…Пусть в нас тычут пальцем, нагоняя страх,
Только слишком рано каяться в грехах.
Ты коснись рукою огненного льва,
Прежде чем завянуть, дай себя сорвать…
Пикник «Дай себя сорвать»

В Министерство Драко всегда одевался, как на похороны — в черное. Не то чтобы специально, просто выбор был небогат: гардероб давно нуждался в обновлении, но не позволяли средства. С детства привыкший хорошо одеваться, Малфой переживал это, пожалуй, куда тяжелее изрядно оскудевшего рациона.
Вот и сегодня он снова надел черную водолазку, черный пиджак, в котором щеголял с шестого курса Хогвартса, черные брюки и черные туфли, заботливо начищенные эльфами. Четыре невзрачных фиала и небольшой сверток он тщательно уложил в небольшой чемоданчик, а инструкцию Гермионы спрятал во внутренний карман, хотя и запомнил наизусть. Оглядев себя в зеркало, Малфой остался доволен своим отражением, сунул свою стреноженную палочку в потрепанный чехол на поясе — он так и не привык выходить без нее из дома — и услышал за спиной покашливание.
Подмигнув отражению, Драко повернулся к портрету и выпрямился, выжидающе глядя на Снейпа.

— С днем рождения, Драко, — негромко произнес тот.

— Благодарю, профессор, — кивнул Малфой, прищурившись: он ждал от бывшего декана какого-нибудь напутствия на дорожку и не ошибся. Но совет профессора удивил своей неожиданностью.

— Рекомендую заглянуть в «Ля Трувэй» — это на Ньюберг-стрит, — подчеркнуто равнодушно бросил Снейп и добавил, приподняв бровь: — Если вдруг не раздумаете гулять по Лондону.

Драко удивился, но снова кивнул, выражая признательность.

— Не раздумаю, профессор. Спасибо за совет, — и уже у самой двери услышал в спину:

— Удачи, Драко. Будьте осторожны.

Не оборачиваясь, Малфой кивнул в третий раз и вышел.
Если все пожелания сбудутся, удача его сегодня не покинет. Нарцисса тоже пожелала ему этого — когда приходила на рассвете. Она выглядела грустной, когда нежно поцеловала его в тщательно выбритую щеку, и Драко неожиданно отметил, что она смотрит на него снизу вверх. А ведь он не сегодня ее перерос. «Взрослею», — печально усмехнулся он про себя, ласково прижимая Нарциссу.
А первой удачи пожелала ему Грейнджер… Может, именно поэтому он суеверно спрятал ее письмо возле сердца — как талисман.

Гермиона проснулась рано — еще до рассвета, и в крови моментально забурлил адреналин: очень уж важным был последний пункт ее плана — подарок.

Разумеется, Малфой не первый посоветовал ей приобрести сову. Друзья тоже удивлялись непонятному упорству, с которым она не желала заводить птицу или другого фамилиара, а она никогда ни с кем не делилась своей бедой. Дело в том, что после потери Живоглота в финальном сражении в Школе Гермиона не могла переступить через себя и заменить его кем-то.
Она и сама не знала, как привязана к коту, пока тот не погиб — не менее геройски, чем Хедвиг, — вместе с Гермионой участвуя в сражении. И угораздило же его вцепиться и разодрать в кровь морду не кому-то, а именно Грейбеку... Тот не просто убил ее отважного рыжего любимца — он его разорвал: буквально. Ухватил со злобным рычанием за пушистые бока и дернул в стороны. Гермиону до сих пор тошнило от этого воспоминания. Не столько от кучки кровавых ошметок, что остались от живого игривого зверька, а больше от торжествующего оскала оборотня...
Да, она никому не говорила об этом: Гермиону мучило, что на фоне военных потерь и ушедших друзей ее так потрясла смерть кота. Но он был для нее чем-то особенным эти пять лет. Он был ей настоящим верным другом, и тот факт, что не двуногим, ничего не менял.

А вот за Малфоя она решила этот вопрос легко и внезапно. Возможно, ее совет Рону вызвал из памяти каминные рассказы Драко о псах, которые всегда водились в их поместье в большом количестве. Люциус любил дирхаундов — и был большим ценителем породы, заразив своим увлечением сына. Драко нравились эти мосластые зверюги, исполненные тем не менее величественной грации; а когда его — крошечного — отец сажал на спину своему любимцу Рамзесу, старому незлобивому кобелю, он заходился восторженным визгом.
Малфой рассказывал о собаках охотно, ласково перечислял на память клички, объяснял тонкости экстерьера — Гермионе запомнилось. Отсюда и идея: подарить Малфою редкого пса. Она, конечно, немного опасалась его реакции, но в общем-то была готова его убедить, если понадобится. Оставалось, собственно, найти щенка — и она знала, где искать.

На пороге «Волшебного зверинца» в Косом переулке на нее накатило воспоминание о дне, когда она купила Живоглота. Умница — сам ее выбрал, с нежностью вспоминала Гермиона, и кто бы разоблачил предателя Петтигрю, если бы не ее настырный рыжий любимец?
Разглядывая развешанные, расставленные и втиснутые в каждый свободный уголок клетки, аквариумы и колбы, Гермиона пробралась к прилавку. Мэтью Корниш, хозяин «Волшебного зверинца», уже ждал ее, радостно заулыбавшись ей из-за кассы.

— Доброе утро, мисс Грейнджер, — буквально пропел он смешным дребезжащим тенорком и исчез где-то под прилавком, вынырнув уже с корзинкой в руках.

Корзинка была трогательно перевязана широкой синей лентой, а внутри — укутанный в одеяльце — кто-то возился и тоненько фыркал. Гермиона заволновалась, а мистер Корниш осторожно вытащил из складок одеяльца крохотное существо, покрытое клочковатой серой шерстью и с длинным крысиным хвостом. Гермиона вытаращила глаза и растерянно посмотрела на Корниша. Тот поспешил ее успокоить: выдернул с одной из бесчисленных полочек за спиной колдографию и сунул Гермионе под нос, другой рукой прижимая к себе щенка. На колдографии резвился на лугу большой грациозный зверь красивого голубовато-серого окраса, вызывающий мысли о рыцарях и охоте. Гермиона с сомнением перевела взгляд на покряхтывающий комок в руке Корниша.

— Его отец, — услужливо сообщил тот, для убедительности часто кивая плешивой головой, — многократный призер и победитель европейских выставок. У Мэтью Корниша только проверенные связи и самые лучшие отзывы!

Корниш горделиво выпятил грудь, и кучка шерсти в его руках жалобно пискнула. Сердце Гермионы дрогнуло, и она нетерпеливо протянула руки к нелепому детенышу титулованного папы. Оказавшись в ее руках, щенок моментально описался на ее тщательно выбранное утром платье и лизнул прямо в нос. Гермиона рассмеялась и поняла, что очарована несуразным созданием раз и навсегда.
Мистер Корниш бесплатно снабдил ее брошюрой об истории породы и стопкой пергаментов с рекомендациями по кормлению и уходу. Отсчитав галлеоны — а она набрала еще приличный запас «Специального идеального корма специально для идеальных дирхаундов», — Гермиона с помощью Корниша устроила щенка в корзинке, стараясь понадежнее спрятать виляющий хвост, и вышла на улицу. Нарядную корзинку она держала в руках, на плече висела небольшая зеленая сумочка в тон платью, на которую Гермиона предусмотрительно наложила Расширяющие чары. Так что в ридикюле размером едва ли с пару пачек сигарет уместились увесистые пакеты с собачьим провиантом, пергаменты, несколько разноцветных фиалов и масса необходимой ерунды. Крайне довольная собой, Гермиона прищурилась на солнце: она выполнила свою часть плана — теперь была очередь Малфоя. А им с Оскаром — такое имя щенку она придумала — оставалось только подождать.

Малфой покинул Министерство уже к полудню. Следуя составленной Грейнджер инструкции, вышел из телефонной будки-лифта и с равнодушным видом зашагал прочь. Найдя у перекрестка серебристую кабинку*, небрежно осмотрелся, повертел в руках блестящую монетку — она казалась ему ненастоящей — и опустил в прорезь.
Спустя пять минут из кабинки вышла миниатюрная брюнетка с длинными волосами, чуть неловко переступая на маленьких каблучках. Одергивая то и дело яркое облегающее платье, она подошла к бордюру, неуверенно взмахнула рукой и влезла в подлетевшее такси.

Завидев идущую по аллее Кэссиди, Гермиона вздрогнула. Сердце трепыхнулось, захлестнутое смешанными чувствами. Это было так странно.
Она знала, она ждала, она, в конце концов, не впервые наблюдала Многосущное в действии, но с Малфоем вышло неожиданно — не так, как с остальными. Да что остальные: она от самой себя с кошачьими ушами не была в таком шоке, как от Малфоя-брюнетки на каблуках.
Не сводя с него глаз, она нервно нашарила в корзинке мягкий шерстяной бочок, и Оскар шершаво лизнул ей руку, успокаивая.

— Привет, — в звонкий голосок Кэсс вплелись непривычные нотки — он будто стал многослойным. — Красивое платье. Мой любимый цвет, — Гермиона порозовела от удовольствия: разумеется, она не случайно нарядилась в зеленое. Хоть Малфою и нравится ее белая майка — особенно под дождем, — но праздник требует платья. — Конечно, не такое красивое, как мое, — продолжил он, оглядывая себя. — Видела бы ты, как пялился на меня таксист, — Драко вытаращил черные глаза и высунул язык, изображая — как.

Гермиона хихикнула.

Малфой с облегчением рухнул на скамейку, поставил рядом чемоданчик и закатил глаза.

— Как бы то ни было — мои поздравления, Грейнджер: твой план сработал.

Она легонько сжала тонкие пальчики Кэссиди.

— И твоя идея, — она ухмыльнулась. — Ну, как тебе ходится на каблуках?

Черные глаза удивительно знакомо прищурились.

— Грейнджер, ты гений, спору нет, но ответь честно: ведь твои джинсы и кроссовки мне были бы разве что чуть великоваты — не так ли? Я не специалист, но на сторонний взгляд вы... мы почти одинаковы. — Он оглядел свое временное тело и добавил самодовольно, заставив Гермиону фыркнуть: — Я поизящнее, конечно, но уж как-нибудь штаны не потерял бы. Так что, это новоизобретенное условие работы какого-то из твоих заклинаний? Я бы сам повозился, да палочка барахлит.

И он так мрачно уставился на нее глазами Кэсс — черными, как две маслины, — что Гермиону наконец прорвало.
Хохотала она долго и безудержно, до слез — запрокидывая голову и не замечая оскорбленного Малфоя. И к лучшему, что не замечала, ибо оскорбленная Кэссиди Кларк в исполнении Драко Малфоя выглядела презабавно.
Наконец она успокоилась и вытерла выступившие слезы.

— Просто... брюнеткам идет красный цвет.

Черные брови комично поползли вверх, и Малфой открыл было рот, но тут из корзинки послышались возня и слабое тявканье. Гермиона вздрогнула и положила руку на серое одеяльце.

— А я было подумал, что ты задумала пикник… — протянул Драко, пытаясь заглянуть в корзинку. Гермиона облегчила ему задачу.

— Это не пикник... это твой подарок, — она смущенно улыбнулась и вытащила щенка из корзинки. — Его зовут Оскар, — сообщила она и выжидающе поглядела на Малфоя. Тот ошарашенно смотрел на нее, то на собаку. Щенок завилял тощим хвостом и снова тявкнул.

— Оскар, это Драко — твой хозяин, — ласково сказала ему Гермиона и фыркнула, осознав комичность своих слов. — Ну же, познакомься с ним, — она протянула щенка Малфою, и тот осторожно взял Оскара, разглядывая бестолковые глазенки и клочковатые уши. Щенок лизнул его в нос, и Гермиона хихикнула.

— Ты ничего не забыл? — тихонько подсказала она малышу. Тот словно понял, о чем речь, и на красном платье моментально расползлось мокрое пятно.

— Хм... не забыл, — заметил Драко, задумчиво разглядывая безобразие. Гермиона с облегчением выдохнула и протянула ему корзинку. Они устроили Оскара со всеми удобствами: Гермиона вытащила из сумки маленькую косточку, и щенок тут же занялся новой игрушкой. Устранив беспорядок с платьем «Кэссиди», она посмотрела в непроницаемо черные глаза.

— С днем рождения, Драко.

— Спасибо, Грейнджер. Очень неожиданно, правда. Он чудесный, — Малфой улыбнулся. — Обещает вырасти красавцем.

— Там у меня колдография его отца, — она кивнула на свою сумочку, — а еще корм, пара игрушек и куча рекомендаций.

Малфой с сомнением покачал головой:

— Там?..

— Ага, — она довольно ухмыльнулась. — Ну что — идем?

Малфой кивнул и с любопытством спросил:

— А куда?

— Тебе понравится, — заверила Гермиона и спохватилась: — Ой, сейчас, только Оскара спрячу... — и, вытащив палочку, сделала щенка невидимым, предварительно наложив на него Усыпляющие чары. — Так он будет в безопасности. Да, и это… — она покачала головой, и спустя мгновение чемоданчик Малфоя превратился в элегантный лаковый клатч. — Ну — идем гулять по Лондону, Пожиратель?

Малфой вскинул на нее глаза, но Гермиона лишь улыбалась.

— Конечно, идем, — он взял ее за руку. — Девичник...

Гермиона рассмеялась, и они застучали каблуками по аллее.

Гермиона была на пике восторга: эффект, произведенный на Малфоя задуманным ею сюрпризом, превзошел ожидания. Если подумать — пожалуй, никогда она не видела его таким перепуганным, как в кабинке колеса обозрения, медленно ползущей вверх.

— Грейнджер, что я буду делать, если эта хреновина оторвется? — шипел он тонким голосом Кэсс, вцепившись в ручки кресла. — У меня ни палочки толковой, ни метлы! Как вообще можно доверять магловским изобретениям?

— Успокойся, Драко, — Гермиона погладила его судорожно сжатые руки, — посмотри, сколько вокруг людей, и никто не падает! Знаешь, это колесо построили «специально к встрече нового тысячелетия, чтобы показать силу технической мысли в наступающем двадцать первом веке», — старательно процитировала она рекламный буклет**. — Я на таком — поменьше, правда, — каталась, когда мне было шесть. И, кстати, не боялась, — и поддразнила: — Без палочки и метлы!

Малфой бросил на нее гневный взгляд и мельком посмотрел вниз. Потом еще раз, и еще.
Гермиона почувствовала, как стиснутые руки под ее пальцами медленно разжимаются. Драко вдруг обнаружил, что с высоты открывается великолепная панорама города…

— Интересно, а Малфой-мэнор отсюда видно? — с любопытством спросил он, и Гермиона поняла, что верхнюю точку подъема он переживет.

— Не видно, Уилтшир отсюда слишком далеко, — ответила она, но Малфой уже не слышал: увлекся обзором того, что видно, — а это был практически весь Лондон.

Потом они сидели в «Ля Трувэй». Малфой про себя отметил, что надо бы расспросить бывшего декана, когда это ему случалось бывать в таком симпатичном месте — магловском к тому же. Название заведения переводилось с французского как «находка» и полностью оправдывало себя: настоящий французский ресторан с восхитительным обслуживанием и пристойной кухней. На свободном стуле стояла корзинка с мирно сопящим Оскаром, на столе — два бокала шампанского и устрицы. Хоть Малфой и скривил нос, проехавшись насчет банальности ее выбора, однако к еде приступил охотно, и по просьбе Гермионы терпеливо учил ее правильно этих устриц есть. Учиться у него оказалось весело. Ей вообще теперь было с ним весело: наступил какой-то счастливый период, когда она притерпелась к его манерам, а он как раз все чаще вел себя по-человечески. Еще пару недель назад Гермиона ни за что не поверила бы в такое. А теперь она не просто верила — она с этим жила. И была до неприличия счастлива.
Расправившись с устрицами и вином, выкурив по сигарилле — Гермиона решила посвятить день познанию нового (правда, с сигариллами не очень-то вышло, зато было смешно), — они расплатились по счету и вышли на улицу. Легкое вино и праздничное настроение одинаково горячили кровь и звали на поиски приключений — словно сама сегодняшняя вылазка достаточным приключением не была. Взявшись за руки, Гермиона и «Кэссиди» брели по улице, подставляя лица ласковому солнцу и хихикая в ответ на редкие оклики и свист игриво настроенных молодых людей, не подозревающих, что из двух нарядных девушек эффектная брюнетка — одного с ними пола. Малфой держался идеально: рефлексы Кэссиди Кларк замечательно управлялись с ее телом, и даже каблуки больше не доставляли неудобства. А в манеры и жестикуляцию Кэсс он привнес что-то свое, неуловимое — и это «что-то» заставляло сердце Гермионы биться чаще, а щеки — гореть.
Когда идти под прямыми солнечными лучами наскучило и стало жарковато, они свернули в какой-то безлюдный переулок.

— Ищем приключений, подруга? — промурлыкал Малфой голосом Кэсс прямо в ухо Гермионе, от чего волоски на ее шее немедленно поднялись дыбом.

— А нам их мало, дружок? Так давай найдем еще, — в тон ему предложила она.

Тонкая черная бровь взлетела вверх — к ровно подстриженной челке, и у нее перехватило дыхание: глядя в черные глаза Кэссиди, она видела в них насмешливый огонек, а пухлые губы кривились в усмешке — его усмешке, и, забыв обо всем на свете, Гермиона порывисто обняла стройную фигурку и прильнула к чужим — непривычно мягким — губам. Малфой-Кэссиди отпрянул от неожиданности и налетел спиной на стену. Спустя секунду смуглые руки с аккуратным маникюром заскользили по спине Гермионы, заставляя ее по-кошачьи выгибаться и чуть слышно стонать. Удивительным образом повадки Малфоя у хорошо знакомой девушки не вызывали дискомфорта, а напротив — безумно возбуждали. Гермиона кусала эти новые и знакомые одновременно губы, шалея от вкуса помады, а Малфоя сводило с ума, что его шепот срывается с них женскимголосом. Еще чуть-чуть — и они бы начали стаскивать друг с друга платья, если бы не потрясенный возглас за спиной. Узнав голос, Гермиона замерла и похолодевшей спиной почувствовала взгляд, боясь обернуться. С немым вопросом заглянув в черные распахнутые глаза Драко-Кэссиди, она увидела в них подтверждение.
Одергивая платье трясущимися руками, Гермиона медленно обернулась и сначала почему-то увидела шрам, потом черные вихры, приоткрытый рот и лишь потом — глаза за круглыми стеклами. Не в силах издать ни звука, она кивнула Гарри и осталась стоять на месте, мельком изумившись, что ноги еще не подкосились. И лишь мгновением позже осознала, что тонкие руки крепко держат ее за талию, не давая сползти прямо на землю.
Безотчетно вцепившись в наманикюренные пальчики, Гермиона как-то хрипло кашлянула, будто каркнула и, прочистив горло, произнесла:

— Кэсс... это Гарри... Гарри Поттер — мой друг. Гарри, это... Кэссиди, моя... подруга.

Друг, подруга... Мерлин, что она несет? А что ей остается?
Гарри неуверенно кивнул в ответ, глаза его перебегали с Гермионы на девушку за ее спиной.

— Оу, Гарри Поттер?! — «Кэссиди» решительно отодвинула Гермиону в сторону и, покачивая бедрами, направилась к побагровевшему Гарри, стоящему у входа в переулок. — Герми, крутые у тебя друзья, всегда тебе говорила, — с этими словами черноглазая нимфа пальчиком приподняла его подбородок и внимательно заглянула в глаза. — Так вот ты какой теперь — Мальчик-который-победил, — мурлыкающий голос окончательно вогнал Гарри в ступор.

— Кэсс! — позвала Гермиона встревоженно. — Тебе пора, наверное, — она постучала по часам, и Малфой-Кэссиди с сожалением отошел от Гарри, на прощание игриво похлопав его по щеке. Тот продолжал молча пялиться на «подругу», а та вытащила из сумочки сигареты и закурила, стреляя черными глазами в сторону Поттера. Гермиона настойчиво дернула «Кэссиди» за локоть и что-то горячо зашептала на ухо.
Малфой бросил взгляд на правую руку: с ногтей исчезал маникюр, пальцы вытягивались — действие зелья заканчивалось. Гермиона бешено перерыла сумочку и, выдернув оттуда фиал, сунула его Малфою. Тот секунду помедлил и резким движением опрокинул в рот четвертую за день порцию зелья. Его замутило так, что пришлось ухватиться за стену, пока мир перед глазами не перестал бешено вращаться.
Гарри по-прежнему безмолвно взирал на происходящее. В голове стремительно пронеслось: «Наркоманка!..» и всплыли слова Рона: «...Сама не знает, а я вижу: влюбилась!..»
Гарри потряс головой и снял на минутку очки, тщательно их протирая — словно надеялся, что картина перед ним изменится.
Малфой тем временем пришел в себя и снова развернулся к Гарри: ему словно шлея под хвост попала. Пожалуй, он примерно понял, как ощущал себя Поттер на втором курсе, явившись на пару с Уизли в слизеринские подземелья — как Драко потом орал на Винса с Грегом!.. Пухлые губы Кэссиди невольно расползлись в малфоевской ухмылке.
Гарри снова надел очки: Гермионина подруга, к сожалению, никуда не делась. Когда Джинни под честное гриффиндорское поведала ему секрет о Гермионином кавалере, ему и в голову не пришло, что «магл» — это шлюховатая девица со стервозными замашками...
От ее ухмылки где-то на самом краешке сознания Гарри билась беспокойная мысль, что он уже ее видел, но где, когда — не мог вспомнить.

— Ну так что — будем здесь торчать или уже выйдем на люди? — капризно протянула «Кэссиди», обнимая Гермиону за талию. Та немедленно покраснела.

— О... конечно, пойдемте... выпьем кофе, может быть? — спохватился Гарри.

— Герми, детка, слышишь — твой знаменитый друг угощает, — подмигнула ей «Кэссиди», подхватила корзинку с Оскаром, свободной рукой подцепила Гермиону за локоть и увлекла мимо Гарри к выходу из переулка.

* Имеется в виду автоматическая кабинка биотуалета, в Лондоне часть их — серебристого цвета и работают от монетки.

** «Око Лондона» (London Eye) — одно из крупнейших колёс обозрения в мире, расположенное в лондонском районе Ламбет на южном берегу Темзы; построено в 1998-1999 гг.

---