но чистокровный

1
4 Evgeniya1111   (02.03.2014 10:59) [Материал]
Ндаааа, но всё равно спасибо))))

0
Чтобы не делалось, все к лучшему! happy

1
3 Bella_Ysagi   (02.03.2014 09:17) [Материал]
Спасибо за главу.

1
2 катушок   (02.03.2014 00:35) [Материал]
Спасибо за главу. smile

1
1 Nasteoncka   (02.03.2014 00:04) [Материал]
я все-таки надеялась, что у него не будет ребенка от жены...



Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]



Материалы с подобными тегами: