Шанса противостоять этому напору не было, и Кхуши сдалась. Ушла в себя, смирившись с цепкими, похотливыми руками и гадким ощущением чужих губ. Будто глядя на происходящее со стороны, она покорно отдалась неизбежной участи, все больше погружаясь в отрешенное бездействие.
Раздавшаяся бодрая трель настойчиво потянула Кхуши за собой, старательно выдергивая из этого состояния и возвращая слабую надежду. Телефон не собирался умолкать, и Марк оттолкнул от себя девушку, словно избавляясь от игрушки, к которой пропал интерес. Кхуши сползла по стене, опускаясь на пол и пытаясь вдохнуть. Обхватив колени руками, она забилась в угол, боясь малейшим движением напомнить о себе. Рвотный спазм сдавил горло, адской болью откликаясь на недавнюю железную хватку.

Раздраженно посмотрев на экран, мужчина изменился в лице, вернув показное благодушие и лихое веселье.

— Лаваанья… — Насмешливый тон. Протяжная «а».

Затравленными глазами наблюдая за довольным сияющим Марком, Кхуши поражалась резкой смене его настроения. Внезапные скачки от веселья к жестокости невероятно пугали, и она медленно сходила с ума, пытаясь предугадать его следующий шаг.

Беснующийся в бессилии Арнав смотрел вслед удалявшейся машине, пытаясь сообразить, что делать. Такси дружелюбно подмигнуло стоп-сигналами, притормаживая на перекрестке, словно давая шанс. Добежать не успеет. Минута, если повезет… У него максимум минута на то, чтобы не упустить Лаванью из вида. Запомнить номер! Мозг отдавал четкие отрывистые команды, приказывая подчиниться, сбросить растерянность и панику.

Арнав ринулся к парковке, вынимая ключи на ходу. Ему казалось, он летит, даже не касаясь ногами раскаленного асфальта. Лаванья была связующим звеном. Он не мог допустить, чтобы оборвалась единственная нить, ведущая к Кхуши.

Педаль акселератора послушно подалась, вжимаясь в пол и заставляя двигатель взреветь от чрезмерной нагрузки. Машина сорвалась с места, догоняя сбежавшую девушку.

Проклиная сумасшедшее неорганизованное движение, Арнав лавировал в потоке, полагаясь на рефлексы. Ему было не привыкать к анархии, царившей на дороге, но сейчас, как никогда, он мечтал хотя бы о малейшем соблюдении правил, а еще лучше — образовавшейся пробке, способной прекратить эту идиотскую погоню. Каждый раз, как ему удавалось сократить дистанцию между машинами, возникали неожиданные препятствия в виде вездесущих авторикш, телег или пешеходов.

— Черт возьми, Лаванья, ответь! — прижимая трубку плечом, рычал Арнав, не сводя глаз с черно-желтого раритета, маячившего далеко впереди. Но та не собиралась откликаться. Он бросил бесполезный мобильник на сиденье и чертыхнулся.

Двигаясь к центру, такси свернуло на узкую, крайне загруженную улочку, и Арнав ругнулся на водителя, лихо проскочившего мимо похоронной процессии в этой страшной толчее. Вынужденный затормозить, он безжалостно давил на клаксон, призывая убраться с дороги группу мужчин, несущих завернутое в белую ткань тело. Цветочные гирлянды покачивались на их шеях в такт шагов, ни один мускул не дрогнул на скорбных лицах. Невозмутимо шествуя перед носом автомобиля, они не обратили ни малейшего внимания на замершую в ожидании машину Арнава. Обычно безотказно срабатывающее правило «кто сильнее» дало сбой. Когда он наконец снова смог двинуться вперед, такси Лаваньи уже исчезало вдали за поворотом.

Районы малоэтажной застройки уступили место высотным жилым комплексам, мало напоминающим европейские урбанистические конструкции из стекла и бетона. Невзрачные безликие коробки не слишком отличались друг от друга, наползая каменными отвесами на проезжую часть. Дорожное полотно расширилось, двигаться стало чуть проще, но кошмарное невезение продолжало преследовать Арнава. Поток машин не иссякал, мешая настигнуть Лаванью.

По-прежнему держась на расстоянии, такси миновало подземный паркинг одной из многоэтажек и остановилось. Арнав яростно прибавил скорость. Всего пара сотен метров разделяли его и выскочившую из машины девушку, кинувшуюся вглубь дома, даже не обернувшись. Бросив машину у входа, он рванулся за ней, надеясь успеть.

Арнав толкнул плечом легко распахнувшиеся под напором двери и проскочил мимо человека в форме, осматриваясь на ходу. В пустынном неуютном холле стояла тишина. Под потолком тускло горели лампы.

— Эй, вы куда? — окликнул мужчину дородный охранник и, лениво поднявшись, пошел в его сторону.

— Девушка. Минуту назад, — отрывисто бросил Арнав, резко развернувшись. — Где?
Он вытащил портмоне и выдернул первую попавшуюся купюру. Охранник ловко перехватил деньги, привычно сунув их в карман, и показал толстым пальцем на световой индикатор лифта.
Поскальзываясь на плитке пола, Арнав бросился в нужном направлении. Сходя с ума от нетерпения, он заколотил по кнопке вызова, а затем, даже не дождавшись, пока двери прибывшей кабины полностью разойдутся, протиснулся внутрь.

Напряженно следя за безразличным миганием сменяющихся цифр, мужчина остервенело отсчитывал этажи. Два… Кровь зашумела в ушах. Три… Гулкие удары сердца о грудную клетку. Четыре… Тянущее чувство под ребрами. Пять…

Лифт неуклонно поднимался, и Арнав чувствовал, как в голове неистово бьется оглушительное тягостное предчувствие беды.

Будто застряв в межвременьи, Кхуши чувствовала, как ее существование расслаивается на туманные отрывочные моменты. Прошлое стиралось, настоящее казалось неправильным, а будущее было не определено. Вытирая набегающие слезы, она подгоняла тягучие, обволакивающие голову равнодушным дурманом минуты и пыталась подумать о чем-нибудь отвлеченном. Удавалось плохо. Назойливо лезущие в голову мысли рождали все новые вопросы и оптимизма не прибавляли. Что теперь сделает Марк? Оставит ли ее в покое? Или она еще не достигла дна? А Арнав? Он уже знает, что Кхуши здесь? На мгновение ей показалось, что он совсем рядом, и сознание тут же заполонили волнующие образы. Арнав, пытающийся укрыть ее от дождя. Надежная твердость плеча под баюканье волн. Приятная тяжесть его руки на больничной постели. Воспоминания были такими реальными, что Кхуши едва не застонала. Она тонула в них, ощущая, как задыхается от тоски и безнадежности. Острое чувство одиночества хлынуло неудержимым потоком.
Казалось, прошла вечность, прежде, чем раздался звонок, оповестивший о приходе Лаваньи. Время стремительно ускорило свой бег.

— А вот и гости. Игра становится более интересной, — удовлетворенно произнес Марк, скрываясь из вида. Кхуши вздрогнула от хлопка входной двери и прислушалась.

— Я знал, что ты захочешь вернуться.

— Я не собиралась. — Голос Лаваньи дрожал, выдавая страх и неуверенность. — Ты не оставил мне выбора.

— Неужели? — Неподдельное изумление звучало, как издевка. — У тебя был шанс! Я думал, ты все поняла. Надеялся до последней минуты, а ты сделала неправильный выбор. Улетела, наплевав на мои чувства. — Тон Марка стал жестким и холодным. — Должна была остаться, но решила сбежать. Не отвечала на звонки. Спряталась у Райзада.

Голоса приближались, и Кхуши с замиранием сердца ждала.

— Не трогай меня, — дернулась Лаванья, показавшись в дверном проеме. Мужчина бесцеремонно втащил ее в комнату и толкнул вперед. Испуганно озираясь, она судорожно дернулась, заметив съежившуюся в углу Кхуши, и с опаской уставилась на Марка.

— Почему ты боишься? — удивился тот, склонив голову на бок.

— Ты дал достаточно поводов.

— Прости. — Марк добродушно развел руками, напомнив безобидного мальчишку — шалопая. — Сама виновата. Забыла, что женщина должна подчиняться.

— Я пришла, — с обреченностью жертвы произнесла Лаванья. — Отпусти ее.
Мотнув головой, Марк отрицательно поцокал языком.

— У меня были другие планы, но… Все в твоих руках, — он вдруг заулыбался в предвкушении. — Попроси меня. Как раньше. — Мужчина приблизился к Лаванье. Еле сдерживаемое нетерпение, появившееся в его голосе, завибрировало в нервных окончаниях и пугающим холодком прошлось по коже. — У тебя неплохо получалось.

— Ты не посмеешь… — Широко распахнув глаза, она попятилась от него, даже не пытаясь скрыть озноб, вдруг пробивший тело.

— Марк, не надо! — умоляюще воскликнула Кхуши, заметив, как Лаванья прижала руки к груди, словно пытаясь закрыться от мужчины. Спрятаться от чего-то страшного, известного лишь им двоим. Происходившее сейчас наполняло душу Кхуши тоскливой безысходностью, и она боялась этого угнетающего понимания своей участи. Но еще больше ее пугала маска страдания и боли, застывшая на лице Лаваньи.

— Заткнись! — рявкнул Марк, и Кхуши испуганно отпрянула, снова вжимаясь в кажущуюся надежность стены.

Лифт выплюнул Арнава на нужном этаже. Направо или налево? Он озирался по сторонам, пытаясь определиться, а время неумолимо таяло. Ошибка — непозволительная роскошь. Оказавшись в полицейском участке, он вряд ли сможет что-то предпринять. Не стоило надеяться на возможность объяснить попытку взлома прежде, чем станет слишком поздно.

Какая же из дверей прячет за собой Лаванью? Арнав был почти уверен, что Кхуши тоже окажется там. Он чувствовал ее где-то рядом. Не могла его подвести эта звенящая тревога, только усилившаяся в последние минуты. Неумолимо нарастая, она превращалась в оглушительно ревущий ураган, безжалостно корежащий нутро. Душила паникой и отчаянием. Не давала вздохнуть.

Шаг. Голова к двери. Тишина. Еще один — и снова тишина. И снова… Или нет?
Слабый гул голосов за одной из дверей сливался в неясный шум. Арнав обратился в слух, пытаясь вычленить слова из этой какофонии звуков, сопровождаемой шорохами и подозрительной возней.
Продолжая дышать через раз, он закрыл глаза и откинул голову. «Кхуши, ты слышишь меня? Ты чувствуешь, что я здесь?» Отбросив мысль о нерациональности своих действий, Арнав говорил с ней снова и снова, стараясь нащупать ее тепло, услышать малейший отзвук души.

— Марк, не надо!

Родной испуганный голос, словно удар под дых.

— Заткнись!

Уверенность толкнула вперед, лишая сомнений, оживляя голосовые связки ужасающим криком.

— Марк! — Разбег- удар. Разбег - удар.

Визг Кхуши, и ярость мгновенно заклубилась, ошпарила вены кипящей кровью.

— МАРК!!!

Кхуши смотрела на дверь, боясь поверить своим ушам. Арнав?!
Под аккомпанемент тяжелых ударов Марк закружил вокруг Лаваньи, словно оплетая ее паутиной. Не осталось больше доброго дядюшки. Злое, перекошенное неприязнью лицо разрезала кривая усмешка.

— Так значит ты пришла не одна?

Широко замахнувшись, он ударил Лаванью по лицу. Голова ее мотнулась назад и в сторону, увлекая за собой тело, и девушка отлетела назад, падая на пол. Кхуши взвизгнула, зажимая уши руками, и беззвучно зарыдала. Крепко закусив губу, она старалась сдержать рвущийся крик, чувствуя солоноватый привкус во рту. Из уже запекшейся раны снова сочилась кровь, но Кхуши это не беспокоило. Грохот ломаемой двери казался самой лучшей музыкой на свете, и она наслаждалась этим звуком.

Марк вдруг бросился к Лаванье и исступленно прижал к себе, не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление.

— Прости… Но что было делать? Ты вынудила меня так поступить.

— МАРК!!!

Дверь затрещала под натиском, словно предупреждая о скорой кончине. Марк дернул Лаванью, заставляя подняться, и метнулся к Кхуши.