---

Вернувшись в гостиную, Гермиона долго и задумчиво бродила из угла в угол, все никак не решаясь присесть. Возможно, где-то внутри она ждала возвращения слизеринца. Возможно, что-то хотела ему сказать. А может, просто еще раз посмотреть ему в глаза.

Вся злость, ненависть, недоверие, презрение и другие чувства, которые она раньше испытывала к Малфою, исчезли… просто оставили пустоту. Но пока ее нечем было заполнить.

Она села на подоконник и какое-то время всматривалась в пейзаж за окном. Недалеко находилось поле для квиддича, и Гермиона разглядела в тренирующихся своих друзей. Интересно, видели они ее и Малфоя на озере? Знают ли они вообще о случившемся? А если знают, как они отреагируют? Мысли всплывали и тонули в голове, не дожидаясь ответов. Она меланхолично оглядела комнату, и взгляд наткнулся на книгу, лежащую на подлокотнике кресла, в котором обычно сидел Драко. Вряд ли он разозлится, если она одолжит ее. Гермиона приманила книгу чарами и, поудобнее устроившись на окне, прочла оглавление.

«Шарль Бодлер. Слышала, но не читала…»

Прошло какое-то время, и дверь в Гостиную неслышно отворилась. Драко оглядел комнату и увидел ее, сидящую на окне и увлеченно читающую. «Ну, конечно, что она еще может делать? Только читать!.. А, так она мою книгу нашла. Ну-ну»

Он подошел к окну и стал возле нее, высматривая, на чем она остановилась. «Гимн красоте…»
- Прислал ли ад тебя иль звездные края? Твой Демон, словно пес, с тобою неотступно; всегда таинственна, безмолвна власть твоя, и все в тебе — восторг, и все в тебе преступно!..*

- Любишь Бодлера? – Гермиона прервала чтение.

- Эммм… Да. А как тебе?

- Правдиво. — Все, что смогла сказать Гермиона. Она не любила пространных описаний понравившихся книг, считая, что оба взгляда ярче могли выразиться в диалоге. – Ты извини, я взяла без спроса. Я дочитаю?

- Да, конечно.

Оба чувствовали себя несколько неловко. Драко перевел взгляд на квиддичное поле и какое-то время наблюдал за игроками.

- Поттер хорошо летает.

Брови Гермионы взметнулись вверх.

- Ты удивлена? Удивлена, что я так говорю. Но ведь это правда: Поттер отличный ловец, он фактически и вытягивает вашу команду, а если бы Уизли лишился эмоций, у вас был бы шанс выиграть кубок… хотя, зачем я это говорю?

Он не знал, что еще сказать. Гермиона странно смотрела на него: «Будь ты дитя небес иль порожденье ада, будь ты чудовище иль чистая мечта, в тебе безвестная, ужасная отрада!**…Красота. Как ты красив, Малфой… Драко»

Он опустил взор и посмотрел на пальцы девушки, держащие книгу. Потом взял ее руку в свою и поднес ближе к лицу.

- Опять в чернилах… Ты такая неаккуратная, Грейнджер! – сварливо произнес он.

Затем, смотря ей в глаза, поднес ладошку к губам и нежно, едва уловимо поцеловал. Гермиона прерывисто вздохнула, чувствуя не только рукой, но и всем телом жар, исходящий от него.

Садящееся солнце в этот момент скрылось за набежавшими облаками, и комната вместе с находящимися в ней погрузилась в темноту.

Драко выпустил руку Гермионы из своей и, не глядя на девушку, ушел к себе комнату.

Гриффиндорка, глядя на дверь, за которой скрылся парень, поднесла ладонь к своим губам, будто желала почувствовать вкус его губ.

Никогда прежде с ней такого не было… Да, она была весьма просвещенной во многих физических и эмоциональных вопросах, была смелой и, как сегодня оказалось, до ужаса развратной, но у нее не было возможности практиковать свои знания. У нее не было парня. Она не считала этот атрибут необходимым для каждой семнадцатилетней девушки, как Лаванда или Парвати, убеждая себя в том, что все еще впереди и ей не надо никуда торопиться. Гарри и Рон были лишь друзьями, даже братьями, а к остальным парням она относилась очень предвзято, оставаясь в ожидании лучшего. Хотя иногда ей начинало казаться, что она просто боится – боится что-то изменить, боится быть отвергнутой, боится быть смешной…

То, что произошло за этот день, перевернуло многое с ног на голову, и ей начинало казаться, что она теряет управление. Слизеринец действовал на нее, словно амортенция, и она тщетно пыталась изобрести в своем сердце противоядие…

* * *

Приближался Хэллоуин. На Драко и Гермиону была возложена Дамблдором ответственная миссия – устроить студентам и преподавателям незабываемый праздник. Подготовка, основы которой заложили еще две недели назад, шла полным ходом. Гермиона уже заказала от лица школы у близнецов Уизли большой набор магических фейерверков, более усовершенствованных, чем те, которыми Фрэд и Джордж изгоняли из Хогвартса Амбридж. Она и Малфой все свободное время тратили на создание у опушки Запретного леса сюрприза для учеников. Им пришлось выучить массу новых заклинаний и трансфигурацию на уровне экзаменационных заданий, так что Драко уже не расстраивался по тому поводу, что Грейнджер знает лучше него, как заставить ветку превратиться по очереди в несколько монстров, при этом в определенном порядке и в определенное время.

Заваленным домашней работой и отработками у Снейпа им также приходилось практиковаться в изготовлении гирлянд, всевозможных чучел, невероятных разнообразий тыкв, планировать распорядок праздника и многое-многое другое…

К тому же, кроме всего прочего, Гермиона втайне от всех уговорила зельевара обучать ее окклюменции и теперь каждый вечер среды проводила в подземельях. Она была невероятно рада тому, что ей удалось его уговорить.

Произошло все это еще в первый день отработки наказания. Снейп предусмотрительно разделил слизеринца и гриффиндорку во избежание непредвиденных ситуаций, и, когда она чистила котлы в подземелье либо разбирала ингредиенты по банкам, Малфой полировал школьное серебро и древние классы; и наоборот. И Драко, и Гермионе пришлось заказать в аптеке Косого переулка по большому флакону зелья, снижающего усталость и быстро восстанавливающего силы, без него они развалились бы на части уже после второй отработки.

Где-то между двадцатым и двадцать четвертым котлом Гермиона наконец решилась спросить у зельевара то, что волновало ее еще с лета. Снейп сидел за столом, проверяя эссе, и выглядел, к счастью, не слишком раздраженным. То ли студенты научились правильно писать сочинения, то ли он за завтраком снял массу очков с Гриффиндора, но Гермиона чувствовала, что пришел момент истины.

Когда она спросила мастера окклюменции, не может ли он преподать ей несколько уроков, он невероятно удивился и, понятное дело, тут же отказал. Уж как она просила и умоляла его, но Снейп оставался непреклонен, хотя делал это он только для виду – про себя он уже принял Грейнджер в ученицы, аргументируя свое решение тем, что в кои-то веки кому-то кроме Дамблдора и Темного Лорда понадобилась его помощь. Он даже был несколько польщен: ни один ученик ранее не просил его научить того окклюменции. Поттер нагло проигнорировал все попытки и старания вбить в его голову хоть малые основы этой тонкой науки. И тут приходит лучшая ученица школы, которую он втайне немного уважал за ее рвение и старание, и сама просит научить ее. Он сразу сказал «Да!» себе, а для вида и поддержания образа ужасного зельевара решил поломаться.

К концу отработки Гермиона совсем потеряла надежду переубедить Снейпа и грустно складывала вычищенные котлы, собираясь уходить, когда профессор сказал ей, что на выходных подумает о ее просьбе и даст ей ответ в понедельник. Вдохновленная, она отправилась в Гостиную за новой порцией восстанавливающего зелья. А в понедельник была окрылена известием Снейпа, что тот согласен приступить к ее обучению в среду вечером.

Загруженная работой девушка практически не видела своих друзей, хотя, будь она посвободнее, вряд ли видела бы их чаще. Когда они узнали, что произошло сначала в библиотеке, а потом на озере, устроили ей жуткую головомойку и долго с ней не разговаривали. Только Джинни втайне от Гарри и Рона бегала к Гермионе то в библиотеку, то в спальню за новыми известиями и подробностями происходящего между ней и Малфоем. Гермиона утверждала, что между ними ничего не происходит, но Джинни ей не верила, наслушавшись школьных сплетен. Она правда не могла взять в толк, почему Малфой, ведь его положено презирать и ненавидеть, но, видимо, ввиду своей юношеской необузданности гормонов принимала его не с таким ожесточением, как Гарри или Рон. После двадцатой попытки выпытать у Гермионы что-то о слизеринце, оставшейся без ответа, она бросила это занятие, либо решив, что та все же говорит правду, либо заняв выжидательную позицию.

Поведение Джинни очень раздражало. Навязчивые расспросы, нескончаемые намеки. Гермиона свободно вздохнула, когда все это прекратилось. Тяжело было сражаться на два фронта – одновременно подавлять в себе искушение приблизиться к запретному, дышать с ним одним воздухом, заставлять сердце биться в одном ритме с его и в то же время уверять подругу, что этого не хочется, что даже мыслей подобных не существует.

Ей все-таки удалось исполнить свою мечту: ей удалось заставить его смеяться искренне и задорно. За такие мгновения она была безумно благодарна тому, что на них взвалили эту подготовку к празднику отчасти как наказание за проступки.

А он был таким манящим, таким прекрасным, таким запретным, что кровь от этого разгоралась еще сильнее. Во время подготовки случались различные неловкие моменты, но наиболее необычным, заставившим взглянуть на слизеринца с другого ракурса, был момент, когда они после долгих скитаний нашли боггарта в одном из дальних шкафчиков школы. К несчастью Гермионы, она первая попала на него. Она была не готова и, увидев, во что превратилась тварь, исступленно закричала от ужаса, охватившего ее. На ее крик прибежал Малфой, и девушка видела, как он едва преодолевает рвотный рефлекс, увидев лежащее на полу исковерканное, раскуроченное, в разорванной окровавленной одежде тело гриффиндорки с закатившимися остекленевшими глазами и мученическим криком, застывшим на губах. Он быстро развернул живую Грейнджер к себе лицом и крепко прижал к груди, одновременно накладывая заклинание на нового боггарта и загоняя его в трансфигурированный сундук. Несколько минут он стоял и утешал ее, заливающую слезами его мантию, гладил по голове, шептал ободрения, при этом до сих пор пребывая в ужасе от увиденного. «Ты боишься смерти?» – тихо спросил он, низко опустив голову и зарывшись прямиком в ее волосы, прижимая ее голову к груди. «Да… и боли… боли боюсь…» –глотая слезы, ответила Гермиона. В голове слизеринца вновь возникло изуродованное тело, носившее следы ужасных мучений, перенесенных перед тем как застыть навечно. Он не знал, что сказать, просто стоял, прижимая содрогающееся горячее тело к себе, смотря в пол. Прошло какое-то время, и Гермиона наконец уняла рыдания и успокоилась. Она замерла в кольце рук, а потом дернулась, поняв, где находится и кто ее прижимает к крепкому сильному телу. Она робко подняла глаза на парня и поспешно вывернулась из его объятий; сбежала подальше от этого чуда, оставив озадаченного Малфоя наедине с боггартом в сундуке.

На следующий день она вела себя так, словно ничего произошедшего накануне не было, с двойным рвением отдавая себя работе и подготовке. Только после этого что-то словно щелкнуло внутри и не давало покоя, напоминая об этом. Постоянно… Она даже засыпала с этими мыслями в голове и звуком его имени на устах…

* * *

Из-за подготовки праздника Драко приходилось часто, слишком часто общаться с Грейнджер. Он продолжал называть ее по фамилии, рассчитывая тем самым вернуть былую неприязнь и отвращение. Но с каждым днем стена, которую он еще в детстве построил между ними, таяла, оседала, рушилась… Что было тому виной? Ее женские чары? Его слабость? Или, может, простое юношеское желание, которое становилось опаснее из-за его привычки держать все в подчинении и под контролем? Он не знал… Продолжая уже по привычке задевать ее или ее друзей различными колкостями, он отчаянно надеялся, что это подействует отрезвляюще. Но его оскорбления разбивались о стену равнодушия, а подкалывать Поттера или Уизли вдруг стало неинтересно. Он чувствовал, что становится старше, что прежние ссоры и перепалки потеряли свое значение, что единственное, что может остаться между ними, – это всеобщее равнодушие и игнорирование. Но как он мог игнорировать Грейнджер, когда она навязчиво лезла в окружающий его мир, а с недавних пор еще и в голову?

Так как он не позволял себе даже мысли о влюбленности, то внаглую убедил себя в том, что просто хочет Грейнджер… или постарался убедить.

Все усугублялось тем, что она почти постоянно была рядом: вот они просматривают каталоги волшебных магазинов в поисках чего-то, что могло бы пригодиться им в подготовке праздника, вот они веселятся, соревнуясь, кто создаст страшнее, или веселее, или безобразнее чучело для Хэллоуина, вот они бродят по Хогвартсу в поисках боггарта… А потом этот ужас, когда они наконец его нашли, и ее неудержимые рыдания, ее теплое тело, беспомощность и страх, и попытки унять истерику, и глубокие, притягательные глаза… И везде она.

Несколько раз они оказывались в неловких ситуациях, когда она была слишком близка, слишком горяча, слишком искусительна, и ему приходилось собирать в кулак всю свою выдержку, чтоб не поддаться этому искушению.

Каждый вечер он спрашивал себя, где презрение и ненависть к грязнокровке, которая всегда обскакивала его по всем предметам? Он отчаянно вспоминал все неприятные моменты, связанные с ней. Но эти действия стали казаться детскими, и Драко в конце концов пришел к решению, озвученному некогда Оскаром Уайльдом. «Лучший способ избавиться от соблазна – это поддаться ему…» И он поддался. Упивался ее присутствием, запахом, который исходил от нее, движениями, мимикой, речью, наблюдая, изучая, запоминая, выжидая, когда сможет получить, то чего хочет, в полной мере.

И наступил Хэллоуин…

* * *

Весь день прошел как на иголках. Так как была пятница, и уроки в школе никто не отменял, то Главным старостам приходилось практически разрываться между занятиями и генеральной подготовкой к празднику. С утра они сняли чары, которые закрывали место проведения торжества и делали их невидимыми, так что, к удивлению учеников, на берегу озера неожиданно появилась огромная площадка для танцев и развлечений, разномастные шатры, расставленные по берегу, а на поверхности самого озера находилось некое подобие баржи или плавучего помоста, которое выглядело как театральная сцена. Все это заранее было установлено прибывшими тайным образом специальными работниками. Но самое интересное находилось при входе в Запретный лес: огромный зеленый шар, немного зарытый в землю, сделанный из вечнозеленого плюща, обвивавшего каркас; жутковатый на вид, без единого отверстия. Появился он благодаря стараниям Гермионы и Драко, которые убили на него три недели. Конечно, они не единолично занимались подготовкой; многие, кроме профессоров, знали некоторые детали, но полная картина была известна только Главным старостам.

Начало праздника было назначено на семь часов вечера, на котором присутствовали все семь курсов, только первый – третий курсы должны были отправиться в постели в десять часов, четвертый и пятый – в двенадцать, а вот шестой и седьмой курсы были счастливцами: им было разрешено гулять до трех утра.

Конечно, обязательным атрибутом праздника был карнавальный костюм, над которым Гермиона долго ломала голову, поскольку ей не хотелось одеваться по-театральному, а хотелось простоты и элегантности. К тому же летом она обнаружила в витрине одного магловского магазина потрясающее платье, которое ей безумно понравилось. Она еще долго ругала себя за то, что не догадалась купить его сразу же. Вспомнив о нем, Гермиона тут же отправила маме сову с просьбой срочно найти это платье и прислать ей как можно скорее. Через три дня оно было у нее и оставалось только подобрать под него карнавальный образ…

…Половина седьмого. Час назад она влетела в комнату после очередной проверки места праздника на профпригодность и в темпе метеорита, несущегося на Землю, собралась к празднику. Последний раз осмотрев себя у зеркала, она вышла из комнаты. В этот момент в дверном проеме, ведшем из коридора в Гостиную, показался Малфой, уже одетый в классическую серо-серебристую мантию. Она была расшита едва заметными звездочками-снежинками, создавая на полах мантии невероятной красоты узоры; при движении они искрились, как играющий на солнце выпавший снег. Под мантией просматривался на пол-оттенка темнее дорогой костюм и элегантный галстук с прозрачным камнем, вколотым в него на старинный манер. В руке была зажата белая маска. Она тут же отметила, что Малфой, как всегда, выглядит сногсшибательно и что он, наверное, единственный знакомый ей человек, которому было бы хорошо в любом виде.

- Отлично, ты уже готова! Я встретил МакГонагалл по пути к выходу из замка, и она попросила, чтоб я вернулся и взял тебя тоже. Хочет, чтобы мы появились вместе, вроде как хозяева праздника. – Малфой стоял в проходе, дожидаясь, когда она соизволит подойти ближе. Он говорил небрежным тоном, словно они знают друг друга вот уже сорок лет и потеряли момент, где начинается привычка видеть друг друга каждый день и заканчивается элементарная вежливость. «Хоть бы поздоровался! Хоть бы слово сказал о том, как я выгляжу! “…взял тебя тоже…” ...нет, вы слышали?!» Он испортил ей настроение, и она по-женски на него обиделась за такое игнорирование ее внешнего вида. Парень нетерпеливо вытянул руку, но девушка не шелохнулась, чопорно поджав губы. Драко закатил глаза и, сделав несколько резких шагов в ее сторону, схватил ее за руку и потащил к двери, одновременно приговаривая: — У нас нет времени, ты что, не понимаешь? Что ты застряла? Еще нужно провести последние проверки…

- Отпусти ты меня, в конце концов! Я не маленькая! – Она вырвала руку и, гордо вскинув подбородок, прошагала мимо него по коридору. Слизеринец посмотрел ей в спину.

- Отлично выглядишь, Грейнджер!

Она и правда выглядела потрясающе. Точно подобрала свой образ… осень. Он был очарован ее видом, как поэт, влюбленный в это время года… просто скрывал это. Черное платье в стиле пятидесятых… многослойная и в то же время легкая юбка ниже колена, украшенная вышивкой из золотых листьев, переходящих на простой, такой же расшитый лиф. Обнаженные плечи золотились в свете факелов. Распущенные каштановые волнистые волосы, от которых исходил пряный аромат, обволакивали голову золотящимся ореолом. В одной руке была зажата черная теплая шаль, в другой — золотая маска, но он не разглядел, как она выглядит… Девушка всем своим видом выражала простоту и невероятную роскошь, которая была внутри нее, но пряталась под форменной школьной одеждой… эту осень он запомнит до конца жизни.

* * *

Праздник был в самом разгаре. Студенты и преподаватели – в восторге. Были устроены многочисленные конкурсы и развлечения, которые размещались в разноцветных шатрах. Большой и жуткий на вид шар из плюща оказался на деле лабиринтом со множеством испытаний. При этом он был многофункциональным: в зависимости от возраста и магических способностей студента он мог менять уровень сложности и опасности. Все до одного выходили из него испуганные, но безумно довольные.

На театральной площадке посреди озера призраки исполняли миниатюры жуткого, но ужасно юмористического характера… Со свойственной им манерой философии жизни и смерти и совершенно бездушные по отношению к зрителям, они воспроизводили сценки собственных смертей, иллюстрировали различные жуткие легенды и истории, дополняя все черным юмором. Их импровизированный театр пользовался не меньшей популярностью, чем лабиринт. Как только небо почернело, в воздух взвились десятки ракет фейерверков, оригинальные тем, что взрывались они в воздухе бесконечно долго, но при этом с негромкими хлопками, что позволяло продолжать праздник, не затыкая уши от грохота. По небу носились красные, синие и зеленые драконы, золотые львы, серебряные змеи, бронзовые орлы и желто-черные барсуки, озаряя землю светом и искрами.

В десять часов в замок отправились жутко недовольные младшекурсники, которые, конечно же, хотели остаться подольше. А в одиннадцать открылся танцпол. По просьбе Гермионы Дамблдор организовал на месте танцевальной площадки возможность работать магловскому оборудованию. Так что за музыкой следил уникальный в своем роде ди-джей, работающий в одном из ночных клубов Лондона, который при этом был сквибом. Над озером разносилась музыка и радостные вопли студентов-магов, зажигающих под аккорды известнейших магловских групп и исполнителей.
Каждый знал, что праздник устроили Главные старосты, и каждый, кто встречал их, выражал огромную благодарность и свое восхищение, так что Гермиона и Драко несколько устали от постоянных похвал, стараясь веселиться как все и в то же время следить за порядком.

После двенадцати и после ухода четырех- и пятикурсников стало намного свободнее. Гермиона наконец смогла расслабиться и впервые за долгий вечер пообщаться с друзьями. Малфой ушел к компании слизеринцев, тоже взявших перерыв от танцев. Гермиона прошла сбоку от танцпола, на котором вовсю веселились шестикурсники, и, отыскав глазами Рона, Гарри, Парвати, Джинни, Лаванду, Невилла и Симуса с Дином, подошла к ним.

- Уф… как я устала! – сказала она, сняв маску, присаживаясь за столик и отпивая из стакана воду с лимоном.

- Ты бы выпила чего-то покрепче! Кстати, Гермиона, ты просто супер! Такой праздник устроила! Я давно не веселилась, до сих пор не могу отдышаться от танцев! – защебетала Лаванда, подталкивая ей свой бокал с мартини.

- О, нет-нет, Лаванда, спасибо. Я не хочу пить. И вообще, где вы столько выпивки достали? Преподаватели видели? Сейчас придет Малфой и на правах старосты отберет все бутылки.

- Да мы их и не прячем, — сказал Рон. – Вон, стоят на стойке. Похоже, профессорам все равно.

Это Дин с Симусом молодцы. Они в башне Гриффиндора занимаются поставкой выпивки на вечеринки, так что у них еще много в запаснике. И не думай, будто гриффиндорцы одни такие пьяницы. Вон пуффендуйцы и когтевранцы дуют огневиски, а слизеринцам кто-то поставил, по-моему, целый ящик дорогого вина, так что все в отрыве.

- Ну, ладно-ладно, убедили! – широко улыбаясь, сказала она и наконец оглядела всех присутствующих, чего никак не могла сделать весь вечер. Рон с Парвати выглядели агрессивно-сексуально, выбрав образ Бонни и Клайда, чем несказанно удивили Гермиону — откуда они узнали о них, для нее было загадкой. Гарри, видимо, решил вовсю повеселиться и преобразился в дьявола во плоти. На нем была алая мантия с черным подбоем, а на столе лежали черная маска и дьявольские рожки. Рядом с ним сидела Джинни, одетая в средневековое платье также кроваво-красного цвета, и имела вид кровожадной вампирши. Гермиона догадалась, что она изображала венгерскую графиню Эржбету Батори, которая славилась своей жестокостью и извращенным садизмом. О ней Джинни прочла летом книгу и долго находилась под впечатлением, рассказывая Гермионе о жутких зверствах, которые совершались этой кровавой графиней.

Рядом с Гермионой сидела Лаванда, которая выглядела словно Офелия с бледным лицом утопленницы, длинным белым одеянием и зеленоватыми волосами, в которые были вплетены лилии. Ее вид был несколько отрешенным и задумчивым.

Но лучше всех выглядели Симус, Дин и Невилл. Когда она расспросила их, почему они выбрали такие образы, парни рассказали ей веселую историю о споре, который затеяли. В результате этого спора Невилл был в образе профессора Снейпа и часто косился в сторону Снейпа реального, который надменно его игнорировал, считая, видимо, что лучше него все равно никого нет. Дин прицепил себе седую длинную бороду и надел фиолетовый колпак и такого же цвета мантию. Также он рассказал, что директор похвалил его костюм и сказал, что был очень польщен тем, что его выбрали в качестве хэллоуинского персонажа. Гермиона и все присутствующие за столиком так и покатились со смеху.

Но отдельного внимания заслужил костюм Симуса. На нем был парик из кучерявой копны седоватых волос, огромные очки с толстыми линзами, а поверх мантии было наброшено несчитанное количество разноцветных шалей. Всей гриффиндорской гостиной его образ Трелони был признан лучшим на празднике.

- Гарри, я поражена, — промолвила Лаванда, — какой стакан ты уже по счету пьешь? Ты совсем не пьянеешь?

«Дьявол» оторвался от джина с тоником и улыбнулся. За него ответил Рон.

- Хорошая выдержка, Лаванда. Мне бы такое качество. Я даже вкусом не могу толком насладиться, а этот весь вечер может потягивать, и хоть бы хны.

- Мне очень нравится твой наряд, Гермиона! – сказал Гарри, меняя тему разговора. — Я так понимаю, ты осень! Потрясающая маска! А ну, надень еще раз!

Гермиона послушно надела золотую маску, выполненную в виде кленового листа, и радужно улыбнулась. Все одобрительно закивали головами, приговаривая, что Главная староста выглядит как никогда превосходно.

---