"Вы сможете воплотить в жизнь какое-либо дело или найти себе пару, друга хорошего партнера". Карта Партнёр, колода Симболон.

— Это не инкуб, — сообщил Малфой. Кажется, в третий раз за последние десять минут.

Гермиона не отреагировала. Ей надоело соглашаться. Кроме того, она была сыта, ей было тепло и уютно, кресло было удобное. И музыка играла ти-и-и-ихо… Непонятно, зачем, зная о таком замечательном месте, Малфой ходил с ней в кафе? Хотя в перерыв сюда, конечно, не забежишь, не тот уровень…

— Грейнджер, не спи!
— Я пока не сплю. Но если ты ещё раз скажешь, что это не инкуб — точно усну.
— Тогда пойдём танцевать.
— С ума сошёл?
— Очень может быть. От твоих откровений вполне можно утратить рассудок.
— Ничего я с тобой не откровенничала. Я тебе обрисовала ситуацию в очень общих чертах. Просто у тебя грязное воображение.
— Лучше сказать — богатое. Я часто представлял себе, что бы я мог, если бы у меня были щупальца…

Она широко открыла глаза и села прямо.
— Перестань!
— Проснулась, — с удовлетворением констатировал он. — Пойдём, пойдём, потанцуем.
— Ты мне так ничего и не рассказал, — упрекнула Гермиона, внимательно глядя на него снизу вверх.

Он покраснел и отвёл глаза. Но с шага не сбился.
— И ты мне не всё рассказала.
— В каком смысле? — спросила она подозрительно.
— Ну… — он крепче обхватил её и закружил, — я тебя видел. Тебя и этого… с тобой.

Она дёрнулась было, но Малфой держал её мёртвой хваткой.

— Веди себя прилично, — зашипел он, — мы не одни.
— Ты… ты!
— Я ничего не могу с этим поделать, могу только смотреть. Ни разговаривать, ни двигаться, ни даже слышать я не в состоянии. И проснуться не могу, пока ты не проснёшься. Я даже не знаю, в качестве кого там присутствую. Мне иногда кажется, что я превращаюсь в один огромный глаз, судя по всему, без век, потому что зажмуриться я тоже не могу.
— Не было там глаза без век, — пробормотала Гермиона, низко опустив голову, чувствуя, как горят щёки и уши, и желая провалиться сквозь землю, но, представив себе огромный светло-серый грустный глаз, невольно хихикнула.
— Слушай, — жалобно сказала она, — кто же это такое? И причём здесь ты?
— Умница! — восхитился Малфой. — Это два главных вопроса, на которые мы должны ответить.
— Ещё есть третий, — сказала Гермиона, — как ему помочь?
— Это гриффиндорский вопрос, — возразил Малфой, — а меня интересуют два первых. Точнее, второй — причём здесь я?

Они вернулись в свой уголок, к столику, и Гермиона, сбросив туфли, забралась с ногами в бархатное кресло.

— Сексуальная магия, — сказала она.
— Вейлы?
— Да нет, какие вейлы? Вейлы на более высоком уровне действуют. Потом, они все красивые, а тут… Ну, ты сам видел.
— Я не об этом. Просто только они могут что-то об этом знать. Это у них… профессиональное.
— Малфой.
— Ну, наследственное. Надо бы… Там у тебя есть какая-то родственница, если не ошибаюсь?
— Давай сначала сами подумаем.
— Давай. Только за одеждой следи.

Она недоумённо оглядела себя. Тёмно-синяя офисная мантия, трансфигурированная ради вечернего выхода в нежно-васильковое открытое платье, вновь стала собой. Видимо, чтобы не мешать думать.

— Да ну её. Всё равно никто не видит.
— Я вижу.
— Ты вообще много всякого лишнего видишь. Может, это ты меня заколдовал?
— Нет. Не я.
— Докажи.
— Если бы я тебя заколдовал, то я бы сам тебя и… того. Логично?
— Так может быть, ты нарочно прикидываешься всеми этими гадами. Чтобы мне противно было. Может быть, ты садист.
— Может быть, я и садист. Но слишком дорожу своей внешностью, чтобы прикидываться всякой мерзостью. Особенно после того, что вы со мной сделали после четвёртого курса.
— И после пятого, — с удовольствием напомнила Гермиона.

Малфой замолчал. Надолго.

— Ну-ну, — сказала Гермиона, — твоя тётушка мне за тебя отомстила. По полной.

Малфой, продолжая молчать, страшно покраснел и уставился на скатерть.

— Малфой, перестань. Ты сейчас взорвешься, или с тобой случится выброс, ты тут всё разнесёшь, и нам придётся всё приводить в порядок и всем стирать память. Это будет достойное завершения чудесного вечера… Малфой! Ну, хочешь, подерёмся?
— Хочу, — буркнул он, вздохнул, выдохнул, потёр щёки и строго посмотрел на свой пустой бокал. Мгновенно из полумрака появился официант, наполнил оба бокала и растворился в полумраке.
— Ладно, оставим прошлое прошлому, — сказал Малфой, поднял бокал, затлевший тёмно-алым огнём, и пригубил.
— Оставим, — Гермиона согласно отсалютовала своим бокалом, отпила и сказала:
— Это, конечно, не ты. Голос не твой.
— А чей, ты не знаешь, я понял. Я над этим подумаю. А тебя я бы всё же попросил поговорить с мисс Делакур.
— Миссис Уизли.
— Ты поняла, о ком я.
— А ты что будешь делать?
— Я же сказал, я буду думать.
— Думать и я умею.
— И ты подумай. Разве я против?